Петр Кузнецов: Мы продолжаем, у нас международная получасовка. Владимир Путин поговорил с новым президентом США, это был телефонный звонок с нашей стороны, Джозеф Байден трубку взял и обсудил с Москвой ряд тем. Насколько дежурной была повестка, это мы еще выясним с нашими экспертами. Ольга Арсланова: Известно, что говорили о Договоре о стратегических наступательных вооружениях, точнее договорились его продлить. Обсудили выход Америки из другого договора по открытому небу, иранскую ядерную сделку, ситуацию на Украине. По версии Белого дома, был также поднят вопрос о вмешательстве России в выборы и упоминалось дело Навального. Об этих переговорах и о дальнейших взаимоотношениях России с новым американским президентом поговорим прямо сейчас с нашими экспертами. Петр Кузнецов: И о ваших ожиданиях, конечно же, как граждан России. Константин Сивков, заместитель президента Российской академии ракетных и артиллерийских наук по информационной политике, доктор военных наук, прямо сейчас с нами на связи. Ольга Арсланова: Константин Валентинович, здравствуйте. Петр Кузнецов: Константин Валентинович, здравствуйте. Константин Сивков: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Скажите, на чем сейчас базируется военное взаимодействие между Соединенными Штатами и нашей страной? Константин Сивков: Ну, в настоящее время можно считать, что есть только один весомый документ, который регламентирует это взаимодействие. Речь идет о договоре СНВ-III, который до 5 февраля сохраняет свое действие и потом, видимо, будет продлен. Что касается остальных договоров, то они имеют частный, локальный характер. Существуют договоры о предотвращении столкновений судов в море, военных кораблей в море несанкционированных. Существуют общегражданские договоры, которые определяют мореплавание частное между... морских судов в море. Существуют договоры по предотвращению столкновений в воздушной среде, опасного сближения самолетов друг с другом. В Сирии существуют определенные договоры, обеспечивающие исключение возможности боевого соприкосновения российских и американских самолетов, и они строго соблюдаются. Имеется прямая линия связи между американским командованием в этом регионе и нашим командованием на базе Хмеймим. Ну, еще имеется ряд других подобного рода договоров, то есть они достаточно обширны. Но из таких вот, скажем так, важнейших и главных я бы выделил только... Петр Кузнецов: Да, об этом сейчас подробнее поговорим. Константин Валентинович, о чем говорит набор тем, который президенты обсудили? – договор СНВ-III, возможная встреча «пятерки» из членов Совета Безопасности. И все это, кстати, предвыборные еще обещания Байдена. Можно ли сказать, что военная сфера все-таки одна из ключевых в двустороннем сотрудничестве? Что Байден демонстрирует все-таки бо́льшую готовность к сотрудничеству, чем предыдущий президент Трамп? Константин Сивков: Ну, начнем с того, что фактически те пункты, которые обсуждались на переговорах президента Путина и президента Байдена, затрагивают ключевые точки, которые касаются не только российско-американских отношений, но вообще в отношении ситуации в мире в целом. Ну это и понятно, потому что Россия и Соединенные Штаты Америки являются ключевыми странами, которые определяют мировой порядок вместе с Китаем, поэтому переговоры вполне законны. Что касается военной составляющей, почему было уделено внимание в первую очередь военной составляющей? Потому что наиболее жареный вопрос, если так можно выразиться, – это вопрос продления СНВ-III. Поэтому... 5 февраля заканчивается действие этого договора, и надо его продлевать, поэтому в первую очередь было уделено внимание этому вопросу. Петр Кузнецов: Давайте остановимся (прошу прощения, Константин Валентинович). Что это нам дает, расскажите, продление договора? И чем позиция демократов отличается от трамповского видения? Насколько мы помним, он хотел к нему дополнительные соглашения и участия третьих стран. Этот вариант лучше? Константин Сивков: Значит, договор СНВ-III в том варианте, который хотел сделать Трамп, требовал очень длительного времени подготовки, нескольких лет. Эти несколько лет в мире бы не существовало каких-то договоров, ограничивающих развитие ядерных вооружений. Поэтому согласие администрации Байдена заключить договор, продлить договор СНВ-III без всяких условий – это положительный момент, который позволяет по крайней мере сохранить существующий статус-кво, на базе которого можно дальше совершенствовать договорную базу в сфере ядерных вооружений. Теперь что касается договора СНВ-III. Значит, для Соединенных Штатов Америки, несмотря на заявления республиканских представителей в США, этот договор более выгоден, чем для России. Причина состоит в следующем. Во-первых, в Соединенных Штатах Америки отсутствует промышленное обогащение урана, поэтому, собственно говоря, к ядерной гонке США не готовы. Во-вторых, фиксируя уровень ядерных потенциалов США и России, Соединенные Штаты Америки начинают, ведут неограниченное развитие системы противоракетной обороны. Надо заметить, что это не... Ольга Арсланова: Да, да? Константин Сивков: …по сути наземные перехватчики, это в первую очередь появление новых ракет Standard-3, 3-й модификации, которые уже имеют возможность перехвата межконтинентальных баллистических ракет, в частности... Дальность боя таких ракет уже достигает 2,5 тысяч километров, по высоте 1,5 тысячи, и вероятность перехвата уже весьма приличная. Ольга Арсланова: Ага, понятно. Константин Сивков: Таких ракет собираются развернуть около 700. Даже при той вероятности, которая сейчас начальная, достаточно невысокая, они могут снять до 140–150 наших боеголовок, это очень много. Если они будут дальше совершенствоваться, то потенциал противоракетной обороны США будет расти очень серьезно. Одновременно американцы развертывают у наших границ в силу... договора ДРСМД потенциал так называемого контрсилового удара, ракет с очень маленьким подлетным временем, баллистических ракет среднего радиуса действия, которые могут нейтрализовать часть нашего ракетно-ядерного потенциала. Таким образом, с двух сторон идет подкоп, если так можно выразиться, под наш ядерный потенциал, и в итоге при определенных условиях при сохранении такого статус-кво, такого положения дел может статься, что уже через несколько лет Соединенные Штаты Америки получат в ядерной сфере одностороннее преимущество, причем весьма существенное, и нам придется искать какой-то другой, асимметричный ответ. Этот асимметричный ответ, я думаю, будет найден. Судя по тому, как сейчас прошла информация о создании крылатой ракеты морского базирования большой дальности «Калибр-М» с дальностью стрельбы 4,5 тысячи километров, о том, что работа в этом направлении идет, видимо, вот что-то в этом направлении будут какие-то работы вестись. Ольга Арсланова: Спасибо вам большое за комментарий. Константин Сивков, зампрезидента Российской академии ракетных и артиллерийских наук по информационной политике, доктор военных наук, был у нас в эфире. Мы продолжаем обсуждать первый разговор двух президентов, российского и американского. С нами на связи ведущий эксперт Центра политических технологий Никита Масленников. Никита Иванович, добрый день. Никита Масленников: Добрый день. Ольга Арсланова: Военное сотрудничество – это, конечно, важно, какие-то технологии, возможно, которыми мы пытаемся конкурировать, тоже важны. Но все-таки в современном мире не важнее ли экономические рычаги? К сожалению, пока получается, что у Соединенных Штатов Америки их больше, и они нас побеждают, санкциями например. Или не побеждают? Никита Масленников: Ну, вы знаете, санкции – это все-таки достаточно эффективная вещь. Хотя, вы знаете, если посмотреть на историю президентства Трампа, то, как ни парадоксально, при санкциях и постоянно повторяющихся эпизодах санкционного давления товарооборот России и Соединенных Штатов рос, и, в общем-то, довольно значительно. Скажем, по 9 месяцам прошлого года он составил 19,7 миллиардов долларов, и это не так уж мало, это где-то примерно пятая позиция среди наших партнеров. И несмотря на коронавирусный вот этот вот год, коронакризисный, отступление к позициям 2019 года составило 17,9%. А вот с Китаем, скажем, у нас лучше сложились отношения... торгового оборота, но там мы потеряли вместе с нашими партнерами 7% торгового... Поэтому здесь вот, понимаете, очень интересная такая ситуация складывается, и она позволяет относительно сдержанно-оптимистически смотреть на будущее. И дело вот в чем. Мне кажется, что, собственно, сигналы, которые мы увидели сейчас в ходе беседы двух президентов, вот сейчас процессы, которые идут вокруг продления на 5 лет договора СНВ-III, они свидетельствуют о том, что администрация Байдена в принципе будет разделять повестки дня: одна вот такая вот срочная, где действительно интересы стран совпадают, и здесь пересечение интересов отвечает, собственно, мировой повестке по обеспечению стабильности хотя бы относительно отдельных... А вот другие вещи, как, скажем, санкционное давление и так далее, и тому подобное, будут по другую сторону от этих всех процессов. Поэтому впереди достаточно... такая картинка. Но мне думается, что то, что произошло, собственно, Байден, инициатива по звонку принадлежала ему, то вот это все-таки некий признак того, что в ближайшие 4 года, по крайней мере надеюсь на это, будет происходить такой поэтапный процесс выборочного очень, очень точечного, очень такого локального, но все-таки восстановления инфраструктуры не скажу сотрудничества, потому что соперничество между нашими странами нарастает, но какого-то такого делового, прагматичного взаимодействия. Вот это вот все-таки, я думаю, будет продолжаться. И это очень важно с точки зрения перспектив санкций. Вот давайте посмотрим на уже те высказывания, которые были сделаны еще до инаугурации, до вступления в должность президента Байдена, две позиции, даже три принципиальные. Это может быть некая, действительно, коррекция подхода, который был при республиканской администрации. Первое: Джозеф Байден поручил всем своим ответственным, так сказать, лицам в кабинете, в администрации провести углубленный анализ эффективности принятых санкций с 2014 года с учетом их вторичных эффектов. А что такое вторичный эффект? – как, допустим, это касается тех же самых европейских партнеров. Второй вопрос, второй очень важный момент, что было проговорено достаточно, так сказать, очевидно и в известном смысле даже жестко, что односторонние санкции не вполне эффективны, и если уж американской администрации придется идти на какое-то усиление санкционного давления по существу, то тогда надо идти в сотрудничестве с остальными партнерами, то есть опять-таки с Европой. Здесь возникает масса, так сказать, вопросов, как это будет, каким образом, но, с другой стороны, и свобода маневра тоже в экономических отношениях наших стран тоже есть. И наконец, третье, то, что очевидно, что любая демократическая администрация, администрация Демократической партии, она всегда с большим, для них это чувствительные моменты, якобы нарушения прав человека, еще какие-то такие публичные действия, скажем, Российской Федерации, которые могут быть прочитаны как недружественные или еще с каким-нибудь... И на этом, так сказать, они уже дали понять, что будут давать публичные ответы. Но вот все-таки большинство специалистов, моих коллег и в Соединенных Штатах, и в России считают, что, скорее всего, вот это санкционное давление сохранится, сохранится, бесспорно, и даже, может быть, будет более с высокой частотой, но будут носить локальный и точечный характер, а там, где Соединенным Штатам выгодно, они будут снимать санкции. Недавний пример – исключение из санкционных списков нашей известной компаний, которая работает с титаном, «АВИСМА». Вот... Петр Кузнецов: Никита Иванович, наши телезрители, некоторые из них, немножко не понимают, почему мы так назвали тему «Как будем жить при Байдене?», понятно, что здесь значительная часть иронии зашита, тем не менее неспроста. Помните, при Обаме еще ходил мем, что это он ходит по нашим подъездам и, мягко говоря, гадит в наших подъездах Обама? Как ухудшение отношений с Америкой сказывается на конкретном простом российском человеке? И как вам кажется, все-таки обойдемся ли мы этой метафорой с пакостью в подъезде при Байдене? Никита Масленников: Вы знаете, самый простой и внятный ответ: санкции всегда, любое санкционное давление, любые разговоры о том, что конгрессмены или сенаторы начинают рассматривать очередные поправки по поводу их ужесточения, это немедленно отражается на валютном рынке, немедленно, это сразу ведет к некоему ослаблению рубля. И поэтому если давление достаточно долгое, продолжительное, то рубль падает быстрее; если это отдельные эпизоды, то он немножко опустится, потом отыграется. Но это всегда большая нервозность, большое напряжение для всех участников рынка, что передается, естественно, и на нашу экономику в целом. Это и по доходностям облигаций федерального займа, значит, Минфин по каким ценам будет размещать свои облигации? А это финансирование дефицита бюджета, а финансирование бюджета – это в том числе антикризисная поддержка, как было в прошлом году. И есть еще один важный момент. Если рубль падает устойчиво и стабильно, как это было в прошлом году, то этот эффект переносится на внутренние цены, то, что мы видим сейчас с точки зрения разгона инфляции, это, естественно, продолжение, реакция цен внутренних на то падение валютного курса, которое состоялось в прошлом году. В течение года он упал примерно на 14%. Правда, там еще, конечно, и нефтяной фактор сыграл свою роль, но тем не менее вот эти вот эпизоды постоянного санкционного давления, угроз новых санкций влияли на рыночную температуру далеко не лучшим образом, а это все тоже, согласитесь, когда инфляция растет у вас, это ведь касается каждого конкретного гражданина. Петр Кузнецов: Никита Иванович, после низов о верхушке. Сейчас активно ходят инсайды, слухи, информация, что готовятся санкции в отношении личных активов российской элиты. Если это так, будут ли попытки предложить какой-то обмен, договориться о размене с американцами? Если да, то чем мы можем пожертвовать? Какие-то геополитические уступки? Говорят, что «Северный поток» прежде всего под ударом. Никита Масленников: Вы знаете, разговоров много, это всегда так, когда начинается, так сказать, срок нового президента Соединенных Штатов. Но я думаю, что здесь в течение 100 дней ближайших мало что такого серьезного произойдет, потому что слишком много внутренних проблем у господина Байдена, которые он уже обозначил как первоочередные для своего внимательного отношения. Что касается «Северного потока», то здесь тоже все неоднозначно. Вот обратите внимание, как высказался Владимир Путин в давосской речи, когда он сказал, и, в общем-то, это многих несколько привело в такое замешательство, что и Соединенные Штаты весьма активно способствовали стабилизации мирового энергетического рынка. С одной стороны, да, мы прекрасно понимаем, что те же самые сланцевые компании пришли на заседания различного рода технических комитетов в ОПЕК+, пытаясь, так сказать, понять температуру рынка и принять какие-то свои решения. Но, с другой стороны, есть вот проблема «Северного потока», который был загнан, проект, практически, ну почти в тупик при Трампе. Но здесь тоже есть варианты. Конечно, мы конкурируем, конечно, мы конкурируем за европейский рынок по поводу газа с американцами. Но американский сжиженный природный газ когда еще придет в каких-то серьезных объемах в Европу? А наш трубный газ уже там и собирается дальше... Вот здесь вот тоже есть на самом деле достаточно серьезное пересечение интересов. И собственно, поставляя... трубный газ, можно сжигать на территории Западной Европы, основной потребитель, и кто мешает тем же самым американским компаниям участвовать в проекте? Но я думаю, что здесь это тоже... Мы можем, конечно, сейчас говорить, что да, практически вот «Северный поток» торпедирован, но давайте все-таки наберемся терпения и подумаем, что есть альтернативные варианты, в решении вопроса могут участвовать и американские компании, почему нет? Это другой поворот всей газовой темы, которая в эпоху Трампа нас сильно разделяла и осложняла наши отношения. То же самое, такое же столкновение интересов экономических у нас есть на рынке Китая, тоже можно искать компромисс. Петр Кузнецов: Да. Никита Иванович, вопросы продолжаются, один из них от Александра из Петербурга, наш телезритель. Александр? Ольга Арсланова: Добрый день, Александр. Зритель: Добрый день. Спасибо, что эту тему оперативно поднимаете. Я думаю, что нам нужно с новой администрацией Соединенных Штатов действовать очень осторожно. Мы знаем их политику в период правления Обамы, в период правления Трампа, и мы знаем, что Байден сейчас будет набирать просто политические очки вот такими, так сказать, заявлениями. К сожалению, мы вчера уже клюнули на первое заявление, в Думе приняли решение о ратификации этого соглашения, они же своим парламентом это дело пока приостановили. Поэтому нам не нужно, так сказать, резко ориентироваться на их все высказывания, а заняться, наверное, внутренними вопросами, потому что они играют на нашей слабости. Вы не забывайте, что под ними вся Европа и практически весь серьезный мир, вот, и так далее, а мы, к сожалению, остались одни. Поэтому нам нужно очень серьезно заняться своими проблемами, своими вопросами, социально решать эти вопросы, открываться перед своими гражданами, тогда, так сказать, мы меньше будем получать уколов. Поэтому Байден будет работать по принципу такой суживающейся спирали, понимаете? Они будут нас постоянно по этой спирали закручивать вовнутрь, вот этого не надо допускать. А то, что, так сказать, говорит ваш эксперт, я Масленникова уважаю, поддерживаю. В общем-то, я думаю, что нужно, в общем-то, нам ориентироваться на реальные отношения с Соединенными Штатами. Спасибо. Петр Кузнецов: Никита Иванович, но Байден тоже прежде всего на свою внутреннюю аудиторию работает так или иначе. Никита Масленников: Ну естественно. Петр Кузнецов: Демонстрирует, что он может, да, жестко реагировать на те действия России в том числе, которые, по его мнению, противоречат американским интересам, нарушают права человека. Никита Масленников: Я неслучайно говорил о вот этих особенностях санкционной всей тематики, сказал о том, что это в традициях демократических администраций, когда президент от Демократической партии, вот такая обостренная реакция на то, что понимается под нарушением прав человека, и это будет, это будет, здесь не надо к бабушке-гадалке ходить, надо совершенно реально оценивать вот эту ситуацию. С другой стороны, вспомним всю эту историю при Трампе. Вот есть у меня такое ощущение, что санкционные инициативы от Демократической партии были в основном такого внутриполитического характера, не столько, так сказать, нанести какой-то ущерб России, сколько в первую очередь уязвить Трампа и республиканцев, показать им, что они недостаточно реагируют на вот якобы «неправомерные», «агрессивные» и всякие прочие действия Российской Федерации. Вот этот момент как гипотеза рабочая сегодня существует, но надо посмотреть, как будут дальше развиваться события. Я говорю, что легче не будет, санкционная риторика останется. С другой стороны, практика показывает, что и президенты от Демократической партии достаточно такие, знаете, серьезные прагматики. И неслучайно могу сослаться... Ольга Арсланова: В обратном случае они бы президентами не стали. Никита Масленников: Да. И могу сослаться на высказывание Владимира Путина, который еще до инаугурации, его напрямую спрашивали, как вот перспективы он видит в связи с Байденом. Он говорил: ну, Джозеф Байден человек опытный. Вот эта вот реакция, я думаю, заставляет нас надеяться на то, что мы все-таки, выстраивая отношения с Америкой, великой, бесспорно, страной, будем исходить еще из своих интересов и будем не меньшие прагматики, чем Байден. Ольга Арсланова: Спасибо вам. Петр Кузнецов: У нас тоже много опыта. Спасибо, спасибо большое, Никита Иванович. Никита Масленников, ведущий эксперт Центра политических технологий. Говорили о российско-американских отношениях, возможно новых.