Виталий Млечин: Программа «ОТРажение» в прямом эфире «Общественного телевидения России» продолжается, по-прежнему здесь Ксения Сакурова и Виталий Млечин. Еще 2 часа впереди, и будем говорить сейчас, как и обещали, о главной теме этого года. Губернатор Самарской области Дмитрий Азаров заявил, что ситуация с коронавирусом в регионе близка к критической, существует угроза введения локдауна. Ксения Сакурова: Ограничительные меры вводятся во многих регионах. Так, в Смоленской области закрыли фуд-корты, кафе и рестораны больше не могут работать по ночам. В крупные торговые центры Калининградской области с субботы можно будет попасть только с QR-кодом. Виталий Млечин: На Чукотке вводят обязательную вакцинацию для тех, кто работает в здравоохранении, на транспорте, в сферах обслуживания, культуры, рыболовства, строительства и ЖКХ. Первым компонентом надо привиться до конца этого месяца. Ксения Сакурова: В Москве стремительно наполняются красные зоны больниц. Главный врач больницы в Коммунарке Денис Проценко заявил, что с пандемией можно справиться только двумя средствами, – ранней диагностикой и вакцинацией. Виталий Млечин: Ну вот с вакцинацией в России все явно не так хорошо, как хотелось бы. А что с диагностикой? Расскажите, пожалуйста, как у вас в регионе это происходит. Напомним, наш телефон – 8-800-222-00-14, и 5445 – короткий номер для ваших SMS-сообщений. И то и другое бесплатно, деньги с вас не спишут ни за звонок, ни за сообщение, поэтому, пожалуйста, позвоните нам или напишите, расскажите, что происходит с коронавирусом в вашем регионе. Ксения Сакурова: Ну и вот еще одна новость, которая связана с коронавирусом, – количество депрессий во всем мире увеличилось на 28% за первый год пандемии коронавирусной инфекции, а тревожных расстройств на 26%. Об этом говорится в исследовании группы ученых, опубликованном в медицинском журнале The Lancet. Почему коронавирус так сильно влияет в том числе и на наше психическое здоровье? Об этом мы поговорим прямо сейчас. С нами на связи Александр Теслер, врач-психотерапевт, действительный член Российской академии медико-технических наук. Александр Оскарович, здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте. Александр Теслер: Добрый день. Ксения Сакурова: Это действительно влияние самой инфекции или все-таки влияние всего того, что связано с пандемией коронавируса, всех тех изменений жизни, с которыми мы столкнулись? Александр Теслер: Вы знаете, это следствие напряженной нашей жизни. Дело в том, что в XXI веке основные жалобы, с которыми обращается население к врачам, – это жалобы депрессивного круга. И в последние 2 года это увеличилось еще практически на четверть. То есть следствие коронавируса – да, есть астеническая симптоматика после перенесенного коронавируса. Но дело в том, что за последние 2 года полностью изменилась наша жизнь, очень сложно прогнозировать то, что еще 2–3 года назад было реальным для тебя. И конечно, народ, который привык каким-то образом стабильно жить, в подвешенном состоянии. Несомненно, здесь повлиял и сам коронавирус, и сама ситуация, которая сложилась, социальная ситуация. И сейчас наблюдается очень высокий процент обращений к моим коллегам. Дело в том, что люди просто находятся в подвешенном состоянии. Ксения Сакурова: А к этому разве нельзя привыкнуть? Все-таки мы уже довольно давно с этим существуем. Мы, к счастью, не жили в период войны, но судя по тому, что рассказывали люди, которые сами воевали, допустим, мои дедушки, они говорили, что даже к этому привыкаешь. А мы тоже когда-то к этому привыкнем? Александр Теслер: Ну, дело в том, что на войне люди, которые воевали, жили сегодняшним днем, а люди, которые были в тылу, все-таки видели какую-то динамику отступления, наступления и все-таки ждали результата. А с коронавирусом очень сложно прогнозировать результат, потому что даже организаторы здравоохранения не знают, что пообещать. Нужно вакцинироваться, они говорят, нужно вакцинироваться, нужно ввести локдаун – нужно ввести локдаун, но никто не может ничего гарантировать. Самое основное, что выбивает из колеи население, – это неизвестность, это невозможность планировать свою жизнь. Ксения Сакурова: Но это нормальная реакция для, скажем так, человеческого организма, или с этим все-таки можно и нужно что-то делать, чтобы себе помочь? Александр Теслер: Любой невроз – это защитная реакция организма от сверхсильных раздражителей, от суперстресса. Ну, на самом деле невроз помогает каким-то образом найти новые ориентиры, составить новую дорожную карту. Конечно, депрессивная реакция, психосоматические реакции – это реакции на суперстресс, которым является все, что связано с коронавирусом. Но, с другой стороны, из самого безвыходного положения можно найти выход, всегда проблему можно перевести в разряд решаемых задач. Виталий Млечин: Александр Оскарович, а есть какие-то способы защититься психологически? Может быть, какие-то рекомендации, условно говоря, чай пить по вечерам или по утрам, наоборот? Ну что-то такое простое, что может каждый. Александр Теслер: Ну, от того, что ты будешь с утра пить чай, в общем, ничего, кроме мочегонного эффекта, это не окажет. Вопрос в том, что сейчас мы нуждаемся в поддержке, во взаимовыручке, потому что вся эта изоляция обострила противоречия в семье, на работе, очень возрос уровень агрессии, очень возрос уровень домашнего насилия. И в силу этого нужно менять вектор взаимодействия, потому что агрессия ничего не дает, кроме правонарушения. Нам сейчас нужно держаться друг друга точно так же, как и держались в тяжкие фронтовые времена. Виталий Млечин: Александр Оскарович, а как психотерапевт ответьте, пожалуйста, на вопрос, который меня лично очень волнует: почему во время изоляции так действительно обострились отношения в семьях? Ведь, казалось бы, людей в семьях жить вместе никто не заставляет, это сознательный выбор. Свадьба, рождение детей – это то, что люди сами решают сделать, они сами решают связать свою жизнь с тем или иным другим человеком и жить вместе. Почему же тогда вот такое огромное количество людей, которые говорят: «Я больше не могу, вот эта семейная жизнь, вот это сидение дома, я не могу их всех видеть», – и т. д. Что происходит? Александр Теслер: Происходит нарушение личного пространства. Находясь дома, семья так или иначе заходит на личное пространство другого члена семьи. Когда человек работал удаленно, он мог уходить из дома; когда человек вынужденно находится дома, у него же нет четырех квартир, в которых он может отсидеться. К сожалению, как писал Булгаков, квартирный вопрос очень испортил настроение. Виталий Млечин: Но это же все-таки люди, с которыми ты сам сознательно хочешь жить. Это же не общежитие, в конце концов, где тебя с кем поселят, с тем и живешь. Александр Теслер: Ну, честно говоря, просто некуда уйти. Из общежития можно уйти, снять квартиру, из дома в период локдауна просто невозможно выйти, если ты не выгуливаешь собачку. Виталий Млечин: Но зачем же уходить от любимых людей, я вот чего не понимаю. Александр Теслер: Собачка – это единственная отрада была, может быть, для того, чтобы покинуть свою семью хотя бы на полчаса. На самом деле мы должны друг к другу быть более внимательны, потому что, к сожалению, в силу определенных обстоятельств нам приходится жить не только вместе, но и очень тесно, зачастую слишком тесно, и это, конечно, порождает агрессию. Так вот нужно сократить градус агрессии, хотя бы сократить градус, потому что иначе не выжить. Ксения Сакурова: Да, спасибо большое. Виталий Млечин: Спасибо. Ксения Сакурова: Александр Теслер, врач-психотерапевт, действительный член Российской академии медико-технических наук. Вот что пишут наши зрители. Тверская область: «Лишили надежды на будущее, а это страшнее войны. Дело не в боязни заболеть». И что еще… Виталий Млечин: Из Рязанской области: «Не коронавирус влияет на здоровье населения, а искусственное нагнетание страха». Ну, насчет искусственного нагнетания страха тут могут быть разные точки зрения, но относительно того, что коронавирус вообще может быть страшным заболеванием, это, к сожалению, факт, и если об этом не говорить, коронавирус никуда не денется. Ксения Сакурова: А мы подключаем к нашей беседе Николая Крючкова, генерального директора контрактно-исследовательской компании, иммунолога. Николай Александрович, здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте. Ксения Сакурова: Да, Николай Александрович с нами на связь выходит из такси, вот мы видим, что он соблюдает все меры безопасности. Виталий Млечин: Да, это очень правильно. Ксения Сакурова: Едет в маске. Очень приятно вас видеть. Николай Крючков: День добрый. Виталий Млечин: Николай Александрович, что происходит сейчас? Вот мы сейчас обсуждали с точки зрения не воздействия непосредственно вируса на людей, а той ситуации вообще, в целом в обществе, которая сложилась с приходом коронавируса. И вот нам пишут тоже многие наши зрители, что многие не прививаются добровольно, потому что нет доверия вакцине, ну и т. д. Вот откуда эта сложность берется? И самое главное, как с этим бороться, потому что все-таки вакцинация, видимо, единственный способ преодолеть эту напасть? Николай Крючков: Это самый лучший способ, не единственный, он самый лучший, безопасный способ действительно справиться с COVID. Дело в том, что тут надо понимать, что есть несколько моментов, таких вот ментальных ошибок, ошибок нашего сознания, которые, в общем, могут приводить к тому, что люди недооценивают риски. Вот, например, люди недооценивают наиболее вероятные риски и переоценивают очень редкие, поэтому они считают, что, в общем, от вакцинации может быть какая-то реальная опасность для них, а вот от заболевания может быть, но не настолько вероятная, хотя реальная ситуация ровно и многократно наоборот, это первый момент. Второй момент. Люди никогда не считают по умолчанию, что им реально, вот им лично, что-то угрожает. Проблема возникает уже постфактум, когда человек сталкивается с заболеванием, когда он уже получает тяжелое течение, и тогда он говорит: «Да, лучше бы я, наверное, вот это бы сделал». Ну, как правило, уже в этом случае такое иносказательное наклонение не очень полезно, по сути бесполезно для них лично. Поэтому вот за счет… Это не все, конечно, есть и мистическое мировоззрение, оккультное, которое у нас в обществе распространено, есть в общем недоверие к государственным институтам, которое, в общем, не сказать что совсем не обосновано в нашем обществе. То есть есть много таких вопросов, на которых это базируется. Ведь вопрос ключевой при этом, а что делать, возможно ли действительно как-то значимо повысить, в общем, желание вакцинироваться, понимая при этом, что действительно есть некоторая часть людей, может быть 10%, может быть 15% от всего населения, которые ну ни при каких условиях не хотят вакцинироваться в принципе, а особенно от COVID, которых уговорить по сути дела не представляется возможным. Но если мы посмотрим на статистику, у нас сколько, 30% всего, чуть-чуть побольше, всего 30% населения вакцинировалось. С учетом того, что доступность вообще вакцин высокая, а количество тех, кто точно не хочет вакцинироваться, в общем, не очень значительное, значит, вся остальная часть людей, бо́льшая, подавляющая, – это люди, которые откладывают вакцинацию, сомневаются, которые прислушиваются к мнениям адептов антивакцинационного движения. Соответственно, эти люди не ярые «антивакцинаторы», они просто сомневаются, они не готовы сделать некий шаг. То есть в принципе они не против, но лично вот какой-то шаг сделать они не готовы сейчас. Соответственно… Виталий Млечин: Николай Александрович, вот пришло нам сообщение (я прошу прощения, что перебиваю): «Вакцины неэффективны, иначе привитые не лежали бы на ИВЛ». Ну это действительно аргумент, вот люди прививаются и все равно попадают в больницу и болеют тяжело. Вот что можно на это возразить? Николай Крючков: Ну, на самом деле на это возразить очень просто, потому что все медики, все специалисты, особенно которые занимаются исследованиями либо доклиническими, либо клиническими, либо лабораторными, они прекрасно знают, что работать нужно с некими усредненными значениями по некой группе людей, получивших воздействие определенного фактора, лекарственного препарата, например, или не получивших, и, соответственно, сравнивая вот такие эффекты по группе. Это не значит, что каждое лекарство… Вы знаете, очень мало есть лекарств, фактически их нет, которые помогают всем 100% людей, которые их принимают. Но если лекарство помогает 90%, 80%, 75% людей, это считается крайне эффективный препарат, то есть есть клинически значимые эффекты. Ровно так же и с вакциной. Еще раз повторяю, вакцина значительно и многократно снижает вероятность тяжелого течения заболевания, госпитализаций, смертей, это теперь показано. Ну, сейчас-то данных уже много, на начало года было мало данных, но сейчас данных, это доказывающих, очень много из самых разных стран мира, и из Южной Америки, и из США, и из Израиля, и из Великобритании, то есть у нас есть довольно большой массив информации, который это подтверждает. И фактически вакцины таких, например, типов, как «Спутник V», к примеру, в России, они дают фактически где-то заметно больше чем 90% эффективность от госпитализации и еще более высокую эффективность от смертельного исхода. Поэтому не на 100% они влияют, не 100% людей, которые получат, они помогают, но они помогают, имеют эффективность более чем 90%-ю, очень высокая эффективность. И многие препараты имеют, которые сейчас используются много лет, они помогают значительно меньшему количеству людей, чем вакцины. Поэтому вакцины можно отнести в нынешнем периоде, мы не знаем, что через год будет, но там и вакцины могут быть адаптированы, но в нынешней ситуации вакцины являются высокоэффективным профилактическим вмешательством. Ксения Сакурова: Николай Александрович, давайте поговорим о нынешнем всплеске заболеваемости. Четвертая волна, как про нее говорят, у нее есть свои особенности, очень высокая смертность, по крайней мере если говорить о нашей стране. И сейчас очень много стали говорить о ранней диагностике, что не только вакцинация, но и ранняя диагностика сейчас могла бы нам существенно помочь. Вот расскажите, как это влияет вообще на течение заболевания и на лечение. Николай Крючков: Здесь очень важно понять, что за раннюю диагностику мы имеем в виду. Одно дело, когда мы рано диагностируем факт зараженности, другое дело, когда мы рано диагностируем возникновение заболевания COVID-19, и третье, когда мы диагностируем некое тяжелое течение COVID-19. Это все разные совершенно состояния, и диагностический подход, паттерн, алгоритм тоже отличается в этих случаях, это очевидно. Если говорить про зараженность, конечно, охват ПЦР, это показали данные, например, того же Китая, который этой стратегией пользуется, охват ПЦР или двухстадийная диагностика через антигенные тесты, экспресс-тесты, является хорошей, в общем неплохой в нынешней ситуации стратегией. Если говорить о диагностике заболевания, то понятно, при любых признаках заболевания человек сам должен проактивно вызвать врач, и врач этот должен провести необходимые диагностические мероприятия, включая, например, забор мазков на ПЦР или… экспресс-тестирование на антиген. То есть в данном случае очень важно, чтобы человек заподозрил. Ну и третий момент, наиболее сложный – как распознать наиболее рано тяжелое течение? Самый простой способ – это, например, обращать особое внимание на группу риска. Если человек в возрасте, если у человека тяжелые хронические заболевания, перечень уже их известен, то есть уже по умолчанию он должен считаться рисковым по переходу на среднетяжелое и тяжелое течение и возможным кандидатом являться на госпитализацию. Соответственно, нужно планировать койки под него, возможно, не пригодится, конечно, но, возможно, и нужны. Кроме того, ранние признаки, такие как спутанность сознания, резкая головная боль, боли в других частях тела резкие, резкая слабость, невозможность заниматься повседневной активностью никакой, высокие температуры, которые не сбиваются, спутанность сознания я сказал… Что еще… А, одышка, безусловно одышка и снижение оксигенации, которую пульсоксиметр только может померить; резкие падения или увеличения артериального давления… В общем, все эти признаки должны являться такими, скажем так, очень подозрительными по развитию как минимум среднетяжелого, а может быть, уже и тяжелого течения. В этом случае люди сами должны незамедлительно обращаться к врачу. Но здесь вопрос, что чем больше таких больных будет, тем сложнее системе здравоохранения будет с этим справиться, отсюда мы получим, конечно, к сожалению, бо́льшую летальность из-за того, что просто врачей и такого количества коек не будет. Виталий Млечин: А я правильно понял, что вот эти симптомы могут быть и без температуры? Николай Крючков: Совершенно верно, да. Виталий Млечин: Вот это очень важно понимать, что температура – это не единственная симптом. Послушаем наших зрителей. Валерий из Воронежа. Валерий, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Я вам хочу рассказать ситуацию, которая происходит у нас в Воронеже. Виталий Млечин: Давайте. Зритель: А именно мы закреплены за поликлиникой №7, поликлиника. Суть дела в том, что у меня сестра приболела в пятницу, температура поднялась, решили вызвать врача. Вызвали на субботу, никто не явился. В воскресенье… У меня мать, она ветеран войны, 43 года проработала в больнице, женщина 1927 года, в возрасте, естественно. Вызываем в понедельник, никто не приходит, обещают прийти. Скорая – скорая не приезжает. Тест мы не можем сдать, тест предлагают только сдать платно, приедет платная скорая, сделает забор, и только можно где-то… Обходится это около 5 тысяч, все это мероприятие. Слезно вчера… Вы понимаете, сестра живет с мамой, они получились взаперти, мы им помочь не можем никак. Какое заболевание? Консультируемся со знакомыми врачами, но как они могут назначить дистанционно заболевание? Температура под 40 что у одной, что у другой. Слезно сестра позвонила в скорую помощь, которая не приехала накануне, ей сказали: «Мы заказ выполняем только за 10-е число», – вчера было 12-е. То есть можно приехать только чтобы констатировать смерть в этом случае, я считаю так. Упросила, так и так, отработала 43 года в больнице, помогите. Приехал врач хороший, помог, посмотрел, сделал ПЦР-тест, не можем, целый день сестра звонит-звонит-звонит, бесполезно. Помочь нам некому. Если вы поможете, мы будем очень вам благодарны. Виталий Млечин: Да, понятно… Ксения Сакурова: Спасибо, Валерий. Виталий Млечин: Спасибо большое. Ксения Сакурова: Вряд ли, конечно, мы лично сможем помочь. Но давайте мы спросим все-таки у нашего эксперта, что в такой ситуации делать, если несколько дней не приезжает врач. Николай Крючков: Ну, вы знаете, я, прошу прощения, даю практический совет, самый практический – это, конечно, использовать возможности платной медицинской помощи, к сожалению, которая во многих более-менее даже небольших городах имеется. К сожалению, это во многом, если вы хотите в ближайшие день, два, три получить помощь, это единственная практически возможность во многих местах получить помощь, к сожалению так. В этом случае, если есть серьезные проблемы, то лучше пройти КТ, компьютерную томографию, если есть возможность, ну уж ПЦР вам в любом случае возьмут забор, то есть проблем здесь не будет. И самое важное, о чем речь, что вообще в этой ситуации решается? Нужно… антикоагулянтными препаратами с учетом возможных личных противопоказаний, нужно ли назначать терапию, например, глюкокортикостероидными гормонами противовоспалительными, которые не во всех случаях должны назначение, только в определенных. И третий момент – нужно ли ехать на госпитализацию, то есть нужно ли ехать в больницу. Если состояние крайне тяжелое, то, к сожалению, скорая помощь не доезжает, но, к сожалению, ждать до бесконечности не стоит, стоит найти больницу, возможно платную, и туда отвезти на госпитализацию своего родственника, близкого человека. К сожалению, во многом вот этот алгоритм во многих случаях единственно работающий, к сожалению. И вы поймите правильно, чем дальше будет развиваться эпидпроцесс, а мы еще пиков не достигли, тем хуже, а там еще и лаг временной с учетом заражений и госпитализации, поэтому, конечно, еще пики по госпитализации и смертям еще далеко. Поэтому с этой точки зрения ситуация во многих регионах будет только ухудшаться, поэтому, на мой взгляд, самое лучшее, если вы не вакцинировались или только в процессе, доделывайте это дело. И второй момент – постарайтесь реже, ну то есть снизить свою вероятность заразиться, те советы, которые мы давали, они совершенно актуальны, но если уж вы заразились, то, во-первых, старайтесь не заразить окружающих, во-вторых, следите за состоянием здоровья, особенно нездоровых ваших близких родственников. В случае наступления вот таких неблагоприятных событий или риска их наступления обязательно обращайтесь, к сожалению, в некоторых случаях за платной медицинской помощью, если есть такая возможность. Виталий Млечин: Николай Александрович, послушаем сейчас нашего зрителя. Александр из Калининграда дозвонился до нас. Здравствуйте, Александр. Зритель: Добрый день, уважаемые ведущие. Ксения Сакурова: Здравствуйте. Зритель: Добрый день, уважаемый эксперт. Мы живем в Калининграде, нас трое, семья жена, муж и дочь единственная. Значит, мы с женой сделали прививку, а у дочери последние 6 лет субфебрильная температура, ну то есть 37,2, 37,3, бывает и 37,4. То есть мы задали вопрос, когда перед прививкой у врача, когда нас обследовали, осмотр делали такой, как быть, он сказал, что ничем не может помочь, ничего не может посоветовать. Вот как нам быть? Да, кстати, насчет болезней – ей ничего не диагностировали. Она лежала на обследовании, тем не менее температура как была, так и остается такая субфебрильная, в норму не приходит, и это последние 6 лет. Как ей быть? Мы бы хотели, чтобы она сделала, отвода нет от вакцинации и не вакцинируется… Ксения Сакурова: Понятно. Спасибо большое. Виталий Млечин: Спасибо. Ксения Сакурова: Николай Александрович, какой-то совет можете дать? Николай Крючков: Ну, здесь непонятно по диагнозу. Если есть действительно серьезное хроническое заболевание, просто по диагнозу непонятно, что за диагноз поставлен, и в стадии обострения, то вакцинироваться нельзя. Если стадия компенсированная, то есть стадия ремиссии, то в принципе это не является противопоказанием к вакцинации, в том числе субфебрильная температура. Знаете, сказать сложно. Давайте так, самая безопасная стратегия – это не вакцинироваться этому человеку, а вакцинироваться всему ее окружению и при этом ограничить контакты с внешним миром на какое-то время, с тем чтобы снизить вероятность заражения. Если хотите, так сказать, рискнуть или еще есть возможность посоветоваться с другими врачами, которые могут диагноз поставить для начала, соответственно, выяснится, что это состояние не является противопоказанием к вакцинации, то, конечно, можно вакцинироваться. Ксения Сакурова: Галина из Перми с нами на связи. Галина, здравствуйте. Зритель: Да, здравствуйте. Он сам решил поставить прививку, чтобы ему поставили, понимаете? Я вот тоже переболела коронавирусом, но через полгода мне поставили прививку, приехали на дом, а ему ну никто не хочет помочь. Ксения Сакурова: А к кому? Зритель: Я сама пенсионерка… Ксения Сакурова: Галина, к кому не приезжает никто? Кто тот человек? Зритель: У нас такой Пепеляев Сергей Карпович, 6 октября 1944 года рождения… Ксения Сакурова: Это знакомый ваш, да? К нему никто не приезжает? Зритель: Да-да-да. Ксения Сакурова: Так, понятно. Зритель: Он хочет прививку поставить. Я куда только ни звонила, в регистратуру позвонила, они не хотят со мной разговаривать, вообще повесили телефон и не подходят. Ксения Сакурова: Все понятно. Зритель: Тут я позвонила губернатору на горячую линию, там не отвечают. Куда только ни звонила! Ксения Сакурова: Понятно. Да, Галина, мы поняли, то есть сам человек не может по состоянию здоровья сделать прививку, пойти самостоятельно, а никто к нему не приезжает, не делает. Николай Александрович, вот здесь, не знаю, есть какой-то совет? Николай Крючков: Ну, здесь надо выяснить, есть ли противопоказания, может, у него есть какие-то серьезные заболевания в стадии обострения. Тем более что с учетом того, что он не может самостоятельно пойти и сделать… Ксения Сакурова: Ну, нам подсказывают, что человек инвалид, что у него есть проблемы именно с передвижением, в этом проблема. Николай Крючков: Если просто проблема с передвижением, то никаких проблем так же, как и вот уважаемой нашей зрительнице, так же социальной службе…, совместно с медиком они могут прийти и сделать, собственно, прививку, здесь проблем нет. Я думаю, что лучше обращаться к поликлинику по месту жительства, я думаю, это оптимальный вариант, потому что они, собственно, вакцинационной кампанией занимаются, у них есть сотрудники, должны быть, которые вот так могут выехать, что называется, на дом. Поэтому еще раз повторяю: если нет противопоказаний, то в принципе можно сделать, проблем нет. Виталий Млечин: Ну, наверное, последний вопрос, Николай Александрович. Пишут нам из Башкирии: «Почему мало вакцины «КовиВак»? Хочу привиться ею, а ее нет». Вот скажите, пожалуйста, есть ли разница, какой прививаться вакциной, или в принципе они все одинаковые? Николай Крючков: Нет, разница есть, безусловно, вакцины разные. Что касается «КовиВак», то сейчас производственная площадка находится на переоборудовании, соответственно, задержка большая с поставкой новых партий готового лекарственного средства. Их и так было немного, этих доз, количества, так стало вообще крайне мало. Соответственно, дефицит везде. Но что я хочу сказать? «КовиВак», в общем, по всем признакам, хотя публикации по ней нет, гораздо менее иммуногенна и менее клинически эффективная вакцина, чем тот же «Спутник V», но и менее реактогенная вакцина, за счет чего, видимо, ее и любят, что называется, в народе. Я думаю, что, если нет противопоказаний… Как правило, кстати, противопоказания к одной и ко второй близки, за исключением специфических аллергических реакций на компоненты вакцины, поскольку компоненты там разные. Поэтому если у вас нет противопоказаний к вакцинации «КовиВаком», у вас, скорее всего, никаких противопоказаний к вакцинации «Спутником V» тоже нет. Поэтому я думаю, что самая оптимальная стратегия ничего этого не ждать, ни «ЭпиВакКороны», ни «КовиВака», а идти провериться, естественно, у врача, если у вас есть вопросы, провериться, есть ли у вас противопоказания медицинские, если нет, идти вакцинироваться тем же «Спутником V» или «Спутником Лайт», это оптимальная стратегия сейчас. Не ждать ни в коем случае. Виталий Млечин: Не ждать. Спасибо. Ксения Сакурова: Спасибо большое. Николай Крючков вышел с нами на связи оперативно, прямо из машины, генеральный директор контрактно-исследовательской компании, иммунолог, кандидат медицинских наук. Виталий Млечин: А вот сообщение из Саратовской области: «А ведь много людей прививки покупают, – то есть не прививки покупают на самом деле, а сертификаты покупают, то есть платят деньги за то, чтобы прививаться не надо было, а дали просто сертификат, – вот они и лежат под ИВЛ», – вполне возможно. Мы призываем так не делать, а все-таки реально прививаться. Вот нам пишут тоже наши зрители: «Лечиться с первых часов, не ждать, ничего не ждать». И еще одно сообщение: «Когда есть вакцина, болеть глупо», – это мы поддерживаем. Пожалуйста, если вы еще не привились, сделайте это, это все-таки надежный способ защититься.