Александр Денисов: Поговорили мы про карантин. Что хороший муж – залог хорошего карантина. И хорошая жена, соответственно. Анастасия Сорокина: Намек, что если будет вторая волна, то еще надо успеть. Александр Денисов: То можно поменять обстоятельства. Да, можно. Не карантин, а одни прибытки. Подводим итоги нашего недельного опроса для рубрики «Реальные цифры». Вместе с вами мы считали на этот раз, как изменились наши траты, на чем научились экономить, без чего, оказалось, вполне можем протянуть, без чего нет. И также сегодня поговорим, почему многие вошли в кризис с чувством выплаченного долга. Анастасия Сорокина: Всю неделю мы получали ваши сообщения. Выяснилось: на самоизоляции тратить стали больше. У половины опрошенных траты выросли. Еще у 17% уменьшились. А 14% пишут, что их расходы остались прежними. Основная причина роста трат – это увеличение цен. Его отметили 21% опрошенных. Многие жалуются, что покупать стали меньше, а тратить – больше. Но есть и другие причины: люди сидят дома, и, следовательно, просто стали больше готовить и есть. Таких около 15%. Вот, например, СМС из Москвы: «Да, трачу больше. Для того чтобы гулять, хожу в магазин 2 раза в день, чтобы как раз проветриться. Приходится что-то покупать». Александр Денисов: Это какая-то новая в нашей рубрике графа – покупки от делать нечего. Кто-то, наоборот, в изоляции руководствуется принципом: лучше меньше, да лучше. Вот как бабуля из Удмуртии. Прислала она нам сообщение: «Не верю своим глазам. За 20 дней расходы составили 5897 рублей. Вот что значит реже ходить в магазин и сидеть дома. И запасы бакалеи небольшие есть. Сэкономила на ветровку и кроссовки». То есть бабушка в 80 лет еще и спортом занимается. Наденет ветровку, новые кроссовки – и на пробежку. Анастасия Сорокина: Еще одно сообщение из Москвы: «Нас трое в семье. Проездной на метро обходится в 2000 рублей. Плюс очень много денег уходило на одежду и развлечения. Экономия выходит приличная». Александр Денисов: Видишь? А ты говорила, что у всех только расходы увеличились. У кого-то уменьшились. Анастасия Сорокина: Разные ситуации. В основном, конечно, тратят деньги на продукты. 40% увеличили траты на еду, а также на лекарства, витамины, маски и антисептики. Ожидаемо выросли платежи на жилищно-коммунальные услуги. И единственное нынче развлечение – тратят больше на средства для уборки, и еще 2.5% покупают чаще алкоголь. Вот сообщение из Москвы: «Я бабушка. Трачу меньше и хожу реже в магазины. Моя внучка собрала все деньги, которые у нее были, заняла у меня и купила себе новый телефон за 80 000. Скучно же». Видимо, развлекается теперь при помощи интернета и возможностей нового телефона. Александр Денисов: Да. И чтобы не быть голословными, хочется взглянуть, как живут, как экономят наши зрители. У нас два сюжета, отличных репортажа из Тамбова и Сочи. Давайте посмотрим и приступим к обсуждению. Звоните, рассказывайте, как изменились ваши траты. И мы с экспертами пообщаемся с удовольствием с вами. Все это обсудим. Смотрим, наслаждаемся. СЮЖЕТ Александр Денисов: Да, прекрасный репортаж наших корреспондентов Юлии Коняхиной и Ирины Сафоновой. Интересный. Вал звонков. Анастасия Сорокина: Дадим слово дозвонившейся из Петербурга Ирине. Ирина, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Дело в том, что на нашей общей народной беде, на нашей трагедии карманы набили, нажили хозяева гастрономов и аптек. Потому что цены не по дням, а по часам растут вверх. На прошлой неделе лекарства всего 10 пакетиков, которые надо разбалтывать и выпивать больному человеку – 132 рубля, сегодня – 165 рублей. В гастрономе баночка мясных консервов стоила всего-навсего около 100 рублей. Нынче – 140. Вы понимаете, что это… И главное – по рукам никто не дает этим мародерам, которые грабят народ. Грабят. А ведь пенсия все та же, она же не выросла. А зарплаты ровно в 2 раза уменьшили, потому что люди отпущены домой, освобождены от работы за полцены. Александр Денисов: Ирина Павловна, скажите, а зачем вам эти мясные консервы? Может быть, мясо купить, приготовить, ту же самую тушенку потушить в кастрюльке или в духовке? Зачем эти банки железные брать? Пусть они дорожают себе. Зритель: Объясняю. В нашем доме нет газа. Весь дом на электричестве. И накручивать электросчетчики, вы понимаете – это не подарок. Это удар по карману. Пока готовить, сварить. А тут готовенькое взял, быстренько разогрел и съел. Вы понимаете? Александр Денисов: И что, вы все время тушенку едите, раз плиту дорого? Зритель: Нет, конечно. Не только тушенку. Разное. И все это растет в цене. Анастасия Сорокина: То есть вы отметили, что вы стали тратить больше за тот период, что находитесь дома? Зритель: Значительно. Если так и дальше будет расти, ежедневно подниматься цена до неприличия… Александр Денисов: Ирина Павловна, спасибо вам большое. Интересный рассказ. Настя, ну что, у нас на связи… Анастасия Сорокина: Эксперт Иван Родионов в нашей студии, профессор департамента финансов Высшей школы экономики. Иван Иванович, добрый вечер. Александр Денисов: Иван Иванович, рады вас видеть от души. Анастасия Сорокина: Как у вас с расходами? Вы отметили, что стали тратить больше, или как-то все, как раньше? Иван Родионов: Я думаю, что овощи, за исключением помидоров, подорожали, мясо подорожало (и свинина, и говядина, птица подорожала). Естественно, я не говорю уже про лимоны, корень имбиря, такие экзотические товары. И на самом деле, конечно, жить стало тяжелей. Говорить о том, что больше есть, из-за того что сидишь дома… В моей жизни немногое изменилось. Я и так сижу дома обычно за компьютером. Опять на час выхожу… Сейчас в магазин, а раньше просто погулять. То есть все по-прежнему. Александр Денисов: Иван Иванович, я тут ехал с работы, включил радио, услышал ваш комментарий. Речь шла про Фонд национального благосостояния, про эти выплаты, которые кто-то называет вертолетными. И вы сказали, что вполне возможно, что Фонд национального благосостояния уже растратили. Я ослышался, или действительно такая мысль у вас? Иван Родионов: У меня есть такое подозрение. Почему? Вы знаете, что из-за санкций на самом деле было трудно занимать нашим большим государственным компаниям в валюте на Западе. И у меня есть такое чувство, что они выпускали облигации, и там не живые деньги в существенной части, а облигации опять этих госкомпаний. У меня нет доказательств, я на самом деле, просто глядя на то, что у нас принято делать, вполне это допускаю. Александр Денисов: А что, можно было его так растратить, грубо говоря, не спросясь и не объявляя? Иван Родионов: А почему нет то? Ведь на самом деле речь идет о том… Вы ведь понимаете, что эти деньги не лежат в вагонах пачками напечатанных денег. Да, для Сбербанка, где речь шла о триллионах, там пришлось что-то спрашивать. А по мелочи (по 300-400 млрд) – это вполне я допускаю. Это очень похоже опять на такой типичный наш бизнес-процесс. Александр Денисов: То есть потихоньку раздергали заначку, что ли, Иван Иванович, получается? Иван Родионов: Не то что раздергали. Она от этого не стала меньше. Просто ее трудно в этой форме раздать. Смотрите, мы купили «Сбербанк». У нас сейчас в этом фонде лежат акции Сбербанка. Мы что, раздадим старушкам акции Сбербанка и они пойдут за них покупать хлеб? Не очень получится. То же самое, по-моему, и с облигациями. Анастасия Сорокина: То есть по этой причине те самые экспертные мнения, что нужно адресно помочь населению, каждому в зависимости от его ситуации необходимые суммы, и предпринимателям, оно как раз упирается в то, что просто этих денег нет или их невозможно раздать? Иван Родионов: Деньги все равно есть по-прежнему. Но смысл ведь в чем? Никто не знает, как аукнется через месяц-два, что будет с нефтью. Если б был такой прогноз понятный, что будет, я думаю, раздали бы какую-то мелочь. Но, с другой стороны, в условиях полной неопределенности все быстро раздать тоже бессмысленно. Плюс к тому с прошлого раза мы пришли к тому, что надо давать деньги через банк. Почему это важно? Потому что мы все помним 1990-е, помним кризис неплатежей. Вот это на самом деле хуже, чем что-либо другое. Потому что любой бартер – это очень странная штука, которая плохо работает. Александр Денисов: Иван Иванович, самое интересное – про 1990-е вы вспомнили. И Эльвира Набиуллина сегодня, комментируя ту же самую раздачу денег всем, вспомнила 1990-е, сказала, с чем мы можем столкнуться и попыталась поставить точку в этой дискуссии про раздачу всем денег напрямую. Давайте послушаем и обсудим. Иван Иванович, очень интересный фрагмент. Фрагмент сегодняшней пресс-конференции Эльвиры Набиуллиной, главы Банка России. Эльвира Набиуллина: Мы поддерживаем прямые выплаты гражданам и бизнесу в сложный период. Бюджетные трансферты в этот период. Но сейчас для людей больше важна прямая поддержка. И мы видим, что и бизнес, и люди опасаются увеличивать на будущее кредитную свою нагрузку. И правительство применяет такие меры поддержки. Это бюджетные меры поддержки – и гранты, и пособия по безработице, и выплаты особо нуждающимся категориям, и помощь семьям, и так далее. Но просьба не путать это еще раз с денежно-кредитной политикой и с так называемыми вертолетными деньгами. Хотя здесь в вопросе это не было поставлено. С печатанием денег Центральным Банком и раздачей их населению. Никто в мире еще не применяет эти меры. Все обсуждают, но никто не применяет меры вертолетных денег, когда центральные банки печатают деньги и раздают их всем. Но даже если представить, что мы как Центральный Банк напечатаем деньги и раздадим по нулевой ставке, к чему это приведет? Я напомню 1990-е годы. Это приведет к взрыву инфляции. И люди, которые получат эти денежные знаки, на них тяжело будет тяжело что-то купить. Потому что все эти выплаты будут обесценены ростом цен. И это неизбежно в такой ситуации. Наша задача – сохранить сбережения, сохранить зарплаты, сохранить покупательную способность. Александр Денисов: Иван Иванович, как считаете, Эльвира Набиуллина поставила точку в этой дискуссии? «Прямые выплаты, а не раздача всем». Потому что иначе вспомним галопирующую инфляцию, 1990-е годы. Если хотим с таким столкнуться… Иван Родионов: Во-первых, неправда, что нет вертолетных денег. Неправда, что не печатают. Америка печатает. И печатает триллионами. И они не боятся государственного долга. На самом деле, то, что у нас государственный долг превратился в долг больших компаний – это нонсенс, этого нет ни в одной стране. Это говорит о том, что государство с себя ответственность сняло. То есть оно фактически может не занимать и платить пенсии на африканском уровне. То есть это более серьезная проблема. С другой стороны, она и не сказала, о чем идет речь. Что значит прямая, не прямая, вертолетная, не вертолетная? Это все журналистские термины. На самом деле что она четко сказала? Что она не хотела бы опять печатать деньги. Да, это инфляция. Но, опять, ведь мы же хвастаемся 14 триллионами. 14 триллионов хватит на по крайней мере 7-8 месяцев, если раздать даже по минимальной зарплате. И то, что опять это не предлагается, не печатают новые деньги, как раз и говорит о том, что, скорее всего, раздавать нечего. Александр Денисов: Иван Иванович, мне показалось, что как раз под прямыми выплатами Эльвира Набиуллина объяснила, что имеется в виду: повышенное пособие по безработице, адресная помощь семьям с детьми, гранты она назвала. Ну, под грантами – понятно, все, что угодно. То есть как-то она пояснила, что имеется в виду. Иван Родионов: Вы знаете, например, тайну, почему мы помогаем семьям с детьми, а не помогаем пенсионерам? Она очень простая: пенсионеров 43 млн, а семей, которые могут рассчитывать на помощь на детей, в 5 раз меньше. То есть вроде бы все нормально, наше государство свои функции выполняет, а на самом деле экономит. Вот здесь та же самая ситуация. Получить на 3 месяца пособие по безработице – точно мало кого спасет. В размере минимальной оплаты. Плюс к тому – получить его технически непросто. У нас все получить технически непросто. Это займет месяцы. И на самом деле это так же, как с карантином. Ведь карантин не оттого, что никто не заболеет, а оттого что якобы больницам будет легче, потому что заболевшие будут поступать постепенно. Непонятно, будут они поступать или не будут. То же самое с этими всеми деньгами, которые обещаны. Очень трудно опять предпринимателям получить кредиты на зарплату. Для этого надо заплатить все налоги. Мы сейчас опять видим, что коммунальные платежи… Электричество уже повысилось. Повысилась опять плата за радиоточку, которой уже давно никто не пользуется. На самом деле эта радиоточка нужна на случай войны, чтобы государство могло общаться с населением. Но платит за нее население. Она выросла почти вдвое. И вот эти вещи как раз говорят о том, что нет на самом деле желания заменить словесные интервенции реальными выплатами. Анастасия Сорокина: Иван Иванович, как раз прозвучала в словах Эльвиры Набиуллиной фраза про инфляцию, про рост цен, что он будет. Но мы его уже сейчас наблюдаем. То есть можно сказать… Иван Родионов: Нет. Скорее, наоборот, она сказала, что если раздавать деньги, то будет. Но мы то наблюдаем как раз сейчас. Понятно, что торговцы не идиоты. Они не будут повышать цены одномоментно. Все-таки, что бы ни говорили, но доллар подорожал на 12-15%. Он колеблется в зависимости от цены нефти. Понятно, что начиная где-то с июня у бюджета уже будут проблемы с доходами, потому что нефть будет очень дешевой. Соответственно, газ будет очень дешевый. Поэтому это все опять тот же самый пример 2015-2016 года. Нам на словах рассказывают, что ничего страшного. Вот «страшное мы не допустим, а все, что есть – оно приемлемо, терпите, затягивайте пояса» и так далее. То есть по сути дела никаких конструктивных предложений не поступает. Александр Денисов: Спасибо большое, Иван Иванович. На связи со студией у нас был Иван Родионов. Анастасия Сорокина: Профессор департамента финансов Высшей школы экономики. Выслушаем звонки. Дозваниваются в прямой эфир сейчас зрители со всей России. Сейчас Елена из Новосибирска. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я пенсионер, инвалид I группы из Новосибирска. Я хочу сказать, что мои затраты не намного повысились. Я не хожу за вещами, не смотрю никакие вещи к новому сезону. Я просто покупаю продукты и некоторые медицинские, все, что надо в аптеке для человека. Несмотря на то, что все эти салфеточки спиртовые повысились немного в аптеках, но, тем не менее, я особо не страдаю. На все хватает. Александр Денисов: У нас жаловалась зрительница из Санкт-Петербурга, что повысились цены. Наверное, она по своим товарам. Как обычно, люди субъективно оценивают. Зритель: У нас тоже немножко повысились, но в меру. То есть это некритично. Обидно, что в аптеках повысили. Именно такая салфеточка 1х1 см для инъекций стоила 2 рубля, иногда 1 рубль, а сейчас 9-10 рублей. Мелочь, но неприятно. А так в принципе все нормально. Александр Денисов: Как вы красиво сказали – «мелочь, а неприятно». Согласны, Елена. Спасибо вам большое за звонок. Ну что, переходим к другому эксперту. Анастасия Сорокина: На связи со студией Дмитрий Заворотный, руководитель Центра экономических стратегий Института нового общества. Дмитрий Сергеевич, добрый вечер. Дмитрий Заворотный: Добрый вечер. Александр Денисов: Здравствуйте, Дмитрий. Анастасия Сорокина: Все отмечают, что цены растут. И перспектива… Я уверена, что та статистика… Мы начинали с того, что некоторые люди стали тратить меньше. Это, наверное, не потому что они не видят цены в магазинах, а просто боятся тратить, потому что неизвестно, что впереди нас ждет. Очевидно, что окажемся в сложной ситуации, денег больше не будет. Или как вы видите развитие? Дмитрий Заворотный: В марте, напротив, выросли потребительские расходы. Они были связаны с этим ажиотажным спросом на продукты питания и на различные средства защиты. Потому что такая опасность возникла, такая угроза серьезная. Надо запасаться продуктами. Потому что неизвестно, что ждет нас через некоторое время. На этом страхе мы увидели этот колоссальный виток роста потребительских расходов. Сейчас и в ближайшие месяцы мы будем наблюдать снижение потребительских расходов. Потому что, во-первых, люди потратили лишнее. Это был такой аномальный всплеск расходов. И люди начнут экономить в ближайшие месяцы. Либо потому что их доходы будут сокращаться, либо потому что они потеряют свое рабочее место. Александр Денисов: Дмитрий, а вот мы тут общались с экспертом по моде (Влад Лисовец). Он нам говорит: «Что бы вы не было нужно в данный момент…» Например, пенсионерка нам написала, что хочет кроссовки, ветровку. Он говорит: «Потерпите. Пройдет еще пару недель – и продавцы одежды начнут вообще очень глубокий дисконт делать. Это будет скидываться практически даром. Потому что вынуждены будут». То есть смотря на что акцентировать внимание. Ведь, согласитесь, инфляция – это дело очень субъективное. Дмитрий Заворотный: Как сказать субъективное? Вполне даже объективное. Понятное дело, что производители и продавцы непродовольственных товаров, многие из них ближайшие месяцы рискуют оказаться в крайне тяжелой ситуации, когда они действительно будут распродавать свои запасы, просто потому что они уже разорены или они на грани банкротства. То есть это снижение цен не будет связано с тем, что снижаются аппетиты продавцов. Просто они будут разоряться. Александр Денисов: Просто будут вынуждены продавать подешевле, чтобы хоть так взяли? Анастасия Сорокина: Чтобы что-то заработать. Дмитрий Заворотный: Чтобы что-то заработать, например, на распродаже своих запасов, чтобы закрыть долги за арендную плату или кредиты. Это в худшем раскладе. В более позитивном раскладе – конечно, да. То есть мы увидим дисконт, различные распродажи и все такое прочее, что будет мотивировано именно попыткой реанимировать спрос на все эти категории товаров, которые отошли сейчас на второй план. Александр Денисов: Дмитрий, сегодня мы смотрели фрагменты пресс-конференции Эльвиры Набиуллиной. Она некоторые прогнозы дала. Сказала, что второй квартал будет у нас провальным. А вот третий и четвертый, скорее всего, уже будет лучше. Ваши ощущения – на чем основывается глава Банка России? Дмитрий Заворотный: Это оптимистичный сценарий. Похожий прогноз недавно вышел в исследовательском институте ВЭБ. Они тоже прогнозировали, что ближайшие месяцы будут наиболее тяжелыми, а в конце года, возможно, увидим довольно бодрое восстановление экономики. Это, еще раз подчеркиваю, оптимистичный сценарий. Соответственно, в реальности ситуация может быть несколько хуже. Анастасия Сорокина: То есть надо готовиться к тому, что… Нам пишут уже: «Пояса надо затягивать не только на поясе, но уже и на шее». Надо себя каким-то образом ограничить, подкопить, перестраховаться? Что людям-то делать в этой ситуации? Дмитрий Заворотный: Вы знаете, когда в марте начался этот ажиотажный спрос на продукты питания, я придерживался такого мнения, что этого не нужно делать. Как раз правильная стратегия – тратить примерно столько же, сколько вы тратите на продукты, но при этом постараться приберечь деньги на будущие месяцы. Потому что будущие месяцы действительно будут в любом случае наиболее тяжелыми в этом году. Начиная уже с мая, далее июнь. Потому что в эти месяцы выяснится, что вам работодатель урежет зарплату или что (в худшем случае, не дай бог) вы просто уже потеряли работу, потому что компания разорилась. И для этих целей неплохо бы иметь какую-то личную подушку безопасности. Тут, к сожалению, ничего нового не придумаешь. Александр Денисов: Дмитрий, а вот насчет ажиотажного спроса. Может быть, я не прав. У меня возникла мысль, что покупатели совершили стратегическую ошибку. Ведь как только начался ажиотажный спрос, резко исчезли вообще все акции. И мы раньше воспринимали цены по этим акционным тарифам. И мы считали, что такие цены и должны быть, забывая, что зачастую это скидки и прочее, мы за ними всегда следим. Когда они убрали напрочь все эти скидки, возникло ощущение, что цены подросли. А они просто перестали делать эти скидки. Наша ошибка была, что мы начали все мести с полок и дали им шанс забыть про эти распродажи. Дмитрий Заворотный: Да, совершенно верно. Я тоже считаю, что это была ошибка. Я могу понять, конечно. В нашем обществе очень чувствительно воспринимается ситуация, когда есть даже малейшая угроза того, что какие-то продукты исчезнут с полок. Если вспомнить историю последних 30 лет, то эта ситуация не является какой-то сверхъестественной. Это можно понять. Но, тем не менее, все-таки следовало бы придерживаться более консервативной стратегии. Потому что, во-первых, это вызвало по некоторым позициям рост цен. Помните недавнюю ситуацию с лимонами? Растет спрос – растет и цена. Государство только потом уже начинает как-то на это реагировать. И, конечно, это выгодно для продавцов товаров. Это, опять же, нанесло удар по кошелькам потребителей. Анастасия Сорокина: Дмитрий Сергеевич, каждый эфир начинается с общения с русскими, живущими не в России. Как в Европе происходит. И во Франции, из-за того что закрыты кафе, некуда аграриям свою продукцию предоставлять, стали, наоборот, цены снижать, чтобы люди покупали те же фрукты, молочную продукцию. Это просто у нас такой менталитет, что сейчас продавцы… У них и так, простите, продовольственные магазины работают. Чуть ли не единственные, кто свой бизнес поддерживает в хорошем состоянии. Так они еще и больше зарабатывать на этом стали, пользуясь случаем. Это человеческий фактор просто повлиял? Дмитрий Заворотный: Смотрите, опять же. Всплеск цен был в марте, потому что увеличился спрос. Сейчас дальше в июне мы увидим, возможно, примерно схожую ситуацию с той, которую вы описываете, когда производители, ритейлеры будут вынуждены снижать цены по некоторым позициям, потому что они окажутся невостребованными. Не значит, что в целом инфляция будет снижаться. Я в этом крайне сомневаюсь. Но по каким-то позициям, опять же, мы увидим какие-то дисконты, потому что люди употребили чрезмерное количество той или иной продукции за последние месяцы. А в будущем они уже будут меньше потреблять различных… Особенно некоторых категорий продовольственных товаров вроде гречки или туалетной бумаги. Анастасия Сорокина: Спасибо. Это был Дмитрий Заворотный, руководитель Центра экономических стратегий Института нового общества. Мы обсуждали реальные цифры и траты, которые, очевидно, увеличились. Александр Денисов: Да. Вернемся после новостей. Большой выпуск. И продолжаем наше обсуждение.