Анна Тарубарова: Ну что, одна из главных тем этого дня, безусловно… Константин Чуриков: О да! Анна Тарубарова: …это то, что Центробанк планирует запрашивать данные, которые совершаем мы в момент перевода денег друг другу. Новая схема все-таки, да? Пока мы об этом не отчитываемся вот прямо настолько точечно, все данные пока не даем. Константин Чуриков: Я скажу так. Сегодня утром, с утра пораньше вздрогнула вся страна, потому что СМИ написали, что теперь Центробанк будет запрашивать, кто кому и как переводит деньги, какие-то суммы. Сегодня днем Центробанк начал опровергать эту информацию. Давайте сейчас просто вчитаемся в само опровержение и подумаем, стоит ли, в общем, сильно в это верить. «Банк России не планирует вводить новую отчетность для кредитных организаций для контроля за операциями физических лиц. Они касаются противодействия платежам, которые проводятся нелегальным бизнесом в адрес нелегальных онлайн-казино и финансовых пирамид. Мы планируем собирать обезличенные данные исключительно при наличии риска использования их платформ для нелегальных операций». Анна Тарубарова: И вот где грань эта между легальным и нелегальным? Константин Чуриков: Да. Все бы ничего, но участники рынка просто сегодня днем активно комментировали всю эту историю. Выступил с заявлением даже зампред правления «Совкомбанка», и он сказал, что Центробанк начнет мониторить эти подозрительные операции аж с января 2022 года. Ранее стало известно (кстати, давайте тоже об этом сейчас скажем) о том, что есть определенные признаки незаконных операций. Вот они сейчас перед вами будут на экранах. Итак, в каком случае можно попасть под подозрение? В том случае, если очень много разных людей перечисляют… Ну как «очень много»? Хотя бы десять день – это уже подозрительно. Если в день зачисляют или списывают по 100 тысяч рублей. Анна Тарубарова: И еще подозрительно, если по карте не оплачивается покупка товаров и услуг. Это тоже вызывает подозрения у регулятора. Константин Чуриков: То есть если только поступления средств и их последующее снятие без каких-то онлайн-расчетов. Анна Тарубарова: Да. Константин Чуриков: Так верить СМИ или верить Центробанку? И вообще к чему идет контроль за платежами населения? Сейчас мы узнаем у Виктора Достова – это председатель совета Ассоциации участников рынка электронных денег и денежных переводов (АЭД). Виктор Леонидович, добрый вечер. Анна Тарубарова: Здравствуйте. Виктор Достов: Здравствуйте. Константин Чуриков: Виктор Леонидович, вы как считаете? То есть, знаете, с одной стороны, ложь, если она обрастает какими-то подробностями, она становится правдоподобной, да? С другой стороны, не в первый раз мы слышим информацию, данные о том, что что-то планируют такое наши власти. До этого было интервью главы Федеральной налоговой службы, и он говорил, что, в принципе, да, можно контролировать. Вы как считаете, к чему все идет? Виктор Достов: Ну, я думаю, что мы должны разделять нынешние новости, которые, наверное, как мы поняли, были несколько такие преувеличенные. На данный момент Центральный банк не имел в виду тотального контроля. Ну и некоторое направление генерального курса, потому что экономика становится все более прозрачной, платежная сфера становится все более прозрачной. И через какое-то время, я уверен, Центральный банк будет опосредованно контролировать каждую платежную операцию. Анна Тарубарова: Ну, все-таки одна история – это когда есть некая прозрачность. А с другой стороны, речь же идет… Чего опасаются граждане? Вот они пишут в эфир, что их заставят платить налоги. Если ты не самозанятый, но совершаем какую-то бизнес-историю, то ты обязан все равно платить. И не важны размеры этого бизнеса, хоть ты игрушки делаешь какие-то. Виктор Достов: Вы знаете, мне кажется, это довольно честная история, потому что режим самозанятых – это прекрасное изобретение государства, реализация налоговая. Он не обременительный – 4 или 6%. Это очень легко делать, потому что это полностью оцифровано. Ну, я думаю, что будет правильно, если все-таки такая предпринимательская деятельность, микропредпринимательская, будет сделана прозрачной и все перейдут более или менее в этот режим. Константин Чуриков: Хорошо, допустим, контроль не будет тотальным, а он будет в рамках того, что уже было сформулировано в этих рекомендациях Центробанка участникам рынка. Например, десять переводов в день. То есть: «До десяти не контролируем, а после десяти контролируем». Да? Виктор Достов: Ну, я на самом деле думаю, что там будет какая-то более умная система, потому что критерии работают плохо. Предположим, я взял и в подъезде повесил объявление, что мы собираем деньги на ремонт двери. И мне все жители подъезда – сколько там? – все 10, 15 или 100 человек перевели какую-то сумму. Ну что тогда? Сразу блокировать кошелек? Я думаю, что от таких формальных критериев система будет переходить к более умному контролю по каким-то таким многокритериальным показателям. Анна Тарубарова: На ваш взгляд, какие должны быть критерии вот этого умного контроля? У нас же есть «Умное голосование», еще что-то. То есть как это должно работать, чтобы всем было хорошо? Виктор Достов: Вы знаете, я думаю, что в каком-то конечном итоге мы придем, во-первых, к такой очень многофакторной конструкции, которая будет анализировать не только платежи, но и связанную информацию. Например, предлагаете ли вы товары или услуги на каких-нибудь сайтах, типа «Авито»; сколько у вас квартир в распоряжении, не нужно ли вас проанализировать на сдачу квартир и так далее и тому подобное. Такая многофакторная, многофункциональная система. Ну, это, я думаю, что некое такое будущее. А пока, действительно, да, если вы принимаете каждый день на кошелек десять транзакций, а потом одной транзакцией куда-то переправляете, вы не покупаете с нее хлеб, соответственно, масло и не платите за такси, то, наверное, это выглядит подозрительно, согласитесь. Константин Чуриков: А вот ваша ассоциация чем занимается? Вы теоретически можете посмотреть, в принципе как-то попробовать понять, почему Иванов перевел деньги Сидорову? И то же самое сделали Петровы, Чуриковы, я не знаю, Ожерельевы. Анна Тарубарова: Больше десяти раз, да? Константин Чуриков: Да. Зачем они это сделали? Виктор Достов: Ну, эта информация, вообще говоря, является предметом банковской тайны, поэтому она доступна только регулятору. Поэтому мы как внешняя организация, негосударственная, не имеем к ней доступа. Но в целом я бы хотел просто сказать, что мы живем в настолько прозрачном мире, и какой-нибудь Facebook или ваш банк, или ваш сотовый оператор, или «Яндекс.Такси» знают о вас столько интересного, что, наверное, по поводу платежей отдельно переживать сильно не стоит. Константин Чуриков: Нет, ну извините, какой «прозрачный мир»? Слушайте, даже ваши коллеги-экономисты говорят, наши зрители даже, что очень многие готовы работать «всерую», кто-то работает именно на таких условиях. У нас есть, не знаю, какие-то вообще незарегистрированные люди: няни, я не знаю, репетиторы и так далее. Какая прозрачность? Виктор Достов: Ну, вы знаете, мне кажется, это некая иллюзия, потому что… Ровно пять лет назад все говорили, что не будет никакого безналичного оборота, Россия – это страна налички, все будет всегда в наличных деньгах. Сейчас уже 75% операций совершаются в безналичке, и эта цифра стремительно растет. И в определенный момент просто няня придет к вам покачать вашу детку, а наличных у вас не будет, потому что они вам не нужны. И няне придется идти на безнал и тем самым декларировать себя как самозанятую. Ну или что будет к тому моменту вместо самозанятости – мы пока точно не знаем. Константин Чуриков: Это как у Чуковского: «Приходите, тетя няня, нашу детку покачать». Анна Тарубарова: Ну подождите. Одна история, когда это где-нибудь в центральном регионе, да, а другая… Страна большая. То есть все не могут быть с этим знакомы, не все могут понять. А тут – раз! – пожалуйста, и стань самозанятым. Ты совершил ошибку – отчитайся по ней. То есть насколько сегодня население… Даже если ЦБ опроверг эту информацию, да, но все-таки мы видим, мы слышим, что это происходит, как-то пытаются контролировать. Что же делать в такой большой стране всем гражданам? Как под это подстроиться? Виктор Достов: Вы знаете, была озвучена позиция налоговой, была озвучена позиция Центрального банка, что это все будет делаться достаточно бережно. И понятно, что пока в регионы не пришла такая хорошая «цифра», пока в регионе каждый слесарь или шиномонтажник не может себе позволить смартфон с каким-нибудь соответствующим приложением, ну наверное, государство не будет их сильно мучить – это чревато социальным взрывом. Но это очень быстрый процесс. Вот поверьте, это не десять лет и, я думаю, даже не пять. Я думаю, где-то года через три за исключением каких-то, может, совсем уже мелких городов и даже скорее мелких деревень, страна к этому будет готова. Константин Чуриков: Давайте сейчас послушаем звонок – Татьяна из Подмосковья. Добрый вечер, Татьяна. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Пожалуйста. Анна Тарубарова: Татьяна, здравствуйте. Зритель: У меня вопрос вашему эксперту. Вы знаете, давно хочу разобраться в ситуации. Очень многие сейчас пересылки денег, ну, с карточки на карточку – подруге что-то отдаю, не знаю, подарок какой-то, – и пишут в комментариях, что это, мол, возврат долга или что-либо еще. Якобы, как мне говорили очень осторожные люди, это как раз делается из-за того, чтобы не было претензий к этим переводам. Хотя суммы, конечно, там смешные – ну, тысяча рублей, две. Значит, получается, что даже за такими мелкими переводами все равно кто-то следит? Или люди делают это напрасно, перестраховываются? Константин Чуриков: Как интересно! Спасибо за такой вопрос. Виктор Леонидович? Виктор Достов: Вы знаете, я думаю, в данном случае, конечно, перестраховываются, потому что никто не будет мониторить переводов в месяц по тысяче рублей. Ну, если вы чего-то опасаетесь и напишете, за что этот платеж, особенно если вы напишете правду, то беды от этого никакой не будет. Ну, опять-таки, я думаю, сейчас оснований для такой тревожности по этому поводу пока нет и в ближайшие годы не будет. Анна Тарубарова: А можно в продолжение? Смотрите. Ведь всякий раз, когда что-то предлагается, какое-то нововведение, человек найдет некое свое решение, как это обойти. Как вы считаете… Вот вы говорили ранее, что это может вызвать социальный взрыв. А если будет введена вот эта тотальная слежка за переводами между гражданами, может появиться ли у нас такая «серая» зона (или, может, она расширится), для того чтобы просто это обойти? Учитывая опять же те зарплаты, которые сегодня по стране существуют. Константин Чуриков: Ты имеем в виду нал или онлайн? Анна Тарубарова: Онлайн, онлайн, конечно, да. Виктор Достов: Вы знаете, мне не очень нравится слово «слежка», потому что отрицательная коннотация. Я думаю, что все-таки здесь эта система направлена на формальное исполнение закона. Константин Чуриков: Это наблюдение, да? Чтобы никого не пугать, давайте округлим. Наблюдение просто за нами за всеми, да? Анна Тарубарова: Просто за всеми смотреть. Виктор Достов: Конечно, жулики могут что-то придумать. В общем, даже не то что жулики. Ну, это я уже тут перегнул палку. Предположим, вы сдаете квартиру и получаете каждый месяц арендную плату – 20 тысяч. Естественно, система увидит, что вам каждый месяц приходят 20 тысяч, залезет в базу данных, посмотрим, что у вас есть две квартиры. Получится, что вы одну сдаете. Понятно, что систему можно попытаться обмануть – например, менять дату платежа или разбивать его на кусочки, чтобы это выглядело случайно. Но, с дилетантской точки зрения, я бы это делать не советовал, потому что, скорее всего, система будет достаточно умной и все это будет понимать. Константин Чуриков: А с вашей человеческой точки зрения, тот, кто сдает квартиру за двадцатку в месяц – это жулик? Ну и налоги не платит. Виктор Достов: Нет, я уже сказал, что слово «жулик» было слишком сильное, я был абсолютно неправ, увлекся обсуждением. Но в целом, понимаете, ситуация такая. Просто у нас есть две категории людей: первые честно платят налоги, а вторые не платят. И это такой арбитраж в сторону людей, которые платят налоги честно. Это, вообще говоря, не совсем правильно. Понятно, что не надо зверствовать. Это все нормальные люди, и у них нет такого криминального бэкграунда. Тем не менее все равно движение в эту сторону должно быть, иначе честные люди страдают, а это нехорошо. Константин Чуриков: Да, спасибо вам большое, спасибо. Виктор Леонидович Достов, председатель совета Ассоциации участников рынка электронных денег и денежных переводов (АЭД). У нас есть еще один эксперт, да? Анна Тарубарова: На связи с нами… Константин Чуриков: На связи с нами сейчас будет Михаил Беляев, кандидат экономических наук. Анна Тарубарова: Здравствуйте. Константин Чуриков: Михаил Кимович, здравствуйте. Михаил Беляев: Здравствуйте. Анна Тарубарова: Здравствуйте. Константин Чуриков: Михаил Кимович, а сколько у нас в стране этих нянь, водителей, репетиторов, которые нигде не зарегистрировались? Вот ваша оценка. Михаил Беляев: Ну, моей оценки тут нет. Я могу тут только опираться на те оценки, которые есть. Но надо понимать, что это оценки. Считается, что от 15 до 20 миллионов. Анна Тарубарова: Это можно назвать некой «серой» зоной, раз они сегодня в таком правовом поле, не платят налоги? Михаил Беляев: В чистом виде. Они не в правовом поле, они в «серой» зоне. Анна Тарубарова: Ну и что, с ними нужно что-то делать? Как вы считаете? Михаил Беляев: С ними надо что-то делать. Анна Тарубарова: Что, например? Вы согласны с тем, что… Михаил Беляев: Чтобы они были в прозрачной зоне и в легальной зоне. Это совершенно однозначно. Тот, кто находится в «серой» зоне – тот правонарушитель. Вот и все. Все очень просто! И не нужно никаких тут ни оговорок, ни извинений, никаких прокладок, ничего. Понимаете, нельзя быть чуть-чуть и не чуть-чуть. Мы знаем известную поговорку. Или ты в «серой» зоне, или ты в легальной. Анна Тарубарова: Получается, что им нужно стать самозанятыми? То есть совет один? Михаил Беляев: Им нужно стать самозанятыми, да. И пандемия подсказала, что это в их же, в общем-то, интересах, потому что если случаются какие-то катаклизмы, во-первых, их видит статистика, а раз их видит статистика – значит, им можно оказать какую-то государственную поддержку. Что и было сделано. Ну, из тени вышло до 4 миллионов человек, в общем-то. Уже это считается прогрессом достаточным. Тем не менее, значительная часть… Ну, будем нижними границами оперировать, то есть 15 миллионов человек (при том, что у нас всего 146 миллионов населения) находятся в «серой» зоне. Константин Чуриков: Михаил Кимович, кстати, эти 15 миллионов немножко рифмуются с числом бедных в нашей стране. Я вот о чем хотел спросить. Давайте представлять при этом не Москву, а какой-нибудь бедный, небогатый регион, где вообще с работой худо. А если там, грубо говоря, работа не «вбелую», а «всерую», то человек все равно пойдет, деваться некуда. И вот что ему делать, бедняге? Михаил Беляев: Константин, вы хотите, чтобы я обострил? Понимаете, мое здоровье и мои кое-какие навыки позволяют ходить на улице и перед тем, как зайти в магазин, у кого-нибудь отнять кошелек, ссылаясь на то, что у меня недостаточные заработки. Ну, это оправдание или совершенно не оправдание? Понимаете, нелегальную деятельность оправдать ничем нельзя, на мой взгляд. Константин Чуриков: Даже МРОТ? Даже МРОТ? Михаил Беляев: А при чем тут МРОТ? Константин Чуриков: Нет, я просто спрашиваю. Михаил Беляев: Понимаете, вы производите какие-то нелегальные, незаконные действия. Раз они незаконные – значит, они незаконные. Вот и все. Анна Тарубарова: А можно представить ситуацию? Давайте пофантазируем… Михаил Беляев: Обращайтесь в парламент, в Думу, куда хотите. Меняйте законы, меняйте МРОТ. У нас демократическое общество, как известно. Собственно, вот так обстоит дело. Я понимаю, что я говорю очень неприятные вещи, которые, может быть… Константин Чуриков: Нет, почему? Меняется МРОТ. И это очень приятные вещи, Михаил Кимович. Анна Тарубарова: Повышается. Константин Чуриков: Это прямо в яблочко. Анна Тарубарова: Вот такая ситуация, смотрите, один кейс. Допустим, человек преподает в школе. И его соседка просит о том, чтобы… «Ну, у сына не идет математика, позанимайся». Вот в этом случае с какого момента человек должен понять, что ему пора стать самозанятым, что он в нелегальном поле? Разве он об этом задумывается? Я понимаю, что есть право, но есть человек, его подход. Михаил Беляев: Когда он начнет получать деньги. Анна Тарубарова: Так он уже получает. Месяц, два получает. А потом этот мальчик уйдет, не будет заниматься. А он преподавал частным образом. И что, сразу бежать и оформляться? Михаил Беляев: Ну, вы понимаете, тут, конечно, есть всегда трактовки у законов, есть какие-то кейсы. И мы понимаем, что стопроцентного мы никогда не добьемся ни в экономике, ни в праве, к сожалению. Тем не менее, если ты занимаешься какой-то деятельностью и у тебя есть доход, то ты должен этот доход оформить, нравится это тебе или не нравится, на месяц ли ты собрался… Вот один человек пришел в «Ленту» работать, по-моему, две недели поработал, ему не понравилось – он взял и поджог. Ему двух недель хватило для того, чтобы он наработался. Если ты в течение двух месяцев получаешь какой-то доход – ну оформи! Там 4% всего налога, который ты должен заплатить. Ну понимаете, закон есть закон. Dura lex, sed lex. То есть: закон суров, но справедлив. Я экономист, а не юрист, но в данном случае мы рассуждаем, на юридическом поле находимся. Мы должны юридическими терминами и оперировать. Константин Чуриков: Я не на чьей-то стороне. Наша профессия – задавать вопросы. Вопрос такой: а какая сейчас, может быть, макроэкономическая, может быть, какая-то особенная ситуация в стране, что вынуждены более такие жесткие, скажем так, инструменты применять? Что у нас там с ФНБ? Что у нас вообще в принципе в «кубышке»? Михаил Беляев: Константин, дело не в этом. Во-первых, этот вопрос назрел давным-давно. Вы понимаете, у нас эта «серая» зона, так называемая самозанятость – это и информационные технологии, и ремонт автомобилей, и строительство домов, ремонт квартир и так далее, и преподавание. Это все – огромная армия вот этих людей. Она тянется еще с 90-х годов, с той вольницы финансовой и правовой, когда можно было все и ни за что не отвечать. И постепенно все это приводится в порядок наконец-то. А информационные технологии и прозрачность позволяют это делать все более и более эффективно и, на мой взгляд, более и более справедливо, и с точки зрения общества. Хотя я понимаю, что общество у нас поддерживает тех, кто самозанятые, тех, кто не платит налоги. Зато потом они требуют повышения пенсий, повышения вспомоществования одиноким матерям и так далее, и так далее. Константин Чуриков: А вот что нам пишут наши зрители – так сказать, отклики из глубины сибирских руд от глубинного народа. Красноярк: «Лишили людей работы, а теперь в карманах шарят». Москва: «Я массажист, – кстати, интересно, – иногда дают чаевые. Как быть?» Ну, видимо, придется как-то легализоваться. Звонок у нас есть, да? Звонок, звонок. Андрей из Подмосковья. Здравствуйте, Андрей. Зритель: Здравствуйте. Анна Тарубарова: Здравствуйте. Зритель: Я работаю на государственном предприятии. Ну, зарплата небольшая – 30 тысяч с небольшим. Помимо этого, еще и подрабатываю. Почему я должен что-то платить со своих денег? Мне сколько сейчас? 57 лет. До пенсии дожить у меня шансы небольшие, потому что работа тяжелая. Лекарства… Ну, пока не сталкиваешься, думаешь, что нормально. Сейчас на лекарства уходит 6–7 тысяч в месяц. Это только тупо на лекарства. Дочку надо в больницу отвезти, элементарную операцию ждать три месяца. Так она стоит 150 тысяч. За деньги, пожалуйста, приезжайте и делайте. Константин Чуриков: Андрей, сразу несколько вопросов. Можете отвечать так завуалированно, чтобы, так сказать, себя не «спалить», как сейчас говорят. Что за работа у вас за 30 тысяч, тяжелая? Зритель: Я заработал какие-то деньги… Константин Чуриков: Что за работа у вас? Зритель: Я до пенсии не доживу, мои деньги уйдут… Константин Чуриков: Андрей, послушайте меня. Что у вас работа официальная за 30 тысяч? Вы говорите, что тяжелая работа. Что за работа? Зритель: Ну как? Мы работаем на госпредприятии, лес пилим мы. Константин Чуриков: Так, лес пилят за 30 тысяч. А подработка у вас какая? Зритель: Это Московская область. То, что у вас говорят, что 50 тысяч – таких зарплат и близко нет. Я бы с радостью… Константин Чуриков: А подработка ваша в чем заключается? Подработка в чем заключается? Зритель: Подработка? Водителем работаю, где-то грузчиком работаю, по-разному. Анна Тарубарова: Ну и сколько в месяц подработка дает дохода? Зритель: Ну, за раз… Где-то два часа поработаю – дадут полторы-две тысячи. По-разному получается. Если бы была постоянная работа, шабашки какие-то, допустим, на дачах, то там хорошие деньги. Но не всегда эта работа есть, понимаете? Константин Чуриков: Да. Спасибо за звонок. Михаил Кимович, ну что? Вы непреклонны? Михаил Беляев: А у меня ответ все тот же самый. Понимаете, с любого дохода, нравится тебе, не нравится, твои это деньги, не твои это деньги, ты заработал – с заработка ты обязан заплатить налоги. Вот и все. И рассуждений тут нет. И это какой-то такой, понимаете, дилетантский подход: «Мои деньги. Почему я должен с них платить налоги?» Да потому, что ты живешь в государстве. Потому, что охраняют твои границы, тебе строят дороги, дипломаты создают обстановку, в которой ты можешь спокойно и мирно работать, и так далее, и так далее. Вот за что ты платишь налоги. И налоги платятся с любого дохода. Вот и все. Такой закон. Константин Чуриков: Интересно! Хорошо. Михаил Кимович, ну нет, я понимаю, что незнание закона или неуважение к результату государственной деятельности не означает, что ты не должен платить налоги. Я это прекрасно понимаю. Хорошо, а как это сделать красиво? Я вот так спрошу. Анна Тарубарова: Мягко. Константин Чуриков: Если бы мы сейчас провели голосование, я думаю, что люди бы просто в штыки это все восприняли. Как это сделать красиво и мягко? Михаил Беляев: Ну давайте голосовать, кому делать аппендицит, а кому не делать. Во-первых, есть понятие правовой грамотности. Мы не раз в этой аудитории обсуждали. И понятно, что если человека просят заплатить налоги, понятно, что это в штыки. Тут не надо даже голосований никаких. Я могу даже результат предсказать – будет 99,9%, если вообще не все 100%. А меня в очередной раз назовут жирным экспертом, который заелся и сам не знает, что он говорит, то есть жизни не знает. Ну, как я уже не раз получал здесь. Я просто пытаюсь донести вот эту правовую грамотность до людей, которые живут, хотят жить в правовом государстве. Константин Чуриков: Михаил Кимович, но люди нам пишут, что проследили бы за переводом, за уводом денег в офшоры. Понимаете, люди чувствуют эту дикую несправедливость. Естественно, да, они не вправе нарушать закон, но они видят, что его нарушают. Михаил Беляев: Константин, еще раз приведем… Мы понимаете, любая аналогия хромает. Вы украли кошелек… я украл кошелек, да? Меня поймали. И я говорю: «Сейчас я буду продолжать воровать кошельки, а вы идите и ловите лучше тех, кто людей убивает. Вот когда вы всех там переловите и людей перестанут убивать, я тогда перестану воровать кошельки». Понимаете, каждый отвечает за свое неправовое действие, каждый отвечает за свое. Ну, есть там тоже свои законы. Я понимаю, что людей возмущает. Я сам, может, возмущаюсь еще больше, чем эти люди, потому что, наверное, знаю чуть-чуть побольше, чем эти люди, и знаю механизмы, и технику, и объемы, и суммы. И это вызывает у меня точно такое же возмущение. Но я недоволен и тем, что есть определенная «серая» зона людей, которые не платят и не собираются платить налоги. Причем они должны понимать, что есть матери-одиночки, матери с инвалидами-детьми, и им можно было бы, если бы эти люди сверхчестные, эти наши сторонники таких правовых отношений выполняли бы досконально свои правовые обязанности, то эти матери могли бы получать, наверное, вспомоществование чуть-чуть побольше, да? Анна Тарубарова: Михаил Кимович, я все-таки не понимаю, с какого момента надо всех считать. Вот человек, который выполнил один-два раза… Вот как у нас звонок ранее был, да? У него это подработка. Раз подвез, два подвез, три подвез. С какого момента? Вот какой-то лаг. Вот полгода отработал водителем частным – пожалуйста, уже регистрируйся. Нужна же некая отметка, с какой ты начинаешь эти действия правовые? Михаил Беляев: Вы знаете, правовые действия вообще возникают с первого рубля, скажем так, но для этого надо отработать все остальные правовые нормы. Действительно, вот тогда… Понимаете, я вам не могу сказать, с какого момента. Это должен быть определенный… Действительно, как вы предложили: вот у человека регулярный заработок в течение двух месяцев, и вот с третьего месяца он должен регистрироваться самозанятым. А если перерыв? Вот он два месяца поработал, а потом месяц не работал, а потом снова начал. Значит, что? Он шесть месяцев в году работает, но ничего не платит. Вы понимаете, вот так. Анна Тарубарова: Ну, я к этому и веду – что непонятно. Вот человек зарегистрировался, ожидает какого-то дополнительного дохода, хочет платить налоги в ближайший месяц. А работы нет дополнительной, только основная. Михаил Беляев: Ну что делать? Анна Тарубарова: Давайте послушаем… Михаил Беляев: Ну что делать? Это рыночные отношения, понимаете, это рыночные отношения. Мы почему-то… Ну, большинство, наверное, уже половина населения не стучала касками по Горбатому мосту и не ходила с этим бесконечном триколором по улицам Москвы, не требовала рыночных отношений. Теперь вот добились рыночных отношений и вспоминают, как было при социализме: надо всем помогать, налоги не платить, можно не работать и можно ничего не делать, «и я ничего не должен делать». Вот люди говорят… Кстати, есть противоречие. Они же сами не очень понимают, что они говорят. Один человек вот только что выступал и сказал: «У нас отняли работу, а платить я должен». Ну, если ты не работаешь и не получаешь деньги – значит, ты и не платишь. А платишь ты только тогда, когда ты работаешь. А раз ты работаешь – значит, у тебя есть рабочее место. Понимаете? Вот о чем-то речь идет. Или ты работаешь, или ты не работаешь. Константин Чуриков: Давайте сейчас еще успеем принять звонок – Лариса из Томска. Лариса, здравствуйте, добрый вечер. Зритель: Добрый вечер. Анна Тарубарова: Здравствуйте. Зритель: Вот собираются контролировать переводы с карт и все такое прочее. Правильно, неправильно – я не хочу это судить. Но мне интересна вот какая информация. Почему не контролируют криптовалюту? Константин Чуриков: Так это ровно на это и направлено, как Центробанк говорит, как раз таки. Зритель: Очень многие (я знаю лично) живут прекрасно на криптовалюту, зарабатывают огромные деньги, нигде не работают, при этом не платят никаких налогов. Вот это, конечно… Причем молодые люди. Константин Чуриков: Это среди ваших знакомых прямо, Лариса? Зритель: Да-да-да. Ну, я не буду, конечно… Константин Чуриков: Ну понятно. Мне просто ни разу не встречались люди (либо я так думаю, что они мне ни разу не встречались), которые занимаются криптовалютой. Как интересно! Анна Тарубарова: А они процветают. Константин Чуриков: А они, оказывается, процветают. Да, спасибо. Зритель: Ну, если я звоню в прямой эфир, я не буду врать, я говорю правду. Анна Тарубарова: Спасибо большое. Константин Чуриков: Мы вам верим, конечно. И Михаилу Кимовичу тоже поверим. Михаил Кимович? Михаил Беляев: У нас около 2 миллионов держателей криптовалют, которые этим занимаются. На руках у них где-то от 3 до 4 триллионов рублей в пересчете на криптовалюту. То, что криптовалюта требует регулирования, и самого серьезного регулирования – я тут с нашей слушательницей, зрительницей абсолютно согласен, потому что криптовалюта – это определенная такая зона (ну, это отдельный разговор), которая если, не дай бог, прорвется в экономику в таком серьезном виде, в денежное обращение, то это будет внутренний взрыв экономики. Даже дело не в том, что кто-то незаконно обогащается, а что это такая бомба – и даже не замедленного действия, а такого очень быстрого. Ну, почему-то с криптовалютой и с законами об ограничении… Хотя я слышал, что собираются криптовалюту вообще в принципе… ну, запретить работу с криптовалютой на территории России. В Китае уже запретили. Но пока этого законодательства нет. Кто его, так сказать, тормозит, принятие этого решения? Ну, видимо, 4 триллиона говорят свое веское слово. И плюс, естественно, это все идет под лозунгами какой-то новизны, новшеств, какого-то прогресса. Ну, под этими лозунгами. Но это требует самого серьезного вмешательства! Тем более что эта криптовалюта, в общем-то, как правило, добывается на ворованную энергию, электроэнергию, то есть там никто ничего не платит. Константин Чуриков: Михаил Кимович, спасибо вам большое. Анна Тарубарова: Спасибо. Константин Чуриков: Спасибо за ваше мнение, каким бы оно ни было. Мы всегда приветствуем разные мнения. Можем в чем-то спорить, в чем-то не соглашаться… Анна Тарубарова: Но услышать надо. Константин Чуриков: …но всегда интересно послушать Михаила Беляева, кандидата экономических наук. Мы продолжим через пару минут. Кстати говоря, в продолжение темы сбора денег… Анна Тарубарова: Рост цен. Константин Чуриков: Да, у нас парковки подорожали.