Марина Калинина: Сегодня Шведская академия объявит имя лауреата Нобелевской премии по литературе. В пятерку фаворитов в этом году вошла российская писательница Людмила Улицкая. Российские авторы 5 раз получали награду. В 1933 году ее присудили Ивану Бунину, в 1958-м лауреатом стал Борис Пастернак, в 1965-м Михаил Шолохов, в 1970-м премия досталась Александру Солженицыну, в 1987-м Иосифу Бродскому. Так кто же получит премию сегодня и за что? Вот с минуты на минуту должна начаться церемония, и надеемся, что пока мы будем обсуждать эту тему, мы узнаем имя нобелевского лауреата по литературе этого года. Иван Князев: Ну, кстати, моя любимая номинация. Здесь надо уточнить, Марина: Улицкая вошла у букмекеров… Марина Калинина: Да, у букмекеров, у букмекеров. Иван Князев: …в топ-5, там несколько писателей, из Кении, румынский писатель, японский… Марина Калинина: Я, собственно, об этом и сказала. Иван Князев: …норвежский прозаик. Кто возьмет премию сегодня? Какие сейчас тенденции? Какие темы поднимаются в нашей литературе? Поговорим с экспертом. Константин Мильчин у нас на связи, шеф-редактор Storytel, литературный обозреватель и критик. Здравствуйте. Константин Мильчин: Добрый день. Ну, узнаем мы только через час, все-таки в 14 часов по Москве, насколько я понимаю, там обратный отсчет идет на сайте… Марина Калинина: Обычно… Да? Обычно в это время. Иван Князев: Всю неделю начиналось где-то как раз-таки после 12 часов плюс-минус, начиналась трансляция. Видимо, сегодня, может быть, чуть-чуть попозже. Константин Мильчин: Вы знаете, писатели не любят рано просыпаться, не то что физики… Иван Князев: Есть такое. Константин Мильчин: …и другие. Писатель просыпается поздно, выпивает чашечку кофе и узнает, что он не получил Нобелевскую премию. Марина Калинина: Ха-ха-ха. Константин Мильчин: Некоторые люди это практикуют уже давно. Несчастный Харуки Мураками, которого из года в год букмекеры называют одним из претендентов, и в этом году он в недавнем времени лидировал в списке букмекеров, вот из года в год не получает Нобелевскую премию. Ладно, он просыпается рано у себя в Японии… Иван Князев: Он как Леонардо Ди Каприо в кино, тоже, мне кажется, ее слишком долго ждет. Но первому все-таки дали, а вот Харуки Мураками уже, мне кажется, давно пора дать. Константин Мильчин: Ну да. Есть такой Алексс Шепард, в New Republic пишущий автор в Америке, он долгое время шутил, что никогда Боб Дилан не получит Нобелевскую премию, и обещал съесть пластинку Боба Дилана, если он ее таки получит. И я следил за его Twitter: когда Бобу Дилану дали Нобелевскую премию, Шепард у себя опубликовал фотографию ножа, вилки и пластинки Боба Дилана. Правда, что у него там с пищеварением, я не проверял. Марина Калинина: Ха-ха-ха. Константин Мильчин: Вот. Но сейчас он… говорит, что никогда-никогда не дадут Харуки Мураками, и тоже что-то клянется делать. Иван Князев: А почему? Константин, я вот прошу прощения – почему? Потому что он слишком популярный, я не знаю, не побоюсь этого слова, может быть, даже немножко попсовый такой писатель? Все-таки Нобеля дают за серьезные литературные произведения или нет? Константин Мильчин: Ну смотрите, мне кажется, что Нобеля дают не конкретному писателю, а, условно говоря, литературе. Марина Калинина: А вот смотрите, я вот просто, пока готовилась… Константин Мильчин: Дают языку, жанру. Марина Калинина: Вот смотрите, знаете, за что дают? – за идеалистическую направленность, «за лучшее литературное произведение идеалистической направленности», вот дословно. Константин Мильчин: Ну да, это, собственно, то, что было написано первый раз… Марина Калинина: Да-да. Константин Мильчин: …то, что было в завещании Альфреда Нобеля, и с тех пор каждый год можно долго спорить о том, что же это означает применительно к конкретному году. Мне кажется, что Нобелевская премия из года в год награждает, не знаю, язык, языковую традицию той или иной литературы. Награждает, не знаю, условно говоря, не Бродского, а традицию русской поэзии гражданской или лирической. Награждает не Светлану Алексиевич, а награждает традицию такой литературо-журналистики, многоголосицы и прочего, прочего. Награждает Боба Дилана, говорит: ребят, рок-поэзия – это тоже литература, такая же, как традиционная поэзия, драма или прочее. Сейчас по одному из букмекерских расчетов лидирует очень известный норвежский драматург Юн Фоссе, он довольно часто поднимается наверх, ну вот опять-таки будут награждать великую традицию скандинавской драмы, а не конкретного хорошего драматурга Юна Фоссе. То же самое будет с Мураками, но наградят вот какую-то, значит, такую фьюжн-литературу, учитывающую и японские традиции, но при этом очень как бы американизированную, вестернизированную. Ну вот. То есть я как-то думаю, что так. Ну, можно аккуратно предположить, что учитывая, что в прошлом году получила женщина, поэтесса из Америки, то в этом году скорее, по логике вещей, должна быть не женщина, не из Америки и, например, прозаик или драматург. Драматурги недавно получали тоже, получал… Но понимаете, это есть такие расчеты, это очень похоже на гадание на кофейной гуще. Ну вот я перед вами гадаю на кофейной гуще и аккуратно предполагаю, что как может быть. Букмекерские расчеты, в общем-то, это дико интересно, я сам всегда это у себя публикую в соцсетях, это ничего не значит. Хотя я помню момент, когда за, по-моему, час до вручения как раз Алексиевич Нобелевской премии ее шансы, ставки на нее стали принимать с отрицательным значением, то есть был какой-то слив, ну то есть букмекеры, не знаю, поставили жучок в кого-то из академиков прямиком. Не знаю, возможно ли это технически, но вот была такая ситуация, а до последнего момента лидировали совершенно не те люди, которые в итоге получили. Иван Князев: Мне просто почему-то всегда казалось, что Нобелевскую премию по литературе дают за произведения, которые изменили вообще саму литературу, внесли какой-то такой эпохальный вклад. Константин Мильчин: Ну, мы же понимаем, что это очень часто оценивается постфактум. А сколько писателей, которые действительно изменили всю дальнейшую литературу, Нобелевскую премию не получили и вообще при жизни были, ну окей, не так известны, как после смерти? Что Оруэлл, который стал главным писателем Англии уже после смерти, что Кафка признанным прозаиком, но бо́льшая часть корпуса текстов, которые… действительно изменили литературу, – это все-таки тексты, опубликованные после его смерти. Ну дали бы Нобелевскую премию Кафе? Конечно, постфактум, да. Оруэллу? – да. А Лев Николаевич Толстой? – да! И вот эта как бы идеалистическая направленность – это на самом деле тот спасительный, не знаю, парашютик, спасительный канат, за который всегда могут уцепиться члены Шведской академии. Говорят, вы знаете, может быть, с литературной точки зрения все не идеально, но идеалистическая направленность присутствует. Хотя, в общем-то, читая нобелевских лауреатов, которых… Многие писатели, в общем, стали известны широко уже после Нобелевской премии, за пределами… Но я…, его знают только специалисты, но какой же это прекрасный писатель и какие он пишет замечательные книги именно вот просто на уровне как раз литературы, а не… Там есть, конечно же, идеалистическая направленность, но это блестящая литература. Иван Князев: Если можно коротко – почему у нас так мало нобелевских лауреатов по литературе, хотя мы гордимся своей литературой всегда и все ее признают? Константин Мильчин: Ну, литератур много, и все литературы, поверьте, ими гордятся. Вот сейчас ровно такая же программа идет на хорватском телевидении и хорваты говорят: «Мы так гордимся своей литературой, а почему у нас нет Нобелевской премии?» И, поверьте, египетская литература считает незаслуженной всего одну Нобелевскую премию в своей копилке. С точки зрения распространенности русского языка в мире шесть русскоязычных нобелевских лауреатов, пять российских плюс Алексиевич, – это результат, плюс-минус учитывающий процентное распространение русского языка в мире. Иван Князев: То есть в этом все дело? Константин Мильчин: Ну мы понимаем, да, что там… Ну что значит… Нет, конечно же, не только в этом, но шесть нобелевских лауреатов для языка распространенного, но все-таки, например, не английского, не хинди, не мандаринский китайский – это неплохой результат. У китайцев гораздо меньше Нобелевских премий, потому что мы понимаем, что в той или иной степени, окей, на мандаринском языке говорят больше, чем на русском языке, а у нас больше, чем у них. Иван Князев: Спасибо, спасибо вам большое, Константин, за ваш комментарий. Марина Калинина: Спасибо. Иван Князев: Константин Мильчин, шеф-редактор Storytel, литературный обозреватель, критик, был с нами на связи. Ждем объявления лауреатов Нобелевской премии по литературе.