Иван Князев: Ну что ж, идем дальше. Оксана Галькевич: Вы знаете, сколько бы мы ни говорили о том, что цены продолжают расти, они продолжают, так и продолжают расти. Только вот за предыдущую неделю огурцы выросли, например, в цене более чем на 2,5%, бананы и капуста – почти на 2%, по 1% прибавили морковь и помидоры, по 0,5% и чуть больше – мука, сахар, детские мясные консервы. Это далеко не весь список, он у вас сейчас на экранах, друзья, не буду все зачитывать. Вроде и немного, казалось бы, процент, полпроцента, но, что называется, там копейка, тут копейка, глядишь – в итоговом счете на оплату покупки уже на несколько сотен рублей больше. Иван Князев: Да каждый день фактически, каждую неделю приходишь, тот или иной товар покупаешь и смотришь, ценник уже на 2, на 3, на 5 рублей вырос, и смотришь на все это. За изменениями цен в магазинах, кстати, следит и Федеральная антимонопольная служба. Ведомством замечено, что в среднем наценки на мясо, например, в крупных сетях в первом полугодии прошлого года колебались от 3 до 38%, а на овощи доходили до 48%, это немало. Оксана Галькевич: Да, ощутимо. Много, это не мало, а много, друзья. И вот над чем сейчас думает, например, ФАС вместе с Минпромторгом и Минсельхозом, хотят там найти такую, значит, возможность, чтобы можно было устанавливать на некие социально значимые продукты фиксированную наценку, не больше 5%. Иван Князев: И вот что может войти в список социально значимых продуктов: свекла, морковь, капуста, картофель, лук, молоко, творог, кефир, масло сливочное, сахар и хлебобулочные изделия недлительного хранения. Предполагается, что максимальная торговая наценка будет действовать до начала нового сельхозсезона, с 1 июля 2022 года. Оксана Галькевич: Насколько я вижу, мы не все продукты перечислили, но тоже подробнее в нашей графике. А вот потом что, после 1 июля 2022 года, новую какую-то будут наценку устанавливать, она будет не 5%, а 5,5%? Или 4%, или 7%? Иван Князев: Неизвестно. Оксана Галькевич: Как? Ну, хитро задумано, друзья. Как это будет работать на самом деле, вот как вы думаете, уважаемые зрители? Звоните нам, пишите, делитесь, пожалуйста, вашими рассуждениями, соображениями на этот счет. Мы в прямом эфире работаем, телефоны у вас на экранах, все это совершенно бесплатно. Иван Князев: И на связи с нами сейчас Алексей Ульянов, директор «Института повышения конкурентоспособности», кандидат экономических наук. Алексей Сергеевич, приветствуем вас. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Алексей Сергеевич. Иван Князев: Алексей Сергеевич, смотрите, ФАС думает вместе с Минпромторгом, Минсельхозом, ФАС рекомендует, ФАС обратилась, ФАС договаривается – мне кажется, вот это все как-то не очень правильно звучит. ФАС – это такая служба, которая должна приходить и требовать. Почему этого у нас не происходит, как вы считаете? Алексей Ульянов: Ну, вы знаете, наверное, потому, что у нас случился за период управления предыдущим главой, к новому главе пока мы присматриваемся, потому что он не так давно в своей должности, но предыдущий глава антимонопольной службы, господин Артемьев, при нем случился т. н. «захват регулятора». Этот термин придумал нобелевский экономист Жан Тироль. Он означает то, что фирмы, которые, по идее, должны находиться под регулированием, будь то каким-то агентством отраслевым, или антимонопольным органом, или тарифным, вдруг захватывают этот регулятор понятно каким специфическим способом, тут могут быть и коррупционные какие-то вещи, это может быть и навязывание своих идей. А случилось потому, что руководитель, мягко скажем, засиделся в своем кресле, его замы тем более... Вот господин Шаскольский, который сейчас возглавляет ФАС, многие смотрели на него с надеждой, думаю, что он зачистит команду Артемьева, которая, ну действительно, уже по 30 лет некоторые замы антимонополят свои отрасли, понятно, что там настолько все обросло коррупционными связями, что дальше некуда. Оксана Галькевич: Алексей Сергеевич, но тем не менее Федеральная антимонопольная служба постоянно ведь в фокусе внимания разных других ведомств, так скажем, которые должны бдить, чтобы ничего там никакими нехорошими связями... Иван Князев: Нельзя же этого не заметить. Оксана Галькевич: ...не обрастало, чтобы они работали как работали. Посмотрите, их постоянно депутаты тюкают... Алексей Ульянов: Да-да-да. Я сам работал в Федеральной антимонопольной службе, и вот, вы знаете, через 3 месяца после того, как я должность начальника управления промышленности занимал, у меня была полная картина, кто чьи интересы представляет. Естественно, с этой картиной я пошел к руководителю, к Артемьеву, но, не понимая вообще, к кому я иду, что это та же часть системы, сразу... Иван Князев: Алексей Сергеевич, прошу прощения, немножко отклонитесь... Алексей Ульянов: ...руководителю всегда видно. Хотя на самом деле какие-то вещи просто налицо. Например, ФАС одобрил все без исключения слияния крупного, среднего, малого и любого другого бизнеса. Вот если вы одобряете слияние, вы одобряете монополизацию, после этого у вас растут цены. Что мы видим сейчас? Недавно иду около своей работы, смотрю, снимают букву Billa, сети Billa больше нет, ее купила «Лента». Ну если вы одобрили слияние, еще одна сеть ушла с рынка и рынок монополизировался, что будет после этого с ценами? Абсолютно понятно. После этого регулируй не регулируй... Мы регулировали цены государством в период Советского Союза, к чему это привело? – только к дефициту. Надо создавать условия для развития конкуренции. Оксана Галькевич: Хорошо. Алексей Сергеевич, ну смотрите... Алексей Ульянов: ...государство не выполняет совсем. Оксана Галькевич: Если, допустим, институт работает не таким, значит, образом, не тем образом, как он задуман, вот если Федеральная антимонопольная служба, как вы говорите, не в должной мере выполняет свои обязательства, обязанности, кто тогда должен, собственно, на это как-то действовать? Должны, наверное, конкуренты в суд подавать, я не знаю, должны какие-то, может быть, другие игроки этого рынка, заинтересованные в том, чтобы не было монополий, как-то с этим бороться? Ну хоть голос хотя бы свой поднимать. Алексей Ульянов: Сложно создавать новые структуры... Оксана Галькевич: Прокуратура опять же, обращаться туда, в суд, еще что-то. Алексей Ульянов: Да-да-да. Конечно, нужно сделать так, чтобы все-таки орган выполнял свою работу. Будем надеяться, что новый руководитель разберется, зачистит определенных некоторых там товарищей и эффективно займется своей деятельностью, наконец прекратит одобрять все слияния напропалую, наконец у нас будут созданы конкурентные механизмы развития рынка, например, конкурентный механизм раздачи субсидий. Почему растут те же самые цены на продовольствие? Мы создали даже в той сфере, которая создана для развития конкуренции, где обычно этим занимаются... Кто занимается производством сельхозпродукции? – мелкие фермеры. Там у нас царствуют крупные агрохолдинги. Почему так получилось? – потому что так выделяли земельные участки, так выделяли субсидии, следил за этим ФАС. Иван Князев: Вот, так вот в этом... Может быть, проблема не в каком-то конкретном человеке, а в целом в системе, в каких-то пробелах в законодательстве, еще в каких-то коммуникационных моментах? Алексей Ульянов: ...потому что, видимо, им так выгодно было, получать мзду от агрохолдингов, от крупных сетей и проводить политику в их интересах. Я вот об этом и говорю. Оксана Галькевич: Алексей Игоревич, а если без личного фактора, инструменты вообще, в принципе у этого института есть, чтобы проводить работу на этом рынке? Иван Князев: Воздействовать на кого-то. Оксана Галькевич: Да, воздействовать таким образом, чтобы работало все как надо? Алексей Ульянов: Да. Оксана Галькевич: Инструменты есть? Алексей Ульянов: Запрет слияний. Вот в свое время, когда я работал в Федеральной антимонопольной службе, 40% слияний мы запрещали, сейчас запрещается меньше 1,01%. Запрет слияния, раз, жесткие требования, если даже слияние разрешается, два, а анализ наш показывает, что поведенческие условия, которые ФАС выставляют, не работают, работают т. н. только структурные условия. То есть нельзя говорить монополисту «Вы, пожалуйста, объединяйтесь, покупайте своего конкурента и потом ведите себя хорошо», поведенческое условие. Надо сказать так: вы покупаете конкурента, у которого 10 торговых точек? – 3 торговых точки продайте, пожалуйста, на свободном рынке. Вот тогда это будет работать в тех местах, в которых это нужно. Нужна структурная политика, чтобы у нас были и крупные сети, и мелкие региональные, и локальные сети, и магазины шаговой доступности, чтобы была конкуренция крупного, среднего и малого бизнеса в розничном ретейле, это раз. Выделение субсидий не только агрохолдингам, но и фермерам, чтобы развивалось фермерство, чтобы фермеры могли иметь доступ на полку, а этого до сих пор нет. Почему в европейских супермаркетах фермерская продукция лежит на полках магазинов, у нас это скорее исключение? Ну да, появляется сейчас по крайней мере на уровне таких крупных сетей, которые позиционируют себя как поставщики, допустим, фермерской или биологически чистой продукции... Иван Князев: Ну да, Алексей Сергеевич, понятно, у нас кое-какие только поползновения идут в этом направлении, чтобы там разместить, выделить угол для фермеров и т. д. Спасибо вам большое за ваш комментарий, спасибо. Алексей Ульянов, директор «Института повышения конкурентоспособности», кандидат экономических наук, был с нами на связи. Оксана Галькевич: Давайте начнем звонки принимать. Валентина из Саратовской области. Валентина, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте, добрый вечер, Оксана. У меня вот такой вопрос. Вот сейчас Алексей, значит, говорил о монополии, там чего. У меня такой вопрос. Вот у нас хлеб повышается почти каждый день. Приходишь в магазин: ага, сегодня на рубль прибавился, сегодня на два прибавился. Мне вот 83 года, как мне прожить на пенсию? Оксана Галькевич: Ох, это такой... Да, Валентина, спасибо большое... Иван Князев: Валентина, спасибо. Мы тоже это каждый день наблюдаем, и пишут нам вот об этом телезрители... Оксана Галькевич: Очень непростой ваш вопрос, вот что я могу сказать. Иван Князев: Из Ленинградской области: «Бананы в «Пятерочке» 76 рублей сегодня видела. Хотела купить, как увидела цену, отложила. Сегодня вышла из недельного бюджета в 2,5 тысячи, набрала на 3 100». Краснодарский край: «Гречка по 200 рублей, и какая тут жадность или наглость?» Калининградская область: «Дожили, капуста по 90 рублей за килограмм». Саратовская область: «Сало свиное 500 рублей, печень трески 280, маленькая баночка. Ужас, а не цены», – пишут нам люди. Оксана Галькевич: Константин Ордов, заведующий кафедрой финансовых рынков РЭУ им. Г. В. Плеханова. Константин Васильевич, здравствуйте. Константин Ордов: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Вот последний звонок вы, наверное, слышали, Валентина из Саратовской области, наша зрительница, в уважаемом возрасте задала вопрос: дорожает хлеб не по дням, а по часам, как быть, пенсия небольшая. Константин Ордов: Как быть?.. Оксана Галькевич: Я понимаю, мы с вами не раз об этом говорили, но я просто, мне кажется, не могу оставить этот звонок без внимания. Константин Ордов: К сожалению, ничего такого прямо воодушевляющего сказать не могу. Мы должны готовиться к тому, что дальше будет дальнейшее повышение цен. Единственное, на что мы можем надеяться, – на то, что пенсионерам еще проиндексируют дополнительные выплаты к пенсии. И мы хотим надеяться и всячески призываем правительство к тому, чтобы в апреле вернуться к вопросу минимум о 5–10 тысячах единоразовой помощи пенсионерам, которые вполне посильны для бюджета и которые очень нужны, в т. ч. вот наши телезрители подтверждают, очень нужны для пенсионеров. Иван Князев: Константин Васильевич, по вашему мнению, вот объективных причин вот в этом подорожании все-таки больше, чем каких-то, я не знаю, коррупционных, жадности производителей, продавцов и т. д.? Константин Ордов: Здесь я бы разделил ваш вопрос на два. Во-первых, соответствует ли это общемировым трендам, – да, и, к сожалению, мы настолько интегрированы в мировую экономическую повестку, торговлю, что оторваться уже от этих общих трендов... А ведь мы говорим о том, что Америка показывает рекорды 40-летние с практически 7%-м индексом инфляционным, Европа – 5% и более, за последние 30 лет такого они не помнят, т. е. это общемировой тренд. И при этом я бы второй все-таки фактор выделил – это некая работа, в т. ч. связанная с антимонопольной службой, с тем, насколько внутри России... Ведь хлеб вряд ли мы экспортируем, начнем с этого, а зерно экспортируем, и в этом связь прослеживается. Но на внутреннем рынке мы вполне способны проводить внутренние интервенции в том случае, если нам кажется, что цена зерна завышена как-то спекулятивно и сиюминутно, и в этом смысле наше правительство должно работать более активно. Оксана Галькевич: Константин Васильевич, а вот если вернуться к антимонопольной службе федеральной, как по-вашему, все ли у нас в порядке в принципе с этой политикой, с антимонопольной политикой на нашем рынке? Везде ли они дорабатывают, докручивают процессы? Константин Ордов: И здесь тоже нельзя не разделить. Я бы сказал, что наше антимонопольное законодательство неплохое: оно имеет все инструменты необходимые, оно основано на лучших мировых практиках. У нас с вами потенциальные штрафы для нарушителей, в мире это обычно называется антитрастовым законодательством, т. е. это больше из фильмов, если кто-то встречал, используется достаточно часто и может достаточно сурово наказать тех, кто нарушает базовые принципы конкуренции. Вопрос лишь в том, что у нас с вами, может быть, недостаточно развита методология, и в этом смысле у антимонопольной службы связаны руки с точки зрения доказательства наличия сговора. И опять же мы говорим о том, что при отсутствии необходимой конкуренции у нас невозможно доказать наличие сговора, потому что при наличии трех, четырех, пяти федеральных сетей их ценообразование становится ключевым и особо не коррелирующим друг с другом, и при этом все равно направленное на систематическое лишь повышение цен. Так что тут антимонопольная служба, мне кажется, все-таки вынуждена находиться в тех рамках, которые ей предписывает не законодательство, к сожалению, а предписывает экономическая реальность, в которой, мы опять же с вами говорим, приход федеральных сетей в регионы привел к существенному снижению цен по отношению вот к этим автолавкам и всем прочим таким точкам временной, что ли, доставки продуктов и всего остального. Но в какой-то период времени они начинают пользоваться своей монопольной властью... Иван Князев: Они их просто вытеснили, да, сначала низкой ценой, потом остались одни и начали повышать цены. Константин Ордов: Да, да. Иван Князев: Я вот, единственное, не пойму, какая там доказательная база, где там искать сговор. У нас три крупных торговых сети – да им даже переглядываться не надо на самом деле, они телепатически понимают: ага, вот здесь же можно немножко поднавариться. Константин Ордов: Я вам больше того скажу, что, если раньше мы с вами за подобного рода заявления, как сейчас мы слышим от производителей, о том, что потенциально стоимость хлеба может увеличиться на 30%, наказывали, наказывали чуть ли не привлечением к уголовной ответственности, потому что подозревали, что это и есть сговор. Иван Князев: Вброс, фактически вброс, они так друг другу сигналы посылают. Константин Ордов: Мы с вами слышим систематически, конечно, от производителей то, на сколько кто хочет, готов, испытывает необходимость увеличения цен. Вот с этим антимонопольная служба даже не пытается бороться, хотя еще 2–3 года назад это было невозможно. Оксана Галькевич: Сергей из Петербурга, давайте с ним пообщаемся. Сергей, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я смотрю вашу передачу, прекрасная передача. Оксана Галькевич: Спасибо. Зритель: Значит, коротко по поводу сдерживания цены. Значит, разрешить на любой товар делать наценку, но по предыдущему году. 8,4% инфляция официальная? – значит, не более чем 8,4%. Как у тебя больше – штраф. Если это невозможно сделать, то получается, что покупательская способность населения все время падает. Пусть это по деньгам, может быть, и больше, но по товарообороту это получается меньше. Оксана Галькевич: Но подождите, смотрите, данные по инфляции, они ведь тоже обновляются, они обновляются, ну раз в неделю их можно посмотреть уже, что у нас... Зритель: Нет-нет-нет, по прошлому году, по прошлому году. Оксана Галькевич: А-а-а, только раз в год... Зритель: 8,4%, разрешить в этом году на любой товар на 8,4%, но не более. Оксана Галькевич: Понятно. Зритель: И у покупателей, и у телезрителей не будет никаких вопросов, все прозрачно, все ясно. Оксана Галькевич: Ну, спросим нашего эксперта. Спасибо, Сергей. Иван Князев: Спасибо. Оксана Галькевич: Константин Васильевич, как вы считаете, это жизнеспособное предложение, с точки зрения вас как экономиста? Константин Ордов: Я даже мог бы себя в этом смысле попытаться олицетворить с бизнесменом, и, поверьте, они найдут очень большое количество путей преодоления этого ограничения. То есть мы с вами говорим, 8,4% – это для всех регионов? Поверьте, сегодня мы с вами столкнулись с этой статистикой: самый дорогой город в России для проживания – Анадырь, и в нем цены в 2–2,5 раза минимум выше, чем в Москве. Оксана Галькевич: Какой кошмар... Константин Ордов: Вы относительно чего хотите этот индекс вводить? Относительно региона? А в нем появятся новые продавцы, новые сети, новые юридические лица. То есть поверьте, бизнес достаточно гибок, для того чтобы отреагировать на подобного рода очень правильные, очень рациональные, но тем не менее недостаточно, что ли, исполнимые предложения. И мы с вами должны на сегодня понять, что лишь конкуренция, и вот в этом смысле ваша тема об антимонопольной службе является незаменимой по сути. Никаким другим мы с вами органом не сможем обеспечить наличие конкуренции, которая нам будет гарантировать контроль цен и даже снижение в определенных сегментах цен на сегодняшний день. Сегодня мы столкнулись с монопольной властью, с монопольным положением отдельных сетей, по отдельным продуктам питания, отдельных производителей, которые, имея эту монопольную силу, пытаются ее распространить на наш карман. И вот с этим действительно надо бороться. Иван Князев: Да. Давайте послушаем сейчас еще одного Сергея, Пермь на связи. Оксана Галькевич: Здравствуйте, Сергей. Иван Князев: Приветствуем вас. Зритель: Добрый день. Вы знаете, у меня предложение не ограничивать цену на товары, это имеется в виду ретейл, я сейчас говорю о нем, а ввести прогрессивный налог на наценку. Потому что не секрет, что можно пять хвостов выстроить поставщиков, один другому перепродаст и т. д., и та наценка, которая говорится в правительстве, 5%, она будет съедена посредниками. А когда будет сеть зависеть от прогрессивного налога, т. е. ей, может быть, выгоднее продать +20%, чем +30%, потому что, если 30%, будет налог скорректирован и сеть заплатит уже даже и налог с части 20% своих. Поэтому в этом случае она, во-первых, будет думать, сколько надо наценить, разумная цена, связанная с налогом с прогрессивным, повторяю, и в этом случае она будет давить немножко производителей, говорить: ребята, нам ваши цены большие невыгодны, потому что мы в итоге влетаем тоже на копеечку определенную. Это первое для ретейла. А для производителей это загранпошлины, которые применялись и должны применяться всегда. Вот применение двух вот этих рычагов, мне кажется, позволит власти дистанцироваться от ежемесячного регулирования цен и это все может пойти на автомате. Ну опять же, это все приближенно... Оксана Галькевич: Сергей, скажите, пожалуйста, я прошу прощения – а вы как-то с экономикой связаны? Зритель: Ну да, да, у меня гуманитарное образование, в т. ч. экономику проходил. Я замечал ведь эти вещи, понимаете. Вот аптеки, например, возьмите, у них очень четко видно, когда есть скидки (кстати, об этом не сказал), льготы для малого бизнеса и каждая аптека в сети под одним брендом есть малый бизнес, и там огромные льготы, но в итоге-то деньги получает один бенефициар, понимаете. И в этом случае, когда, значит, государство теряет просто сотни миллионов на фармацевтике налогов последнего звена, то здесь вот как раз вот эта цепочка и прослеживается. И еще раз повторяю, если выстроить грамотно автоматическую систему прогрессивного налога и загранпошлин в зависимости от роста цен, то это будет, мне кажется, эффективнее. Иван Князев: Да, спасибо. Константин Васильевич, что скажете? Константин Ордов: Слушайте, ну вот у нас телезритель абсолютно готов в правительство, ну уж как минимум в антимонопольное ведомство, и я абсолютно без иронии и всякого сарказма это говорю. Действительно, есть простые решения, и наш телезритель их озвучил. Они достаточно эффективны, они будут препятствовать созданию этих бесконечных цепочек поставок. У нас с вами сегодня федеральные сети стремятся поглотить производителей ровно для того, чтобы контролировать всю эту цепочку ценности. Если мы их сегодня ограничим с точки зрения наценки, они найдут где заработать даже без всяких сомнений. Поэтому наш телезритель абсолютно прав, это одно из решений. И мы с вами видим в Японии, где контролируются тысячи продуктов в продаже с точки зрения конечной даже цены. То есть мы говорим о том, что у нас, например, в России водка контролируется же, минимальная цена, а здесь давайте контролировать максимальную цену, почему нет? Это одно из альтернативных направлений, если мы с вами соглашаемся, что рыночная экономика у нас не работает и, к сожалению, добиться реальной конкуренции в отдельных отраслях сегодня мы не можем. Давайте таким образом... Оксана Галькевич: Ну подождите, Константин Васильевич, я прошу прощения... Константин Ордов: ...действительно на какое-то время будем сдерживать рост цен. Оксана Галькевич: Хорошо. Константин Васильевич, на какое-то время, значит, мы будем сдерживать рост цен, мы не можем на данный момент добиться развития конкуренции. Ну так это просто поставит крест на этом проекте развития конкуренции, понимаете как. Это же не государственный проект, это развитие бизнес-культуры, это поддержка инициатив людей, это способствовать тому, чтобы они приходили и начинали там свой бизнес, делали... А так... Иван Князев: Рано или поздно уйдет просто бизнес. Оксана Галькевич: Ну что, государственные магазины открывать, что ли? Иван Князев: Ну просто частный бизнес найдет другие ниши... Константин Ордов: Государственные магазины должны чем-то торговать в любом случае, поэтому... Вы, мне кажется, недооцениваете гибкость бизнеса, это раз. Во-вторых, мы с вами говорим о том, что сегодня те цены, они, в общем-то, достаточно комфортны в случае конкуренции, в случае стремления снизить издержки, а не максимизировать их под дотации. Иван Князев: Вот вопрос, как создать конкурентов, как создать эту конкуренцию, вот в этом бы покопаться. Но сначала послушаем... Оксана Галькевич: ...Николая из Ростовской области. Николай, здравствуйте. Зритель: Добрый день, добрый вечер вернее уже. А у нас как бы цены сдержанные. У нас промышленность работает как бы, хлебушек не растет, т. е. цена адекватная, 20–25 рублей, допустим, булка свежего хлеба. Допустим, килограмм мяса на данный момент, что я могу вам сказать, 200 рублей стоит. Ну, может, где-то в России, может быть, и дороже где-то, может, в Москве или еще где-то, а у нас как бы... Ну нет у нас таких, вот чтоб сказать, повышения цен, мы как-то и не заметили. Иван Князев: Это хорошо. Оксана Галькевич: Ну это хорошо, вы прямо редкий зритель, Николай, надо сказать. Иван Князев: Да, ха-ха, Ростовская область. Оксана Галькевич: Нам другие люди со всей нашей страны пишут несколько иные вещи. Давайте сразу Александра из Омской области послушаем. Александр, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. А я вот личное подсобное хозяйство веду, как раз я вот... Алло? Оксана Галькевич: Так, давайте. Да-да, слушаем вас, говорите. Иван Князев: Да, слушаем вас. Зритель: Я выращиваю картофель, куриц держим, яйца продаю. Раньше свинину держал. Но из-за того, что в начале 2000-х гг. цена на пшеницу стоила за тонну 3 тысячи рублей, солярка стоила 7,50, вот. Теперь сейчас солярка стоит 50 рублей, пшеница 15 тысяч за тонну, а цены на мясо, свинина как стоила в нашем регионе 250 рублей за килограмм, оптом еще дешевле, так и до сих пор стоит. Оксана Галькевич: То есть ваши издержки выросли, а ваш заработок, соответственно, сократился. Зритель: Да, и поэтому я ликвидировал. Все люди говорят, надо цены сдерживать – я ликвидировал свиней полностью, сократил площадь под картофель и сократил поголовье куриц. Вот сейчас, осенью, выросли цены на яйца, я планирую уже повысить поголовье. Иван Князев: Да, понятно. А я вот только хотел сказать, что вот вам пример конкуренции... Оксана Галькевич: Гибко реагирует Александр, молодец. Иван Князев: Вот могли бы там не частные хозяйства, но вот хороший был бы пример, но, получается, тоже не очень. Оксана Галькевич: Нет, ну человек не закрыл, не свернул свою деятельность, он сказал, что он здесь сократил, поголовье сократил, собирается наращивать, потому что цены растут. Константин Васильевич? Константин Ордов: И это пример гибкости, это пример того, насколько предприниматели, в общем-то, готовы приспосабливаться, ну есть необходимость и безальтернативность, к тем условиям экономической ситуации, в которой они действуют. Если мы сегодня с вами, например, дадим льготные кредиты для животноводства крупнорогатого, ну, наверное, мы можем рассчитывать, и то через 3–5 лет, на некое положительное влияние подобного рода финансового стимулирования. А здесь человек ориентирован на рынок, и он вам откровенно говорит, в чем проблема. И вот в этих условиях мы услышали, что цена зерна действительно выросла кратно, а цена булки в магазине кратно не выросла, и как следствие, наверное, можно отдать дань все-таки неким регулирующим, вполне возможно, действиям со стороны правительства, в т. ч. со стороны антимонопольной службы. Но они не могут сдерживать лавину бесконечно, т. е. в конечном итоге либо прорвет, либо мы создать другие условия, для того чтобы бизнесменам было комфортно, для того чтобы у нас малый и средний бизнес развивался. Говорить о том, что мы сейчас создадим госкомпанию, которая по всей России нашей широченной и многонациональной... Иван Князев: ...будет задешево продавать... Константин Ордов: ...начнет производить дешевый хлеб, не приходится. Мы должны рассчитывать на себя, а для этих людей надо создать условия, да. Иван Князев: Но помимо льготных кредитов какие это еще могут быть условия? Константин Ордов: Ну слушайте, мы с вами говорим о том, чтобы не контролировать вот в такой манере цены, когда у нас с вами есть несколько федеральных сетей, которые по сути диктуют цену производителям. И мы с вами можем лишь догадываться, какая реальная наценка у этих сетей. С другой стороны, какое-то время эти сети выполняли функцию контроля достаточно низких цен на полках. Сегодня, в период кризиса, в период вот этой неопределенности нам с вами, вполне возможно... Я вот сейчас скажу и, наверное, ни вы, ни зрители, может быть, меня не одобрят, но нам надо задуматься о росте доходов. Хватит мечтать о том, что мы можем контролировать цены. Если мы реально не можем увеличить пенсии на 10% в этом году, ну никаким контролем цен мы эту проблему потери реального жизненного уровня, падения этого уровня победить не сможем. То есть нам с вами надо параллельно думать о том, как увеличить производство, увеличить производство зерна, хлеба, как создать конкуренцию не в условиях ограниченного рынка, а новых, собственно, бизнесменов вывести на этот рынок, включая международную торговлю... То есть мы говорим, что сегодня на самом деле рынки мировые открыты для конкуренции. Оксана Галькевич: Константин Васильевич, но смотрите, вот то, что нам сейчас сказал фермер из Омской области, люди ведь, чтобы выходить на рынок в виде производителей, они должны выходить, конкурируя за заработок какой-то. А если человек говорит: слушайте, на мое мясо, которое я произвожу, цены не растут десятилетиями, какой смысл? Вот на него другие смотрят, которые могли бы то же самое делать, они так посмотрят и говорят: «Да зачем мне это надо?» Вот и все, и нет конкуренции. Константин Ордов: Я вас сильно удивлю, я вас сильно удивлю – они не растут, может быть, существенно внутри России десятилетиями, а на мировом рынке они вполне подвергаются рыночной конъюнктуре. И цены на зерно, которые озвучил наш телезритель, тому подтверждение. Вполне возможно, вот эти демпферы, которые на сегодняшний день наше правительство использует, для того чтобы компенсировать разницу между мировыми ценами и внутренними ценами на зерно, должны быть распространены не на отдельных производителей внутри России, а на более широкий круг в т. ч. и малого и среднего бизнеса. Просто до них эти компенсации не доходят вообще. И вот тут вполне кроется ответ на тему, насколько же у нас с вами наши просторы могут действительно обеспечить и дополнительные доходы бюджета, и дополнительные доходы не только наших предпринимателей, но и работников, которых они готовы взять на работу в случае расширения собственного производства. Оксана Галькевич: Да, спасибо. Иван Князев: Да, спасибо. Оксана Галькевич: Константин Ордов, заведующий кафедрой финансовых рынков РЭУ им. Г. В. Плеханова, был у нас сейчас в прямом эфире. Друзья, впереди у нас финальная, но очень интересная тема: мы хотим с вами обсудить социальные лифты, работают или нет. Мы оттолкнемся от одной исторической даты, о какой – расскажем. Ну а вы пока подумайте, вот эта проблема работы социальной лифтов в нашем обществе есть или нет. Иван Князев: Как пробиться в нашем обществе. Оксана Галькевич: Да, или все уже давно распределено, куплено, как-то там между...