Александр Денисов: «В России включают климат-контроль»: Владимир Путин выступит на климатическом саммите, куда коллективный Запад пригласил несмотря на глобальное похолодание в отношениях. Зачем позвали, навязать свою повестку или даже сделку, Green Deal, которая является скорее не экологической, а геополитической и экономической? Тамара Шорникова: Что хотят от нас? Чем рискуем, если примем условия сделки? Не грозят ли нашим промышленникам, экспортирующим энергоресурсы и сталь, повышенные налоги за карбоновый след? И вообще стоит ли России позиционировать себя для всего мира как экспортера чистого воздуха? Вот обо всем этом поговорим с экспертами, ждем ваших звонков. Александр Денисов: И у нас на связи Владимир Васильевич Малахов, доктор биологических наук, академик РАН, профессор, завкафедрой зоологии беспозвоночных биофака МГУ. Вот, Владимир Васильевич, казалось бы, совершенно другая сфера, но тут как раз и интересен ученый, так сказать, над схваткой, как сам Владимир Васильевич о себе говорит, из космоса. Владимир Васильевич, приветствуем вас в космосе. Владимир Малахов: Добрый день! Раз вас слышать и видеть. Александр Денисов: Да. По поводу климатического саммита интересно ваше мнение. Вот у ученых единого мнения нет насчет глобального потепления, человек ли его вызвал, вызывает, есть ли оно в принципе, вообще, если брать в масштабах столетий, десятилетий и прочего, вредно ли оно в принципе для экономики, тоже не факт, способно ли человечество в принципе повлиять что-то с выбросом углекислого газа. Вопросов тьма, у ученых однозначных ответов нет, как вы метко сказали, наука – это не парламент, тут большинство не голосует и не факт, что оно право. Вот у ученых нет мнения, а у политиков уже есть. Вот позвали Владимира Путина, видимо, что-то хотят нам предъявить, наверное, как обычно, только в области экологии уже. Владимир Малахов: Вот понимаете, здесь какая штука? Вот вы сказали, что я на все смотрю из космоса. Ну давайте вот вспомним, что вот 17 тысяч лет назад было максимум оледенения, когда лед находился на севере европейской части, на севере Польши, не существовало Англии, север Германии был покрыт льдом. Потом он растаял. 80 тысяч лет назад лед дошел почти до Черного моря, оледенение, и тоже растаял. Никакой деятельности человека в этот период, которая могла бы оказать влияние на климат, разумеется, не было. Александр Денисов: И никто саммиты не собирал тогда, Владимир Васильевич, тревожные. Владимир Малахов: Да. Таким образом, в природе существуют механизмы, неизвестные нам, которые вызывают как похолодание климата очень сильное, так и очень сильное его потепление. И поэтому эти механизмы никто не отключал, они продолжают действовать, эти природные процессы природного потепления и природного похолодания. Человек может оказать на эти процессы какое-то влияние, но, как вы сами понимаете, ни остановить эти процессы, ни полностью их остановить, ни ускорить значительно он не может. Конечно, сейчас идет потепление, и мы это знаем, потому что увеличивается концентрация углекислого газа, который выдает океан. Вот сейчас концентрация углекислого газа примерно на 30% с лишним больше, чем 100 лет назад, в атмосфере. Это означает, что океан стал чуть-чуть теплее, и углекислый газ, который находился в водах океана, выделился в атмосферу. Углекислый газ сам по себе результат, продукт деятельности промышленности, это парниковый газ, но это не самый сильный парниковый газ. Гораздо сильнее, например, метан, который выделяется в естественных условиях, в природных болотах. Вот, например, не все знают, что самые мощные болота находятся в тропической части света. Например, в Южном Судане находится громадное болото Судд, которое выделяет огромное количество метана. Но, конечно, метан выделяется и человеком в результате его деятельности, причем не только в результате промышленности. Вот знаете, для того чтобы прокормить 8 миллиардов людей, нужно около 1,5 миллиардов коров, несколько миллиардов свиней, а вот одна корова в сутки выделяет 500 литров метана из кишечника. Человек, кстати, уж извините за такую подробность, тоже выделяет метан из кишечника, гораздо меньше, конечно, правда, вегетарианцы выделяют его побольше, чем мясоеды. Но вот чтобы прокормить огромное население Земли, мы содержим огромное количество сельскохозяйственных животных, которые едят растительную пищу и выделяют в результате бактериальной активности в кишечнике огромное количество метана. Александр Денисов: Владимир Васильевич, я понял, какой пункт нам надо поднять на климатическом саммите, насчет вегетарианцев, с этим надо что-то решать. Владимир Малахов: Таким образом, человек не может прекратить, он не может, 8 миллиардов людей мы должны кормить, и никуда от этого не деться. Значит, что касается потепления, как вы правильно заметили, оно имеет и отрицательные стороны, и положительные, и надо нам их учитывать. Положительные стороны глобального потепления, и в частности увеличение концентрации углекислого года состоят в том, что увеличивается продуктивность, урожай сельскохозяйственных культур, в частности пшеницы, гречихи и других культур, у которых фотосинтез идет по так называемому С3-пути, и в прошлом году вот наша страна, конечно, в результате деятельности хлеборобов и так далее, но и в том числе какой-то вклад внесло вот это увеличение концентрации углекислого газа, собрала рекорднейший урожай зерна. Правда, к сожалению, спрос на зерно в мире был огромным, экспортные пошлины ввели в действие слишком поздно, поэтому в России несмотря на рекордный урожай зерна повысилась цена на хлебобулочные и макаронные изделия, хотя собрали мы невероятный урожай зерна. Это положительный фактор. Положительным фактором является и очищение Арктики ото льда. Как вы знаете, наша страна возлагает огромные надежды на вот судоходство по Северному Ледовитому океану, и не только наша страна, и другие страны-партнеры, например, громадный Китай с его громадной экономикой тоже возлагает большие надежды на судоходство по Северному Ледовитому океану вдоль берегов нашей страны. Ну а отрицательные последствия, конечно, тоже есть, и тоже для нашей страны они существенны, потому что вся инфраструктура, которая создана в районах вечной мерзлоты, а не будем забывать, что в районах вечной мерзлоты находится 60% территории нашей страны, вся эта инфраструктура рассчитана на определенную глубину залегания вечной мерзлоты. Поэтому когда эта глубина начнет увеличиваться, начнется оттаивание вечной мерзлоты, то возникнут проблемы и с дорогами, и с капитальным строительством, с поддержанием тех сооружений, которые уже построены. Но так в природе всегда бывает, какой-то процесс всегда для одних людей положительный, для других отрицательный. Поэтому главное, что нам сейчас нужно, – это учитывать возможные последствия потепления и к ним готовиться. Повышение уровня океана – это тоже, конечно, одно из последствий, но тут ситуация в том, что вот, скажем, европейские страны, для которых это важно, может быть, скажем Нидерланды, они готовы к этому, готовы финансово, готовы, у них соответствующие технологии. А вот, скажем, некоторые азиатские страны, скажем, Бангладеш с очень низменной территорией, огромным населением и очень длинной береговой линией, они не в состоянии... Вот если там поднимется на 5 сантиметров уровень Мирового океана, то 100 миллионов людей лишатся жилья и возможности жизни, и они просто побегут в другие страны. Ну а что касается промышленных выбросов и так далее. Понимаете, есть Киотский протокол, который большинство стран подписало, правда, некоторые вышли из него, например Канада, а Соединенные Штаты его не ратифицировали. Россия ратифицировала Киотский протокол, большинство европейских стран в полном объеме его ратифицировали и как-то стараются его придерживаться. Но вот такая страна, как Соединенные Штаты Америки с громадной экономикой, не ратифицировала этот протокол. Китай и Индия подписали этот протокол, но при этом они не взяли на себя пока никаких обязательств, и вот это тоже мощное обстоятельство. А Китай ведь, знаете, это страна с огромным производством и с огромным уровнем загрязнения. Мы прекрасно помним, что в некоторых городах Китая бывает, что дышать невозможно из-за огромного количества выбросов. Александр Денисов: У них смог. Владимир Васильевич, вот сейчас вы все подробно так рассказали, интересно. Теперь я не удивляюсь, зачем нас позвали на этот климатический саммит, – им есть что нам предъявить. У всех, видите ли, глобальное потепление, а у этих русских и колосится все из-за этого, еще и плавает все, они там себе Севморпуть, видите, расширяют и клиентуру, клиентскую базу наращивают. Конечно, у них теперь к нам целый ворох претензий после этого. Владимир Малахов: Ну, вы знаете, вот я хочу сказать, что человек действительно огромное оказывает влияние не только на природу Земли, даже, знаете, на геофизику. Вот в Китае на реке Янцзы в урочище Три ущелья построена самая мощная гидроэлектростанция. Она настолько подняла уровень воды, что это привело к замедлению суточного вращения Земли на 6 микросекунд, понимаете? Уже даже вращение Земли замедляется от того, что вот такие делаются сооружения в попытках получить энергию. Об этом мало кто знает, китайская гидроэлектростанция в районе Трех ущелий, ее строительство замедлило суточное вращение Земли, вот что происходит. И в то же время мы понимаем, что экономика будет развиваться. Вот обратите внимание на такую особенность – у нас сейчас в нашей стране активно строятся новые порты и новые угольные терминалы: в Усть-Луге в Ленинградской области, в «Лавна», это на Кольском заливе, на другой стороне от Мурманска, тоже запланировано и начато строительство угольного терминала. То есть уголь, уголь снова стал востребован, уголь, самый такой вот, так сказать, загрязняющий. Кто же его покупает? Куда будет экспортироваться этот уголь? В страны Азии, на Филиппины, в Индонезию, во Вьетнам, им не хватает угля для производства, не хватает энергии для производства... Тамара Шорникова: Владимир Васильевич, а вот как раз по поводу угля и разных источников энергии. Вот одна из целей такой «зеленой сделки», которую хотят протащить международные политики, в том, чтобы перейти к определенному году на возобновляемые источники энергии, как раз вот солнечные панели, ветряки и так далее, и так далее. Соответственно, те, кто не переходят, те, кто не экологичные производства, условно используют тот же газ, нефть, уголь и так далее, вы, пожалуйста, тогда платите большие деньги за импорт своей продукции, вернее за экспорт, если это с нашей территории. А есть ли среди ученых какое-то определенное мнение, какой источник энергии действительно наиболее безопасный? Стоит ли всем переходить на те самые ветряки, солнечные панели и так далее? Потому что некоторые эксперты говорят о том, что, возможно, эта энергия чище, но вот производство ее насколько экологически безопасно, утилизация насколько безопасна. Есть ли какой-то определенный консенсус среди ученых в этом смысле? Владимир Малахов: Конечно, по этому поводу, как и по многим поводам, полного консенсуса, наверное, не будет. Но я вам могу сказать, что, конечно, мы не сможем полностью перейти на возобновляемые источники энергии, ни на ветер, ни на ветровые двигатели, которые, кстати, очень дорогие. В общем, находиться под ветровым электрогенератором, работающим от ветра, для человеческого здоровья небезопасно, их довольно далеко, ну знаете, в Дании, в Нидерландах, там много их очень, они довольно далеко, в море их... Александр Денисов: В Техасе, где они замерзли этой зимой, Владимир Васильевич, там тоже их много. Владимир Малахов: Далеко довольно их относят. Так же и солнечные батареи, они... Знаете, когда вот Обама пришел, занял свою должность президента, он произнес такую речь, что они сделают так, что, значит, солнечные панели будут не дороже краски, которой красят дома, но так этого и не получилось, как и многое другое, что хотел сделать президент Обама. Это очень дорогая вещь, довольно дорогая вещь, и она довольно быстро выходит из строя, потому что вот эти вот панели для солнечных батарей очень быстро портятся. Скажем, если их поместить в Сахаре или в других местах, просто вот эта пыль, песок, да и само солнечное излучение их очень быстро выводит из строя. Гидроэлектростанции – прекрасный источник энергии, но, во-первых, их везде построить невозможно, во-вторых, это затапливает огромную территорию, как я уже сказал, даже иногда... Александр Денисов: ...Землю тормозит. Владимир Малахов: ...замедлить вращение Земли, хотя особого вреда от этого, конечно, никакого нет. Сейчас на самом деле, как это вам ни покажется таким нехорошим высказыванием, самым экологичным источником энергии являются атомные электростанции, которые вообще ничего не выделяют во внешнюю среду, если они не взрываются, как с Чернобылем произошло. Но, к сожалению, они тоже работают на ископаемом топливе, его нужно добыть, а значит, его количество ограничено, они не могут быть вечным источником энергии. Так что вот неслучайно в развитых странах очень большая доля электрической энергии вырабатывается на атомных электростанциях. Правда, некоторые страны, такие как Германия и Италия, полностью отказываются от атомной энергетики, но, как вы знаете, многие другие, наоборот, развивают атомную энергетику, потому что в общем она ничего не выделяет, эта электростанция, на самом деле меньше всего выделяет вредного во внешнюю среду. Но, к сожалению, в очень многих развитых странах очень большая доля энергетики продолжает работать на угле. Для вас, наверное, будет удивительно, что в Соединенных Штатах Америки примерно половина электрической энергии получается от сжигания угля на тепловых электростанциях. А уж что говорить о Китае и других странах Азии... К сожалению, мы продолжаем использовать и, видимо, пока нет такой возможности, вот такой неэкологический вид топлива. И неслучайно совершенно, именно поэтому, скажем, Соединенные Штаты Америки не ратифицировали Киотский протокол, а Китай, например, не взял никаких конкретных обязательств на себя в отношении соблюдения или уменьшения количества выбросов и так далее. Александр Денисов: Владимир Васильевич, спасибо вам большое, что все протоколы обнародовали и на Китай, и на Америку, это главное. Владимир Васильевич Малахов был у нас на связи с биофака МГУ. И наш следующий собеседник – Константин Симонов, директор Фонд национальной энергетической безопасности, первый проректор Финансового университета, кандидат политических наук. Константин Васильевич, добрый вечер. Вот сейчас Владимир Васильевич Малаховым нам тут все рассказал, и что, оказывается, Джозеф Байден позвал нас на климатический саммит, сами они там в угле по колено бродят, у себя в стране, как выяснилось. Потом нет однозначного мнения у ученых, вредно ли глобальное потепление, влияет ли человек на него, вот океан выделяет углекислый газ. Значит, у ученых нет, а у политиков уже есть, и вот они нас позвали, чтобы что-то нам сказать. Вот зачем они нас зовут? Не является ли это какой-то некой игрой, попыткой нас втянуть в конфронтацию еще по экологическим вопросам, так сказать, найти виноватого? Константин Симонов: Ну, я не думаю, что речь, конечно, идет о том, чтобы сразу на нас навешивать еще и экологические ярлыки, хотя, конечно, такого рода мы тоже периодически слышим о том, что мы довольно крупные загрязнители в Арктике, всегда наши проекты вызывают вопросы. Но все-таки главный сюжет заключается в том, о чем в принципе вы так уже сказали аккуратно в вашей передаче, что сейчас... Уже, кстати, Киотский протокол, его забыли давно, кстати, Россия свои обязательства по Киотскому протоколу выполнила, в отличие от европейцев. Но, понимаете, картинка тоже такая извращенная: вот мы выполнили обязательства, но нас никто не хвалит. Почему? Потому что говорят: «Вы знаете, у вас же...» Потому что там же Киотский протокол, как и Парижское соглашение, они ведь в качестве базового года берут 1990 год, и, собственно, надо к 1990 году, от 1990 года сокращать эмиссию. Но у нас, вы помните, потом распался Советский Союз и мы естественным образом уже давно сократили к 1990 году. Но европейцы молодцы, они говорят: «Да, мы не сократились, мы выросли, но мы стараемся, мы пытаемся, а вы сократились, но вы не стараетесь, вы очень плохие». Поэтому вот сейчас действительно Байден заявляет о том, что Соединенные Штаты вступают в «зеленую сделку», и нужно, чтобы все под эту историю присягали, потому что ведь история носит глобальный характер. И при этом, в общем-то, еще раз говорю, мало кого интересует, что на самом деле происходит с климатом, никто не анализирует, например, как это происходит. Как я уже сказал, Европа не выполняет на самом деле своих обязательств, но продолжает рассказывать всем, как все это будет выглядеть. При этом очевидно совершенно, что этот «зеленый» курс является абсолютно кейнсианской историей, когда финансируются неэффективные, неэффективные... Что бы там вам ни рассказывали, какие сказки там ни преподносили на тему экономической эффективности «зеленой» энергии, понятно, что она с точки зрения экономики не может зачастую конкурировать с ископаемыми видами топлива. Поэтому нужно завернуть их в красивую упаковку, вот климат такой упаковкой выступает. При этом Европейский союз, а Соединенные Штаты, я думаю, будут примерно такую же схему реализовывать, предлагает вот то, что вы сказали, схему, это называется carbon adjustment border mechanism. По большому счету, они говорят: «Мы лучше других знаем, как потратить деньги на борьбу с глобальным потеплением, поэтому вы, товарищи дорогие, если вы производите товары, мы вас будем аудировать, если вы хотите поставлять товары в Европейский союз, мы будем смотреть на ваш товар. Если мы посчитаем, что у этого товара высокий углеродный след, вы должны будете в нашу европейскую кассу заплатить деньги, а мы...» Александр Денисов: Самое интересное, они такие «зеленые», а трубу-то тянут себе совсем не «зеленую», с «Северным потоком» абсолютно... Что ж, раз вы такие «зеленые», что же вы в старую энергетику все деньги вкладываете? Константин Симонов: Нет, кстати, «Северный поток – 2», между прочим, труба-то относительно «зеленая». Почему? Потому что, если сравнивать поставки, скажем, российского газа... Кстати, тоже интересный сюжет, если сравнивать поставки российского трубопроводного газа, скажем, с американским СПГ, нашим основным конкурентом на европейском рынке, это даже европейцы признают, что углеродный след американского СПГ существенно выше, чем поставки по «Северному потоку – 2». В этом плане, если бы европейцы действительно искренне боролись с глобальным потеплением, а это не являлось бы просто формой изъятия денег из нашего кармана и перекладывания их в карман просвещенного европейца, который знает, как бороться с глобальным потеплением, они бы тогда сказали: «Спасибо вам, что вы строите «Северный поток – 2», – потому что газ, это тоже признают европейцы, является самым чистым топливом в сегменте ископаемого топлива, то есть он чище угля... Это, кстати, ответ тоже на ваш вопрос, почему строится «Северный поток – 2», – потому что, как вы тоже сказали, Германия осуществляет выход не только из атомной генерации, но и из угольной генерации, и, естественно, у нее энергобаланс не бьется, потому что у нее и так доля «зеленой» энергии самая высокая в Европе вместе с Данией, то есть ее повышать уже некуда. И этой зимой... Ведь не только, кстати, в Техасе были холода, она были и в Европе, и откуда у нас 30%-й рост в I квартале поставок газа российского в Европу? – да потому что хранилища были пустыми, зима была, ветряки не справлялись в Европейском союзе, они берут ископаемое топливо, берут тот же газ и по-хорошему должны сказать спасибо, потому что, еще раз повторяю, российский газ по своему углеродному следу существенно выигрывает у американского СПГ. Но в Европе практически никто об этом не говорит, никто не говорит: «А почему мы собираемся покупать американский СПГ? Он же грязный! Давайте лучше мы по «Северному потоку – 2» будем этот газ покупать, он же климатически чистый». Но вы знаете, что там говорят: в американском СПГ «молекулы свободы», это хороший, правильный газ, а это авторитарный газ. Так вы тогда определяйтесь, вы все-таки с потеплением боретесь, или вы еще какие-то ценности туда политические пытаетесь засунуть в углеродную... Тамара Шорникова: Константин Васильевич, вот как раз тогда о ценностях и о сферах влияния. Если вернуться к предстоящему климатическому саммиту, для чего он и что на нем будет? Вы говорите, что не будет, скорее всего, каких-то прямых претензий в сторону нашей страны. А что тогда будет? И для чего это мероприятие, если вот ученые говорят, что пока человечество вряд ли может сказать действительно, что нам делать, как влиять на климат, и вообще мы мало на него на самом деле влиять можем? Для чего тогда это мероприятие? США хочет повлиять на Китай или на нас? Или Китай на кого-то? Что будет? Константин Симонов: Ну, начнем с того, что это хорошо, что у вас на телеканале действительно может выступить ученый такой, как профессор Малахов, которого мы только что слышали, и сказать свою точку зрения относительно глобального потепления, действительно задать вопрос о том, что же происходило, например, с нашей планетой в эпоху динозавров, когда средняя температура была выше, чем сейчас, когда людей просто не существовало, но вулканическая деятельность как раз приводила к тому, что действительно температура была выше. Но это, еще раз повторяю, на Общественном телевидении мы можем это услышать, а на западном телевидении, вы же прекрасно понимаете, что вы тут же окажетесь маргиналом. Сколько там было уже случаев, когда людей, которые предлагают альтернативную точку зрения, их не пускают в научные журналы... То есть на самом деле вам уже... Вот если вы поговорите с европейским экспертом, он скажет: «А ученые все доказали, есть глобальное потепление. А кто виноват в глобальном потеплении? – углеводороды, антропогенный фактор». И на вас с кулаками набросятся, если вы будете говорить о том, что глобальное потепление есть, но, может быть, оно вызвано какими-то другими факторами, или будете спрашивать, что было с планетой Земля в эпоху динозавров. Да у вас там глаза быстро выцарапают и в психушку определят, это действительно так. Поэтому общаться уже, к сожалению, с европейцами очень сложно на эти темы. Это как, понимаете, скажем, в 1975 году прийти на заседание какого-нибудь обкома партии в Советском Союзе и сказать, что коммунизма на самом деле не существует, а теория Ленина сомнительна, – да что бы с вами сделали? Вот то же самое, вы придите на какую-нибудь европейскую конференцию по теме климата и задайте эти вопросы, назвав это вашей научной позицией. Поэтому для чего делается этот саммит? – чтобы зафиксировать, что все человечество прогрессивное вот так считает, что нам не нужны углеводороды, что мы должны от них отказаться, что мы должны перейти на «зеленую» энергию. А вопросы, которые мы можем задать, например, помимо динозавров... Вот, скажем, сейчас на планете Земля 2,5 миллиарда человек готовят пищу на открытом огне, и это на самом деле колоссальный источник эмиссии тех же парниковых газов. Но понимаете, у вас 1 миллиард человек на планете вообще не имеют доступа к электричеству, просто не имеют, и что, какой совет вам дают? А давайте мы по всему миру будем производить «зеленую» энергию, дорогую энергию. У миллиарда людей вообще нет электричества, вы им что предлагаете, ветряки ставить? За какие деньги? Кто это будет делать? Ну это вообще никого не касается. Поэтому в реальности вот сейчас будет фиксация того, что самая главная проблема человечества – это потепление, что прогрессивные страны это уже выяснили, ну и, соответственно, Россию тоже как бы для полной компании зовут, тем более что в принципе мы тоже не отрицаем того, что мы готовы. Мы подписали Парижское соглашение, мы ратифицировали, кстати, точнее там тоже интересно, что мы вошли в него без ратификации, но тем не менее... Александр Денисов: А нам-то как идти, в фарватере этой политики, или все-таки что-то свое заявлять, сказать, что вот мы экспортеры чистого воздуха, у нас леса такие, видали Красноярский край, все очистят? Константин Симонов: Это вы хорошую тему заявили. Действительно, даже по официальным цифрам 20% мирового леса находится в Российской Федерации. Но там тоже есть масса «веселых» вещей, например методика подсчета поглотительной способности. Вы, например, легко можете выяснить, что, скажем, финский лес является поглотителем, например, а российский лес не является поглотителем, и вам объяснят почему – «потому что у вас лес неуправляемый, у вас лес не растущий, а только растущий лес является поглотителем». То есть на самом деле это достаточно сложный переговорный процесс, где вас на каждом шагу будут пытаться обмануть. Что нам делать? Тамара Шорникова: А зачем им тогда это, Константин Васильевич? Александр Денисов: А финны – это ведь русская провинция бывшая, поэтому мы можем сказать, что это все то же самое и наше, поэтому это нам тоже в плюс. Тамара Шорникова: Если есть определенная теория выгодная (не нам, мы уже это поняли), зачем нам это все? Константин Симонов: Да, вы правильно говорите, что суть главная этого процесса собрать с производителей углеводородов дополнительные деньги и передать их в карманы правильных, прогрессивных, «зеленых» людей. Но при этом вы тоже должны понимать, что Россия имеет довольно сложную репутацию на Западе, будем уж откровенно, и если мы сейчас, конечно, выйдем публично, вот наш президент выйдет и скажет: «Слушайте, ребята, глобального потепления нет, 85% мирового энергобаланса – это по-прежнему углеводороды, хватит уже говорить ахинею, мы прекрасно понимаем, что вы просто хотите часть наших денег забрать себе», – ну вы же понимаете, какая будет реакция, опять начнется истерика. Вам скажут: «Ясно, вы не только авторитарные дикари, вы еще, оказывается, убийцы нашей планеты», – ну и так далее, и так далее. Поэтому надо... В принципе вот Китай – это прекрасная история, вот Китай все в Европе хвалят, потому что председатель Китайской Народной Республики рассказывает всем сказки, что Китай в 2050 году будет, ну они говорят, они планируют стать... Александр Денисов: ...безуглеродной экономикой. Константин Симонов: Все говорят: «Молодцы! Какие классные ребята в Китае!» При этом Китай в прошлом году открыл рекордное количество угольных станций, продолжает являться крупнейшим в мире эмитентом парниковых газов, но рассказывает всем красивые сказки и его за это хвалят. Правда, он обязательств никаких не берет, потому что он по Парижскому соглашению заставил признать себя развивающейся экономикой с отсутствием каких-то выплат, и никакие выплаты европейцам он делать тоже не собирается. Поэтому для нас эта история действительно такая тонкая. Почему? Потому что, если мы выступим такими оппонентами, нас тут же запишут в углеводородных террористов. Поэтому нам нужно очень тонкую здесь линию проводить. Я, кстати, давно предлагаю очень простую идею: объявить Крым безуглеродной зоной, развивать там «зеленую» энергетику и объяснять европейцам, что мы вернули Крым, для того чтобы его сделать зоной безуглеродной, «зеленой», и тогда спросим, готовы ли они признать такой Крым, «зеленый» Крым. Они скажут: «Нет, не готовы». – «Как не готовы? Так вы за борьбу с потеплением, или же опять вы все это упаковываете в какие-то политические лозунги?» Потому что у нас были остроумные люди, предлагали объявить Дальний Восток безуглеродной зоной, что является чистым бредом. Но Крым вполне можно, вполне можно сделать безуглеродной зоной. Александр Денисов: И пусть приедут проверят, Константин Васильевич, пусть приедут проверят... Тамара Шорникова: Да, спасибо. Александр Денисов: ...и убедятся. Константин Симонов: Осваивать тему... Александр Денисов: Да, спасибо большое. Константин Васильевич Симонов, директор Фонда национальной энергетической безопасности, был на связи со студией.