Елена Медовникова: И самое время перейти к следующей теме, не менее актуальной, чем предыдущие. Получить работу или остаться без нее: социологи выяснили, что каждая 10-я российская компания увольняет своих сотрудников за некорректные высказывания в социальных сетях, а 56% кадровых работников и вовсе проверяют профили соискателей еще перед тем, как пригласить их на собеседование. Так что даже если ваше резюме безупречно, при устройстве на работу могут ожидать подводные камни во Всемирной сети. Какие же слова и выражения грозят не понравиться будущему или настоящему работодателю? И вот несколько примеров, давайте посмотрим. СЮЖЕТ Александр Денисов: Да. И мы запускаем опрос: в соцсетях публикуете все, что вздумается? – «да» или «нет». Или все-таки занимаетесь самоцензурой, думаете, вдруг аукнется? И наш первый собеседник – это Зулия Лоикова, независимый HR-специалист. HR – то есть по подбору кадров, кадровый работник, в общем, из отдела кадров. Зулия, добрый вечер. Зулия Лоикова: Добрый вечер. Александр Денисов: Вот привели примеры, ну этих людей мы не знаем, а я вот знаю прекрасно, мой хороший коллега, два неосторожных слова в Twitter, и серьезные проблемы. Удержался на работе, с немалыми, конечно, трудностями столкнулся. И мы с ним остановились поговорить, я говорю: «Как же так вышло-то?» Он говорит: «Понимаешь, ну вот дурак я, вот я написал». Зулия, у меня к вам вопрос. Каждый человек имеет право быть в этой жизни дураком... Елена Медовникова: Но сегодня за это наказывают, Александр. Александр Денисов: Да. Зулия, как считаете? Зулия Лоикова: Смотрите, здесь... Александр Денисов: Почему он должен за это расплачиваться? Зулия Лоикова: Здесь очень такой нетривиальный, наверное, вопрос. С одной стороны, в последнее время, особенно в пандемию, мы видим, как социальная часть... То есть наши соцсети – это некий цифровой аватар, который достаточно плотно в социальную жизнь стал интегрирован, то есть соцсети вошли в нашу жизнь, онлайн вошел полностью в нашу жизнь, и мы это видим сейчас очень активно. То есть частично врачи перешли в онлайн, то есть телемедицина; мы видим, как мы голосуем онлайн, то есть политическая жизнь ушла в онлайн. Обучение ушло полностью в онлайн, это и школьное обучение, и университетское обучение, плюс работа. То есть часть людей, бо́льшая часть людей ушла в онлайн. Поэтому наш цифровой аватар есть продолжение наше, и то, что мы, безусловно, несем ответственность за высказывания некие в Сети, накладывает большой отпечаток на репутацию компании, в которой работает сотрудник. Безусловно, такой тренд начался года 3–4 назад, когда компании, большое количество компаний начали внимательно знакомиться, при приеме на работу знакомиться со всеми соцсетями сотрудника. Даже бывают случаи, когда некоторые потенциальные кандидаты говорят о том, что у них соцсетей, – поверьте мне, цифровые следы можно найти, то есть бо́льшая часть... Александр Денисов: Зулия, извините, я понял вашу мысль. Но смотрите, одно дело аккаунт компании в соцсетях, другое дело мой личный аккаунт. Может быть, я в нерабочее время там что хочу, то и пишу. Во-первых, докажите, что там я за этим аккаунтом спрятан, во-первых, докажите, что его не взломали... То есть тут поле для отговорок беспредельное. С какой стати вот эта грань стерлась между личным и общественным? Это мое, его же мне не работодатель завел, мой аккаунт в Twitter, и сказал: «Дружище, ты там вот только это пиши, а вот это не пиши». Сейчас, правда, в компаниях стали собирать под роспись бумажки, что «ребята, особо не жестим в социальных сетях». Почему стерлась вот эта грань между личным и общественным и все стало одним общим полем, как вы нарисовали, учеба, работа дистанционная? Зулия Лоикова: Да, это так. Здесь на самом деле я бы, наверное, общие такие правила озвучила. В первую очередь работодатели неполностью следят за всей вашей жизнью в соцсетях. Вот представьте такой случай, он достаточно частый, когда кто-то публикует в соцсетях из ваших друзей или из вашего окружения какой-то пост негативный с призывом о помощи, к примеру, какая-нибудь крупная компания, где он является клиентом, возьмем сейчас абстрактно мобильную связь, что-то неправильно насчитала либо как-то неправильно его обслужила. И тут же начинают призывать в пост определенных людей, которые работают в этой компании как представители. То есть у нас уже есть некое понимание, что вот, допустим, компания Х – это Вася Иванов, которого я знаю, потому что он там работает, это мой знакомый, и, скорее всего, он поможет нам с этим. То же самое происходит сейчас на рынке труда. Когда мы представляем некую компанию, мы понимаем, что, например, в маркетинге за это отвечает некий человек, поэтому компания плотно связана, и репутационные риски здесь тоже высоки. Поэтому различные политические, скажем, темы, острые темы, социальные темы, религиозные какие-то вещи, позволяют себе жестко высказываться о них потенциальный сотрудник, об этом, естественно, компании всегда отслеживают, какие-то откровенные фото, несовместимые с его должностью и прочими вещами. То есть есть такой морально-этический комплекс, скажем так, тех вещей, на которые обращают внимание. Елена Медовникова: Зулия, а как можно найти, может быть, какую-то золотую середину, чтобы и сотрудника не увольнять, и работодателю было выгодно его держать? Может быть... ? Зулия Лоикова: Да, соблюдать этические нормы, о чем я говорила, то есть соблюдать этические нормы. Если... Вот в моей практике был случай, когда я искала врачей определенной практики и смотрела соцсети в том числе у откликнувшихся кандидатов. Я понимаю, что это человек, от которого зависят жизни людей, и он позволяет, например, на своей личной странице неподобающим образом высказываться о стариках. Я задумаюсь, насколько ему эта работа точно нужна, насколько он соответствует тем критериям личным, профессиональным, этическим, которые мы выдвигаем к позиции. Поэтому здесь очень тонкая грань. На самом деле вы правильно заметили, что где грань личного пространства, раньше соцсети заводили, для того чтобы общаться с друзьями. Но мы очень плотно интегрированы и будем интегрироваться дальше, уже онлайн... Вот даже сейчас мы наблюдаем, в пандемию, когда сообщество стало разрозненным и все общение у нас строится только посредством в основном каких-то онлайн-коммуникаций. Александр Денисов: Зулия, у нас дозвонилась телезрительница Лидия из Курска, давайте пообщаемся, наверняка хочет вам что-то сказать хорошее. Лидия, добрый вечер. Зритель: Добрый вечер! Александр Денисов: Здравствуйте. Зритель: Я бы хотела высказать свое мнение. В последнее время очень часто, особенно молодые люди, выставляют всю свою жизнь напоказ. Я считаю, что это лишнее, не все можно перед всей страной показывать. Если это, я считаю, вредит репутации предприятия, организации, значит, то директор вправе, конечно, сотрудника спросить, почему он вредит репутации предприятия, может быть, даже в таких крайних случаях и уволить, вот, я считаю так. У меня нет компьютера, у меня нет соцсетей, поэтому я общаюсь вживую с людьми. Я обожаю общаться, часто к вам звоню, звоню на «Наше радио». Я люблю общаться, но в пределах, в рамках приличия, вот. Лишнее не нужно выставлять. Александр Денисов: Спасибо, Лидия. Елена Медовникова: Спасибо, Лидия. Александр Денисов: Прилично пообщались. Зулия, вот скажите, понятно, если человек что-то пишет в соцсетях, естественно, работодатели сейчас смотрят, проблемы возникают. Вот если не пишет в соцсетях и человека там нет, ведь тоже вызывает подозрение, когда при приеме на работу решили прошерстить, а парня нигде нет (ну или, хорошо, девчонки), тоже ведь вопрос. Зулия Лоикова: Да, совершенно верно. У меня был такой кейс, когда мне приходилось «хантить» одного сотрудника закрытой лаборатории, и это был такой гениальный математик. Не поверите, в соцсетях этого человека нет, упоминаний о нем тоже практически нет, за исключением узкой научной группы, где его знают и знают его труды. И когда мы с ним встретились наконец-то, я задала вопрос... Я увидела, во-первых, что человек, это молодой человек, реально молодое поколение, 26 лет, чтобы вам было понятно, до 30, у него старый мобильный кнопочный телефон, кнопочный, SMS там тоже, мессенджеры, цифровые картинки какие-то он тоже передать в хорошем разрешении не может. И он намеренно, он сказал, что соцсети мешают его интеллектуальному труду. То есть для того, чтобы качественно сконцентрироваться на том пласте задач, которые перед ним стоят, а задачи реально огромные, большие, интересные, сложные, ему нужно свое время и весь фокус направить внутрь, на то, чтобы не отвлекаться. В соцсети он выходит, как выяснилось впоследствии, но под таким секретным ником, там нет фотографий, там нет ничего, просто у него там несколько близких друзей, и он просматривает ленту, чтобы посмотреть, что нового там за 2 недели произошло, то есть он выходит раз в 2 недели в соцсети, ничего не публикует и с такого скрытого аккаунта. Это у него личное пространство, он сказал, что он разграничивает личное и публичное. Александр Денисов: Да. Зулия Лоикова: Ну вот, наверное, ответила в какой-то мере. Для компаний, безусловно, это уникально, потому что есть часть людей, которые ведут просто свои профайлы, и они рабочие, то есть это видно. Особенно это касается, наверное, людей на топовых должностях: либо им ведут их специально, да, я знаю, что они нанимают таких SMM-менеджеров, которые должны выкладывать что-то раз в неделю, раз в 2 недели, хоть какой-то материал либо перепост находить, либо они это делают сами, но чаще они этого не делают, то есть есть специальные люди. Либо они ну вот просто ведут рабочую, скажем, страницу, поскольку это политические деятели либо какие-то высокопоставленные. Александр Денисов: Зулия, а вот вам вопрос задам. Ну что там далеко ходить, я нашел ваш Instagram, сейчас мы покажем с монитора. В общем, у вас тут фотографии либо так средней крупности, либо совсем крупные, по улице вы ходите, из кафе выходите. Вот единственное, что я нашел, что можно придраться, тут написано (да, вот это вот как раз): «Микеланджело с Папой общаются: «Здрасьте, потолок покрасьте». Больше ничего такого за гранью нет. Ну вот, правда, что-то такое похожее на штору, которой вы укрываетесь. Ну в общем, да, за гранью ничего нет. Вы тщательно следите, что поместить, что не поместить, критично так, «вот эту фотографию вроде...», или свободно? Елена Медовникова: Зулия, кстати, важный вопрос, где грань, кто ее установил, вы для себя сами или работодатель. Зулия Лоикова: Вы знаете, я, наверное, отвечу так. Поскольку я занимаюсь подбором персонала, да, вы сейчас посмотрели мою страницу, она рабочая, я ее веду сама, и те посты, которыми я делюсь, они отчасти посвящены рабочим каким-то постам. Там, где вот был Папа Римский и так далее, я как раз писала пост о том, как и когда появилось первое резюме и кто был, скажем так, автором первого резюме, там я рассказывала про Микеланджело, как он представлялся. Что касается всех остальных моментов, я стараюсь выбирать интересные какие-то темы и полезные темы для моих читателей, ну и, собственно говоря, делюсь также личными какими-то моментами. Но это опять же я веду свою страницу по наитию, придраться, как вы сказали, там не к чему. Однако общество сейчас никак не определится, где провести вот эту разумную грань между личным и корпоративным, и так будет до тех пор, пока, скажем так, у нас не выйдет основной (сейчас, прошу прощения...), главной рабочей силой не станет поколение молодых, которые уже выросли в соцсетях, поэтому там вот этой грани может и не быть. Но это мое мнение, конечно. Александр Денисов: Зулия, давайте посмотрим вместе с вами опрос. Мы спрашивали в нескольких городах России: «Пишете ли вы в соцсетях с оглядкой на свое руководство или нет?» Послушаем Владивосток, Пермь, Калининград. ОПРОС Александр Денисов: Зулия, вот такой вопрос. Посмотрели мы высказывания в разных городах – можем ли мы сказать, что социальные сети, вообще цифровой мир стал инструментом нового рабства? Идея, конечно, на поверхности. Вот мы уж с вами сошлись во мнении, нет личного, границы между личным и общественным. Помните, как Папанов говорил: «Тут твоего ничего нет, ты вообще живешь по доверенности». Вот согласны ли с этим, что все, это новое рабство, и мы рабы, и наши работодатели рабы, потому что они боятся, что как-то там на рынке их репутация подкачает... ? Елена Медовникова: То есть мы все находимся друг у друга под колпаком. Зулия Лоикова: Ну, это зависит, наверное, от того, какой деятельностью занимается конкретный специалист. Я бы, наверное, с точки зрения цифровых каких-то вещей о том, о чем вы упомянули, сказала бы по-другому – это часть нашей идентификации, хотим ли мы того или не хотим. И да, большие данные используются банками, большие данные используются маркетинговыми компаниями, для того чтобы продавать нам что-то. Буквально недавно был такой интересный случай личный. Я разговаривала со своей знакомой хорошей face to face, то есть лицом к лицу, не по мобильному телефону, мобильный телефон лежал рядом, и она просто рассказывала про свою собачку небольшую и сказала, что вот нашла какой-то чудесный корм. Не поверите, буквально через 5 минут я проверяю свой смартфон и вижу, что у меня выскакивает какая-то реклама собачьего корма, хотя ни собак, ни какого-то интереса к собакам я не проявляла и не искала ничего подобного. Александр Денисов: Зулия, да, реклама, они нас слушают. Вы знаете, вот насчет собачьего корма, у нас сейчас будет следующий собеседник, как раз компания, которая производит собачий корм, смотрите, с них сейчас все и спросим. Зулия Лоикова была у нас на связи, независимый специалист по подбору кадров. Спасибо, Зулия. И на связи у нас Елена Селиванова, менеджер по корпоративным отношениям компании Mars. Елена, добрый вечер. Елена Селиванова: Здравствуйте, добрый день. Елена Медовникова: Добрый вечер. Александр Денисов: Елена, ну вы слышали, что творится-то? Люди поговорили про собачий корм, и нате вам, подкидывает им смартфон. Зачем вы так делаете-то? Елена Селиванова: Это не мы так делаем, это так работают современные digital-алгоритмы, поэтому, наверное, это не совсем к нам вопрос. Ну а если честно, я сама немножко удивилась, подумала, что это какой-то, знаете, 25-й кадр: я еще не успела слова сказать, а вы уже меня представили. Спасибо. Александр Денисов: Да. Елена, вот мы говорили с Зулией, что цифровой мир – это уже инструмент нового рабства, что мы себе не принадлежим. Вот согласны ли с этим? И вообще что человеку делать, чтобы выскочить из этого? Ну, за свой счет тогда уж, говори все что хочешь, такой может быть вариант. Елена Селиванова: Вы знаете, я, наверное, с вами не соглашусь насчет цифрового рабства. Потому что давайте посмотрим с другой стороны. Мы живем все в обществе, и каждое наше слово может кого-то либо приободрить или как-то поддержать, либо кого-то оскорбить, и надо просто помнить, что за каждое свое слово надо нести определенную ответственность. И это неважно, в соцсетях это или на каких-то публичных выступлениях, или просто вы вышли на улицу и стали делиться каким-то своим мнением. Мы стараемся с нашими сотрудниками как раз работать и напоминать им об этом, что элементарные этические нормы и нормы законодательства, их нужно просто принимать в расчет. Это не значит, что мы хотим влезать в ваше личное пространство, безусловно нет, вы сами выбираете, что вам говорить... Александр Денисов: Елена, а вот давайте возьмем самый яркий случай последнего времени... Елена Селиванова: Давайте. Александр Денисов: ...с Артемом Дзюбой, ну наверняка слышали вы как специалист по корпоративным отношениям. Вот тренер снял его с игр. Какое имела отношение вот эта история с его личным, интимным видео к его игре, как вот он умеет лихо работать ногами, забивать голы? Какая тут взаимосвязь? Зачем нужно было снимать человека? Личное – это его личное. Да, он сам наглупил, кому-то там что-то не то отправил, сам разбирайся, но голы-то надо забивать. Вот тут какая связь, я не понимаю? Елена Селиванова: Вы знаете, самое неблагодарное дело – это комментировать чьи-то решения, на которые ты вообще никак не влияешь. Наверное, здесь могу сказать про себя и про свою компанию, которую я сейчас представляю: есть определенные этические нормы, есть корпоративные принципы, которых мы придерживаемся, и мы, в общем-то, стараемся, чтобы наши сотрудники как минимум их разделяли. То есть я работаю в семейной компании, и у нас есть 5 принципов, за которые мы, в общем-то, держимся. Один из этих принципов – это ответственность, и ты должен понимать, что если ты что-то делаешь, ты, в общем-то, несешь за это определенную ответственность. Александр Денисов: Хорошо, если бы с вашим одним из топ-менеджеров была такая же история, всплыло бы такое видео, так сказать, неудачная кинокарьера, вот так вот человек заснялся неудачно, что бы с ним было? Ему бы как-то объяснили, сказали: «Дружище, ну пиши по собственному желанию», – или что там, штраф бы выписали? Елена Селиванова: Вы знаете, теоретические ситуации, честно, я не готова сейчас комментировать просто потому, что это... Ситуация может быть абсолютно любой, и нужно рассматривать каждую конкретную. В принципе у нас в компании, слава богу, таких прецедентов не было, так же как и не было прецедентов увольнения сотрудника из-за его деятельности в соцсетях. Может быть, это потому, что мы очень активно ведем превентивную работу с нашими сотрудниками и как раз с ними об этом говорим. У нас в принципе в культуре очень такое открытое общение, мы часто с сотрудниками проговариваем те или иные ситуации. Елена Медовникова: Вот, Елена, здесь очень важный вопрос, как работаете. Это происходят какие-то семинары? Это какие-то лекции, какие-то встречи? Как готовите к тому, что можно говорить, что нельзя? Елена Селиванова: Ну смотрите, у нас есть на самом деле два инструмента. Первый – это политика, политика по взаимодействию с внешними аудиториями. Это не только соцсети, она в том числе описывает, как следует себя вести, если вы на каких-то конференциях, выступлениях и прочее. И вторая история – это регулярные действительно встречи, мы раз в месяц (сейчас онлайн, а до этого в офисе) встречаемся со всеми нашими сотрудниками, обсуждаем какие-то бизнес-истории, в том числе важные темы подсвечиваем. Вот о взаимодействии с внешними аудиториями мы говорим обычно 1–2 раза в год стабильно просто для того, чтобы напоминать об этом, что это важно, что мы все живем в большом таком информационном пространстве. Елена Медовникова: А заключается какой-то, может быть, письменный договор, как вести социальные сети? Елена Селиванова: Смотрите, это как раз история с политиками. В компаниях, не только в нашей, а во многих есть самые разные политики, например по волонтерству, по тому, как... Не знаю, вот у нас есть pet-friendly office, у нас можно в офис приходить с собачками. В том числе есть отдельная политика по взаимодействию с внешними аудиториями. Сотрудник когда приходит на работу, он эту политику подписывает, что он с ней ознакомлен. Она достаточно простая, она построена на принципах, в общем-то, этического общения с разными аудиториями, с бизнес-партнерами, с конкурентами. То есть ты должен понимать, что твое слово может ту или иную аудиторию каким-то образом обидеть, если ты говоришь что-то обидное. И второй принцип – это конфиденциальность. Мы все-таки бизнес, и какая-то информация, определенная точнее информация может использоваться нашими конкурентами в своих интересах, и нам важно, чтобы сотрудник понимал, о чем именно он не должен говорить с точки зрения конфиденциальности. Александр Денисов: Да. Елена, вы знаете, я вот вспомнил, Валерий Коровин, политолог, он так метко сказал, что интернет заменил современному человеку бога. Человек старается и заслужить похвалу в этой сфере и боится гнева, вот понимаете. Вот сейчас мы спросили зрителей, боятся ли они гнева, вместе с вами подведем итоги: «Публикуете ли вы в соцсетях все, что вздумается?» – «да» ответили 37%, «нет» 63%. Вот как раз 63% и боятся гнева интернета и соцсетей. Елена Селиванова: Вы знаете, если позволите, я добавлю, что социальные сети на самом деле – это во многом еще и возможности. Потому что вот мы начали с того, как работодатель смотрит профайлы в соцсетях и так далее, так же и человек, который хочет получить работу, публикует, если он задается этой целью, в соцсетях информацию о своих достижениях, о своих каких-то карьерных этапах. И на самом деле это такое же резюме по большому счету, как и та бумага, которую вы отправляете своему потенциальному работодателю. Поэтому я бы не рассматривала эту ситуацию как абсолютно черную, здесь есть свои возможности, просто нужно уметь ими воспользоваться. Александр Денисов: Да, с одной стороны черная, с другой стороны белая. Спасибо большое. Елена Медовникова: Ну и, кстати, хотелось бы добавить, что некоторые устраиваются на работу благодаря социальным сетям. Спасибо. Александр Денисов: Да. Елена Селиванова, менеджер по корпоративным отношениям компании Mars, у нас была на связи.