Какие суммы тратят россияне на лекарства?

Гости
Нелли Игнатьева
доцент кафедры фармакологии Первого Московского медуниверситета им. И.М. Сеченова, член комитета по предпринимательству в здравоохранении и медицинской промышленности ТПП РФ
Иван Родионов
профессор департамента финансов НИУ ВШЭ

Александр Денисов: «Попрошу у Санты на антидепрессанты». А на какие еще лекарства просят денег у Санты? – раз в аптеках появилась такая услуга, как кредитование, экспресс-кредитование на покупку нужных вам препаратов.

Анастасия Сорокина: На этой неделе в проекте «Реальные цифры» исполнительный директор Российской ассоциации аптечных сетей Нелли Игнатьева спрашивала вас: «Сколько вы тратите в месяц на лекарства? И какие препараты покупаете в аптеках?»

Александр Денисов: И вот какие сведения мы собрали. Часть зрителей – 6,5% – вообще не покупают лекарства. Сообщение из Ленинградской области: «Не покупаем – не на что. Лечимся народными средствами». Или из Краснодарского края: «Не хожу по врачам – все равно не смогу купить лекарства».

Анастасия Сорокина: В одном из последних исследований РАНХиГС специалисты сделали вывод, что государство теряет гораздо больше от того, что люди не покупают лекарства, в результате болеют и попадают в дорогие для бюджета больницы. Для многих людей пожилого возраста или страдающих хроническими заболеваниями расходы на лекарства становятся неподъемной ношей.

Вот письмо из Ульяновской области: «Мне 71 год. Пенсия – 6 330 рублей. Регион доплачивает 2 225 рублей. На лекарства уходит 6 тысяч. На что жить?» Или из Ленинградской области: «Я на пенсии и не на инвалидности. Перечислять лекарства не буду, туда входит большинство обезболивающих, рецепты от невролога, реабилитолога. В месяц уходит до 10 тысяч рублей».

Александр Денисов: По данным сервиса «Все аптеки», в среднем один покупатель тратит на лекарства 2 200 рублей в месяц; по нашим данным – в среднем 3 800 рублей. Больше всего на препараты уходит у жителей Москвы, Выборга, Камчатки, Архангельской, Саратовской и Московской областей.

Тему обсуждаем вместе с вами. Подключайтесь, звоните, пишите. В студии у нас: Иван Иванович Родионов – Иван Иванович, здравствуйте! – профессор Департамента финансов Высшей школы экономики, и, разумеется, Нелли Игнатьева, исполнительный директор Российской ассоциации аптечных сетей. Как раз вы и просили зрителей присылать сообщения.

Нелли Игнатьева: Здравствуйте.

Александр Денисов: Вот сведения мы получили – 3 800 рублей в среднем тратит каждый покупатель в аптеках. Сумма немаленькая вышла.

Нелли Игнатьева: Сумма вышла действительно немаленькая. Я сейчас прокомментирую опрос, поскольку я с ним знакома – возможно, еще не полностью.

То, что меня насторожило, и очень насторожило, – самые высокие суммы тратятся нашими уважаемыми пациентами, которые обладают правом льготы на бесплатные лекарственные препараты. Это говорит о чем? Во-первых, скорее говорит о том, что лекарственные препараты где-то отчасти пациенты покупают за собственные средства, поскольку отказываются, видимо, от льготных лекарственных препаратов, то есть берут компенсационный денежный пакет. И в результате получается, что они не могут на эти полученные денежные средства приобрести то количество лекарств, которые им необходимы реально.

Я просто наших телезрителей призову в очередной раз подумать и взвесить, а стоит ли того та сумма денежной компенсации, которую вы взамен льготных лекарств себе забираете, в силу того, что вы потом не можете позволить купить действительно лекарственные препараты.

Наш опрос также показал то, что нам звонили, нам писали наши телезрители, у которых действительно накипело. Я их очень понимаю в силу того, что, да, это несколько основных заболеваний (я по лекарственным препаратам могу сориентироваться), которые действительно нуждаются в постоянном их применении.

Это суммы, которые можно в отдельных случаях скорректировать. В каком смысле скорректировать? Там, где лекарственные препараты назывались по торговым наименованиям (в нашем опросе наши телезрители писали), у отдельных лекарственных препаратов в рамках действующего вещества есть замена, можно найти подешевле лекарственные препараты.

Александр Денисов: Дженерики вы имеете в виду?

Нелли Игнатьева: Да, это дженерики. Но! Что касается дженериков… К дженерикам особое внимание. Но дженерики – это те же лекарственные препараты. И даже в этих случаях тоже такие предложения были…

Александр Денисов: Бывают даже и лучше.

Нелли Игнатьева: Не в том плане, что дженерик не уступает ни в коем случае оригинальному лекарственному препарату, как мы уже привыкли называть. Здесь я совершенно четко с этим соглашусь. Но в то же время каждый пациент – это индивидуальность. И одному подходит лекарственный препарат, а другому этот препарат может не подходить.

То есть возможность корректировать, с точки зрения экономии своего бюджета, имеет место быть. Но все-таки основная масса наших телезрителей обладает правом льготного получения лекарственных препаратов и почему-то этим правом не пользуется.

Александр Денисов: Сейчас продолжим обсуждение. Иван Иванович, как вы думаете, почему такой выбор делают – получить деньги вместо льготных препаратов, хотя в итоге и проигрывают?

Иван Родионов: Нет, понятно – почему. Потому что денег мало.

Александр Денисов: А куда они их тратят тогда вместе лекарств?

Анастасия Сорокина: На еду, видимо.

Иван Родионов: На квартиру. Квартиры очень дорогие сейчас. У пенсионеров больше половины пенсии уходит на коммуналку. И когда мы говорим о том, что у нас уровень затрат на питание больше 50%, то он и будет снижаться, потому что просто денег не будет. Дело не в том, что люди есть не хотят, а в том, что отбирают за коммуналку слишком много. При этом живые деньги – это всегда живые деньги.

Александр Денисов: Но здоровье дороже все-таки.

Иван Родионов: Понимаете, на самом деле…

Александр Денисов: Это лучше, чем за квартиру заплатить. Лучше за квартиру быть должным, но здоровым.

Иван Родионов: Да все же понимают, что… В нашей стране есть две болезни, вы знаете: фигня, которая сама проходит, и кабздец, который не лечится. И с этой точки зрения люди это прекрасно понимают. Да, есть целые категории хроников, но их в общей доле населения не так много. С ними как раз более или менее все понятно, потому что у них есть инвалидность, у них есть льготы, у них есть почти все, что нужно. И с этой точки зрения вот для этой категории доступность лекарств у нас не хуже, чем в других странах.

Александр Денисов: Вы знаете, если давление скачет, то как-то ни первым, ни вторым вариантом не хочется удовлетворяться: либо конец, как вы говорите, либо само пройдет. Не пройдет. А конца ждать неприятно.

Иван Родионов: Ну, опять… Я сам-то немолодой. И на самом деле мне прописали лекарство как раз для того, чтобы контролировать давление. Я уже, наверное, 12 лет им пользуюсь. Не такое оно дорогое, это вполне по силам.

И это все зависит опять же от настроя, от желания и от того, чтобы правильно подобрали. Смешно, когда в аптеках есть, например, тот же самый парацетамол по 20 и тот же самый парацетамол в другой форме, но с шипучкой, за 200. А люди ведутся. Это то же самое. Это импульсивные покупки. «Вот мне плохо стало. И вместо того, чтобы купить за 20, я куплю за 200». Поэтому и такие огромные чеки.

На самом деле это ситуация как бы всего мира, потому что… Во многих странах люди вообще не думают о цене лекарств, потому что они получают их практически бесплатно, если они прописаны в рамках страховки. У нас на самом деле был разговор уже лет десять назад, по-моему, по поводу медицинской страховки в части лекарств, но опять ничего не решается. И с этой точки зрения, наверное, государству надо озаботиться тем, чтобы меньше на этом рынке играть. Вы знаете, что рынок на самом деле лучше эти вопросы регулирует сам, без участия государства.

Александр Денисов: Еще поговорим про игры, как регулирует рынок, многие вопросы. Что, сюжет посмотрим?

Анастасия Сорокина: Да.

Александр Денисов: У нас есть сюжет.

Анастасия Сорокина: В Челябинской области семья заняла 8 тысяч в микрофинансовой организации, чтобы купить лекарства для детей. А в Амурской области пенсионерка оформила кредитную карту – деньги ей также нужны на дорогие препараты, так как пенсии хватает только на коммунальные платежи и еду.

СЮЖЕТ

Александр Денисов: Вот и объяснение. Смотрите – 3 800, да? Почти те же 4 тысячи. Она взяла кредит на 50 тысяч, должна сейчас 136. И что, действительно для диабетиков эти полоски…

Анастасия Сорокина: Они же вроде бы входят в программу льготных лекарств.

Нелли Игнатьева: Да. Но на региональном уровне принимаются решения. И вот мы видим пример, что человек не получает. О чем мы и говорим. Те лекарственные препараты, которые должны отпускаться льготно, и тот перечень, в том числе медицинских изделий, к которому относятся полоски, пациенты все (и это наш опрос тоже показывал) покупают за собственные средства.

Александр Денисов: А кто виноват? Региональный минздрав?

Нелли Игнатьева: Ну, отвечать за наши органы исполнительной власти я ни в коем случае не берусь в силу того, что…

Александр Денисов: Вы предположите, предположите, хорошо.

Нелли Игнатьева: Я думаю, что виноваты… В принципе, система виновата (в хорошем смысле), потому что каждый понемножку виноват, в том числе (некрасиво будет с моей стороны звучать) и пациенты в силу того, что они не всегда требуют выписки рецепта.

Когда врач говорит… И такие комментарии у нас тоже в опросе были: «У врача не допросишься рецепта». Ну, в плане того, что дороже будет. И различные комментарии, как могут наши уважаемые телезрители… Спасибо им за терпение и за выносливость, в свою очередь.

Но когда того лекарственного препарата по льготе нет, который должен быть для пациента, рецепт все равно должен быть выписан. И с этим рецептом обязательно пациент должен прийти в аптеку и показать этот рецепт. Аптека должна принять его на так называемое отсроченное обслуживание. И только после этого момента запускается механизм поиска этого лекарственного препарата. Возможно, этот лекарственный препарат уже государство закупило, но он находится где-то в другом месте.

Александр Денисов: Иван Иванович, мы с вами можем не миндальничать, можем спокойно обвинить. Кто виноват, что вот такая история? Почему она покупает эти полоски за 2 тысячи? А 2 тысячи – это деньги будь здоров! И сколько этих полосок нужно?

Анастасия Сорокина: С пенсией в 16 тысяч рублей.

Иван Родионов: Вы знаете, на самом деле диабет существует уже многие сотни лет. И лекарство от него придумано не 100 лет назад, а может быть, и больше. И с этой точки зрения все время тестироваться… Ну, если нет денег-то. Лекарства-то есть. Необязательно все время себя проверять. Есть многих хороших способов. Можно сделать генетический анализ. Генетический тест – всего 10 тысяч. Все отлично на самом деле. Но человек сам выбирает себе этот путь. Плюс к тому, конечно…

Александр Денисов: То есть бабуля…

Иван Родионов: …когда речь идет о кредитовании покупки лекарств под 23% – ну, это же идиотизм!

Александр Денисов: Это то, что сейчас предложили.

Иван Родионов: Каждый человек может получить потребительский кредит под более низкую ставку. Совершенно необязательно выбирать худшие условия.

То же самое в части тех лекарств, которые называла семья. Это дорогие лекарства. И я не уверен, что они абсолютно эффективные. Совершенно не уверен. Есть попроще. Это проблема бедного человека: бедный человек всегда покупает дорого.

Анастасия Сорокина: Иван Иванович, но это же назначил врач. Что значит «купить дороже»? Если приходит специалист и говорит: «Вам нужно пользоваться тем-то, тем-то и тем-то»… Он наверняка видит обстановку, видит больных детей и назначает эти препараты.

Иван Родионов: Да я не уверен, что врач вообще эти препараты назначал. На самом деле это совершенно неоднозначно. И врач не может не думать о том, что… Он видит, что пятеро детей. Он видит, что семья в определенной степени точно не благоденствует. И точно он худший вариант не назначит.

Александр Денисов: Ну да. Что же, он им враг им? Послушаем звонок…

Нелли Игнатьева: Врач назначает активное вещество, а торговое наименование выбирает пациент. И льготы. До трех лет у всех деток в Российской Федерации бесплатные лекарства.

Александр Денисов: Людмила из Алтайского края дозвонилась. Людмила, добрый вечер.

Анастасия Сорокина: Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Я инвалид второй группы, болею уже больше 25 лет. У меня хроническая надпочечниковая недостаточность, то есть болезнь Аддисона. Еще у меня щитовидка. И бывает, что сахар повышается, бывает, что гормон сахара выбрасывается. Гиперкалиемия бывает у меня. У меня очень тяжелые заболевания. Я забрала пакет из-за того, что у меня сил нет ходить в больницу. Понимаете? Очень тяжелые заболевания у меня. А теперь еще и «Преднизолона» в аптеках нет.

Александр Денисов: Спасибо вам большое.

Анастасия Сорокина: Спасибо, Людмила.

Александр Денисов: Вот это, кстати, очень интересный момент – чего нет в аптеках. Сейчас про это поговорим.

На рынке идут такие – ну как назвать? – тихие игры в пользу одних игроков и в ущерб другим. Вот смотрите. Есть такой жизненно важный препарат, входит в список жизненно важных, противоэпилептический, называется «Карбамазепин» – международное непатентованное название. Значит, его нет в аптеках даже в Москве. Вместо него предлагают (я не буду называть марку) зарубежный, и он дороже. Почему это происходит, Нелли? Вот нет «Карбамазепина», а вместо этого есть дорогой зарубежный препарат.

Нелли Игнатьева: Я позволю на этом примере обобщить общую картину.

Александр Денисов: Давайте.

Нелли Игнатьева: В связи с чем у нас исчезают лекарственные препараты? Причин бывает несколько. Этот год богатый был на исчезновение лекарственных препаратов, а особенно мы заметили в начале года это по лекарственным препаратам для сердечно-сосудистых заболеваний. Это сразу, что называется, грянуло так, что мы просто в хорошем смысле ждали и делали все, когда лекарственный препарат вернется…

Александр Денисов: А по чьей вине?

Нелли Игнатьева: Первый пример был, когда единственная субстанция для производства этого лекарственного препарата производилась в Китае, но Китай принял решение не производить эту субстанцию. То есть во всем мире ее просто не стало. Сегодня мы наладили российское производство именно этой субстанции, и лекарственный препарат российского производства есть.

Александр Денисов: А «Карбамазепин» – там тоже исчезла субстанция? Российский мы не можем сделать?

Нелли Игнатьева: Теперь то, что касается следующего. Я не каждую ситуацию готова прокомментировать в силу того, что есть такой проблемный момент: производители не всегда информируют участников даже рынка о причинах исчезновения лекарственных препаратов. Ну и в том числе препарат, который назвала наша уважаемая телезрительница, – были проблемы с субстанциями.

Александр Денисов: «Преднизолон» – там тоже субстанция?

Нелли Игнатьева: Были проблемы с субстанциями. По сей день у нас есть. С апреля месяца в хорошем смысле были хорошие поставки лекарственных препаратов. Я имею в виду – инъекции. Ну и с таблетками тоже существует проблемный момент, они есть далеко не везде, увы. Проблема с субстанциями.

Плюс ко всему есть еще некоторые производственные проблемы, которые… Неправильно зарегулировано у нас, скажем так. И встает вопрос, что себестоимость сырья становится выше, чем зарегистрированная цена. И когда перечень жизненно необходимых и важнейших лекарственных препаратов, увы, препарата на рынке уже нет.

Александр Денисов: Извините, Нелли, что перебиваю. Иван Иванович, а вам не кажется подозрительной история, что исчезает отечественный, который дешевле, а вместо этого предлагают дорогой зарубежный, не зная всех этих нюансов про какие-то субстанции не субстанции? Вот такая замена…

Иван Родионов: Нет, так тоже говорить нельзя.

Александр Денисов: Почему?

Иван Родионов: У меня теща очень любила «Адельфан». Вот она считала, что он ей помогал. У меня тоже гипертония. Я еще 20 лет назад сходил к врачу, и он мне сказал: «Адельфан»? Да это вообще чепуха! Это пустышка. Там ничего нет». А вот теще помогал. И для нее было трагедия, когда 10 лет назад он пропал. То есть много здесь индивидуального.

С другой стороны, опять вспомните, вот сегодня как раз вводится в действие новый порядок сертификации лекарств…

Александр Денисов: Так называемая принудительная?

Иван Родионов: Нет.

Александр Денисов: Когда можно не спрашивать производителя, да?

Иван Родионов: Нет, речь идет о другом. И Медведев то ли вчера, то ли позавчера строго спрашивал: «А что, быстрее будет?» И ему говорят: «Да, намного быстрее будет». То есть это значит, что на самом деле вот такие случаи, когда субстанция пропала или еще что-то, в какой-то степени будет решаться.

С одной стороны, если вы сходите в аптеку, то вы заметите интересный такой как бы факт. Всегда было три группы лекарств: дешевые (до 50), дорогие и средние. Вот сейчас средних-то почти нет.

Александр Денисов: Либо дорогие, либо очень дешевые?

Иван Родионов: Ну да. Тот же самый препарат, который я уже упоминал, за 20 рублей, либо уже в ту сторону – за 500. И вот это на самом деле народ и замечает. Потому что покупка лекарств дорогих – это всегда событие, почти как покупка телевизора. Ну, может быть, чуть дешевле.

Нелли Игнатьева: Позвольте я цифрами прокомментирую. У нас сегодня в обращении и в продаже находятся лекарственные препараты по цене до 50 рублей в объемах около 40% (в упаковках), а вот свыше 500 рублей – менее 9% (в упаковках). Поэтому как раз средняя цена и присутствует на рынке, она доминирует. Я с вами, уважаемый оппонент мой, не соглашусь.

Александр Денисов: Нелли, еще много претензий к аптечным сетям. А потом примем звонок.

Смотрите. Вот есть так называемые «сиротские» лекарства. Это официальный термин. То есть это те лекарства, которые назначаются редко. В аптеках их практически нет. Почему аптеки не хотят с ними связываться?

Нелли Игнатьева: Вы знаете, в основном это лекарственные препараты, которые нужны как раз льготным пациентам. Все, что отпускается по льготе, то есть в рамках госгарантий, непосредственно для наших пациентов, в принципе, не должно быть в коммерческом сегменте. Они бесплатно должны отпускаться пациентам.

Поэтому вопрос в другом. Я благодарю аптеки, когда в них есть инсулин, который точно так же должен бесплатно отпускаться. То есть вот в чем у нас ситуация. Опять мы возвращаемся…

Александр Денисов: То есть мы еще должны говорить «спасибо», что хоть кто-то эти «сиротские» лекарства продает?

Нелли Игнатьева: Да. Я не стесняюсь и благодарю своих коллег за то, что эти лекарственные препараты под заказ доставляются нашим пациентам.

Ну и тот случай, который приводится сейчас – кредитование. Тут выступили, кстати, не аптеки, а это банки кредитуют. Кредит же на лекарственные препараты не аптеки дают, правда? Грустно, печально, но каждый сюжет доказывает только одно: люди все равно берут кредиты, потому что у них нет средств. Давайте уже призовем всех нас вместе с теми лицами, которые принимают решения, не экономить деньги, не смотреть в сторону наиболее дешевого лекарственного препарата, а смотреть в сторону именно того лекарственного препарата, который нужен нашим уважаемым пациентам.

Анастасия Сорокина: Нелли, вы сказали по поводу лекарств для детей до трех лет, что они должны быть бесплатными. Вот сейчас выбрала только три, наверное, из десяти сообщений: из Владимирской области, Москвы и Кемеровской области. «Никаких бесплатных лекарств не получали. Даже находясь в стационаре на лечении с ребенком до года, покупали лекарства за свои собственные средства». Это как раз та картина…

Нелли Игнатьева: Что касается стационара, то у меня вообще в голове не укладывается. Все логичные соображения…

Анастасия Сорокина: Это Кемеровская область.

Нелли Игнатьева: С точки зрения своего профессионального долга и ответственности…. Ну действительно, у нас каждый пациент находится в такой ситуации, что он должен требовать и знать свои права, выполнение их. Даже те наши детки, которые находятся на амбулаторном лечении, то есть не в стационаре, им всем бесплатные лекарства до трех лет, всем абсолютно лекарства должны быть бесплатно.

Анастасия Сорокина: А если говорят в больнице, что нет лекарств?

Нелли Игнатьева: Да, ситуация, что нет. Значит что? У нас большинство что делают? Разворачиваются, идут в аптеку и покупают за собственные средства. Почему? Потому что лекарство же нужно сегодня. Это понять тоже можно. Мы заболели сегодня – нужно сегодня. Завтра уже, может быть, и не нужно. Или уже нужно будет другое, потому что мы не лечимся своевременно.

Но если мы действительно проявим такую волю и пациент громко о себе заявит, что он хозяин в системе здравоохранения… А система здравоохранения должна работать на уважаемого пациента. То есть – требовать, писать жалобы. Я понимаю, что это тяжело и неприятно, но иначе мы никак не сдвинемся, что ли. Я не столько оптимист (вот оппонент улыбается), а сколько реально смотрю на вещи. Не будет жалобы – не будет и решения на эту жалобу.

Александр Денисов: Иван Иванович, почему улыбаетесь?

Иван Родионов: Вы знаете, в нашей стране человек поставлен в положение нищего, который стучит кружкой. Вот это неправильно! Человек не должен требовать. Если ему положено, он должен получить. Все время ставить в униженное положение, в положение просящего, «отдай мне!» – это нехорошо. И само то, что та же самая аптечная ассоциация допускает это как нормальное – это уже ненормально. Они на самом деле должны посыпать себе голову пеплом и говорить: «Да, не сумели, не справились». Нет, им на это наплевать! «Ты проси». Ищите и обрящете.

Александр Денисов: Просят даже, знаете, дорогие препараты. Вот пропали нейролептики, по восемь месяцев нет.

Нелли Игнатьева: Мы не закупаем лекарственные препараты. Аптеки вообще не закупают для льготников лекарственные препараты, мы вне этой системы. Это что касается закупок. Поэтому я, что называется, отвергаю в мой адрес комментарии, они не ко мне.

Александр Денисов: Нелли, вопрос еще совсем коротко, у нас мало времени. Почему пропадают нейролептики? Вот смотрите – «Кветиапин», такое непатентованное международное название. Импортный, хороший, дорогой, который людям помогал, исчез на восемь месяцев. Вместо этого появился дженерик, который был хуже. Почему пропадают нейролептики? Это тоже важно.

Нелли Игнатьева: Это вопросы к производителю. Опять-таки я могу сказать только одно…

Александр Денисов: То есть не к нашим сетям?

Нелли Игнатьева: Понимаете, если препарат есть на рынке, то он есть где? Он есть на рынке, он есть в аптеках.

Александр Денисов: Просто возникает ощущение, что кто-то рычаги давит в пользу одного игрока.

Нелли Игнатьева: У нас на сегодняшний день действительно есть такой ориентир – в пользу самого дешевого лекарственного препарата. Это и госзакупки так проходят. Даже сегодня аптечные организации предлагают рекомендовать… Скоро будут еще более ужесточенно самые дешевые препараты назначать, рекомендовать нашим пациентам.

Анастасия Сорокина: Простите, совсем мало времени у нас осталось.

Александр Денисов: Спасибо большое, Нелли. Вот тема такая… Спасибо, что обговорили. Вернемся после новостей.

Подводим итоги опроса с экспертами