Тамара Шорникова: Ну, раз уж объявили войну с «омикроном» как минимум, приведем сводки. 98 тысяч человек – это столько новых случаев появилось за сутки. Подходим, как и прогнозировали, к шестизначным уже показателям. Более чем на 10 тысяч превосходит этот показатель данные прежнего дня. Константин Чуриков: Вчерашнего дня. Тамара Шорникова: Да, вчерашнего дня. Что дальше? При этом вирусологи прогнозируют, что уже через две недели может быть спад. Что после него? Временное затишье или уже близимся все-таки к концу пандемии? Константин Чуриков: Ну, на этом фоне не будем забывать, что другой системы здравоохранения, кроме как нашей, у нас нет. И вот, например, в Петербурге за последние сутки резко выросло число случаев ковида – почти на 20% – практически до 14 тысяч. При этом, если смотреть на статистику летальных исходов, то есть смертей, то за сутки их 673. Это вполне себе близко к тем значениям, которые были в те времена, когда властвовала «дельта». По Москве сегодня 74 случая, в Петербурге 57 смертей. Сейчас мы об этом и не только, поговорим об этом опасном или не очень опасном штамме – что нам скажет Владислав Евгеньевич? – с Владиславом Жемчуговым. Доктор медицинских наук, врач-терапевт, иммунолог. Здравствуйте, Владислав Евгеньевич. Владислав Жемчугов: Здравствуйте, друзья. Константин Чуриков: Я помню, вы традиционно так старались всегда наших зрителей успокоить и сказать: «Да все не так страшно». Вот сейчас как вы смотрите на эту цифры, на эту статистику? Какой она вам представляется? Владислав Жемчугов: Я бы сказал: без ужаса и без паники. Ну смотрите. Можно ведь на все посмотреть другими глазами, даже другими словами. Константин Чуриков: Так? Владислав Жемчугов: Вот приведу два примера. Первое. Вот вы сейчас сказали, что выявлено столько-то, столько-то, столько-то… Прямо ужас, по улицам трупы! Да нет этого, слава богу. Надо этих людей, у которых положительный тест, так их и надо называть: выявленные зараженные. Не надо их называть больными, понимаете, потому что из них 90% практически не чувствуют, что они болеют. Они сделали тест. Ну, или легкую простуду ощущают, или что-то такое. Поэтому это особенность «омикрона». Да, он такой вот легко протекает. И второе. Надо отучиться говорить (извините, меня это очень раздражает) «социальная дистанция». Социальная дистанция – это, я не знаю, между Биллом Гейтсом и московским дворником. Константин Чуриков: Да-да-да. Между российскими пенсионерами и каким-то, не знаю, Абрамовичем. Владислав Жемчугов: Да, олигархом. Константин Чуриков: Ну, мы говорим «дистанция» просто, ну или «расстояние». Тамара Шорникова: Санитарная. Владислав Жемчугов: Посмотрите. Я предлагаю говорить на вашем и на нашем канале «санитарная дистанция» – что будет очень правильно. Вот такой пример. О чем говорят такие цифры? Во-первых, что наша система тестирования не худшая в мире, если не лучшая, потому что вот этот рост во многом связан с большим количеством поставленных тестов. И я думаю, что в этой статистике надо обязательно приводить, сколько же тестов выполнено. Если, например, сегодня, я не знаю, 100 тысяч тестов и выявлено зараженных 50 тысяч, а завтра 200 тысяч выполненных тестов и выявлено 150 тысяч, то это то же самое. Понимаете, какая вещь? То есть все эти цифры, я подчеркну, имеют свою особенность – как их представить. Без паники! Константин Чуриков: Да, безусловно, мы не хотим эту, скажем так, панику нагонять. Мы хотим разобраться. Владислав Евгеньевич, давайте сейчас посмотрим статистику, вернее, график по смертности и по новым случаям. И здесь мы видим… Вот сегодня 673. И это примерно на уровне, ну, как у нас было где-то в июле месяце, когда мы, в принципе, били тревогу, как сейчас говорят. Ну, пока не могут меня вывести. То есть это говорит о том, что смертность стабильная, и, в принципе, стабильно высока, если в переводе на русский. Здесь у нас нет повода для паники, как вы считаете? Ну, для настороженности, скажем так. Владислав Жемчугов: Опять же прошу прощения. В этом случае лучше говорить «летальность», потому что это количество умерших по отношению к общим заболевшим, то есть к той цифре выявленных. А смертность – это к населению региона. Понимаете? Константин Чуриков: Ну, вы поняли, о чем я спрашиваю, в любом случае. Мы не врачи, мы на таком гражданском языке говорим. Владислав Жемчугов: Больше не буду, больше не буду, все. Значит, смотрите. Конечно, оснований нет. Был разгул «дельты», тяжелейшего течения, и, так сказать, была масса невакцинированных в июле. Сейчас такая же цифра, уже вакцинировано огромное количество народу, переболевших людей огромное количество. А количество зараженных надо умножить на шесть. Мы с вами об этом уже тоже говорили. То есть значительно выросла иммунная прослойка. И не растет количество погибших. Это замечательный результат. Я хочу сказать спасибо врачам, которые работают. Отлажена технология именно лечения. Поэтому я не хочу никого заведомо успокаивать. Мы, конечно, не врем. Я просто комментирую, с точки зрения сравнения, грамотного сравнения, что и как. Тамара Шорникова: Давайте послушаем вместе телефонный звонок – Наталья, Москва на связи. Здравствуйте. Владислав Жемчугов: Здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. У меня такой вопрос. Я в начале июня сделала вторую прививку против ковида, и после этого стала покрываться папилломами, вы знаете, на голове, на теле, даже на лице. Сегодня я сделала третью, ну, меня убедили в этом. Теперь у меня вопрос: не покроюсь ли я вообще, как жаба, этими папилломами? Потому что я в диспансере кожном была, с врачом переговорила, но они не в курсе причин появления этого. Может, мне врач что-то посоветует? Константин Чуриков: Наталья, какая вы смелая! А папилломы прошли? Вот вас сейчас уже говорили ревакцинироваться… Зритель: Ничего не прошло, нет, они продолжают появляться, большие и мелкие. Мне предложили в диспансере их удалить хирургическим путем. Все! Владислав Жемчугов: Понимаете, это разные вещи. Это наследственное генетическое заболевание, когда человек, как волосами, покрывается. Ну, судя по вашему возрасту… Извините, не хочу обидеть. Такого нет. Что чаще всего бывает? Есть такой вирус папилломы человека, бородавки он вызывает в том числе, разные другие области. То есть это область вирусов таких. Могла ли вакцина спровоцировать это обострение? Трудно сказать. Ну, таких наблюдений нет пока. Что нужно сделать? Определить в больнице вирус папилломы человека и, собственно говоря, пролечить его курсом, как вирус герпеса, подчеркну. При этом обследовать вас на другие какие-то заболевания, которые могут снижать иммунитет. Чаще всего у моих пациентов так бывает, действительно, много бывает таких вещей, когда в организме есть большой непорядок в иммунной системе, какие-то тяжелые сопутствующие заболевания. Тамара Шорникова: И давайте еще один телефонный звонок послушаем, из Астрахани на этот раз. Лидия, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте, Лидия. Владислав Жемчугов: Здравствуйте. Константин Чуриков: Что у вас? Зритель: Я хочу спросить Владислава Жемчугова. Константин Чуриков: Пожалуйста. Зритель: Можно ли мне прививаться «Спутником V», если у меня от прививки против столбняка была очень сильная реакция? Константин Чуриков: Да, спасибо за ваш вопрос. Владислав Жемчугов: А когда? Зритель: Очень сильная температура была. Владислав Жемчугов: Когда вы делали? Константин Чуриков: Когда делали прививку? Зритель: В детстве, в детстве. Константин Чуриков: В детстве. Владислав Жемчугов: От столбняка одной прививки нет. Есть АКДС. Она совершенно на другой основе, чем текущая вакцина «Спутник V». Привиться вам, конечно, нужно, обязательно, потому что вы в группе риска, судя по всему. Но! Это нужно делать обязательно в больнице и, как я говорю, под лекарственным прикрытием. А под каким – посоветуйтесь со своим врачом. То есть нужно заранее, например, выпить антигистаминные препараты или маленькую дозу, минимальную дозу, полтаблеточки, например, «Преднизолона». Тамара Шорникова: Владислав Евгеньевич, вот недавно на заседании Координационного совета по борьбе с коронавирусом Михаил Мишустин говорил о том, что в 48 регионах увеличилось количество госпитализаций. То есть все-таки не только те, кто болеет бессимптомно или с неярко выраженными симптомами, а по-прежнему есть и те, кто переносить болезнь тяжело. Меняется ли как-то картина? Другие симптомы? Другой возраст в поликлиниках, в больницах? Что вы наблюдаете? Владислав Жемчугов: Ну, мы видим, что возраст, конечно, сейчас меняется, потому что очень много людей сейчас старших возрастных групп, ну, средней и старшей, они практически все провакцинированы. Понимаете, вот эта кампания перед Новым годом, после Нового года, очень активно люди вакцинировались. И они болеют, конечно, меньше. Но тем не менее все равно есть упорные люди, которые категорически не приемлют вакцинацию, и они болеют. Мало того, сейчас присоединяется грипп, и очень трудно дифференцировать на первых этапах, потому что симптоматика одинаковая – грипп или коронавирус, и какой это вирус, «дельта» или «омикрон». Поэтому еще раз повторюсь, что нужно сейчас сделать упор на раннюю диагностику и, как говорят, на медицинскую сортировку. В военной медицине термин такой есть. То есть надо сразу распределять людей. И тогда будет меньше госпитализаций необоснованных, потому что занимают места и все прочее. В то же время тем, кого госпитализируют, будет абсолютно полноценный уход и лечение. А оно сейчас отлажено. И в этом плане все неплохо. Поэтому картина… Еще, конечно, про детей надо здесь сказать. Вот раздаются призывы, что очень много детей болеет. Я не думаю, что они очень тяжело болеют. Тем не менее надо быть внимательным, а особенно к деткам в организованных коллективах, где они живут, например, в детских домах, самое главное, в каких-то интернатах, потому что это иммунодефицит… Константин Чуриков: Владислав Евгеньевич, здесь мы – родители и все – должны быть как минимум настороженными, потому что у нас те дети, которые есть, понимаете, и, в общем, мы должны их сберечь. Сегодня в Петербурге вступили, между прочим, антиковидные ограничения для несовершеннолетних. Им уже никуда нельзя ходить: ни в музеи, ни в театры, никуда. Сегодня, кстати… Вы говорите, что все спокойно, все нормально. А вот пресс-секретарь Песков говорит, что очная встреча Путина и Беглова, губернатора Санкт-Петербурга, не состоялась как раз из-за ковидных ограничений. Значит, все-таки, извините, опасность есть. Ну, чтобы люди нас услышали правильно. Владислав Жемчугов: Мы должны беречь президента всеми силами, это без сомнений. Почему? Потому что, во-первых, он контактирует с огромным количеством людей. Ну и президент есть президент. Даже не будем углубляться. В чем может быть опасность? Все вакцины у нас на основе первого – уханьского – штамма. Сейчас новые штаммы, «дельта» и «омикрон», которые процентов на 50 ускользают от действия вакцинного и перенесенного иммунитета, поэтому есть вероятность заражения, пусть даже и в легкой форме. Тамара Шорникова: Владислав Евгеньевич, от телезрителей вопросы поступают по поводу тестов. Мы говорим, что в том числе и такой рост потому, что мы много тестируем, выявляем, в том числе и бессимптомных. Сегодня буквально обсуждали с коллегами. Купили платный тест в аптеке, сделали, он был положительный. Пришел врач, сделал экспресс-тест – он оказался отрицательным. И наоборот. Масса таких историй! Соответственно, можно ли верить? Каким доверять? Как выбирать? Где эти тесты делать? Владислав Жемчугов: Тут дело не в доверии. Важно объяснить, что у всех тестов есть такая характеристика, как чувствительность. Вот чувствительность определяется количеством вируса, который он видит как положительный. Ну, для примера, ПЦР – самый чувствительный генетический тест, генно-инженерный, он чувствует примерно тысячу вируса в образце. Это в лаборатории, в идеальных условиях. Ну, есть, которые на десятки и на сотни меряют, как ВИЧ, гепатит C и так далее. Они могут вообще дойти до единичных. Но с коронавирусом, я считаю, надо считать тысячу. То есть если тест положительный, то это действительно положительный. А если он отрицательный, то может быть, например… Вот вируса в образце 500, и тест будет отрицательный. Константин Чуриков: Нет, ну подождите, Владислав Евгеньевич. Ведь много случаев, когда один и тот же человек… Вот пример был с Илоном Маском, да? Он сдал в один день, по-моему, четыре теста: два были положительных, два были отрицательных. То есть мы понимаем, что это некая рулетка все равно, да? Владислав Жемчугов: Да нет, это не рулетка, это нормально. Понимаете, какая вещь? То есть мы не можем поймать за хвост единичный вирус и говорить, что вот он один. Ну, не буду уклоняться. Поэтому не единичный вирус. Я говорю, сегодня, например, у человека мы взяли мазок, и на эту ватку попали 500 вирусов. Тест будет отрицательный, потому что чувствительность теста – тысяча. Завтра инфекция разошлась, разгорелась, новая фаза – их стала тысяча. И тест будет положительный. При этом у разных тестов эта чувствительность разная. Те, которые в аптеках, они вообще ни на гены, ни на нуклеиновые кислоты (это ПЦР), а на молекулы другие, иммуноферментные. Они очень чувствительные. Но опять же… Константин Чуриков: Это еще зависит от того, насколько набита рука у медсестры, потому что некоторые так тихонечко по зубам поводят, и все. И другие вкрутят так… Владислав Жемчугов: Зависит от того, как взято, сколько взято. Понимаете, они же не сидят и не ждут, пока их поймают этой ваткой. Поэтому все это плюс-минус. Но врач должен знать, что тест не равен диагнозу. Любой диагноз ставит врач. Поэтому надо все равно общаться… Вот если тест, то надо звонить врачу и говорить: «У меня такой-то тест». Надо назвать и прислать фото, например, коробочки. И сказать: «Вот такой тест». Константин Чуриков: Сначала до него нужно дозвониться, Владислав Евгеньевич, начнем с этого. Владислав Жемчугов: С этим я согласен полностью. И все мои пациенты жалуются как раз на эту проблему. Тамара Шорникова: Ну, наша горячая линия в прямом эфире работает все-таки, слава богу, поэтому давайте послушаем телезрителя. Александр из Московской области. Константин Чуриков: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Владислав Евгеньевич, скажите, пожалуйста… У меня вот такой вопрос. Правильно они делают или нет? Я пошел в поликлинику в Москве сделать четвертую прививку. Они мне отказали, сказали: «У вас еще две недели». В итоге я заболел через неделю. Я четвертую пошел делать прививку. Они мне отказали, говорят: «Есть приказ Мурашко, Голиковой…» Ну и начали перечислять. Константин Чуриков: Прикрылись, да, святыми именами. Понятно. Владислав Жемчугов: Я не очень понимаю разницу. Вот эти две недели не имеют никакого значения, причем в обе сторону. Ну, просто не повезло. Тут есть такой аспект, что люди, которые вакцинировались, они считают себя, так сказать, в броне (что во многом правильно) и начинают не применять те меры, которые… Ну, например, маски где-то, где людные скопления народу. Хочу сказать, что здесь как раз этот уровень защиты… Это называется «заражающая доза». Если человек, например, вакцинирован, у него заражающая доза, которая может вызвать болезнь, она очень сильно увеличивается. То есть чтобы невакцинированного заразить, например, надо 100 тысяч вирусов вдохнуть. А если он вакцинирован, то надо 100 миллионов. То есть это нереально, поэтому они и не болеют или болеют очень легко. Константин Чуриков: То есть к вакцинированному, например, нужно подогнать, не знаю, с десяток «омикронщиков» – и вот тогда пробьет, да? Тамара Шорникова: И обкашлять. Константин Чуриков: Да, обкашлять. Владислав Жемчугов: Вот это ложное такое чувство сверхзащищенности, оно правильное, но ненужное. В обществе все равно маску надо надевать – тогда вы защититесь. А что касается сроков, то две недели, даже месяц туда-сюда от шести месяцев – это ни о чем не говорит. Поэтому можно совершенно спокойно делать ревакцинацию, например, позже на месяц, чем у вас шесть месяцев прошло, или на две недели меньше. Ну, это просто какая-то бюрократия глупая. Константин Чуриков: Владислав Евгеньевич, еще… Извини, Тома. Буквально такой вопрос. Мы сталкиваемся с тем, что каждый день мы по телевизору, в интернете слышим абсолютно разные точки зрения. Мы видим, как, извините, у врачей меняются, скажем так, показания и какие-то вводные. Мы уже не понимаем, кому и как нам верить. Вот сегодня Татьяна Голикова, вице-премьер, говорит: «Уровень коллективного иммунитета упал в Ненецком автономном округе, в Чечне, в Москве». И некоторые СМИ пишут «рухнул». Ну, я смотрю: в Москве «рухнул» на 1,8 процентных пунктов, в Чечне – на 2,8. Стоит ли нам вообще, если все так, как вы говорите, вообще измерять этот коллективный иммунитет? Или это какая-то средняя температура по больнице? Владислав Жемчугов: Конечно, стоит. Это если такой очень короткий ответ. И мы говорим об этом с самого первого месяца эпидемии, когда все сидели еще на всеобщем карантине. Это очень важный показатель, который позволяет прогнозировать. Поэтому мне немножко удивительно, что имеют в виду люди, которые говорят, что уровень иммунитета упал, а тем более рухнул. Как он может рухнуть? Если человек контактировал с вирусом либо переболел, либо переболел неявно, либо вакцинировался, у него уже есть иммунитет, и он никуда не девается. Он не девается никуда! Понимаете, он уже есть, все, он базовый. Другое дело, что вот эти новые вирусы ускользают от этого иммунитета, созданного старыми вирусами, как вакцинными, так и переболевшими, например, старым уханьским штаммом или британским (если кто помнит, такой был). Поэтому у них может как раз «пробуксовывать» и действовать не год, а, например, полгода. Для этого и ревакцинация нужна. Вот эта защита уменьшается при заражении новыми штаммами. Но все равно коллективный иммунитет никуда не девается. Как они его считают? Мне кажется, нужно более понятно это расписать, потому что для меня загадочно, как он может упасть или рухнуть, он может только прибавляться. Тамара Шорникова: Да, спасибо. Константин Чуриков: Спасибо. Тамара Шорникова: Владислав Жемчугов, доктор медицинских наук, врач-терапевт, иммунолог, отвечал на ваши вопросы, на наши каверзные вопросы тоже в прямом эфире. Константин Чуриков: Вопросов по-прежнему много, сообщений много. Вот нам из Подмосковья пишут: «Все москвичам. А как людям из регионов лечиться, если медицина никакая?» Пишут при этом, в общем-то, из Московской области, где вроде бы медицина должна быть получше. Пишут, что невозможно вызвать врача. И спасибо Владиславу Жемчугову. Пишет нам Нижегородская область: «Спасибо этому доктору, он всегда приносит какое-то спокойствие». Ну, мы рады, если у вас появилось такое ощущение. Тамара Шорникова: Это тоже важно, это тоже в определенной степени лекарство. После новостей будем говорить вот о чем. Льготную ипотеку могут расширить и на вторичное жилье. Ну а еще выясним: за большие деньги можно купить бессмертие или нет? Константин Чуриков: А еще Сергей Лесков через полчаса, после новостей. Будьте с нами!