Тамара Шорникова: Евросоюз может разморозить активы российских банков за рубежом для торговли сельскохозяйственными и продовольственными товарами, включая пшеницу и удобрения. Также планируется облегчить экспорт продовольствия из российских портов, обслуживание которых приостановилось на фоне санкций. Какие еще антироссийские меры, по идее, должны были угрожать нам, но приносят большие проблемы, и их явно придется смягчать? Поговорим с экспертом. Кирилл Коктыш, член Ассоциации политических экспертов и консультантов, доцент кафедры политической теории МГИМО. Здравствуйте, Кирилл Евгеньевич. Кирилл Коктыш: Да, здравствуйте, здравствуйте. Тамара Шорникова: Итак, новости о том, что в седьмой пакет санкций – то есть, по идее, то, что должно было бы нам еще больше навредить – могут на этот раз внести послабления как раз некоторым российским банкам, для них такое послабление введут, разморозят часть их активов для того, чтобы можно было осуществлять транзакции и торговать продовольствием, удобрениями. Как вы считаете, это начало? Это доказательство того, что санкции исчерпали себя и больше уже вреда наносят миру, чем России, против которой вводились? Или это просто пока единичный случай? Кирилл Коктыш: Дело в том, что, да, выясняется, что санкции вводили люди, которые ничего не понимают ни в экономике, ни в технологиях производства и привыкли управлять только через финансы с простой базовой, в общем-то, идеей: за деньги, если они есть, можно купить все, а при их отсутствии нельзя купить ничего. Когда выяснилось, что мир устроен не так, что, по сути, эти санкции бьют достаточно больно по ним, они нарушили целостность производственных цепочек… А продовольственная цепочка – это просто первая, то есть такая явная, по которой послабления, потому что такая же и энергетическая цепочка, такая же цепочка, скажем, по производству продуктов питания и так далее. То есть, по сути, все эти вещи, которые должны были быть выучены в рамках средней школы европейскими политиками, они будут изучаться ими сейчас. В общем-то, мы будем наблюдать метания Европы между двумя полюсами: между, соответственно, готовностью полностью выполнять требования США, как это, в общем-то, более или менее до сих пор удавалось, и нарываться на тотальное недовольство собственных обществ, которые просто будут проваливать своих политиков, собственно говоря, на выборах и даже не дожидаясь выборов; либо, соответственно, появятся какие-то политики или действующие политики все попытаются быть субъектами, попытаются рассуждать и действовать не с точки зрения интересов США и своих собственных, потому что американская система устроена так, что, в общем-то, лично проамериканский политик будет всегда защищен безотносительно того, сколько он наворотил и что он накуролесил. Так вот, либо они будут действовать в интересах США, либо попытаются действовать в интересах своих обществ. Тамара Шорникова: А кто бы это мог быть? В какой стране могут появиться такие политики? Они уже действующие или должны прийти к власти? Кирилл Коктыш: Да в любой… Тамара Шорникова: Есть пока проблемы со связью. А пока еще к новостям. Сегодня же состоится специальное заседание Еврокомиссии, главной темой которого станет газовый кризис в Европе. Накануне в Брюсселе заявили, что готовятся к худшему сценарию, предполагающему полное прекращение поставок Россией газа в Европу. Для смягчения последствий дефицита топлива Еврокомиссия разработала план по принуждению стран-членов к сокращению потребления. Наиболее пессимистичные настроения царят в Германии, власти которой предупреждают граждан и бизнес о грядущих драматических месяцах. Об энергетическом кризисе в Европе говорили как раз и на пресс-конференции в Тегеране. И Владимир Путин, отвечая на один из вопросов журналистов: «Кто же виноват в энергокризисе?» – коротко, можно сказать так, рекомендовал главам европейских государств не перекладывать ответственность за ошибки в энергетической политике. Но об этом поговорим чуть позже, приведем фрагмент выступления президента. Есть связь со специалистом у нас сейчас? Да, подсказывают мне, что скоро сможем снова связаться с экспертом по телефону. Кирилл Коктыш у нас скоро выйдет на связь. Напомним вам, что вы можете связаться с нами по SMS, по телефону. Эти средства связи бесплатные. Расскажите, следите ли вы за международными новостями, за повесткой. Что вас интересует: экономические вопросы, вопросы политики? Считаете ли вы, что это сейчас актуально? Новости приходят разные. Или все-таки больше интересуют свои личные дела? Высказывайте мнения, ждем вас. Не забывайте, что у нас есть группа в мессенджере Telegram – там можно тоже обмениваться своими мнениями, можно задавать вопросы, можно смотреть видео и читать выдержки из эфиров. Вернулся Кирилл Коктыш. Кирилл Евгеньевич, слышите нас? Так, видим, но пока не слышим, да? Или слышно? Кирилл Коктыш: Слышу. Есть связь? Тамара Шорникова: Да, есть связь. Возвращаясь, коротко обновим вопрос. У какой страны, на ваш взгляд, больше перспектив появления вот такого политика, который может проявить самостоятельность, который станет отстаивать экономические интересы своей страны, а не как бы следовать общему курсу? Кирилл Коктыш: Я думаю, что такие политики появятся в Италии, такие политики появятся во Франции. То есть здесь не могут не появиться, потому что страны имеют опять же долгие традиции публичной политики, и она, соответственно, не может не реализоваться. Ну, пока мы видим, что Соединенные Штаты достаточно успешно успевают выжигать, причем выжигать достаточно радикально, даже лояльных политиков, которые вроде бы проамериканские, но пытаются реализовывать интересы своих собственных стран. Я имею в виду судьбу Бориса Джонсона и Олафа Шольца, который тут же вляпался в сексуальный скандал, который может в дальнейшем стоить ему, соответственно, должности. То есть в этом плане получается, что эти политики вырастут. Понятно, что они, скорее всего, есть, но проявятся и решат проявиться внезапно, в момент, когда для этого будут благоприятные обстоятельства. Почему я сказал про Италию? Потому что там все-таки грядут всеобщие выборы. И там наверняка мы будем наблюдать появление европейских ответственных политиков, ответственных перед собственным обществом, а не перед Соединенными Штатами. То есть на самом деле будем смотреть, откуда, в общем-то, может начаться, ну, не в первый раз возрождение Европы как субъектного игрока. Во всяком случае, хотелось бы в это верить. Тамара Шорникова: Очевидно, что нелегко. Об этом частично свидетельствуют и высказывания главы европейской дипломатии Жозепа Борреля, который призывает уже просто потерпеть коллег. Он говорил о том, что санкции против России принесут эффект, но не сейчас, потому что сейчас у нашей страны есть накопленные резервы, какие-то активы, по инерции экономика и промышленность развиваются, но через какое-то время обязательно будет эффект. Вот нужно, в общем-то, дождаться этого момента. На этом же фоне выходят обновленные отчеты о том, что будет происходить с экономикой Европы. Естественно, в этих отчетах прогноз ухудшается, рост замедляется и так далее. Вопрос: как вам кажется, вот этот временной период потерпеть какой есть у Евросоюза, у отдельных стран? Сколько можно вывозить это на себе? Кирилл Коктыш: Дело в том, что речь не идет о том, что Евросоюз вывезет это на себе. Речь идет о плановом понижении конкурентоспособности Евросоюза, как и перевод его на статус безнадежного американского вассала – то есть того партнера, который будет. То есть в этом плане Жозеп Боррель сродни рыбаку, который пытается убаюкать пойманную рыбу, чтобы она спокойно уснула на воздухе. Потому что речь, конечно, не о достижении цели в части банкротства России (я не думаю, что, в общем-то, эта цель достижима в принципе), а речь о том, что Евросоюз постепенно смирился с тем, что у него исчезает средний класс, у него исчезает промышленность, он теряет конкурентоспособность, евро проигрывает доллару. И в дальнейшем Евросоюз превращается, в общем-то, как он и был всю жизнь, за исключением последних 300 лет, в такую безнадежную, в общем-то, провинцию, где то, что говорят Соединенные Штаты – это неоспоримо. Тамара Шорникова: Так, звука опять нет. Вот что вы нам пишете. «Нас, простых людей, интересует только своя страна», – это Пензенская область. Татарстан: «Да, смотрел встречу в Тегеране. Интересно, о поставках каких товаров договорятся». Эту тему мы тоже сегодня в эфире затронем, в 14:00, подведем итоги саммита, двусторонних встреч. В Тегеране президент Владимир Путин встретился лично с верховным лидером Ирана аятоллой Али Хаменеи, президентом Ирана Ибрахим Раиси и президентом Турции Реджепом Тайипом Эрдоганом. Кроме того, прошел саммит в «астанинском формате», обсуждали безопасность в Турции, снижение террористической угрозы. Все это будем обсуждать попозже, если вас как раз интересовали эти новости. Про увеличение товарооборота между странами тоже расскажем. И о том, какими товарами, какими услугами, какими инвестиционными проектами мы можем быть друг другу интересы. Возвращаемся к эксперту. Кирилл Коктыш. Кирилл Коктыш: Да, слушаю. Тамара Шорникова: Кирилл Евгеньевич, что касается… Кирилл Коктыш: Слышно меня? Тамара Шорникова: Да-да-да. Вот о чем хотела сказать. Тоже такой пример из личной жизни. Недавно общалась с подругой, она резидент Кипра, рассказывает о местных настроениях. Я спрашивала ее о том, какой замечательный курс евро сейчас, может быть, купить тоже, экономисты как-то советовали хранить деньги в разных нацвалютах. И она всерьез спрашивает (обладатель, в общем-то, бумажника с евро): «А нужно ли сейчас? Ты уверена, что через два месяца евро будет существовать?» Я спросила: «Почему ты спрашиваешь?» Ответ был такой: в общем, по крайней мере на Кипре, активно идут разговоры о том, что Евросоюз может кануть в Лету к концу года и так далее. Есть ли такие разговоры не среди народа, а в профессиональной среде? Или все-таки хоронить преждевременно? Кирилл Коктыш: Ну, дело в том, что Евросоюз – это в первую очередь экономика Германия, которая его дотирует и которая позволяет ему существовать. Нужно понимать, что экономика Германия была возможна только в условиях стабильных российских цен на энергоносители. Без этих цен… То есть, по сути, газовые спотовые цены, как они сейчас установились в Европе, – это эквивалент цене нефти в 200–250 долларов за баррель. То есть понятно, что эти цены делают германскую экономику неконкурентоспособной. Это будет означать закрытие производств, перенос этих производств на более выгодные территории, за пределы Евросоюза, и, по сути, исчезновение того замечательного источника финансирования, который позволяет и Боррелю делать громкие заявления, и Евросоюзу существовать. То есть в этом плане это достаточно трезвый расчет: если пропадает источник, вот он пропадет сегодня-завтра, то послезавтра, скорее всего, не останется материальных причин существования Евросоюза. В общем-то, это достаточно трезвый взгляд. И он вполне может реализоваться, если, скажем так, ничего не изменится в части энергоносителей и в части в первую очередь коммуникации с Россией. То есть если Европа будет реализовывать американские интересы, то Евросоюз, конечно же, имеет замечательные шансы… не скажу, что перестать существовать. Как политическая надстройка она протянет дольше всего (евробюрократия будет, естественно, цепляться за свои теплые места), но как экономический субъект, который выгоден, скажем так, самому себе и может себя окупать, как экономический субъект, конечно, перестанет существовать. Тамара Шорникова: Чуть позже затронем подробнее как раз итоги саммита в Тегеране. Хотелось бы коротко услышать ваше мнение. Что основное вы услышали? Чему хотели бы уделить время в эфире? Кирилл Коктыш: В плане Тегерана? Тамара Шорникова: Да. Кирилл Коктыш: Совершенно замечательная ситуация, когда, в общем-то, обсуждение вышло далеко за пределы сирийской проблемы, когда были нащупаны точки соприкосновения, выгодные для всех. Торговля, по большому счету, то есть контракты, которые имеют долларовую номинацию, они на самом деле заключены в национальных валютах. И в этом плане это такой судьбоносный поворот, в том числе и, наверное, в первую очередь в газовом рынке, поскольку напомню, что газовые месторождения… Нефть много где расположена, а, собственно говоря, крупнейшие газовые месторождения находятся либо на территории России, либо… Одно очень крупное газовое месторождение находится на территории Ирана и Катара. То есть, по сути, они сидят на одном месторождении и делят его между собой. И в этом плане, если возникает газовый ОПЕК, то есть если Катар каким-то образом присоединяется ко всей этой договоренности (а я думаю, что для Катара это тоже будет интересно), то мы, в общем-то, стали свидетелями формирования газового ОПЕК, о котором давно говорили, по крайней мере сильного шага вперед в направлении газового ОПЕК. Ну, не говоря про укрепление суверенных экономик и, соответственно, про рост товарооборота. И, да, напомню еще одну вещь. В общем-то, переговоры с Ираном опирались на открывшийся Северный путь. А Северный путь – это, соответственно… Вернее, путь «Север – Юг», извините. Это, соответственно, путь через Иран в Индию, в Бомбей, в Бомбейский порт. И в этом плане, в общем-то… Тамара Шорникова: В Мумбайский. Кирилл Коктыш: Ну, Мумбаи, Бомбей… Дело в том, что как индолог просто вам скажу, что, в общем-то, понятно, что Бомбей имеет больше названий: и Бомбей, и Мумбаи. Это в зависимости от того, на каком диалекте вы его называете. Ну, так или иначе, по сути получается, что этот транзит работает. И мы становимся свидетелями реконфигурации и мира, и глобальных товарных потоков, когда центр экономики оказывается в первую очередь в Азии, где, кстати говоря, он всю жизнь и был. И это совершенно другая конфигурация и безопасности, и экономических потоков, и, собственно говоря, политических центров влияния. То есть потихоньку этот перелом происходит, и происходит на наших глазах, и вполне результативно. Тамара Шорникова: Ну и коротко буквально. По-разному называли: сначала ближневосточное турне Байдена, затем визит Путина в Тегеран. Говорили, что цель у Байдена – создать такой филиал НАТО на Ближнем Востоке, а у Владимира Путина – соответственно, создать антизападную коалицию. Как бы вы отнеслись к таким определениям? Или это упрощение? Кирилл Коктыш: Вы знаете, глупо создавать антизападную коалицию, когда она по факту и так давно существует. Иран находится под санкциями США с 79-го года, при этом вполне успешно развивается. Реджеп Эрдоган – очень проблемный политик для Соединенных Штатов, они не любят субъектных политиков. И в этом плане, как мы знаем, по крайней мере одну попытку переворота против Эрдогана они уже по факту предпринимали. То есть в этом плане речь не шла о том, чтобы кого-то в чем-то убедить. Речь шла о договорах и переговорах суверенных государств о том порядке, который полагают справедливым для себя, безотносительно или с учетом роли тех внешних проблем, которые есть, в частности в лице Запада. Что же касается Байдена, то идеологически турне было изначально крайне проблематичным. То есть, по сути, напомню, Западный мир инвестировал, и инвестировал очень сильно в «зеленую» повестку, в климатическую повестку, в рамках которой, по большому счету, Западный мир должен был превратиться в чистый, а остальной мир должен был производить и за это еще очень сильно доплачивать. Так вот, эта климатическая повестка, опять же при всей ее важности, в том виде, в котором предлагалась Западом, она была абсолютно… Соответственно, вот эта поездка накрылась. И, как мы видим, Байден, по сути, пытался договориться об увеличении поставок нефти, то есть об увеличении так называемых грязных видов энергии. Тоже это не сильно получилось, потому что, во-первых, Саудовская Аравия очень деликатно ответила, что мощности она, конечно, постарается нарастить, но к 2027 году, и это будет предел мощностей. То есть понятно, что это будет, по сути, через пять лет. То есть, по сути, визит Байдена окончился полным фиаско. Но тот факт, что они одновременно пытаются реализовывать и карбоновую повестку, и антикарбоновую повестку, конечно, показывает степень идеологического разброда, шатаний и противоречивости, внутренней борьбы и так далее. Тамара Шорникова: Спасибо. Кирилл Коктыш, член совета Ассоциации политических экспертов и консультантов, доцент кафедры политической теории МГИМО. Скоро продолжим.