Дарья Шулик: «Корона» мутирует. Недавно выявленный в Британии мутировавший коронавирус распространяется быстрее, чем его предшественник. Часть Великобритании со вчерашнего дня ушла на строгий карантин, а страны ЕС начали отменять авиасообщение с Англией. Иван Князев: Чем опасен новый штамм? Почему новая разновидность вируса распространяется так быстро? И означает ли это, что разработанные вакцины от COVID-19 будут теперь бесполезны? Узнаем у нашего эксперта. Вы тоже подключайтесь к нашему эфиру. Звоните и рассказывайте, высказывайте свое мнение. Дарья Шулик: Мы подключаем к нашему разговору Алексея Аграновского, вирусолога, доктора биологических наук, профессора кафедры вирусологии Биологического факультета МГУ имени Ломоносова. Алексей Анатольевич, здравствуйте. Иван Князев: Добрый день. Алексей Аграновский: Здравствуйте. Дарья Шулик: Алексей Анатольевич, вот уже который день все мы боимся, потому что вообще куча информации, что новый мутант «короны». Действительно ли это так страшно? Что нас всех ждет? И что из себя представляет этот новый штамм? И стоит ли находиться в такой панике, в какой находятся сейчас страны ЕС и Англия? И к нам она уже добралась потихонечку. Алексей Аграновский: Не надо находиться в панике. Паника всегда хуже всего при любой опасности. Действительно, появился такой штамм, судя по описаниям, который на 70% быстрее распространяется. Это плохо. Это серьезная угроза, потому что… Я сразу скажу, что, судя по всему, он не более патогенен, ну, не более, что ли, смертелен для каждого конкретного заболевшего, но распространяется он действительно быстрее. Почему это происходит? Я попробую на простом примере это объяснить. Белок-шип на поверхности коронавируса имеет некоторые участки, которые взаимодействуют с рецептором в клетке человека. Это взаимодействие по типу «ключ – замок». Но эта аналогия не совсем верна, потому что есть «ключи», которые быстрее отпирают «замки». И это тот самый случай. Иван Князев: Ну конечно, это не совсем прямо на пальцах, но во всяком случае мы с нашими телезрителями попытались понять. Дарья Шулик: И представить. Иван Князев: Я просто думал: может, когда чихаешь, он летит дальше, он такой заразный становится. Или если он просто попадает на слизистую, то лучше закрепляется. Алексей Аграновский: Ничуть не дальше, ровно на такое же расстояние летит. Но шанс, что он вызовет инфекцию, не стопроцентный, в общем, а у этого вируса на 70% выше. Это существенный прирост. Иван Князев: То есть он живучий такой? Алексей Аграновский: Не то что живучий… Он лучше приспособлен к тому, чтобы попасть в клетку. Иван Князев: А вообще коронавирусы мутируют насколько часто? Просто есть такое мнение, что вирусы тоже приспосабливаются к условиям, к температурам, к людям наконец. Алексей Аграновский: К приспособлению это не имеет отношения… Дарья Шулик: Не слышим пока вас. Восстановили. Алексей Анатольевич, повторите, пожалуйста. Не совсем было слышно вас. Алексей Аграновский: Да, пожалуйста. Этот вирус содержит рибонуклеиновую кислоту в качестве геномного материала – РНК. Иван Князев: Ой, беда у нас со связью. Дарья Шулик: К сожалению, не слышим. Иван Князев: Спасибо вам большое, Алексей Анатольевич. Алексей Аграновский, доктор биологический наук, был с нами на связи. А вот что пишут наши телезрители. Наши телезрители уже на самом деле ничего практически не боятся, год с коронавирусом прожили. Дарья Шулик: Наших не запугаешь этим. Иван Князев: Пишут: «Как он надоел! Новый штамм, не новый штамм, мутация, изменение… Все равно мы что-нибудь с этим придумаем». Есть еще один эксперт у нас на связи. Дарья Шулик: Да. Мы подключаем к нашему разговору Владимира Болибока, врача иммунолога-аллерголога. Владимир Анатольевич, здравствуйте. Владимир Болибок: Здравствуйте. Иван Князев: Продолжите мысль вашего коллеги. Что это за такой страшный вирус? Действительно он прямо такой заразный и его стоит бояться? Новая мутация… Владимир Болибок: Вы знаете, Иван, я, к сожалению, не слышал, какие мысли мой коллега излагал, поэтому вы задайте вопрос полностью. Иван Князев: Ваш коллега сказал, что, в принципе, мутация для коронавируса – это вполне себе нормально. Он просто чуть-чуть лучше передается и более заразный. Владимир Болибок: Ну, собственно говоря, в этом и заключается сермяжная правда всей нашей пандемии. Смотрите. С тех пор как у нас уханьский вирус попал как бы в оборот, он прилетел сначала в Италию, там мутировал, а из Италии уже вот этот мутировавший, более контагиозный, но менее патогенный, менее вирулентный, он уже распространился по всей Европе-матушке, ну и к нам попал тоже из Европы. Естественно было ожидать, что какие-то мутации и в дальнейшем продолжатся. Эти мутации находят постоянно. Это свойство всех РНК-вирусов. Но здесь надо… Ну, это обычный процесс адаптации возбудителя к организму хозяина и, собственно говоря, хозяина – к возбудителю. То есть вирусу совершенно невыгодно убивать наши клетки, потому что он вне клеток не живет вообще никак. То есть он должен размножаться только в живой клетке. Поэтому ему невыгодно убивать живую клетку, но выгодно в ней очень интенсивно размножаться. То есть, собственно говоря, повышенная заразительность этого вируса, контагиозность, она связана с тем, что, по моему мнению как врача, просто в каплях аэрозоля, который выделяется при разговоре, соответственно, большее количество вирусных частиц находится. То есть он более интенсивно размножается в клетках эпителия. Соответственно, большее количество… Вот та доза, которую мы называем дозой заражения, она может накопиться уже в очень маленьких капельках аэрозоля, которые пролетают и через маски, и через фильтры, и через все что угодно. Иван Князев: То есть, как у вас, у врачей, говорят, вирусная нагрузка повышается, особенно если в помещении и так далее? Владимир Болибок: Да-да, вы совершенно верно сказали, именно такой термин мы и используем. Вирусная нагрузка повышается – риск заразиться более высокий. Ну, опять же, если верить тем данным, которые дают органы здравоохранения Великобритании, сам вирус вызывает менее тяжелое течение заболевания, то есть количество тяжелых форм не увеличивается, несмотря на его контагиозность. Опять же это доказывает то, что вирус стал менее патогенным. То есть он не убивает клетки человека, а наоборот – стремится в них тихонечко размножиться и лететь себе дальше, чтобы захватить весь мир. Дарья Шулик: Владимир Анатольевич, например, а если уже переболел коронавирусом, вот этот новый штамм ему опасен? Или у него уже есть антитела, которые, в принципе, и против этого вида действуют? Или может повторно заболеть? Владимир Болибок: Вирус цепляется за клетки человека при помощи спайк-протеина. Структура спайк-протеина должна оставаться и быть очень консервативной. Почему? Потому что это «ключ» к нашей клетке. А «замок» не меняется. То есть он как был «замком», так и остался. Поэтому все вакцины заточены на противодействие этому «ключу», чтобы заблокировать этот «ключ». Ну и, собственно говоря, наш иммунитет. У переболевших как раз эта блокировка этого «ключа» – спайк-протеина. Понимаете, если вдруг произойдет мутация спайк-протеина, то этот «ключ» уже не будет подходить к «замку» в нашу клетку – и вирус должен будет выбрать себе другую клетку для атаки или, может быть, другой вид для атаки, то есть не к человеку уже лепиться, а к другому какому-то животному. Иван Князев: Ох, скорее бы! Хотя животных тоже жалко. Дарья Шулик: Тоже жалко, да. Иван Князев: Но лучше бы он на мышах, на кошках, на собаках пересидел. Да простят меня собачники и кошатники. Дарья Шулик: Нам сейчас будут звонить зоозащитники, не нужно. Иван Князев: У нас вопросы уже от телезрителей. Дарья Шулик: Да. Владимир Анатольевич, у нас есть звонок, из Карелии нам дозвонился Олег, давайте его послушаем. Олег, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Дарья Шулик: Слушаем вас. Иван Князев: Говорите, Олег. Зритель: Вот такой вопрос. Придумывали эту так называемую вакцину. А если вирус мутирует, то как придуманную вакцину будут сейчас использовать? Иван Князев: Понятно. Владимир Болибок: Я только что на этот вопрос ответил. Дарья Шулик: Спасибо, спасибо, Олег, за ваш вопрос. Вот переживают телезрители, что будут постоянно мутировать вирусы – таким образом, вакцин на всех не хватит. Владимир Болибок: Во-первых, я только что на этот вопрос ответил. Я слышал вопрос, да. То есть действующие вакцины будут делать и против новых мутаций, потому что у новой мутации есть все тот же самый спайк-протеин, который нам, собственно говоря, и требуется, для того чтобы вакцина работала. Вторая ситуация – с вакцинами. Ну, не зря мы «Спутник V» называем платформой. Это такое «ружье», в которое можно быстро заряжать нужные «патроны». Собственно говоря, первая вакцина была сделана буквально за несколько недель, а потом только шел этот длинный-длинный период клинических испытаний. Потом копья ломали – безопасная она или небезопасная. Хотя люди вокруг гибли, и нужно было как можно быстрее вакцину начать применять. Если что-то случится, я думаю, наши ученые из института Гамалеи быстренько зарядят новый «патрон» в это «ружье» и быстренько нам сделают вакцину. И я надеюсь, что нам уже не придется эти месяцы ждать, какие-то испытания, первая, вторая и третья фаза. У нас ведь, понимаете, нет таких требований по испытаниям, например, сезонных противогриппозных вакцин. Ну, это бессмысленно. То есть мы узнаем, какой штамм вируса гриппа в этом году, быстренько меняем в вакцине нужный компонент – и вот вакцина готова к сезонной вакцинации. Я хочу сказать, что то, что сделали в институте Гамалеи, вот это «ружье», в которое можно заряжать «патроны»… Иван Князев: Менять «обоймы». Владимир Болибок: Хотите – «картечь». Хотите – «дробь». А хотите – и «пуля» здоровенная. Но это все равно будет «ружье», которое будет стрелять метко по этим вирусам. Поэтому замечательно! То есть я не опасаюсь, что у нас могут в дальнейшем возникнуть какие-то осложнения. Дарья Шулик: Владимир Анатольевич, нам в SMS-чат уже несколько сообщений пришло, люди переживают: «А не опасно ли делать прививку в тот момент, когда, собственно говоря, очень много людей болеют?» Ведь обычно, например, когда от того же гриппа мы прививаемся, мы прививаемся заранее, до того как наступила эта самая пандемия. Очень многие пишут, что боятся делать прививку именно потому, что сейчас самый пик болезни. Владимир Болибок: Вы знаете, бессмысленно ждать окончания пандемии, потому что к окончанию пандемии должны переболеть 75% населения, если без прививок. Вы сами в эти 75% должны попасть. Ну, соответственно, неизвестно, чем для вас заболевание закончится. Собственно говоря, эта платформа была рассчитана для того, чтобы… Понимаете, ведь сама эта платформа «Спутник V» вируса как такового не содержит. То есть она содержит информацию о вирусе, точнее – о его белках. И когда ее вводят, то, соответственно, наш организм начинает вырабатывать эти вирусные белки, точно так же как если бы он вырабатывал эти белки при обычном заражении. И дальше иммунная система реагирует на это как на обычное заражение. Противопоказанием к введению вакцины является острое состояние. Если вы температурите, то есть если вы уже больны, вам вакцину делать не следует. Но даже если вы заразились и у вас инкубационный период идет, но у вас нет симптомов, температуры и всего прочего, вакцина просто поможет вашей иммунной системе быстрее сработать, быстрее выработать необходимые защитные антитела и защитные клетки. И когда закончится инкубационный период, вирус уже встретит иммунная система, как говорится, тепленького, на месте – и прямо тут его пришибет! Извините за такое упрощение. Иван Князев: Нет, берем на заметку, это очень важно. Владимир Анатольевич, а границы-то закрывать надо нам сейчас? В ЕС все переполошились. Владимир Болибок: Вы знаете, я сторонник того, чтобы у нас ужесточали. Понимаете, ну как-то надо ужесточать масочно-перчаточный режим, потому что мы понимаем, что это помогает не заразиться. А особенно четко это сейчас видно на людях, которые в «красных» зонах работали. Те, кто четко соблюдали масочно-перчаточный режим (комбинезоны и все прочее), они не заразились даже в этих «красных» зонах. Что касается границ – я думаю, что нам нужно ввести, может быть, трехразовый контроль или двухразовый контроль по возвращению. Ведь основные места, где люди заражаются – это транспортные узлы, то есть тот же аэропорт. Человек туда прилетел, и для него самое узкое место – это аэропорт. Прошел аэропорт, ну, дальше – метро, еще где-то. Я не знаю, как люди перемещаются. Все в аэропорту собираются – и в аэропорту возникает зона повышенного риска. Иван Князев: Ну а дальше пошло-поехало. В разные стороны все разъехались, полетели и так далее. Владимир Болибок: А дальше… Нужно сразу по возвращению делать тест. У нас средний инкубационный период – от 5 до 11 дней. Значит, надо делать ровно через неделю тест. И 14 дней после выхода из-под наблюдения. Иван Князев: Понятно. Владимир Болибок: У нас это все сейчас отработано. И люди у нас за границу едут либо по служебной надобности (то есть это все может оплатить его работодатель), либо небедные люди, которым тоже за свой счет сделать это исследование и загрузить на сайт госуслуг… Иван Князев: …проблем не составит. Владимир Анатольевич, спасибо вам большое. Дарья Шулик: Спасибо. Иван Князев: Владимир Болибок, врач иммунолог-аллерголог, был с нами на связи. Переходим к следующей теме.