Анастасия Сорокина: Правительство России установило ряд ограничений на торговлю медицинскими масками, перчатками, марлей и другими средствами защиты. В течение трех месяцев надбавка на эти изделия не должна превышать 10 копеек. Продажа с большей наценкой может повлечь уголовную ответственность по статье 236 Уголовного кодекса Российской Федерации «Нарушение санитарно-эпидемиологических правил». Наказание по ней зависит от последствий нарушения – начиная со штрафа в размере от 500 тысяч рублей до семи лет лишения свободы. Александр Денисов: Как отреагировало аптечное сообщество на все это? Мы узнаем у Нелли Игнатьевой, исполнительного директора Российской ассоциации аптечных сетей. Нелли Валентиновна? Нелли Игнатьева: Да, здравствуйте. Александр Денисов: Прошиб ли вас холодный пот при этих мерах? Семь лет, если повысил больше чем на 10 копеек в течение трех месяцев стоимость товара. Нелли Игнатьева: У нас возникло энное количество вопросов. Вы сейчас прокомментировали постановление, но постановление содержит иной механизм обеспечения масками всей территории Российской Федерации. У нас будет один федеральный оператор, он же является координатором по обеспечению субъектов Российской Федерации масками. А на уровне субъектов будут региональные операторы. Собственно, координация федерального оператора с региональными будет осуществляться. И вот эти региональные операторы должны иметь, соответственно, фармацевтическую лицензию. Они осуществляют не только отпуск медицинских изделий, но и лекарственных препаратов. И они как раз таки осуществляют обеспечение… Александр Денисов: Нелли, да-да-да, совершенно верно, все справедливо. Хорошо, что вы про это заметили. Вы знаете, я про 10 копеек все хочу поговорить, так сказать, всунуть их обратно в разговор. Вот смотрите, с этими масками… Нелли Игнатьева: Просто вы начали с 10 копеек… Александр Денисов: Простите, я прерву вас. Нелли, мы с вами тогда спорили. Я вас спрашивал: «Почему так резко подорожали маски?» Вы мне объясняли, что поставщики, мол, у них там что-то подорожало, поэтому они стоят в три, в четыре, в пять раз, а где-то и в десять раз дороже. Вот сейчас, когда вам объявили про эти 10 копеек, как вы будете выкручиваться? Нелли Игнатьева: Я все-таки вернусь к механизму. Почему? Потому что именно региональные операторы будут распределять эти маски. И вероятность того, что эти маски дойдут до аптек, вообще в принципе у нас сегодня очень зыбкая. Почему? Потому что… Кто будет оператором? Механизм не прописан вообще. Есть ли логистические возможности доставки? То есть, по сути, получается, что на сегодняшний день аптечные организации будут находиться энными в этом списке, кто будет получать эти маски. В первую очередь это, бесспорно, будут у нас медицинские организации. Это логично, это правильно, это хорошо. Следующими будут службы, которые находятся в постоянном режиме, и им тоже требуются маски. Ну, это и волонтеры, и те, кто постоянно у нас находятся на рабочих местах. На сегодняшний момент как раз в этом списке аптечные организации останутся… Александр Денисов: Нелли, то есть вы нам грозите дефицитом тотальным? Я вас правильно понял, да? Нелли Игнатьева: Что касается… Я совершенно ничем не могу грозить. Моя задача исключительно в том, как повлиять на ситуацию, чтобы действительно были маски по розничным ценам в аптеках. Но сегодня у нас действительно возникает вопрос. Сегодня, если взять иностранную маску, если мы этот механизм оставим как бы в стороне… В каком плане «в стороне»? Он будет работать, но действительно ограничили торговую надбавку 10 копейками на маски. Так вот, сегодня, допустим, те борты, которые прилетают к нам из Китая, растаможенная маска, которую мы можем сегодня приобрести, она стоит… Я говорю «мы» – аптечные организации. Она сегодня стоит 35 рублей 10 копеек. Если на сегодняшний момент даже мы напрямую с этого борта берем в аптеку, что маловероятно в принципе… Почему я говорю «маловероятно»? Нужно распределить, нужно довезти по всем аптекам Российской Федерации. Ну, даже если мы с этого борта берем растаможенную маску по стоимости 35 рублей 10 копеек, а нам предлагают ограничиться исключительно наценкой в 10 копеек, то, смотрите, маску мы продаем за 35 рублей 20 копеек, получается. И если мы продаем по безналу (а сегодня у нас и безналичные деньги в обиходе бывают), то мы только эквайринг-банку должны будем заплатить 70 копеек. Таким образом, сам механизм обеспечил, что аптека, приобретая маску иностранного производства, потому что российские… Мы сегодня даже перспектив не видим, несмотря на то, что у нас увеличивается… Анастасия Сорокина: Подождите, Нелли! Сегодня фигурировали цифры, что 1 миллион 600 тысяч масок производится в день в России. Нелли Игнатьева: Я именно про это и говорю. Пока у нас перспектив на то, что они дойдут до аптек… Почему я начала рассказывать вам про этот механизм, предложенный постановлением Правительства?.. Анастасия Сорокина: У нас какие-то проблемы со связью возникли. Спасибо. Нелли Игнатьева, исполнительный директор Российской ассоциации параллельных сетей. Поговорим с нашим экспертом Юрием Крестинским, председателем консультационного совета Центра развития здравоохранения «Сколково». Юрий Александрович, добрый вечер. Юрий Крестинский: Здравствуйте. Анастасия Сорокина: Юрий Александрович, вот ситуация с аптеками. Сейчас мы с Нелли Игнатьевой разговаривали. Ну, такое ощущение, что меры вроде бы приняты, борьба со спекуляцией ведется, но тем не менее нужно ждать дефицита масок, роста цен. В общем-то, какая у нас картина? Мы будем вынуждены все-таки закупать маски за рубежом, покупать их втридорога? Что будет? Юрий Крестинский: Ну смотрите. Есть очень хорошая поговорка, которая звучит так: «Благими намерениями выстлана дорога в ад». То, что мы с вами сегодня имеем, то и имеем. 1 миллион 600 тысяч масок в день на всю Россию для спокойной благоприятной ситуации – это было бы нормально. Но 1 миллион 600 тысяч – это то количество, которое способно обеспечить только потребности медицинских учреждений, в лучшем случае. Это раз. Поэтому, конечно же, этого явно недостаточно. И Правительству еще предстоит подумать над тем, чтобы обеспечить мобилизационные мощности на будущее (я надеюсь, такая ситуация когда-нибудь кончится), чтобы производить достаточное количество масок самим здесь и сейчас. Второе. Вводя различные запрещения под предлогом борьбы со спекуляцией, мы эту спекуляцию только усиливаем. Точнее – мы в этом спекулятивном канале только увеличиваем цену. И если до запрета маски стоили 45–50 рублей у спекулянтов (пожалуйста, огромное количество объявлений, за наличные продаются), то сегодня они уже стоят 70–80 рублей за одну маску. А это та самая маска, которая стоила 5–6 рублей еще 1,5–2 месяца назад. Александр Денисов: Юрий, так что же с ними тогда делать? По голове их погладить, лишь бы остались на прежнем уровне, по 50 рублей? Юрий Крестинский: Я говорю сейчас даже не столько о спекулянтах. Я говорю о введении псевдомонополии, когда только одна уполномоченная организация может заниматься дистрибуцией и распределением масок. Это, к сожалению, тоже не улучшит ситуацию. Я понимаю озабоченность правительственных и контролирующих структур. Со спекуляцией надо бороться. Но при этом создавать дополнительную монополию – это тоже путь в никуда, он приведет к еще большему дефициту и еще большему процветанию спекуляции. Ну и вот эти истории с ограничением наценок вообще никуда не годятся, потому что ограничения наценки в 10 копеек, как только что говорили госпожа Игнатьева, – это просто призыв убрать срочно маски из ассортимента аптек, потому что, по сути, это обязать аптеки (а большинство из них в России – частные) доплачивать за каждую маску 60 копеек. Потому что если у тебя наценка 10, а ты 70 должен заплатить за эквайринг, то ты 60 копеек с каждой маски должен будешь банку доплатить. Разумеется, никто нормальный делать этого ну не будет. Александр Денисов: Юрий Александрович, ну тогда и нужен единый регулятор, как вы сказали, который является монополистом, который будет решать эти все задачи. С него государство и будет спрашивать, а не этих всех бесконечных спекулянтов ходить и ловить за руку: «Почему вы подняли?» С одного будет спрос, будет спрашивать: «А где маски, дружище?» Юрий Крестинский: Да. Регулятор – да. Но единый посредник – это не то же самое, что и регулятор. Когда мы говорим о едином регуляторе для фармацевтической отрасли и для медицины, о таком квази-FDA американском, который бы регулировал отрасль, – это здорово было бы, наверное. Но это отдельная тема. А когда мы говорим о монопольном поставщике, то опыт российский показывает, что любая монополия приводит только к повышению цен, ни к чему больше. Да, возможно, она позволяет держать все в одних руках и получать отчет один, а не двадцать отчетов от разных компаний, но для рынка, для потребителя цена от этого только увеличивается. Александр Денисов: Вы знаете… Да, Настя. Анастасия Сорокина: Сейчас это предложение действует на три месяца. Какое-то время, я так понимаю, будет этот механизм еще отлаживаться. А в перспективе? Вообще как эта система может повлиять в дальнейшем на поставки в аптечные сети? Вы заговорили о том, что Россия поймет, что не хватает. И запустятся производства? Или что будет происходить? Юрий Крестинский: У меня, в принципе, вопрос. Вот у нас есть Госрезерв – это организация, призванная на период чрезвычайных ситуаций, военных действий иметь некий стратегический запас стратегически значимых товаров. Александр Денисов: Совершенно верно. У военных наверняка есть маски. Юрий Крестинский: Понимая, что мы живем в XXI веке и в случае чрезвычайной ситуации эти маски потребуются, спрашивается: почему их нет? Я не говорю о противогазах. Я не говорю о костюмах химзащиты, которые наверняка есть. Я говорю о масках. Я говорю о защите не только военных целей, но я говорю о защите гражданского населения. И это, на мой взгляд, серьезный повод для того, чтобы пересмотреть в том числе вопросы функционирования этой организации, чтобы в рамках деятельности Госрезерва в том числе и интересы рядового населения учитывались, и чтобы запасы масок были всегда в необходимом количестве именно на случай возникновения таких ситуаций. Потому что производить их в обычном режиме в таком количестве смысла нет. А вот иметь резерв, за счет государства сформированный, конечно же, нужно. Александр Денисов: Юрий Александрович, совершенно верно, согласны абсолютно. Очень компетентный вы собеседник. Интересно ваше мнение услышать вот по какому поводу. Как вы считаете, вот в такой стрессовый период есть ли смысл говорить о рыночных механизмах, об эффективных рыночных механизмах, когда речь идет о спасении, о необходимости? Когда нужно забыть про эту разницу в 60 копеек и сказать: «Ребята, хорошо. Мы до этого на вас столько лет зарабатывали, продавали вам втридорога препараты. А теперь – все! Ради спасения общего мы закроем глаза на эти 60 копеек». И общий регулятор им все эти правила объясняет: «Потому что пройдет три месяца, мы выздоровеем – хорошо, выравнивайте цены». Может быть, так? Юрий Крестинский: Понимаете, не выздоровеют. Очень много аптек закроется. Это уже сейчас понятно. Потому что, несмотря на повышенный спрос на лекарственные средства, который возник в связи с эпидемической ситуацией, многие аптеки недосчитываются сегодня посетителей, недосчитываются продаж. Наценка в аптеках жестко регулируется государством, особенно на жизненно необходимые важнейшие препараты, которые составляют основу ассортимента. И сегодня многие аптеки, рентабельность которых крайне мала (а она в пределах 2–3%, в лучшем случае 5% у самых успешных аптечных учреждений), так вот, потеряв клиента на месяц, многие из них вынуждены будут просто закрыться. Да, здесь придет рынок, на их месте откроются, конечно же, другие. Но речь о сверхприбылях в аптечном бизнесе не идет. Прибыль в фармацевтическом бизнесе остается у производителя. Это рынок, и прибыль всегда у производителя. И дистрибьюторы, и аптеки скорее выполняют социальную и больше товаропроводящую функцию, нежели чем коммерческую. А основная прибыль… Еще раз: 80% прибыли от лекарств остается у производителя, а 20% падают на дистрибьютора и аптеки. Поэтому обеспечить устойчивость аптечной сети жизненно важно именно для будущего нашего с вами российского здравоохранения. Рыночные механизмы, конечно же, на мой взгляд, должны работать. И они работают. Ну а ситуация не настолько чрезвычайная… Александр Денисов: Даже в такой период должны работать? Юрий Крестинский: Да, конечно. Потому что эти рыночные механизмы дадут цены для потребителя по-любому ниже, чем те цены, которые дают спекулянты. А то, что мы применяем сегодня по отношению к аптечным учреждениям, говорит о том, что в аптеках масок не будет, а маски будут только у спекулянтов, и будут гораздо дороже, чем они были бы по свободным ценам, но в аптеках. Вот и все. Анастасия Сорокина: Дадим слово зрителям. Юрий Александрович, оставайтесь, пожалуйста, на связи. Выслушаем Леонида из Краснодарского края. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я живу в Адлерском районе – это один из районов города Сочи, это вблизи железнодорожного вокзала единственного. Я впервые услышал о стоимости масок и о стоимости перчаток, потому что этого просто в аптеках нет. Об антисептиках тоже речь никакая не идет. Ничего подобного нет. Как только мы с вами на самоизоляцию «сели», уже 20 дней мы находимся в ней, и с этих пор нигде ничего нет. Та же самая проблема, как я слышу, обстоит даже в медучреждениях – в поликлиниках и больницах. Там тоже недостаток масок. Предлагают самим это все шить и все прочее. Александр Денисов: Спасибо, Леонид. Кемеровская область еще у нас на связи. Анастасия, добрый вечер. Зритель: Да-да-да, здравствуйте. Анастасия Сорокина: Слушаем. Говорите, пожалуйста, Анастасия. Зритель: У нас маски в Кемеровской области (пгт Промышленная) стоят 100 рублей за одну маску, а антисептики – 350 рублей. Александр Денисов: 100 рублей – это в аптеке такая цена? Анастасия Сорокина: За одну? Зритель: Нет, это не в аптеке. В аптеке вообще их нет. Александр Денисов: А кто продает по 100 рублей? Зритель: А это вообще в магазине «Контур», где фотографии делают, там у нас продают по 100 рублей. Александр Денисов: Понятно. Вот скоро запрещено будет учреждениям, которые не имеют специальной лицензии, торговать масками. Анастасия Сорокина: Еще один звонок, выслушаем Тульскую область, Наталья дозвонилась. Здравствуйте, Наталья. Зритель: Да, я слушаю вас внимательно. Александр Денисов: Наталья, мы вас слушаем. Расскажите, как у вас? Зритель: Вы знаете, вот такая ситуация. Я смотрю по телевидению… Я очень рада, что вас увидела по телевидению. Я постоянно смотрю, очень люблю вас, вашу передачу. Но дело не в этом. Дело в том, что вот такая ситуация в городе Суворове Тульской области. Бардак страшный в городе Суворове! Здесь никакой проверки абсолютно нет в аптеках. Сегодня зашли в аптеку, и не в одну аптеку зашли мы. Вообще нет масок у нас в Тульской области! Хотя шьют маски где-то 12 организаций. У нас очень прекрасный губернатор Дюмин. Он строго-настрого велел, чтобы у нас все кругом были маски в аптеках. А у нас нет их. Понимаете? Зашли мы сегодня с соседкой в «МегаФон», положить на телефон – нам предлагают маски по 150 рублей. И это самые дешевые маски. Александр Денисов: Это в салоне сотовой связи вам предложили? Зритель: Да-да-да, в салоне сотовой связи нам предлагали. Александр Денисов: Спасибо большое, Наталья. Спасибо. Очень интересная история. Вернемся к Юрию Александровичу тогда. Анастасия Сорокина: Юрий Александрович, пока разговаривали с нашими зрителями, пришли сообщения… Ну, даже не смогу всех перечислить: Ленинградская, Нижегородская область, Краснодарский, Пермский край… «Масок нет». Их сейчас уже не хватает. И продают их действительно салоны сотовой связи. То есть все сразу поняли, что это будет ходовой товар, и стали какие-то заоблачные цены ставить – 150 рублей за маску. Юрий Крестинский: Слушайте, их действительно нет. Александр Денисов: А где взяли салоны сотовой связи? Я понять не могу! Юрий Александрович, где они их взяли? Откуда взяли салоны связи? Юрий Крестинский: Они берут их у перекупщиков. Ну смотрите. Я провел тоже свое исследование: я обзвонил несколько объявлений и попросил мне прислать фотографии масок, которые есть в продаже у перекупщиков на вторичном рынке, у тех, кто продает за наличные, через интернет рекламирует и так далее. И что я обнаружил? В основном это те маски, которые получены по государственному заказу. Я не понимаю, каким образом, но то, что мы получаем по госзаказу, в том числе поступления буквально последних дней, их нет в аптеках, но они уже есть у перекупщиков. Это вопрос больше культуры. Это вопрос культуры, нравственности, в том числе тех, кто даже находясь на каких-то административных и хозяйственных должностях в учреждениях здравоохранения, в распределительной системе, пользуется своим положением и старается на этом наживаться. Александр Денисов: А может, это вопрос Следственного комитета? Как думаете? Юрий Крестинский: Конечно, конечно, это вопрос правоохранительных органов. Но в целом мы можем сколько угодно плескать руками, но ситуация такова: в период эпидемий спрос на такие товары возникает многократно, на порядки, поэтому для обеспечения стратегической стабильности такие товары по умолчанию должны быть в стратегическом резерве страны. Очень странно, что их там не оказалось. Анастасия Сорокина: Юрий Александрович, но при этом говорят о том, что маски нужны тем, у кого есть симптомы коронавируса, для тех, кто регулярно с ними работает, для медиков необходимы эти маски. В принципе, здоровым маскам можно без них обойтись. Юрий Крестинский: Маски нужны всем. Маски нужны всем… Александр Денисов: Юрий Александрович? Анастасия Сорокина: У нас сбой со связью. Александр Денисов: Сейчас попытаемся восстановить связь. Вот восстановилась связь. Юрий Александрович? Юрий Крестинский: Так как по COVID-19 преобладает контактная форма передачи вируса, то прикосновение к лицу в данном случае легко нивелируется наличием маски. Если у вас на лице маска, то вы меньше, просто на порядок меньше трогаете свое лицо. И это тоже работает. Это еще один способ остановить распространение инфекции. Если вы выходите на улицу, а у вас, может быть, бессимптомный вирус в вашем организме находится, то маску тоже нужно надевать, потому что если вы дышите, чихаете, кашляете, просто покашливаете слегка, надевая маску, даже если у вас нет никаких, скажем так, симптомов, вы охраняете окружающих вас людей, которые находятся на улице, от возможного заражения, если вы не уверены, что у вас нет вируса. Но вы не можете быть уверены, пока вы не сдали анализ на антитела, на то, что вы уже переболели бессимптомно. Это отдельная тема. Поэтому маска, конечно же, нужна. Анастасия Сорокина: Так, может быть, уже сдать этот анализ на антитела и спать спокойно, чтобы не мучиться по поводу покупки масок? Юрий Крестинский: Пока – нет. Сразу несколько научных центров готовят тесты на антитела, так называемые серологические тесты, по которым можно будет определить, что человек уже переболел, уже выработал иммунитет к данному заболеванию и уже не опасен для окружающих. Ну, мы ждем со дня на день. США, Германия, многие страны уже начали такие тесты. В России, я надеюсь, они появятся на следующей неделе. Александр Денисов: Вот у вас, я смотрю, такие картины необычные. «Будь осторожнее!» – это такой девиз для всех сейчас должен быть. Это ваше творчество, Юрий Александрович? Юрий Крестинский: Нет, это творчество моего коллеги, который, надо сказать, профессионально занимается фармацевтическим маркетингом. Я нахожусь сейчас у него в гостях. Он написал такую картину, скажем так, будучи воодушевленным и впечатленным эпидемиологической ситуацией. Анастасия Сорокина: Так нашим гражданам тоже вдохновиться и, может быть, самим уже начать дома производить эти маски? Поможет ли это решить ситуацию с дефицитом? Юрий Крестинский: Да, поможет. Потому что даже маска, изготовленная из хлопчатобумажной ткани, сделанная в три слоя, по крайней мере, защитит от тех самых мелких дисперсных частиц, от которых защищают эти самые одноразовые маски. Тем более что тканевые маски можно стирать. Александр Денисов: Юрий Александрович, вы с другом зря не сидите, продумайте стратегию, как нам сделать стратегический запас правильный, как все-таки выстроить промышленность, чтобы она не наваривалась на нас в десятки раз, а все-таки работала адекватно. Спасибо вам большое за такой хороший разговор. Юрий Крестинский: Спасибо. Будьте здоровы! Анастасия Сорокина: Спасибо, спасибо. Александр Денисов: Да, спасибо за подробный и хороший комментарий. Анастасия Сорокина: Юрий Крестинский, председатель консультационного совета Центра развития здравоохранения «Сколково», был с нами на связи. Александр Денисов: Ну, мы сейчас прервемся, у нас новости скоро будут в эфире. Дальше вернемся и поговорим с Сергеем Лесковым, нашим обозревателем. А также у нас будет большая тема. О чем мы поговорим? О том, как жить дома… Анастасия Сорокина: Как решать бытовые вопросы в условиях карантина. Александр Денисов: Да. И как сделать так, чтобы лодка не разбилась о быт. Не уходите.