Ксения Сакурова: Это программа «ОТРажение», мы продолжаем. В студии Виталий Млечин, Ксения Сакурова. Как всегда, этот второй час нашей программы мы начинаем с темы, которая уже несколько месяцев, второй год является, наверное, главной не только для нашей страны, но и для всего мира. Виталий Млечин: Да, ну и самое печальное, что, в общем, непонятно, когда это все закончится. «Учитывая, сколько людей вас читают, слушают и прислушиваются, мы найдем время для того, чтобы провести вас по красным зонам, реанимациям и патологоанатомическим отделениям наших больниц», – это была цитата. Врачи 11 российских медучреждений обратились к известным противникам вакцинации и предложили своими глазами увидеть пациентов с COVID, а также последствия, которые вызывает это заболевание. Ксения Сакурова: Среди адресатов открытого письма политики Геннадий Зюганов, Сергей Миронов и Петр Толстой, актриса Мария Шукшина, а также музыканты Константин Кинчев и Юрий Лоза. По мнению медиков, «после такой экскурсии они изменят свою позицию относительно вакцинации и меньше людей будут умирать». Ну вот, кстати, Геннадий Зюганов уже отреагировал, он ответил медикам, что он не против вакцинации, что сам уже привит, но не согласен с принуждением. Виталий Млечин: Да. Ну и надо сказать, что еще врачи присоединяются тоже, сейчас делают подобные заявления. Вот три подмосковные клиники поддержали обращение к лидерам мнений, политикам, которые выступают против прививок. Вот, например, главврач Одинцовской областной больницы заявил, что вакцинация – единственный путь остановить пандемию: «Мы видим, что это единственный способ. Уже четвертая волна прошла, еще неизвестно, сколько волн будет впереди, выхода другого, как вакцинация, у нас нет». Но почему вообще так много людей, в том числе очень известных, против вакцины, которая может спасти жизнь? Давайте разбираться. Ваше мнение, естественно, нас интересует в первую очередь: 8-800-222-00-14 – телефон прямого эфира, 5445 – короткий номер для ваших SMS-сообщений. Ну и также расскажите, как ситуация сейчас в вашем регионе, есть ли вакцина, нет ли проблем каких-то с прививкой, нет ли проблем с лекарствами, если они нужны, об этом тоже, пожалуйста, расскажите нам. Ксения Сакурова: Сейчас с нами на связи Симон Мацкеплишвили, член-корреспондент Российской академии наук, врач-кардиолог, профессор, доктор медицинских наук. Симон Теймуразович, здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте. Симон Мацкеплишвили: Здравствуйте. Здравствуйте, Ксения, здравствуйте, Виталий. Виталий Млечин: Вы скажите, пожалуйста, поддерживаете вот такую идею, что людей, которые выступают в той или иной форме против вакцинации, надо вот таким шоковым способом с ними надо работать, приводить их в красные зоны больниц, показывать тяжелые последствия от коронавируса? Симон Мацкеплишвили: Ну, понимаете, Виталий, это, конечно, крик души моих коллег, это крик души всех медиков, потому что мы работаем, работаем на износ, особенно те, кто занимаются непосредственно сейчас лечением этих пациентов. И когда мы знаем, что вакцинация способна не в полной мере, но в очень большой степени предотвратить заболевание, предотвратить необходимость госпитализации пациента и особенно попадание его в отделение реанимации, интенсивной терапии, и это не происходит, потому что какие-то люди, сейчас не будем их характеризовать, отговаривают наше население (это во всех странах, между прочим) от вакцинации, конечно, врачи не могут с этим смириться, потому что... Мы же говорим не о чем-то абстрактном, мы говорим о человеческих жизнях. И поэтому крик души, вот да, они их приглашают. Конечно, на самом деле, я думаю, никто не пойдет и никто не пустит этих людей в красную зону, потому что это потенциальная опасность заболеть, они не знают, вот эти названные вами политики, артисты, как переодеваться в СИЗы. Я бы просто их переодел в СИЗы, и пусть они у себя в кабинете посидят спокойно перед телевизором в мягком кресле 5–6 часов в этом СИЗе – этого будет вполне достаточно, чтобы они понимали, что приходится переживать врачам, даже не видя тяжелейших пациентов, к сожалению, умирающих людей и т. д. Это очень тяжелая работа, нам очень тяжело. Ксения Сакурова: Вот смотрите, что пишут нам зрители. Мурманская область: «А пусть сходят в красную зону и расскажут, кто там лежит. По телевизору показывают, что там люди пожилые с лишним весом, молодых нет. Я переболела сама и рада, что не прививалась, естественный иммунитет лучше», – это мнение нашего зрителя. Вот прокомментируйте, пожалуйста, кто на самом деле сейчас лежит в реанимации, есть ли там люди, которые сделали прививку, правда ли, что это только пожилые, ну и т. д., и т. д., все о том, что сейчас я прочитала. Симон Мацкеплишвили: Вы знаете, Ксения, это все мифы. Потому что мы видим, что вот в эту волну, когда дельта-штамм, дельта-вариант, а может быть, и он уже мутировал несколько за это время, вызывает довольно быстро прогрессирующее заболевание большей частью у молодых. И мы видим, как молодые пациенты, молодые люди тяжело болеют и, к сожалению, умирают. Еще появилось то, о чем в самом начале пандемии мы старались не то что не говорить, этого не было, – начали болеть дети, маленькие дети, и именно это послужило поводом к тому, чтобы вот эти возрастные рамки вакцинации были смещены до 12 лет. Сейчас в некоторых странах уже рассматривают вакцинирование с 5 лет, потому что очень много детей, и вроде бы здоровых детей. Поэтому да, действительно, пожилые люди, люди с избыточной массой тела болеют, это фактор риска. Но опасность COVID в том, что это совершенно непредсказуемое заболевание. Несмотря на 2 года, посвященные исследованию этой болезни, вируса, ответа организма, мы не можем заранее сказать, у кого COVID будет протекать тяжело, у кого он будет протекать, к сожалению, с летальным исходом, у кого довольно легко. Да, мы видим пациентов, которые имеют все факторы риска и болеют легко, мы видим абсолютно здоровых людей, которые болеют тяжело и умирают. Наверное, есть и генетические какие-то факторы и т. д. Поэтому вакцинация как бы несколько уравнивает всех людей и делает их, насколько это возможно, защищенными. Действительно, вот вы задали вопрос, люди после вакцинации, могут ли они заболеть или заболеть тяжело – конечно же могут, но риск этот намного ниже, в десятки раз ниже, чем у людей, которые не вакцинировались. Ксения Сакурова: Еще вопрос тоже из Краснодарского края: «А почему тогда врачи ходят в красную зону, одетые как в космос, если они привиты? Они же не могут заразиться, или я что-то не понимаю?» Симон Мацкеплишвили: Ну, во-первых, как я сказал, врачи даже привитые, а почти все врачи, которые работают в красной зоне, еще и переболели, скорее они сначала переболели, а потом вакцинировались, конечно, это никаким образом не гарантирует от повторного заражения, тем более мы все знаем, что вирус тоже меняется и вирусная нагрузка, особенно в отделениях реанимации, когда вы работаете с пациентом лицом к лицу, когда пациенты интубируются, идет большой выброс вот этих мелких аэрозольных частиц вируса, это огромная вирусная нагрузка, она способна пробить, собственно, любой иммунитет. В общем, в этом нет ничего необычного, поэтому врачи одеваются так. Это одна часть проблемы. А другая часть проблемы в том, что врач должен защищаться от вируса, потому что после болезни и вакцинирования он может не заболеть, но он теоретически может вынести этот вирус из отделения реанимации, поэтому вся эта амуниция одноразовая, она вся остается в специальных баках, это все уничтожается, для того чтобы врач на себе не мог вынести вирус уже в зеленую зону, унести с собой из больницы. Ксения Сакурова: Давайте послушаем зрителей. Виталий Млечин: Да. Ксения Сакурова: Александр из Санкт-Петербурга с нами на связи. Александр, здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте, Александр, вы в эфире. Зритель: Добрый день. Мне 73 года, и у меня вопроса вообще не стояло и не стоит по вакцинации. Я провакцинировался, сейчас на днях буду делать ревакцинацию и т. д. Потому что я помню своего отца, который боролся за мою жизнь, чтобы ее мне обеспечить, победив в войне. А сегодня мы размазываем по тарелке и всех уговариваем, никто даже не задумывается на эту тему, что он, не ревакцинируясь, ставит свою жизнь, так сказать, под угрозу. Пусть они вспомнят своих отцов и дедов, которые боролись за их жизнь и дали им жизнь. А сегодня мы ни одного закона в течение 1,5 лет не приняли, государство практически не отреагировало, кроме вот этих вот всех мероприятий. Где сила государства? Где сила закона? Военная ситуация складывается, беда пришла в наш дом, а мы все рассказываем о каких-то конкурсах, о разыгрывании денег, об экскурсиях в красные зоны – прекратить нужно все это уже давно. Люди требуют, так сказать, и я обратился по питерскому телевидению ко всем ленинградцам – беда в нашем доме, понимаете? Мы не создали ни одного крупного центра, мы не создали ни одного реабилитационного центра, мы не пересмотрели подготовку кадров, инфекционистов, которых, так сказать, запятнали последние 5 лет. Вот о чем нужно говорить. И хватит эти разговоры, у нас люди гибнут, у нас в месяц погибает районный центр, в год погибает областной центр. Вы думаете об этом или нет? Ксения Сакурова: Спасибо большое. Виталий Млечин: Мы как раз об этом и думаем. Да, спасибо огромное вам. Ксения Сакурова: Да, спасибо большое. Вот все-таки давайте поговорим о том, действительно были ли какие-то изменения системы здравоохранения или нет, со специалистом. Симон Теймуразович, насколько справедливо все то, что сказал зритель наш? Ведь на самом деле, да, наверное, в первые месяцы все это было шоком для системы здравоохранения, но сейчас-то вроде у нас и дополнительные койки разворачиваются довольно быстро, кажется, что мы уже вроде бы научились с этим сосуществовать. Симон Мацкеплишвили: Да, Ксения. Александр очень эмоционально, в общем, описал, так же как мои коллеги, эту ситуацию. Действительно, если мы вспомним, в самом начале пандемии, когда были довольно жесткие ограничительные меры во всем мире и в нашей стране, опять же многие вспоминали про свои права, говорили, что нас нельзя запирать дома, мы имеем свободу передвижения, мы хотим гулять, мы хотим посещать какие-то там торговые центры, развлекательные мероприятия. Потом, после того как все-таки эти ограничения были введены, мы видели, какое положительное влияние они оказали на распространение пандемии. И тогда же не было никаких антиваксеров, антипрививочников, наоборот, все с нетерпением ждали вакцины. Над ними даже шутили, что они все пропали, потому что понимали, что, как только появится вакцина, все будут вакцинироваться. Виталий Млечин: Да... Симон Мацкеплишвили: Теперь у нас вакцина, опять все вспомнили про свои права, про то, что нельзя принудительно человека вакцинировать и т. д. Ну это абсолютное безумие. Я не знаю, почему это происходит. Конечно, тут только объяснением, объяснением того, что шанс навредить себе вакциной довольно небольшой. Потому что антипрививочники, они чем оперируют? – что вы, вакцинируясь, все равно можете заболеть, поэтому зачем вакцинироваться, либо тем, что вакцина не проверена. Единственный вопрос, на который надо ответить, – навредит ли человек себе вакциной. И судя по всему, все вакцины, которые в мире сегодня существуют, они имеют крайне невысокий риск каких-то непосредственных осложнений. Мы не знаем, что будет через 10 лет, действительно, но мы же понимаем механизм действия этих вакцин, и очень сложно предположить, что какие-то осложнения поствакцинальные будут через 10 лет. А беда, вот как сказал Александр, она здесь и сейчас, и с этим надо бороться, и вакцинация не самый лучший способ, но другого способ у нас нет, мы никак, никаким другим образом не сможем предотвратить распространение пандемии. Вот ваш вопрос про Министерство здравоохранения, про наши отношения. Да, мы очень многому научились, вообще медицина сделала огромный рывок вперед, и то, что сегодня умирает меньше людей в мире... У нас, к сожалению, да, сейчас волна, сейчас смертность опять повысилась, все равно это закончится и... В общем, я думаю, что COVID закончится. Но вот именно это антивакцинальное движение значительно увеличивает нагрузку на врачей. И надо понимать, это не только те врачи, которые лечат COVID-19, это врачи, которые должны лечить пациентов с кардиологической проблемой, с онкологической, которые должны вести беременных и принимать у них роды и т. д., и т. д. Я думаю, это очень серьезная ситуация, действительно, государство как-то должно серьезно на это посмотреть. Виталий Млечин: Да, другие-то болезни тоже никуда не делись, об этом не надо забывать, к сожалению. Симон Мацкеплишвили: Ну естественно. Ксения Сакурова: Из Саратовской области сообщение: «В Израиле 75% вакцинированных, но и заболевает довольно много». Не пора ли нам уже как-то не реформировать, а совершенствовать вакцину? То есть все-таки вот этот всплеск в Европе с заболеваемостью на фоне достаточно высокого уровня вакцинации, он, наверное, говорит о том, что, видимо, пора уже пересматривать? Или нет? Симон Мацкеплишвили: Да, я с вами абсолютно согласен, потому что практически все вакцины, которые есть, это и российские вакцины, и мРНК, американские вакцины, и европейская вакцина и т. д., они большей частью созданы на основе коронавируса, вот SARS-CoV-2, который был еще в прошлом году. И плюс этих вакцин, об этом говорили все с самого начала, в том, что они довольно быстро могут быть перенастроены на новые варианты вируса. Я думаю, сейчас как раз то время, когда эти вакцины нужно перенастроить, это не должно занять больше 1 месяца. Собственно, об этом и говорил Александр Леонидович Гинцбург, создатель вакцины «Спутник V», и американские наши коллеги, и британские коллеги. Но все равно, даже оставаясь вакцинами против первого варианта коронавируса, эти вакцины, массированная вакцинация привела к тому, что и в Израиле, и в Западной Европе, и в Соединенных Штатах Америки сейчас небольшой подъем заболеваемости, но больницы практически пустые, в отделениях реанимации очень мало людей, и смертность практически нулевая – вот это и есть итог вакцинации. Никто уже не говорит о том, что вакцинация на 100% уберет распространение коронавируса, но он станет легкой болезнью и, наверное, мы скоро перестанем обращать на него внимание, тестировать так, как мы тестируем сейчас, ну люди же болеют другими простудными заболеваниями. Но смысл вакцинации как раз в этом, чтобы снизить эту глобальную нагрузку в виде тяжелых случаев, в виде летальных исходов. Ну а затем посмотрим, коронавирус может исчезнуть так же внезапно, как он появился. У меня очень большая надежда на это. Виталий Млечин: Хорошо было бы, если бы он поскорее бы еще исчез. Давайте послушаем Елену из Хабаровска. Елена, здравствуйте. Зритель: Добрый день. Виталий Млечин: Добрый день. Зритель: У меня заболевание кишечника, язвенный колит. У меня пищевая и лекарственная аллергия, ем в основном воду и сухари. Как мне прививаться в таком состоянии? Лечение не помогает уже 15 лет. Ксения Сакурова: Спасибо за звонок. Виталий Млечин: Спасибо... Ксения Сакурова: Симон Теймуразович, что можно порекомендовать? Симон Мацкеплишвили: Ну, язвенный колит, о котором сказала ваша слушательница из Хабаровска, – это довольно серьезное заболевание, в которое вовлечена иммунная система. И конечно, я вот в эфире не буду давать никаких рекомендаций, я думаю, она должна посоветоваться со своим лечащим врачом и они должны определить риски вакцинации и показания к вакцинации, которые, я думаю, есть. И все-таки при правильном подходе, я думаю, что Елену можно спокойно вакцинироваться, может, под прикрытием каких-то препаратов антиаллергических или других, но опять же, это решение принимается совместно с лечащим врачом, я не буду никаких рекомендаций давать в прямом эфире. Виталий Млечин: Конечно. Ксения Сакурова: Все-таки, возвращаясь к теме борьбы с антиваксерами, антипрививочниками, не стоит ли нам делать так же, как в свое время делали с пропагандой здорового образа жизни и отказа от курения, когда даже в школах детям показывали, что из себя представляют легкие курильщика. То есть нас водили на экскурсию в соответствующий музей... Ну я не знаю, я, например, не курю, на меня это подействовало, ха-ха, в свое время. Может быть, нам тоже уже пора как-то шире показывать последствия перенесенного коронавируса, действительно, больше показывать не людей в красных зонах, это неэтично, но вообще как протекает лечение заболевания, как там работают врачи и как тяжело люди потом восстанавливаются? Может быть, это все-таки действительно нужно как-то обнародовать и больше об этом говорить? Симон Мацкеплишвили: Вы знаете, Ксения, я, наверное, с вами полностью соглашусь. И вот огромное спасибо вашему телеканалу, потому что вы очень много времени уделяете этому. И как-то вот вы правильно об этом говорите, и вы, и ваши коллеги на ОТР. Действительно, показывать пациентов в красной зоне – это, в общем, с моей точки зрения, совершенно неэтично. Но пропаганда против курения, в общем, она как-то была не очень активна, пока не ввели законы на ограничение курения в общественных местах и т. д., пока не были приняты соответствующие меры. Вот эти люди, которые упомянуты в открытом письме моих коллег, они же не сами по себе говорят, что не надо вакцинироваться, поскольку откуда Геннадий Андреевич может знать, как вакцина повлияет на организм человека, или другие, просто я запомнил, он первый в списке. Виталий Млечин: Ха-ха. Симон Мацкеплишвили: Они слушают каких-то других врачей или людей, которые называют себя специалистами. А сейчас, знаете, уже все перестали быть разбирающимися в футболе и в экономике, сейчас все активно разбираются в COVID. Но, к сожалению, то, о чем вы говорили, Ксения, очень мало врачей дают абсолютно взвешенный и научно обоснованный взгляд на вакцинацию, вообще на COVID-19. Очень много людей, которые не являются врачами, это мои замечательные коллеги, но они молекулярные биологи, они генетики, они биологи, они эпидемиологи, они рассказывают про COVID – ну это совершенно другой рассказ. Когда врач, который занимается непосредственно лечением людей, про это рассказывает, это совсем другой рассказ, мне кажется, это гораздо убедительнее, чем рассказы про то, как действует вакцина, как коронавирус заходит в клетку. Мы тоже можем это рассказывать, но мы еще можем рассказывать про какую-то человеческую историю, которая эмоционально может больше повлиять на слушателей, вообще на наше население и как-то склонить к вакцинации. Повторю еще раз, вакцинация – это не манна небесная, но ничего другого человечество пока не придумало. Виталий Млечин: Нас спрашивают: «Если с детства бронхиальная астма, как вакцинироваться?» Симон Мацкеплишвили: Ну, бронхиальная астма говорит о том, что пациент, наоборот, находится в группе высокого риска тяжелого течения COVID-19. Если пациент в стадии ремиссии, если она в стабильном состоянии, то можно спокойно пойти провакцинироваться. Если обострение, конечно, никто, даже те, кто проводят вакцинацию, не будут такого человека вакцинировать. Но опять же, пообщаться с лечащим врачом, в любом случае перед вакцинацией каждого человека осматривает медицинский работник, у него измеряют температуру, чтобы не было какой-то острой другой инфекционной патологии. Бронхиальная астма, опять же, большинство людей сегодня хорошо лечатся, есть прекрасные препараты, в стадии ремиссии, я думаю, они обязаны вакцинироваться, чтобы защитить себя от немного большего риска, чем у людей без бронхиальной астмы. Ксения Сакурова: Давайте послушаем Сергея из Белгорода. Сергей, здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте, Сергей. Зритель: Здравствуйте. Ну, я быстренько тогда перейду к своему основному вопросу, не буду за все такое. Я просто…, кто сомневается в прививках. Здесь как бы мало уделяется такой теме, как бы люди боятся прививаться, так скажем. А знаете почему? Многие, я вот с кем разговаривал, потому что вот понимающие... Я сам бывший медработник, я знаю, я за прививку, я вообще-то за прививку. Но бороться вот такими методами с антипрививочниками, как запретить, закрыть, принудительно и все такое... А люди сомневаются во многом знаете почему? Потому что у нас сейчас в принципе больных людей, больных, они, а противопоказания, оказывается, довольно-таки серьезные у этой прививки, то есть она не такая уж и безопасная. А обследование, я не знаю, как в Москве и в больших, скажем, как вот, я считаю, вы такие вот люди, на которых врачи обратят внимание. Но у нас в глубинке, извините, сейчас дан приказ провести вакцинацию, знаете, извините меня, как... на скотобойню, так скажем, всех привить и все, это показатель массовый. Не уделяется внимание вот этим пациентам, есть противопоказания, нет, спросили у кого-то там, чем болеешь, все, бегом. То есть глубокого такого, скажем, хотя бы более-менее приемлемого обследования не проводится, и люди боятся. Некоторые переболевают, некоторые... слухи, что тот, кто сделал прививку, умер, вот понимаете? А другой человек послушает и скажет: «Блин, вот коронавирус я подхвачу или нет, рискну, а прививку сделаю, она меня сразу убьет», – вот в чем момент... Ксения Сакурова: Подождите, Сергей, да, люди говорят, это понятно. Но вот вы лично сталкивались с кем-то, кто сделал прививку и у него были какие-то тяжелые осложнения? Зритель: Нет, я не сталкивался, я не сталкивался. Но, вы знаете, я вот тоже, говорю, общаюсь с людьми, я как? Я говорю: прививку надо делать, надо, потому что я сам бывший медработник, мы делали прививки. Кстати, эксперт ваш, я думаю, медработник, по-моему, он же знает прекрасно... Виталий Млечин: Конечно, врач. Зритель: Мы детям делаем прививку от полиомиелита, его нет в принципе так, это единичные, может, случаи где-то, но мы-то им делали всем, и делается сейчас. Дифтерия, коклюш, столбняк побеждены, но их все равно продолжают делать, и это нужно, да, это нужно, я понимаю, что это нужно, и ничего в этих прививках нет страшного как бы. Но нужно подходить грамотно... Ксения Сакурова: Да, но внимание, конечно, должно быть... Виталий Млечин: Спасибо. Зритель: Со вниманием, должны работать специалисты, а не те люди, которые политологи выходят и кричат там или депутаты. Ксения Сакурова: Ну, слава богу, эти люди уколы не делают, не занимаются именно вакцинами. Симон Теймуразович, правда, среди того, что пишут нам на SMS-портал, очень много сообщений о том, что, к сожалению, недостаточно внимания уделяет врач, что не проводится достаточное обследование, или совсем не проводится, или делается оно очень формально. Вот все-таки, ну если так статистически, у какого процента населения действительно, правда есть противопоказания к такой вакцинации? Симон Мацкеплишвили: Ну, во-первых, я хотел бы прокомментировать очень эмоциональное высказывание моего коллеги, как я понял, Сергей в прошлом или в настоящем медработник. Вы знаете, когда человек входит в эмоции, он сказал, что людей ведут как скот на скотобойню, – но скот на скотобойню ведут убивать, а когда людей ведут на вакцинальные пункты, их, наоборот, хотят защитить от смерти, то есть надо это понимать. С другой стороны, он сказал, что люди сомневаются. Я не только за то, чтобы люди сомневались, люди обязаны сомневаться, люди обязаны задавать вопросы, но, самое главное, они должны получать на них ответы, и вот ответы есть не всегда. Насчет обследования. Конечно, мы не должны пациента госпитализировать, человека, он не пациент, госпитализировать или проводить какое-то ему очень серьезное обследование с анализами крови. Идея в том, чтобы, наоборот, ввести ему относительно безопасный препарат. Абсолютно безопасных препаратов в медицине не существует вообще, это не только вакцины, а вообще все, что мы делаем. Мы всегда на чашу весов кладем, с одной стороны, риск того, что делаем мы, и, с другой стороны, риск того, что, если мы что-то не сделаем, что, соответственно, с человеком может произойти. По моим представлениям, где-то 2%, максимум 3% людей имеют абсолютные противопоказания к вакцинированию. Это касается не только вакцин от коронавируса, это касается, наверное, и других вакцин. Эти люди, наверное, с детства уже знают, что им не делали вакцины, потому что у них какие-то заболевания, может быть генетические, может быть приобретенные, то есть это не такая большая редкость и люди об этом знают. Другое дело, что люди стали вспоминать про свои детские болезни, чтобы получить отводы от вакцинации, и некоторые врачи на это идут, – это тоже не совсем правильно. А насчет того, что надо каждого человека обследовать прямо, как будто он лег в больницу перед вакцинацией, – это не так. Обычно вообще нигде в мире не проводится глубокое обследование. Измерили температуру, измерили артериальное давление, спросили, чем человек болеет, и все. Ксения Сакурова: И этого достаточно. Спасибо большое. Виталий Млечин: Спасибо. Ксения Сакурова: Симон Мацкеплишвили был с нами на связи, член-корреспондент Российской академии наук, врач-кардиолог, профессор, доктор медицинских наук. Продолжим буквально через несколько секунд, поговорим о мошенниках, которые теперь и на COVID пытаются наживаться. Виталий Млечин: Да, так и есть.