Иван Князев: Какое будущее мы выбираем для своих детей? Согласно данным опроса, более четверти родителей хотят видеть своих сыновей IT-специалистами, а каждый пятый родитель девочки видит будущее в медицине – такие данные приводит портал Superjob. На втором месте по популярности для мальчиков – сотрудники военных ведомств, силовых структур или МЧС; медицинские работники – на третьем. Ксения Сакурова: А для девочек в тройке мечтаний родителей также специалисты информтехнологий и специальности, связанные с экономикой. Меньше всего родители хотят, чтобы их сыновья в будущем работали в сфере педагогики, в сельском хозяйстве, религии или ветеринарии, а дочери – в политике, социальной сфере и религии. Иван Князев: Это, конечно, все прекрасно. Но сразу же возникает вопрос: а детей-то кто-нибудь спросил, кем они хотят быть? Всегда ли хорошо, когда будущее ребенка выбирают родители? Как это потом отражается на психике ребенка (ну потом, уже не ребенка), на его дальнейшей судьбе? Вот об этом будем разговаривать с экспертами. И вас хотим спросить, кем бы вы хотели видеть своих детей и почему? Позвоните нам, расскажите в прямом эфире. Ксения Сакурова: А для начала давайте посмотрим, что ответили родители в разных городах России, которых наши корреспонденты спрашивали на улицах Симферополя, Астрахани и Перми. ОПРОС Ксения Сакурова: Все-таки не только айтишники, да, есть разнообразие. Это дает какую-то надежду, что будут еще у нас и спортсмены, и танцоры, и люди самых разных профессий. Обсудим эту тему с Владимиром Гимпельсоном, директором Центра трудовых исследований Высшей школы экономики. Владимир Ефимович, здравствуйте! Владимир Гимпельсон: Добрый день! Иван Князев: Будет ли им где работать? Владимир Ефимович, я так понимаю, айтишники в тренде, родители угадали, но надолго ли? Владимир Гимпельсон: Хороший вопрос. Подозреваю, что на него нет ответа. Я думаю, что судить по тем профессиям, которые сегодня в тренде, делать выводы о том, что это будет так всегда, что этот тренд навсегда, мне кажется, это очень опасно. Потому что и профессии меняются, и спрос на них меняется. И главное, что мы должны быть готовы к тому, что в течение жизни несколько раз поменять профессию может стать правилом. Ксения Сакурова: Нет, ну все-таки же, если говорить об информационных технологиях, то сложно представить, что они исчезнут. Возможно, они настолько проникнут в нашу жизнь, что все профессии уже будут с ними связаны. Будь ты там танцор или художник, все равно ты должен быть немножко программистом. Но представить, что это вообще станет невостребованным, наверное, уже сложно. Владимир Гимпельсон: Конечно, конечно. Но если вы не писатель и не журналист, это же не означает, что вы не должны уметь грамотно писать на родном языке. Если вы не математик, это не значит, что вы не должны знать математику хотя бы в размере школьной программы. Точно так же и с IT-навыками, они должны стать всеобщими. Но это другая проблема. Обладать цифровыми навыками, уметь работать с IT-технологиями и быть их разработчиком – это разные вещи. Если мы посмотрим, сколько сегодня у нас людей, непосредственно связанных с разработкой и обслуживанием IT-технологий, то мы получим цифру где-то в районе миллиона. Но пользуются этим многие, многие миллионы, если не все взрослые. Ксения Сакурова: А сколько нам сейчас не хватает? Вот сколько рынку труда сейчас на данный момент еще нужно кадров в этой сфере. Владимир Гимпельсон: Называются разные цифры. Я думаю, что все эти цифры очень приблизительны. На этом этапе на этот вопрос тоже ответить невозможно. Все зависит от того, за какую зарплату вы собираетесь нанимать людей. Если вам нужен классный специалист за 10 тысяч, так вы будете его искать вечно и никогда не найдете. А если вы будете платить ту цену, которую готовы платить самые прибыльные компании, то многие откажутся от поиска таких специалистов. Это то же самое, как мы с вами идем в магазин и хотим купить и то и другое, и третье, и пятое, и десятое. А потом мы смотрим на цену и от чего-то отказываемся. Иван Князев: Либо есть, либо нет. Владимир Ефимович, меня другое интересует, даже если не навязывать ребенку какую-то профессию, а хотя бы немножко наперед на будущее подумать: есть же у ребенка какие-то способности в какой-то сфере, кто-то там больше в точных науках, кто-то в гуманитарных, есть ли вариант проанализировать, где потом эти знания можно будет применить, в какой сфере, отталкиваясь от рынка труда? Владимир Гимпельсон: Это большой вопрос, который все время задается и на который дать конкретный ответ довольно сложно. Потому что и у ребенка меняются предпочтения. Вот я, когда начинал свою школьную жизнь, где-то в первом, во втором классе хорошо помню, что мечтал быть продавцом мороженого, потому что я любил мороженое и быть при мороженом, мне казалось очень хорошо. Потом я хотел быть пожарником, быть фотографом, много еще кем, а в результате стал экономистом. Мне кажется, что у детей нет и не может быть у большинства детей четкого представления о том, кем быть. Это формируется позднее. И зачастую, когда люди учатся в университете, они еще до конца не могут решить, кем они хотят быть. Это все опять же складывается позже. Иван Князев: Мне кажется, это очень плохо влияет на нашу экономику, если наши студенты до пятого курса не могут определиться, кем они хотят стать. Владимир Гимпельсон: Вы знаете, это не только наши студенты, это все студенты во всем мире. Поэтому, например, некоторые системы образования делают упор на формирование каких-то общих навыков. И мне кажется, это более такая важная тема для разговора. Независимо от того, кем быть, какими навыками молодой человек должен обладать для того, чтобы не пропасть на рынке труда. Для того, чтобы найти себя и успешно реализовывать, с учетом всей этой уже имеющейся и еще большей турбулентности на рынке труда, который будет. Значит, первое, мне кажется, нужна просто фундаментальная подготовка. Если мы говорим про высшее образование, то это, прежде всего математика. Второе, чем нужно обладать сегодня, это, конечно, цифровые технологии. Неважно, цифровая грамотность, неважно, станешь ты айтишником или не станешь, но какой-то базовый набор компетенций, как пользователя иметь нужно. Третья вещь – это коммуникативные навыки. Потому что значительная часть профессии предполагает коммуникацию, коммуникацию внутри коллектива, коммуникацию вовне. Работа с коллегами в команде – это всегда коммуникативные навыки. И, наконец, это социальные навыки. Социальные навыки, конечно, могут включать и коммуникативные, но не только. То, что мы сегодня называем мягкими навыками .Вот это вот четыре ключевых блока, как мне кажется, и обладая этим, человек будет себя чувствовать более-менее успешно. Во всяком случае, ему будет относительно легче адаптироваться к изменениям на рынке труда, адаптироваться к изменениям профессий. Потому что если мы говорим про профессии, то сказать: ну вот, быть айтишником. А что это такое? И понятно, что сегодня айтишники решают совершенно не те задачи, которые, допустим, айтишники решали 20 лет назад или 40 лет назад. Это касается почти каждой профессии, их содержание сильно меняется. Я думаю, что в вашей профессии журналиста сегодня, в эпоху цифровых медиа, digital-медиа тоже произошли огромные изменения, по сравнению с тем временем, когда журналисты были в основном пишущими для газет. Ксения Сакурова: Давайте послушаем наших зрителей. С нами на связи Татьяна из Москвы. Татьяна, здравствуйте! Зритель: Здравствуйте. Вы знаете, конечно, очень важна профессия, заработок, все. Но мне очень хочется, чтоб мои дети выросли порядочными людьми. Вот это я считаю самое главное в жизни у человека – быть порядочным. Потому что в любой профессии, если человек непорядочен, то эта профессия уже теряет всякий смысл. Важна именно порядочность человека. Иван Князев: Но одно другому не мешает, выбрать профессию и быть порядочным человеком. Татьяна, а вот скажите, вы своим детям что-то рекомендовали? Зритель: Я рекомендовала. У меня сын работает токарем на заводе в Москве и получает очень неплохую зарплату, очень неплохую. Я и сыну говорю: пожалуйста, вот на эту должность. Да, он целый день на ногах, он работяга, рабочий. Но он получает хорошие деньги, он спокойно живет. Сейчас все стремятся какими-то быть этими моделями какими-то... Иван Князев: Блогерами и так далее. Зритель: Танцевать, блистать. Ксения Сакурова: Угу. Они ничего не зарабатывают. Да, понятно. Иван Князев: Да, Татьяна, понятно. Спасибо. Классную. Ксения Сакурова: Спасибо большое! Спасибо. Владимир Ефимович, вот по поводу компетенции, я вас слушала, и мне немножко стало страшно посмотреть на резюме человека будущего, который напишет, что он там стрессоустойчивый, коммуникабельный, не знаю, что еще, владеет ПК. Иван Князев: Но больше ничего не умеет. Ксения Сакурова: А больше, да. А что умеешь? Ну, коммуницировать умею, приспосабливаться. А делать-то ты что умеешь? Ну, что скажете. Я это как-то так представляю. Мне немножко страшно. Владимир Гимпельсон: Мне кажется, что одно не противоречит другому. Что, конечно, человек должен в чем-то быть профессиональным. И если этого профессионализма нет, то все остальное может не иметь большого значения. Но быть только профессионалом в узкой профессии в узком деле зачастую не решает проблемы. Потому что, когда соискатель работы приходит на интервью, работодатель смотрит: ага, ну да, я вижу, ты неплохой специалист. Наверное, хороший инженер, наверное, хороший токарь или журналист, или кто-то еще. Но ты же будешь работать не в безвоздушном пространстве. Вот давайте посмотрим, насколько ты готов учиться, переучиваться, забыть все, что знал и учиться с нуля заново. Насколько ты умеешь ладить и сотрудничать с другими людьми, насколько ты стрессоустойчив, эмоционально стабилен и т.д. И дальше выясняется, что для того, чтобы получить хорошую работу, хороший инженер, который не обладает всем этим набором качеств, он оказывается в сложной ситуации и говорит: «Ну как же так! Я вот такой классный спец, а меня никто брать не хочет». Иван Князев: Ну да, да. Спасибо вам, Владимир Ефимович! Ксения Сакурова: Да, спасибо. Иван Князев: Владимир Гимпельсон, директор Центра трудовых исследований Высшей школы экономики, был с нами на связи. Ксения Сакурова: Давайте детей теперь все-таки послушаем. Кем хочешь быть, спросили наши корреспонденты у детей на улицах разных городов. Что про это думают родители, давайте посмотрим. ОПРОС Иван Князев: Не пропадет пацан! Ксения Сакурова: Вообще интересные представления. Иван Князев: А, девочка. Ксения Сакурова: Это девочка? Да, девочка не пропадет, да. Интересные представления у наших детей о жизни. Давайте поговорим с Еленой Русиновой, психологом. Елена Михайловна, здравствуйте! Елена Русинова: Здравствуйте! Ксения Сакурова: Все-таки стоит ли прислушиваться к ребенку, когда он говорит: «Хочу быть блогером». Мне кажется, сейчас это такой тренд, тенденция. Елена Русинова: Тренд, да, да, да, действительно. И, заметьте, ни один ребенок, кстати, не сказал, что он хочет быть блогером, слава богу, потому что... Ксения Сакурова: Один, один, один сказал. Но я таких знаю больше, да. Елена Русинова: Да, да, да, действительно, такая тенденция сейчас идет. Но понимаете, что дети всегда хотят быть тем, кто является героем нашего времени. Они, собственно, в этом не виноваты. Они смотрят на то, что сейчас транслируется с экрана. А транслируется что? Что каждый ребенок может показать что-то этакое, причем не самые лучшие свои какие-то интеллектуальные или физические качества. И при этом они много зарабатывают. Иван Князев: Угу. Елена Русинова: Сейчас дети берут на себя те ценности, которые им транслируют взрослые люди. То есть посмотрев на детей и на их запросы, на их желания, можно сказать, каким образом воспитываются они, в какой семье и какие ценности транслируют им их родители. Поэтому то, что ребенок ваш хочет стать блогером, обратите внимание на то, о чем вы разговариваете с ребенком, о чем вы разговариваете друг с другом. Какие ценности в вашей семье поддерживаются. Что вы рассказываете ребенку, как преимущество, что ли, в жизни, на что вы его ориентируете в своем развитии. Вот сейчас много роликов показывают, где дети занимаются кто-то музыкой, кто-то спортом, какими-то увлечениями. Почему-то мне кажется, эти дети никогда не скажут, что они хотят быть блогерами. Иван Князев: Елена Михайловна, я парирую вопрос Ксении, спрошу: а стоит ли прислушиваться к родителям, когда они говорят нужно стать врачом или еще кем-нибудь. Елена Русинова: Родители – это вообще очень интересная тема. К сожалению, я опять-таки не услышала ни одного ответа, чтоб кто-то сказал, что хочет, чтобы его ребенок был счастливым мужчиной или счастливой женщиной. Мне кажется, это то, что родители должны... Не то, что должны, но лучше будет, если родители будут транслировать именно это позицию... Иван Князев: Но быть счастливым – это не профессия! Елена Русинова: А здесь уже, понимаете, если ребенок счастливый, если эта ценность воспитывается в ребенке, он сможет найти себя либо токарем, или космонавтом, кем угодно. Но это тот человек, который действительно сможет стать и социально полезным в том числе, и поднимать экономику в нашей стране. Потому что именно тот ребенок, который чувствует себя в своей тарелке, чувствует себя на своем месте и испытывает счастье, удовольствие, удовлетворение, именно он сможет быть хорошим профессионалом своего дела. И неважно, чем и каким делом он при этом занимается. Ксения Сакурова: Елена Михайловна, самый сложный вопрос: когда ребенок очень хочет быть, не знаю, быть телеведущим, блогером, моделью, артисткой и т.д. А родитель сомневается, т.е. вроде бы какой-то талант есть, вроде бы есть стремление, наверное, надо поддержать. Но очень многие взрослые люди понимают, что это путь трудный, что звездами становятся единицы и т.д., и т.п. Вот здесь как правильный выбор сделать в этой ситуации? Елена Русинова: Мне кажется, лучшее, что могут сделать родители для своих детей, это дать им платформу, почву для того, чтобы они во многом себя пробовали. Если ребенок с детства начинает проявлять какие-то способности как музыкант, как телеведущий, как артист, как блогер тот же, почему бы и нет? Нужно дать ему такую возможность. Я совершенно согласна с Владимиром в том, что многие студенты еще и на пятом курсе до конца не знают и не уверены, кем они хотят работать. И даже что уж говорить про студентов, многие взрослые и в 30 лет, и в 40, и в 50 пробуют менять свои профессии. Я много таких встречаю. И я всегда только поддерживаю таких людей. Если вы в 50 лет решили, что вы не врач, а там бухгалтер, например, да и слава богу! И если маленький ребенок сегодня говорит, что он хочет быть таксистом, завтра он говорит, что он хочет быть кондитером, дайте ему такую возможность. Иван Князев: Почему бы и нет? Елена Русинова: Слава богу, в наше время есть очень много таких... Иван Князев: Всегда ли это получается? Вот из Рязанской области СМС пришла: «Моему ребенку 37 лет, любит свою профессию, но очень мало зарабатывает». Ксения Сакурова: Вот. Иван Князев: Елена Михайловна, а правда, что родители на самом деле навешивают свои какие-то нереализованные мечты на детей? Елена Русинова: Конечно, конечно. Абсолютно все ответы, которые мы слышим, это все до единого, это нереализованные мечты: «Я хочу, чтобы дочка была артисткой, потому что она красивая». «Я хочу, чтобы он был порядочным человеком» – опять-таки про ценности. И здесь нигде нет про его состояние, про то, что он хочет реализации собственной. То есть, понимаете, все, что мы говорим в адрес своих детей, да не только детей, других взрослых, в адрес других людей, когда мы предъявляем им какие-то требования, претензии: «Я хочу, чтобы ты со мной разговаривал вот так. Я хочу, чтобы ты вырос и был вот таким-то специалистом». Мы абсолютно все вкладываем свое нереализованное. Иван Князев: А нужно слушать детей. Спасибо вам большое! Ксения Сакурова: Спасибо! Иван Князев: Елена Русинова, психолог, была с нами на связи. Ксения Сакурова: А Иван Князев, Ксения Сакурова, мы прощаемся с вами до завтра. До новых встреч, спасибо, что были с нами! Иван Князев: До встречи.