Петр Кузнецов: Общественное телевидение России продолжается, программа «Отражение» в прямом эфире. Прямо сейчас – рубрика «Промышленная политика». Здесь мы говорим об успешных предприятиях, об успешных отечественных производствах. И сегодня поговорим о важном, таком стратегическом направлении – это станкостроение. У нас в гостях: Дмитрий Курочкин, вице-президент Торгово-промышленной палаты. Дмитрий Николаевич, здравствуйте. Дмитрий Курочкин: Здравствуйте. Петр Кузнецов: И Юрий Чуркин, управляющий директор станкостроительного завода «Саста». Юрий Владимирович, добрый день. Юрий Чуркин: Добрый день. Петр Кузнецов: Мы, по традиции, начнем с сюжета с производства, с вашего производства. Давайте посмотрим, в студию вернемся и будем обсуждать. СЮЖЕТ Дмитрий Курочкин: Оптимистично. Петр Кузнецов: Оптимистично. Вот я это и хотел сказать. Господа, посмотришь, такие позитивные, мотивированные, все хорошо, в выставках участвуем. Но мы, конечно же, понимаем, что со станкостроением у нас в стране все не очень хорошо. Юрий Чуркин: Ну, если можно, я чуть-чуть дополню ролик, потому что действительно информация очень позитивная, но позитив на этом не заканчивается. Я хочу сказать, что в 2017 году поменялся основной акционер у предприятия. И с 2017 года к нынешнему моменту, к 2019 году, мы прогнозируем рост производства готовой продукции на 33–35%. То есть в 2019 году прогноз у нас такой в сравнении с 2017 годом. Петр Кузнецов: Это за счет появления… А что с самим производством-то произойдет? Юрий Чуркин: Ну, надо сказать, что «Саста», в принципе, плывет, наверное, против течения относительно всей станкостроительной индустрии. И это происходит благодаря частным инвестициям в первую очередь. На сегодняшний момент уже вложено в предприятие порядка 600 миллионов – и это еще только половина того, что необходимо для выведения предприятия на стратегические задачи. Петр Кузнецов: Наши инвесторы? Юрий Чуркин: Да, конечно. Это российские люди, идейные люди, скажем так, которые вкладывают в производство. Но про это мы поговорим чуть позже. У нас есть очень сложный рынок станкостроения, в котором правила игры, к сожалению, не так хорошо определены, и инвестиционный климат очень тяжелый. Петр Кузнецов: Непонятно, как в таких условиях у тех же частных инвесторов появляется интерес. Они видят его? Вот что их мотивирует вкладываться в такое производство? Да, стратегически важное, но… Юрий Чуркин: Я понял. Ну, я бы хотел немножечко об отрасли сказать. Дело в том, что, по моему внутреннему ощущению, у нас над отраслью проводится эксперимент на выживание. Все это идет под лозунгом поддержки отечественного производителя, но фактически давайте попробуем разобрать на примерах. Надо сказать, что у нас с 1 января должен измениться уровень локализации, то есть каждый отечественный станок должен включать не менее 70% отечественных компонентов. Петр Кузнецов: Это в рамках импортозамещения? Юрий Чуркин: Это в рамках импортозамещения. И на сегодняшний момент в Российской Федерации таких производств нет, которые способны обеспечить объем, номенклатуру соответствующую. Таким образом, с 1 января у нас фактически не останется отечественных производителей. И вопрос: кто виноват и что делать? Виновато ли в этом наше отечественное российское станкостроение? Петр Кузнецов: А что будет с заводами в таком случае? Дмитрий Курочкин: Я хотел бы добавить, что все-таки не так все драматично. По нашим сведениям, все-таки Министерство промышленности и торговли в рамках процедуры оценки регулирующего воздействия направит уже новые документы, которые существенно изменят саму методологию подхода. Поэтому я думаю, что здесь будут найдены какие-то взаимоприемлемые решения. И конечно же, никуда наша станкостроительная отрасль не денется. Более того, мы считаем, что у нее все-таки открываются неплохие перспективы. Я могу сказать, что мне лично приходилось бывать на многих станкостроительных предприятиях. Во-первых, нужно понимать для наших телезрителей, скажем так, масштаб бедствия – то есть что мы получили за последние 20–30 лет по сравнению с тем уровнем советского станкостроения, который мы имели в конце 80-х годов. У нас падение произошло, если по валу, примерно в 25 раз, а если по так называемым умным станкам с числовым программным управлением, то в 100 раз. То есть фактически не будет большим преувеличением сказать, что отрасль была уничтожена или почти уничтожена. Петр Кузнецов: Просто как раз нам сейчас уже пишут, что, в принципе, ничего не изменилось. Это предположение наших телезрителей: как станки были 30–50-х, так они до сих пор и стоят. Юрий Чуркин: Нет. Конечно же нет. Я могу сослаться на свой собственный опыт. Две недели назад я был на Ульяновском станкостроительном заводе, DMG MORI. Да, действительно, это и немецкие, и японские инвесторы и технологические партнеры. Тем не менее я должен сказать, что уровень сегодняшнего станкостроения очень высок. И самое главное, что динамика, которую мы наблюдаем, скажем так, она внушает определенный оптимизм. Хотя, повторяю, отчасти это, конечно, эффект низкой базы, потому что, повторяю, приходилось нам стартовать ну практически с нуля. Могу сказать как член экспертного совета Фонда развития промышленности, что с 2016 года была открыта специальная программа по станкостроению, причем она была более льготной, чем все остальные программы фонда, она имела больший объем (до 700 миллионов рублей на один проект), большие сроки (не пять, а семь лет на один проект) и так далее. И в рамках… Петр Кузнецов: Но она исключительно под ОПК заточена? Дмитрий Курочкин: Нет. Петр Кузнецов: Нет? Дмитрий Курочкин: Нет, наоборот, это исключительно под гражданские отрасли. И речь идет исключительно об отечественных станкостроительных предприятиях, и в рамках этой программы им оказана уже достаточно существенная помощь. Счет уже идет, естественно, на миллиарды рублей. Кроме того, есть программа субсидирования, есть программа выставок и ярмарок. Мы как система ТПП… Кстати говоря, сегодня в «Экспоцентре» открывается замечательная выставка MITEX 2019, где участвуют свыше 500 компаний станкостроительных из 20 с лишним стран. Есть выставка «Металлообработка». То есть это дает огромный импульс развитию станкостроения. Петр Кузнецов: Юрий. Юрий Чуркин: Я чуть-чуть хотел бы прокомментировать, потому что… На самом деле, да, меры заявляются, но фактически они не приводят к каким-то существенным изменениям в станкостроении. Я хочу сказать, что наш базовый документ – 719-е постановление, которое регулирует как раз признание отечественной продукции, – им предусмотрено всего за шесть лет (вдумайтесь – за шесть лет!) восстановить… Петр Кузнецов: Ближайшие? Или они уже идут? Юрий Чуркин: Они уже текут. То есть в 2020 году это уже финальная стадия. Так вот, за шесть лет создать конкурентные станки. Ну, это практически нереально. Наше государство часто забывает про детали. А в деталях что? В деталях те самые 20 лет провала в технологиях, разрушенные производства, кадровый голод, отсутствие кадров. И те локальные посылы, которые нам дает государство, они, в общем-то, неэффективные в связи с их несистемностью. Это с одной стороны. А с другой стороны, надо сказать, что не до всех эти меры поддержки в итоге доходят. То есть у нас есть разные предприятия, и некоторые преимущественным правом располагают, а некоторые по остаточному принципу финансируются. Так что здесь надо разделять. И, на мой взгляд, очень важный момент – это то, что, к сожалению, у нас нет нормальной и хорошей обратной связи между отраслью и теми лицами, которые принимают решения об изменениях, об управлении этой отраслью. Сегодня прозвучало: DMG, СТАН. Так вот, я могу сказать, что на последних выставках «Металлообработка» (а это основное событие в нашей стране в части станкостроения) министр туда захаживает: DMG MORI, СТАН. А все остальные-то предприятия – что, их уже не существует? Почему к ним не проявляется должное внимание? Петр Кузнецов: Да, кстати, а у нас сколько их? Дмитрий Курочкин: Ну, на сегодняшний день около 40 достаточно серьезных станкостроительных предприятий. Пять кластеров станкостроительных формируется: Санкт-Петербург, Ростов, Татарстан, Свердловская область. Это уже достаточно серьезно. Петр Кузнецов: Вы согласны? Вот Юрий сказал, что одним – все, а другим – ничего. Дмитрий Курочкин: Нет. Конечно же, не так. Я уже упоминал Фонд развития промышленности. Есть специальная программа по станкостроению, а есть масса других. Всего восемь программ: цифровизация промышленности, повышение производительности труда… Так вот, по другим программам предусмотрен ряд льгот. Если наши предприятия используют отечественное оборудование, то условия предоставления займа становятся еще более выгодными. На сегодняшний день это 1–3% годовых. Петр Кузнецов: Но ощущение, что многим… Вот Юрий условно обозначил: одним – все, а другим – ничего. Те, которые «другим – ничего», ощущение, что какой бы льготный кредит ни был, они вообще в таком состоянии находятся, что им вообще не до кредитов. Юрий Чуркин: Если можно, я тоже чуть-чуть в разговор войду. Я хотел бы следующий момент отметить. Для того чтобы получать те самые льготы и субсидии, нужно как минимум выполнять нормы отечественного производства. Дмитрий Курочкин: Безусловно. Юрий Чуркин: Вот те самые 30, 50, 70. Петр Кузнецов: А у нас с ними как? Юрий Чуркин: Процедура получения этих документов настолько сложна, что многие производители даже не решаются начать ее. Это первый момент. Второй момент. Если говорить о Фонде развития, то у нас были попытки, даже успешные, в общем-то, были попытки. Но такова политика фонда, что в первую очередь интересны предприятия, которые способны отдавать деньги, то есть те, у которых достаточно высокий уровень доходов. А вот те самые предприятия, которым действительно нужна помощь, они ее не могут получить. Отсутствие залогов, отсутствие понимаемого возврата средств. Фактически Фонд развития промышленности становится таким же коммерческим инструментом, как и банк, но только фондируется чуть-чуть по-другому. Дмитрий Курочкин: Нет, не соглашусь насчет коммерческого характера. Фонду важно обеспечить возвратность средств, никакой коммерческой выгоды он не преследует. Но, конечно же, нельзя не согласиться с тем, что для того, чтобы получить заем на таких льготных условиях, естественно, нужно потрудиться. И конечно же, залоговое имущество, целый ряд других требований – ну, как во всем мире. Для того чтобы получить достаточно льготные условия, естественно, нужно потрудиться. Здесь все это понимают. Насколько они сложны? Ну, это вопрос в какой-то степени философский. Стакан наполовину пустой или наполовину полон? Но я могу сказать, что очень многие предприятия достаточно успешно эти барьеры, как Юрий сказал, преодолевают. И они преодолимые, потому что на самом деле историй успеха, которые мы можем рассказать, их гораздо больше. Петр Кузнецов: Нужно потрудиться. У нас давно уже Юрий ждет из Тульской области, есть ему что сказать, наш телезритель. А чтобы потрудиться, для этого должны быть заказы. Что у нас с заказами? Кто основной заказчик? Юрий Чуркин: Ну, основной заказчик – это, как правило, ВПК, то есть это госпредприятия, это оборонка. И надо сказать, что здесь отрасль в таких клещах находится. С одной стороны, есть Минпромторг, который выдвигает требования к продукции – не всегда адекватные и не всегда системные. С другой стороны, есть госпредприятия, которые тоже, в общем, имеют возможность влиять на ситуацию как более сильная сторона. Более того, я бы хотел отметить такой момент, что для развития отрасли важна определенная конкурентность, определенное развитие. Так вот, наши госпредприятия, оборонка – ну, они как точили свою бомбу, условно, за федеральные средства, так они ее и будут точить еще на протяжении многих лет. А если мировую индустрию рассматривать, то там история немножко другая: там есть эволюция, там есть развитие, там есть потребитель, который требует от станкостроителя новых станков, новых машин, развития технологий как таковых. У нас, к сожалению, снизу этого спроса нет. А это очень важно, это системная вещь. Петр Кузнецов: Юрий из Тульской области. Здравствуйте, Юрий. Зритель: Добрый день. Петр Кузнецов: Мы вас слушаем. Зритель: Город Ясногорск Тульской области. Петр Кузнецов: Очень приятно. Зритель: Я работал на крупном машиностроительном заводе у нас в Ясногорске, для шахт мы делали оборудование, электровозы и прочее. Сам я работал на револьверном станке. Вы знаете, что это такое. Это никакой не ЧПУ. За смену вымотаешься так, что приходишь домой и падаешь. Так вот, ЧПУ стали к нам приходить где-то в 80-х годах из Германии, но единицы приходили. А потом – перестройка, заводы все развалились. А особенно наш завод, где работало около 9 тысяч, всю угольную промышленность мы снабжали и 54 государства еще. Сегодня этот завод стоит пустой вообще. Так вот, я предлагаю на пустующих заводах запустить станкостроение, а потом уже делать оборудование – от иголки до прядильных машин. Если мы этого не сделаем, то мы улетим еще лет на пятьдесят по технологии. Деньги есть, но сидят, как скупые рыцари, на них, лучше сгниют у них эти деньги. Не хотят ничего делать. Петр Кузнецов: Спасибо. Вот вы интересный поворот нашей беседе придали – о школе станкостроения. Я где-то читал, готовясь к эфиру, что ты можешь считаться станкостроителем, если ты придумываешь и конкурируешь станок. То есть собрать из деталей можно, но ты никогда не будешь знать всю концепцию создания станка. Юрий Чуркин: Абсолютно точно. Петр Кузнецов: Что у нас именно с основой? Юрий Чуркин: Абсолютно точно. Очень эмоциональный был звонок, интересный. Петр Кузнецов: К вопросу о том, чтобы сейчас на всех пустых заводах сделать станкостроение. Но важно именно с этого зайти. Юрий Чуркин: Совершенно так и есть, инженерная мысль оттачивается десятилетиями. И когда мы говорим о том, что у нас провал в технологиях на уровне 20 лет – это, по сути, делает нам недостижимыми те технологии мировые, которые на сегодняшний момент есть. Сегодня мы сюжет про «Састу» посмотрели. Я хочу сказать, что у нас укомплектован полностью конструкторский отдел, но средний возраст этого отдела уже далеко за 40–45 лет. И проблематика еще такая: у нас в какой-то момент прервался поток подготовки кадров, он перестал модернизироваться. Сейчас до сих пор студентов учат на старых станках старым технологиям. Это плохо, потому что они фактически приходят на завод и заново повторяют то, что уже было. В этой части мы очень много работаем с отраслевыми институтами (со Станкином, с Политехом), которые как раз позволяют нам не только новые технологии создавать, но и позволяют создавать новых инженеров нового поколения. Эти инженеры непосредственно у нас на предприятиях проходят так называемую дуальную подготовку, то есть они уже сейчас впитывают новые технологии. Это очень важно. К сожалению, это очень длительный период. Петр Кузнецов: Но это исключительно ваша история, да? Потому что это ваше взаимодействие с учащимися. Юрий Чуркин: Ну да, это не имеет системного подхода. Петр Кузнецов: Это не про всю страну. К вопросу об инструментах поддержки новых кадров. Дмитрий Курочкин: Нет, ну здесь, конечно, государство многое должно делать. Оно многое и делает. Тут речь должна идти о подготовке кадров и о поддержке экспорта, о стимулировании спроса на инновационную продукцию, прежде всего со стороны государства. Вот это отставание мы должны, мы просто обязаны его сократить. И здесь, повторяю, прогресс, который сделан в последние 5–7 лет, он совершенно очевиден. Но, конечно же, никто не собирается приукрашивать ситуацию, она достаточно сложная. И именно поэтому я здесь готов согласиться с Юрием и с нашим телезрителем, что и деньги есть, но нужно просто их эффективно использовать. Мы как система ТПП постоянно выступаем за то, чтобы и докапитализировать тот же Фонд развития промышленности в разы, и вообще найти такие подходы… Об этом в прошлом году на Госсовете, на президиуме Госсовета Российской Федерации по развитию региональной промышленной политики как мы подготовили целый ряд предложений, которые бы позволили достаточно быстро и эффективно стимулировать новые формы финансирования. Петр Кузнецов: У нас не так много времени остается. Точнее – вообще практически не остается, полторы минуты, даже меньше. Юрий, что-то позитивное все равно же вы отмечаете из года в год? Юрий Чуркин: Безусловно, безусловно. Ну, на самом деле я, наверное, не скажу позитивно обо всей отрасли, но я могу сказать, что, наверное, предприятия конкретные будут живы до тех пор, пока будут идейные люди, которые будут их поддерживать и толкать куда-то вперед. И я хочу сказать, что «Саста» в этом плане – такое предприятие. У нас есть взаимодействие, как я говорил, с вузами. У нас есть трансфер технологий. В конце концов, это действительно реально работающий завод с хорошим потенциалом. Это такой проверенный советский бренд, который сейчас транслируется уже вовне. Петр Кузнецов: Спасибо большое. Спасибо, что пришли. Юрий Чуркин, управляющий директор станкостроительного завода «Саста», и Дмитрий Курочкин, вице-президент Торгово-промышленной палаты.