Кирилл Тремасов: Та экономическая картина, которую мы сегодня имеем - это настоящий брежневский застой

Гости
Кирилл Тремасов
директор аналитического департамента «ЛОКО-Инвест»

Оксана Галькевич: Возвращаемся в студию «Отражения». Прямой интерактивный эфир Общественного телевидения России. Через несколько минут, друзья, будем говорить о том, какие риски санкции в отношении России могут нести нашим с вами в том числе и семейным капиталам, даже если это всего лишь какие-то скромные сбережения. Оставайтесь с нами. Прямой эфир. С вами Константин Чуриков сегодня…

Константин Чуриков: …и Оксана Галькевич. Через полчаса поговорим о культурной жизни наших сел и деревень. Тут есть на самом деле проблемы. Мы поговорим о том, как сельским библиотекам на самом деле не хватает книг. Вот недавно прошла очередная экспедиция, вернулась очередная экспедиция ОТР, на этот раз была Тверская область. Увидите речные просторы, заброшенные деревеньки. И людей увидим, которые все-таки любят читать и очень хотят, ждут этих книг.

Оксана Галькевич: И детей.

Константин Чуриков: О простой сельской жизни – в 20:00.

Оксана Галькевич: Ну а сейчас – рубрика «Личное мнение», о которой мы только что говорили. В студии у нас сегодня – директор аналитического департамента «Локо-Инвест» Кирилл Тремасов. Здравствуйте.

Кирилл Тремасов: Добрый вечер.

Константин Чуриков: Здравствуйте. И начнем как раз буквально со свежих новостей о том, что Госдепартамент американский опубликовал детали новых санкций против России. Вступят в силу они, как мы уже знаем, в понедельник, так что доживем до понедельника. В общем, здесь есть определенные изменения. Оксана, расскажи – какие.

Оксана Галькевич: Определенные изменения департамента. Вот я зачитаю просто, знаете, чтобы ничего не исказить. Воспользовался правами, который дает закон 91-го года, и отказался от введения части санкций. В частности, решено не прекращать оказание России иностранной помощи, не прекращать выдачу экспортных лицензий, которые необходимы для сотрудничества России и США в освоении космоса, и в коммерческих космических пусках. Администрация США последовательно выносит космическое сотрудничество из-под сферы действия санкций.

Константин Чуриков: В прежнем режиме будут выдаваться лицензии на экспорт в Россию товаров и технологий, необходимых для обеспечения безопасности гражданской пассажирской авиации.

Скажите, пожалуйста, Кирилл Викторович, можем ли мы немножко выдохнуть? Или все равно опасностей много?

Оксана Галькевич: Это существенно вообще?

Кирилл Тремасов: Ну, на самом деле сами вот эти санкции, которые сегодня в подробностях были представлены, – это все-таки очень второстепенная тема. Основная угроза санкционная исходит от тех законопроектов, которые внесли американские конгрессмены. Еще в начале года, 16 января, в Конгресс был внесен законопроект, если мне память не изменяет, 2113 или 2313, который предусматривает ну просто такой адский набор санкций в отношении России.

1 августа был внесен новый законопроект. Причем если тот законопроект с января лежал мертвым грузом, никаких движений по нему не было, и, в общем, многие участники рынка и инвесторы просто про него забыли, не воспринимали всерьез, то вот когда был внесен новый законопроект… А он был внесен очень оперативно. Ведь на самом деле вся санкционная тема начала развиваться после встречи Путина и Трампа в Хельсинки 16 июля. И вот буквально за день…

Оксана Галькевич: То есть вот буквально?

Константин Чуриков: Слишком хорошо они там поговорили.

Кирилл Тремасов: Ну, эта встреча просто спровоцировала скандал в американском истеблишменте, вызвала оглушительную критику Трампа. И конгрессмены очень быстро и оперативно внесли вот этот законопроект, который, в принципе, содержит многие те же меры, которые предусматривались еще в январе. Самое главное, самое опасное и разрушительное для российской экономики, что там содержится, – это, во-первых, запрет на операции с российским госдолгом.

Оксана Галькевич: Облигации государственного займа.

Кирилл Тремасов: Совершенно верно. У нас все-таки, вот сегодня была статистика Центробанка, на 1 августа 32 миллиарда долларов размещено иностранных денег в ОФЗ. Причем было под 40 в начале года, после истории с «Русалом» значительная часть была выведена, но 32 осталось. И это достаточно приличная сумма. Это первые ограничения серьезные. Они почему серьезные? Потому что все-таки у Минфина достаточно агрессивные планы по заимствованию. Если в этом году…

Оксана Галькевич: У нашего Минфина, да?

Кирилл Тремасов: Да, у нашего Минфина. Если в этом году он планирует чисто привлечение (то есть привлечение минус погашение) чуть более триллиона рублей, то в следующем году эта цифра вырастает уже на 40%. И понятно, что без участия иностранных инвесторов финансирования, по сути, нашего дефицита бюджета стоимость этих заимствований будет выше. То есть, да, Минфин сможет привлечь эти деньги, но уже по другой цене. Соответственно, эти издержки лягут на бюджет. То есть мы с вами как налогоплательщики будем платить больше.

Константин Чуриков: И эти средства надо будет быстрее возвращать и, соответственно, вкладывать во что-то уж очень рентабельное, верно?

Кирилл Тремасов: Совершенно верно, совершенно верно вы рассуждаете, да. Ну, у нас и сейчас стоимость заимствований после того, как началась вся эта санкционная история, она резко подскочила, причем подскочила так резко, что Минфин вынужден был даже последние аукционы на прошлой неделе отменить.

Оксана Галькевич: В последний раз, да, отменен был аукцион.

Кирилл Тремасов: Сейчас долгосрочные ОФЗ торгуются с доходностью где-то 86–87% (в рублях), а Минфин у нас ориентируется, и Центробанк заверяет, что долгосрочная инфляционная цель, так называемый таргет – это 4%. То есть получается, что реальная ставка между уровнем заимствований 87% и инфляционным таргетом – 4,7%.

Константин Чуриков: То есть уже выше.

Кирилл Тремасов: 4,7% – реальная ставка – это объективно очень много. Это значит, что действительно рентабельность… Если бы это был не бюджет, а была бы компания, которая привлекает под такие ставки деньги, то она должна работать с очень высокой рентабельностью.

Константин Чуриков: Есть внешние факторы, но есть и внутренние. Давайте поговорим о том, что у нас творил Центробанк, когда адским образом скупал валюту. Вот фактор падения рубля, который мы видим, в общем-то, на каждом обменнике страны, – это все-таки ожидание санкций или это «потрудился» Центробанк?

Кирилл Тремасов: Давайте разберемся. Это не совсем банальная тема. У нас в последние годы введено так называемое бюджетное правило. Идея этого бюджетного правила – чтобы экономика жила при 40 долларах за баррель. Все, что выше, идет в резервы. И вот для того, чтобы реализовать… Для чего это нужно? Цены на нефть волатильны. Мы не знаем, какие они будут завтра. Да, сейчас 70 долларов, а завтра, может быть, 20 будет. Поэтому давайте все, что выше 40, откладывать, а будем жить так, как будто всегда 40. Это полезная, это правильная мера, потому что мы таким образом как бы отстыковываемся от внешних факторов, от внешней конъюнктуры и обеспечивает большую стабильность экономики.

Для реализации этих мер… А компании платят-то в бюджет налоги в рублях, поэтому, получая рубли, Минфин вынужден покупать валюту вот как раз на ту сумму, которую они рассчитывают. Есть специальная формула бюджетного правила. На эту сумму они покупают валюту и делают это регулярно. Это ежедневные операции. Поэтому нельзя говорить, что Центробанк в преддверии санкций кинулся скупать валюту. Нет, он просто… И вообще Центробанк здесь выступает как агент Минфина. Просто технически сидят дилеры и покупают эту валюту.

Константин Чуриков: Хорошо. Но Центробанк, кажется, и Минфин на месяц эту адскую скупку вообще прекратили – что, в общем-то, прецедент.

Кирилл Тремасов: Это прецедент, да. Это вызвало большой… Это был шаг со стороны Центробанка. Это, как я понимаю, вызвало недовольство и в Минфине, потому что у Минфина свой мандат на то, чтобы изъять допдоходы и погрузить их в резервы. А у Центробанка задача финансовой стабильности, то есть у него главная задача – инфляция 4%. А чтобы этого достичь, должна быть финансовая стабильность. Если рубль падает…

Оксана Галькевич: В том числе и валютные курсы.

Кирилл Тремасов: В том числе и рубль, да. Если рубль падает, то, конечно, это затрудняет задачу контроля инфляции. Поэтому Центробанк в рамках своего мандата и прекратил эти операции. По сути, это некий аналог интервенций.

Вот если бы на самом деле эту валюту скупал бы Минфин… Просто сейчас технически это передано Центробанку. Исходя из здравого смысла, этим должен заниматься Минфин. Он должен просто как отдельный контрагент иметь свой штат трейдеров, которые каждый день эту валюту покупают. И тогда в этих условиях Центробанк должен был бы начать просто интервенции – продавать из резервов валюту. Минфин одновременно покупает, Центробанк одновременно продает. Ситуация немножко идиотическая, но тем не менее вот это было бы правильнее.

А сейчас, когда Центробанк прекратил эту покупку валюты, по сути, он нарушает бюджетное правило, и поэтому есть некое здесь недопонимание с Минфином. Это правильная мера. То, что сделал вчера Центробанк – это позволило успокоить рынки. На самом деле Центробанк все равно будет передавать валюту Минфину, на счета казначейства зачислять и изымать из бюджета деньги, рубли, изымать из бюджета рубли за эту валюту. Поэтому бюджетное правило продолжает действовать.

А вот то, что сделал Центробанк – ну, по сути, это аналог начала интервенций на валютном рынке с целью стабилизации. Интервенции на валютном рынке – это нормальный инструмент, который применяют все мировые центробанки, не только развивающихся стран, но и развитых стран. Поэтому, да, это мера нормальная.

Если будет дальнейшая стабилизация, если введут вот этот «адский» пакет санкций, то у Центробанка есть в запасе другие инструменты. В первую очередь – это предоставить валютную ликвидность банкам через механизмы РЕПО, как он делал в 2014 году, то есть под залог ценных бумаг. Второй механизм – это, конечно, повышение ставки ключевой. Я думаю, это обязательно произойдет, если санкции будут введены. Но самое интересное, что…

Константин Чуриков: И насколько резко вот эту ставочку повысят? Это очень важно, потому что…

Оксана Галькевич: Не торопи события, Костя.

Кирилл Тремасов: Это зависит от того, какой будет принят законопроект. Потому что на самом деле вот те законопроекты, которые сейчас висят на сайте Конгресса (с ними можно ознакомиться), они могут быть изменены. Их обсуждают сейчас в комитетах, и в ходе этих слушаний могут быть внесены какие-то коррективы. И еще не факт, что они будут приняты. Времени до выборов остается достаточно мало.

На этой неделе тоже звучали заявления представителей Конгресса: «Мы в сентябре, скорее всего, не успеем, у нас куча законопроектов. Да, российские санкции в приоритете, но можем и не успеть». А вот если они до выборов это не примут, то после выборов расклады там могут измениться, в зависимости от результатов этих выборов.

Оксана Галькевич: Могут измениться.

Кирилл Тремасов: Выборы, напомню, 6 ноября в Конгресс США.

Оксана Галькевич: Кирилл Викторович, вы знаете, по поводу санкций в отношении российского госдолга ведь самые разные мнения и настроения царили. Некоторые откровенно говорили: «Нет, ну не может такого быть – просто потому, что последствия будут не только для Российской Федерации, но в том числе и для США неприятным образом это может обернуться». Ну, не верилось как в некую фантастическую перспективу. Как вы считаете, это возможно?

Кирилл Тремасов: Это не кто-то говорил, а это говорил министр финансов США. Еще в феврале, когда был опубликован, если вы помните, сначала «Кремлевский список», была закрытая часть этого доклада, которая потом появилась в публичном доступе, и там была аналитическая записка американских аналитиков на тему «Чем опасно введение этих санкций?». Аналитика не глубокая, а поверхностная, где просто перечислена основная статистика по нашему госдолгу, и исходя из этого делается вывод, что «дескать, если запретим, то наши фонды, инвесторы, они понесут потери, и, в общем-то, это может вызвать коллапс на всех мировых рынках».

Константин Чуриков: У нас звонит телефон, давайте зрителям дадим сейчас слово. У нас Михаил из Москвы уже на связи. Здравствуйте.

Зритель: Добрый день. Мое мнение. Санкции не повлияют на рядовых граждан, а повлияют на олигархов и коррупционеров наших, которые выводят денежки, бюджетные деньги выводят из Москвы, из московского бюджета на их счета заграничные. И у Собянина за рубежом счета, плиточные предприятия.

Константин Чуриков: Михаил, а вы откуда знаете? Вы читали его декларацию? Ну, просто справедливости ради.

Зритель: Нет, просто я знаю. Знакомый в налоговой работаете.

Константин Чуриков: Это ваше предположение, хорошо, ваше мнение. Так?

Зритель: Собянин собирается еще (по поводу вчерашней темы) ввести оплату безопасности, заставить москвичей платить за безопасность.

Константин Чуриков: Михаил, давайте не будем все-таки смешивать темы. Мы сейчас говорим о влиянии санкций и о нашей экономике в целом.

Зритель: Санкции на простых граждан не повлияют никаким боком.

Константин Чуриков: Нам тоже этого очень хочется.

Зритель: На олигархов и коррупционеров повлияют.

Константин Чуриков: Нам тоже хотелось бы, чтобы на нас с вами эти санкции никак не сказались. Спасибо за ваше мнение.

Оксана Галькевич: Да, спасибо.

Константин Чуриков: Согласны со зрителем?

Оксана Галькевич: Кирилл Викторович…

Кирилл Тремасов: Ну, прямого влияния, конечно, не будет. Вот Михаил говорит, что повлияют на олигархов. Ну, на самом деле на этой неделе были сообщения, что швейцарские банки уже арестовали счета.

Константин Чуриков: Там еще так интересно… Извини, Оксана, прямо буквально реплика. «Швейцарский банк опроверг заморозку счетов россиян из-за санкций. Credit Suisse не замораживал счета россиян по причине санкций, а произвел реклассификацию активов». Это что значит?

Кирилл Тремасов: Я не знаю. За этой формулировкой может стоять в том числе и блокировка этих счетов.

Оксана Галькевич: Все что угодно.

Кирилл Тремасов: Поэтому на самом деле сейчас сказать сложно. Но то, что держатели крупных капиталов в России уже пострадали от этих санкций – это очевидно, это совершенно очевидно. И все обеспокоены. Я думаю, абсолютно любой россиянин, владеющий большим капиталом и держащий его в зарубежных банках, уже был вынужден оплатить счета юристов для того, чтобы понять свои риски – как минимум. А многие уже вывели. Поэтому на них действительно влияет. Как влияет это на россиян, на нас с вами?

Оксана Галькевич: На широкие массы населения.

Кирилл Тремасов: Да, на широкие массы населения. Вот напрямую не влияет, но косвенные экономические эффекты – огромные. Мы уже говорили, что то, что на этой неделе произошло с рублем – это прямая реакция даже не на введенные санкции, а лишь на опубликованный законопроект. Рубль рухнул. У нас в начале года 56 было за доллар, а на этой неделе было 69, после Центробанк был вынужден фактически интервенции валютные начинать.

Оксана Галькевич: Сейчас 67 с копейками.

Кирилл Тремасов: Да. Это, так или иначе, трансформируется в инфляцию. Инфляция – это, как известно, налог на всех.

Оксана Галькевич: Это рост цен.

Кирилл Тремасов: Ну, это налог фактически на всех. Поэтому через инфляцию однозначно негативное влияние, на наш с вами уровень жизни. Также это влияет на темпы экономического роста, потому что санкции тем или иным образом сдерживают экономический рост России, а значит… Вообще-то, чем быстрее растет экономика, тем быстрее, как правило, богатеют и граждане. Да, это не всегда равномерно происходит, но все равно зависимость такая есть. Поэтому если экономика растет медленнее – значит, и наши доходы будут расти медленнее.

Оксана Галькевич: Кирилл Викторович, все-таки (нас звонок просто прервал) возвращаюсь к этому вопросу в отношении нашего госдолга. Вы считаете, вообще это возможно? Такая опасность вероятна? И если да, то тогда стоимость заимствований для нас ведь будет еще выше, для нашего государства. Как мы будем в данной ситуации, я не знаю, выходить из ситуации, выкручиваться? Я не знаю, как сказать.

Кирилл Тремасов: Мое мнение. Вот тогда, в феврале, американский Минфин, конечно, преувеличивал угрозу. Ну, тогда было 40 миллиардов, сейчас осталось все-таки…

Оксана Галькевич: 32.

Кирилл Тремасов: 32. Причем после августовского обвала, я думаю, уже меньше 30. Вот на текущий день, я думаю, уже существенно меньше 30. Это не та сумма, которая может дестабилизировать мировую финансовую систему. Поэтому я думаю, что введение этих санкций не окажет прямого влияния на мировую финансовую систему.

Оксана Галькевич: А на нас?

Кирилл Тремасов: На нас? Мы уже говорили: это повысит стоимость заимствований. То есть мы просто будем как налогоплательщики больше платить за обслуживание нашего долга, вот и все.

Оксана Галькевич: Понятно.

Кирилл Тремасов: Мы с вами тоже немножко отошли от темы. Помимо санкций… помимо госдолга, в этом законопроекте есть и второй, абсолютно разрушительный тоже элемент, касающийся, по сути, отключения наших госбанков от расчета в долларах.

Оксана Галькевич: Да.

Кирилл Тремасов: Вот эта вещь может быть абсолютно катастрофической.

Константин Чуриков: Это то, что припасено «на сладкое» в ноябре, да?

Кирилл Тремасов: Ну, неизвестно. Мы не знаем, когда этот законопроект может быть принят. Многие считают, что он будет уже в сентябре принят.

Константин Чуриков: Вот смотрите – некоторые люди думают, что это ударит по олигархам, как сказал наш зритель. А вообще ударяют ли санкции по олигархам как таковым, по самым богатым людям? Давайте просто посмотрим, что происходило, например, с 2014 года, когда санкции появились. Сколько у нас прибавилось долларовых миллиардеров-россиян вообще в списках Forbes?

Кирилл Тремасов: У нас с 2014 года произошли очень интересные явления в корпоративном секторе. Дело в том, что девальвация рубля просто озолотила ряд секторов и ряд компаний. Это в первую очередь компании-экспортеры. Причем у них совпало два события одновременно – это бурный рост американской экономики, восстановление вообще экономического роста в мире, как следствие – высокие цены на сырье (а мы же экспортируем в основном сырье), на металлы, хорошая конъюнктура там и слабый рубль здесь. И в результате вот этот двойной эффект дал взрывной рост прибыли этих компаний.

Ну, действительно, представители первой и второй десятки Forbes за последние три года, ну, под пару миллиардов долларов только в качестве дивидендов получили. Я не говорю про рост стоимости их активов, а стоимость активов тоже очень существенно увеличилась. Просто в качестве дивидендов эти товарищи получали миллиардов долларов в последние годы.

Константин Чуриков: Но они же бедненькие, бедными прикидываются, 200 миллиардов просят.

Кирилл Тремасов: Сейчас они столкнулись с проблемами, потому что эти капиталы, если они за границей, они оказались под угрозой, под угрозой санкций, под угрозой заморозки.

Оксана Галькевич: Давайте выслушаем Александра из Екатеринбурга. Александр, здравствуйте. Говорите, пожалуйста.

Зритель: Санкции, конечно, ударят по всем, особенно, как сказал Кирилл, по экономике нашей. Но это все-таки меньшая проблема, чем, к сожалению, внутренняя коррупция в России и воровство наших чиновников именно, даже не олигархов, а в основном чиновников. Почему? Потому что, как вы смотрите и видите, в последнее время кого из них ни задержат, ни возьмут, так скажем, арестуют – там фигурируют такие суммы, которые, понятно, что если были бы, оставались бы в нашей экономике, ну, помогали бы, соответственно, России.

По поводу санкций. Да, я считаю, что доллар сейчас подрос на фоне не самих санкций, правильно, а того, что это все ожидания введения санкций и также надутые слухи. Рубль отыграется со временем. Но в дальнейшем каких-то глобальных изменений, я считаю, не будет. Но это мое мнение.

Оксана Галькевич: Да, спасибо большое, спасибо. Давайте сразу Елене предоставим словом, еще нас телезрительница дожидается. Елена из Московской области, здравствуйте.

Зритель: Алло. Здравствуйте.

Константин Чуриков: Добрый вечер.

Оксана Галькевич: Говорите.

Зритель: Вы меня слышите?

Оксана Галькевич: Прекрасно слышим, говорите.

Зритель: Скажите, пожалуйста…. Вот я не олигарх, из Московской области, из самых низких слоев населения, как вы говорите.

Константин Чуриков: Мы так не говорим.

Оксана Галькевич: Мы говорим – широкие слои населения.

Константин Чуриков: Широкие слои населения, да.

Зритель: Я просто нервничаю, поэтому вы не обращайте внимания, я могу ошибиться. Вот этот Центробанк, скупка, инфляция – это я немножечко не понимаю. Вы, уважаемый Кирилл (не знаю вашего имени и отчества), вот ответьте мне на такой вопрос. Я пенсионерка одинокая. У меня на руках отец старый. У меня скоплены только мои «гробовые» – на его гроб и на мой гроб.

Скажите, пожалуйста, что мне сейчас сделать, чтобы хотя бы эти деньги не пропали, чтобы эти хотя бы деньги как-то сохранить? Потому что за мою жизнь столько уже было, что мы теряли деньги. Что сейчас нам делать? Взять из «Сбербанка» последние 50 тысяч и спрятать их в банку? Или что сделать? Что нам-то делать в нищете?

Константин Чуриков: Спасибо, Елена.

Оксана Галькевич: Да, Елена, понятно.

Кирилл Тремасов: Нет, я думаю, знаете, вам о сбережениях беспокоиться нет смысла – в банках, в российских госбанках они не пропадут. Да не пропадут и в частных банках, потому что есть гарантия на 1,4 миллиона рублей со стороны государства. Поэтому вы можете смело держать эти деньги в банках. Да даже тот уровень ставок, который есть сейчас по этим вкладам рублевым, он покрывает инфляцию, поэтому даже в реальном выражении эти вклады, я думаю, не обесценятся. Поэтому, я думаю, в вашем случае беспокоиться нет смысла.

Оксана Галькевич: Кирилл Викторович…

Кирилл Тремасов: А первый вопрос у нас был от Александра?

Оксана Галькевич: Там было мнение от Александра, он делился своим мнением, высказался, поделился с вами. Кирилл Викторович, вот сейчас усиливаются разговоры, может быть, в связи с той главной угрозой, которую вы назвали, с запретом расчетов в валюте через американские корреспондентские счета, усилились разговоры из самых разных сторон, от разных экспертов мы это слышим, о дедолларизации. Первым, по-моему, заговорил об этом господин Костин, глава «ВТБ». Это в связи с этим? И вообще, действительно ли мы готовы отказаться со своей стороны от расчетов в американской валюте? И чем тогда это опять же грозит населению?

Кирилл Тремасов: Ну, у нас на самом деле дедолларизация за последние два десятилетия произошла колоссальная. Вы, наверное, не помните, но в 90-х годах это действительно была общая практика, когда…

Константин Чуриков: Как это не помним?

Оксана Галькевич: Помним, конечно.

Константин Чуриков: Мы жили тогда и уже работать начинали уверенно.

Кирилл Тремасов: В 90-х годах это была общая практика – деньги в конвертах, валюта в конверте.

Оксана Галькевич: А потом были у.е.

Кирилл Тремасов: Да-да-да. И то же самое, если смотреть по структуре депозитов. Сейчас рублевых депозитов более двух третей в банках. И население верит рублю, и, действительно, использование доллара в экономике сократилось. Но тоже была очень серьезная проблема накануне 2008 года, кризиса 2008 года, если помните: банки тогда активно занимали валюту за рубежом, конвертировали и раздавали рублевые кредиты. То есть такой процентный арбитраж. Доллары там дешево, а рубли можно выдать…

Константин Чуриков: Зарабатывали на гражданах.

Кирилл Тремасов: Ну, это процентный арбитраж. В итоге они «попали» очень сильно на этих операциях, потому что, когда рубль начал девальвироваться в 2008 году, надо отдавать доллары, а у них активы в рублях. Тогда этот дисбаланс был более 100 миллиардов. И тогда Центробанку пришлось, конечно, существенно помогать банкам, чтобы исправить вот этот перекос. Тот случай тоже научил очень сильно. Сейчас доля внешних заимствований у банков – 10%, по-моему. Ну, очень незначительная. То есть банки ушли от этой схемы. И это тоже, естественно, один из элементов дедолларизации экономики.

Полностью исключить доллар из нашей жизни, доллар, евро, любую другую валюту – это и невозможно, и бессмысленно. Этого нет ни в одной стране. Все равно мир глобальный, глобализация только усиливается и будет усиливаться, надеюсь, поэтому все равно люди пользуются валютой, компании пользуются валютой.

Константин Чуриков: Минфин покупает доллары, да? 45% – доллары, 45% – евро, и еще фунты.

Кирилл Тремасов: Ну, это структура наших золотовалютных резервов. Да, действительно, Россия – один из крупнейших держателей золотовалютных резервов, у нас их сейчас где-то порядка 460 миллиардов. Поэтому это бессмысленно – полностью исключить валюту из нашей жизни.

Оксана Галькевич: Знаете, звучат такие разговоры от ваших коллег о принудительной конвертации вкладов и так далее. Отобрать не отберут, но принудительно конвертируют по удобному для себя курсу.

Кирилл Тремасов: Нет, я думаю, это преувеличенные опасения все-таки. Ну, какие-то маргинальные комментарии всегда присутствуют. Вы как работники СМИ это прекрасно знаете.

Оксана Галькевич: Я вам потом скажу, в каком Telegram-канале я это прочитала накануне.

Кирилл Тремасов: Читайте канал Russian Macro.

Константин Чуриков: Если представить себе ужасное, что нас отключат от международной банковской системы, как вы говорите, у нас есть, у многих россиян уже есть вот эти кусочки пластика, называются – карты «МИР». Если нас отключают от этой глобальной системы, карта «МИР» продолжает действовать? Или тоже, в общем, угроза какая-то есть?

Кирилл Тремасов: Знаете, я не специалист по платежным системам, но, насколько я понимаю, карта «МИР» все-таки изолированная. То есть, да, рублевые платежи по карте «МИР» мы сможем осуществлять. А валютные, в общем-то, мы и сейчас с ней не можем осуществлять, находясь за границей.

Константин Чуриков: И как-то покупать ее, так сказать, жаба душит за такие деньги, понимаете, потому что действительно курс взлетел. Кстати, не вы ли говорили о том, что доллар у нас очень сильно переоценен?

Кирилл Тремасов: Очень сильно. И я сейчас готов это повторить. Стоимость фундаментальная валюты определяется в первую очередь разницей в инфляции в двух странах. Ну, если мы говорим про Россию и про доллар, то это Россия и США. Может быть, вы не знаете, но у нас последние полгода годовой показатель инфляции держался ниже, чем в Штатах. Это впервые, наверное, за всю историю.

Константин Чуриков: Официально регистрируемая инфляция, широкая инфляция по широкому спектру товаров?

Кирилл Тремасов: Ну, дело в том, что методика расчета инфляции – это международная методика. То есть здесь Росстат, можно сказать, аудируют, и на эти расчеты смотрит МВФ и другие международные институты. Нельзя сказать, что Росстат рисует инфляцию. Это просто такая методика, которой придерживаются. И по похожей методике считается и в Штатах инфляция. Спросите американских граждан, посмотрите опросы – они вам тоже скажут: «Мы не верим нашей двухпроцентной инфляции, у нас цены сильнее растут».

Это общая картина для всех. Но главное, что вот эти показатели инфляции у нас и у них сопоставимы. Вот у нас на несколько десятых проценты в последние полгода инфляция была ниже, чем у них. Поэтому с точки зрения инфляции…

Оксана Галькевич: В районе 2%. А дальше как понять эту недооцененность?

Кирилл Тремасов: Вот с точки зрения инфляции, нет предпосылок для девальвации рубля. С точки зрения… Очень важный момент – так называемый счет текущих операций. Ну, если совсем просто, то разница между экспортом и импортом. У нас она гигантская – 5% ВВП в этом году. То есть мы намного больше экспортируем, чем потребляем за рубежом. В большинстве стран, в том числе в развивающихся, обратная ситуация – у них отрицательные торговые балансы. У нас огромный профицит. Это означает, что идет огромный приток валюты в нашу страну.

И третий важный момент – объем внешнего долга и его соотношение с резервами. У нас общий объем внешнего долга – государство плюс частный сектор, плюс банки – это на 1 июля 485 миллиардов долларов. Вроде бы огромная сумма, но я уже говорил, что 460 миллиардов резервов. У нас резервы практически полностью покрывают наш внешний долг. Если вы посмотрите сравнительную картину по другим развивающимся странам, вы не найдете столь благоприятных условий.

Кстати, это отмечают и все рейтинговые агентства, что на самом деле по макропараметрам Россия выглядит намного сильнее той рейтинговой группы, в которой мы находимся. В этом году, если вы помните, нам присвоили первый уровень инвестиционного рейтинга – BBB-. Это очень важная характеристика, в том числе и для валют, потому что чем выше рейтинг, тем, как правило, устойчивее и надежнее ваша валюта. Вот мы находимся в невысокой группе рейтингов.

При этом все рейтинговые агентства говорят: «По макропараметрам вы – супер!» – если смотреть их шкалу, как они оценивают. Там максимальная оценка наших макропараметров. Макроэкономическую политику все приветствуют и одобряют, но слабые институты и низкий потенциальный рост.

Оксана Галькевич: Так что тогда происходит с валютой, с нашей национально валютой? Это в основном, значит, не внутренние факторы, а это какое-то внешнее давление опять же, эмоциональная реакция?

Кирилл Тремасов: Это короткий конъюнктурный момент, связанный с шоковым влиянием вот этих ожиданий по санкциям. Ведь еще раз – все изменилось очень быстро, а денег иностранных здесь все-таки много. Я уже говорил: 30 миллиардов в ОФЗ. В акциях «Сбербанка» (любимый актив иностранцев) миллиардов 30–40, наверное, точной статистики нет. В целом на фондовом рынке, если разобраться, я думаю, там за сотню миллиардов долларов. Это только так называемые hot money, горячие деньги, которые изымаются, приходят и изымаются в один момент, очень быстро.

Оксана Галькевич: Так если им страшно, они уходят. И если все нерезиденты в один момент схлынут, то это же катастрофа.

Кирилл Тремасов: Совершенно верно. Вот почему рубль так быстро падает? Потому что они очень сильно испугались вот этого законопроекта и изменения вообще всей ситуации – и резко начали выводить эти деньги. Отсюда и такое резкое движение.

Константин Чуриков: Как мы можем быть по макропараметрам супер, если у населения, перефразируя вас, у очень многих no money, о чем нам люди говорят.

Кирилл Тремасов: Под макропараметрами я имел в виду те параметры, которые важны для кредиторов, то есть тех, кто кредитует правительство, кредитует крупнейшие компании. Вот для них наша ситуация выглядит устойчивой и стабильной. С точки зрения, действительно, ситуации в экономике, я крайне негативно отношусь к тому, какую картину мы сейчас имеем в экономике.

Вот та экономическая политика, которую проводит правительство, – это, по сути, политика, направленная на замораживание наших доходов. Они у нас пять лет падали, и нам сейчас говорят, что еще несколько лет, пока мы будем… Ведь по сути что сейчас происходит? Вот эти Майские указы президента, потом объявленное повышение налогов. Что происходит? Происходит трансформация экономики. Нас заставляют меньше тратить, отнимая у нас деньги, и эти деньги направляют в инвестиции. То есть доля инвестиций в структуре ВВП увеличивается, а доля расходов населения снижается. И эта картина выглядит вот такой безысходной, ну, на ближайшие 5–6 лет как минимум, а вообще похоже, что и до конца 2020-х годов.

Константин Чуриков: А мы тут сидим и санкции обсуждаем.

Оксана Галькевич: Слушайте, тут на самом деле какая-то катастрофическая картина. Вот то, что вы сейчас сказали…

Кирилл Тремасов: Она не катастрофическая. Это болото. Вот экономическая картина – то, что мы сейчас имеем – это настоящее болото, это настоящий брежневский застой. Если вы помните, тогда тоже реализовывалась куча мегапроектов. И мы сейчас пришли опять к этому же.

Оксана Галькевич: Ну, понимаете, просто когда мы разговариваем каждый день в эфире и читаем сообщения от людей, у которых доходы в районе 10 тысяч рублей, я думаю, что для них картина, вами описанная, – это как раз катастрофа.

Любовь из Москвы, выслушаем ее. Любовь, здравствуйте.

Зритель: Добрый день. Подскажите, пожалуйста. Скоро Новый год. Что вы посоветуете? 1,5–2 тысячи евро на новогодние каникулы – купить в последние дни августа или все-таки не тратить, а купить уже в сентябре? Что посоветуете?

Оксана Галькевич: Спасибо.

Константин Чуриков: Очень правильно, Любовь, прямо конкретный вопрос задаете.

Кирилл Тремасов: Я думаю, что после того, как Центробанк начал интервенции, рубль должен укрепиться. Я думаю, и доллар, и евро вы сможете купить подешевле.

Оксана Галькевич: Давайте тогда следом еще Валерия из Краснодарского края… Из Краснодарского или из Красноярского края? Из Краснодарского края. С ним побеседуем. Валерий, здравствуйте.

Зритель: Добрый вечер. Вы все так очень грамотно рассказываете. И мне неприятно, что такие страны, как Япония, которая не имеет никаких средств (я имею в виду – металл, углероды), все закупает, а живут они, так сказать, более или менее нормально. А теперь у нас санкции, и мы все начинаем искать выход – налогами, Пенсионный фонд увеличиваем и остальными дела. А простой народ…

Допустим, Греф получает официально в день 3,5 миллиона. И на одном из корпоративов сказал: «Ну, народ – это быдло. Что с ним считаться?» И сегодня правительство ведет такую политику для того, чтобы действительно в стране начался хаос. А уже идет к этому. Мне бы не хотелось жить в этой стране для того, чтобы… Мальчик какой-то, 19 лет, машину чужую хотел угнать – ему дают 5 лет. А воруют тоннами доллары, армию нашу сделали небоеспособной – министр отсиживается, Васильева…

Оксана Галькевич: Ну, уже не министр.

Константин Чуриков: Валерий, Валерий, мы просто скачем по темам. Подождите! Вот вы говорите: «Как там эти японцы? У них же там нет того, что есть у нас под ногами, в земле водится». Так, извините, японцы же производят машины, на которых люди, в том числе у нас в стране, ездят.

Оксана Галькевич: Высокотехнологичные производства.

Константин Чуриков: Японцы много чего производят.

Зритель: Извините, вот эти все доллары, которые ушли за границу, их надо было вложить. Еще Владимир Ильич Ленин сказал: «Государство, которое продает свое сырье, оно никогда не будет богатым». Надо было выпускать у нас машины. А мы закупили Fiat и на этом Fiat едем уже 50 лет.

Константин Чуриков: Валерий, вот вы и ответили на свой собственный вопрос.

Оксана Галькевич: Спасибо большое. Вот так. Слушайте, наверное, это довольно эмоциональное высказывание. Не знаю, откуда такие мифы берутся про высказывание главы «Сбербанка». Вряд ли он такое произносил, но тем не менее.

Кирилл Тремасов: Ну да, мне кажется, здесь наибольшая озабоченность… И правильно, абсолютно правильно, на мой взгляд, ставится проблема – распределение доходов. Ведь для того, чтобы быть богаче, да, я уже сказал, что экономика должна расти. А у нас этого роста нет, поэтому первый элемент для того, чтобы становиться богаче, он у нас сейчас ликвидирован.

А второй элемент – очень важный – это распределение, правильное распределение «общего пирога». А у нас это распределение… сейчас перекос становится какой-то уже ненормальный.

Оксана Галькевич: Кирилл Викторович, а возможно ли, чтобы экономика росла, когда людей и бизнес обременяют все новыми и новыми налогами, какими-то административными нововведениями? Мы вообще будем расти? Знаете, ощущение такое, что будет последняя тростинка, которая хребет-то может и надломить.

Кирилл Тремасов: В рамках той экономической парадигмы, которая сейчас принята… Ну, действительно, до этих Майских указов президента, до новой этой экономической программы была какая-то иллюзия, что правительство предпримет меры для экономического ускорения. Но сейчас мы видим, что нет этих мер, нет. Предлагается собрать налоги, то есть действительно сделать нас с вами беднее, и запустить эти деньги на вот эти мифические стройки. Называю «мифические», потому что глаза пока этих проектов не видят. Мы слышим – какие-то Сахалинские мосты, «Сапсан» в Чеченскую Республику.

Константин Чуриков: Нет, ну мы Крымский мост построили же все-таки.

Кирилл Тремасов: Нет, я говорю про новые. Крымский мост не обсуждается. Я говорю про новые стройки, на которые сейчас 8,5 триллиона планируется потратить. Проекты, которые называются, как пресловутый Сахалинский мост или скоростное железнодорожное сообщение, «Сапсан» в Чеченскую Республику, подобные вещи – это мегадорогие стройки.

Константин Чуриков: Такой хрустальный мост, на котором будут торговать купцы.

Кирилл Тремасов: Да. Но я не думаю, что реализация этих проектов… Во-первых, я не думаю, что это то, что сейчас в первую очередь необходимо. Я сам из Ярославля, и я каждые 2–3 месяца езжу к родителям уже престарелым в Ярославль. Вот за 20 лет, что я езжу из Ярославля в Москву, дороги – 250 километров – ее до сих пор нет, ну, нормальной. Ведь можно построить нормальную скоростную магистраль, и доезжать за два часа, как в Европе. Я опять последний раз еду почти что шесть часов, три часа толкаясь по пробкам.

Есть же вещи какие-то совершенно… А мне сейчас люди, которые нас слушают и живут в 100–200 километрах от Москвы, они скажут: «Что он несет? Какие скоростные магистрали? У нас здесь ямы-канавы. У нас школу закрыли в деревне». Вот они скажут: «Что он несет? У нас есть намного более важные и насущные вещи».

Константин Чуриков: Вот мы плавно и подвелись к нашей следующей теме, которая у нас будет через несколько минут, будем обсуждать итоги очередной экспедиции ОТР и поговорим о жизни российских деревень. Что там? Как там? Вот как раз через несколько минут.

Оксана Галькевич: Благодарим нашего гостя. Спасибо. В студии программы «Отражение» в рамках нашей рубрики «Личное мнение» сегодня был Кирилл Тремасов, директор аналитического департамента «Локо-Инвест». Спасибо.

Кирилл Тремасов: Спасибо.

Константин Чуриков: Спасибо. Кстати, чтобы никто не испугался, Оксана сейчас нас уже покинет, у Оксаны начинаются выходные досрочные.

Оксана Галькевич: Ну, ты объясни тогда.

Константин Чуриков: К нам присоединиться наша коллега Тамара Шорникова, которая как раз была в экспедиции, сняла сюжет. Оксана, хороших тебе выходных!

Оксана Галькевич: Ой, спасибо, Костя! Завидуйте молча уже, господи.

Константин Чуриков: Скоро вернемся.

Как санкции отразятся на доходах обычных людей