Как мужчинам после пятидесяти лет найти хорошую работу: почему служба занятости не может помочь?

Гости
Андрей Быстров
заведующий кафедрой экономики промышленности РЭУ им. Г.В. Плеханова
Алексей Коренев
аналитик Группы компаний «ФИНАМ»

Мужчинам не нашлось места на рынке труда. Продолжение дискуссии.Почему мужчинам старше пятидесяти лет сложно найти работу? О этом беседа в студии с заведующим кафедрой экономики промышленности РЭУ им. Г. В. Плеханова Андреем Быстровым и аналитиком ГК «ФИНАМ» Алексеем Кореневым.

Петр Кузнецов: Дорогие друзья, мы снова в прямом эфире, у нас впереди большая тема, которую мы по традиции уже начинаем в дневном «Отражении».

Марина Калинина: Ну вот эксперты оценили шансы на занятость работников старших возрастов с разным уровнем образования. Из-за проблем на рынке труда особенно пострадали мужчины старше 50 лет: вынуждены они, как говорят эксперты, соглашаться на низкоквалифицированные места и заниматься, так скажем, женской работой (правда, не знаю, почему ее называют женской) в сфере торговли и услуг. Среди работников сельского хозяйства и неквалифицированных рабочих 37% мужчин старше 50 и лишь 20% женщин такого возраста.

Петр Кузнецов: Каждый второй пожилой мужчина зарабатывает физическим трудом. У женщин за 50, кстати, все наоборот: больше половины заняты высокопрофессиональной деятельностью, работают в образовании, здравоохранении и в сфере услуг.

Марина Калинина: И лишь наиболее образованные специалисты предпенсионного возраста имеют такие же шансы на занятость, как средний работник старше 25 лет. При этом численность занятых в возрасте от 50 до 72 лет за 12 лет выросла на 30%; во многом произошло это потому, что население нашей страны стареет и каждую пятилетку численность пожилых людей увеличивается больше чем на 2 миллиона.

Петр Кузнецов: Проблема очевидна, но в целом положение пожилых на рынке труда в последние годы улучшается: неквалифицированным трудом, то, с чего мы, собственно, начали, сейчас занимается менее трети работников преклонного возраста, еще 10 лет назад, для примера, их доля достигала половины, отмечается в докладе Высшей школы экономики. Кому же стало проще найти работу, а кому сложнее, будем разбираться в большой теме.

Марина Калинина: У нас в гостях Андрей Быстров, заведующий кафедрой экономики промышленности Университета имени Г. В. Плеханова, – здравствуйте, Андрей Владимирович.

Андрей Быстров: Здравствуйте.

Марина Калинина: И Алексей Коренев, аналитик группы компаний «ФИНАМ», – Алексей Львович, добрый вечер.

Алексей Коренев: Добрый вечер.

Петр Кузнецов: А давайте мы сейчас обратимся к дневному эксперту, у нас в дневном эфире «Отражения» был ведущий научный сотрудник Академии труда и социальных отношений Леонид Ермак. Он отметил, что сейчас у пожилых все-таки действительно остались некоторые преимущества на рынке труда. Какие, сейчас узнаем.

Леонид Ермак: Самым главным преимуществом на сегодняшний день и я думаю, что на приличную перспективу, является техническое образование, инженерные специальности, потому что много лет инженеров в России почти не выпускали, очень мало было ВУЗов, которые давали эту специальность. Второе – это вообще образование высшее, настоящее высшее образование в тех ВУЗах, которые, так сказать, давно существуют, которые сохранят свой уровень, это тоже дает большое преимущество. Человек всю жизнь, как правило, такой чему-нибудь учился, поменять сферу он в состоянии. Ну а остальное – вопрос спроса.

Петр Кузнецов: Скажите, пожалуйста, уважаемые гости, а с чем связаны трудности именно мужчин старше 50 на рынке труда? Может быть, это всегда так было, или в какой-то момент это началось?

Андрей Быстров: Хочется отметить такое радостное событие, что все-таки хоть в этой сфере гендерное неравенство в пользу женщин в нашем обществе…

Марина Калинина: Да, потому что обычно всем говорят, что женщинам недоплачивают, принимают на меньшие зарплаты, а тут вроде как…

Петр Кузнецов: Ну вот вы нас притеснили наконец-то.

Марина Калинина: Хотя бы после 50.

Андрей Быстров: Но вы знаете, если посмотреть на исторический аспект, мое поколение – это поколение, в общем-то… Были дети войны, это мои родители, а вот я, наверное, отношусь к поколению детей перестройки, то есть мы жертвы по сути дела обстоятельств. Вот я смотрю на то поколение, которое было, и в общем-то отмечаю для себя, что мои сверстники, с кем я учился в школе, многие не получили высшего образования, многие пошли в университет, бросили его. В общем-то, сформировалось целое поколение.

Кроме того, за это время многие учебные заведения, которые давали классное образование, все-таки деградировали, как и многие институты в нашем обществе. Те университеты, которые дают качественное образование, их не так много в стране, хотя, в общем-то, людей с высшим образованием очень много. То есть наличие диплома о получении профессии, к сожалению, в нашем обществе, даже высшего образования, не всегда говорит о высокой квалификации человека, им побуждающего. Поэтому многие люди с высшим образованием вынуждены, не соответствуют они требованиям текущего периода времени, это одна из причин.

Другая причина в том, что все-таки за эти же годы произошла такая трансформация, наверное, в сознании людей и общества, что все-таки честный, профессиональный, высококвалифицированный труд в обществе недооценен и обесценен. Обесценен по ряду причин и обстоятельств. Мы видим, что многие… Продвижение по карьерной лестнице, например, в тех социальных институтах, в которых мы живем, очень часто не зависит от вашей квалификации. Общество, основной работодатель в данный момент у нас в стране – это государство, 70–80% рынка. Государство – это значит бюрократическое устройство. Бюрократическое устройство подразумевает подчинение иерархическое, значит, определенное подобострастие, лояльность начальству, естественно, а профессиональный человек творческий и растущий, то есть накапливающий потенциал.

С другой стороны, естественно, это все отразилось и на нашем обществе. Вот, например, если рассуждать так вот… Конечно же, было одно время, мы какой канал телевидения не включаем, везде молодая девушка, скажем так, эффектная ведет программу «Время»…

Петр Кузнецов: «Промышленную политику»…

Андрей Быстров: «Промышленную политику», прогноз погоды. А когда мы включаем в развитых обществах, которые уже пережили такую детскую болезнь, мы видим, что прогноз погоды читают люди типа Вульфа, такие солидные люди. Поэтому этим, наверное, нужно переболеть, и я считаю, что все-таки самая главная проблема в том, что в обществе честный, профессиональный труд профессионала не до конца по определенным историческим обстоятельствам оценен.

Марина Калинина: Алексей Львович, что вы по этому поводу думаете?

Алексей Коренев: Да, в общем, добавить нечего, все абсолютно верно. Я бы еще только, может быть, сказал такую вещь к тому, что вот говорилось про старое образование, которое, в общем, сформировало школу, на которой во многом держится еще сейчас современная наша и наука, и техника, – это то, что, в общем-то, в те времена получившие хорошее, качественное высшее образование имели не просто высокие профессиональные навыки, знания, они еще умели обучаться и умеют переобучаться при необходимости на какие-то новые сферы. Потому что жизнь, все мы знаем, сильно изменилась за последние 30 лет, собственно, те, кто прошли школу старого такого качественного советского образования, в свое время сумели перенастроиться на новые рельсы, как-то где-то себя найти. Те, кто таким образованием не обладал, естественно, они в этом плане менее гибкие, и когда они сталкиваются с проблемами трудоустройства в возрасте уже за 50, им тяжелее где-то переучиться, где-то себя проявить…

Петр Кузнецов: То есть между «не хотят» и «не могут» скорее «не хотят» мы выбираем?

Алексей Коренев: Нет, просто не имеют соответствующих навыков, я думаю, потому что умение обучаться – это очень важная вещь. И то, что вот старая наша школа закладывала, – это умение именно обучаться, переобучаться, адаптироваться и так далее. Именно поэтому, скажем так, наиболее высококвалифицированные специалисты в возрасте все-таки работу находят, при необходимости они могут даже сменить немножко род деятельности, я не знаю, радикально не радикально, но все-таки где-то поменяться.

Самые неквалифицированные – тут тоже все понятно, неквалифицированный труд более-менее востребован так или иначе, как вы говорите, женские виды труда в сфере обслуживания и торговли. А вот та серединка, которая не обладает достаточными навыками для адаптации, особенно в пожилом возрасте, когда, собственно, это уже трудно делать, уже какие-то привычки выработались…

Марина Калинина: Ну за 50 – это еще не пожилой возраст, это, скажем так, возраст расцвета.

Алексей Коренев: Ну скажем так, есть три категории, по которым четко совершенно по международной системе организации труда делятся работающие: 16–29 включительно – это молодежь, 30–50 – это зрелый возраст, то, что после 50, – это уже считаются возрастные работники.

Петр Кузнецов: Но согласитесь, это, кстати, на уровне уже психологии, это очень важно, как относиться к этому.

Марина Калинина: Да.

Петр Кузнецов: Если ты относишься к самому себе, если тебе там уже за 50…

Марина Калинина: Как относиться к своему возрасту?

Петр Кузнецов: «Я уже старый, все». И здесь уже отсюда есть желание…

Алексей Коренев: Тут я не спорю, есть люди, которые и в 80 чувствуют себя молодыми.

Марина Калинина: Уже переучиваться боятся…

Алексей Коренев: Есть люди, которые и в 80 готовы учиться.

Петр Кузнецов: А те, кто говорят, что у них все только начинается, на самом деле склонны к переобучению.

Алексей Коренев: Ну есть у нас беда такая, что у нас немалая часть населения, скажем так, оседла не только в географическом плане, она оседла и в части своей профессии, то есть люди не хотят где-то подняться, напрячься, или не умеют, или бояться, у всех по-разному, я думаю, что здесь у каждого, наверное, своя история, но не получается.

Марина Калинина: Ну вот в плане оседлости по территориальным принципам – ведь у нас очень неравномерные территории. То есть если, допустим, в тех же Соединенных Штатах переезд из города в город в общем-то никак практически не сказывается на уровне жизни…

Алексей Коренев: Да.

Андрей Быстров: Люди ездят за работой.

Петр Кузнецов: И абсолютно с разными возможностями.

Марина Калинина: То здесь, в нашей стране это достаточно сложный процесс.

Андрей Быстров: Да, социальный вопрос, уровень зарплаты не позволяют обустроить, скажем, свою жизнь точно так же на новом месте, как у тебя было на предыдущем. Ведь если посмотреть, даже высококвалифицированные рабочие, инженеры у нас очень редко, топ-менеджеры у нас получают 200 тысяч рублей, это 3 тысячи долларов, в принципе если сравнить с зарплатами европейских государств, 3 тысячи долларов – это обычная зарплата неквалифицированного сотрудника. Поэтому… А человеку нужно обустроить жилье, снять квартиру, наладить быт семейный, то есть определить детей куда-то, продукты питания, автомобиль, отдых и тому подобное.

Марина Калинина: В общем, нормальная жизнь.

Андрей Быстров: Да, это обычная жизнь, поэтому очень трудно это все сделать. Но еще хотел бы, знаете, отметить такой нюанс, что, в общем-то, в мире, по данным международных социологических институтов, исследований социальных, человек в современном динамически изменяющемся мире, когда мы рождаемся в одних условиях развития технологий, а если мы прожили полную жизнь среднестатистического человека в обществе, то мы уже оказываемся в других технологических условиях, другие привычки, другой быт. Вот родились вы без телефона сотового, сейчас трудно себе представить современным детям, что его когда-то не было. Через некоторое время телефона не будет, будут какие-то другие микроимпульсы между нами существовать, считать…

Петр Кузнецов: Чипы…

Андрей Быстров: И человек… Многие профессии возникают, вы с ними рождаетесь, они за вашу жизнь исчезают, причем этот период происходит чем дальше, тем чаще. Сейчас профессии исчезают… Вот говорят, что за современную жизнь, считается, человек должен быть готовым (по западным меркам) поменять свою профессию 5–6 раз.

Марина Калинина: Как интересно.

Андрей Быстров: Да. Вот, например, моя мама почтенного возраста довольно-таки, но она проработала в одной школе 45 лет, математик. Такого сейчас встретить невозможно. Я уже совсем другой, я уже в принципе за свою жизнь неоднократно кардинальным образом менял свою сферу деятельности, когда чувствовал, что она уже находится на грани деградации.

Марина Калинина: Вымирания.

Андрей Быстров: Да. Поэтому в принципе здесь главное почувствовать этот момент и быть готовым, способным к изменениям подобного рода.

Петр Кузнецов: Пять-шесть раз – это ладно, я читал, что переквалифицироваться нужно раз в несколько лет. Это сколько можно насчитать?

Андрей Быстров: Ну понимаете, если вы переквалифицируетесь в рамках одной профессии, появляются какие-то… Если вы стоматолог, появляются новые материалы, новые технологии, инструменты какие-то, вы должны ими овладеть, это повышение квалификации в рамках… А если вы просто были сварщиком…

Марина Калинина: …а стали токарем.

Андрей Быстров: Ну не так, это несильно далеко, а, например, были сварщиком, а потом решили повысить свой потенциал…

Петр Кузнецов: …и стал стоматологом.

Андрей Быстров: …и стали инженером-программистом через некоторое время.

Петр Кузнецов: Понятно.

Марина Калинина: Давайте дадим возможность высказаться нашим зрителям.

Петр Кузнецов: Давайте микроимпульс наладим с Алексеем из Петербурга. Алексей, слушаем. Спасибо, что дождались, Алексей, говорите, пожалуйста.

Зритель: Здравствуйте, здравствуйте.

Петр Кузнецов: Здравствуйте.

Зритель: Огромное спасибо, что я дозвонился вам.

Петр Кузнецов: Спасибо вам.

Зритель: Хочу вам сказать, что я не старый, я не старый, по паспорту мне 53. Я начинал работать, закончил не институт, а работал на кондитерском производстве, я по профессии кондитер. Потом я отслужил в армии, худо-бедно, короче, лет 17–18 назад я устроился на работу, чисто пришел и сказал: «Хочу работать», – и я устроился на стекольное производство, на стеклопакеты. Это огромный труд, огромный труд, 12 часов работы и постоянно бегом: у нас полчаса был обед и все такое. Но это неважно, это неважно.

Я работал, мне было, как вы понимаете, 17 лет назад мне было уже очень много, 40 лет мне было. Я работал с 20-летними пацанами, я могу сказать, что я их за пояс мог заткнуть. И меня таким образом выжили, потому что я был старый для них, меня выжили с работы. Вот теперь я без работы, мне не устроиться на работу. Я не против переквалифицироваться, устроиться на какую-то работу учеником, поработать 3–6 месяцев, чтобы получить профессию. Но мне предлагают зарплату минимальную, как вы понимаете, 20 тысяч, может быть, 25 максимум…

Петр Кузнецов: А вы хотите сколько, Алексей? Просто чтобы для сравнения.

Зритель: А денег не должно быть много, денег должно хватать. Я не алчный человек.

Петр Кузнецов: А у вас вот мотивация, здорово, вы начали с того, что вы не старый (кстати, почаще это говорите), – вот у вас сейчас мотивация какая? Просто найти работу, чтобы выжить? То есть вы ищете что-то, пытаетесь найти?

Зритель: Я не хочу считать копейки, я хочу сходить в магазин и не считать копейки, чтобы мне до следующей зарплаты, жить от зарплаты до зарплаты…

Петр Кузнецов: Ну я про это и говорю.

Зритель: Вот я про это и говорю.

И еще я хотел задать вопрос, очень хорошо, что я дозвонился.

Петр Кузнецов: Да, пожалуйста, очень коротко только.

Зритель: Каков результат вот этой вашей работы? Я просто не понимаю. Я хотел бы в мечтах моих, чтобы наш президент хотя бы раз посмотрел вашу передачу, хотя бы раз, потому что здесь у вас отражаются все…

Петр Кузнецов: Абсолютно, так это максимальное, что мы можем сделать, если вы про это.

Зритель: Да.

Петр Кузнецов: Главное, что мы делаем, это мы говорим об этом, предоставляем площадку. Спасибо, Алексей.

Скажите, пожалуйста, Алексей Львович, наверное, рынок труда так и должен работать по принципу естественного отбора? Ну проигрываешь ты конкуренцию молодым, значит, как-то крутись…

Алексей Коренев: Ну то, что конкуренция должна быть, понятно, потому что без конкуренции ни о каком росте производительности труда и вообще эффективной работе речи быть не может.

Петр Кузнецов: Алексей просто сказал, что его выжили.

Алексей Коренев: Да, непонятно только, почему выжили, он сказал, что он молодых затыкал за пояс. На самом деле высококвалифицированного специалиста не так-то просто уволить, его просто некем заменить. Тут вот два момента. Во-первых, как правильно говорил Андрей Владимирович, у нас сейчас совершенно другая система социальных лифтов, и люди это понимают. Зачастую по карьерной лестнице поднимаются не те, кто обладают лучшими профессиональными компетенциями, знаниями и навыками, а те, кто где-то там сват, брат, знакомый и так далее, посмазливее на лицо и так далее, в общем.

А вторая проблема – это собственно работа наших служб занятости, которые в общем-то, свежая статистика Роструда, я просто интереса ради глянул, за апрель месяц последние цифры: за месяц обратилось за поиском работы 170 тысяч человек, а найдена была работа 84 тысячам человек, то есть примерно половине только работу находят. И как правильно сейчас сказал звонивший Алексей, предлагают ерунду и за низкие копейки, после трех отказов тебя с учета с радостью снимают, потому что показатель эффективности, критерий эффективности служб занятости – это количество стоящих на учете людей, им невыгодно, чтобы им было много ищущих работу.

Более того, с того момента, когда, собственно, службы занятости были переведены из федерального подчинения в региональное, именно показатели работы службы занятости стали одним из критериев качества работы региональных руководителей, соответственно региональному руководителю невыгодно, чтобы у него в службе занятости висело большое количество нетрудоустроенных граждан. Поэтому там, в общем-то, она работает неэффективно, она не замотивирована: предложили три раза какую-то ерунду, отказался…

Петр Кузнецов: …и до свидания, да.

Марина Калинина: Ну да, сам виноват.

Лариса из Екатеринбурга нам дозвонилась. Лариса, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Петр Кузнецов: Здравствуйте.

Зритель: Прямо вот наш случай вы обсуждаете.

Петр Кузнецов: Вот сейчас?

Зритель: Да, вот сейчас. У нас семья три человека: я, муж и сын. Работаю я одна, довольно низкооплачиваемая, я врач, но по крайней мере у меня есть работа. Муж уже 3 года у меня безработный, ему 57 лет, он инженер-компьютерщик. Предыдущий звонивший сказал, что копейки 20–25 тысяч, – у меня мужу предлагали, он подписался на рассылку по своей специальности (системный администратор), 10–15 тысяч. Потом, значит, сын лет 6 не мог найти работу, он закончил университет в Европе, вернулся в Россию, вообще не мог найти работу. Берут только девушек, прямо говорят откровенно, что если бы девушка, то взяли бы. И вот он уехал за границу обратно…

Марина Калинина: А там устроился?

Зритель: Да, сразу. Сейчас вот мы вдвоем с мужем остались, я работаю одна. Конечно, в 57 лет мы себя старыми не считаем, но очень нас, конечно, огорчила реформа поднятия пенсионного возраста, у мужа прямо слеза скатилась, честно.

Марина Калинина: Да, спасибо за ваш звонок.

Петр Кузнецов: Спасибо. Пенсионная реформа, повышение пенсионного возраста…

Андрей Быстров: Да, пришли к ней.

Петр Кузнецов: Она только усугубит ситуацию, или же… Сейчас же есть какие-то особые права как раз для предпенсионеров с невозможностью уволить, ну грубо говоря, работодателя, нельзя отказать предпенсионерам и так далее.

Марина Калинина: Вообще это будет работать, вот эта схема?

Андрей Быстров: Вы знаете, я думаю, что вот пенсионная реформа…

Петр Кузнецов: И льготы, кстати, для работодателей там…

Андрей Быстров: …это самое неприятное, что могло случиться с точки зрения нашего населения, оно случилось. И конечно же, вот это вот все-таки всколыхнуло наше общество. Я думаю, что просто так, в общем-то, народ это не оставит. Поэтому я думаю, что здесь, конечно, нужно что-то предпринимать на государственном уровне, ведь проще продлить рабочий ресурс человека до ста лет, а после этого пенсию никому не платить. Но с другой стороны, мы, значит, понимаем, видим, что деньги на другие проекты какие-то, базы на обратной стороне Луны или Марса есть, которые несоизмеримы с пенсионными расходами, а на, скажем, просто поддержание достойного человеческого образа жизни пенсионеров денег нет. Конечно, это ненормально. С другой стороны, мы понимаем, что рабочих мест становится все меньше и меньше не потому, что у нас роботы заменяют рабочих…

Марина Калинина: Ну и поэтому тоже.

Андрей Быстров: Ну, скажем так, поэтому тоже, но таких производств у нас не так много.

Петр Кузнецов: Мы конкуренты пока не с ними.

Андрей Быстров: Да, у нас… А потому что, в общем-то, сокращается рынок труда, причем значительно сокращается, и вместо того чтобы создавать социальные институты поддержки нуждающихся людей… Ведь по сути дела у нас есть биржа труда, но она не выполняет те социальные функции, которые должна была выполнять…

Марина Калинина: Ну вот о чем Алексей Львович говорил.

Андрей Быстров: …как говорил мой коллега, а она выполняет роль статиста и отчитывается, правильно ли она израсходовала деньги, выделенные ей с точки зрения закона. А на самом деле роль службы занятости с точки зрения регулирования процессов безработицы должна все-таки позаимствовать лучшие мировые практики, которые существуют в мире, и обеспечивать, должна быть направлена на какой-то переходный период, когда люди переучиваются, когда люди, скажем, ищут себя, ищут работу, обеспечивать какое-то более-менее достойное существование человеку.

Марина Калинина: Но мы же эту службу занятости еще и кормим, то есть это за счет населения.

Андрей Быстров: Да.

Алексей Коренев: К сожалению, мы не можем никак на это повлиять.

Андрей Быстров: По сути дела она превратилась не в орган, который смягчает вот эти вот тяжелые какие-то последствия безработицы, а в очередной такой… Ведь как у нас устроена бюрократия? – если есть проблема, значит, нужно создать структуру, которая ее решает. Структура не работает, мы создаем структуру, которая ее контролирует; эта структура не работает, создаем еще сверху структуру. По сути дела приблизительно по такой схеме работает и современная служба занятости, которая, как и многие другие институты, требует кардинального реформирования, пересмотра ее роли, места, значения вообще в социальной системе, в обществе. И создание рабочих мест, дополнительные рабочие места. Мы видим, что врачи в поликлиниках, в больницах, учителя в школах – увеличивается, скажем, нагрузка на них, а зарплата остается прежней, естественно, качественно они не могут выполнять те обязательства.

И еще один момент: посмотрите даже те страны, которые рядом с нами, которые раньше были в царской России, например, Финляндия. Все равно кем работаете, почтальоном, учителем, инженером, в принципе приблизительно в обществе одинаковый уровень доходов людей образованных, которые являются профессионалами в своей сфере. Если ты почтальон, классный почтальон, если ты… Ну да, врачи, суперврачи во всех обществах получают, это высокооплачиваемые люди, и мы сами с вами понимаем, что, к сожалению, в нашем обществе… Вы, спрашивают, к кому пойдете лечиться? – к врачу, которому 25 лет, закончил и прошел ординатуру, интернатуру, или к врачу, которому 55 или 60 лет, который всю жизнь стоял у хирургического стола.

Петр Кузнецов: Ну да, выбор очевиден.

Андрей Быстров: Да. Поэтому здесь тоже такие подходы. Поэтому самое главное я вижу во всем этом, что честный труд высококвалифицированного специалиста-профессионала недооценен, и если такой человек есть, он рынком труда не востребован у нас. Вот правильна говорила женщина из Екатеринбурга, я тоже работаю сейчас со студентами очень много и наблюдаю такую картину: молодые люди, закончившие перспективнейшие, самые престижные университеты мира и в Великобритании, и во Франции, в Швейцарии, по топовым специальностям для Европы, они приезжают на наш рынок труда, но они рынку труда не нужны.

Марина Калинина: Это парадокс, конечно.

Андрей Быстров: Рынок труда не нуждается в таких специалистах. Эти же люди возвращаются, хотели приехать на родину, они видят, что нет социальных лифтов, они видят, что ими никто не интересуется. Такая фраза была, я как-то был в одном из областных городов, и тоже молодой человек пришел устраиваться на работу по конкурсу в областную администрацию. И там есть филиал энергетического института московского. Смотрят его резюме кадровики и говорят: «Ну да, ну что, Гарвард, ну Гарвард… Но у нас своих с «негроинститута» девать некуда», – ну приблизительно, извините за такой сленг, приблизительно такой подход.

Мы нуждаемся, с одной стороны, в людях, которые впитали в свое образование лучшие мировые практики, которые могут дать нашему обществу самое лучшее, отдать себя, молодые и здоровые годы профессионалов, но они никому не нужны. Парадокс. Почему мы не формируем такую среду на уровне законодательном, государственном? То есть очень много таких вопросов, которые, в общем-то… То молодое поколение, которое могло бы вложить свои силы, усилия в рывок страны, мы не используем, не хотим использовать – не мы с вами, а система, которая сложилась в привлечении высококвалифицированных молодых кадров, не только старых, вообще если говорить о квалифицированных кадрах, рынку труда они не нужны.

Петр Кузнецов: Я вот…

Марина Калинина: Извини, Петь. Алексей Львович, вот смотрите, мы сейчас коснулись вот этой службы занятости, – а что, собственно говоря, мешает разогнать их вообще и сделать действительно программу, чтобы государство занималось этим?

Алексей Коренев: Дело даже не в «разогнать», надо тогда разгонять не только их, а много кого еще, затрагиваем очень такую глубокую тему. Ну во-первых, чего бы хотелось еще уточнить из того, что говорилось? То, что нам подсунули в виде пенсионной реформы, по сути реформой не является, нам просто подняли пенсионный возраст. Пенсионные реформы во всех странах обсуждались и готовились в течение несколько лет, а иногда нескольких десятилетий, сопровождались соответственно реформой рынка труда, чтобы люди в возрасте могли переучиться, переквалифицироваться; сопровождались реформой медицины, создавалась медицина пожилых, и только после этого медленно, медленно поднимали возраст. Нам просто подняли возраст и все, ощущение, что просто состригли денег.

Что касается проблем, почему у нас не востребованы хорошие специалисты, – у нас структура экономики такая. Мы чем заняты? Большая часть экономики у нас продажа ресурсов, к сожалению. У нас критически мало предприятий, создающих добавленную стоимость и имеющих высокую производительность труда. Производительность труда в России в 2 раза, даже более чем в 2 раза ниже, чем среднемировая, среднемировая – это с учетом Нигерии, Кении и так далее.

Марина Калинина: Разных стран, да.

Алексей Коренев: Мы на уровне Турции по уровню производительности труда. Естественно, специалисты высоких квалификаций не нужны. И те самые специалисты, которые когда-то получали образование, которым сейчас за 50, – это как раз специалисты тех еще времен, они оказались в ситуации, когда, собственно, их знания не востребованы, ну не нужны их знания. А для того чтобы качать нефть по трубе, так много людей и не нужно, поэтому некуда им себя девать.

Что касается служб занятости и ее реформы: тогда, знаете, надо реформировать практически все государственные институты, потому что они все устроены точно так же, они все работают не на фактический результат, а на цифру, понимаете?

Марина Калинина: Значит, они не то что… Тут слово «работают», значит, они не работают…

Алексей Коренев: Ну скажем так, единственное, что мы делаем, мы умеем делать видимость.

Марина Калинина: Ну это да.

Алексей Коренев: У нас, строго говоря, имитационная экономика, поэтому видимость мы умеем делать хорошо, а потом фактически удивляемся, почему в кармане пусто.

Петр Кузнецов: Скажите, пожалуйста, очень коротко, сейчас у нас и звонков много, и есть очень забавный материал, по-моему, выбивающийся из этой общей картины, впрочем, мы его обсудим потом. Вот у нас сейчас проседает поддержка малого бизнеса, очень мало, сам малый бизнес жалуется на то, что…

Андрей Быстров: Да не то слово.

Петр Кузнецов: Не то слово. Вот если мы сейчас вот это подтянем, льготы, программы, подтянем малый бизнес, дадим ему то, что он захочет…

Алексей Коренев: Поможет.

Петр Кузнецов: Поможет?

Алексей Коренев: Поможет. Радикально нужно… У нас 70% внутреннего валового продукта производится госпредприятиями, это критически много, это неправильно. Должно быть не более 50%, как в любых нормальных странах, а то и меньше, все остальное должен делать малый и средний бизнес. Более того, на Западе абсолютной нормой является, когда поставщиком какого-нибудь «Mercedes» или «Volkswagen», какие-нибудь маленькие резиновые прокладочки, но выпускает фирма, где 10–15 человек сотрудников, это норма.

У нас, к сожалению, малый и средний бизнес задавлен: задавлен регулированием, задавлен налогами, задавлен сложностью с кредитованием, потому что я считаю, что нужно все-таки давать льготные кредиты и давать льготные условия, какие-то налоговые каникулы и так далее, чтобы развивать малый и средний бизнес. Они могут поднять, потому что поднять директивами или какими-то нацпроектами… Вы понимаете, по-моему, на последних заседаниях уже даже в правительстве признали, что даже успешная реализация нацпроектов серьезно на экономику страны не повлияет, это такие точечные…

Петр Кузнецов: Поможет и не только пожилым, тем, кому, мужчинам за 50, понятно.

Алексей Коренев: Как только активизируется в принципе какой-то бизнес, будет рабочая сила.

Марина Калинина: У нас есть мужчина на связи, Александр из Владикавказа. Александр, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. У меня такая ситуация. Мне 54 года, я уже почти год стою в центре занятости как официально безработный, они мне год уже не могут найти работу. Я больной человек, и они у меня запросили в центр занятости документы из лечебных учреждений, с поликлиники, с больницы о диагнозе и о трудовых рекомендациях. Я им принес, и вот они около года мне ищут работу и в то же время уже говорят в открытую, прямым текстом: «Мы вам не в состоянии найти работу в связи с вашим состоянием здоровья». Инвалидность мне не хотят давать, но мне нужна операция на двух коленных суставах, их нужно прооперировать, мне больно даже ходить. Я им говорю: «Ну хотя бы сторожем, хотя бы на 8 тысяч, хотя бы вахтером либо сидеть что-то руками делать». Они говорят: «Здесь не можем найти».

Петр Кузнецов: То есть они вам за это время даже ничего не предложили, только с бумажками заставляют бегать, да?

Зритель: Вообще, даже ни разу ничего не предложили. Я хотел бы экспертам задать вопрос, что мне делать.

Петр Кузнецов: Александр, подождите, а работали вы кем?

Зритель: Токарем. Даже если бы сейчас мне предложили токарем, у меня же проблема серьезная с коленными суставами, я просто физически не выдержу, боль в обеих коленных суставах не даст мне работать токарем. Я вот, допустим, вахтером смог бы либо сторожем, либо сидеть руками что-то делать. Они говорят, что нет таких мест у них: либо грузчиком, либо разнорабочим. Я говорю, что я не могу, все документы с лечебных учреждений есть. Ну, говорят, тогда они мне не в состоянии дать никакую работу. Я не знаю, что делать. Инвалидность отказываются давать.

Петр Кузнецов: Да, я вас прервал, Александр, вы хотели вопрос задать нашим экспертам. Пожалуйста.

Зритель: Да. Скажите, пожалуйста, что мне делать, если работу мне государство не в состоянии дать и в то же время инвалидность не дают. Заранее большое спасибо.

Петр Кузнецов: Спасибо. Вот на конкретном случае.

Алексей Коренев: Ну вот по статистике только 18% россиян, потерявших работу, вообще обращаются в службу занятости, 72% ищут самостоятельно. Скажем так, среди моих знакомых, кто сталкивался с такой проблемой, никому служба занятости не помогла, кстати говоря, хедхантерские агентства тоже, все нашли самостоятельно. Вот, пожалуй, единственное, что можно посоветовать, – не надеяться: раз они вам год не могут помочь, уже пора понять, что не помогут.

Петр Кузнецов: У нас есть пример, причем в буквальном смысле пример хороший…

Марина Калинина: Давайте сюжет посмотрим.

Петр Кузнецов: История Юрия Черепанова из Читы. Давайте посмотрим, вернемся и обсудим.

СЮЖЕТ

Марина Калинина: Как вам такая история?

Петр Кузнецов: Ну как, уникальный случай? Как его охарактеризовать?

Андрей Быстров: Уникальный случай, да, очень такой…

Алексей Коренев: Нечасто, но бывает. Человек сначала отчаялся, а потом взял и, что называется…

Андрей Быстров: У нас единственная сфера, где от компетенции человека не зависит карьерное продвижение, – это государственный аппарат. Очень часто там компетенции понятно какие. Но вот мы смотрим, по моим наблюдениям, я очень наблюдаю за высокотехнологичными отраслями промышленности: в некоторых холдингах, концернах вообще, скажем так, допустим, компании, которые занимаются высокотехнологичными, самолетостроением, космической отраслью, радиоэлектроникой, если это государственные компании, очень часто ставятся менеджеры, которые, в общем-то, по своей природе, подходу, образованию очень далеки, они часто многие не знают, какую продукцию они выпускают, для чего она предназначена, название, может, и знают… Но очень часто сталкиваешься, я вот сталкивался, когда крупное оборонное предприятие возглавляет врач, зубной техник – казалось бы, парадокс. Или, например, скажем, крупную авиастроительную компанию или корпорацию возглавляет специалист с юридическим образованием, который строил дороги. Или министерство какое-нибудь возглавляет социолог, который является наукоемким.

С одной стороны, это может быть в налаженной системе, когда мы смотрим в Италии на Берлускони, у него девушки молодые министры все, то есть красивые, когда отлажено и у них не столько ресурсов управленческих с точки зрения влияния на эти процессы, которые внутри, это, может быть, и позволительно. Но когда нужно отстраивать всю экономику, все-таки, мне кажется, отраслями, банками должны все-таки руководить профессиональные банкиры, скажем, высокотехнологичными предприятиями профессионалы. Но у нас, к сожалению, везде, где проходит бюджет, выходцы из единственной структуры, которая готовит специалистов в области государственного управления.

Петр Кузнецов: Понятно.

Два главных страха у нас на SMS-портале. «О чем вы говорите? Не могу уйти на пенсию, боюсь! Пенсия 7 800 рублей», – Ульяновская область. И из Пермского края: «А пока человек профессию меняет, на что он должен жить?»

Давайте теперь послушаем Татьяну из Москвы. Татьяна? Здравствуйте, Татьяна.

Зритель: Здравствуйте, добрый вечер.

Марина Калинина: Да, здравствуйте.

Зритель: Татьяна из Москвы, учитель начальных классов, стаж работы 37 лет. Случилось так, что в 2015 году я перенесла операцию по поводу межпозвонковой грыжи, и тогдашний директор школы сказала буквально следующее: «Болеет? Пусть идет на пенсию». Справедливости ради нужно сказать, что директору на тот момент было 72 года. Взыграло…, я написала заявление об увольнении, в течение 3-х месяцев найти работу не могла, потому что начался учебный год. Спасибо, в школу была принята в декабре 2015 году, но на время декретного отпуска.

И вот сейчас учитель выходит из декретного отпуска, все нормально, обид никаких нет, но с середины апреля я отправляю резюме на все вакансии, в ответ тишина, вообще тишина. Я не только не чувствую себя пожилой, ни духом, ни физически, у меня 15-летняя дочь, которая в этом году закончила 9 класс. Да, я слышу разговоры, что нужно было рожать раньше, но у всех все получается по-разному. И вот мы сейчас сидим дома: военный пенсионер 56 лет, который 3 года не может найти работу, капитан 2-го ранга, и я, и полностью перечеркнутая жизнь нашего ребенка. Вот, собственно говоря, и все.

Марина Калинина: Спасибо, Татьяна. Ну вот такая вот история.

Андрей Быстров: Очень печальная. То есть печально…

Марина Калинина: Да. Вот что делать таким людям?

Андрей Быстров: Ну и вообще, скажем так, в обществе унизительно, когда пенсия 7 800 рублей.

Марина Калинина: Учитель!

Андрей Быстров: Это просто унизительно для государства, наверное, скажем, говорить, вообще обсуждать такие пенсии. Ну вот, например, я знаю, что врачи в некоторых регионах получают 10–12 тысяч, заведующая отделениями ревматологии в больницах, когда к ней везут каждый час или несколько десятков человек в день привозят больных с инсультом, в инсультном состоянии – и как на такую зарплату вообще врач может работать? Я вот просто не понимаю.

Петр Кузнецов: Пермский край задается вопросом: «А как же право на труд? Где оно?»

Алексей Коренев: В Конституции.

Андрей Быстров: Право на труд прописано в Конституции.

Петр Кузнецов: Там много всего.

Алексей Коренев: Но, по-моему, ее не все читали у нас, я имею в виду из тех, от кого это зависит.

Марина Калинина: У нас есть еще один звонок из Курска, Наталья дозвонилась нам. Наталья, я так понимаю, что у вас какая-то позитивная история?

Зритель: Здравствуйте, уважаемая программа, с удовольствием смотрим. Сегодня интересная тема, работа для пожилых…

Петр Кузнецов: Да всегда интересные темы…

Зритель: Я хочу сказать, что не так плохо на пенсии и даже на маленькой. Мне 62 года. Уходя на пенсию, я заранее думала, чем я буду заниматься. Вы знаете, я работаю в такси, как это ни парадоксально, очень удобно. Да, раньше я водила машину, поэтому решила продолжить свою двигательную активность. Кроме этого, у меня идут несколько объявлений, например, такие как няня на час, тоже достаточно неплохо оплачиваемая. Сказать, что мы совсем сидим без денег, моя пенсия 8 700, – это неправда, можно заработать. А недавно ко мне пришел человек, который вешал люстру, это был человек в объявлении «муж на час», который выполняет какие-то услуги и тоже достаточно неплохо зарабатывает.

Просто нужно перешагнуть через какие-то свои желания работать по специальности. В прошлом у меня высшее образование, я работала экономистом, занимала достаточно хорошие должности, но все уходит, поэтому нужно самим как-то чуть-чуть заботиться о том, чем я буду заниматься. Если я не могу быть руководителем, конечно, время ушло, или еще чем-то, значит, я буду работать в такси, значит, я буду подрабатывать. Моя подруга…

Петр Кузнецов: Наталья, а вот как раз вам вопрос здесь был, мы уже зачитывали его на SMS-портале – а на что жить, пока ты меняешь профессии, переквалифицируешься, то есть переобучаешься?

Зритель: Знаете что, жить всегда есть на что, и пока я меняю работу, я дала объявление в газету, у нас на «Avito», например, услуги няни – это достаточно оплачиваемая работа, услуги няни повременной.

Петр Кузнецов: Ну, да, понятно, буквально на следующий день можно выйти.

Зритель: Этими, знаете, короткими перебежками, к примеру…

Петр Кузнецов: Да-да, промежуточные такие.

Зритель: У меня своя машина…

Петр Кузнецов: Здорово.

Андрей Быстров: Вот видите, мужчина не может няней работать, поэтому опять дискриминация.

Марина Калинина: А почему это мужчина не может работать няней?

Андрей Быстров: Не всякий.

Петр Кузнецов: Нет, давайте, знаете, начнем… У Тульской области претензии как раз к экспертам, я зачитаю: «Эксперты скромно не говорят о причинах и все-таки путях решения озвученной проблемы, они-то нашли себя». Давайте не будем скромными и в качестве итогов пути обозначим.

Марина Калинина: Минутка у нас буквально.

Петр Кузнецов: По 30 секунд у каждого.

Андрей Быстров: По 30 секунд каждый? Ну про себя лично или как найти себя?

Марина Калинина: Дайте совет.

Андрей Быстров: Честно говоря, можно ли совет дать в этом случае, я даже и не знаю. Вот, например, про себя могу сказать, что в своей жизни я менял несколько раз профессию кардинальным образом, в общем-то, не исключаю, что я могу когда-нибудь еще раз поменять ее. Поэтому я работаю, пока мне нравится, пока я чувствую, что работа перспективна; если я чувствую, что уже я не получаю того эффекта, который ожидал, я уже начинаю задумываться о том, чтобы ее изменить. Исхожу из своих представлений, у каждого они разные.

Марина Калинина: Алексей Львович, пару слов.

Алексей Коренев: Да пару слов, в общем-то… Мне кажется, один из рецептов мог бы выделить так: надо понимать, что чем старше вы становитесь, тем больше риск в итоге потерять ту работу, которой вы сейчас занимаетесь, по тем или иным причинам, но мало ли что. И поэтому к этому нужно быть, во-первых, морально готовым, а во-вторых, готовиться самому, постепенно, может быть, чему-то еще обучаясь, чтобы, если вдруг это случится, пуская эта новая работа будет не совсем тем, чем вы занимались раньше, пускай это будет не так престижно, пускай это будет некоторый дауншифтинг, вы уйдете с руководителя отдела, не знаю, на рядового специалиста, но зато на этом уровне вы будете уже, скажем так, по принципу Питера вас уже оттуда не выгонят, вы будете на уровне своей компетентности.

Марина Калинина: Спасибо вам за беседу.

Петр Кузнецов: Спасибо.

Марина Калинина: Андрей Быстров, заведующий кафедрой экономики промышленности Университета имени Г. В. Плеханова, Алексей Коренев, аналитик группы компаний «ФИНАМ». Спасибо вам.

Петр Кузнецов: Спасибо большое.

Алексей Коренев: До свидания.

Андрей Быстров: Спасибо, до свидания.