Иван Князев: В эфире «ОТРажение», мы продолжаем. Марина Калинина с вами. Марина Калинина: Иван Князев. Мы переходим к новостям пандемии. Иван Князев: Да, эта тема, о которой нам приходится говорить снова и снова. Вот сегодня в России новый рекорд по заразившимся: впервые более 183 тысяч случаев выявлено за сутки. Что еще, какие новости? Сертификаты переболевшим с 21 февраля начнут выдавать после теста на антитела. Также плановую помощь детям останавливать запретили, в больницах и поликлиниках можно записываться на прием тем, у кого плановая операция и т. д. Также будем разбираться в конкретных вопросах: у кого из заболевших может развиться тромбоз после COVID-19? Конечно же, ждем ваших звонков и сообщений, задавайте свои вопросы нашим экспертам. Марина Калинина: С нами на связи Владислав Жемчугов, доктор медицинских наук, врач-терапевт, иммунолог. Здравствуйте! Владислав Жемчугов: Здравствуйте! Иван Князев: Владислав Евгеньевич, пару дней был спад, теперь у нас снова рекорд. Что случилось? Это опять статистика, больше тестов получилось или что? Владислав Жемчугов: Никто же не объясняет, а просто называются цифры, и все. Если б действительно была цифра сделанных проб, то было бы намного понятнее. Но, на самом деле, бояться этого опять не надо, это туда-сюда, понимаете? Может быть, выходные повлияли и только теперь они учлись. Поэтому гадать не стоит, надо просто помнить, что это не больные, а выявленные зараженные. Больных несколько процентов, которые требуют лечения, а еще меньше требуют госпитализации. Это раз. И второе: это явление, можно сказать, и наполовину положительное, потому что формируется новый уровень коллективного иммунитета. И стоит напомнить, что вакцинация усилит этот иммунитет, потому что в вакцинах старые штаммы, которые тяжелые, с тяжелым течением, в частности, «Дельта», их никто не отменял. «Омикрон» – новый штамм, от которого новый уровень будет защищать. Когда эти два фактора формирования иммунитета вместе у человека, то есть вакцинированный, например, еще и в легкой форме перенес этот «Омикрон», то он становится практически броневой, у него на год, наверное, этот иммунитет, если не больше. Собственно, что и узаконили теперь выдачей сертификата просто по наличию антител. Марина Калинина: Вот, кстати, по поводу сертификата: в Минздраве сказали, что, в принципе, количество антител вообще не имеет никакого значения, главное, чтобы они были. Раньше появлялась информация о том, что они должны быть в определенном количестве. Кто-то говорил 300, кто-то какие-то другие цифры называл. Вот сейчас почему так? Владислав Жемчугов: Вы знаете, для меня это неудивительно. В моих публикациях двухлетней давности это написано, что устойчивость к болезням не зависит от титра антител. Любой титр антител, который определяет собственную иммунную систему человека, зависит от дозы вводимого антигена, от силы, от сопутствующих, но это больше при вакцинации. А тот, кто переболел, даже в неявной форме, он его не почувствовал, все равно у него есть достаточный уровень защиты, это хорошо известно эпидемиологам, которые работают в практике. Но и иммунологам, потому что большая часть сейчас, к сожалению, и теоретики молекулярные, и биологи... Я не хочу никого обидеть, но это факт: надо иметь опыт и понимать, что такая ситуация теперь реальна узаконена. Замечательно просто, я рад. Марина Калинина: То есть если их, грубо говоря, даже 5, то человек может получить этот QR-сертификат? Владислав Жемчугов: Сертификат – это важно, потому что позволяет чувствовать себя, так сказать, человеком, в полном смысле. И важно то, что эти люди защищены от тяжелой болезни и от смерти – вот это важно, это здорово. Иван Князев: Владислав Евгеньевич, многие ваши коллеги говорят, что «Омикрон» все-таки не станет такой второй вакциной, альтернативной вакциной, что после него будут появляться новые и новые штаммы и расслабляться пока рано. Как думаете? Владислав Жемчугов: Я думаю, что тут гадать вообще сложно. Я произнес это как одно из направлений развития событий: что он обойдет всю планету, быстро всех вакцинирует и на этом процесс завершится. Опять чем? Тем, что ковид станет сезонной инфекцией, как грипп. Собственно, это уже признано многими иностранными. С него снята такая этикетка «Социально опасен». То есть теперь он признан. Я думаю, что и наши шаги как раз это и говорят, что с него снято клеймо «Социальная опасность». Он отнесен к обычным ОРВИ. Поэтому отсюда все последующие... Ну будет и будет. Второй вариант: он уйдет в природу, где станет, мы говорили с вами, одним из новых природных очагов инфекций. Тоже вариант такой. Но если вдруг «Омикрон» настолько уже изменен по отношению, например, к первому уханьскому штамму, то, как мы сказали чуть выше, даже иммунитет может быть сейчас объединен и после «Омикрона», и после вакцины, чтобы быть максимально защищенным от всех имеющихся на планете штаммов. Но мы надеемся, что все-таки он вытеснит и «Дельту», и все тяжелые штаммы даже с учетом их подвидов. Но никто не исключает, что появятся новые штаммы. То есть если вдруг появится штамм коронавируса, который будет обходить существующий коллективный иммунитет, то это будет новый штамм, его можно будет называть уже даже новым, может быть, и видом. Этого никто не отменял, эволюция вируса продолжается. Марина Калинина: Владислав Евгеньевич, а можно ли говорить, что с появлением нового штамма, например, сегодняшнего «Омикрона», штамм «Дельта» уже не существует, он ушел? Владислав Жемчугов: Пока нет. Вот люди болеют тяжело, и мы должны подсказать системе здравоохранения, что идеально в первые сутки сделать тест на «Омикрон», «Дельту» и на грипп, чтобы понять что есть что и его лечить уже целенаправленно. Марина Калинина: А это разные тесты, да? Просто проясните. Владислав Жемчугов: Конечно, это разные тесты. Но Роспотребнадзор, они молодцы, сделали уже тесты на «Омикрон» и на «Дельту», их просто надо тиражировать, быстро напечатать, раздать, я считаю, бесплатно. Поэтому хочу поприветствовать, пользуясь случаем, вот эту волну против высоких цен на тесты. Это мешает лечить и вообще дискредитирует Минздрав, потому что тут такие деньги не очень приличные, особенно когда в 10, в 100 раз выше себестоимости. Мы же не на рынке, пределы чему-то есть. Поэтому в аптеках бесплатные такие тесты – это идеально. Вот люди сделали, звонят уже вам в поликлинику и говорят: «У меня вот такой-то тест положительный». Уже, когда решено, ему доктор говорит, что делать, какие принимать лекарства, противовоспалительные или интерфероны, и наблюдает. Замечательная тактика, ее нужно просто тиражировать. Здесь сделаны замечательные шаги: расширено количество амбулаторных. Я просто знаю, что студентов берут умненьких, которые способны поговорить с пациентом по телефону грамотно. То есть это очень большая школа, я считаю, то, что мы проходим для организации системы здравоохранения, для ее модификации в лучшую сторону, конечно. Марина Калинина: Смотрите, многие считают, вот заболел человек, какие-то у него симптомы, насморк, горло болит, температура 37,5 и думает: «Ну зачем мне этот тест, полечусь как обычно, какими-то противовирусными препаратами». Многие отказываются это делать. Владислав Жемчугов: Да, но риск есть. Смотрите, люди, конечно, разные, и самая большая опасность для тех, кто не вакцинирован, я подчеркну, и тех, у кого отягощенный анамнез, то есть с тяжелыми заболеваниями, возраст большой. Еще даже «Омикрону», говорят, маленькие детки подвержены. Я считаю, что это тоже. И потом тяжелый грипп никто не отменял, который опасен как раз для маленьких и стареньких. Поэтому эти тесты очень нужны, еще раз подчеркну. Опасно ведь еще для невакцинированных, потому что они могут заболеть тяжело и течение обостриться может. А вдруг это «Дельта», да? Будет плохо человеку без наблюдений и лечения, будет время потеряно, а для вируса время имеет значение большое, чтобы он проник как можно глубже, и уже будет тяжелое течение, которое потребует не только госпитализации, а реанимации и т. д. То есть это опасность. И вторая опасность у невакцинированных и непереболевших: легко формируется постковидный синдром, который на полгода-год... Я вижу у своих пациентов, что это тяжелое течение, там люди мучаются головными болями, какими-то сосудистыми кризами, потерей памяти, шумом в ушах и т. д. Иван Князев: Владислав Евгеньевич, я предлагаю чуть подробней об этом поговорить, но после того, как мы послушаем наших телезрителей. У нас Светлана из Москвы на связи. Уже очень много звонков. Светлана, приветствуем вас! Зритель: Добрый день! Владислав Жемчугов: Здравствуйте! Зритель: Я бы хотела задать вопрос доктору, такой жизненный вопрос. Я хожу в бассейн регулярно, 2 раза в неделю, – больная спина, врачи рекомендуют – и каждый раз идешь туда с опаской. Можно ли заразиться в бассейне в воде, потому что люди плавают, ну и я сама так же плаваю, лицом в воду, выдыхаем, проплывают два человека на дорожке мимо друг друга. Насколько вот это опасно? Или, в принципе, можно ходить спокойно и не волноваться? Потому что не знаешь же, что за человек рядом с тобой плавает. Иван Князев: Справедливое замечание, Светлана. Марина Калинина: Спасибо! Владислав Жемчугов: Я выражаю восхищение вашему образу жизни и советую всем так делать, потому что бассейн наиболее защищен от всех вирусов, потому что там режим предусмотрен для защиты: и вентиляция, и ультрафиолет в бассейне, в хорошем, где все соблюдается. Тем более через воду практически невозможно... Даже не хочу произносить страшные микробы, которые устойчивы ко всему на свете, а там они просто гибнут. То есть невозможно заразиться: огромный объем, вентиляция, дыхание, подвижность воздуха. А второе: вы повышаете свою устойчивость ко всем вообще микробам, а уж от коронавируса точно. Иван Князев: Ну а теперь давайте о постковидном синдроме поговорим. Тут ваши коллеги из США говорят, что переболевшие COVID-19 подвержены повышенному риску сердечно-сосудистых осложнений, и проявляются они через какое-то время, спустя год, может быть. Какие наблюдения вы отметите? Владислав Жемчугов: Вы понимаете, у многих микробов есть такое средство защиты от иммунной системы – повышение образования тромбов вокруг. Вот микроб там поселился, и вокруг него образуется сгусток, куда не проникают ни лекарства, ни факторы иммунной системы. В частности, чума обладает таким оружием, благодаря чему, так сказать... Ну и некоторые другие микробы, в том числе вот этот коронавирус, у него есть такая наклонность. Поэтому в анализах по диагностике мы систему свертывания поддерживаем, она на грани. В частности, белок, способствующий тромбообразованию, его дезактивации в одной из вакцин западных недостаточно, она привела к тому, что много было осложнений тромботических даже после вакцинации. Это серьезно. Значит, что делать? Надо какое-то время наблюдать за свертываемостью крови и поддерживать ее с помощью соответствующих препаратов антисвертывающих. Уровня такого, которого достаточно. Марина Калинина: Как долго это нужно делать после болезни? Владислав Жемчугов: Как долго после болезни делать зависит от человека конкретно. Если, например, у меня есть пациент, у него 3 или 4 стента стоит, то у него уровень свертываемости вообще должен быть низкий, чтобы на стентах тромбы не образовались. И вообще это требует постоянного наблюдения кардиолога. А если это какая-то вещь, там раз и прошла, ну и бог с ней. То есть зависит от конкретного человека, но надо это все понаблюдать у кардиолога, тем более если были какие-то события, там инфаркт, микротромбы, микроинсульты, повышенное давление. Особенно повышенное. Марина Калинина: У нас Наталья из Свердловской области на связи. Наталья, здравствуйте! Зритель: Здравствуйте! Владислав Жемчугов: Здравствуйте! Иван Князев: Слушаем вас. Зритель: У меня такой вопрос: моя внучка, 9 лет, в сентябре переболела коронавирусом. До этого она крайне редко болела, раз в 2 года, сейчас за 4 месяца мы уже третий раз сидим на больничном. Скажите, положена ли такому ребенку какая-нибудь реабилитация? Пьем «Полиоксидоний», пьем «Бак-Сет». Не успели выйти со второго больничного, вечером у нее рвота, температура – у нас ротавирусная инфекция присоединилась. Что нам делать? Все соответствующие органы недоступны, никуда дозвониться невозможно. Позвонила на 122, там электронный консультант, который тоже ни на какие вопросы не отвечает. Марина Калинина: Спасибо! Владислав Жемчугов: Это очень важный момент, потому что тяжело перенесенная коронавирусная инфекция, да даже если нетяжело, то отражается, конечно, на иммунной системе, которая работала с напряжением. И опасно болеть, например, через месяц опять гриппом, это может надолго вывести из строя иммунную систему. Значит, что делать? Надо, во-первых, обследоваться на наличие каких-то обменных процессов, состояние гормональной системы, в первую очередь, инсулин, половые гормоны, щитовидные гормоны, соматропные гормоны, например, их достаточность, потому что они важны для иммунитета. Потом посмотреть, нет ли в легких каких-то микробов, как микоплазмы и хламидии – очень противные вещи, вызывающие похожую на ковид интерстициальную пневмонию. Много чего можно сделать. Короче говоря, надо пойти к доктору, который назначит грамотное обследование на все, я бы сказал. Все что можно, чтобы найти, где произошел сбой, какой системы, ее компенсировать. А пить «Полиоксидоний», тем более долго, я бы очень не советовал, потому что, опять, любая система, постоянно работающая в напряжении, она потом переходит в этап сбоя, стресса. То есть никто не может работать долго на высшей точке напряжения. Поэтому вы можете истощить иммунную систему. Только лишь по назначению врача, когда нужно и несколько дней, очень коротко. Иван Князев: Зрители интересуются, а правда, что «Омикроном» можно заражаться снова и снова, причем в короткие сроки? В течение месяца и т. д.? Владислав Жемчугов: Я не видел такого. Иван Князев: Не было такого? Владислав Жемчугов: Понимаете, сейчас очень редкая диагностика, что это именно «Омикрон», поэтому если это подтверждено в лабораторной, эти люди требуют особого наблюдения у иммунологов, у микробиологов, то есть понять в чем причина, потому что в медицине нет ничего стопроцентного. Если кто-то считает, что так есть, нужно просто разобраться, в чем причина. Марина Калинина: Много очень вопросов. Из Воронежской области: «Переболела, но теперь температура держится 37. Уйдет уже 12 день от начала заболевания, и ничего больше не беспокоит. Что делать? Или, возможно, ничего не делать?» Владислав Жемчугов: Надо опять смотреть конкретного человека, в чем причина такого последствия. Чаще всего, бывает, присоединяется вторичная инфекция, бактериальная. Даже те патогенные микробы, которые живут в ротовой полости, в легких, в бронхах, они могут активизироваться, и те микробы, которые я назвал для 9-тилетней девочки, микоплазмы, хламидии, они как раз и проявляются, как говорят, наоборот: нет высокой температуры, нет кашля. А вот эти вот сидят в прожилках легочных долек и пускают токсин. От этого вот все неприятности: слабость, утомляемость. То есть нужно обследовать человека на компьютерной томограмме. И вирус нужно посмотреть: если до сих пор проба положительная, пройти противовирусные курсы эффективно. Иван Князев: Из Башкортостана вопрос: «У меня аллергия от уколов от столбняка и бешенства, от них чуть не умер. Можно ли делать прививку от COVID-19?» Владислав Жемчугов: Столбняк и бешенство – тяжелые действительно, вакцины непростые. Если была какая-то реакция, то, во-первых, это не значит, что нельзя делать вакцину против ковида, потому что это разные очень вакцины по составу и по платформе, они отличаются. И аллергия редко бывает перекрестной, но этой бывает состояние организма, иммунодефицит. Надо понять, почему такая бурная реакция на все. Подчеркну, что часто она бывает с нарушением, например, гормональной системы, при наличии какого-то скрытого очага тяжелой инфекции, онкологии. То есть это недостаточность иммунной системы, надо обследоваться, в первую очередь, на это. А второе: как раз вам и показано, что ее нужно делать. Но, как говорят, под лекарственным прикрытием в медицинском учреждении. То есть врач это должен обеспечить. Марина Калинина: Вот врач, ваш коллега, глава сомнологической службы Елена Царева, сказала, что коронавирус может привести к нарушениям сна у тех, кто переболел. Вот что с этим делать? Человек просто не может спать. Владислав Жемчугов: Не может спать – этому масса причин есть. В голове есть такой центр, как я называю, «трамвайный круг», куда приходит информация, она какое-то время там циркулирует, чтобы потом принять решение. И нарушение кровообращения через вирус, нарушение функции этой системы приводит, например, к тому, что очень долго циркулирует эта информация, и человек не может заснуть, потому что постоянно его это беспокоит. Информация может быть разной. Во-первых, какие-то проблемы на работе, дома, это тоже причина. Коронавирус оставляет в органах какие-то непорядки, и вот эта, как говорю, телеметрическая информация от неправильно работающих органов, она тоже на этом круге задерживается, мешает. Мы же не чувствуем в норме как бьется наше сердце, а если что-то не так, то уже оно переходит на командный уровень коры, осознается. Значит, требуется какое-то решение принять. То есть нужно разобраться не только с невропатологом, а в первую очередь, к грамотному терапевту, чтобы он исключил какие-то причины физиологического характера, самое первое. А так, есть легкие снотворные, которые помогают засыпать, или просто войдет в привычку засыпать. Иван Князев: Светлана из Московской области сейчас на связи. Светлана, приветствуем вас! Зритель: Здравствуйте! У меня вопрос к доктору. Владислав Жемчугов: Здравствуйте! Зритель: Я переболела год назад коронавирусом с поражением легких и после этого сдавала анализы на антитела: IgG у меня повышенные, но IgM у меня постоянно 10-11.54, я носитель этого вируса. Можно ли мне прививаться? Иван Князев: Спасибо! Владислав Жемчугов: Да никакой вы не носитель, не волнуйтесь, а то тоже будете плохо спать, не надо. Дело в том, что это как в учебниках написано, что вот M-антитела, потом там G, но, на самом деле, в природе все реагирует не так по цепочке, как написано в учебниках, вся система практически одновременно включается. М-антитела начинают вырабатываться примерно со вторых суток после контакта с микробом, и продукция продолжается, массовая, где-то дней 10. Это самые мощные антитела, такие убийственные, тяжелые, бронебойные, и если повезет человеку, он этим и справится с инфекцией. А дальше происходит переключение. Вот синтез М на G, а они уже всегда продуцируются на G, М перестает, но все равно они остаются на каком-то минимальном уровне, у кого-то это 1, у кого-то 2, еще зависит от разных систем. Поэтому не волнуйтесь. Если цифра одна и та же и она не подскакивает в 5-10 раз, то никакого вируса у вас нет. А если вдруг она выросла, значит, вы просто могли контактировать неявно с больным, получили порцию вируса, ваша память вспомнила иммунологическая, и все стали вас защищать, все будет хорошо. Марина Калинина: Владислав Евгеньевич, мы достигли уже пика или достигнем в ближайшее время? И когда все уже на спад пойдет? Владислав Жемчугов: Вы понимаете, насчет пика и спада это сложный вопрос. Планетарный коллективный иммунитет подчеркну. Планетарный должен достичь, мы говорили, 70-80%. Короче говоря, все с вирусом познакомятся, на самом деле, в той или иной форме. При том действительно все. А дальше, как мы уже говорили, он уйдет в природу и станет сезонной инфекцией, одной из ОРВИ, вот и все. Поэтому пик, он... Ну какой пик? Чего ждать? Надо расслабиться и жить в спокойно, мне кажется. Иван Князев: И получать удовольствие. Спасибо вам большое! Марина Калинина: Спасибо! Иван Князев: Владислав Жемчугов, доктор медицинских наук, врач-терапевт, иммунолог, был с нами на связи. Каждый день мы говорим о коронавирусе, продолжим это делать и завтра, наши коллеги будут это делать вечером. Если вы не успели задать свой вопрос нашим экспертам, не расстраивайтесь, у вас шанс еще будет. Ну а мы идем дальше.