Иван Князев: Ну а мы начинаем наш дневной блок «Отражения». Главная тема дня у нас сейчас будет. Наверное, попросим наших телезрителей, чтобы они активно принимали участие вместе с нами в нашем эфире. Звоните и пишите нам. Звонки бесплатные, SMS тоже бесплатные. Не забывайте про наши аккаунты в социальных сетях. Ждем ваших репостов, комментариев, лайков и так далее. Тамара Шорникова: И еще не забываем, что на нашем сайте есть полезная функция: там, где окошко прямого эфира, есть также чат, в нем можно зарегистрироваться и общаться не только друг с другом, но и с экспертами. Мы обязательно все читаем и обязательно передаем прямо в прямом эфире ваши вопросы и ваши комментарии. Тема важная. Мы сейчас особенно ждем ваших откликов и вашего мнения… Иван Князев: …и ваших историй. Тамара Шорникова: …потому что это касается действительно очень многих. Иван Князев: «Эта должность не для меня. С моим образованием я заслуживаю большего». Часто мы такое слышим? Часто. Иногда даже сами говорим. Почти половина всех работающих россиян находится в так называемой «квалифицированной яме» – это значит, что их компетенции и навыки не соответствуют занимаемой должности: они либо выше, либо ниже. Тамара Шорникова: В России почти 34 миллиона трудоустроенных могут смело заявить, что они работают не на своем месте – то есть они либо слишком хороши для своей должности, либо ее не заслуживают. Эта проблема, кстати, характерна не только для нашей страны. Больше миллиарда работников в мире устроились, что называется, не по адресу. Иван Князев: И в это же время 45% работодателей говорят о проблемах с подбором кадров, а 27% из них заявляют о почти полном несоответствии соискателей профессиональным требованиям. Тамара Шорникова: Если говорить о молодежи, то, к примеру, в сфере науки, образования, здравоохранения более половины работают по специальности. Здесь все в порядке, по профилю. Ну, это и понятно. Вряд ли на должность хирурга возьмут экономиста. На втором месте идут правоохранительные структуры, далее – госуправление. А вот в сфере IT, торговли и финансов, а также рекламы трудятся люди, зачастую не имеющие никакого отношения к этим профессиям. Мы ждем ваших откликов. Вы чувствуете, что вы на своем месте, что ваших компетенций хватает для занимаемой должности? Или вы считаете, что вы слишком умны для того, чем сейчас занимаетесь, и могли бы рассчитывать на большее, но каким-то образом условия не позволяют вам добиться желаемых высот? Мы ждем. Пишите, звоните, рассказывайте, присоединяйтесь к нашему прямому эфиру. Иван Князев: Сейчас представим наших гостей. Андрей Владимирович Быстров, заведующий кафедрой экономики промышленности Российского экономического университета имени Плеханова. Здравствуйте, Андрей Владимирович. Андрей Быстров: Здравствуйте. Иван Князев: И Михаэль Гермерсхаузен, генеральный директор рекрутинговой компании Antal Russia. Здравствуйте, Михаэль. Михаэль Гермерсхаузен: Добрый день. Иван Князев: Ну, хотелось бы сразу понять: мы учимся не на тех, кого надо, кто сейчас нужен, или просто работодатели и соискатели, те, кто ищут работу, не могут найти друг друга? Я не знаю даже, кому сначала адресовать этот вопрос. Андрей Быстров: Вы знаете, проблема такая существовала всегда. Всегда образование пыталось соответствовать тем потребностям, которые формирует рынок труда. Рынок труда формируется работодателями, которые формируют требования к сотрудникам, которые у них должны быть. И проблема эта не нова, не сегодняшнего дня. Если немного перефразировать классиков марксизма-ленинизма Фридриха Энгельса и Карла Маркса, то они говорили, что стратегию и тактику определяет уровень научно-технического прогресса. То есть сначала – научно-технический прогресс, достижения какие-то есть в обществе. И естественно, нужны специалисты, которые могут справляться с этой техникой, с этими технологиями, для того чтобы реализовывать стратегию – неважно, в военном деле, в развитии промышленности, в образовании. Поэтому те технологические основы, которые лежат в основе общества, они лежат и в основе требований, скажем так, предъявляемых к специалистам. И промышленность… вернее, работодатели в первую очередь должны сами понимать, какой квалификации им нужны специалисты. А во-вторых, четко формулировать требования для университетов, для системы образования и четко представлять, какие специалисты нужны сегодня, завтра, послезавтра, через некоторое время, какой путь трансформации эти специалисты должны пройти. Кроме того, если посмотреть на примеры наиболее удачных практик экономик развитых стран, таких как европейский и американский континенты, то мы видим, что в обществе существует такое понятие, как социальные лифты. Социальные лифты позволяют выдвигать наверх управления обществом людей, которые в большей степени соответствуют требованиям сегодняшнего дня. Они квалифицированные, они хорошо ориентируются. Если это даже вчера был юрист, но он получил компетенции, скажем так, технолога (или наоборот), он чувствовал, что придет время, и он подготовился к этому моменту, и он востребован, если он действительно подходящий человек. Поэтому здесь нельзя говорить, что, наверное, образование так отстало. Какие задачи стоят перед образованием, то есть какие требования к специалистам предъявляются – такие требования, как может, система образования и выдает. Тамара Шорникова: Хочется просто сразу спросить, пока далеко не ушли от этой темы, у представителя как раз рекрутингового агентства. Действительно ли образование не так сильно отстало от желаний работодателей? Почему спрашиваю именно у вас? Потому что когда сегодня, периодически поднимая эти темы, просматриваешь, готовясь к эфиру, HeadHunter, Superjob, чем пользуются люди, размещающие вакансии или ищущие наемных сотрудников, половину слов ты не понимаешь. Вот я человек с образованием, которое получила не вчера, но половина названий профессий мне кажутся непонятными. Чем занимаются junior sales менеджеры? То есть я понимаю, изучая английский, что что-то связано с продажами и так далее. Наверное, притча во языцех – менеджер по клинингу и так далее. Это красивая обертка, в принципе, для привычных нам специалистов со старыми дипломами? Или действительно требования, которые предъявляет сегодня работодатель, настолько изменились, соответственно, и профессии стали другими, и наши вузы не дают тех специалистов, которые нужны современному рынку? Михаэль Гермерсхаузен: Очень интересные у вас примеры. Если взять именно описание позиций, для этого людям платят красиво или много денег, чтобы они это красиво сделали, чтобы люди именно откликнулись, как раз задали себе этот вопросы и подготовились хорошо к этому. Очень согласен с Андреем, что университеты делают то, что мы им говорим. И это не вопрос сегодняшнего дня, а он всегда существовал, я думаю. Мы только что с Андреем обсуждали, кто он по профессии. Насколько я помню, вы физик, да? Андрей Быстров: Радиоинженер. Михаэль Гермерсхаузен: Радиоинженер. И он сейчас преподает менеджмент в университете Плеханова. Иван Князев: Кстати, вы немного ответили на мой вопрос. Михаэль Гермерсхаузен: Вы по профессии кто? Тамара Шорникова: Я журналист. У меня диплом профильный. Иван Князев: Я филолог. Ну, почти попал. Михаэль Гермерсхаузен: А я закупщик. И я попал 15 лет назад случайно именно в работу по подбору персонала и устраиваю сейчас людей на работу. И я чувствую себя отлично на своем месте. По этой статистике, скорее всего, вы мне говорили бы или эта компания, которая делает статистику, что я не по своему месту, да? Но чувствую я себя очень на своем месте. Я надеюсь, вы тоже себя чувствуете хорошо на своем месте. Иван Князев: Ну, вроде бы да, вроде бы. Хорошо, я немножко разовью мысль Тамары. Понимаете, хотелось бы все-таки понять: клининг-менеджер отличается от обычной уборщицы? Получается, что моя бабушка на пенсии клининг-менеджером работала в школе, техничкой. Это один момент. И второй момент. Мне хотелось бы узнать, на что ориентируются работодатели, когда пишут эти ключевые навыки, которые требуются у человека, который устраивается? У меня был просто опыт, я помогал составлять резюме двум людям, и там две противоположные истории. В одном случае мне пришлось в разделе «Ключевые навыки» человеку написать то, чем он вообще в принципе никогда бы не занимался и не знает, а устраивался он на обычного психолога. И зарплата – 50 тысяч. А по тем навыкам, наверное, институтом должен руководить. И второй момент. Человек – статус советника, ну, госчиновника, майор таможни и так далее. Половину из резюме пришлось убрать, потому что брать не хотели – слишком хороший послужной список. Вот когда работодатели составляют эти все требования, они на что ориентируются, кого они хотят видеть? Михаэль Гермерсхаузен: Они очень часто сами не понимают, кого они хотят видеть. Пока я ехал к вам на встречу, общался с клиентом. Немецкая компания, которая здесь работает, они подбирают себе юриста. Русский офис хочет одного типа человека, а немецкий офис хочет другого. И сейчас у них два финальных кандидата: одного хочет немецкий офис, а другого хочет русский офис. И русский HR-менеджер мне четко говорит: «Если немцы берут того, которого мы не хотим, то будет забастовка». Ну, я с немцами еще не разговаривал. Наверное, мне то же самое скажут. Будет очень интересно, какое они примут решение в сентябре, чтобы определиться, кого именно брать на работу. Поэтому это все очень относительно. И очень часто бывает проблема, что заказчик – это может быть генеральный директор или директор по продажам. Он заказывает одно, но получает совсем другое, потому что между ними еще стоит отдел HR, потом мы еще добавляемся, потом еще есть друзья, которые помогают и думают, что они могут красиво своему другу помочь резюме сделать. Очень много посредников. И в конце концов, того, кого генеральный директор заказал, он точно не получит, потому что все добавили свои мысли еще и свои идеи. Иван Князев: И получается, что человек не на своем месте опять же будет? Михаэль Гермерсхаузен: Совершенно верно. Иван Князев: Это же, наверное, отразится на производстве и вообще в целом на компании? Михаэль Гермерсхаузен: Сам человек должен делать этот выбор. Он должен определиться, когда он выбирает свою работу: «Это действительно работа мечты, действительно я получаю удовольствие от этой работы». И это можно измерять именно так: когда вечером наступает время идти домой, вы не замечаете, что вечер. Вот если вы из тех людей, которые в 6:05 сидят в метро, эта большая толпа, которая туда идет, просто ждали это время, чтобы поехать именно на метро обратно домой, – тогда вы, наверное, не совсем сидите на своем месте. И работу мечты надо еще немножко поискать. Иван Князев: У вас, я прямо чувствую, опыт Германии, где действительно много людей счастливы на своем рабочем месте. Боюсь, в России… Тамара Шорникова: А у нас российский опыт. Андрей Быстров: Российский рынок, как и любой другой, имеет свои национальные особенности. Тамара Шорникова: Да. Короткая ремарка. Что думают о российском рынке и о российском опыте наши телезрители? Многие пишут: «Что могут предложить в качестве работы 45–50-летним, например, в провинции?» Тут уже дело не до выбора или чувствовать себя на своем месте, а найти работу, на которую тебя возьмут. Это проблема, с которой сталкиваются многие люди. Андрей Быстров: Рынок труда в России вообще сейчас сжимается, особенно в провинции, уменьшается количество рабочих мест. Наш коллега представляет иностранную компанию и в основном подбирает, я так понял, специалистов для иностранных компаний, которые работают у нас, да? Но у нас 70–80% рынка труда – это государственный сектор: органы государственного управления, федеральные министерства и ведомства, подчиненные предприятия (это предприятия, которые подчинены и являются собственностью государства). Естественно, есть особенность, специфика национальная подбора кадров. Если, например, брать Германию, то же самое, мы понимаем, что собственник бизнеса понимает, что чем он больше наберет себе умных, креативных и образованных людей после Массачусетса и других университетов, тем у него меньше будет головной боли, тем будет более успешен его бизнес. А у нас, к сожалению, ситуация другая – у нас отсутствуют напрочь лифты. Очень много практик таких, когда молодые люди, даже наши соотечественники заканчивают приличные университеты европейские по хорошим специальностям, блестяще, хотят вернуться на Родину и поднимать экономику, но они не находят места себе в государственных компаниях, которые являются основными работодателями. Потому что мы видим, что двигаются не те. Ну, мы живем не в вакууме, мы все понимаем прекрасно, что приходит человек не развивать бизнес очень часто в нашей стране, к сожалению, на государственную должность, а приходит, чтобы стать либо богатым человеком, либо управленцем. И естественно… Иван Князев: Да вы уже называйте вещи своими именами. Папа стоит на должности чуть выше в соседнем министерстве и приглашает своего сына. Ну что мы скрываем? Андрей Быстров: Да-да. К сожалению, это проблема. Такая азиатская проблема у нас в стране, в принципе, – что, в общем, вредит всей экономике. Ни один бизнесмен на Западе не поставит своего бестолкового сына руководить своим бизнесом. Он понимает, что он все спустит, он оставит фамилию его семейства без всего. Он лучше наймет себе грамотного человека на стороне, с которого будет спрашивать и который будет развивать наш бизнес. Вот это наша беда самая главная. Поэтому мы находимся на том этапе развития нашей страны и экономики, когда квалифицированные признаки успешного человека, получившего великолепное образование, знающего лучшие мировые практики, стажировавшегося в мировых компаниях… Он не востребован на нашем рынке труда. У нас востребованы люди… На первом месте по качествам стоит признак лояльности политической. И естественно, как правило, она в большинстве случаев идет в противоречие с уровнем компетенций. Михаэль Гермерсхаузен: Ну, вы сейчас очень интересную тему подняли, которая нас всех волнует: найти работу старше 45 или 50. У меня был сейчас очень интересный пример. Очень классный ваш водитель меня привез сюда. Он работал 30 лет бортпроводником, стюардом на самолете. Не буду называть авиакомпанию, чтобы у меня потом не было проблем. Он рассказал: «Отправили меня на пенсию. Больше таких, как я, не хотят». Сейчас берут именно, как мы в прессе тоже читали, более красивых молодых женщин с определенными размерами и так далее. И он спрашивает меня: «Летели мы в Африку, и там захватили наш самолет. Мы спасли этот самолет от этого злоумышленника, мы его взяли. Как это будет молодая женщина делать? Как будет безопасность обеспечена?» А сейчас они берут не из Москвы, не из Подмосковья. Из регионов как раз эта компания берет, не Москва и не Подмосковье. И берут именно молодых. Это сейчас такая глобальная проблема во многих компаниях, во многих отраслях. Еще меняются и поколения. И как подбирать позиции для поколения 45+ и 50+? Вот он сейчас работает таксистом на вашу телекомпанию, хотя, наверное, мог бы еще летать на самолетах. Иван Князев: Это стандартная история. Андрей Быстров: Вы знаете, я как-то приводил уже такой пример. Вы к кому пойдете лечиться – к врачу, которому 50–60 лет, хирургу, который всю жизнь простоял у операционного стола, либо к врачу, которому 25–30 лет? То есть, по сути дела… Но, к большому сожалению, в других отраслях и даже в медицине люди с таким опытом становятся маловостребованными. Ну, такой тренд в обществе. Иван Князев: Да, к сожалению, это так. Давайте послушаем… Тамара Шорникова: …Игоря. Как раз 55 лет. Давайте узнаем, работает ли он сейчас или в поисках. Здравствуйте, Игорь. Москва на связи. Иван Князев: Здравствуйте, Игорь. Зритель: Да, добрый день. Тамара Шорникова: Добрый. Зритель: Ну смотрите, я немножко о себе. Я за свою жизнь прошел, наверное, порядка 20–23 проектов. За плечами объекты – торговая коммерческая недвижимость, управление, инженерия плюс бизнес-процессы, плюс коммерция. Порядка 1 миллиона 200 тысяч квадратных метров. Последние полтора года я не могу найти работу. У меня «на холде» HeadHunter, я каждый день три раза в день обновляю. Просмотров там под две тысячи. Возраст – 55. И говорят: «До свидания». Если, допустим, я снимаю возраст из декларации, то, соответственно, получается что? Меня приглашают, разговаривают, а потом говорят: «Почему же вы возраст не указали?» Ладно. Кроме всего прочего, есть еще один аспект очень грустный. Я от собеседников в эфире слышал, что HeadHunter, по большому счету, в грустном состоянии. В чем я вижу эту грустность? Буквы как бы знают все, но смысл слов не понимают. И если у вас, скажем так, есть такое понятие, как детальная информация, но это не тот набор букв, нежели который они, что называется, по рефлексу Павлова могут понять и прочитать, то они ну не понимают и тебя сразу отбрасывают. И есть еще один аспект из прошлой жизни. Если я доходил, скажем так, до высшего руководства, то всегда я был лучшим, всегда я, что называется, забирал проект «под себя», я работал. Есть еще один аспект, которым я хотел бы поделиться. Смотрите. За последние полтора года… Ну, меня не берут. А есть среди моих знакомых какие-то учителя, юристы, допустим, еще какие-то люди, которые ищут работу. Возраст людей – где-то, скажем так, 20–30 лет. Я говорю: «Давай я тебя научу». Я даю ему материалы, он материалы эти читает. В итоге я его тестирую, провожу собеседование, какие-то тесты с ним делаю. И потом я говорю: «Вот иди туда». Я знаю, что меня там уже, что называется, отправили. Этот человек приходит. Конкурс на эти места – где-то под двадцать человек. Из восьми человек семь человек успешно были устроены, работают. Периодически я им, что называется, помогаю, подсказываю, как и чего. Они довольно успешные руководители. Я просто к чему? Получается такая картина, что опыт на самом деле как бы людей пугает. Но что нужно? Они готовы брать без опыта, но лишь бы человек знал, что называется, определенный набор фраз и был явно молодой. Вот такая история. Тамара Шорникова: Игорь, спасибо вам. Иван Князев: Спасибо большое. Тамара Шорникова: Во-первых, мы надеемся, что ваше уже видеорезюме увидят работодатели, которые захотят предложить вам то, что вы заслуживаете. А во-вторых, ну смотрите, считай, уже новая профессия в кармане – человек, по сути, работает рекрутером, помогает другим находить работу. Михаэль Гермерсхаузен: Да, он все правильно делает, предпринимателем стал. Иван Князев: Давайте сразу Сергея послушаем, Курская область. Сергей, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Слушаем. Зритель: Я хочу сказать знаете о чем? Что качество подготовки специалистов в России буквально во всех направлениях резко упало. Ну, может быть, МГИМО, может быть, Физтех и еще несколько вузов. А остальные, вы знаете, для космоса готовят. Я о чем? Например, на железнодорожном транспорте – а это самая развитая отрасль была в Советском Союзе, если сказать вам по правде, – была система непрерывного образования. Пестовали кадры буквально с детского сада! Потом железнодорожная школа, потом железнодорожное училище, потом железнодорожный техникум, потом железнодорожный вуз. И в финале – Академия транспорт. Все под крылом славного исторического Министерства путей сообщения. Вы знаете, и система непрерывная была, и кадрами сами себя обеспечивали. Сегодня, я вам откровенно скажу, бывшего военного, вертолетчика ставят командовать дистанцией пути, без образования. Ну, может быть, он психологию военную знает. Вы понимаете, государство… Да, и раньше-то все было в руках железной дороги. Сегодня Минтранс занимается учебными заведениями. ОАО «РЖД» – отдельно. И так во всех сферах. Мы тратим бешеные деньги поголовно (я про железнодорожную технику хочу сказать, про подготовку), а специалистов нет. И то же самое с медвузами: дикая нехватка врачей и в стране, и в Курской области, и в соседней Воронежской области. Надо готовить специалистов. Знаете, меньше русского языка. Вот с первого курса русский язык, извините, история… Да хватит! За одиннадцать лет они базу сделали. С первого курса нужно… Иван Князев: Спасибо. Тамара Шорникова: Сергей, мысль ваша в общем понятна. Иван Князев: Да, Сергей, спасибо. Тамара Шорникова: Андрей Владимирович, кстати, хочется спросить. Начали разговор про большие деньги, которые мы тратим, государство тратит на образование специалистов, большая часть которых, как мы сегодня обсуждаем, работают не по профессии. С одной стороны, многие скажут: «Ну как можно, выходя из школы, четко понимать, что это мой выбор осознанный, моя профессия, я буду этим специалистом до конца своих дней и так далее?» Наверное, логично, что на каком-то курсе университета или, например, на каком-то втором-третьем году работы человек просто понимает, что ну ошибся с призванием, выбирает другую профессию и прекрасно в ней себя чувствует. Это хорошо, здорово, он нашел себя. И экономика тоже получила хорошего специалиста. Но государство, я еще раз повторяю, вложилось, потратило. Насколько это нормальная сегодня ситуация, когда такое большое количество людей все-таки работают не по диплому? И что нужно менять, если это ненормально? Андрей Быстров: Вы знаете, это не только наша проблема, беда или счастье, не знаю. Мы в начале передачи говорили, что это, в общем-то, во всем мире так. Строго по диплому, если вы только закончили вуз, работают очень мало людей, которые прошли весь жизненный путь. Другое дело, если вы врач, то с этого пути вам уже труднее сойти. И то сходят – идут дилерами работать, в аптечные сети. Но, скажем так, мир так устроен, что человеку, по данным международных всяких исследовательских агентств, с точки зрения работы, мир так устроен, что технологии развиваются такими темпами (и чем дальше, тем быстрее), что человек за свою жизнь имеет возможность изменить свою работу, ну, квалификацию пять-шесть раз, в принципе. Иван Князев: Ну да, это такой западный тренд – каждые два года работу менять. Андрей Быстров: Ну, не западный тренд. Почему? Мы родились с вами (я такой пример часто приводил), и мы не подозревали, что у нас… Водитель автомобиля – это была специальная профессия. Сейчас, в принципе, водить может каждый из нас автомобиль, и уже такой профессии нет. Более того, уже появляются беспилотники. То есть профессия водителя умирает. Точно так же программирование. Программисты сейчас на пике, они востребованы. Зеленые и голубые карты для эмиграции лучших людей со всего мира в Америку, в Великобританию, зеленый свет этим людям, потому что экономике нужны специалисты. Но тренд такой, что через 10–20 лет программированием на том уровне, который сейчас требуется, будут заниматься специальные интеллектуальные системы, роботы. И программистов в том понимании… Будут постановщики задач, будут другие профессии, которые будут ставить задачи этим роботам. То есть человек, если он в современном и динамически развивающемся мире… Наша система? Конечно, мы поднимаемся, экономика наша пытается найти выходы, но все обусловлено тем уровнем научно-технического прогресса, который существует и доминирует в обществе. Если мы идем в соответствии с мировыми трендами, то, естественно, мы должны принимать и понимать, какие профессии будут нужны, с точки зрения мировых трендов. Если мы идем своими трендами, своим пониманием экономики, то мы понимаем, что… Вот все вузы в мире ведут рейтинг, сколько они выпустили выпускников – нобелевских лауреатов, сколько премьер-министров, сколько министров, руководителей больших госкорпораций. Михаэль Гермерсхаузен: Сколько зарабатывают люди. Андрей Быстров: Сколько зарабатывают, да. В принципе, когда приезжаешь в Бирмингемский университет или в Массачусетс, говорят: «У нас два премьер-министра». Допустим, другие американские университеты: «У нас семнадцать нобелевских лауреатов по экономике». Иван Князев: Ну, наши-то тоже ведут, только ситуация в целом не меняется. Андрей Быстров: Понятно. Поэтому, в принципе, общество выдвигает наверх тех, в ком оно нуждается, вернее, система управления в обществе. У нас сейчас, видимо, такой потребности в специалистах из Массачусетса на государственном уровне нет. У нас другие специалисты требуются на нынешнем этапе. Вспомните, когда Китай начинал возрождаться, он бросил клич по всему миру: «Дорогие и любимые наши китайцы! Кто живет в Америке, кто живет в Европе, возвращайтесь на Родину! Мы вам создадим самые благоприятные условия, чтобы поднимать нашу экономику. Вот вам места в наших госкомпаниях, вот вам места в органах госуправления. Ваш опыт, который вы приобрели на мировом поприще, лучшие практики вы впитали в себя, нам нужен Возвращайтесь и работайте. Помогите нам поднять страну!» Вот с чего нужно, на мой взгляд, начинать, чтобы и образование поднять, и престиж поднять, создать систему социальных лифтов и тому подобное. Тамара Шорникова: О престиже. У нас есть видеоматериал, где представитель одной из самых престижных профессий… Иван Князев: Учитель из Липецка. Тамара Шорникова: Учитель, да. Ну, интригу повешу. Давайте узнаем, что же с ним, прямо сейчас из нашего репортажа. Смотрим и обсуждаем. СЮЖЕТ Иван Князев: Вот я не зря спрашивал в начале нашей программы, почему-то все-таки не могут работники и работодатели найти друг друга. Казалось бы… Вот герой нашего сюжета сказал, что он кого-то действительно вытеснил с того места, а сам мог бы работать там. Знаете, Михаэль, что я хотел спросить? Работодателям все-таки выгодно взращивать своего специалиста или уже готового брать? Вот какая практика у вас в вашей компании? Что показывает опыт? Может быть, на Западе какая практика и как у нас? Что вы наблюдаете? Михаэль Гермерсхаузен: Это палка о двух концах. Если вы выращиваете вашего сотрудника и вы это хорошо делаете, то, конечно, будет обязательно какой-то конкурент, который с помощью нас, рекрутеров, переманит этого человека. И вы потратили зря деньги на это. Поэтому, к сожалению, мало компаний именно этим занимаются. С другого конца, конечно, я предлагаю лично всем компаниям этим заниматься, потому что сотрудник будет гораздо более лояльный. Когда вы начинаете вкладывать в человека, он знает… Даже наш зритель уже говорил, что в Советском Союзе об этом знали: на всю жизнь учиться. Это не только сейчас придумано. Единственная разница, что раньше людей заставляли, скорее всего, говорили: «Вы должны то делать», – и там не было выбора. А сейчас наоборот – никто тебе этого не говорит, ты должен самостоятельно этим заниматься и самостоятельно найти в себе мотивацию. Если ты этим не занимаешься, то никто не стоит и не говорит: «Ты без денег, ты не получаешь работу», – и так далее. Иван Князев: Андрей, а как у нас происходит? Почему работодатели не берут? Ну, казалось бы, вот тебе готовый опытный сотрудник. Опять же возвращаюсь к нашему звонку. Наш телезритель две темы поднял. Ему 55 лет, и он не может найти работу, но он готовый специалист. А берут молодых. Андрей Быстров: Я думаю, что главная причина… Вот я ставлю себя на место владельца бизнеса. Может быть, я повторюсь. Я считаю, что у меня должны быть участки моего бизнеса закрыты профессионалами, специалистами, чтобы у меня было как можно меньше проблем, чтобы я не отвлекался на то, чтобы исправлять то, что они там натворили. Это моя концепция. Существует другая концепция. Например, государственные учреждения, большинство из них – работодатели. Естественно, скажем так, совершенно по другому принципу в большинстве случаев набираются люди на руководящие должности. И в этой ситуации… Иван Князев: Ну, в смысле? По каким принципам набираются? Я не очень понимаю. Андрей Быстров: Ну, скажем так… Иван Князев: За красивые глаза? Андрей Быстров: Вот смотрите. Проанализируйте (скажем так, мы все живем не в вакууме) фамилии руководителей больших госкомпаний. Кто они по образованию, по статусу, по личным отношениям между собой? Руководители министерств и ведомств – какие отношения и аффилированность у них с бизнесом, с профильными министерствами? Иван Князев: А, вы про кумовство сейчас? Андрей Быстров: Да. Иван Князев: Понятно, понятно. Андрей Быстров: Поэтому, в принципе, система в стране… Но не только наша страна, а многие страны этим страдают. Другое дело, что в нашей стране, допустим, централизация системы управления такова, что это очень влияет на всю экономику. Например, в Италии, где у Берлускони тоже были девушки-фотомодели министрами, в принципе, у них не столько влияния на экономическую модель государства, не в таком объеме, как у нас. Поэтому, может быть, там это и допустимо. Михаэль Гермерсхаузен: Мы этого просто не знаем. Тамара Шорникова: Зачем далеко ходить? Не в Италии, а в России недавно домохозяйка стала градоначальником. Как вы считаете, это как лозунг «Каждая кухарка может управлять страной»? Или это ненормальная ситуация? Андрей Быстров: Я знаю один субъект федерации, где был прислан губернатор молодой. В принципе, видимо, ему было тяжело найти каких-то соратников – и тех двух секретарш, которые ему достались от предыдущего губернатора, он сделал их вице-губернаторами. Я не буду называть этот регион, но, в принципе, таких примеров очень много. Это говорит о том, как работает система отбора кадров. Тамара Шорникова: Как работает – еще немного узнаем от наших телезрителей из разных регионов. Нам пишет, например, Воронежская область: «Мне 69 лет. Я работал ведущим конструктором, сейчас на пенсии, но в любую минуту, если захочу, устроюсь по своей специальности, уверен. Вячеслав». Мы за Вячеслава, естественно, рады. Иван Князев: Ну, это очень хорошо. Андрей Быстров: Вы знаете, по поводу конструкторов я отмечу такую вещь. Ведь мы работаем в той системе, где государственный оборонный заказ, оборонная промышленность, промышленность, которая производит локомотивы гражданские, самолеты и прочий подвижной состав. Раньше у нас в каждой отрасли были генеральные конструктора. Я был связан с этим, и я просто знаю, что, в принципе, в большинстве случаев сейчас на должностях генеральных конструкторов находятся люди либо очень преклонного возраста, которым сейчас уже… Ну считайте. Если им в 70-м году было 30 лет, они что-то помнят, то сейчас им уже почти 80, да? 50 лет прошло. То есть мы говорим о кадровом составе. А если говорить о молодых генеральных конструкторах, то большинство из них к конструированию, к созданию сложных наукоемких систем не имеют никакого отношения по своему уровню образования, квалификации и компетенциям. Иван Князев: Поэтому у нас все ломается? Андрей Быстров: Поэтому все и ломается. Иван Князев: Алтайский край: «У меня четыре специальности, но работы нет в Алтайском крае. Написала готовый законопроект, – не буду называть, – надеюсь на положительное решение». У человека четыре специальности, но опять же не может найти себе работу. Послушаем зрителей? Тамара Шорникова: Да. И до этого коротко – Ростовская область. Мы часто говорим о том, что людям в возрасте сложно найти работу, мол, молодым везде у нас дорога. Ростовская область: «Молодые без работы, на каждом углу безработица. Знакомая переобучилась на делопроизводителя, а работы нет, найти не может, устроиться не может». Давайте сейчас послушаем телефонный звонок. Владимир, Тверь. Здравствуйте. Иван Князев: Здравствуйте, Владимир. Зритель: Алло. Здравствуйте. Вы слышите? Тамара Шорникова: Да, слушаем. Зритель: Я бы хотел рассказать свою историю. Эта тема как раз затрагивалась у вас, что сейчас популярная профессия – водитель. Моя история звучит так. Я работал водителем, дошел до водителя первого класса, и даже за класс получал 25% от оклада. Затем стал механиком контрольным, затем – начальником гаража. И сейчас проблема такая в транспортной сфере, что я знаю все причины, по которым попадают машины в ДТП. Видели все, наверное, что автобусы попадают и так далее. Я знаю всю эту структуру. Проблемы с запчастями в организациях существуют. Проблемы с водителями, которые попадают не на свое место. Но когда об этом разговариваешь с высшим руководством, руководство не хочет это воспринимать всерьез. Иван Князев: А что говорит в ответ? Почему? Когда им говорят: «У тебя водитель, который не должен сидеть за баранкой», – то что они говорят? Зритель: Они подходят к механику, чтобы дать им запчасть, которой нет, или ту, которую нужно восстановить. А по требованиям механика контрольного не имеет права стоять эта запчасть на автомобиле, так как может случиться ДТП. Иван Князев: То есть получается, что и сам руководитель тоже некомпетентен, да? Он тоже не понимает, что он просит и требует? Зритель: Да. То есть борьба идет с высшим руководством, которое выше стоит, что вот нужно на автомобиль поставить это или это. Допустим, даже нормы есть какие-то расхода на резину, в частности. Но – нет сейчас. Поэтому машину приходится выпускать на линию. Закрывать глаза на это нельзя, так как это уже показывают даже по центральному телевидению, все эти аварийные ситуации. Вот в чем проблема. Тамара Шорникова: Владимир, спасибо вам большое. Иван Князев: Спасибо, Владимир. Тамара Шорникова: Ты знаешь, я думаю, что действительно затронута очень важная проблема. Не думаю, что все руководители напрочь некомпетентные, просто деньги хорошо считают и закрывают действительно глаза. И поэтому, кстати, те самые опытные сотрудники часто оказываются не очень нужны, потому что молодые, неопытные, незнающие – они просто не заметят этой проблемы. Соответственно, не придется идти на ковер к начальству, а начальству не придется как-то думать, морщить лоб, что делать и так далее. Давайте посмотрим… Иван Князев: Это с одной стороны. А с другой стороны, мы помним, что такое понятие «эффективный менеджер». У нас сейчас полстраны менеджеров эффективных. Тамара Шорникова: И с этой стороны тоже можно посмотреть. Давайте посмотрим сейчас видеоматериал. Мы спросили наших телезрителей, как они оценивают свою квалификацию, к чему стремятся. И вот какие ответы получили. Смотрим и обсуждаем. ОПРОС Тамара Шорникова: Прозвучала важная фраза в нашем видеоматериале. Мужчина рассказывал про свой опыт – печатник, 18 лет опыта. Сейчас типографии меняются, интернет, новые технологии и так далее. Соответственно, он остался не у дел в своей профессии, вынужден был искать другую. Совершенно недавно обсуждали, что через год в колледжах из перечня профессий вычеркнут почти 100 позиций (об этом рассказывала министр просвещения Ольга Васильева), потому что не нужны уже, естественно, ткачи, сушильщики, радиооператоры. Им на смену придут обновленные специальности: технологи 3D-печати, мехатроники и так далее. На самом деле, если взглянуть честно на наши вузы (как ведущие, так и обычные в регионах), какой процент образовательных стандартов нужно пересмотреть? Может быть, гораздо больше, чем 100 позиций, нужно выкинуть из того, что сейчас преподают на факультетах? Андрей Быстров: Вы знаете, ведущие вузы страны, которых не так уж и много, национальные университеты – они, в общем-то, стараются отслеживать даже сейчас, в этих условиях потребности рынка труда. В общем, если на специальности, на программы студент не идет или идет плохо, то есть подают мало заявлений, по приемке формируются малые группы, то это уже основания для руководства учебного заведения задуматься: «Правильным ли путем мы идем? Может быть, нам что-то пересмотреть, переработать, усовершенствовать эту образовательную программу?» Но есть, скажем так, существенные проблемы в нашем образовании, которые связаны с общим состоянием экономики. Если смотреть классические сложившиеся научные школы в таких ведущих университетах, как МГУ, МГИМО, Российский экономический университет имени Плеханова, Финансовый университет, МГТУ имени Баумана и другие… Извините, я многих не назвал. Те, которые очень давно на рынке образовательных услуг существуют, назовем это так, как сейчас называют. Тем не менее, в общем-то, они все в большинстве своем в тренде. Но существует другая проблема – проблема с тем, что в большинстве случаев наши образовательные программы не в полной мере, наверное, практикоориентированные. Постепенно, конечно, государство уделяет внимание, создаются лабораторные базы сейчас, национальные проекты, но все равно это не решит полностью эту проблему. Иван Князев: То есть много теории, а практики… Андрей Быстров: Это с одной стороны. А с другой стороны, уже существуют звезды мировые в области образования, которые готовят специалистов в этих направлениях. Ну, нам необходим обмен свежей научной информацией, научными практиками с ведущими образовательными учреждениями мира. В общем, мы идем по этому пути, но мы находимся только в начале его. Потому что мы сейчас создаем… Не только наш университет, а все университеты, всем поставлена такая задача. Создаются совместные образовательные программы двойных дипломов. В гуманитарной области это относительно проще. А когда вопрос касается, скажем, технических, технологических специальностей, то здесь несколько сложнее. Например, если говорить о таком направлении, как ядерная физика, вот об этой области, то, в общем, наверное, мы в некоторых направлениях опережаем мировые университеты. Но в других университетах, что связаны с искусственным интеллектом, с нейросетями, с использованием сложных вычислительных систем глобальных, то здесь нам, конечно, необходимо сотрудничество с профессионалами, привлечение профессоров западных. Нашим профессорам следует поучиться. Привлекать выпускников ведущих университетов мира для того, чтобы они преподавали в нашем университете. А разница в зарплатах, в общем-то, существенная. То есть не каждый поедет сюда – только ради интереса, наверное. Причем зарплата профессора в Америке, например (у меня коллеги есть), 10–12 тысяч долларов. У нас профессор получает на порядок меньше. Иван Князев: Тысячу. Андрей Быстров: Хотим качественного образования? Мы должны импортировать специалистов – не тотально, а точено – для некоторых вещей. Иван Князев: Спасибо большое. Тамара Шорникова: Один вопрос короткий Михаэлю. Просто у нас очень многие зрители в эсэмэсках говорят: «Правильно говорите, есть проблема с устройством на работу людям пожилого возраста, молодежи трудно». Может быть, подскажете, что сделать? Что о себе нужно рассказать или как себя преподать, что в себя вложить, инвестировать, чтобы точно найти работу? Есть ли какие-то универсальные советы? Если можно, конечно, коротко. Мы понимаем, что это невозможно, но постарайтесь. Михаэль Гермерсхаузен: Один пример наш зритель уже говорил: он пишет в своем резюме одно, а рекрутер не понимает, о чем он говорит. Поэтому резюме должно быть на таком языке, чтобы простой рекрутер, который обычно молодой человек или женщина моложе 25, которая может много чего еще не знать, чтобы они друг друга поняли. И инициатива. Вот мне очень понравилась его инициатива, что он сам уже стал сейчас предпринимателем и сам уже, хотя его не взяли на работу, помогает другим это делать. Просто звонить и идти на собеседование – это тоже до сих пор очень хорошо работает. Иван Князев: Разговаривать. Михаэль Гермерсхаузен: А не просто сидеть, пока тебе отвечают или не отвечают. Иван Князев: Спасибо большое. Михаэль Гермерсхаузен, генеральный директор рекрутинговой компании Antal Russia, был у нас в гостях. Спасибо, Михаэль. И Андрей Владимирович Быстров, заведующий кафедрой экономики промышленности Российского экономического университета имени Плеханова. Спасибо вам большое. Тамара Шорникова: Квалификация – наша тема дня. Коллеги вернутся к ней вечером. Не пропустите!