Ксения Сакурова: Ну а мы продолжаем. Поговорим мы еще и о прогрессе. Петр Кузнецов: Вот Евгений Александрович вспомнил про 3D-ручки. А боимся ли мы этих ручек или нет? Точнее – всего прогресса. Ксения Сакурова: А чего бояться-то? Кто их видел, эти 3D-ручки? Петр Кузнецов: Да, кстати. Чего бояться того, чего нет? Сейчас все узнаем. Есть опрос. Почти половина опрошенных международной компанией ESET россиян критично относятся к развитию современных технологий. 41% поморщился в ответ на соответствующий вопрос. Ксения Сакурова: Впрочем, большинство все-таки «за». Россияне, например, верят в распространение таких технологий, как умный дом, доставка дронами, беспилотные машины, космический туризм и в замену людей роботами на работе. В общем, лишь бы не работать. Петр Кузнецов: А вот в имплантацию чипов в голову и в создание цифровых аватаров наш человек не верит. Или не хочет верить, потому что страшно. Технический прогресс – что это для нас? С одной стороны, он жизнь упрощает, дает какой-то комфорт, но с другой – мы стали от него слишком зависимы, обленились и, может быть, даже деградируем. Поговорим об этом в этой теме с нашими экспертами. Ксения Сакурова: И прямо сейчас с нами на связи Игорь Мандик, директор компании ESET в России и СНГ. Игорь Евгеньевич, здравствуйте. Петр Кузнецов: Автор исследования. Игорь Мандик: Здравствуйте, коллеги, здравствуйте. Петр Кузнецов: Вы когда приступали к этому опросу, какой целью вы задавались? Что вы получили? Что вас удивило в проведенном опросе? Игорь Мандик: Ну, на самом деле мы как компания-представитель одной из самых передовых, пожалуй, отраслей, информационной безопасности, наверняка нам полезно и интересно узнать, а что думают наши клиенты, действующие и будущие, вообще о современных технологиях, куда они движутся, что смущает, может быть, что пугает. И поэтому мы и инициировали это исследование. Ксения Сакурова: Вот нас удивило то, что молодежь оказалась не впереди планеты всей. Среды молодых людей как раз много тех, кто не доверяет новым технологиям. Почему это так происходит? Петр Кузнецов: Там даже не что не доверяют, Ксюша… Я даже добавлю: там злом даже считаю. Ксения Сакурова: Да, считают злом, правильно, считают злом. Откуда это? Игорь Мандик: Вы знаете, меня на самом деле это изумило ничуть не меньше, чем вас, потому что мне казалось, что люди в возрасте от 18 до 24, уж кто-кто, а они должны быть самыми активными сторонниками и пропагандистами, наверное, современных технологий. Но, видимо, они так много используют современные гаджеты, что понимают, что, как и любая технология… А любая технология может причинять и что-то положительное, так и отрицательное – в зависимости от того, как ее используешь. Поэтому я допускаю, что именно поэтому. Других аргументов, наверное, пока у меня нет. Ксения Сакурова: Вы знаете, мне пришло в голову то, что именно среди молодых людей немало, скажем так, антиглобалистов и тех, кто с подозрением относится к каким-то современным технологиям, с точки зрения их влияния на экологию еще. То есть вот это движение к активизму, именно среди молодых людей, оно наиболее так развито. Может быть, молодежь боится, что нам, точнее, им уже, не нам, а им придется расплачиваться за тот технический прогресс, которому мы, люди среднего возраста, очень радуемся? Игорь Мандик: Ну, скорее всего, расплачиваться придется всем так или иначе. Хотя слово «расплачиваемся» я бы, наверное, вряд ли употреблял. Я все-таки сторонник какого-то позитивного отношения к изменениям, а уж тем более к развитию технологий. Если посмотреть результаты опроса, то более 50% респондентов ответили, что в целом они приветствуют развитие современных технологий и говорят о том, что технологии упрощают жизнь. И вот здесь я абсолютно с ними согласен. На мой взгляд, технологии и создаются для того, чтобы упрощать нашу с вами жизнь, делать ее комфортнее, приятнее и, может быть, освобождать нас от каких-то рутинных задач, высвобождая подо что-то творческое, полезное, интересное. Поэтому «расплачиваться», если это в позитивном контексте, то тогда, да, соглашусь. Расплатимся все, но расплатимся тем, что получим что-то новое и интересное. Петр Кузнецов: Игорь, скажите, а может быть, это все-таки не боязнь развития и прогресса, а скорее это можно назвать, что скептически относится наш человек к прогрессу? Пожалуйста, сообщения одно за другим. «Прогресс мимо нас точно прошел», – Мордовия. Кировская область: «У нас в деревне XIX век, не считая электричества». И еще одно сообщение соответствующее было: «Туалетов теплых нет, а вы про прогресс. Смешно», – это Ленинградская область. Просто человек видит, что происходит буквально… Знаете, вот эта картинка стандартная, шаблонная, но она очень показательная. Выезжая за МКАД, видит всю разницу и понимает: ну какой технический прогресс в таком контрасте? Игорь Мандик: Да, я понимаю, конечно. Я тоже достаточно часто бываю в командировках, в разных населенных пунктах по всей России, да и не только по России. Россия разная, безусловно, очень разная. Но так или иначе то, что есть в Москве, в Петербурге, в Екатеринбурге сейчас, через год, два, три будет и в Урюпинске, который не так давно упоминали, и во всех более мелких городах и поселениях. Поэтому можно ли отгородиться от прогресса? Скорее нет. То, что сейчас он, к сожалению, не везде равномерен, не по всей территории страны – ну да. Следует признать, что да, действительно так и есть. При этом, наверное, доступность интернета – это как раз одна из самых наименьших проблем. Петр Кузнецов: Так вот, вопрос: у нас в стране, как вам кажется, есть представление, как использовать во благо все эти современные технологии? Или у нас знаете как? Сказали когда-то: «Так, «цифра»! Все, переходим на «цифру»!» Госслужащие и чиновники так плечами пожали: «Ну, надо так надо. Переходим на «цифру» – ну, потому, что надо». Не потому, что это во благо и развивает вообще в целом все отрасли. Игорь Мандик: Я думаю, что начинается скорее все-таки с вот такого пуша сверху, когда говорят: «Надо». А потом все-таки, когда технология так или иначе приходит в жизнь, она начинает как-то адаптироваться, адаптироваться под реалии того или иного населенного пункта, социального слоя. И вот когда ее начинают адаптировать, вот тогда она действительно начинает приносить какую-то практическую пользу. Мне кажется, просто в силу какой-то истории нашей страны, специфики нашей страны у нас любые изменения – положительные, отрицательные, – любые изменения в основном происходят сверху вниз. Снизу вверх у нас, к сожалению, пока изменений нет. Петр Кузнецов: Ну, так прогресс, конечно, не должен выглядеть. У меня еще очень короткий вопрос к содержанию этого исследования. Если говорить о страхах (а они есть, судя по этому опросу, по его результатам), как вам кажется, с чем связаны страхи россиян относительно прогресса? Со слежкой? С тем, что, не знаю, роботы займут рабочие места этого человека? Вот особенности национального отношения к прогрессу. Игорь Мандик: Вы знаете, я не думаю, что здесь есть какие-то особенности именно российского менталитета в части отношения к новым технологиям. Я думаю, что в целом человечество опасается всего нового. И это не только про технологии, но про технологии, наверное, в первую очередь. Я думаю, что когда-то, когда первый человек высек огонь, то его сородичи этому тоже очень сильно удивились и испугались, сказали: «Что же ты делаешь? Мы так все сгорим!» Когда появился какой-нибудь первый паровой двигатель или двигатель внутреннего сгорания, то тоже многие испугались: «А как же теперь будет? Что же будет дальше?» И поэтому это, наверное, в нашей человеческой природе – бояться чего-то нового, потому что это же неизвестно, непредсказуемо. Но пока, если посмотреть в историю, то пока все технологии, включая даже, наверное, ядерную бомбу, приводили глобально человечество к лучшему. Ну, то же самое изобретение ядерной бомбы и атомной бомбы, ядерной бомбы – так или иначе это тоже достижение человечества, которое привело на текущий момент к лучшему. Поэтому я думаю, что текущие опасения граждан – это скорее опасения от неведения, непонимания, во-первых, как технология устроена, а во-вторых, к каким последствиям она может привести. Хотя последствия, по большому счету, выбираем только мы с вами. Сама технология не может выбрать последствия. Петр Кузнецов: Это правда. Игорь, спасибо. Ксения Сакурова: Спасибо. Петр Кузнецов: Отличная точка! Игорь Мандик, директор компании ESET в России и СНГ. Ксения Сакурова: Кстати говоря, технологии есть не только в Москве, в Московской области. В Ярославской области начали возводить уникальный коттеджный поселок: все жилые дома напечатаны на 3D-принтере. Эта стройка даже уже стала местной достопримечательностью. Давайте посмотрим. Петр Кузнецов: Посмотрим. СЮЖЕТ Ксения Сакурова: Вот такая интересная технология развивается в нашей стране. Петр Кузнецов: Обсудим ее в том числе с Александром Кононовым – это член Ассоциации футурологов, член Российского философского общества РАН. Александр Анатольевич, приветствуем в нашем эфире. Ксения Сакурова: Александр Анатольевич, здравствуйте. Александр Кононов: Добрый день. Ксения Сакурова: Вообще для нас ли это все прекрасное будущее? Вот по поводу того же сюжета, который мы с вами посмотрели. Вот эти 3D-дома, насколько я знаю, уже очень хорошо продаются, в частности в Калифорнии, наша российская компания их продает. И вот это первый проект, когда их начали строить на нашей российской земле. И то, как мы слышим, строят их для учеников школы 3D-моделирования. То есть это тоже некоммерческая история. Будущее это прекрасное – оно для нас, для россиян? Александр Кононов: Безусловно, безусловно. При развитии общества в целом это будет доступно всем нам. Это сделает более доступным жилье для всех категорий людей, собственно говоря, где бы они ни жили. И мы видим, что такого рода технологии требуют минимум затрат. И я думаю, что и социальное жилье будет, и коммерческое жилье будет возводиться по таким технологиям. То есть технологии, бесспорно, делают нашу жизнь более безопасной, более комфортной. Хотя, конечно, все мы понимаем, что новые технологии несут и новые риски, новые, так сказать, угрозы для нас. Но тем не менее преимуществ всегда оказывается больше, и поэтому будущее за ними. Петр Кузнецов: Вы сказали, что для этого обязательно должен быть импульс от общества. Так вот, вопрос. Сначала технология должна приходить, а ты просто к ней привыкаешь и принимаешь ее за что-то неизбежное или за то, что сейчас есть у всех? Знаете как? «Ну, у всех же сейчас есть, все же этим сейчас пользуются, без этого уже никак нельзя», – хотя на самом деле можно. Или это должен быть изначально запрос от общества, а потом уже та или иная технология приходит? Александр Кононов: Я думаю, что технологии впереди, технологии предлагают опции, которыми общество пользуется по мере того, как осознает в них потребность. То есть опции вперед, а потом их востребованность, так сказать, определяется уже обществом. Поэтому авангард – это те, кто разрабатывает технологии, кто их предлагает, кто их внедряет. Они – авангард. А общество уже пользуется благами, как только оно сможет их оценить и сможет принять, вообще говоря. Петр Кузнецов: А как сильно мы отличаемся в этом понимании всего нового и с приходом вообще новых технологий к нам? Что с нами не так пока? Александр Кононов: Я думаю, что… Вы знаете, совершенно правильно сказал директор ESET по этому поводу – о том, что, вообще говоря, должна быть востребованность людьми тех технологий, которые появляются. И вот те люди, которые этим занимаются (та же компания ESET), они анализируют, они анализируют потребности и двигаются в этом направлении. Очевидно, что жилье – это потребность номер один у нас, в частности в России. И мы видели это на последнем примере. Но также номер один… Вот компания ESET занимается безопасностью. Кибербезопасность – это сейчас тоже потребность номер один, потому что практически все мы пользуемся этими кибертехнологиями, смартфонами, в которых безопасность нужно обеспечивать по самому широкому фронту задач. Ксения Сакурова: Вот тут еще вопрос, наверное, который у многих зрителей, связан с тотальным контролем, со слежкой. То есть если вернуться к тому, чего люди боятся, собственно те технологии, которые люди считают злом – это имплантация чипов в голову, создание цифровых аватаров. То есть получается, что один из рисков развития технологий – это попадание в такой некий «цифровой концлагерь». Вот этот страх характерен только для нашего общества или в целом для человечества – зависимость от технологий, от роботов, изменение жизни в связи с этим? Александр Кононов: Этот страх, конечно, универсален, он практически во всех странах существует. Это справедливая озабоченность и справедливый поиск решений, соответственно. То есть осознание этой угрозы, осознание этого страха приводит к тому, что все-таки мы ищем решения, которые все более безопасные. Общество требует таких решений, и они будут находиться. Я думаю, что общество вполне справится с этой задачей, чтобы не допустить формирования именно того, что мы называем «электронным концлагерем». Я думаю, что озабоченность, понимание угроз – это самое важное. Потому что самая большая проблема у нас в развитии цивилизации – это то, что мы угрозы не замечаем, пропускаем их, игнорируем их, а в результате они реализуются. А когда угрозы осознанные, то с ними мы учимся и ищем пути их парирования. Поэтому здесь мы добьемся успеха. Петр Кузнецов: Скажите, пожалуйста, в связи с этим вопрос. Все-таки к особенностям российского прогресса. Прогресс угрожает? Ну, тут в связке с менталитетом, безусловно. Делает человека ленивым? Он дает заработать человеку? Наоборот – лишает человека работы? Александр Кононов: Вы знаете, я практически 30 лет занимаюсь информационными технологиями. И для меня самой большой проблемой было то, что как только освоишь новую технологию, тут же появляется очередная, которая полностью перечеркивает… ну, в значительной степени перечеркивает все то, чем ты занимался раньше. Я вспоминаю, сколько языков программирования мне пришлось осваивать за мою карьеру – буквально десятки! Петр Кузнецов: Александр Анатольевич, резюмируем: точно ленивым человек не становится, потому что тут же приходит новая технология, и ей нужно обучаться. Ксения Сакурова: Да, всему приходится учиться. Петр Кузнецов: Это как трудовая мобильность в том числе. Спасибо большое. Говорили о будущем. Вам решать – о ближайшем или не очень. Ксения Сакурова: Об отдаленном. Петр Кузнецов: Да. Но в ближайшем будущем у нас третий час.