Виталий Млечин: Программа «ОТРажение» в прямом эфире «Общественного телевидения России» продолжается, по-прежнему здесь Ксения Сакурова и Виталий Млечин. Ну и уже по сложившейся традиции после больших часовых новостей мы будем говорить о коронавирусе. Ксения Сакурова: Начнем со свежих данных оперативного штаба. За последние сутки заразились 24 703 человека, выздоровели 41 213, умерли 998. И вот обратите внимание, впервые за долгое время... Виталий Млечин: Да. Ксения Сакурова: ...количество смертей за сутки меньше тысячи. Хоть немного, но... Виталий Млечин: Ну, это какая-то такая психологическая отметка в тысячу человек... Ксения Сакурова: Отметка, да. Виталий Млечин: ...хотя все равно это очень много, тут никаких сомнений нет и поводов для радости еще маловато, но тем не менее уже достаточно долго снижается количество умерших, ну и пусть снижается дальше. Ксения Сакурова: И заболеваемость тоже. Виталий Млечин: Хотелось бы только побыстрее, но снижается, и то уже хорошо. Ну а во всем мире продолжают следить за новым штаммом коронавируса. Все больше исследователей говорят о том, что он действительно менее опасен по сравнению с предыдущими вариантами. Накануне об этом заявил директор Центра имени Н. Ф. Гамалеи Александр Гинцбург. Свое исследование представили и британские ученые: по их данным, зараженные «омикроном» британцы значительно реже попадают в реанимацию. При этом он быстрее распространяется и им могут заразиться даже переболевшие. Ксения Сакурова: И еще одна хорошая новость: Минздрав зарегистрировал препарат для лечения коронавируса, он называется «МИР-19». Его планируют использовать в условиях стационаров. Препарат тестировали в «красных зонах» больницах, и он показал свою эффективность. Виталий Млечин: Как ситуация с коронавирусом в вашем регионе? Давайте обсудим. 8-800-222-00-14 – бесплатный номер прямого эфира, 5445 – бесплатный короткий номер для ваших SMS-сообщений. Ну и, как всегда, по традиции у всех, кто нам напишет и дозвонится, будет возможность задать вопрос врачу. Мы сейчас побеседуем с Михаилом Каганом, ведущим научным редактором сервиса vrachu.ru, заслуженным врачом России. Михаил Юдович, здравствуйте. Ксения Сакурова: Здравствуйте. Михаил Каган: Здравствуйте. Виталий Млечин: Михаил Юдович, ну постоянно мы в последнее время обсуждаем штамм «омикрон», и опять с этого, наверное, правильно будет начать, потому что каждый день приходит информация о нем, и каждый день противоречивая. Потому что вот в один день появляется информация о том, что все-таки он хоть и заразный, но смертность от него ниже, потом эта информация опровергается. Вот сегодня опять британские ученые доказали, как говорится, что все-таки меньше смертность и легче... Ксения Сакурова: И не только они. Виталий Млечин: И не только они, да. Скажите, пожалуйста, как врач, есть надежда, или опять это все будет опровергнуто через пару дней? Михаил Каган: Ну, я считаю, что надежда есть на то, что эти данные правдивы, то есть что доля людей тяжело заболевающих, госпитализированных и умирающих ниже, чем у «дельты». Но я бы не стал сильно успокаиваться по этому поводу, потому что, вы знаете, ведь есть масса примеров того, что более легкие вирусы в итоге приводят к большему количеству жертв, потому что они более заразные и легче распространяются. Ну, например, сам SARS-CoV-2, он ведь намного менее патогенный, чем MERS, это вот предшественник этого коронавируса, который в 2012 году вызвал на Ближнем Востоке вспышку тоже атипичных пневмоний. Там смертность была около 30%, то есть страшно высокая, но ведь умерло всего не более тысячи человек. Почему? Он был слабозаразный и мало распространялся. То есть высокозаразный вирус способен уносить больше жертв. Потому что, скажем, в среднем от «дельты» смертность была 1–1,5% от всех инфицированных, а если мы предполагаем, допустим, что будет от «омикрона» смертность 0,2%, то 0,2%, допустим, от 1 миллиона заразившихся – это все равно в абсолютном количестве больше, чем 1% от 100 тысяч, понимаете. Вот эти вот закономерности больших цифр здесь тоже могут действовать, поэтому ни в коем случае нельзя успокаиваться, он не настолько мягкий, «омикрон», чтобы можно было вот расслабиться и забыть о всех мерах предосторожности. Виталий Млечин: А вот то, что называли его «естественной вакциной», что если он все-таки легче, то им можно переболеть и получить естественный иммунитет, как вы к этому относитесь? Михаил Каган: Я думаю, что это ошибочное представление. Пока мы не знаем ни одного штамма SARS-CoV-2, который был бы настолько безопасен, чтобы можно было считать его «естественной вакциной». Более того, понимаете, вот те данные, которые мы получаем из Европы и из Южной Африки, не очень понятно, насколько их можно переносить на Россию, потому что все-таки там значительно более высокий уровень вакцинированных людей, особенно значительно выше доля вакцинированных среди уязвимых групп населения. Например, в Великобритании среди 65+ далеко за 90% люди полностью вакцинированы, и большая из них часть уже сделала бустер, то есть ревакцинацию, то есть третье введение. У нас цифры намного ниже и среди уязвимых групп тоже. Поэтому вот нельзя это все переносить, потому что все-таки этот вирус хотя и уходит от иммунитета, но уходит неполностью, и, конечно, вакцинация имеет значение, особенно в уязвимых группах населения. Ксения Сакурова: Михаил Юдович, а вообще бывают безопасные вирусы? Виталий Млечин: Ха-ха. Ксения Сакурова: Вот можно чем-то таким, простите, заразиться и вообще этого не просто не почувствовать, но даже никакого вреда для организма это не будет нести? Михаил Каган: Я считаю, что вот банальные острые респираторные заболевания достаточно безопасны. Они немножко вызывают дискомфорт... Дети болеют по много раз каждый год. У нас, я так скажу такое некрасивое слово, у нас, мы живем все-таки в северных местах, у нас никто еще не вырос без соплей в детстве. Ксения Сакурова: И это нормально. Михаил Каган: И это нормально, это не привело к какому-то серьезному ущербу для здоровья ни одному из нас. Ксения Сакурова: То есть в теории действительно мы можем надеяться на то, что и коронавирус может прийти в такую же стадию какого-то такого сезонного условно безопасного вируса? Михаил Каган: Я вообще считаю, что идея о его таком перевоплощении, о таких метаморфозах, которые могут с ним произойти, она красива для какого-то вот фантастического фильма. Если бы можно человечеству на самом деле создать такой штамм, который вытеснит все патогенные штаммы, окажется слабым и будет вызывать что-то как обычное ОРЗ, это было бы, конечно, счастьем и решило бы все проблемы. Но пока это не в силах, это не в наших возможностях. Но то, что по мере того, как мы будем иммунизироваться и значительно будет возрастать количество людей, имеющих гибридный иммунитет, конечно, он просто ослабнет. Мы ведь, например, не знаем, «омикрон» слабее на самом деле, чем «дельта», или просто он развивается в других условиях, потому что высокий процент уже людей иммунизированных везде, и в той же Южной Африке, там большое количество переболело вариантом «бета», а вариант «бета» более близок к «омикрону», чем «дельта». Его в России, к сожалению, было меньше, поэтому... Может быть, он оставляет более сильный перекрестный какой-то иммунитет... То есть «омикрон» пришел уже в достаточно иммунную популяцию, в отличие от исходного штамма, и он может оказаться на самом деле для неиммунных людей не слабее, это еще под вопросом, людей не иммунных, а просто он слабее для иммунных, чем уханьский штамм был для неиммунных, тогда все были неиммунные. Ксения Сакурова: Да, сравнивать действительно сложно. Давайте послушаем наших зрителей. С нами на связи Игорь из Москвы. Игорь, здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте, Игорь. Зритель: Здравствуйте. У меня вот вопрос вашему гостю. Вот я должен завтра вакцинироваться, значит, от COVID-19. Но сегодня вечером я иду в гости, мне предстоит выпить, вот. И я хотел узнать, это будет просто ослаблено действие вакцины или могут быть какие-то побочки опасные? Ксения Сакурова: Игорь, а вы так всерьез настроены, да, на сегодняшний вечер, ха-ха? Виталий Млечин: Ха-ха-ха. Зритель: Ну, придется. Ксения Сакурова: Понятно... Виталий Млечин: Ха-ха-ха. Понятно, да. Ксения Сакурова: Спасибо, спасибо. Михаил Юдович? Михаил Каган: Нет, никаких побочек не будет, то есть он не является таким средством, как средство для лечения алкоголизма, когда их сшибали... Знаете, человек не может выпить, потому что у него возникнут осложнения из-за взаимодействия лекарственного препарата с алкоголем. Здесь такого нет. Просто на самом деле, если вы выпьете слишком хорошую дозу, иммунная система будет работать слабее, потому что все-таки алкоголь не полезен для иммунной системы. Ксения Сакурова: То есть все-таки перед вакцинацией злоупотреблять не рекомендуете? Михаил Каган: Вообще в пандемию особенно не рекомендуется злоупотреблять, потому что все эти представления о том, что водка лечит, они ложные. Ксения Сакурова: Ха-ха. Михаил Каган: На самом деле ослабляется иммунитет, люди тяжелее болеют инфекциями. Алкоголики болеют тяжелее инфекционными болезнями вообще, даже банальными пневмониями. Виталий Млечин: Замечательное сообщение только что пришло из Ульяновской области: «Сделали прививки почти последние муж с женой, в итоге муж переболел на днях COVID даже незаметно, была температура и тут болела голова». И дальше большими буквами: «ВАКЦИНИРУЙТЕСЬ! Мы не верили», – вот хороший призыв. Ксения Сакурова: Да. Еще один звонок, Татьяна из Твери с нами на связи. Татьяна, здравствуйте. Виталий Млечин: Татьяна, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я по просьбе звоню, но сначала хочу первый вопрос задать, уж извините. У меня дети привилися, они в Питере живут, в июле месяце. Я им говорю: «Делайте ревакцинацию, время подошло», а они говорят: «У нас на год», – «Спутником V» привитые, молодые, 35 лет им. Я так думаю, я их убеждаю, чтобы сделали прививку. Виталий Млечин: Так. А почему они не хотят делать прививку? Зритель: Что у них, сказали, на год эта прививка. Виталий Млечин: А-а-а, понятно. Ксения Сакурова: Ага. Виталий Млечин: Понятно-понятно. Спасибо большое. Михаил Юдович? Михаил Каган: Нет, вы знаете, когда начиналась вакцинная кампания, когда мы еще не знали ничего о «дельте» и имели дело с классическим штаммом, на который вакцины действовали значительно сильнее, тогда было представление, что прививки хватит на год, может быть, ревакцинироваться надо будет один раз в год. Но потом, когда пришла «дельта», изменились представления, потому что стало очевидно, что иммунитета не хватает, через 6 месяцев он ослабевает. А «омикрон» еще более заразный штамм, и мы видим, что сейчас очень важно и ревакцинацию получать вовремя. Более того, скажем, в Великобритании сдвинуты сроки ревакцинации, рекомендуется ее делать начиная с 3 месяцев после вакцинации. И Татьяна Голикова, кстати, заявила о том, что, возможно, есть необходимость, особенно людям пожилым, ревакцинацию делать даже пораньше, чем это рекомендуется Минздравом сейчас, именно из-за того, что «омикрон» очень заразен, уходит от иммунитета и требует более высокого титра антител, более высокой напряженности других механизмов иммунитета. Поэтому это все надо делать, конечно, через 6 месяцев максимум. Виталий Млечин: Михаил Юдович, а по поводу ревакцинации, тоже много это обсуждалось, говорили некоторые специалисты о том, что ревакцинироваться одной и той же вакциной можно максимум один раз, а дальше она будет уже неэффективна. Вот как вы считаете? Ну и в связи с тем, что вот предлагают чаще ревакцинироваться, не станет ли это напрасным трудом, если слишком часто ревакцинироваться? Михаил Каган: Ну, вы знаете, на Западе, например, активно сейчас пропагандируют ревакцинацию именно мРНК-вакцинами, то есть Moderna или Pfizer, вне зависимости от того, прививался ли этими вакцинами раньше или вакцинами векторными, скажем, Johnson & Johnson либо AstraZeneca. То есть те, кто прививался Pfizer, ревакцинируются Pfizer или Moderna так же, то есть у них не ослабевает действие. Также вот мы точно знаем, что первая ревакцинация «Спутником», даже если им был привит, хорошо работает. Вторая ревакцинация уже у некоторых людей, кто вакцинировался в самом начале вакцинной кампании, приходят сроки... Ну, нет пока данных, что она слабее работает. Но у нас вот сегодня поступило сообщение, что начинается более массовое производство и «КовиВака», и «КовиВак» для ревакцинации после «Спутника» и после вот первой ревакцинации «Спутником» может хорошо подойти, я считаю, в нашей стране. Другой альтернативы здесь нет в России, поэтому надо пользоваться тем, что есть, и я считаю, что такой вариант возможен, ревакцинация «КовиВаком», в частности, вторая ревакцинация то есть. Первую можно делать «Спутником Лайт», как и было рекомендовано. Ксения Сакурова: А откуда вообще пошли вот эти разговоры о том, что вторая, третья ревакцинация могут быть неэффективны одним и тем же препаратом? Есть какие-то научные обоснования этому мнению? Михаил Каган: Ну, вы знаете, это касалось только векторных вакцин. Для мРНК-вакцин такого не было никогда, потому что там не возникает каких-то механизмов, которые могут препятствовать действию вакцины. А при векторных вакцинах мы знаем, что тот вирус, который приносит материал коронавируса в наши клетки и представляет его в итоге иммунной системе, против него тоже могут выработаться иммунные механизмы, и это может мешать вакцине подействовать с какого-то раза. Но при первой ревакцинации это не подтвердилось, потому что слишком быстро действует вектор, слишком быстро он проникает в клетки, и даже если антитела к нему существуют, они не успевают сильно помешать. Тем не менее все-таки эффективность может несколько снижаться с какого-то уже четвертого введения этого препарата. Потенциально это возможно, потенциально это возможно для векторных вакцин. Виталий Млечин: Из Оренбургской области пришло прекрасное сообщение только что: «Я работаю в киоске на вокзале, много работников болели COVID. Не болели и не болеют только пьющие бомжи. Постоянные жители вокзала, пьяные, голодные, ночуют на улице, и ничто их не берет. Мы все уверены, алкоголь предохраняет от COVID». Михаил Юдович, ну вот это наблюдение, основанное на практике, и вот скажите как врач, вот почему так происходит? Михаил Каган: Потому что сохранять жизнеспособность при таком образе жизни, как бомжи, могут только те, кто генетически наиболее устойчив. Большинство бомжей умирает рано, и те, кого видит представительница, работающая в киоске, – это те, которые прошли уже естественный отбор, это единицы из сотен умерших бомжей, понимаете? Просто есть люди, которые генетически более устойчивы, они могут пить ведрами алкоголь и не умирать. Но это не значит, что и с остальными это пройдет. Виталий Млечин: Понятно. Ксения Сакурова: Удивительно, что наука еще не занимается исследованием генов этих людей. Давайте еще послушаем зрителей. Лилия из Ульяновска с нами на связи. Виталий Млечин: Лилия, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Ксения Сакурова: Здравствуйте. Зритель: У меня к вам такой вопрос, будьте добры, ответьте. Мне 73 года, у меня гепатит C, это еще в молодости, со своим отрицательным резусом мне много переливали кровь, плазму, ну из-за выкидыша. И вот гепатит C всю жизнь. Мне можно сделать вакцину против COVID-19 или нет? Я очень боюсь, потому что боюсь по незнанию медицинскому, вдруг столкнутся два вируса. И еще, кроме того, много хронических болячек: холецистит, желудок, в общем, все ЖКТ больное... Ну вот такой вопрос, можно вакцинироваться или нет? Виталий Млечин: Понятно, спасибо. Сейчас ответим. Михаил Юдович? Михаил Каган: Вакцинироваться нужно. Два вируса могут столкнуться, только если вы заболеете COVID, потому что в вакцинах нет живого вируса, ни одна из них не содержит. И кроме того, вам надо лечить гепатит C, сейчас это излечимая болезнь, сейчас есть препараты. Просто надо попасть на это лечение, потому что, к счастью, есть эффективная терапия гепатита C. Ксения Сакурова: Еще один звонок. Виталий Млечин: Приморье с нами на связи, Олег. У вас уже вечер, добрый вечер. Зритель: Добрый вечер, Михаил Юдович. Мне 70 лет, я из Приморья. 17 декабря «Спутником» произвел ревакцинацию. Все было нормально, без температуры, как обычно. На вторые сутки начала подниматься небольшая температура, 37,8, продержалась 2 дня, потом температура нормализовалась, 36,6, но пропало обоняние. Запах не чувствую, а вкус ощущаю, сладкий, соленый. Ну, я сразу заволновался, завтра беру делать ПРЦ. Или, возможно, наслоение какое-то было у меня вакцины и, может быть, какая-то простуда или как? Может ли это быть так или нет? Там один случай на тысячу или даже больше. Виталий Млечин: Ага, спасибо большое. Ксения Сакурова: Спасибо большое. Михаил Каган: Мы знаем, что ревакцинация поднимает иммунитет не в первые несколько дней, а как минимум неделя нужна, а для первичной вакцинации нужно значительно больше времени. Поэтому, конечно, вы можете заболеть просто острыми респираторными заболеваниями другими, от них вакцинация от COVID вообще не защищает, и при них тоже может быть некоторое снижение обоняния, потому что заложенность носа возникает. Кроме того, есть реальная возможность заболеть и коронавирусной инфекцией, потому что мы знаем, что от новых штаммов полной защиты, от самого факта инфицирования вакцина не дает. Она дает хорошую защиту от тяжелого течения и от летального исхода, для этого мы в основном вакцинируемся. Поэтому заболеть реально, и надо, естественно, сделать тесты, раз возникли такие симптомы. Виталий Млечин: Ага. Из Кемеровской области спрашивают, можно ли будет сделать прививку младшему сыну, 12 лет, у которого диагноз хондродистрофия, карликовый синдром. Михаил Юдович, это является противопоказанием? Михаил Каган: Нет, конечно, это абсолютно не является противопоказанием к вакцинации, ее можно сделать. Единственное, просто, если у него маленькая масса тема из-за того, что он низкого роста, надо посмотреть... Там старше 12 лет детям делают, в общем-то, одну и ту же дозу, поэтому она достаточно низкая. Я думаю, что можно вполне сделать невзирая ни на что. Виталий Млечин: Спасибо. Ксения Сакурова: Еще вопрос от нашего зрителя из Московской области на SMS-портал пришел: «Добрый день. После первой прививки заболела COVID, вторую не делала, прошло полгода. Что нужно делать, ревакцинацию однокомпонентной вакциной или вакцинироваться по новой?» Михаил Каган: Ну, после заболевания ведь рекомендуют «Спутником Лайт», но можно и «Спутником V», естественно. Зависит во многом от факторов риска, от возраста. Сейчас в связи с тем, что «омикрон» надвигается, все-таки я считаю, что людям 65+ лучше ревакцинироваться полным «Спутником», с моей точки зрения. Потому что «омикрон» предъявляет более высокие требования к напряженности иммунитета из-за того, что он все-таки уклоняется от части иммунных механизмов, которые вырабатываются вакциной, поэтому нужно, чтобы других механизмов иммунитета было больше. Полный «Спутник», естественно, даст... есть шансы, что он даст более высокий иммунитет. Ксения Сакурова: С нами на связи Татьяна из Иркутска. Татьяна, здравствуйте. Виталий Млечин: Татьяна, добрый день. Зритель: Здравствуйте! Татьяна из Иркутска беспокоит. Хотела бы проконсультироваться у Михаила Когана по поводу прививки. Дело в том, что у моего мужа очень много заболеваний: почки наполовину работают, венозная недостаточность нижних конечностей, давление, подагра, удалена щитовидка, он принимает гормоны, сахарный диабет, полинейропатия диабетическая. И вот стоит остро вопрос, можно ли прививаться, как будет реагировать организм и какой вакциной, если да. Будьте добры, ответьте, пожалуйста. Виталий Млечин: Спасибо, что позвонили. Михаил Юдович, тут полный набор вообще, конечно, заболеваний очень большой. Михаил Каган: При таком наборе заболеваний нужно обязательно прививаться, потому что COVID очень опасен, а от «омикрона» будет очень тяжело спрятаться, тяжелее, чем от всех предыдущих штаммов, из-за того, что он просто чрезвычайно заразен, его заразность сравнивают с корью, ну это невероятно высокая заразность, просто невероятно. Вот в Соединенных Штатах, например, распространение «омикрона» называют лесным пожаром, то есть... Поэтому это нужно делать, и не должно ничего быть особого, бояться не надо, надо полноценным «Спутником» прививаться. Виталий Млечин: А как-то, может, не знаю, как-то обезопасить себя, вот хотя бы для успокоения, как-то обследоваться, убедиться, что нет какой-то острой фазы заболевания? Михаил Каган: Нет, имеют значение только острые инфекционные заболевания либо если есть какие-то аутоиммунные заболевания, если они находятся в стадии обострения. Но из перечисленных аутоиммунных заболеваний не было, просто есть хронические заболевания, которые необходимо контролировать, естественно. То есть не надо идти на вакцинацию, когда у тебя гипертонический криз и ты нуждаешься в экстренной помощи от гипертонии. Надо просто контролировать свои болезни и найти момент, когда все находится под контролем, и идти. Потому что понятно, что вакцина – это стресс, понимаете. Если вы находитесь в гипертоническом кризе, любой стресс дополнительный может его усилить. Надо просто препаратами отрегулировать. Или, если у вас декомпенсация сахарного диабета и крайне высокий сахар и вы нуждаетесь просто в неотложной помощи по сахарному диабету, конечно, в этот период никто не вакцинирует. Но мы прекрасно знаем, что современная медицина обладает возможностью контролировать все перечисленные болезни. В стабильном состоянии надо прийти и сделать вакцину, она показана такому человеку, для него COVID очень опасен, в том числе «омикрон», который вроде как помягче, но он недостаточно мягок для такого человека. Ксения Сакурова: Маргарита из Москвы с нами на связи. Маргарита, здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте, Маргарита. Зритель: Добрый день. Я бы хотела задать вопрос доктору. У меня аутоиммунный тиреоидит. 2 ноября я сделала ревакцинацию «Спутником V», это четвертая, значит, прививка. И после этого через 3 недели пошла сдала анализы, эти 3 недели очень, температуры не было, но слабость жуткая и до сих пор. Сдала анализы, значит, у меня антител 100 всего-навсего, но зато ТТГ повысилось до 14. И вот теперь я не знаю, как мне дальше быть, что делать. То есть прививка, получается, мне никакой пользы не принесла, а только повысился ТТГ. Виталий Млечин: Так. Ксения Сакурова: Давайте у доктора спросим. Михаил Юдович, вот если такой невысокий уровень антител после прививки, можно ли считать, что она не принесла пользы? Михаил Каган: Нет, нельзя считать, потому что не только антитела имеют значение и не только те антитела, которые определяются тестами. У иммунитета много механизмов. А то, что возникло явление гипотиреоза, то есть сниженной функции щитовидной железы, ну это могло быть просто результатом течения болезни. Здесь просто нужно обратиться к эндокринологу и решить, нужно ли применять заместительно препараты, то есть Л-тироксин, скажем. Ксения Сакурова: Я не могу не спросить еще по поводу нового препарата. Очень много у нас надежд было, у наших зрителей, на все-таки лекарство от коронавируса. Вот вчера была новость о том, что Минздрав зарегистрировал новый препарат для его лечения, называется он «МИР-19». Михаил Юдович, что мы про него сейчас знаем? И насколько это может стать действительно спасением для тех, кто все-таки заболел? Михаил Каган: Ну, я хочу просто добавить, что сегодня одобрен, скажем, в Соединенных Штатах такой препарат, как паксловид и молнупиравир, то есть это тоже противовирусные препараты совершенно новые. Про «МИР-19» мы знаем только то, что говорит производитель, публикаций никаких не было, никаких научных данных пока представлено не было, что жаль. «МИР-19» относится к новому классу препаратов, это так называемые... Сама аббревиатура «МИР» означает «малые интерференционные РНК», то есть так она расшифровывается. И особенность этого препарата в том, что он мешает репликации вируса, точно так же как мешают репликации те препараты, которые сегодня зарегистрированы в Соединенных Штатах. Но там есть публикации и можно сказать о том, что, скажем, паксловид обнадеживает, потому что на самом деле очень хорошие результаты получены, это опубликовано, представлено научное исследование. Про «МИР-19», к сожалению, научных исследований нет, поэтому мы не можем вот так вот объективно судить о его эффективности. Будем надеяться, что он будет эффективен. Но особенностью всех этих препаратов является то, что их необходимо применять в момент репликации вируса, то есть чем раньше от появления первых симптомов, тем лучше. А все-таки их применяют тогда, когда уже COVID подтвержден лабораторно, поэтому повышается значимость быстрого и доступного существования тестов, для того чтобы в первые дни болезни можно было подтвердить заболевание и начать вот такую вот этиотропную терапию, этиотропную противовирусную терапию. Когда уже проходит 5–7 дней, уже малоэффективны эти препараты. Виталий Млечин: Понятно... Ксения Сакурова: Еще один звонок успеем принять. Виталий Млечин: Да, обязательно. Ксения Сакурова: Николай из Иркутска. Николай, здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте, Николай. Зритель: Здравствуйте. Да, меня зовут Николай, город Иркутск. У меня вопрос, не только у меня, у собеседников, возникает такой вопрос. Как вы можете объяснить тот факт неоспоримый, у нас каждый день все больше вакцинированных, и параллельно же увеличивается количество заболевших, хотя параллель должна быть совершенно другой... Виталий Млечин: Не увеличивается, уже достаточно долго не увеличивается. Ксения Сакурова: Нет, она падает, вот мы каждый день начинаем, собственно, тему с того, что мы читаем статистику оперативного штаба, и хоть медленно, но все-таки заболеваемость падает. Виталий Млечин: Количество заболевших вот весь месяц, на протяжении месяца падает. Но вы задавайте, пожалуйста, вопрос. Зритель: Все, у меня больше нет вопросов. Виталий Млечин: А, понятно. Ксения Сакурова: Отлично, мы ответили сами. Виталий Млечин: Понятно, спасибо. Ксения Сакурова: Но все-таки, Михаил Юдович, возвращаясь к вопросу, оттолкнемся от него. Вот кажется, что при том количестве вакцинированных и переболевших у нас уже должен быть иммунитет тот самый коллективный. Кажется, уже столько людей переболело и столько уже вакцинировалось, что по крайней мере в крупных городах, где этот процесс идет явно активнее, чем в небольших, в той же Москве, кажется, что мы уже должны прийти к этому иммунитету коллективному. Или сейчас мы вообще, в принципе это понятие забываем в связи с тем, что у нас новый штамм и все по-другому работает теперь? Михаил Каган: Нет, мы это понятие не забываем, но слово «кажется» является очень верным, потому что на самом деле пока у нас все-таки низкий уровень коллективного иммунитета. И вот по данным официального штаба, где все-таки суммируется количество вакцинированных и тех, кто официально признан заболевшим, потому что дал положительные тесты, где-то 58% у нас оценивается так коллективный иммунитет. Это, конечно, на самом деле, может быть, и больше, потому что, конечно, большое количество неучтенных людей, кто болел нетяжело и не делал тесты. Но все-таки десятки миллионов человек у нас еще есть, не имеющие иммунитета, и это очень много и вполне достаточно для вируса. Но я хочу сказать другое. Вы знаете, на самом деле несмотря на то, что у нас высокий уровень смертности, тысяча человек в день по-прежнему умирает или близко к этому, смертность была бы намного выше. Спасено огромное количество людей на самом деле вакцинацией. Более того, если бы вакцина существовала с самого начала пандемии, были бы спасены десятки и сотни тысяч людей. Поэтому вот уже хватит из пустого в порожнее все это обсуждать, потому что... Меня просто удивляет вот этот вот факт непринятия вакцинации, да просто ну какое-то массовое сумасшествие, вы знаете. Потому что на самом деле повезло, что удалось так быстро создать вакцины эффективные, которые значительно снижают смертность и тяжелое заболевание, и такое сопротивление до сих пор... Когда люди видят, что происходит, видят огромное количество пострадавших среди своих близких, среди друзей и все равно колеблются, вот какие-то у них в голове туман, не поймешь, о чем они думают, при том что вакцины просто одно из самых безопасных медицинских препаратов, существующих в природе. Потому что они же делаются однократно, ну двукратно, ну трехкратно, в то время как таблетки многие мы пьем годами, понимаете, это же совершенно разная экспозиция, совершенно разная экспозиция. Вакцины... Малобезопасные препараты вообще, они вот, если мы говорим вообще о всех препаратах медицинских, включая огромное количество лекарств, применяемых через рот или там в инъекциях, вакцины – самые безопасные препараты, самые безопасные, наименьший процент опасных осложнений именно от них. В отношении других лекарств нет такого предубеждения, понимаете, хотя они обладают более серьезными потенциальными побочными эффектами. Виталий Млечин: Спасибо, спасибо большое. Ксения Сакурова: Спасибо огромное. Виталий Млечин: Михаил Каган, ведущий научный редактор сервиса vrachu.ru, заслуженный врач. У нас очень много сообщений, на которые мы не успели, к сожалению, ответить. Наши коллеги продолжат сегодня обсуждать коронавирус после 6 вечера, пожалуйста, позвоните и напишите еще раз. Всем, конечно, к сожалению, мы ответить не можем, но мы очень стараемся.