Оксана Галькевич: По предыдущей теме Самара пишет: «Бананы – 90, а картошка – 100. Это вообще нормально?» Интересно, друзья, как минимум. Константин Чуриков: И попкорн скоро подорожает. Оксана Галькевич: Да. Константин Чуриков: Или уйдет из нашей жизни наконец-то. Оксана Галькевич: Да, я никогда не любила. Константин Чуриков: Я тоже. Оксана Галькевич: Мы сейчас хотим с вами поговорить о другом. Иностранный кинопрокат в ближайшее время – мы не знаем, насколько долго – будет ограничен. Голливуд прекращает поставки новинок на наш рынок. Что нам остается? Давайте попытаемся вспомнить. Болливуд? То есть индийское кино. Константин Чуриков: Танцуй, танцуй, танцуй… Оксана Галькевич: Любишь? Константин Чуриков: Танцор диско. Нет, не очень. Оксана Галькевич: Как там этих актеров звали, помнишь? Константин Чуриков: Радж Капур. Оксана Галькевич: Радж Капур, да. Сейчас… Константин Чуриков: Сейчас все вспомним. Оксана Галькевич: Вспомним все, да. Может быть, китайские фильмы? Тут, честно говоря, я ни одного имени, к сожалению, не назову. Ну, ты-то, конечно, знаешь, но молчишь. Южнокорейское и европейское кино, похоже, тоже для нас под большим вопросом. А что будет? Константин Чуриков: Жалко, жалко. Вот без французского кино, честно говоря, не представляю… Оксана Галькевич: Да. Константин Чуриков: Кстати, новое – ладно, а вот старое, да, хочется оставить. Что остается из нашего? Ленфильм, Мосфильм, Свердловская киностудия, Ялтинская… Помогай, Оксана. Оксана Галькевич: Еще имени Горького забыли. Константин Чуриков: Имени Горького. Оксана Галькевич: И многочисленные студии кинохроники на самом деле во всех регионах нашей страны. Константин Чуриков: Ну да. И большое культурное наследие. Вот Мосфильм уже предложил выпустить в прокат известные советские фильмы – от «Андрея Рублева» Тарковского до «Самой обаятельной и привлекательной». Пока в этом списке только 12 картин, но он может быть дополнен, в соответствии с пожеланиями зрителей. Я думаю, каждый может уже дополнить. Оксана Галькевич: Ты уже начал составлять список, Костя? Константин Чуриков: Конечно. Он и не менялся. Оксана Галькевич: Классика – это, конечно, прекрасно, но вот что с совершенным российским кино? И покажут ли его в наших кинотеатрах? Друзья, кстати, расскажите, на какой фильм вы хотели бы сходить, именно в кинотеатр, вот что-то увидеть на большом экране. Расскажите нам об этом. Константин Чуриков: И сейчас мы посмотрим сюжет о том, что сейчас уже в кинотеатрах Москвы, Екатеринбурга и Калининграда. Давайте посмотрим. СЮЖЕТ Константин Чуриков: Вот такая перезагрузка кинорынка. А сейчас мы приглашаем в эфир Виталия Калинина – это режиссер, сценарист, доцент ВГИК. Виталий Серафимович, здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Виталий Калинин: Да, здравствуйте, коллеги. Константин Чуриков: Я даже сначала вопроса задавать не буду. Как вы считаете, вот такая перезагрузка, в таком виде – это можно считать вообще, так сказать, индустрией кино? Что нам требуется сейчас? Какие перед нами вызовы? Виталий Калинин: Да мне кажется, что перезагрузка еще не началась. Нужно, во-первых, дождаться окончания специальной операции, во-первых. И, конечно, она повлияет и на экономику, и на кинорынок, и на киноиндустрию, потому что мы связаны. И пока мы можем сказать только одно: все несколько растеряны, и растеряна не только киноиндустрия, растеряны кинофестивали, все чего-то ждут. Но, с другой стороны, я смотрю на это оптимистично, потому что, скажем, тут надо просто некоторые вещи возобновить, вспомнить все. Во-первых, надо вспомнить систему советского проката. Я не говорю, что она устарела. Она ушла. Тем не менее там… Например, продюсер в вашем сюжете говорил о том, что это коммерчески невыгодно, потому что одна из самых важных перестроек ждет кинопрокат. Потому что кинопрокат сейчас настроен на быстрые деньги, на быстрое получение выгоды, на броские какие-то фильмы: взяли, схватили, так сказать, поставили новое кино. Советский прокат был построен по другим принципам, он был построен на том, что… Мы хорошо знаем эту американскую поговорку: «Время и деньги». Или время, или деньги. Если денег нет – значит, есть время. Оксана Галькевич: Подождите, Виталий Серафимович, что это означает? Что фильм мог стоять в прокате по полгода, по году? Или что? Виталий Калинин: Конечно. Оксана Галькевич: А, да? Виталий Калинин: Ну, пусть он не стоит полгода. Конечно, полгода – это смешно. Но какая-то работа… Ведь тут понимаете как? Прокатчики привыкли к тому, что они не работают с прокатом, они получают кино, получили какую-то кассу, бокс-офис, и тут же сказали: «Давай следующую». А теперь нужно работать с этим – с тем, что ты имеешь. Нужно, во-первых, систему эту поменять, безусловно. Я не говорю про кинопроизводство, но вот про кинопрокат – совершенно точно. Какие-то фильмы могут дольше держаться. А у нас отыграли свои две недели – и фильм исчез, его зритель уже забыл. Константин Чуриков: Извините мое занудство, Виталий Серафимович… Виталий Калинин: Да? Константин Чуриков: А поможет ли нам это каким-то образом отладить репертуарную политику? Потому что столько шлака, столько чернухи было! Виталий Калинин: Согласен. Это уже другой вопрос, потому что, конечно, надо будет перестраиваться, так сказать, сверху донизу: кинопрокат, кинопроизводство. И, безусловно, нужно будет смотреть за содержанием, менять, искать тоже новые направления, которые начались уже, но потом они вдруг… вот сейчас они просто мгновенно остановились. И все ждут, когда подойдет какой-то очередной транш денег. Должно поменяться отношение, скажем, к молодым режиссерам – давать им больше возможностей дебютировать. Кстати, между прочим, внесенный вчера или позавчера закон в Госдуму о дебютных фильмах, когда будет 100% грантов оплачиваться, – это тоже подстежка. Молодым надо давать дорогу. Плюс ко всему площадки, безусловно. Скажем, вы упоминали старые наши производства, но есть Якутия, есть Татарстан, есть Башкортостан, есть Калининград. В Тавриде, в Крыму готова эта база молодежного творческого кластера «Таврида». Абсолютно гениальные площадки для съемок! Ну, мне кажется, что это надо рассматривать не как откат назад, а наоборот – как возможность пересмотреть нынешние позиции и, так сказать, двинуться вперед, уже понимая, что как бы сняли конкуренцию с Голливудом. И не повторять… Оксана Галькевич: Виталий Серафимович… Виталий Калинин: Да? Оксана Галькевич: Но для этого, чтобы, как вы говорите, появились новые имена, дать дорогу тем, поддержать этих, государство должно быть готово поддерживать, так скажем, некоторое творческое разнообразие, да? Виталий Калинин: Конечно. Оксана Галькевич: Как вы думаете, государство к этому готово? Последние несколько лет упор делался на такое военно-патриотическое кино и так далее, вот этому отдавался приоритет. А мы говорим все-таки о творческом разнообразии, о свободе высказывания, о творческой свободе. В данной ситуации, как вы считаете, это возможно? Виталий Калинин: Я думаю, что, конечно, вот эту позицию надо пересмотреть, потому что мы видим… Что там греха таить? Мы видим фильмы «мужчины в сапогах», как у нас называют, которые не приносят денег. В них вложено огромное количество денег, куча эффектов, но ничего в отдаче. Поэтому нужно экспериментировать, нужно взять, как это было в свое время, опять-таки в истории кино отечественного, экспериментальные творческие объединения, которые делали бы новые фильмы и выносили их к зрителю. Конечно, нужна. В этом смысле ограничения накладывать… Наоборот, это дает нам возможность открыть возможности для тех, кто хочет экспериментировать. И такие люди есть. Константин Чуриков: Оксана спросила про свободу, а я спрошу, раз у нас все так идет… Оксана Галькевич: Про цензуру? Константин Чуриков: …дрейфует в сторону каких-то, в том числе и советских, времен. А худсоветы вводить надо? Виталий Калинин: Нет. Константин Чуриков: Чтобы кто-то говорил: «Вот это тебе не надо. Вот это не трогай». Оксана Галькевич: «Вот это снимай, а вот это в стол, на полку». Да? Виталий Калинин: Ни в коем случае, ни в коем случае! Вот это то, что мы, слава богу, прошли. Никаких худсоветов! Какие могут быть худсоветы у экспериментального кино? Ну хорошо, мы будем нас называть «поколение президента», не будем называть наш возраст. Тем не менее, придет в худсовет какой-то мохнатый дедушка и будет молодому режиссеру говорить о том, как он должен делать? Тут чисто зритель. Константин Чуриков: Хорошо, я по-другому спрошу. Вот государство, когда оно дает деньги, в том числе, я не знаю, кинокомпаниям, каким-то кинорежиссерам, оно должно говорить: «Ребята, вот это не снимайте. Не снимайте чернуху! Не надо мата. Не надо насилия. Снимите человеческое кино»? Оно вправе это сказать, когда оно дает деньги, или нет? Виталий Калинин: Я считаю, что вправе. Оно и так уже говорит: «Давайте без мата». Но за те деньги, которые дает государство, конечно, оно вправе требовать. Но нужно брать инвесторов. Нужно брать людей, которые будут, так сказать, инвестировать в кино, как раз в поисках новых имен. То есть рынок должен заработать. А у нас этого рынка… Ну, все сидят и ждут, когда государство принесет, даст денег на кино, «а мы снимем плохое кино», – что мы сегодня и наблюдаем в массе своей. Оксана Галькевич: Виталий Серафимович, а тут еще такой вопрос в продолжение Костиного вопроса: а государство, как вы думаете, готово ограничиться у нас только «вот ты только мат не снимай»? Понимаете? Ведь вы знаете, что где одно ограничение, там и второе, там и третье… Виталий Калинин: Конечно. Оксана Галькевич: «Это недостаточно патриотично». Еще что-нибудь недостаточно. Виталий Калинин: Давайте поставим вопрос по-другому… Оксана Галькевич: Здесь вот как вообще выстраивать отношения с рукой дающей? Виталий Калинин: Надо конкретно с конкретными лицами разговаривать. Потому что «государство» – это вообще. Им дают, на Министерство культуры дается «мешок» на производство кино. А вот дальше конкретные люди конкретно за этот «мешок» отвечают. Так вот, надо всем собраться, я бы сказал так, и сказать: «Так, ребята, давайте мы все-таки договоримся, конкретные люди». Потому что они – конкретные люди – отвечают за эти деньги. Вот в чем штука. А потом все сваливают на государство: «Не получилась касса, вот видите, нам зажали все». И вот так у нас до бесконечности. Знаете, когда я, так сказать, снимал молодым режиссером, вернее, даже учился, нам говорили: «Режиссеру жаловаться не на кого. Учитесь воевать». Теперь мы говорим: «Продюсеру жаловаться не на кого, он за все отвечает». А теперь и продюсер говорит: «А мне на кого жаловаться? Я жалуюсь на государство». Вот эта ситуация должна измениться, потому что это двухстороннее движение. Если все будут кланяться, говорить: «Спасибо, мы вам это будем делать», – то, конечно, никакого кино у нас не будет, это очевидно. Оксана Галькевич: Виталий Серафимович, ваш настрой понятен, мысль ваша ясна. Но, простите, если этого не произошло в предыдущие сколько-то лет, относительно каких-то свобод и возможностей, когда люди могли, то сейчас, в такой обстановке, наверное, сложно себе предположить, что люди… Виталий Калинин: А просто, понимаете… Оксана Галькевич: Государство отойдет в сторону и скажет: «Да снимайте, что хотите. Давайте!» Виталий Калинин: Я рассчитываю именно на это. Потому что в этой ситуации, когда произойдет… И мы так всегда последние. Я имею в виду – культура и искусство, оно всегда последнее в бюджете. Ну, ниже только образование. Кстати, кинообразование тоже надо менять. Оксана Галькевич: А сейчас оно станет одним из важнейших из искусств, Виталий Серафимович. Виталий Калинин: Слава тебе, Господи! Вот как только все отойдут… Знаете как? Дитя воспитывается, когда, так сказать, мамка накормила, напоила, и оно себе спит спокойно, развивается, растет и говорит: «Спасибо тебе, мамка». А потом идет своей собственной дорогой. Если государство – конкретные лица, не государство, еще раз говорю, а те, кого мы считаем государством – отойдет от этих своих принципов «как бы чего не вышло»… А что это за принципы? «Как бы чего не вышло. Вдруг нас неправильно поймут». И вот поэтому это сдерживает, безусловно. И, конечно, инвесторы. И, конечно, инвесторы должны очень четко понимать: если на эксперимент государство дает молодому режиссеру, то оно должно получать если не маты, то уж во всяком случае резкости. И вот это должно… Как бы сказать? Во всяком случае я жду обоюдного образования от государства и кинематографистов. Мне кажется, вот это важно. Константин Чуриков: Никто не говорит о том, что нужно законсервировать отрасль, законсервировать кинопоказ. Но – особые условия, особая ситуация. Как ею лучше воспользоваться? Смотрите. Вот сейчас был сюжет, и там более молодое поколение, люди пришли и впервые увидели гениальные рязановские фильмы. Так может быть, это как раз хороший момент, чтобы чему-то, знаете, доброму научить, настоящему, показать это? Оксана Галькевич: Советский опыт передать, да. Константин Чуриков: Воспитать, извольте, хороший вкус. Оксана Галькевич: Сапоги в универмаге выбрать. Константин Чуриков: Хороший вкус воспитать. Виталий Калинин: Коллеги, коллеги, я вам даже скажу больше. У меня есть подготовительные курсы, я веду «подготовишек», и они смотрят немое кино, а потом пишут анкеты. И они пишут: «Мы никогда даже не предполагали, что есть, оказывается, такая вещь, как немой кинематограф». Все привыкли плыть за Marvel, за DC. Нужен какой-то щелчок, сказать: «Так, стоп! Секунду! Давайте остановимся!» Мне кажется, что эту остановку нужно рассматривать как прыжок. Если мы действительно эту остановку схлопнем и скажем: «Ну да, теперь у нас совсем ничего не будет», – то ничего и не будет. Вот в чем проблема, мне кажется. Константин Чуриков: Моему сыну 12 лет. Оксана Галькевич: Давай похвастайся. Константин Чуриков: Вот уже смотрит фильм «Гараж». Оксана Галькевич: Молодец! Константин Чуриков: Кстати, еще до всех этих всех условиях. Специальный ход. Просто в повторе смотрит. Говорит: «Во фильм! Умели же снимать!» Оксана Галькевич: Опыт опять же. Надо выбрать, кто… Турецкие фильмы, говорят нам. Есть еще такой отдельный турецкий кинематограф. Константин Чуриков: Я только помню «Королек – птичка певчая». И все, больше ничего. Виталий Калинин: Нет-нет-нет, они займут… Вот для них это платформа. Сейчас тоже происходит перетасовка на платформах, потому что Netflix ушел, ушли французские. Короче говоря, сейчас все, поверьте мне, я с молодыми работаю, и они сейчас все говорят… Они начинают двигаться. Они говорят: «Появилась возможность. Мы сейчас будем двигаться в эту сторону». Я конкретно участвую, ну, консультирую ребят, которые делают сейчас совершенно новые продукты для платформ. Оксана Галькевич: Нет, Виталий Серафимович, это классно. Так что, совсем уже закрываться от иностранцев? В пруду, что ли, жить? Константин Чуриков: Секундочку… Оксана Галькевич: Так у нас вода зацветет! А обмен идеями, творческой энергией какой-то? Константин Чуриков: Секундочку! Я правильно понимаю, что у нас не будет показа нового кино, того же французского. Кстати, хочется его сберечь, старое доброе французское кино. Старое доброе останется с нами? Виталий Калинин: Останется с нами. Оксана Галькевич: А новое доброе будет, а? Виталий Калинин: Доброе останется. Но самое главное… Вы знаете, что у французов квота? Они к себе на рынок никого не пускают. У них конкретный процент, сколько может быть иностранных фильмов. И у нас, кстати, все время это дискутируется, раньше дискутировалось, и все говорили: «Не-не-не, не надо ограничений». А теперь они сами получили все эти ограничения. Я за то, чтобы было как можно больше фильмов, хороших и разных, и западных. Но если они сказали: «Мы вам ничего не дадим», – ну да, значит, мы должны делать выводы. Оксана Галькевич: Нет, так мы же вам импортозамещение предлагаем как раз, один импорт на другой. Я не знаю, турецкое, индийское, еще какое-то. Виталий Калинин: Не-не-не… Оксана Галькевич: Китайское, кстати. Есть ли там какие-нибудь шедевры китайского кинематографа? Виталий Калинин: Я хотел неосторожно сказать, что этот зритель уже умер, хотя я смотрел и арабские фильмы, и индийские. Это не будут сегодня смотреть. Ну, я не знаю, может быть, коллеги мои меня, так сказать, поправят, но это время ушло. Кинотеатральный показ индийских… А турки будут на телевидении будь здоров! Китай мы не знаем вообще. Надо посмотреть сначала, что там у Китая. Константин Чуриков: Вот надо узнать как раз. Оксана Галькевич: В качестве знакомства с иностранной культурой. Константин Чуриков: Спасибо большое, Виталий Серафимович, с вами интересно. Будем рады вас еще видеть в нашем эфире и слышать. Виталий Калинин, режиссер, сценарист, доцент ВГИК. Вот французское кино – за него тоже, как и за наше старое доброе, двумя руками голосую. И «Невезучий», и «Папаша», и… Оксана! Оксана Галькевич: Что? От меня кинопрокат не зависит. Константин Чуриков: «Кинокомпания Gaumont представляет» – это просто уже… Даже мурашки по коже! Мы к вам вернемся сегодня вечером, в 18:00 по Москве. Дневную часть эфира провели все те же Оксана Галькевич… Оксана Галькевич: …и все тот же Константин Чуриков. Константин Чуриков: Впереди, через три минуты, новости.