Ольга Арсланова: Мы продолжаем. И сейчас – к главным событиям этого дня. Россиянам могут разрешить выкупать свои же долги со скидкой. Предложение подготовило Минэкономразвития, сейчас мы расскажем о нем. Петр Кузнецов: По этой идее, перед передачей долга третьему лицу кредитор должен будет предложить его по аналогичной стоимости самому должнику. Причем, даже упустив момент, гражданин сможет впоследствии выкупить долг у владельца с дисконтом. Ольга Арсланова: Давайте посмотрим, о каких суммах идет речь. Объем просроченной задолженности, которые банки выставляют на продажу, растет. Например, в этом году рост составил почти 60%. Сейчас вы видите объемы долгов за первое полугодие 2017-го, 2018-го и 2019-го годов. Петр Кузнецов: По итогам первого полугодия 2019-го объем закрытых сделок по продаже просрочки составил 114 миллиардов рублей. Средняя цена – 2,8% от величины долга. Ольга Арсланова: То есть примерно за такую сумму долги перепродаются. Чиновники считают, что продажа долгов самим должникам исключит немотивированный отказ банка в реструктуризации. Это то, с чем клиенты часто сталкиваются сегодня. И в нашем эфире, кстати, тоже часто об этом рассказывают. Петр Кузнецов: В общем-то, это катастрофа для всей финансовой системы, – уверены банкиры. С учетом того, что долги физлиц перепродаются недорого, речь де-факто идет о списании кредитов. Не платить без последствий смогут не только реально попавшие в сложную ситуацию заемщики, но и так называемые «потребительские экстремисты», решившие не возвращать кредит с самого начала. Кроме того, нововведение обрушит весь коллекторский бизнес, – опять-таки это мнение со стороны банков. Ольга Арсланова: Мы напоминаем, что министерство Максима Орешкина постоянно предостерегает от «пузыря» на рынке кредитования физлиц в России. А вот по официальной точке зрения Центробанка, потребкредитование в России – это последний возможный источник роста экономики. О том, что происходит с долгами россиян сегодня, и поможет ли нам всем новая инициатива – об этом будем говорить в ближайшие полчаса. Ждем ваших комментариев и вашей точки зрения. Петр Кузнецов: Константин Ордов у нас в гостях, профессор РЭУ имени Плеханова, доктор экономических наук. Здравствуйте, Константин. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Константин Ордов: Добрый вечер. Петр Кузнецов: Вот мы узнали, что речь идет, по сути, о списании кредита, да? Это то, что мы сейчас обсуждаем. Константин Ордов: Ну, одна из форм, да. Петр Кузнецов: С чего бы такая сильная и мощная помощь заемщику? С чем это связано? Не знаю, борьба с закредитованностью населения? Константин Ордов: Вы относительно предложения Минэка? Ольга Арсланова: Зачем им это? Константин Ордов: Здесь, мне кажется, одна из самых правдоподобных историй связана именно с этим противостоянием, которое уже год-полтора между министром экономического развития и Центральным банком мы наблюдаем. И мы с вами видим, что Минэк всячески настаивает на том, что надо прекращать такие ускоренные темпы кредитования. Сейчас мы видим, «Сбербанк» и все основные банки поддерживают уже позицию Центрального банка в том, что рисков нет, на самом деле просрочка не растет, потребительское кредитование не достигло тех объемов, которые могут как-то влиять на макроэкономику отрицательно. И больше того – всячески на сегодняшний день мы видим из статистики… Хотя и то же Министерство экономического развития пересмотрело прогноз ВВП на этот год, и уже меньше 1%, скорее всего, мы увидим, но даже эти 0,8–1% практически полностью объясняются наличием потребительского кредитования. И если сегодня потребительское кредитование в России встанет, то, собственно, мы с вами не увидим роста ВВП вообще. И в этом смысле как-то поведение Министерства экономического развития больше похоже на какую-то «китайскую ничью»: им прямо хочется все фигуры с шахматные доски снести для того, чтобы начать снова какое-то общение. И в принципе, вот в этом решении все-таки прослеживается некое желание Министерства экономического развития потеснить мегарегулятор (Центральный банк) на рынке как раз регулирования собственно этого кредитования банковских услуг. Это не его сфера. И мне кажется, само наличие этого противостояния должно для нас быть плохим сигналом, ведь экономическую политику невозможно проводить, когда у вас Центральный банк, Министерство экономического развития и Минфин не действуют едино. Мы эту басню Крылова хорошо с вами знаем и ее результаты. Петр Кузнецов: Абсолютно. Ольга Арсланова: Скажите, а с чем это связано? Не является ли это следствием того, что Центробанк обладает определенной независимостью по отношению к федеральным властям (определенной), а министерства, разумеется, находясь в структуре исполнительной власти, значительно более зависимы, и они пытаются выполнить какие-то задачи, которые, возможно, на них Кремль возлагает? «Сделайте так, чтобы бедных в стране стало меньше». – «Ну давайте простим им долги», – говорит Минэк. Константин Ордов: Да, конечно. С одной стороны, если мы подумаем, не знаю, о двухмесячном прогнозе, то, вполне возможно, это будет иметь действительно неплохой эффект, потому что рано или поздно пирамида кредитования при отсутствии роста экономического обрушится. Это надо понимать, да? Может быть, сегодня Минэк хочет искусственно вызвать эту лавину неплатежей по кредитам – и заодно за счет банков, за счет всех остальных простить эти кредиты, то есть тем самым опять же обнулив эту ситуацию и начав с чистого листа. Хотя мне кажется, что пока что резерв кредитования-то не преодолен. Мы с вами видим, что на сегодняшний день, в общем-то, кредитование пользуется популярностью. Вызывает опасение только необеспеченное кредитование – вот эти все микрофинансовые организации, где в самом деле люди… Мы же слышим, видим статистику. Уже сколько там? 15% кредитов берутся на еду. Ну, кредит на еду – это же… Ольга Арсланова: Давайте все-таки основы объясним нашим зрителям, которые интересуются: «А что делать с этим выкупленным долгом? Где брать деньги, чтобы его выплатить?» Почему этот долг банки называют по сути прощеным долгом? В чем проблема? Ведь люди просто перекупать свой собственный долг, который они все равно должны вернуть. Константин Ордов: Конечно. Во-первых, это дестимулирует экономическую, так сказать, порядочность заемщиков. Ольга Арсланова: Дисциплину платежную, да? Константин Ордов: Дисциплину, безусловно. То есть отсутствует стимул для того, чтобы вовремя в полном объеме обслуживать собственные кредиты. Ольга Арсланова: А в старой схеме вот этим стимулятором выступает коллектор, который просто не дает расслабиться? Константин Ордов: В том числе. Ведь прежде чем отдать коллектору, некоторые банки не гнушаются и сами в суд обращаться, и накладывать арест на все ваше имущество. И поэтому здесь проблемы у вас абсолютно точно появляются, и вы уже так легко себя не чувствуете. Но тут важно понимать опять же, как устроен этот бизнес в банке. Банк не передает по одному кредиту необслуживаемому коллекторам, а он формирует пул просроченных кредитов и, образно, тысячу кредитов передает коллектору с дисконтом 98–99%. Самая маленькая для просроченных необеспеченных – это 95%. То есть 1 до 5% от суммы кредита. И дальше коллектор уже из этой тысячи… Если ему удалось с десяти человек собрать полную сумму через суд, найдя имущество, проведя массу операций, то это как бы обеспечивает ему доход по этому портфелю. То есть, если мы с вами на сегодняшний день говорим, что этой тысяче мы предложим, и из них 10, 50, 100 человек, которые способны на самом-то деле полностью обслужить кредит, смогут его выкупить за 1% от суммы кредита, а с остальных все равно ничего не собрать, то, естественно, вот это причина, по которой коллекторский бизнес, скорее всего, закончит свое существование. Но и банкам от этого счастья никакого не будет, потому что остальные… Мы же видим, как люди азартно играют в кредитование – по два, по три кредита у людей уже имеется. Собственно, эти люди, я думаю, дальше в собственном азарте также рискнут и подождут: «А вдруг сработает? Вдруг 1%? Зачем возвращать 100%, если можно 1% всего лишь вернуть? В 100 раз меньше, чем ты взял, вернуть». Петр Кузнецов: А там уже совсем ничего рядом. Таким образом, у банков становится меньше возможностей воздействовать на должников. А значит ли это, что они будут пытаться заработать на тех, кто платит. То есть: а) кредиты станут дороже; и б) отказов будет больше, то есть их будет сложнее получить изначально? Константин Ордов: Да, это только будет начало этой цепочки. То есть, безусловно, стоимость кредитов возрастет, доступность их резко снизится. Возникнут другие формы – лишь только обеспеченного кредитования, поручителей. Всю семью и знакомых будете приводить для того, чтобы они в том числе за вас поручились. Хотя это тоже не будет панацеей, по большому счету, в том случае когда можно выкупить свой кредит. К сожалению, мы на сегодняшний день с вами еще пока видим относительно высокие ставки по депозитам. То есть тем, кто еще имеет возможность на «черный» день себе как-то накапливать в виде депозитов в банке, банк, не имея возможности выдать кредит потребительский (а на сегодняшний день это для него, собственно, один из основных источников таких относительно высоких процентных доходов), он снизит в том числе ставки по депозитам. Например, в евро сейчас в районе нуля болтаются. Вот примерно 2–3% будут ставки по депозитам, которые банк будет вкладывать только в государственные облигации с гарантированным доходом. И на этом единственная экономика закончится бюджетом, и начало будет в бюджетных средствах. А мы с вами дальше увидим повышение налогов, потому что эту систему надо как-то обеспечивать. Петр Кузнецов: Давайте послушаем Артема из Санкт-Петербурга. Артем о вот-вот исчезающем виде – о коллекторах. Здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Зритель: Да, здравствуйте. Смотрите, ситуация вся в чем? Я просто не один раз встречался лично с коллекторами, лицом к лицу, общался с ними по телефону. Ведем разговор о том, что списание долгов. Ведь коллекторы заинтересованы получить общую сумму, всю сумму. Почему они зачастую не подают в суд? Почему банку выгоднее отдать за 3–4% коллекторам, чтобы они не то чтобы с человеком общались, с должником, а они его выводили на эмоции, на скандалы? Взять Питер. Год назад, ровно год назад я наблюдал картину, как коллекторы 28 декабря должнику сожгли дверь. Пожалуйста, все подъезды, все парадные расписаны. Ведь когда задаешь вопрос прямой коллектору: «На основании чего вы получили долг? На основании передачи долга? Вам его продали?» – они сразу же закрывают разговор. То есть здесь, видите, ситуация в чем? Если бы государство сказало: «Давайте это сделаем для тех, у кого на данный момент кредиты», – да, это был бы на самом деле очень идеальный рычаг. И коллекторы бы остались. И сделать какие-то еще ужимки для коллекторов и так далее. Ведь если взять зачастую, то любой коллектор – это человек, который не может устроиться никуда на работу (конечно, никому не в обиду). Опять же либо это бывшие силовики на пенсии, либо это люди из мест не столь отдаленных, то есть это бывшие зэки, так сказать, поэтому для них общение с человеком – это на эмоциях и так далее. Ольга Арсланова: Понятно. Зритель: То есть поймите, что было бы удобно за 5% также прийти в банк. Хотя зачастую (я общался с банками) банки предлагают не пакетно, а поштучно, конкретных энных людей. Можно прийти, подать документы, что ты ООО или ИП с определенной суммой денег бюджета – и они тебе продают. Ольга Арсланова: Спасибо. Зритель: И ты человеку можешь предложить либо за 5% выкупить долг, либо за полную сумму. Вот тут жадность играет роль. Ольга Арсланова: Спасибо большое. Давайте разбираться, почему банки сейчас так поступают. И как часто банки сегодня клиентам отказывают в реструктуризации? И почему они это делают? Почему они не ходят? Почему выгоднее отдать коллекторам, чем самим внутри банка разбираться с этим? Константин Ордов: В продолжение как раз и телефонного разговора, и вашего вопроса. Надо отдавать себе отчет, что, в общем-то, в последние годы мы с вами ужесточили требования законодательные к коллекторам, определили их методы работы. Мы с вами говорим… Петр Кузнецов: Ну да, закон, который вроде бы их прижал, но жалоб меньше не становится. Константин Ордов: Ну, это вопрос соблюдения. Ольга Арсланова: Хоть в какое-то правовое поле вернули из криминального поля. Константин Ордов: И дальше мы с вами говорим о том, что ипотечные каникулы введены в том случае, когда вы теряете возможность обслуживать ипотечный кредит, – полгода, пожалуйста, законодательно. Дальше мы с вами говорим о наличии института банкротства физического лица, который сейчас заработал. Мы можем обсуждать успешно/неуспешно, с чем связано, затраты для того, чтобы в это банкротство выйти на самом деле, если у вас и так нет денег, но это вопрос, который надо отрабатывать. Но мы на сегодняшний день говорим, что уже достаточно инструментов, которые регулируют, которые делают прозрачной и понятной систему взаимоотношений между банком и физическим лицом в случае временной или еще какой-то утраты платежеспособности. И в этой связи… Но тут-то главное, что не ломается главный принцип: кредитор и кредитополучатель должны быть заинтересованы – один дать кредит, а другой выплатить. И в том случае, когда вы… Сегодня мы с вами обсуждаем это предложение Министерства экономического развития. Для банка это становится рулеткой. Точнее, даже… Ну а зачем обслуживать и выплачивать? Особенно все-таки это касается людей… Петр Кузнецов: Точнее – русская рулетка, да? Константин Ордов: Да, во-первых. А во-вторых, все-таки это касается людей, у которых нет имущества, скорее всего, либо они успеют его спрятать, продать. То есть мы тем самым, я боюсь, можем так или иначе вызвать алчность при кредитовании и не самые лучшие посылы, которые человеком руководят, когда он приходит в банк. И это неверно, это ошибочно. И дальше… Ну хорошо, ваш сосед вам расскажет, что он выкупил собственный кредит за 1%. А вы выплачиваете ипотеку, а вы выплачиваете кредит на машину, а вы просто на 1 сентября ребенка собрали в школу, взяли в микрофинансовой организации под сумасшедшие проценты кредит. Ну где справедливость? Вы также спросите: «Ну что это такое? Ну почему он 1%, а я не 1%? Я тоже хочу 1%!» Ольга Арсланова: Какие шансы на то, что эту инициативу всерьез примут? Константин Ордов: Она есть на самом деле. Ольга Арсланова: Мало? Константин Ордов: Есть, есть, между прочим, потому что последнее, что я слышал – она связана с микрофинансовыми организациями, которые, скорее всего, ограничат. Тем самым пытаются со всех сторон задушить именно этот вид необеспеченного кредитования. Собственно, на него направлено. Это не будет касаться, естественно, ипотечных кредитов, на автомобили, автокредитования. Даже банков, скорее всего, это не коснется, потому что у них собственные требования, нормативы и регулирование со стороны Центрального банка. Но в этом все равно некая разрушительная сила заключена. Почему микрофинансовые организации должны в таких жестких и непонятных условиях пребывать, а банки, не желая осуществлять кредитование экономики в том объеме, в котором у них финансовые ресурсы имеются, должны получать все удовольствия от кары за просрочку даже платежа, а не то что отказ или нарушение условий договора? Петр Кузнецов: У МФО риски больше в два-три раза. «Очередной законодательный прорыв, – пишет наш телезритель. – Добивают нищих». Ольга Арсланова: Сарказм? Петр Кузнецов: Да, это сарказм. Видимо, как-то находят минусы для заемщиков. Не знаю, может быть, считают, что появится новый вид мошенничества какой-то, связанный с этим. Ольга Арсланова: Который ударит как раз по добросовестным заемщикам. Константин Ордов: В конце концов, Министерство экономического развития сейчас пересмотрело собственные прогнозы и уже сказало, что 0,1% вместо 1% – рост реальных доходов населения. И хочется уже спросить с них: вы предложите методы, которые увеличат и рост ВВП, и доходы. Как ограничить, как запретить, наверное, и без вас желающих полно, и догадаются, придумают. Пожалуйста, предложите что-то созидательное, чтобы мы в это поверили. И тогда, может быть, мы и поддержим эту инициативу, если нам объяснят, как положительно она скажется и на наших доходах, и в том числе… Мы же давно говорим, что в условиях этих падений давайте от Министерства экономического развития мы услышим отказ от подоходного налога для людей, которые получают меньше 30 тысяч. Ольга Арсланова: Это самая очевидная мера. Константин Ордов: Может быть, им и не придется идти завтра в микрофинансовую организацию. А не запретить им движение туда. Петр Кузнецов: Совершенно верно. Константин Ордов: Снизить налог на НДС, например, до 15%, как, в общем-то, в мире и в экономиках, которые хотят развиваться, а не в которых кризис перепроизводства, и надо его всячески ограничивать. Петр Кузнецов: В Минфине совсем недавно (несколько раз они на самом деле это повторяли) долговую нагрузку россиян назвали, признали социальной проблемой. Насколько действительно именно с просрочкой у нас критическая ситуация? И где для банковской системы точка критическая по невозврату? Мы близки к этому? Константин Ордов: Еще разочек – мы с вами последние два года наблюдаем снижение просрочки в сумме общей выданных кредитов. То есть она не то что ухудшается, а она улучшается. Петр Кузнецов: На самом деле, да? Константин Ордов: Да, это так, это действительно так. Проблема возникает только в необеспеченных кредитах на сумму до 50, до 80 тысяч рублей. То есть понимаем – почему. Потому что… Вот мы обсуждаем, мы слышим эти телефонные звонки, когда люди вынуждены брать кредит на еду, на лечение, на лекарство, на детей. Петр Кузнецов: На сборы в школу. Константин Ордов: Да. Вот такие вещи. И это кредит, который, естественно, ты берешь, не задумываясь о том, будут у тебя доходы, не будут. Тебе нужны деньги, ты в безвыходной ситуации находишься. И вместо того, чтобы подумать о причинах… Действительно, почему люди вынуждены брать такие кредиты – 5, 10, 15 тысяч? Почему? Потому что зарплата у него 20 тысяч в лучшем случае. Ну давайте хотя бы государство перестанет с них стружку очередную сдирать. Давайте, может быть, опять же… Как это ни пугающе звучит, но мы видим в некоторых странах европейских и в Америке, что есть талоны на питание. Зачем мы с вами сегодня говорим о минимальном размере оплаты труда, если надо еще обеспечить рабочее место человеку? Давайте мы каждому человеку обеспечим количество калорий, белков в виде талонов, когда он точно… Мы можем быть уверены в том, что свой… Петр Кузнецов: Вопрос, знаете, Константин… Ольга Арсланова: И талоны, кстати, внутреннее производство, внутреннее сельское хозяйство, как правило, подстегивают. Петр Кузнецов: Мне кажется, что тут надо учитывать, как русский человек относится к такому понятию, как талоны, когда он это слышит. Генетическая память все еще жива. Когда он слышит «талоны», а особенно «на питание», у него сразу же это символизируется даже не с бедностью, а с нищетой. Константин Ордов: Ну а что? А разговоры о МРОТ кого-то сильно вдохновляют, что ли? Петр Кузнецов: Я думаю, что нет. Ольга Арсланова: Учитывая его размер. Петр Кузнецов: Давайте Валентину послушаем из Волгограда, насколько она вдохновлена. Здравствуйте, Валентина. Ольга Арсланова: Здравствуйте, Валентина. Зритель: Здравствуйте, уважаемые ведущие. Очень люблю вашу передачу. Добрый вечер. Я хочу обратиться к вашему эксперту Константину, я часто вижу его в ваших передачах. Мне 60 лет. Да, у меня есть долг, и долг уже в Федеральной службе судебных приставов, у меня снимают с пенсии. Но у меня стояла дилемма, у меня муж перенес два инсульта: или платить кредит, или лечить мужа. Вот что бы выбрали? Я думаю – лечить. Да, я брала в микрофинансовых организациях деньги, потому что мне не было на что купить кушать. Петр Кузнецов: Ну а куда? Где еще? Конечно. Зритель: И давайте посмотрим опыт Казахстана. Почему там, когда пришел президент, он списал долги своему населению? Почему же у нас… Вот ваш эксперт сидит и говорит: «Ах, у банков крах будет!» А давайте посмотрим на их прибыль, на прибыль этих банков. Ольга Арсланова: Давайте, давайте посмотрим. Петр Кузнецов: Семьям с детьми он там списал. Ольга Арсланова: Здесь невозможно договориться двум сторонам, потому что банки часто говорят, что они где-то на границе маржинальности работают, если убрать кредитование потребительское, а потребители недовольны высокими процентами и говорят: «Банки, в общем-то, наживаются на нас». Константин Ордов: Вообще звонок-то был хороший, потому что именно этот звонок и объясняет хотя бы наличие этой дискуссии и предложений со стороны Министерства экономического развития. Собственно говоря, в этой ситуации и хочется сказать: может быть, закон или эта инициатива не так уж и плоха? Это с одной стороны. Но, с другой стороны, при чем здесь банки? Мы с вами говорим о том, что либо государство, либо какие-то социальные службы должны обеспечить в случае тяжелого положения соблюдение конституционного права человека на жизнь, на жилище. Мы же об элементарных нормах с вами говорим. При чем здесь банки? Что, мы с вами пойдем в «Сбербанк» с него требовать, чтобы он нам обеспечил наше конституционное право? Нет. Давайте попросим нашего гаранта так или иначе вмешаться в эту ситуацию для того, чтобы были четкие и понятные… Ведь у нас с вами наш премьер-министр давно и правильно говорит о том, что социальные программы должны иметь более адресный характер. Ну где это? Ну давайте уже что-то начнем делать, кроме слов. Вот мы видим, что здесь нужна адресная помощь. Петр Кузнецов: Понимаете, вопрос: как их всех посчитать? Ведь на администрирование этих… Константин Ордов: Дорогу осилит идущий, поверьте. Сегодня у нас с вами и пенсионные, и налоговые службы собирают эти копейки с лилипутских зарплат, тратят на эту кучу и времени, и сил. И вся администрация этих налогов становится для бюджета и для нас с вами достаточно дорогим удовольствием. Вы посмотрите, сколько у нас бюджетников, точнее, бюрократов, я бы даже сказал. Этот штат разросся так, потому что надо за всеми следить. Потому что если сейчас 35 тысяч, например, сделать необлагаемыми, то выяснится, что половина россиян вообще в принципе не должна платить этот налог. Половина! А остальные? Давайте еще тогда пополам – сотрудников налоговой инспекции попросим присоединиться к другим работникам, создающим что-то полезное в этом смысле. И все, и вот эффективность и производительность труда увеличивается! И все от этого получают действительно тот доход… Человек, который получает малую зарплату, он получит прибавку. Не нужно разрастание социальных служб. Не надо этого бесконечного приращения бюрократического аппарата с его аппетитами в виде: начальник, секретарь, машина, офис… И все, и погнали! Ну, это же, естественно, не выход. Надо упрощать конструкцию. Уже весь мир движется по этому пути упрощения администрирования, снижения. Если мы с вами возьмем опыт даже того же Китая, то мы увидим, что там зарплаты (я могу ошибиться), по-моему, меньше 50 или 70 тысяч рублей не облагаются сейчас. Вот пример. И это для того, чтобы поддержать малоимущих. Петр Кузнецов: Да что там Китай? Видите, нам уже Казахстан в пример приводят, вы же слышали. Константин Ордов: Да, тоже. Ольга Арсланова: Но при этом, насколько мы понимаем, ни в одной стране, включая развитые европейские страны, коммерческие организации, банки не несут никакой ответственности за проблемы своих заемщиков. Выселяют… Константин Ордов: Они несут ответственность в виде собственных доходов. Ольга Арсланова: То есть они не благотворительные организации, не помогают. Константин Ордов: Руководство несет ответственность перед акционерами, потому что если руководитель банка примет не в пользу акционера, собственника этого банка решение, то акционер его засудит. А у нас с вами получается, что в чьих интересах действует банк государственный? В государственных. Тогда зачем ему прибыль, тем более такая рекордная, о которой нам каждый год отчитываются? Если у него не будет прибыли, то тогда какими интересами он должен руководствоваться? Раздавать всем направо и налево, не собирать кредиты? Ну, это тоже не панацея, поймите. Петр Кузнецов: Константин, очень коротко, у нас 20 секунд, мы и так уже воруем у «Автомобилей» время. Учитывая все эти несогласия и отсутствие взаимодействия наших трех финансовых гигантов, пройдет вот эта инициатива, с которой мы начали? Константин Ордов: В этом виде, если мы говорим про весь финансовый сектор, – нет. А если мы говорим про микрофинансовые организации, то, вполне вероятно, в той или иной мере будут ужесточаться к ним требования. Петр Кузнецов: С МФО начнут. Спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо. Давайте будем следить вместе за этим процессом. Приходите к нам еще. Спасибо большое. Константин Ордов: Спасибо. Ольга Арсланова: Профессор РЭУ имени Плеханова, доктор экономических наук Константин Ордов был в прямом эфире. Мы вернемся через несколько секунд. Петр Кузнецов: Спасибо большое.