Коронавирус. Главное. Количество заболевших и умерших - на исторических максимумах

Александр Демьянчук/ТАСС
Гости
Сергей Вознесенский
кандидат медицинских наук, доцент кафедры инфекционных болезней РУДН
Владимир Климанов
директор Центра региональной политики РАНХиГС, доктор экономических наук

Виталий Млечин: Программа «ОТРажение» в прямом эфире «Общественного телевидения России» продолжается, по-прежнему здесь Ксения Сакурова и Виталий Млечин. И...

Ксения Сакурова: И мы продолжаем, да, и впереди у нас еще четыре интересных темы. Новый час начинаем с главной темы этого года, с коронавируса.

Виталий Млечин: Естественно.

Количества заболевших и умерших на исторических максимумах. В регионах новые ограничения, самые распространенные – это QR-коды с информацией о прививке или перенесенной болезни, без которых в общественное место не пустят, и обязательная вакцинация, но не для всех, а только для определенных профессий.

Ксения Сакурова: Но почему-то пока все это не помогает. Почему? И к чему нам нужно готовиться дальше? Обо всем этом мы будем говорить, конечно же, вместе с вами. И приглашаем сюда к нам нашего эксперта, сегодня с нами Сергей Вознесенский, кандидат медицинских наук, доцент кафедры инфекционных болезней РУДН. Добрый день.

Виталий Млечин: Сергей Леонидович, здравствуйте.

Сергей Вознесенский: Здравствуйте, Ксения, Виталий.

Виталий Млечин: Что можно сказать вот сегодня? Это ближе мы к пику все-таки четвертой волны или сильно посередине, или сильно больше будет? Как вы считаете как специалист?

Сергей Вознесенский: Вы знаете, к сожалению, оптимистичных прогнозов на сегодняшний день я не дам. Каждый день мы видим рекорды, и это касается по количеству новых случаев инфицирования и, самое неприятное, по количеству летальных исходов. Сказать о том, что мы будем чего-то положительного видеть в ближайшие дни, к сожалению, мы не можем.

С чем это может быть связано? Самое первое – это то, что мы вступили в осенне-зимний период, в сезон ОРВИ, когда большинство людей не гуляют на улице, а собираются либо в школе, либо в институте, либо в рабочем коллективе, либо в других закрытых помещениях. И если у нас есть люди, восприимчивые к инфицированию, то, к сожалению, эпидемические цепочки продолжаются. Поэтому в ближайшее время, к сожалению опять же скажу, ничего оптимистического нас, скорее всего, не ждет.

Виталий Млечин: Сергей Леонидович, казалось бы, коронавирус уже с нами достаточно долго, уже 1,5 года, в общем-то, и все говорят о том, что надо все-таки как-то заботиться о себе, носить маску, стараться не контактировать с теми, у кого явные симптомы простуды. И вот, казалось бы, это должно уберечь и от коронавируса, и от других заболеваний, которые воздушно-капельным путем передаются, но не уберегает. Вот что мы делаем не так?

Сергей Вознесенский: Вы знаете, все эти меры, как вы правильно сказали, за 1,5 года каждый из нас прекрасно освоил. Но одно дело знать, а другое дело выполнять либо ответственно, либо чисто формально. К сожалению, очень многие из нас, что касается масок, носят их или на подбородке, или в кармане, надевают их только для проверяющих и еще с какой-то другой целью, но не с целью защитить себя. То же самое и с источниками инфекции. Если вот в самом начале, на заре пандемии, человек если чувствует какие-то первые симптомы, чаще всего оставался на самоизоляции, какой-то его внутренний стержень останавливал от того, чтобы посещать работу, учебу и т. д. Сейчас, к сожалению, некоторые не самые ответственные с симптомами респираторного заболевания продолжают посещать коллективы и заражать.

И то же самое касается вакцинации. На самом деле самое неприятное, что у нас есть, – мы первая страна, которая зарегистрировала вакцину, но на сегодняшний момент среди списка стран по темпам вакцинации мы далеко не в первой десятке, а где-то, по-моему, 80–90-е места. 40 миллионов среди нас вакцинированных – это много или мало? Вот если абсолютные показатели, то да, много, но не стоит забывать, что нас 145 миллионов, и количество невакцинированных и не переболевших – это, к сожалению, тот пласт, который может встречаться с инфекцией с угрозой и для своего здоровья, и для заражения окружающих.

Ксения Сакурова: Ну вот что удивительно, при всем при этом, если сравнивать нынешнюю волну с предыдущими, все-таки мы к ней подошли с гораздо бо́льшим коллективным иммунитетом, ну это факт. За это лето количество людей, которые провакцинировались, все-таки выросло…

Виталий Млечин: И переболели.

Ксения Сакурова: И переболели, соответственно, тоже. То есть, казалось бы, у нас все-таки эта иммунная прослойка должна быть ну немножко потолще и мы должны к этой новой волне, казалось бы, ну с точки зрения логики, подходить более подготовленными и болеть меньше. Но почему-то логика здесь не работает. Почему?

Сергей Вознесенский: Я бы не сказал, что не работает. Если мы опять же возьмем начало пандемии, начало эпидемии коронавируса в России, то в основном тогда количество инфицированных приходилось на крупные города, Москва тогда занимала больше половины. Сейчас мы видим, среди 29 тысяч с лишним инфицированных москвичей только 5 тысяч, то есть потихоньку эпидемия распространяется по менее крупным населенным пунктам, в которых, как вы правильно сказали, иммунная прослойка несколько меньше. Поэтому где-то стало лучше, но есть еще, к сожалению, территории и люди, которые могут быть инфицированы.

Нам стало гораздо легче в плане того, что у нас по всем регионам стало гораздо больше коек, на которые могут поступить людей, нуждающиеся в стационарной медицинской помощи. Если опять же вернуться к началу, это были серьезные проблемы, когда не хватало ни палат, ни специалистов, ни приборов искусственной вентиляции легких. Сейчас обеспечение и техническим, и медицинским персоналом, и препаратами, которые существуют для борьбы с эпидемией, у нас гораздо больше всего вот этого в нашем арсенале. Поэтому мы на это уже не смотрим с паническим настроением, мы готовы на тяжелую работу. Но задача каждого из нас с вами – облегчить работу медикам, не только о своем здоровье беспокоиться.

Виталий Млечин: Сообщение из Татарстана: «Обидно, что предупредили за пару дней до введения ограничительных мер. У многих людей всего несколько дней осталось до второй прививки, а потом еще 10 дней до кода», – ну, в принципе можно было и пораньше чуть-чуть привиться, не дожидаясь ограничений… Но вообще что сейчас в Татарстане происходит, узнаем от Лилии, она до нас дозвонилась. Лилия, здравствуйте.

Зритель: Добрый день, здравствуйте.

Ксения Сакурова: Здравствуйте.

Виталий Млечин: Насколько жесткие сейчас ограничения у вас?

Зритель: Ну вот, например, мои родители, поскольку они не привиты, они не могут выйти из дома без жесткой необходимости, а жесткая необходимость заключается, это либо выгул собак, вынести мусор, ну и, конечно, дойти до поликлиники, чтобы привиться. И вот насколько я знаю, уже с утра сегодня огромные очереди в поликлиниках, все побежали прививаться, и вы понимаете, что это тоже не есть хорошо для людей, потому что это и массовость, и скопления.

Меня интересует больше другое. Я очень тщательно слежу за статистикой, которую оперштаб ежедневно публикует. И в принципе на многомиллионный Татарстан буквально 100 человек, вот сегодня была информация, 100 заболевших, и при всем при этом такие ограничительные меры. Значит, где-то что-то недоговаривают, скорее всего, и на самом деле ситуация гораздо хуже. Я вот, собственно, наверное, поэтому и звоню, чтобы понять, что же происходит на самом деле, потому что переживаю и за родителей, и за своих близких, что делать, как все-таки реагировать на данную информацию, 100 заболевших на многомиллионный Татарстан, а ограничения, как будто у нас уже пандемия, пора вводить локдаун.

Виталий Млечин: А почему ваши родители не привьются?

Зритель: Мои родители не прививаются в силу того, что есть хронические заболевания, вот. Но медотвод получать – это тоже ходить по поликлиникам в это время, хотя вся моя семья привита, и муж, и братья, и сестры, но вот родители… Но, в общем-то, они жители сельской местности, в город особо не выезжают, но тем не менее.

Виталий Млечин: Понятно.

Ксения Сакурова: Спасибо.

Виталий Млечин: Спасибо вам большое, что позвонили и рассказали. Ну, кстати, в моем понимании, может быть, оно и к лучшему, что ограничительные меры вводятся заранее, не когда все уже заболели, а когда заболело еще немного людей и можно как раз остановить распространение инфекции. Скажите, пожалуйста, это правильная логика, Сергей Леонидович? Или действительно, раз вводят ограничения, значит, уже все плохо, вот то, о чем нам зрители наши говорят?

Сергей Вознесенский: Я постараюсь Лилии ответить на ее вопрос. Администрации конкретных территорий придерживаются, на мой взгляд, следующей точки зрения. Первое – это когда все плохо, когда все койки, развернутые под коронавирусную инфекцию, заполнены, это прямая причина вводить самые жесткие ограничения, которые могут только быть. Второе: мы уже с вами говорили сегодня о том, что эпидемия у нас не один месяц, а уже полтора года, и, к сожалению, власти знают, чем это может быть чревато в последующем. Если уж мы говорим о цифрах, то давайте возьмем цифру, 1 человек. Один человек умерший – это уже трагедия. Если мы это можем предотвратить, то задача любой администрации любого региона – сделать все возможное, чтобы эту одну-единственную человеческую жизнь спасти. Поэтому, я думаю, власти Татарстана придерживаются именно этой точки зрения, стараться минимизировать любые потери, которые могут быть связаны с коронавирусной инфекцией.

Поэтому рекомендация для Лилии и ее членов семьи все-таки постараться вакцинироваться. Хронические заболевания – это не противопоказание для вакцинации, только хронические заболевания с обострением этой болезни на сегодняшний момент и то временное противопоказание. Но, к сожалению, тут есть и обратная логика: если ваши родственники с хроническими заболеваниями не дай бог заразятся, то у них есть вероятность более тяжелого течения заболевания. Поэтому welcome все на вакцинацию.

Ксения Сакурова: Давайте послушаем Тамару из Московской области. Тамара, здравствуйте.

Виталий Млечин: Здравствуйте, Тамара.

Зритель: Здравствуйте, здравствуйте.

Я врач в прошлом советской школы, инфекционист, сдавала госэкзамен вашему Тюрину, училась во втором меде. Я за обязательную вакцинацию. Почему не проведут референдум? Я второй год сижу дома, у меня абсолютное противопоказание против прививки, но как только появился «ЭпиВак», я тут же сама сделала. Ну как же? Ну надо народ как-то… Я не знаю, уговорить наш народ нельзя. Я вас умоляю памятью Тюрина, сделайте, добивайтесь обязательной вакцинации. Мы не победим пандемию так, вы же сами знаете, как боролись с оспой в мире.

И еще вопрос. Против кори когда контакт бывает, делают же вакцину контактным, а что, нельзя делать контактным «Спутник V»?

Виталий Млечин: Поясните, пожалуйста, может быть, не все наши зрители понимают, о чем речь, – что значит контактным?

Сергей Вознесенский: Я все понял.

Зритель: Ну вот если в семье заболел человек COVID…

Виталий Млечин: Так…

Сергей Вознесенский: Позвольте я.

Ксения Сакурова: Да, Сергей Леонидович, вы сказали, что вы поняли.

Сергей Вознесенский: Большое спасибо Тамаре за такой эмоциональный призыв. Я думаю, очень многие на него откликнутся, во всяком случае…

Виталий Млечин: Да, мы присоединяемся к Тамаре в этом и призываем всех сделать прививку.

Сергей Вознесенский: Сердечно этого желаю.

По поводу вакцинации от кори. Вакцина от кори у нас имеется не один десяток лет. У любого лекарственного препарата есть показания и противопоказания. Так вот при вакцинации от кори есть такой пункт в инструкции, что люди, находящиеся в контакте с инфицированным корью, должны быть вакцинированы не позднее чем за 72 часа, если они ранее не были вакцинированы. Для профилактики коронавирусной инфекции ни у одного препарата, вакцины, которые зарегистрированы в России, такого пункта нет.

С чем это может быть связано? При кори все-таки довольно-таки длительный инкубационный период, который растягивается до 3 недель. При коронавирусной инфекции все происходит гораздо быстрее, средняя продолжительность инкубационного периода тут 5–8 дней. Поэтому я не уверен, что в ближайшей перспективе появится такое показание в инструкции к применению. Поэтому рекомендация все та же – не дожидаясь контакта, а лучше прямо сегодня идти и вакцинироваться. Тем более в подавляющем большинстве регионов ситуация с обеспеченностью вакцинами, насколько я понимаю, довольно-таки оптимистичная.

Виталий Млечин: Очень много сообщений: «Прививались – болеем. Вторую неделю оба с мужем болеем COVID. В поликлинику не можем дозвониться, на горячей линии сказали идти самим. С температурой 38,7 пришли, сдали мазки, сделали КТ, сейчас снова дозваниваемся – бесполезно». Вот, еще раз, оба были привиты, это Кировская область.

Звонок послушаем. Валентина из Ялты.

Ксения Сакурова: Из Ялты, да.

Виталий Млечин: Здравствуйте, Валентина.

Зритель: Здравствуйте. Рада с вами пообщаться.

Виталий Млечин: Спасибо, мы тоже.

Зритель: Я живу в Ялте в Крыму. Мне 81 год. Сейчас нам, значит, ввели такую меру, что лица старше 65 лет должны пройти, это самое, их лишили, нас лишили льготного проезда, чтобы мы, значит, не посещали магазины. Я считаю, что это неправильно. Вот я, например, привита дважды, привита от гриппа, собираюсь делать ревакцинацию, и много моих, значит, знакомых сделали точно так же, как и я. Почему же нас лишают вот этого льготного проезда? Сделайте вход в магазины большие по вот этим… У меня, например, есть справка о том, что я привилась. Вот сделайте вы вход в магазины, вход в автобусы. Но людей, которые привиты, не лишайте какого-то… Защищенные, как говорится, это самое, люди…

Ксения Сакурова: Да, мы поняли.

Виталий Млечин: Понятно. Спасибо.

Ксения Сакурова: Спасибо большое, Валентина.

Виталий Млечин: Во-первых, вы молодец, что вы сделали прививку, ревакцинировались. Во-вторых, спасибо, что позвонили и рассказали об этом.

Ксения Сакурова: Сергей Леонидович, ну правда ведь нелогично? Человек сделал все что мог для того, чтобы защитить себя, но его как бы заставляют сидеть дома, поскольку его лишают права на льготный проезд. Насколько это разумная мера?

Сергей Вознесенский: Я полностью согласен с Валентиной. И тут, мне кажется, уже вопрос не к медикам, а вопрос к администрации того территориального образования, где она проживает. В подавляющем большинстве регионов исключения сделаны именно для тех лиц, кто либо переболел не позднее 6 месяцев назад, либо вакцинирован и у него действует сертификат. Так вот в том случае, если имеются QR-коды, все эти ограничения абсолютно, на мой взгляд, высосаны из пальца, тем более Валентина большая умничка, она вакцинирована и от гриппа. Она сделала все зависящее от человека, чтобы не напрягать ни систему здравоохранения, ни осложнять себе здоровье. Поэтому я надеюсь, что нас слышат органы, которые представляют из себя власть, и внесут вот эти вот коррективы, потому что иначе это лишено какого-то смысла.

Ксения Сакурова: Ну а может быть, перестраховаться и стоит? Все-таки вот и нам пишут очень многие, мы знаем прекрасно, что прививка не дает 100%-й гарантии того, что человек не заболеет, у нас президент сам себя на карантин отправил, будучи вакцинированным, потому что он был в контакте с заболевшим человеком…

Виталий Млечин: …но сам не заболел.

Ксения Сакурова: Сам не заболел, но тем не менее. То есть такая возможность хоть и небольшая, но существует. Может быть, все-таки на самом деле людям старшего возраста стоит себя поберечь и лишний раз не выходить куда-то в массовые скопления людей, даже если они сделали прививку?

Сергей Вознесенский: Среди тех лиц, которые сейчас поступают в стационары, есть и переболевшие, и вакцинированные. Но чаще они болеют, во-первых, легче, во-вторых, они болеют быстрее, и вероятность каких-то неблагоприятных осложнений у них гораздо меньше. Поэтому всем тем, кто привит или переболел не так давно, я бы все-таки не рекомендовал полностью уходить на самоизоляцию, но при этом не исключать меры неспецифической профилактики других респираторных инфекций. К сожалению, не гриппом и не COVID-19 ограничивается этот список, есть еще огромное количество других вирусов, которые относятся к ОРВИ и которые также в осенне-зимний период расцветают бурным цветом. Поэтому всем тем, кто вакцинирован, с ношением средств индивидуальной респираторной защиты в общественных местах, я думаю, вполне можно разрешить появляться, это вполне объяснимо с научной точки зрения.

Виталий Млечин: Валентина из Пермского края нам звонит. Валентина, здравствуйте.

Зритель: Алло, здравствуйте.

Ксения Сакурова: Здравствуйте.

Зритель: Я хочу задать вопрос. В общем, я вакцинировалась, первую прививку я сделала в апреле месяце, вторую в мае. И вот я хочу сейчас задать вопрос – ревакцинацию мне после первой делать или после второй? А то непонятно, кто говорит после первой, кто говорит после второй.

Ксения Сакурова: Спасибо.

Виталий Млечин: Спасибо большое, очень хороший, очень важный вопрос. Давайте на него ответим.

Ксения Сакурова: Откуда отсчитывать? Сколько отсчитывать месяцев для ревакцинации и откуда, от первой прививки или от второй?

Сергей Вознесенский: Вакцинация подразумевает двукратное введение препарата. То есть когда человек получает первую дозу, он не вакцинирован. После получения второй дозы отсчитываем минимум 6 месяцев и после этого идем на ревакцинацию.

Ксения Сакурова: То есть именно после второй дозы препарата, когда уже весь процесс завершен. Спасибо большое. Сергей Вознесенский был с нами на связи, кандидат медицинских наук, доцент кафедры инфекционных болезней РУДН.

А мы приглашаем к беседе Владимира Климанова, директора Центра региональной политики РАНХиГС, доктора экономических наук. Владимир Викторович, здравствуйте.

Виталий Млечин: Владимир Викторович, здравствуйте.

Владимир Климанов: Здравствуйте.

Виталий Млечин: Мы, к сожалению, сейчас не сможем Владимира Викторовича увидеть, мы побеседуем с ним по телефону.

Владимир Викторович, понятно, что, в общем, очень непростая ситуация с коронавирусом, вводятся новые ограничения. Пока, к счастью, о полном локдауне не идет речь, но тем не менее понятно, что любое ограничение, даже небольшое, сказывается на экономике, которая сейчас и без того в не самом хорошем состоянии. Вот с точки зрения специалиста-экономиста как это все скажется сейчас на нашей жизни?

Владимир Климанов: Безусловно, любой локдаун приводит к замедлению роста экономики или вообще к замедлению производства. Мы понимаем, что он бьет неравномерно по разным отраслям. Есть отрасли сферы услуг, у которых фактически деятельность сводится к самому минимуму, для них это действительно самая большая печаль, если будет введен локдаун. Мы это видели раньше по деятельности ресторанов, по деятельности учреждений услуг, по ряду других отраслей.

Но для кого-то локдаун не создает таких ограничений, а, наоборот, дает возможности даже развиваться. Как говорится, кому война, а кому мать родная, есть такая пословица, и вот локдаун, к сожалению, тоже иногда дает преимущество, допустим, службе курьерской, различного рода интернет-провайдерам, которые связаны с дистанционными формами предоставления услуг, здесь может быть плюс. Но в целом, конечно, это замедление экономики, и никакому руководителю региона или страны не хочется вводить локдаун, потому что это сокращение доходов населения, сокращение производства, сокращение поступлений в бюджет – ну кому такое будет хотеться?

Ксения Сакурова: При этом мы до сих пор пожинаем последствия глобального локдауна, когда очень многие производства во всем мире были остановлены, были нарушены логистические цепочки, и мы до сих пор не можем остановить инфляцию, которая растет в том числе и поэтому тоже. Мы вообще выдержим еще один локдаун, локальный ли, общемировой ли? Наша российская экономика вообще в состоянии с этим справиться?

Владимир Климанов: Ну, как показал опыт предыдущего локдауна, мы достаточно гибки все-таки к тому, чтобы справиться с такими глобальными вызовами, в том числе вот совершенно неожиданные, которые пришли в прошлом году. Но, с другой стороны, нужно тоже помнить, что это действительно вызов не только для российской экономики, а для мировой экономики, почти все страны мира в прошлом году наращивали объем государственного долга, поскольку при падающих доходах нужно было увеличивать расходы бюджета, в том числе на антикризисные и антиковидные мероприятия. Во всех странах не удалось удержать инфляцию в заданных рамках, правда, рамки у всех стран разные, где-то они ниже, но все равно, так сказать, вот это таргетирование тоже провалилось. И поэтому это такой глобальный процесс, здесь российская экономика будет вести себя во многом так же, как и экономики других стран. То есть если это будет глобальный удар, то он ударит, наверное, по большинству стран мира, не только по нам.

Виталий Млечин: Давайте послушаем Сергея из Новороссийска, он до нас дозвонился. Сергей, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Ксения Сакурова: Здравствуйте.

Зритель: Можно говорить?

Ксения Сакурова: Да, слушаем вас.

Виталий Млечин: Да, вы в эфире, говорите, пожалуйста.

Зритель: Скажите, пожалуйста, почему работающих пенсионеров, как в том году, в 65+ не переводят на больничные? Спасибо.

Ксения Сакурова: Да, спасибо большое за вопрос. Ну, я думаю, что, наверное, Владимир Викторович вряд ли сможет ответить, почему именно такие решения принимаются… Владимир Викторович, вы можете как-то прокомментировать?

Владимир Климанов: Вы знаете, я могу только отметить, что ситуация 2021 года в корне отличается от той, которая была весной 2020-го. Если мы помним март – апрель 2020 года, то тогда были введены федеральные ограничения, они уже легко транслировались на региональный уровень, поскольку федерация взяла на себя ответственность объявить неработающими днями вначале неделю в марте, потом ее продлили до мая. Здесь вполне были оправданы действия те, которые делались на региональном уровне.

А сейчас ситуация другая, федерация не вводит ограничения, поскольку, во-первых, мы научились как-то преодолевать эти сложности, понимаем масштаб их опасности, а с другой стороны, в каждом регионе ситуация выглядит по-разному, поэтому это отдано на откуп региональным властям, которые, конечно, неохотно идут на непопулярные решения, не готовы вот к таким резким часто действиям, которые будут приводить в том числе к потерям бюджета и к каким-то еще негативным последствиям. Здесь можно только посочувствовать губернаторам. Появился даже такой термин «вынужденная децентрализация», то есть у губернаторов появилось вроде бы больше полномочий, но совсем не по тем временам, по которым они хотели бы ее иметь.

Виталий Млечин: Владимир Викторович, понятно, что, в общем, в краткосрочной перспективе потери от локдауна, от любого вида ограничений понятны: если что-то где-то закрылось, люди не получили прибыль, не получили зарплату, соответственно, экономика замедляется. Но в долгосрочной перспективе эффект от коронавируса… То есть если, условно говоря, не вводить локдаун, если не останавливать производство, торговлю и т. д., большее число людей заразится, большее число людей, соответственно, умрет, к сожалению, и, соответственно, экономика же тоже потеряет. Вот в долгосрочной перспективе не подсчитан ли этот эффект, что выгоднее с точки зрения экономики, ввести локдаун жесткий, но временный, или не вводить и потом, соответственно, пожинать плоды большего количества заражений?

Владимир Климанов: Здесь есть проблема, которая в прошлом году тоже была выражена в разных моделях поведения даже внутри Европы. Мы помним, что в Великобритании первоначально локдаун не вводился, в Швеции он не вводился вообще очень долгое время, в других странах эти меры были достаточно жесткими. И самое главное, что здесь действует фактор неопределенности. Мы, к сожалению, сейчас не можем уверенно сказать, когда эта самая новая волна пандемии в каких объемах затронет и нашу страну, и другие страны, в какие такие направления она выльется, потому что здесь как раз остается очень много вопросов.

И вот, мне кажется, пожалуй, самый сложный – это именно фактор неопределенности, а не фактор надвигающихся негативных событий, к которым мы могли бы подготовиться. И вот в этих условиях приходится как раз принимать решения, решения на государственном уровне, на уровне отдельных компаний, на уровне, в конце концов, какой-то семейной траектории жизни. Здесь есть опасность определенная.

Ксения Сакурова: А насколько нашей экономике сейчас поможет то, что у нас сейчас сверхдоходы по газу и нефти? Вот 83 доллара за баррель, это сегодняшняя новость. Все мы каждый день практически видим новости о том, сколько теперь стоит газ. Нам это как-то помогает вообще? Мы можем эти деньги получить и вкладывать в ту же медицину, в экономику, чтобы как-то минимизировать эти последствия?

Виталий Млечин: Казалось бы, резервы-то вообще достаточно большие у страны, да.

Владимир Климанов: Да. Но на самом деле мне кажется, что это как раз очень сильно помогает, поскольку восстановление экономики идет гораздо более позитивными темпами, чем прогнозировалось еще прошлой осенью. Мы сформировали федеральный бюджет с дефицитом, а, скорее всего, выйдем с профицитом. Мы сейчас достаточно опережающими темпами видим растущие отрасли экономики, безработица уже в июле месяце вернулась на докризисный уровень, кстати говоря, то есть, конечно, эти факторы позитивны для нашей экономики, высокие цены на энергоносители сказываются весьма позитивно. И это дает вообще возможности проводить больше антикризисных каких-то мер, в том числе антиковидных.

Можно вспомнить, что в прошлом году вообще финансовая помощь регионам, например, выросла более чем в 1,5 раза, такого никогда не было в новейшей истории, чтобы за год происходили такие изменения. Но если мы посмотрим рост по некоторым отраслям, в том же здравоохранении, он очевидный. Может, это негативно, поскольку нужно больше лечить, но тем не менее было построено достаточно много новых учреждений, осуществлены большие доплаты медикам, это как раз возможно в условиях вот такой сейчас растущей экономики.

Виталий Млечин: Спасибо, спасибо вам большое.

Ксения Сакурова: Спасибо.

Виталий Млечин: Владимир Климанов, директор Центра региональной политики РАНХиГС, доктор экономических наук.

Давай пару сообщений прочитаем.

Ксения Сакурова: Оренбургская область: «Вакцинировались и уже ревакцинировались, после этого недавно переболели, но легко, как насморк. Спасибо нашему руководству и врачам. А те, кто не привился и не хочет, вы неправы (тут более острое слово, не буду читать). Не думайте о себе, подумайте об окружающих».

Виталий Млечин: Да, мы присоединяемся. Вот нам пишут: «Попробуйте в 60–70 лет поберечься, пару лет дома посидеть», – ну вы сами подумайте, тут на самом деле очень просто: либо сидим дома, пусть даже и 2 года, но выживаем, либо не бережемся и, соответственно, потом уже никуда не ходим, то есть вот об этом тоже стоит подумать. «Маски – физический барьер на пути вируса, носить необходимо, носить правильно», – тоже запомните. Ну и вот, наверное, завершим вот чем: «Цифры по умершим просто ужасны. Кто выбрал жизнь, надо вакцинироваться», – лучше, по-моему, и не скажешь.

Ксения Сакурова: Ну а через несколько минут поговорим о том, какая нагрузка сейчас у учителей, речь о бумажной нагрузке. Не слишком ли много они тратят времени на это, а не на учеников?

Виталий Млечин: И ученики тоже.

Почему не помогают ограничительные меры? И к чему готовиться дальше?