Константин Чуриков: У нас хорошая новость: санкции США не повлияют на торгово-экономические отношения России и Китая. Об этом накануне заявил официальный представитель Министерства коммерции КНР Гао Фэн. Оксана Галькевич: Ты молодец, справился. В последние годы объем торговли между нашими странами существенно вырос, и тем не менее в структуре китайского товарооборота наша с вами страна пока занимает только десятое место. Ну а главные внешние партнеры для Китайской Народной Республики – это страны Европы и Соединенные Штаты Америки… Константин Чуриков: …с которыми объем товарооборота в 10 раз выше, чем с нами. Ну и вот что мы поставляем нашему восточному соседу. В основном это углеводороды. Правда, нефть и газ раньше составляли 70% экспорта, теперь – 50%. Также в Китай мы везем цветные металлы, древесину, оборудование, зерно и рыбу. Оксана Галькевич: Ну а что касается китайского импорта, то к нам идет не сырье, а продукты переработки – это машины, оборудование, одежда, обувь, бытовая электроника, ну и конечно же, многое-многое другое. Константин Чуриков: Уважаемые зрители, вопрос к вам: как вы считаете, Китай нам поможет в этой сложный санкционной для нас ситуации? Можно ли вообще всерьез полагаться на нашего восточного соседа? И что было бы интересно нам, нужно нам от Китая, и что Китаю, как вам кажется, нужно от Российской Федерации? Оксана Галькевич: Что мы можем предложить? Константин Чуриков: Что мы можем предложить? Оксана Галькевич: Давай представим нашего гостя. В студии программы "Отражение" у нас Андрей Островский – заместитель директора Института Дальнего Востока Российской академии наук, руководитель Центра экономических и социальных исследований Китая, доктор экономических наук, профессор. Здравствуйте, Андрей Владимирович. Андрей Островский: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Андрей Владимирович, вот я почитал, что ваши коллеги пишут. На самом деле все не так просто в наших отношениях. Есть определенные плюсы, и о них мы знаем. Всегда нам рассказывают о беспрецедентно высоком уровне сотрудничества, отношений и т.д. и т.п. Но все-таки есть и какие-то препятствия, какие-то сложности. Вот интересно, чтобы вы об этом рассказали. Какие есть у нас камни преткновения? Андрей Островский: Нет, ну естественно, есть камни преткновения. Давайте просто посмотрим на территорию Российской Федерации. Есть европейская часть и есть азиатская часть. В европейской части проживает более 100 миллионов человек, в азиатской части – где-то 27–28 миллионов человек. Из них на Дальнем Востоке, который граничит непосредственно с Китаем (у нас общая граница – 4 тысяч километров), там проживает, на Дальнем Востоке, около 6 миллионов человек. В тоже время в трех северо-восточных провинциях Китая – Цзилинь, Хэйлунцзян и Ляонин – проживает более 120 миллионов человек. То есть, иными словами, для кого торговать на Дальнем Востоке? Есть ли рынок для китайской продукции в России, скажем так? В основном на сегодняшний день Россия торгует преимущество углеводородами, как вы только что сказали. Где-то более 50 миллионов тонн нефти идет от нас в Китай. Причем раньше шло где-то примерно 15–20 миллионов тонн. Мы могли и раньше поставлять те же 50 и больше. Все лимитируют, сегодня лимитируют диаметр трубы "Транснефти". Раньше лимитировали количество цистерн, которые можно было запустить по железной дороге. А реально мы можем увеличить объем торговли газом. В настоящее время было подписано – в 2014 году – соглашение между "Газпромом" и китайской компанией CNPC (Китайская национальная нефтяная корпорация). У нас из Интинского газового месторождения в конце 2019 года пойдет природный газ в Китай. Есть также соглашение по поставке сжиженного природного газа с Ямала (ну, там пока небольшие партии), подписанное с "Новатэком". Вот это наши сегодняшние возможности. Что касается других товарных позиций, то у нас есть очень серьезная позиция – это научно-технические разработки. Но их надо доводить до ума, поскольку у нас научно-технические разработки финансируются слабо. Если мы возьмем нашу российскую статистику, то объем расходов на НИОКР (научно-исследовательские и опытно-конструкторские разработки) – это где-то чуть больше 1% от объема валового внутреннего продукта. То есть особо на эти деньги, скажем так, не развернешься. Еще мы в свое время поставляли туда продукцию машиностроения, но в последние… начиная где-то с нулевых годов, в девяностые годы большая часть предприятий была закрыта, была приватизирована, и они там уже не производят ничего. А там в основном либо эти заводы были снесены, либо там торговые центры, склады. То есть здесь возникают серьезные проблемы. Что касается поставок из Китая, то Китай на сегодняшний день – это электромеханическая продукция, это сельхозтехника и бытовые товары. Причем тоже объем поставок китайцы могли бы с легкостью увеличить. Основная проблема – емкость российского рынка. В основном на Дальнем Востоке так много товаров не нужно, в основном нужно в европейскую часть, но здесь большая конкуренция с Европой и с нашими производителями. Оксана Галькевич: Андрей Владимирович, в связи с тем, что у нас такие сложности с нашими западными партнерами, в последнее время на нас всяческие санкции накладывают, выдавливают с рынка таким образом, есть ли у нас перспектива, так скажем, получить… нарастить наше сотрудничество с Китаем в свою пользу? Нас выдавили с американского рынка. Может быть, китайцы наш алюминий начнут покупать более активно? Андрей Островский: Ну, на американском рынке, извините, наши позиции были слабенькие, если откровенно. Какие у нас на американском рынке?.. Оксана Галькевич: Ну хорошо, даже эти слабенькие позиции Китай поможет нам заместить? Андрей Островский: Китай может помочь всем заместить реально. Например, у нас сейчас, вы знаете, строительство, совместное строительство широкофюзеляжного самолета с Китаем. Константин Чуриков: МС-21. Андрей Островский: Да-да-да. У нас позиции. Потом, у нас были всегда традиционные поставки, например, военной техники в Китай. Хотя в последнее время они сократились, но это вопрос опять: что мы можем на китайский рынок реально предложить? Потому что Китаю сейчас абы что не нужно. Оксана Галькевич: А что нужно? Андрей Островский: Высокотехнологичная продукция, которая была бы конкурентоспособной с западной продукцией. Оксана Галькевич: Те самые научно-технические разработки, которые надо доводить до ума? Андрей Островский: Да, те самые, которые надо доводить до ума и куда надо выделять, если мы хотим выходить на мировой рынок с нашей конкурентоспособной продукцией новых высоких технологий, надо прежде чем выделять деньги и развивать НИОКР, надо с этого начинать. А пока, собственно, что мы имеем? Пока вот то, что есть. В основном мы балуемся, скажем так, занимаемся поставками не только на китайский, но и на европейский рынок – это нефть и газ природный. Константин Чуриков: Я еще хочу о противоречиях поговорить. Что касается наших возможностей, наших желаний в области транспортных потоков, в области инфраструктурных каких-то преобразований. Вот у китайцев, у них… они все восстанавливают этот Великий Шелковый путь. Я так понимаю, восстанавливают в обход нашей страны, да? Им выгоднее через Центральную Азию. Андрей Островский: Там три варианта. Если брать Экономический пояс Шелкового пути, то три маршрута. Северный – это через Россию, это Казахстан, это Екатеринбург и далее Казань, Нижний Новгород, Москва. Там вариант есть на Минск и на Санкт-Петербург. Это один вариант. Второй вариант – это так называемый центральный вариант, это через Каспий, Актау, далее Баку. Это другой вариант. И третий вариант – это по югу через Иран и Турцию. Константин Чуриков: Верно. Но у нас же еще есть свой, наверное, геополитический некий интерес – это вот этот торгово-транспортный путь чтобы шел из Японии. Помните, было соответствующее заявление, да? Значит, Хоккайдо чуть ли там не с Сахалином соединить, да? И перебросить этот транспортно-логистический поток уже в остальную Россию. Андрей Островский: Понимаете, для того чтобы соединить через Сахалин, надо строить мост через Татарский пролив, а это тоже проблема. В свое время принимались еще решения – еще давно, еще в 50-е годы – о строительстве моста через Татарский пролив. Но там существует масса проблем, как строить этот мост. Еще принципиально не решено, что должно быть – мост или туннель. Это еще принципиальный вопрос. Мост надо высоко поднимать для того, чтобы под ним могли проходить пароходы. Это первый момент. И лучше строить туннель. Но опять же все затратно, серьезно, это нулевая инфраструктура, а окупится это очень нескоро. То есть пока не будет принципиально решен вопрос… И тем более есть еще второй вопрос. Как вы знаете, сахалинские железные дороги – узкоколейки. Их строили японцы еще тогда, давно еще, в те годы, после подписания соглашения Портсмутского в 1905 году после Русско-японской войны. Там остров был японский, половина острова, и там железные дороги строили японцы по западной технологии, по западной ширине колеи. То есть и это тоже проблема. А самая главная проблема – надо определить, как Сахалин будет с материком соединяться. Константин Чуриков: Я помню, тогда ваши коллеги-эксперты посчитали. Ну, понятно, там вложений просто огромное количество требуется. Но, в принципе, это была бы просто революционная система переброски грузов из Японии в Европу. Андрей Островский: Это революционная система переброски грузов. Понимаете, этот еще вопрос решался в 20–30-е годы. Были три широтных хода так называемых. Первый – это Северный широтный ход. До сих пор сохранились куски вот этой железной дороги. Это Салехард – Воркута. Это Норильск – Дудинка. Это куски того Северного широтного хода. Но после смерти Сталина о нем забыли. Это дорогостоящий очень проект. Второй проект – это Центральный широтный ход. Часть этого Центрального широтного хода – это трасса Байкало-Амурской магистрали. Но дальше надо… Кстати, трасса Байкало-Амурской магистрали может послужить основой для этого проекта, который идет из Японии, из Хоккайдо на Сахалин. Как раз этот мост должен выходить на порт Совгавань или на Ванино, собственно говоря, откуда идут в Японию все вот эти пароходы, контейнеровозы. То есть эта возможность есть. Но опять же это требует огромных инвестиций. Откуда брать эти инвестиции? Кто будет финансировать эти очень дорогостоящие проекты? Например, в Китае, когда такие проекты… Например, перед Олимпийскими играми строили новый терминал в аэропорту Пекина "Шоуду", третий терминал. Они создали структуру в Китае, государственно-частное партнерство. То есть государство вкладывает какую-то часть, а остальная часть – просят иностранные фирмы вложиться. Константин Чуриков: Иностранные? Оксана Галькевич: Иностранные? Не свой бизнес? Андрей Островский: Иностранные, да. И свои, и иностранные. Все, кто хочет. Но гарантия о выплате дивидендов – это только через 50–100 лет. И фирмы пошли на это. И вы знаете, к Олимпийским играм 2008 года этот терминал был построен. И теперь, если вы полетите в Пекин, вы можете попасть в Пекин уже не через второй терминал… Ну, "Аэрофлот" до сих пор летает через второй терминал. Вы можете попасть через третий терминал, если вы полетите китайской авиакомпанией. Оксана Галькевич: Просто форма государственно-частного партнерства есть и у нас. У нас так некоторые скоростные трассы строятся, например, дороге какие-то, объекты. Но вот чтобы… Андрей Островский: Простите, у меня встречный вопрос: а где вы можете назвать скоростную трассу? Оксана Галькевич: Где? В Москве. Андрей Островский: Нет, где в Москве? Оксана Галькевич: Ну, в Подмосковье, например. Андрей Островский: Вы имеете в виду автомобильную? Оксана Галькевич: Автомобильную, конечно. Андрей Островский: Ну, наверное, да. Я думал, вы имели в виду железнодорожную трассу. Оксана Галькевич: Нет-нет-нет, не железные дороги. Константин Чуриков: Нет-нет-нет. Что вы? Этого у нас пока нет. Андрей Островский: Я поэтому и сильно удивился и задал вопрос. Оксана Галькевич: Нет, нет. Форма частно-государственного партнерства у нас есть, мы об этом в том числе рассказываем. Константин Чуриков: Это пока только в проекте, и то до Владимира. Оксана Галькевич: Да. Насчет участия иностранцев… Андрей Островский: Извините. А проект был, еще в 2014 году предполагалось, что уже к началу Чемпионата мира будет высокоскоростная железная дорога до Казани. Константин Чуриков: Ну, проекты проектами… Давайте послушаем Владимира из Кемеровской области. Здравствуйте, Владимир. Зритель: Здравствуйте. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Я хотел сказать, что торговать с Китаем – это хорошо. Но они очень хитрые – китайцы. Константин Чуриков: Раскройте мысль. Зритель: Ну, потому что я туда езжу, у меня там друг живет. Они заключают фиктивные договора с нашими вдовушками и потом подтягивают своих туда. Константин Чуриков: Земляков. Зритель: Свое многочисленное семейство так называемое. Строят там теплицы, после которых земля уже не родит никогда, ну, по крайней мере лет сорок. Потом строят на берегу уже Байкала… Константин Чуриков: Да-да-да, мы об этом подробно в эфире рассказывали. Зритель: Да. Сливают в Байкал нечистоты. Вот о чем у нас думает правительство? Оксана Галькевич: Владимир, скажите… Зритель: Торговать надо. Торговать, я говорю, надо, но думать надо маленько. Оксана Галькевич: А вопросы в данной ситуации, если нарушается иностранцами законодательство Российской Федерации на территории Российской Федерации, надо кому задавать – только иностранцами или все-таки людям, которые должны следить за соблюдением закона? Зритель: Ну, там же чиновники на местах сидят. Оксана Галькевич: Вот! Зритель: Они все это позволяют делать. Представляете? Оксана Галькевич: Да. Константин Чуриков: Да, спасибо за ваш звонок. Оксана Галькевич: Спасибо. Константин Чуриков: Вы знаете, действительно очень много такого недоверия… Оксана Галькевич: Опасений даже каких-то. Константин Чуриков: …в массовом сознании по отношению к Китаю. Наверное, у Китая тоже к нам, просто мы об этом не знаем. Оксана Галькевич: А вот интересно, кстати говоря, Андрей Владимирович. Ну, то, какие у нас опасения в отношении китайцев – это понятно. Вы сейчас только что услышали: они хитрые, они такие, они воспользуются, а нам потом все оставляют в нехорошем виде. А какие опасения у китайцев в отношении россиян? Андрей Островский: Понятно. По первому вопросу – относительно Россию к Китаю. Я согласен с вами, что не надо только с китайцев спрашивать, а и с наших чиновников, если разрешают, а может, даже в некотором смысле и подталкивают. Оксана Галькевич: Способствуют. Андрей Островский: Да, способствуют. Оксана Галькевич: Покрывают. Андрей Островский: Значит, надо спрашивать с наших чиновников. У нас есть какие-то контролирующие структуры? А то такое ощущение, что у нас никто не контролирует, что на месте все, как говорится, как говорят китайцы, есть такой термин… делают все, что хотят. Теперь по поводу китайцев. Тоже существует недоверие. Я вот был в прошлом году… в позапрошлом году, вру, на конференции РСМД, организовывал. Один из высокопоставленных китайских делегатов сказал: "Что нам в российско-китайских отношениях не хватает? Нам не хватает доверия взаимного", – то есть прямым текстом. Это не только отношение России к Китаю, но и Китая к России. Константин Чуриков: Нет, ну подождите, все-таки в плане… Знаете, чтобы доверять, нужно знать культуру. Я уж не говорю о языке другой страны. Мне кажется… Андрей Островский: А много ли у нас людей знают китайский язык? Давайте начнем с этого. Константин Чуриков: Вот! Но много китайцев знают и учат русский. Андрей Островский: Больше. Константин Чуриков: Мне кажется, проще встретить китайца, который читал Достоевского и Толстого, чем русского, россиянина, который читал Лао-Цзы. Андрей Островский: Лао-Цзы? Вы вообще не найдете русского, который читал, даже хорошо знающих китайский язык. Но я вам могу сразу сказать, что… Оксана Галькевич: Андрей Владимирович, у нас сейчас восточные языки очень активно изучают. Андрей Островский: Ну, учить – это одно. Можно выучить язык, но не знать страну. Знание языка и знание страны – не равнозначные понятия. Константин Чуриков: А можно учить язык и не выучить. Андрей Островский: И это тоже. Я вам хочу сказать, что вот этот вопрос о том, как понимать Китай… Для этого нужно знать не только страну, но надо знать сам Китай и менталитет. Большая часть бизнесменов, которые у нас входят на китайскую территорию, они, как правило, китайского менталитета не знают. То же самое относительно китайцев, которые очень слабо знают Россию. Константин Чуриков: А какой этот китайский менталитет? Расскажите нам, пожалуйста. Андрей Островский: Ну, какой? Вот мы проводили в свое время опрос социологический совместно с Забайкальским университетом (тогда он назывался еще Читинский). Опрос затрагивал примерно 100 человек из России и 100 человек из Китая: русские что думают о китайцах, а китайцы – о России. Так вот, в результате опроса что, собственно, выяснилось? Что больше на порядок, где-то раз в десять больше китайцев знают русский язык, чем русские – китайский. То есть русские наши люди – даже те, которые торгуют в Китае, – даже не задумывается о том, чтобы выучить китайский язык. В то время как китайский торговец, который попадает на территорию России, он что-то может по-русски говорить и примерно представляет российский менталитет. То есть здесь надо четко представлять. И мы проводили эти опросы: положительные черты китайцев, отрицательные. Все русские отмечают, что китайцы вкалывают с утра до вечера. Вот я, как говорится, в Китае бываю достаточно часто. В 6:30 уже жизнь кипит! Константин Чуриков: Ну, это как и в Японии. Андрей Островский: Ну, и в Корее то же самое. А у нас в России немножко ситуация другая. Хотя русский работник тоже неплохой работник, но его надо стимулировать, прежде всего стимулировать. А в Китае сегодня… В Китае, например, не знаю, до начала реформ, до 78-го года граждан Китая особо не стимулировали. Вот что сделалось, что произошло в 78-м году в ходе реформы Дэн Сяопина? 3-й пленум ЦК КПК 11-созыва прежде всего стимулировал китайских крестьян, которые стали вкалывать от зари до зари. А в то время труд в народных коммунах был фактически как бы подневольный – то есть, сколько ни работай, больше трудоединиц своих не получишь. А после того, как были приняты решения о реформе… То есть китайский крестьянин получал так называемый подряд, с этого подряда государство выплачивало. А все, что получил сверху, – все твое. И выходишь на свободный рынок. Типа нашего НЭПа. И так пошли результаты. С этого начинала развиваться экономика. Она начинала развиваться с сельского хозяйства. Свободный рынок создавался прежде всего в сельском хозяйстве, а потом переходил в другие отрасли. У нас же, как вы знаете, все началось с либерализации цен и приватизации. У нас принципиально другая модель реформы экономической. Оксана Галькевич: У всех какие-то свои модели, своя жизнь. Стоит ли нам тут иногда голову пеплом посыпать? Вы сказали, там китайский работник в 6:30. Русский работник – по-другому. А в Испании так вообще полдня не работают, у них сиеста. Что там в Португалии? Это ты потом расскажешь. Давай звоночек послушаем. Константин Чуриков: Сергей из города Бийска выходит к нам в эфир. Здравствуйте, Сергей. Зритель: Добрый вечер. Константин Чуриков: Добрый. Зритель: Я не согласен прежде всего с вашим экспертом. 55 миллионов тонн – в любом случае это не соответствует истине. Китай в прошлом году потребил гораздо больше, почти больше чем в два раза нефти. Лидирующими странами по экспорту нефти в Китай являются страны Африки и Саудовская Аравия, оттеснив Россию чуть ли не на пятое место со второго в прошлом году. По поводу газа. "Сила Сибири" уже не входит в приоритет китайской политики на уровне Госсовета. Китайцы начали в прошлом году инвестировать в строительство завода на Аляске по переработке сжиженного газа. Это во-вторых. В-третьих, я хочу сказать, что в обход России уже построены из китайских провинций две железнодорожные магистрали до Тегерана через Узбекистан и Казахстан. Константин Чуриков: Сергей, простите, а откуда такая информация? Вы где работаете? Вы прямо как эксперт говорите. Оксана Галькевич: Компетентность такая, да. Зритель: Я интересовался этой темой, у меня живут родственники на Дальнем Востоке. Уникальные города от Братска до Уссурийска, до Благовещенска и Иркутска – там китайцы совсем не утруждают себя манерами, которые он сейчас описывает. Тем более что те правоохранители, которые пытаются наведаться на лесопилки, которым отдано миллионы гектаров в одной только Бурятской республике, не могут туда попасть. И дело доходит… Тем более это в прерогативе контура политического верховенства. Когда будет дана команда свыше – тогда они и будут этим заниматься. Константин Чуриков: Сергей… Зритель: Я хочу напомнить, что в 2009 году на ущербных для себя условиях президент Медведев подписал дискриминационный проект: наши ресурсы, ваши технологии. Китайцы на уровне Госсовета действуют в том же векторе… Константин Чуриков: Сергей, спасибо. Мы просто не можем очень много времени давать. Мы вас внимательно выслушали. Видите, как плотно люди общаются с родственниками? Андрей Островский: Я понимаю. Можно, конечно, жить на Дальнем Востоке, но информация не совсем точная. Все-таки официальная статистика: из России в Китай поступило по экспорту где-то около 50 миллионов тон. Общий объем импорта в Китай из разных стран где-то составляет 380 миллионов тонн. То есть Россия действительно на пятом месте, это он прав. Но дело в том, что российская часть невелика. Что касается железных дорог, то пока что до Тегерана еще ничего не построено. В основном железная дорога идет пока до Урумчи и далее в Казахстан опять. Что касается того, что из Казахстана в Россию – тоже ничего не построено. Если говорить о так называемом пути через Среднюю Азию – пока тоже так все просто, через Туркмению строить железные дороги и через Узбекистан. То есть пока еще в основном подписаны только инвестиционные соглашения. Откуда данные, что там уже движутся поезда? Я, честно говоря, слежу достаточно внимательно за этим по этому вопросу. Есть действительно паромы, которые идут из Актау в Баку. Но, как вы сами понимаете, двойная перевалка отнюдь не удешевляет доставку груза по среднему маршруту. Константин Чуриков: Естественно. Оксана Галькевич: Звоночек мы уже, к сожалению, видимо, не успеем принять. Андрей Владимирович, вот завершая нашу беседу… Вот эти тревоги, которые, так скажем, на уровне простого населения – насколько они распространены среди людей, которые ведут работу собственно и налаживают те самые связи? Знаете, такое ощущение, что с таким настроением слона-то нам не продать, если понадобится вдруг. Константин Чуриков: Кроме того, извините, Китай постоянно в Совете Безопасности ООН, если вы обратили внимание, когда речь идет о какой-то там резолюции против нас очередной, он воздерживается. Андрей Островский: И правильно. Константин Чуриков: Он как-то горячо нам свою поддержку так не выражает. Андрей Островский: Ну, выражает, но не так, чтобы очень горячо. Он воздерживается по большей части, вы правильно заметили. Но тем не менее я все-таки хочу заметить, еще раз подчеркнуть, что то, что… Вы совершенно правильно говорили насчет и теплиц, и насчет лесопилок. Все-таки, наверное, я бы больше спрашивал не с китайцев, а с наших властей, я скажу честно. Оксана Галькевич: То есть устанавливать порядок, закон и требовать его соблюдения? Андрей Островский: Почему-то на территории Китая и на территории других стран этого нет, почему-то власти контролируют ситуацию на своей территории. А почему у нас не контролируют местные власти? Вот я, например, не могу понять, какие факторы сдерживают возможность контроля за иностранными инвесторами на нашей территории. Но у нас, конечно, да, у нас есть один момент – у нас не гарантированы иностранные инвестиции. Константин Чуриков: Вот! Андрей Островский: Вот есть такой момент. А если бы они были гарантированы, то можно было бы, соответственно, в соглашении все это прописывать, в инвестиционном соглашении. А пока у нас все это идет на риск инвестора. И тут уже инвестору, по сути дела, развязаны руки. Он договаривается сам, как считает нужным, с властями территории. Оксана Галькевич: Понятно. Константин Чуриков: Я забыл, как будет "спасибо" по-китайски? Андрей Островский: Xièxiè. Константин Чуриков: Xièxiè вам. У нас в студии был Андрей Островский – заместитель директора Института Дальнего Востока РАН, руководитель Центра экономических и социальных исследований Китая, доктор экономических наук, профессор. Оксана Галькевич: Ну и зрителям тоже xièxiè. Константин Чуриков: Xièxiè. Скоро увидимся. Оксана Галькевич: Мы с вами не прощаемся.