Ольга Арсланова: Это рубрика «Личное мнение». Мы сегодня решили поговорить о русском языке, тем более что есть и повод. «Нужно наш язык беречь и развивать», – накануне об этом заявил сам президент. Петр Кузнецов: Спасать надо его, русский язык. На заседании Совета по русскому языку при президенте Владимир Путин поручил подготовить единую серию словарей и справочников с речевыми нормами, они станут обязательными в госструктурах и в СМИ. И он призвал совершенствовать правовые нормы языка. Ольга Арсланова: Но они не должны носить революционный характер и приводить к вульгарному упрощению пунктуации и орфографии. Вообще на заседании говорили об отношении к русскому языку за рубежом. По словам президента, сейчас его в некоторых странах пытаются вытеснить, это становится официальной государственной политикой – таким образом, нарушаются права человека на родную речь и историческую память. Так что на России лежит большая ответственность. Владимир Путин, президент Российской Федерации: «Наша цель – сформировать активную и целостную языковую политику, которая обеспечит сохранение и развитие русского языка, отечественной литературы и в России, и в мире. И в решении этой задачи принципиально важно участие профессионального сообщества». Петр Кузнецов: А еще он сказал, что нужно обеспечить достойный уровень знаний и общей грамотности самих россиян, а также поддержать русскую языковую – вот, кстати! – сре́ду… среду́ за рубежом. Ого! Ольга Арсланова: Внутри бы разобраться. Петр Кузнецов: Не прошел экзаменчик. Это касается информационной, образовательной и гуманитарной сфер. Ольга Арсланова: Сегодня у нас «Личное мнение» директора Института лингвистики РГГУ Игоря Исаева. Игорь Игоревич, здравствуйте. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Среду́, правильно? Игорь Исаев: Давайте различать среду́ и сре́ду как день недели. Петр Кузнецов: А сегодня еще и среда. Ольга Арсланова: Да, сегодня у нас среда. Игорь Исаев: Сегодня еще и среда. Петр Кузнецов: Да-да-да, я различаю. Но я просто каждый раз… Игорь Исаев: Мы с вами не можем сейчас решить. Сегодня среда. В сре́ду. Ольга Арсланова: Так что как угодно… Игорь Исаев: Да. Петр Кузнецов: Отлично! Ольга Арсланова: Выкрутились! Смотрите. Даже президент (мы же не могли об этом не сказать) упоминает о том, что язык надо защищать. Что, он в опасности сегодня, русский язык? Игорь Исаев: Давайте говорить об этом так. Значит, на президентском совете по русскому языку выступали ведущие специалисты, ученые, популяризаторы из области русского языка и из области русской литературы. Это потрясающие специалисты. Они обеспокоены тем, что недостаточная государственная поддержка официальных, то есть нормативных источников получения информации о русском языке. И здесь мы должны говорить о том, что сам по себе русский язык не в опасности, пока есть его носители. Беспокойство президента и членов президентского совета по русскому языку связано с тем, что они не знают, как сильно требуется развивать русский язык за рубежом, чтобы достичь какого-то значимого эффекта. Как это делать? Это большие проблемы как раз, которые решались на президентском совете. А опасности нет. Петр Кузнецов: Опасности нет. А почему акцент сделан на том, что находится за рубежом? У нас своих проблем… Игорь Исаев: Это связано… Как и говорили на президентском совете: язык – это «мягкая сила». Президент при этом просил не употреблять слово «оружие», потому что с оружием и борются другими способами. Именно поэтому и требуется формулировка, что язык – это «мягкая сила». И привлечение зарубежных сторонников, носителей русского языка – как выходцев из России, так и изучающих русский язык за рубежом – это такая большая задача. И университеты, и Министерство просвещения, и Министерство науки и образования делают большую работу для того, чтобы продвигать изучение русского языка за рубежом. Это разные большие культурные и образовательные проекты. Это совместные мероприятия с зарубежными коллегами. Все это позволяет пропагандировать русский язык и культуру, помимо экономических средств, которые всегда важны. Петр Кузнецов: Но картина с отношением к русскому языку за рубежом, особенно в бывших советских республиках, она действительно тревожная. Давайте сейчас посмотрим. Особенно в странах Балтии, конечно. Там максимально пытаются русский вытеснить каким-то образом из общения. Начнем с Латвии – там русский язык считают своим около 37% населения. И несмотря на это, русский запрещен к употреблению в официальной среде и вытесняется аккуратно из школ. Замеченных в незнании латышского русскоязычных жителей могут даже оштрафовать на 250 евро. Ольга Арсланова: Посмотрим, что в Эстонии. Там примерно 300 тысяч жителей назвали родным не эстонский язык – это 30% населения. Местные политики поддерживают тех, кто пишет жалобы, например, на плохое знание эстонского в сфере обслуживания. Замеченных в использовании русского штрафуют на 640 евро. Петр Кузнецов: Литва – русский язык назвали родным почти 90% литовцев, но опять же количество русских школ сокращается, учителей не готовят к преподаванию на русском. Ольга Арсланова: И Украина, увы, присоединяется к этому списку. Носителями русского языка на Украине признали себя примерно 30%, а в быту его используют значительно больше – 52%, по официальным подсчетам. В апреле правительство Украины принимает закон об украинском языке как государственном. Он предусматривает штрафы для тех, кто рискнет в общественных местах говорить не по-украински. А следить за этим будут языковые инспекторы. Этот закон уже работает. Петр Кузнецов: И обратите внимание, на последнем месте именно в нашем рейтинге – Казахстан. Там уменьшают значение русского языка и хотят вообще сделать казахский языком межнационального общения. По данным переписи 2009-го, на русском там свободно при этом писали и читали почти 85% населения. А власти там уже, между тем, объявили о переводе графики с кириллицы на латиницу. Вот такая ситуация. Ольга Арсланова: Осталось только поссориться с Белоруссией – и она пополнит этот печальный список. Получается, что политическим оружием становится русский язык. Петр Кузнецов: То, что его там сокращают – в чем заключается угроза? Игорь Исаев: Как только язык перестает преподаваться в школах, как только он выходит из официальной сферы общения, он становится маргинальным. И возникает крайне нежелательная для языка ситуация, когда использование языка становится стыдным или опасным. В этом случае язык подвергается серьезной опасности. Но опять же, до тех пор пока есть носители, угрозы исчезновения языка нет. Два носителя могут по-прежнему поддерживать язык. Так что, с точки зрения языковых процессов, не политических, крепость языка сильная. Ольга Арсланова: Но все-таки, если мы говорим об этих странах, вероятно, права людей, которые говорят сейчас на русском и считают себя русскими людьми, проживая в этих странах, их права нарушаются. Но следующее поколение может и не вспомнить о русском языке, для этих стран будет неактуальной эта проблема. Игорь Исаев: Да, это так. В экспедициях в Болгарию я встречался с такой ситуацией, где старшее поколение – те, кто называют себя русскими казаками, те, кто были переселены еще с территории Турции (впрочем, это входило все в большую турецкую территорию) – старики прекрасно говорят на одном из русских диалектов. Их дети понимают, но говорят уже плохо. А внуки не всегда понимают, и не понимают, зачем использовать какой-то русский язык, кроме того, который они знают как старый, уходящий, и используют болгарский. Ольга Арсланова: И это естественный процесс, да? Здесь сложно… Игорь Исаев: Это естественный процесс. Это эволюционные поколенческие процессы. Дети всегда находятся впереди политической, социальной и этнографической ситуации, впереди родителей, своих предков. Это нормально для языка. Ну, опять же, видите, мы с вами вынуждены разделять вещи: есть вещи политические, социально-политические и вещи собственно языковые. На уровне социально-политических это все выглядит всегда драматичнее, нежели на уровне самой языковой структуры. Петр Кузнецов: Вот смотрите. У нас разные ведомства, но даже не только о них речь. РПЦ – говорят на церковнославянском. МВД – там всякие профессиональные, служебные диалекты у них. МИД – постоянно иностранные словечки, на немецком и на французском. Это может быть такой внутренней нашей скрытой угрозой на самом деле? Игорь Исаев: Нет, не может быть. Если вы обратите внимание, никто… Петр Кузнецов: Разрушают изнутри. Игорь Исаев: Санкции к ним мы применять не будем. Ольга Арсланова: Нашли врагов! Петр Кузнецов: Воронеж бомбя́т… бо́мбят. Игорь Исаев: Да-да-да. Здесь все гораздо проще. Это всего лишь профессиональные диалекты, социальные диалекты. И если вы обратите внимание, никто из приходящих в гости священнослужителей не говорит на церковнославянском языке. Это профессиональный язык для богослужений. Так же, как и юристы, которые используют лишь только отдельные слова, типа «осу́жденный», являющиеся профессионализмами, являющиеся нормальными в этой сфере. Также, например, моряки – «компа́с» вместо «ко́мпас». Это профессионализм. Это как раз обогащает язык. Ольга Арсланова: Игорь Игоревич, вот у нас недавно был День народного единства. А можно ли сказать, что у нас есть сейчас внутри нашей страны некое языковое единство? Или все-таки разные социальные группы, возрастные группы, по сути, уже на разном языке говорят? Игорь Исаев: Сказать можно и так, и так. Самое главное, что мы с вами должны сейчас понимать: у нас есть разные варианты для разных целей. Язык настолько богат и универсален, что он предлагает пользователю выбирать варианты. Если вы работаете на Общественном телевидении России, вы не имеете права говорить ни на каком из диалектов, вы должны быть федерально понятными. Для этого используется так называемый кодифицированный русский язык, который изучается, как с молоком матери, извините, через книги и школу, так и в процессе сознательного использования языка, чтения, занятий. Когда вы хотите узнать, как говорить правильно на литературном языке, вы берете в руки словари, справочники, учебные пособия и ориентируетесь на них. Ровно об этом говорил Александр Михайлович Молдован, академик Российской академии наук, работающий в Институте русского языка имени Виноградова: нужно создать общие электронные ресурсы с электронными словарями. И Институт лингвистических исследований в Санкт-Петербурге (академический) подключился к этому проекту. Ровно на это направлена попытка объяснить, какова нормативная структура языка. Если вы живете в селе и попробуете говорить там на литературном языке вне школы, то вы окажетесь странным человеком. В селе вы должны говорить на диалекте. Петр Кузнецов: Это верно. Про диалекты на Общественном телевидении… Ольга Арсланова: А в интернете, в молодежном сообществе вообще… Петр Кузнецов: Нет, вот за стеночкой буквально. Там они сидят? Ольга Арсланова: Кто? Петр Кузнецов: На телевизионной площадке есть так называемый язык «желтой прессы» и телевизионных ток-шоу. Это совсем другой язык, который, как мне кажется, способствует одичанию людей в какой-то степени. Игорь Исаев: Но это выбор говорящего. Петр Кузнецов: Или это только наша проблема? Игорь Исаев: Это же выбор говорящего. Ольга Арсланова: Это разговорная версия. Игорь Исаев: Смотрите, что получается. Мы сейчас говорим, что это опасность. Но, с другой стороны, вы можете выбрать литературный язык, вы можете выбрать диалект, вы можете выбрать язык «желтый прессы», вы можете выбрать современный молодежный жаргон. И все это позволяет вам использовать тот самый русский язык, который распластан в пространстве и среди пользователей. Так что это необычайное богатство. При том, что некоторые варианты нам с вами не нравятся. Ольга Арсланова: Вот! Там же не все жемчужины – да? – в этом богатстве, скажем прямо. Об этом поговорим. Давайте послушаем наших зрителей. У нас на связи Анатолий из Красноярского края. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я хочу сказать, что все люди публичные должны иметь высочайшую ответственность за использование слов в русском языке, особенно когда они публично выступают. Вот Владимир Владимирович Путин, я помню, всегда говорил «обеспече́ние», но потом сказал преподаватель: «Мы работаем, и Владимир Владимирович уже говорит «обеспе́чение». И это действительно так, он следит и контролирует свою речь. А другие публичные деятели высокого ранга абсолютно безответственные – например, говорят «средства́», «мощносте́й». И это по телевидению, это везде и всюду пропагандируется. А самое главное, меня возмущает, что в спорте… Всегда в детстве, занимаясь спортом, всю жизнь я всегда знал, что «тре́неры», «тре́неров». А сейчас привносят специально «тренеро́в». Петр Кузнецов: «Тренера́», да-да-да. Ольга Арсланова: Это тоже профессионализм. Петр Кузнецов: Это профессиональное, к сожалению. Зритель: И никто не поправляет. Понимаете? Я считаю… Ольга Арсланова: То есть вас ударения неправильные смущают? Петр Кузнецов: Вы попробуйте нашего тренера-то поправить, который так говорит. Зритель: Поправлять не надо. Надо просто-напросто не разрешать им публично выступать, раз они не умеют говорить на русском языке. Ольга Арсланова: Понятно, спасибо вам большое. Петр Кузнецов: Спасибо. Ольга Арсланова: «А вы, ведущие, – нам пишут, – и журналисты ставите ударение на предлоги и приставки, а не на корень». Например, это тоже раздражает наших зрителей. Игорь Исаев: Ну, это допустимо. Петр Кузнецов: Но пока вы нас смотрите, а не мы – вас. Ольга Арсланова: Но мы вас читаем удовольствием! Спасибо. Петр Кузнецов: Вот видите, как бывает? Алексей, Краснодарский край… Нет, Виталий, Свердловская область. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Смотрите, какой выбор – как в русском языке прямо. Здравствуйте, Виталий. Зритель: День добрый. Я считаю, что русский язык нуждается в защите. Его защищают очень плохо. Я бы даже сказал, что практически не защищают. Если вы посмотрите и послушаете современных школьников, студентов, о чем говорил Игорь Волгин на совете, то они же, как сурдопереводчики, руками машут. А словарный запас уменьшается, становится меньше и беднее. Вот мы получили (и с этим никто не борется) замечательное «вау». А откуда оно взялось? Переводчику в мультфильме «Чип и Дейл» было лень работать, и он применил «вау». И «эх», «ух», «ах» – все пропало, осталось одно «вау» на все случаи жизни. Ольга Арсланова: А оно, согласитесь, выразительнее. Зритель: Мудрейший человек Михаил Николаевич Задорнов рассказывал: «Ну кто купит кисель? А панна-котту – пожалуйста!» Поэтому нам продвигают… Ольга Арсланова: Но это же не кисель, это же другое блюдо! Петр Кузнецов: Даже новые термины и понятия у нас являются заимствованными. Об этом многие говорили. То есть у нас сам корень уже отсутствует. Ольга Арсланова: Нам пишут: «В нашей стране везде все написано не по-русски: кешбэки, флешмобы и прочий бред». Это до кучи, вот что людей раздражает. Игорь Исаев: Видите ли, все-таки надо понимать… Когда мы говорим, что русский язык беднеет, то здесь тоже две стороны. С одной стороны, уходят какие-то очевидные, общеупотребительные, базовые слова. Но, с другой стороны (и мы сейчас про это сказали), появляются новые в большом количестве. Можно ли сказать, что привлечение нового есть порча и обеднение? Конечно нет. Вопрос пропорциональности. Его нельзя решить законодательно. Вы не можете издать приказ, запрещающий употреблять новые слова, потому что, как только вы это сделаете, потребуется установить, а насколько давно вошедшие в язык слова новые… Ольга Арсланова: С какого века начинать «отрезать»? Игорь Исаев: Да-да-да. Потому что как только вы начнете откатываться назад, вы выясните, что базовые слова, например, заимствованы из германских языков на ранних этапах развития. Петр Кузнецов: Которые казались нашими, русскими. Игорь Исаев: Да. Типа слово «хлеб», который всему голова. Ольга Арсланова: И дойдем до мокроступов. Игорь Исаев: Это какое-то ранее германское заимствование, судя по всему. Так что, как только мы сделаем такой шаг, мы сосредоточимся не на том. Внешнее регулирование языка делается не законодательными актами, а оно делается исключительно усилиями культурными, популярными. Уровень общества определяет уровень развития языка. Ольга Арсланова: Скажите, а такая популярность заимствований сейчас, в основном англицизмов из английского языка, говорит ли о том, что они более емкие? То есть если они побеждают в речи – значит, они сильнее, более точно выражают смысл. Петр Кузнецов: Да, и без всяких законодательных актов по защите своего или пропаганде своего языка там, в Англии. Ольга Арсланова: Многие жалуются, но используют все равно. Игорь Исаев: Поиграем? Ольга Арсланова: Да. Игорь Исаев: Коротко. Я попросил студентов прислать мне некоторые слова, которые они используют. Ольга Арсланова: Отлично. Игорь Исаев: Просто несколько слов. И я хочу понять, знают или не знают их люди среднего и младшего поколения. Петр Кузнецов: Сергей Лесков, наш обозреватель что-то подобное проводил. Не получилось. Мы готовы! Ольга Арсланова: Это сейчас вы нам польстили про среднее и младшее поколение? Игорь Исаев: Да. Ольга Арсланова: О’кей. Игорь Исаев: Считайте, что польстил. «Меня бомбит». Ольга Арсланова: «Я очень возмущен». Игорь Исаев: Используете? Ольга Арсланова: Да. Петр Кузнецов: Я – уже нет. Игорь Исаев: Сейчас зрители скажут, кто последние люди в мире. Ольга Арсланова: Ждем, бомбит или нет. Игорь Исаев: «Агриться». Ольга Арсланова: Это значит «злиться очень сильно», «быть злым», angry. Игорь Исаев: Да-да-да. Петр Кузнецов: Нам нужны кнопки, просто я не успеваю. Игорь Исаев: Ну, например, какое-нибудь слово «го куда-нибудь». Ольга Арсланова: Go, «пошли». Петр Кузнецов: Ну, «пошли куда-нибудь», звать кого-нибудь что-нибудь поделать. Игорь Исаев: Или «гамать», «погамать». Ольга Арсланова: Это «играть в компьютер». Игорь Исаев: Смотрите, это такой базовый набор слов, которые вы знаете. Ну, наверняка есть какие-нибудь «ботанить»… Ольга Арсланова: Это старое, это мы еще в школе говорили. Игорь Исаев: Это заимствование. А значение? Ольга Арсланова: «Учиться». Петр Кузнецов: «Ботанить»? Игорь Исаев: Не просто «учиться». Ольга Арсланова: Ну, «очень сильно учиться». Игорь Исаев: Быть погруженным так, что ты не замечаешь ничего вокруг. И есть второе, антонимическое… Уже возникли даже антонимы. Ольга Арсланова: Так? Игорь Исаев: «Батонить». Ольга Арсланова: А! Это наоборот, «филонить». Игорь Исаев: «Бездельничать». И всякие «кек» и прочие, которые возникли. То есть все эти слова вы знаете. И можно ли сказать, что они вас развращают или они вас портят? Ольга Арсланова: Конечно! Петр Кузнецов: Я бы сказал, что, не зная их, мы просто теряем связь со следующим поколением, вот и все. Если мы не будем… Игорь Исаев: Другой вопрос: почему они, а не другие слова? Ольга Арсланова: Ну, честно говоря, так себе словечки, давайте прямо скажем. Игорь Исаев: Ну а что? «Го домой». Ну что тут хорошего? «Пойдем домой». Почему? Ольга Арсланова: Быстро. Игорь Исаев: Во-первых, они возникают из сленга геймеров. А наши дети погружены компьютерные игры. Соответственно, возникают сленговые вещи, возникают новые реалии, которые требуется как-то называть. И язык на это реагирует моментально. Дети вращаются в той среде, где есть большое количество новых предметов, которые язык обязывает нас как-то называть, причем именно в этой молодежной среде. Можно ли их заменить русскими словами? Да конечно, можно. А почему не заменяются? Потому что актуальны именно эти варианты. Будут ли они использовать «го», «гамать» через десять лет? Большой вопрос. Вероятнее всего, нет. Скорее всего, они будут знать их так же, как вы, но говорит: «Ну, пожалуй, уже нет». Поэтому портится русский язык? Да нет конечно! Есть ли опасность для русского языка? Да, есть. Если мы не будем представлять из себя культурную, большую, мощную, интересную снаружи державу, русский язык никак не развить снаружи. Если мы не будем вкладывать усилия в развитие современной школы, в чтение, в популяризацию науки, русского языка, есть большая опасность. Если мы все будем делать правильно, то опасности для нас нет до тех пор, пока есть носители – популяция, говорящая на языке. Петр Кузнецов: Один из них – Алексей, Краснодарский край, наш телезритель еще один. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Здравствуйте, Алексей. Зритель: Алло. Здравствуйте. Я уже в эфире? Петр Кузнецов: Да. Зритель: Очень приятно, всех приветствую. По поводу англицизмов я уже услышал мнение гостя. В принципе, я с ним согласен. Но что меня смущает? Такое впечатление создается, что некоторые телевизионные каналы специально вводят в эфир эти новые слова, которые людям, не владеющим английским языком, не понятны в корне. В принципе, мнение гостя я услышал. Хотелось бы еще раз заострить на этом внимание. Понятно, что законодательно мы этот вопрос не решим никак. Но хочу, пользуясь случаем, обратиться к редакторам каналов, чтобы они вели себя более лояльно к русскому языку, чем к каким-то непонятным словам. Ольга Арсланова: Спасибо. Зритель: Отличным делом вы занимаетесь, но вопрос у меня такой. Слово «чё», которого не существует в русском языке, но практикуется повсеместно, – хотелось бы узнать мнение гостя программы. Ольга Арсланова: Может быть, его тоже законодательно запретить или штрафовать за него? Игорь Исаев: Я чуть было не переспросил: чё? Ольга Арсланова: Чё? Игорь Исаев: Это про несуществующее слово. Ольга Арсланова: И с вас 500 рублей сразу. А еще многих наших зрителей возмущает засилье мата на улице и в интернете, особенно из уст молодежи и детей. Петр Кузнецов: С ним тоже пытались у нас бороться. Помните закон о нецензурной лексике? Ольга Арсланова: В интернете можно материться. И в жизни можно материться. И что? Игорь Исаев: Нет, до сих пор закон есть. Это административное правонарушение. Другое дело, что… Петр Кузнецов: Уж что всегда у нас было – так это мат. Игорь Исаев: Да. И правоохранители, я думаю, здесь не последние люди. Ольга Арсланова: Да-да-да. А вас раздражает то, что… Все-таки я хочу уточнить быстро про мат. Вас раздражает то, что он действительно становится более… менее обсценным? Игорь Исаев: Более-менее. Петр Кузнецов: Кстати, обратите внимание… Ольга Арсланова: Более распространенным, что ли. Петр Кузнецов: И он при этом не обрастает. Ольга Арсланова: А что там менять-то? Петр Кузнецов: Он настолько устаканился, что там чего-то нового и не появляется, обратите внимание. Игорь Исаев: Нет, там нового ничего нет. Петр Кузнецов: Никаких новообразований. Ольга Арсланова: Давно мат не обновляли. Непорядок! Игорь Исаев: У нас появилась новая среда. Мы с вами… Петр Кузнецов: Потому что у нас одно слово имеет много значений. Игорь Исаев: И Роскомнадзор. Нет, одно слово и Роскомнадзор. А смотрите на блогеров – там это все по-другому. Почему он стал распространяться? Я не уверен, что он стал распространяться. Он стал менее сакральным. Ольга Арсланова: Вот! Игорь Исаев: Он стал менее опасным и острым. Потому что вы смотрите интервью, где первые персоны с миллионными аудиториями позволяют себе в интервью… Не называю просто их. Петр Кузнецов: Вот бы Дудя запретить уже! Игорь Исаев: Да. Есть еще одна фамилия, которую нельзя произносить. Но Дудя я забыл. Петр Кузнецов: Точно! Ольга Арсланова: Мы потом вас спросим. Петр Кузнецов: Поиграем в нашу игру. «Какие слова вас раздражают? И почему?» – этот вопрос мы задавали нашим телезрителям, людям на улицах разных городов и разных регионов. Может быть, что-то новое сейчас узнаем. ОПРОС Ольга Арсланова: Вот такой результат опроса – то, что людей раздражает больше всего. А вас что раздражает как специалиста и как просто жителя России? Игорь Исаев: Специалиста не может раздражать язык. Мы наблюдаем за его эволюцией. Мы даем оценочные суждения только в том случае, если это расходится с кодифицированной нормой, которую мы можем посмотреть в словарях. А как пользователя меня раздражает отсутствие живой коммуникации. Это действительно некоторая проблема. Я вам скажу по секрету: я в своей семье, я, жена и дочь, мы очень часто, находясь в трех разных комнатах, общаемся при помощи… Каждый занимается своими вещами, и мы переписываемся вечером, потому что так уже сложилось. И я думаю, что… Петр Кузнецов: «Так сложилось. У нас большой дом». Игорь Исаев: Да-да-да. Я думаю, что не я один такой. И мы действительно стараемся, чтобы за столом у нас не было с собой телефонов. Ольга Арсланова: То есть неплохо бы почаще слышать речь и говорить самому? Игорь Исаев: Конечно. Надо общаться, надо общаться. Использование живой коммуникации – это залог долгой жизни языка. Это как физические упражнения. Ольга Арсланова: Спасибо вам за это. Неожиданно, кстати. Петр Кузнецов: Спасибо вам большое. Ольга Арсланова: Игорь Исаев, директор Института лингвистики РГГУ и его «Личное мнение» в прямом эфире.