Кому в России с зарплатой повезло? Составлен рейтинг самых прибыльных отраслей

Гости
Владимир Гимпельсон
директор Центра трудовых исследований ВШЭ
Александр Сафонов
профессор Финансового университета при Правительстве РФ

Оксана Галькевич: Ну а теперь переходим к обсуждению наших тем. Вы знаете, мы привыкли к выражению «средняя зарплата», равно как и к тому, что эта средняя зарплата имеет очень слабое отношение к реальности. Вот в мае, например, эта сумма составила, по данным Росстата, я сразу хочу оговориться…

Константин Чуриков: Не по нашим данным.

Оксана Галькевич: …больше 50 тысяч рублей. Ну, я думаю, что одной этой фразы достаточно, чтобы поднять уже целую бурю удивления и даже возмущения на нашем SMS-портале.

Константин Чуриков: Ты уже это сделала. Но, к счастью, у экономистов есть другие, более жизненные, показатели – например, медианная зарплата. Это когда всех работающих делят на две равные группы – на тех, у кого зарплата выше определенного уровня и ниже определенного уровня. Вот сейчас эта «зарплатная середина», назовем ее так, составляет 35 тысяч рублей.

Оксана Галькевич: Интересно еще вот что: как в этих половинках в принципе распределились доходы? Смотрите, наши коллеги из «РИА Рейтинг» недавно проанализировали данные статведомства (соответственно, Росстата), и вот что у них получилось. Больше 100 тысяч рублей в месяц получают сегодня только семь 7% с небольшим россиян. Вот так вот, 7% с небольшим. Еще 10% – ну почти, там 9,9% – живут на зарплаты меньше 15 тысяч рублей.

Константин Чуриков: Но это еще не все. Больше всего высокооплачиваемых сотрудников, оказывается, вы не поверите, в рыболовной отрасли.

Оксана Галькевич: Неожиданно!

Константин Чуриков: Да. Наши рыбаки, рыболовы и рыбоводы получают те самые больше 100 тысяч рублей в месяц, почти треть из них. Среди финансистов с таким заработком больше 100 тысяч только 27%. Добыча нефти и газа – «наше все» – тоже отстает.

Оксана Галькевич: Просто совершенно… Знаешь, пирамида перевернута. Как говорится, «я бы в рыбаки пошел, пусть меня научат», да? Получается так теперь?

Вы знаете, объяснение новым золотоносным сферам занятости сейчас будем искать вместе с вами, уважаемые телезрители, и вместе с нашими экспертами. Зато, вы знаете, все более или менее понятно, что у нас с сельским хозяйством и легкой промышленностью – там высоких зарплат почти и не сыщешь, всего лишь чуть больше процента. Не удивляет.

Константин Чуриков: И сказано в исследовании, что так было исторически.

А давайте мы прямо сейчас спросим наших зрителей, просто чтобы удостовериться в том, насколько вообще правильный показатель этой медианной зарплаты – 35 тысяч рублей. Ваша зарплата больше 35 тысяч рублей? Пожалуйста, отвечайте «да» или «нет» – 5445. Через 20 минут подведем итоги.

А пока у нас на связи Владимир Гимпельсон, директор Центра трудовых исследований Высшей школы экономики. Владимир Ефимович, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Владимир Гимпельсон: Здравствуйте, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Владимир Ефимович, а у вас есть какое-то объяснение, каким образом рыбоводы и рыбоведы внезапно вырвались вперед, обойдя всю нашу нефтянку и даже финансовый сектор по зарплатам?

Владимир Гимпельсон: Ну, рыболовов не так много. Я думаю, что речь идет об очень небольшой группе людей. Среди них есть, наверное, какие-нибудь моряки, которые по северным морякам на кораблях бороздят и ловят рыбу в очень сложных условиях. Наверное, им за это что-то приплачивают.

Плюс надо иметь в виду, что вся эта статистика – она очень кривая и косая. И даже если вернуться к самым начальным цифрам, с которых вы и начали разговор, 50 тысяч (со ссылкой на Росстат), 35 тысяч (со ссылкой на Росстат), то у Росстата есть и другие цифры, которые говорят о том, что ситуация еще хуже.

Когда мы говорим про 50 тысяч и 35 тысяч, мы имеем в виду только крупные и средние предприятия, а это 32 миллиона из 72 миллионов занятых. Когда же Росстат говорит о том, какая зарплата у всех, охватывая все 72 миллиона, то он уже говорит о 40 тысячах в месяц.

Оксана Галькевич: Подождите, Владимир Ефимович, постойте!

Константин Чуриков: 40 тысяч – это средняя зарплата, да?

Владимир Гимпельсон: Да.

Оксана Галькевич: Пока мы далеко не ушли, я хочу понять. То есть у Росстата есть разные средние зарплаты? Мы-то думали, что мы рассматриваем все-таки цифру по всем работающим, по всей экономике, а оказывается…

Владимир Гимпельсон: Нет, нет. Когда Росстат дает цифры заработной платы, вот эту цифру в 50 тысяч, то он обычно говорит «занятые в организациях». А «в организациях» – это крупные и средние предприятия, и иногда к ним добавляют малые. Но в месячной или в квартальной статистике малых нет. И малые очень трудно считать. Поэтому когда говорят об организациях, то это имеются в виду крупные и средние. Добавление малых тоже мало что меняет.

Но одновременно они дают другую цифру – занятые в организациях, у физических лиц, у индивидуальных предпринимателей и так далее. И эта цифра на 10 тысяч меньше. Она есть на сайте Росстата, в сборниках Росстата. Я не открываю никакие секреты, это все общедоступно. И если мы пойдем от этой цифры, то тогда медианная зарплата будет не 35 тысяч, а она будет, соответственно, меньше 30 тысяч.

Поэтому Росстат много чего рассказывает, просто мы не всегда умеем читать те цифры, которые он предоставляет.

Константин Чуриков: Владимир Ефимович, нам зрители пишут, Саратов пишет: «Дети смотрят на наши зарплаты в 16 тысяч и пенсию в 9 тысяч и считают нас дураками». Ленинградская область: «Рыбы нет, а зарплата есть». Действительно, тоже такой парадокс.

Смотрите. А вот сама эта цифра, что у нас только 7% работников зарабатывают больше 100 тысяч рублей в месяц… Если в доллары перевести, то это получается примерно – сколько? – 1 300 долларов. А вообще о чем это говорит? Мы все время спорим в эфире: мы богатая страна или бедная, у нас бедные люди или со средним достатком? Вот вы как считаете?

Владимир Гимпельсон: Я считаю… Ну, мне кажется, что… Глядя на эти цифры, я думаю, что у нас нет оснований людям не верить. Конечно, мы богатой страной не являемся. У нас есть очень богатые сограждане, которые богаты по любым меркам, но подавляющее большинство относится, по мировым меркам, либо к бедным, либо к очень бедным.

Оксана Галькевич: Владимир Ефимович, скажите, а вот этот разрыв, который существует у нас в экономике, в зарплатах… При том, что у нас государство очень здорово умеет вмешиваться в дела экономические, неужели нет желания, так скажем, и зарплаты как-то подтянуть несколько друг к другу, чтобы не держать вот это напряжение в зарплатном разрыве?

Владимир Гимпельсон: Я думаю, что эти разрывы, которые есть, они как раз результат того, что государство вмешивается. Оно вмешивается всегда же не просто так, а оно вмешивается в интересах определенных групп, в интересах определенных предприятий, в интересах определенных отраслей, поддерживая их, создавая для них определенные привилегии за счет других. Любая привилегия, которая создается в экономике, она всегда оплачивается кем-то. Поэтому мне кажется, что этот разрыв отчасти отражает как раз приоритеты государства и государственное вмешательство.

Константин Чуриков: Давайте сейчас послушаем Татьяну из Саратова, она у нас в эфире, на связи. Татьяна, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Как вы смотрите на эту статистику? И можете ли вы ответить на наш вопрос: ваша зарплата больше 35 тысяч рублей, Татьяна?

Зритель: Нет. Моя зарплата – 35 тысяч рублей.

Константин Чуриков: В какой сфере вы работаете? Чем занимаетесь? Какая нагрузка?

Зритель: Я работаю в детском саду воспитателем.

Константин Чуриков: Скажите, когда вы узнаете о том, что есть 7% населения с зарплатой больше 100 тысяч рублей, когда вы узнаете отрасли, в которых столько платят некоторым, не всем, то что вы чувствуете? Вот вы воспитатель. У вас, наверное, тяжелая работа. Как вы считаете?

Зритель: Я считаю, что тяжелая, да. И хотелось бы зарплату побольше. Я, конечно, рада за тех, кто получает от 100 тысяч и выше, но… Мечтаю приблизиться к этой цифре тоже. Я считаю, что наш труд должен оплачиваться достойно.

Константин Чуриков: А «достойно» – сколько?

Зритель: Ну, те же самые 35 тысяч – это минимум, я считаю.

Константин Чуриков: Еще бы на десять побольше – и был бы минимум. Спасибо.

Оксана Галькевич: Да, спасибо.

Владимир Ефимович, на самом деле горизонты не самые, так скажем, шикарные у наших зрителей – всего лишь 10 тысяч. Почему-то мы боимся, как говорится, dream big.

Константин Чуриков: Большой мечты.

Владимир Гимпельсон: У нас мечты большие, мы все время мечтаем. И нам все время обещают, что мы будем среди пятерки самых развитых стран по ВВП, мы в разы повысим производительность труда, мы создадим невероятное количество миллионов высококвалифицированных и высокопроизводительных и, соответственно, высокооплачиваемых рабочих мест. То есть с мечтами у нас все в порядке. У нас сложнее с реализацией этих мечт.

Оксана Галькевич: Владимир Ефимович, вы знаете, кстати, по поводу высококвалифицированных или среднеквалифицированных рабочих мест. Как выглядит картина именно по оплате труда разных квалификаций? Вот я смотрю на наш SMS-портал. Нам, например, пишут: «Работаю в налоговой инспекции. Зарплата – 16 тысяч». Казалось бы, чтобы подготовить специалиста… Ну, там как минимум высшее образование есть у этого человека, должен быть стаж определенный. А зарплата – незначительная.

Нам пишут учителя, тоже люди с высшим образованием, интеллигенция наша. Зарплаты – сами знаете какие. Педагоги, медики… Вот все, кто пишут – квалифицированные специалисты. А зарплаты – смешные. Ну правда, ну нельзя так!

Как вообще ситуация по экономике у нас выглядит? Можно ли сказать: «Вот ты учись, получай хорошее образование, квалификацию – и будешь много зарабатывать»? Можно так детям говорить?

Владимир Гимпельсон: Говорить можно. Потому что если квалификация низкая, то ты будешь получать еще меньше. Но у нас часто платят зарплату не за квалификацию, а за то место, где ты работаешь.

Возьмем пример такой, условный пример. Возьмем двух людей с самой низкой квалификацией – ну, скажем так, уборщики помещений. Самая низкая квалификация. И возьмем две организации, которые находятся рядом, в одном городе, на одной улице, ну совсем рядом. Это уборщики. Одна организация у нас с вами будет – «Газпром», а другая – муниципальный детский сад. Квалификация одинаковая, но я думаю, что, с точки зрения заработной платы, это будут достаточно разные истории. И так далее. И таких примеров можно привести очень и очень много.

Мы видим, что инженеры, например, скажем, в добыче – даже не те, которые находятся где-нибудь на буровых или рядом с буровыми, где добывается, а находятся в Москве, – они будут получать в разы больше, чем инженеры, например, в машиностроении. А в машиностроении будут получать гораздо больше, чем в легкой промышленности. У нас огромные межотраслевые перекосы.

Константин Чуриков: И нам с этими перекосами, к сожалению, жить. Спасибо большое, Владимир Ефимович. Владимир Гимпельсон, директор Центра трудовых исследований Высшей школы экономики.

Давайте послушаем, что нам сейчас расскажет Татьяна… нет, Тамара из Татарстана. Тамара, здравствуйте, добрый вечер.

Оксана Галькевич: Здравствуйте, Тамара. Какая у вас зарплата?

Зритель: Здравствуйте. У меня зарплаты нет, я на пенсии. У меня три дочери. Одна работает на заводе, другая – в бюджетной сфере. Ну и зятья. И что? Зарплаты у них: у одной – 15 тысяч, у мужа – 20 тысяч; у другой дочери – 11 тысяч. А та, которая самая младшая, которая на заводе, столько времени проводит на заводе, а зарплата тоже небольшая, выходных совсем мало, скользящий график. Устает очень сильно, домой приходит совсем без ног.

Константин Чуриков: Тамара, а это в самой Казани? Или это какой-то другой город республики?

Зритель: Это город Зеленодольск.

Константин Чуриков: Знаем такой.

Зритель: У нас строят корабли.

Константин Чуриков: Вот корабли строят за 15 тысяч, вы сказали, да?

Зритель: Да. А другая 11 тысяч получает, она живет в Камских Полянах.

Оксана Галькевич: Да, спасибо, спасибо.

Константин Чуриков: Спасибо.

Оксана Галькевич: Давайте подключим еще одного эксперта. Проректор Финансового университета при Правительстве России у нас на связи, Александр Сафонов. Александр Львович?

Константин Чуриков: Здравствуйте. Александр Львович, как вы думаете, почему у нас корабли строят за зарплату в 15 тысяч рублей или, я не знаю, например, сельским хозяйством занимаются, пшеницу убирают, зерно, все идет на экспорт, такая отрасль, а там самые маленькие зарплаты? С чем это связано?

Александр Сафонов: Здесь нужно говорить как минимум о двух факторах, которые влияют на эту ситуацию.

Первое – это наша традиционная ориентация, начиная с 90-х годов, на низкую зарплату труда работников. Ну, именно в тот период времени был сформирован такой тезис: «Россия имеет конкурентное преимущество по сравнению с другими странами, связанное с низкой заработной платой работников и, кстати, с высокой квалификацией. На основе этого фактора, если его поддерживать, сюда придут инвестиции. Ну и тогда мы очень хорошо заживем».

Видите, жизнь опровергла такие мечтания Фарятьева. Но на самом деле мы долгое время не замечали проблему, мы регулировали со стороны государства именно минимальный размер заработной платы. То есть у нас только в 2018 году он достиг уровня прожиточного минимума, а до этого он был на уровне и 50%, и 75%. А это отправная точка, скажем так, для роста заработных плат во всех секторах экономики. Поэтому первая тема, которую необходимо обсуждать, – это последовательное повышение заработной платы через МРОТ.

Второй момент – это проблема, связанная с низкими заработными платами опять же в бюджетном секторе. Та же самая история. То есть это попытка экономить на этих отраслях. Соответственно, было время, когда заработная плата росла исключительно в рамках индексации инфляции. То есть было несколько проектов, признанных подстегнуть динамику вверх. Но, к сожалению, как всегда, старались отчитаться отчетами, а не реальным делом.

Ну и третье обстоятельство, которое сбрасывать со счетом нельзя, которое уже всем оскомину набило, – это производительность труда. Конечно, она от конкретного работника не зависит, она в первую очередь зависит от функционирования в целом экономики и институтов. Но вот здесь надо понимать, что если мы делаем ставку, например, только на ТЭК или на отрасли, связанные с бюджетом, бюджетные отрасли, не развивая другие сферы деятельности, где как раз и должен быть привлечен высококвалифицированный труд специалистов, то мы высокой заработной платы не добьемся. Тем более никогда не достигнем ситуации, при которой распределение будет равномерное как по секторам экономики, так и по отдельным предприятиям. Поэтому это комплексная проблема.

Оксана Галькевич: Александр Львович, вот вы сказали, что у нас, оказывается, концепция была какая-то принята еще 30 лет назад о низкой стоимости рабочей силы для привлечений инвестиций и так далее. Ну слушайте, концепт ведь не догма. В конце концов, за 30 лет этот концепт неоднократно самой жизнью был поставлен под сомнение. Можно было бы быть и более гибкими, пересмотреть, принять другой концепт.

Александр Сафонов: Конечно.

Оксана Галькевич: Что мешало? Может, идей нет? Я не знаю просто.

Александр Сафонов: Нет, идеи по поводу повышения МРОТ всегда были. Была вторая идея, которая превалирует до сих пор, – это стабильность бюджетной системы. То есть: ни копейки сверх того, что мы можем или хотим дать, давать не надо. Поэтому отсюда, как я уже говорил, очень медленный рост заработной платы в бюджетном секторе.

А бюджет, кстати, финансирует ведь не только отрасли, которые всем нам хорошо известны, с которыми мы сталкиваемся каждый день (здравоохранение, образование, культура), но и в том числе, например, тот же самый военно-промышленный комплекс, где сосредоточены высококвалифицированные кадры. И если кормить, что называется, впроголодь эту отрасль, то ничего хорошего из этого не выйдет, потому что любой менеджер, которому поставлена задача произвести определенный объем продукции, прекрасно понимает, что он не влияет, например, на стоимость электроэнергии, на стоимость машин, оборудования, материалов. Но он совершенно спокойно может влиять на заработную плату, то есть не увеличивать ее или оптимизировать сверх меры.

Поэтому когда менеджеров загоняют в такие жесткие рамки, я бы сказал, в прокрустово ложе, то им ничего не остается делать, кроме как резать ноги и голову. Но, к сожалению, ноги и голова являются в этом случае заработной платой работников. Причем, к сожалению (и здесь слабый надзор со стороны государства), в первую очередь режутся заработные платы работников, но не топ-менеджеров.

Оксана Галькевич: Это правда.

Константин Чуриков: Александр Львович, такой вопрос: а мы сейчас боремся с бедностью или мы ждем, пока все с этим коронавирусом устаканится? Потому что я сейчас смотрю на предварительные результаты нашего опроса – ну знаете, просто какие-то считаные единицы нам пишут, что у них зарплата больше 35 тысяч рублей. Вот этот проект под названием «Борьба с бедностью» в каком состоянии находится сейчас?

Оксана Галькевич: Ну, тут Самарская область написала: «Мои три зарплаты меньше 35 тысяч». Недотягивают.

Александр Сафонов: Это как у Троцкого перманентная революция, да? То есть постоянная перманентная борьба с бедностью. Но проблема заключается в том, что для того, чтобы бороться с бедностью, нужно в первую очередь осознать первопричину этой бедности. А первопричина – это то, что мы сейчас обсуждаем, это низкие заработные платы. Не забываем, что это 72 миллиона работающих в экономике. Соответственно, такое же количество и семей. И если бы с заработной платой было чуть-чуть получше, то, наверное, и бедность у нас была бы поменьше.

А производная от бедности – в том числе та же самая пенсия. Поэтому все взаимосвязано друг с другом. Чтобы разорвать этот гордиев узел, необходимы как минимум два момента. Это отказаться от идеи о том, что заработная плата через МРОТ не должна повышаться, что это подстегнет рост безработицы, каким-то образом дестабилизирует экономическую ситуацию. Ничего подобного! Когда рост заработной платы был достаточно быстрый, с точки зрения МРОТ, ни разу не опрокидывал рынок труда.

Наоборот, через повышение заработной платы работников и бюджетной сферой, и сопряженных отраслей, военно-промышленного комплекса, он подстегнет потребительский спрос. Соответственно, можно будет больше платить за привычные или кому-то совсем не привычные, но такие желанные вещи, как, например, отдых, и не только ограничивающийся ближайшей дачей, но и дальними регионами. Это в том числе и общественное питание. Это в том числе та же самая культура. Ну, можно перечислять бесконечно.

Поэтому здесь основной оселок, за который надо хвататься, для того чтобы сдвинуть проблему с места. Надо прекратить экономить на людях, а в первую очередь тратить именно на человеческий капитал. Мы много о нем говорим, но в то же время человеческий капитал приращиваться без роста заработной платы не будет.

Оксана Галькевич: Александр Львович, но здесь же должны быть какие-то механизмы воздействия на эту ситуацию. Понимаете? Вы сами сказали, что обычно простым сотрудникам недоплачивают тех самых «правильных» денег. А руководство сидит на нормальных зарплатах. Видимо, рассчитывать на то, что там добрые люди придут в управление, не стоит.

Константин Чуриков: Давайте отвечайте, а потом звонок.

Александр Сафонов: Оксана, все очень просто. Во-первых, многие предприятия, которые являются государственными или окологосударственными, в руках управления государственного. Поэтому издать правила, нормативы, по которым устанавливается потолок заработной платы, выше которого перепрыгнуть не может руководитель (ни для себя, ни для своих заместителей), сделать достаточно просто. Но для этого нужно это сделать.

Константин Чуриков: Нам звонит Анастасия из Тулы. Анастасия, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Тот же вопрос и к вам, что и ко всем остальным зрителям: ваша зарплата больше 35 тысяч?

Зритель: Да, моя зарплата больше 35. Я работаю на оборонном предприятии. Но я хотела бы не о себе, а хотела бы о брате. У меня брат находится на группе, и у него пенсия минимальная – 8 тысяч. Вот как на такие деньги можно просто прожить, заплатить коммунальные услуги, что-то поесть и что-то еще купить себе? Это просто маленькие деньги.

Оксана Галькевич: Я правильно понимаю, что вы работающий пенсионер, да?

Зритель: Нет, я не работающий пенсионер.

Константин Чуриков: Нет, просто работающая.

Оксана Галькевич: А 8 тысяч в месяц?

Константин Чуриков: Это про брата, про брата.

Оксана Галькевич: А, про брата.

Константин Чуриков: Спасибо за ваш звонок, Анастасия.

Александр Львович, вот то, что нам Анастасия рассказала про брата… Ну хорошо, о пенсиях мы чуть позже будем говорить. Сейчас специально дурацкий вопрос задам: а может быть, наверху не знают, как на самом деле живут? И что сделать, чтобы узнали?

Александр Сафонов: Ой, слушайте, наверное, все-таки знают. Но здесь опять же этот тезис главный: «Экономия, экономия, экономия бюджета. Стабильность, стабильность, стабильность бюджета». Это как своеобразная такая мантра, которую повторяют достаточно длительный период времени.

Конечно, 8 тысяч для инвалида – это не те деньги, которые могли бы разорить государство, если бы мы установили хотя бы на уровне прожиточного минимума. Тем не менее, понимаете, пока в голове не свяжется узелок, две простые мысли «заработная плата – это спрос» и «заработная плата – это рабочие места», мы мало чего можем изменить.

Оксана Галькевич: Наше государство разоришь, Александр Львович! У нас впереди сейчас как раз тема про индексацию пенсий. Этот вопрос тоже нужно будет обсудить.

Константин Чуриков: Спасибо.

Оксана Галькевич: Александр Сафонов был у нас на связи, проректор Финансового университета при Правительстве Российской Федерации.

Надо подвести итоги нашего опроса.

Константин Чуриков: Ну что? Итоги таковы, что больше 35 тысяч рублей зарплата только у 6% наших зрителей, а 94% она меньше. Ну, почти тысяча человек проголосовали. То есть, в общем-то, не все так радостно, как нам бы всем хотелось. Будем наблюдать за зарплатами и за изменениями.