Анастасия Сорокина: Снова в прямом эфире программа «ОТРажение», вместе с вами сегодня в студии Александр Денисов и Анастасия Сорокина. Александр Денисов: Через полчаса у нас большая тема, называется она «Родина преподается», поговорим об уроках патриотизма, ну так условно мы их назвали. Внесли поправки в закон «Об образовании», там в том числе вспомнили забытые вот эти слова про патриотизм. Как все это будет выглядеть? Насколько необходимы нам эти уроки? Почему без них сейчас нельзя? Обо всем этом поговорим вместе с вами и с нашими собеседниками по Skype. Анастасия Сорокина: Ну а прямо сейчас рубрика «Личное мнение». Сегодня у нас будет на связи академик РАН, заслуженный врач Российской Федерации Константин Лядов, с которым мы поговорим о реабилитации после лечения онкологических заболеваний. Константин Викторович, добрый вечер. Константин Лядов: Добрый вечер, добрый вечер. Анастасия Сорокина: Константин Викторович, раз уж мы заговорили о реабилитации, когда нужно ее начинать? Константин Лядов: Я бы как раз хотел начать с того представления, с которого вы начали нашу беседу. Реабилитацию нужно начинать одновременно с началом лечения онкологических заболеваний, потому что, когда реабилитация начинается после лечения онкологических заболеваний, на самом деле целый ряд вещей, целый ряд проблем, которых можно было бы избежать, нам не удается с ними справиться, и на самом деле это очень плохо отражается на здоровье пациента, а иногда и на результатах лечения. Поэтому реабилитацию нужно начинать, как только встает вопрос о том, что начинается лечение онкологического заболевания. Александр Денисов: А как происходит в реальности, Константин Викторович? Константин Лядов: Понимаете, онкология сейчас же очень активно развивающееся направление, и онкология – это все-таки три основных столпа: химиотерапия, лучевая терапия, хирургия. Поэтому, когда пациенты говорят о реабилитации после лечения, чаще всего имеется в виду восстановление каких-то утраченных функций, часто думают о пациентах после удаления молочной железы, это самый большой контингент пациентов, который был раньше. Действительно, 10–15–20 лет назад основу пациентов, которые приходили к реабилитологу, составляли женщины после удаления молочной железы. Сейчас ситуация совершенно изменилась, и сейчас мы должны понимать, что эффективное лечение, которое мы назначаем пациенту, очень небезразлично и пациент должен его перенести. К сожалению, если мы упустим какие-то моменты во время предоперационной химиотерапии, во время предоперационной лучевой терапии и не подготовим пациента, и не справимся с теми проблемами, которые возникают во время лечения, то мы придем к такому крайне неприятному для пациента состоянию, ситуации, как увеличение дозы. И действительно, во всех рекомендациях, во всех мировых рекомендациях прописано, что если у пациента возникает какая-то токсичность, неважно, снижение уровня гемоглобина, тошнота, неврологические симптомы, головокружение, и это не корректируется, то что мы делаем? – мы уменьшаем дозу. А что такое уменьшение дозы? – это снижение эффективности лечения. Поэтому задача перед реабилитологами вместе с онкологами, вместе с химиотерапевтом, радиотерапевтом так организовать лечение, чтобы вот эти вот вредные последствия, которые, к сожалению, всегда будут или всегда есть в настоящий момент, параллельно с борьбой с опухолью мы все-таки достаточно серьезно воздействуем на организм, чтобы этих последствий избежать, минимизировать их и сделать так, чтобы пациент мог продолжить лечение. Поэтому... Александр Денисов: Константин Викторович, могу я сделать вывод из вашего ответа, что одновременная реабилитация не ведется вот вместе с лечением, что это не проводится в гос... ? Константин Лядов: К сожалению, да, к сожалению, сейчас нет, к сожалению, воспринимается до сих пор и нашими коллегами-онкологами, и большинством пациентов, что реабилитация должна быть после. Мы видим огромное количество печальных ситуаций, когда люди не могут справиться с последствиями лечения, прекращают лечения, уменьшаются дозы, снижается эффективность. Когда мы вовремя ловим вместе с нашими коллегами эти изменения на ранних стадиях, нам практически всегда удается сделать так, что пациент может продолжить лечение, и те проблемы, которые его беспокоят, решаются нами. Как только мы работаем в комплексе с онкологами, получается хорошо; когда онколог считает, что ему не нужен реабилитолог, что пациент сам должен справиться с этими проблемами, это плохо для пациента. Анастасия Сорокина: А где нужно проходить реабилитацию? В какой момент? Константин Лядов: Еще раз, у нас в порядках оказания онкологической помощи во всех онкологических диспансерах предполагается отделение реабилитации. Они действительно есть, они есть и в онкологическом центре, и в Институте онкологии имени П. А. Герцена они есть, в крупных онкологических диспансерах. Но при этом тоже зачастую врачи ориентируются на послеоперационные вещи, и там концентрируются пациенты, у которых, в общем-то, очень много вредных последствий уже упущено. К счастью, нужно сказать, что буквально месяца 3, может быть, чуть больше назад Минздрав, мы, к сожалению, любим всегда критиковать наши органы власти, что неправильно, – Минздрав наконец выпустил клинические рекомендации, которые четко разрешают реабилитацию пациентов с использованием лечебной физкультуры, физиотерапии, различных методов, то, что, как это ни покажется странным, у нас в стране до последнего времени было запрещено. У нас реабилитация включала работу психолога и изредка лечебную физкультуру. На самом деле даже применявшиеся широко методики прессотерапии или массажа у пациентов, после операции на молочной железе в ряде случаев либо нужно было дождаться ситуации, когда женщину снимут с учета, так называемая третья группа, либо это делалось как-то так достаточно рискованно. У меня были часто ситуации, когда я говорил с физиотерапевтом, он говорил: «Нет, я не назначу ничего того, что нужно пациенту, потому что придет прокурор, а у меня в приборе написано противопоказанием онкологическое заболевание». К счастью, эта ситуация сейчас радикальным образом поменялась, почему и хочется обратить внимание и пациентов, и онкологов, что жизнь изменилась, изменилась нормативная база, мы можем начинать активную полноценную реабилитацию с использованием и физиотерапии, с использованием прессотерапии, естественно, работы психолога уже сейчас одновременно с лечением, соответственно, таким образом, правда, без преувеличения спасать больных. Александр Денисов: Константин Викторович, а вот интересно, бывает, в поликлиниках видишь людей, сидят на процедуры вот тоже при лечении онкологических заболеваний, видишь, как они выходят, как плохо себя чувствуют, это очень тяжело... Константин Лядов: Да. Александр Денисов: Какую реабилитацию тут можно проводить, учитывая состояние? Вот, например, при химиотерапии. Константин Лядов: Вы знаете, очень много сейчас разрешенных, к счастью, средств. Смотрите, ряд причин. Предположим, проблемы с уровнем гемоглобина или лейкоцитами, слабость, астения, здесь все понятно, вводятся специальные факторы, которые увеличивают количество лейкоцитов, увеличивают количество эритроцитов, человеку становится легче. Головокружение? – замечательные есть упражнения, замечательные есть приборы, российские приборы, которые позволяют справиться с этими осложнениями, пациент возвращается к активной жизни. Такое понятие, как полинейропатия, когда люди теряют чувствительность в кончиках пальцев рук, ног, причем до такой степени, что нельзя удержать ложку, человек не может почувствовать ноги, он не может стоять. И очень многие отказываются от лечения, потому что они говорят: «Я пришел здоровым, а начали лечить, мне стало хуже, я лучше вернусь к той жизни, которая была, ну и сколько мне положено, столько и проживу». Современная физиотерапия позволяет делать чудеса, то есть пациент может практически полностью быть избавлен от этих страданий, и вернуться к нормальной жизни, и вернуться к продолжению лечения. Поэтому вот те ситуации, о которых вы говорите, когда пациенту трудно ходить, когда он не чувствует своих ног, когда у него кружится голова, когда у него постоянная тошнота, – масса ситуаций, с которыми мы должны справляться, а онкологи должны работать вместе с нами. Александр Денисов: То есть сразу после химиотерапии он может пойти, ну не знаю, на следующий день, через неделю пойти к вам? Константин Лядов: Да-да, вот у нас мы между циклами: вот заканчивается химиотерапия, мы смотрим, какая ситуация... По-разному все решают вопросы, мы раздаем, предположим, анкеты довольно подробные пациентам перед началом лечения, они, каждый раз приходя, отмечают, что, им кажется, у них изменилось в состоянии, настроение, состояние, они стали меньше ходить, они уже не могут, грубо говоря, они мыли посуду, а они теперь не моют посуду, такие очень подробные анкеты. И плюс врач сам оценивает, и плюс терапевты, неврологи, кардиологи, которые тоже есть в клинике, перед каждым циклом оценивают состояние пациента. И тогда мы понимаем, что начались нежелательные последствия, и мы можем начать бороться с ними на самых ранних стадиях, результат совершенно другой. Анастасия Сорокина: А если был удален, например, орган при онкологии, как можно в этой ситуации, какое восстановление, какая реабилитация? Константин Лядов: Хороший вопрос, потому что, конечно, говорить, что мы полностью заместим функции какого-то органа, нельзя, это будет неправдой. Но мы можем сделать так, что человек будет почти не чувствовать. Действительно, можно полностью удалить желудок, таким образом будет сформирована диета и пищевые добавки, где, к сожалению, нужно понимать, без консультации грамотного диетолога человеку с удаленным желудком или частью удаленной кишки вряд ли удастся справиться с проблемами дефицитов питательных веществ, витаминов, микроэлементов. И здесь опять же мы приходим на помощь, компенсируя, да, конечно, определенными лекарствами, определенными добавками, скомпенсировать можно практически полностью. Опять же, если упустить, если человеку покажется, что он сам справится с этим, не всегда это правильно, и мой совет все-таки обратиться к врачу и понять, как нужно изменить свою жизнь в связи с тем, что произошла операция. Или на самом деле рентгенохирургия сейчас тоже очень активно развивается, когда мы удаляем опухоль с помощью такого жесткого и точного рентгеновского облучения опухоли. То же самое меняется состояние, меняются... Смотрите, необязательно удалять орган. Скажем, при лучевой терапии при раке молочной железы в ряде случаев возникает фиброз легких, функция легких снижается, мы должны думать не только о том, как восстановить функцию, скажем, руки на стороне операции или восстановить красоту женщины, но и подумать над тем, что сделать для того, чтобы легочная функция восстановилась, она иногда теряется достаточно серьезно. Есть очень много компонентов в лечении, лечение, я повторю начало нашего разговора, очень эффективное сейчас, но очень небезразличное для организма. Конечно, нужно профессионально оценивать, что происходит. Мы не вернем легкое, но мы научим по-другому дышать, мы подключим дыхательную мускулатуру, покажем упражнения, которые нужно делать, для того чтобы оставшаяся половина грудной клетки работала более эффективно. Здесь масса вещей, которые позволяют жить человеку лучше, и качество жизни не меняется. Здесь такой небольшой пример, когда мы занимались дыхательной гимнастикой в реанимации больниц, вот сейчас вроде бы стандартные упражнения, подобранные специально для пациентов с этой ковид-пневмонией, но реально мы видели, что пациентам реже требовался переход на ИВЛ, уходили от кислородной поддержки, состояние было лучше, причем это было доказано, это значимые вещи. Поэтому вот тот арсенал, который кажется вроде бы не очень серьезным, дыхательная гимнастика, физиотерапия, работа психолога, для наших пациентов могут радикально улучшить их жизнь. Александр Денисов: Константин Викторович, надо все-таки прояснить, чтобы зрители понимали: когда вы говорите, употребляете местоимение «мы», имеете в виду все-таки частную медицину, которая в большей степени занимается реабилитацией, или я неправильно понимаю? Константин Лядов: Нет-нет-нет, под «мы» я имею в виду врачей-специалистов, которые работают рядом с онкологами. Александр Денисов: Как правило, это частные врачи или нет, или? Константин Лядов: Нет-нет, ну нет, я еще раз говорю, в каждом диспансере есть отделение реабилитации, вопрос в том, как оно ориентировано и работает ли оно во время лечения пациентов, приходит ли пациент за реабилитацией во время лечения к реабилитологу. У нас в каждом государственном диспансере должно быть отделение реабилитации, поэтому нет, мы не говорим про то, что это частные врачи или не частные, это специалисты, которые занимаются лечением онкологических заболеваний. Анастасия Сорокина: Есть у нас вопросы у зрителей, дадим им слово. Александр из Чувашии, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Анастасия Сорокина: Да, мы вас слушаем, Александр, пожалуйста, говорите. Зритель: Я что хочу вас спросить? Вот когда делают химиотерапию, после химиотерапии должны делать промывание, как обычно. Но у нас в больнице такого иногда даже медсестры не делают. То есть приходишь к ним, она говорит: «Врач, например, вам все промывание сегодня отменил», – и вместо положенных 1,5 литров раствора дают всего только 250 миллилитров. Вот такие дела у нас творятся. Александр Денисов: Спасибо, Александр, за вопрос, сейчас спросим у Константина Викторовича. Константин Лядов: Реабилитация проводится, но, может быть, не очень эффективно. Здесь тоже нужно иметь в виду, вы знаете, я бы не так критиковал медсестру, потому что мы не знаем, в каком состоянии Александр пришел на вот это вот промывание и на вот эту вот детоксикацию, давайте назовем таким более грамотным словом. Может быть, его состояние сердечной системы или мочевыделения не позволяло провести, ввести ему те 1,5 литра, которые вводили раньше, после первого или второго курса. Вот здесь очень индивидуально и очень аккуратно нужно работать с пациентом. Другое дело, что ему нужно объяснить, что происходит, почему сделали по-другому. Мне кажется, что здесь скорее не объяснили нашему пациенту, что произошло и почему поменялся объем жидкости, который ему вводился. Александр Денисов: Вы знаете, вы заговорили про удаление органов. Я вот припоминаю историю, известный журналист российский делал операцию, планировал лечиться за границей, но там что-то уж совсем страшные перспективы ему нарисовали, и удаление органов, и прочее, то есть жить после этого уже полноценно нельзя было. Он вернулся в Россию, все-таки здесь его вылечили, вполне, слава богу, благополучно все закончилось, профессиональную деятельность продолжает вести. Вот, может быть, напрасно такой миф существует о всесилии западной медицины и бессилии отечественной? Как вы оцените как специалист? Константин Лядов: Ну, естественно, я как российский специалист адекватно оцениваю, что это миф, который иногда поддерживается нашими зарубежными коллегами, которым нужны пациенты, которые платят очень немалые деньги за лечение; иногда самому пациенту кажется, что вот он не может найти здесь правильного лечения или просто не верит почему-то в лечение в России. И медикаментозное обеспечение, и диагностическая база, лечебная база сейчас ну абсолютно не хуже любой западной клиники, или израильской, или американской клиники, это правда. Вопрос доверия врачу крайне важен, вопрос беседы с пациентами тоже крайне важен. Ну и, наверное, роль средств массовой информации, которые чаще бы говорили о том, что реально происходит и как удается вылечить пациента, тоже очень важна, потому что иногда упор делается на некие негативные вещи. Наверное, про них нужно говорить. Но у человека может возникнуть ложное ощущение, что здесь его плохо будут лечить, – это неправда, мы лечим очень эффективно, результаты российской медицины совсем не хуже, чем западной. И кстати, отношение к пациенту в большинстве случаев действительно более клиническое, что ли, более академическое, больше оценивает особенности организма пациента, потому что западные схемы четко... Они схематичны, они не столь много внимания уделяют сопутствующим заболеваниям, психологическому состоянию. Мне кажется, что это скорее ошибка наших пациентов, нежели реальная ситуация. Анастасия Сорокина: Много вопросов у наших зрителей. Вот из Волгоградской области спрашивают: «Удалили почку, ежегодно делаю только УЗИ брюшной полости, больше ничего». Какая вот в этой ситуации должна быть правильная реабилитация? Константин Лядов: Вопрос не реабилитации, у пациента скорее вопрос, не пропустят ли у него где-то опухоль. Реабилитация, если у него работает другая почка и состояние его хорошее... Анализы крови, конечно, должны быть взяты, анализы мочи должны браться, смотреть функцию оставшейся почки. Но параллельно все-таки, конечно, должен проводиться более полноценный скрининг. У онкологического пациента ежегодно нужно проводить нормальный скрининг, поскольку организм может пропустить и другую опухоль, вот это беспокоит пациента, я думаю. Поэтому, конечно, это и КТ легких, конечно, это и гастроскопия, колоноскопия, естественно, это ультразвук предстательной железы, мочевого пузыря, то есть той системы, которая уже один раз пропустила злокачественные клетки. Конечно, обследование должно быть гораздо более полноценное, чем только ультразвук. А реабилитация на основании результатов исследований: если все хорошо и вторая почка справляется, так чаще всего и бывает, можно только пожелать здоровья пациенту и все-таки действительно более полноценно проходить обследование. Я перечислил те методы, которые нужно не забывать и требовать их от врача, они все входят в перечень того, что нужно делать пациенту и что оплачивается ОМС. Александр Денисов: Да, это важный момент, что оплачивается ОМС, конечно, главный вопрос тоже. Константин Викторович, вот благодарят вас пациенты, из Москвы пишет Лариса Джиоева, что вы спасли ей жизни, молится за вас, была онкология, вот благодарность. Константин Лядов: Спасибо большое. Александр Денисов: Да. И вот еще вопрос из Ленинградской области: «Физиотерапия неприемлема для больных с онкологией, так мне врачи сказали», – пишет телезритель. Константин Лядов: Врачи должны прочитать клинические рекомендации Минздрава. Это делается очень просто: врач заходит на сайт Министерства здравоохранения, находит раздел клинических рекомендаций и находит там заболевание пациента, и там четко прописана реабилитация – реабилитация во время лечения, во время химиотерапии, во время лучевой терапии, после операции, подготовка к лечению, где прописаны все методы, включая физиотерапию. Поэтому это устарелое представление, которое, к счастью, нужно сейчас развенчивать, я бы так сказал. Александр Денисов: Что вы сейчас и сделали. Анастасия Сорокина: И еще один звонок у нас, Ростовская область на связи, дозвонилась Галина. Здравствуйте. Зритель: А я уже звонила, просто сказали подождать. Я уже сказала о своей проблеме. Анастасия Сорокина: Галина, вы, наверное, редакторам сказали. Александр Денисов: Галина, вы редакторам сказали. Анастасия Сорокина: А сейчас вы в прямом эфире, можете задать вопрос, и Константин Викторович сможет ответить. Зритель: Ну в принципе я уже все сказала, я уже все сказала. Анастасия Сорокина: Галина, мы... Александр Денисов: Хорошо, Галина, спасибо, раз все сказали, уж ладно, не будем вас заставлять. Константин Викторович, вот упомянули про раннюю диагностику, немало уже в прессе писалось, что Минздрав предпринимает усилия в этом направлении. Как можно оценивать эффект, эффективность этих программ по ранней диагностике онкологических заболеваний? Константин Лядов: Вы знаете, моя точка зрения, что и Минздрав, и врачи принимают, много усилий прикладывают для того, чтобы рано выявить заболевание. Но если пациент сам не хочет делать компьютерную томографию, которую ему можно сделать бесплатно, если женщина не приходит на маммографию, если женщина 10 лет не ходит к гинекологу, ну вы понимаете, усилий Минздрава и всех нас будет явно недостаточно, чтобы выявить заболевание на ранней стадии. Потом не забывайте, есть страхи, у нас почему-то пациенты считают: «Я приду, у меня что-то найдут». То есть мы не боимся жить с этим чем-то, мы боимся, что найдут и начнут лечить. У нас часто ситуация, когда женщина находит опухоль в молочной железе и не идет к врачу, потому что «а вдруг скажут, что это рак». Так лучше приходите, мы быстро вылечим вас. Я бы сказал, что усилий со стороны государства правда делается очень много, возможностей очень много. Давайте попросим наших граждан все-таки пользоваться возможностями, которые предоставляет государство, приходить на диспансеризации и не забывать о том, что это и позволит выявить заболевание на ранней стадии и максимально эффективно, безопасно и нетравматично вылечить пациента. Рак действительно излечим, рак действительно не приговор. Александр Денисов: Вы знаете, еще Ленинградская область жалуется на отсутствие реабилитации: «Мне онколог в больнице, – пишет зрительница, – ничего не говорил про реабилитацию. Был рак молочной железы, год назад сделали операцию. Психолог со мной не работал, массаж не делали». Константин Лядов: Ну, здесь, к сожалению... Да, это плохо. Единственное, что мы можем посоветовать, я думаю, что где-то через 2–3 недели пациентка может обратиться к нам, мы решим, каким образом по программе ОМС помочь ей у нас, если сможет приехать, с удовольствием попробуем помочь даже спустя год и как-то улучшить ее состояние. Здесь не могу отвечать за коллег в Ленинградской области. То, что это нужно было делать, – да. Александр Денисов: Назовите, куда обратиться зрительнице, как называется ваша клиника. Константин Лядов: Ну наберет по фамилии Лядов, найдет клинику, там есть и сайт, и все, поэтому... Мы договаривались, что мы, в общем, не говорим про клинику, но, если есть вопросы, конечно, наберите «клиника Лядова» и найдите наши координаты. Пока сейчас ремонтируется новый корпус, но в Подольске наше отделение работает полноценно, мы занимаемся и лекарственной терапией, и реабилитацией пациентов и одновременно... Александр Денисов: И все это можно сделать по полису ОМС, да? Константин Лядов: Это делается по полису ОМС, да, еще раз, мы не говорим про платные услуги. Анастасия Сорокина: Еще один звонок, из Твери Любовь на связи. Добрый вечер. Любовь, мы вас слушаем, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я проходила химиотерапию дважды... Здравствуйте, алло? Анастасия Сорокина: Да-да-да, говорите. Александр Денисов: Говорите. Зритель: Ага. После химиотерапии, у меня была дважды химиотерапия, у меня стойкая полинейропатия, в общем, она проявляется в анемии ног, конечностей, и вот пальцы рук. У меня такой вопрос: какое лечение или хотя бы как-то уменьшить проявления полинейропатии? Возможно ли длительное лечение препаратами витамина группы В, ну как предлагают неврологи лечить? Александр Денисов: Спасибо. Анастасия Сорокина: Спасибо. Константин Лядов: Витамины группы В здесь нужны будут, но здесь еще нужно добавить обязательно препараты сосудистые, желательно внутривенное введение, доктора знают их названия, я не могу заочно консультировать. Очень хорошо помогает магнитотерапия, она и до последних рекомендаций была разрешена. То есть сочетание магнитотерапии, улучшение кровотока и в руках, и в ногах и внутривенное, желательно длительное введение сосудистых препаратов должны помочь, по крайней мере пациенты, которые находятся у нас, им помогают такие комплексы. Витамины группы В, естественно, входят в состав программ, но только витаминов будет явно недостаточно в вашей ситуации. Александр Денисов: Да, Константин Викторович, вот пишут тоже ваши пациенты... Анастасия Сорокина: Благодарят. Александр Денисов: Да, Рязанская область, всюду живут. Анастасия Сорокина: Вы оперировали маму в 2015 году, хотят еще раз сказать вам большое спасибо, Людмила написала из Рязанской области. Александр Денисов: Вот еще благодарят врачей... Константин Лядов: Это лишний раз говорит, что рак излечим, поэтому нужно вовремя обратиться к врачу, и мы сделаем так, чтобы пациенты максимально быстро и эффективно вылечились. Александр Денисов: Спасибо большое, Константин Викторович, мы тоже вам благодарны за этот комментарий, что обязательно нужно проходить реабилитацию, что можно сделать по полису ОМС... Анастасия Сорокина: ...и делать это надо сразу, как только узнали о заболевании. Александр Денисов: Спасибо. Анастасия Сорокина: Спасибо. Это был Константин Лядов, главный врач, хирург, реабилитолог, академик РАН, заслуженный врач Российской Федерации. Александр Денисов: Переходим к большой теме.