Ольга Арсланова: Переходим. Но куда бы ни ушли, далеко от коронавируса не получается. Константин Чуриков: Безусловно. Без коронавируса в последнее время никак. Но смотрите, уже в общем-то можно сказать, что он и немцев заразил. Во всяком случае, цены на нефть резко подскочили. Члены ОПЕК при этом согласовали сокращение добычи, но Россию не спросили. Ольга Арсланова: Но, собственно, что происходит сегодня? И мы ждем этого события. Уже с нашим участием пройдут переговоры в Вене. ОПЕК и Россия решат, как же поддержать рынок нефти, который серьезно падает. Вот смотрите: на фоне новостей о коронавирусе цена Брент падала ниже $49 за баррель, а такое происходит впервые с июля 2017 года. Многие аналитики считают, что Россия пока колеблется, но может присоединиться к новому сокращению добычи. С начала года нефть подешевела на 20%, и не очень понятно, что еще делать, кроме как сокращать ее объем. Константин Чуриков: Я просто напомню, что сокращение добычи приводит к тому, обычно, как правило, что цена на нефть начинает расти. Ольга Арсланова: Товара меньше – спрос больше. Константин Чуриков: А с ОПЕК Россия пока, в общем, с ОПЕК+ Россия пока не договорилась. Во всяком случае, когда наш министр энергетики Новак покинул заседание, которое проходило, кажется, в Вене, у нас… Ольга Арсланова: Но оно продолжается … Константин Чуриков: …резко упали (но вот то, которое было несколько дней назад), у нас резко упали цены на нефть, соответственно и рубль тоже просел. У нас вчера впервые за год евро стал стоить в стране 75 руб. Что происходит, что будет с нефтью и с нами, сейчас спросим у Александра Хуршудова. Это эксперт Агентства нефтегазовой информации, кандидат технических наук. Александр Григорьевич, здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Александр Хуршудов: Добрый день. Ольга Арсланова: Вот смотрите, с Новаком не очень понятно. Он заявлял о том, что Россия получит выгоду для бюджета от сокращения квот в 6 трлн. руб. Давайте разбираться: нам все-таки выгодно сокращать объем добываемой нефти? Или невыгодно? Александр Хуршудов: А вот давайте сейчас посчитаем. Допустим, сейчас Россия сокращает объем добычи на 3%. Если при этом цена нефти поднимется с нынешних $49 до $50,5, т. е. на $1,5 всего, она такой была 3 дня тому назад, то мы ничего не проиграем. А если цена поднимется на $10, что тоже вполне возможно, то Россия получит значительно больше: примерно на 15% больше поступлений валютных от той же самой и даже уменьшенной продажи. Константин Чуриков: Как вы объясните то, что министр энергетики Новак все-таки в тот самый день, 5 марта, покинул заседание? Даже до его окончания. Ольга Арсланова: Обиделся, что ли? Александр Хуршудов: Он не покинул, нет. Ничего подобного. Он и заявил, что это был плановый группы его отъезд. Просто в этот день ОПЕК совещалась сама с собой. Константин Чуриков: Да. Александр Хуршудов: Вот. Поэтому сидеть там около и ждать, что она решит, было не очень хорошо. К тому же у Новака достаточно дел внутри страны, и было о чем посоветоваться. Константин Чуриков: Безусловно. Но министр энергетики все-таки знает, что за этой встречей все следили, тем не менее. И, наверное, надо было дать меньше повода для того, чтобы рынок заволновался. Верно? Александр Хуршудов: Да вы знаете, как говорится, на всяк чих не наздравствуешься. Поэтому поводов – любое движение может дать поводов для нашей возбужденной в нынешнее время прессы. Ольга Арсланова: А расскажите, пожалуйста, как коронавирус конкретно влияет на рынок нефти? Почему нефть дешевеет от того, что болеют люди? Александр Хуршудов: Ну, тут дело не в коронавирусе, не прямая связь. Связь последовательно по цепочке. Ну, первое. Сейчас уже реально туризм потерял 25% заказов. Авиакомпании на треть сокращают свои полеты. Т. е. из-за эпидемии люди стали меньше ездить, меньше летать. А стало быть, они потребляют меньше керосина, меньше бензина, меньше ездят на своих автомобилях и т. д. Это первое. Но это не самое страшное. Самое неприятное это то, что вот в Китае сейчас встали некоторые заводы из-за эпидемии. Они сейчас уже входят снова в эксплуатацию, но они простояли какое-то время, потому что рабочих разогнали по домам сидеть в карантине, и заводы не работали. Накопилось отставание. Apple уже не хватает кое-каких запчастей. Это не критично, это восстановится за буквально, там, месяц, если сейчас эпидемия закончится. Но тем не менее такие сигналы есть. Все остальное сделала возбужденная биржа, которая в общем-то, она очень любит такие экстравагантные движения, потому что на них легче всего заработать. Вот поэтому сейчас во все уши нам дуют, что пропадаем, пандемия, чуть ли не Земля пропадет. А через месяц, когда все кончится, об этом забудут. Но сейчас это пропагандируют довольно активно. Константин Чуриков: Александр Григорьевич, по поводу возбужденной биржи. Смотрите, нам все время власти говорят, что все время снижается наша зависимость от нефтедобычи. Тем не менее, вот вы говорите «любой чих – и рубль сразу проседает». Так у нас все-таки эта нефтезависимость, она сильная? Она сильнее становится, слабее? Александр Хуршудов: Я вам скажу так. Она, в общем-то, действительно снижается, и она сейчас невелика. В чем это выражается? А в том, что вот от такого движения цен на нефть наш бюджет практически не пострадал. А вся зависимость была именно бюджетная, т. е. у нас половина… Ольга Арсланова: …что мы очень много добываем пока что? Александр Хуршудов: Да-да, совершенно верно. Хороший способ будет сократить добычу, и эта зависимость вообще тихо исчезнет. Но тут есть другое. Вы понимаете, биржа – это такой организм, такое животное, которое разумных доводов не понимает. Оно либо в эйфории, что вот сейчас все вырастет и мы сейчас будем все миллиардерами, либо оно в панике: сейчас все упадет и мы сейчас все останемся нищими. Вот в данном случае мы имеем второй вариант. И никакие увещевания, никакие цифры не могут сейчас убедить биржу, что нужно покупать рубль и покупать, скажем, нефть. Вот только когда уже не на что будет продавать, уже кончатся, так сказать, запасы совсем, – вот тогда придет в голову другая тенденция, и начнется такой же бурный рост, как сейчас бурное падение. Константин Чуриков: С вами так интересно. Давайте вы как-нибудь найдете время и к нам придете в студию, ладно? Спасибо… Александр Хуршудов: Мне очень трудно прийти в студию, потому что я нахожусь за полторы тысячи километров от вас. Константин Чуриков: Вот так! Ну, когда будете поближе, милости просим. Спасибо. Александр Хуршудов, эксперт Агентства нефтегазовой информации, кандидат технических наук. Звонок есть. Ольга Арсланова: А у нас Любовь из Новосибирской области волнуется за судьбу нефти, видимо. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте. Я думаю, что Любовь волнуется за судьбу кошельков наших. Зритель: Я полностью поддерживаю предыдущего собеседника. И считаю, что эта глупость в головах наших чиновников, запугивание нас всех вот этим вот: «Продажа нефти падает». Продажа нефти может и не падать, как продавали, так и продавайте. А рубль у нас падает. Рубль у нас обесценивается. Покупательская способность рубля дошла до такой степени, что даже 10 копеек это сравнимо, как в Советском Союзе 10 копеек сейчас у нас тысяча. Ольга Арсланова: А скажите, как вам кажется, почему это происходит? Почему наш рубль становится все менее ценным? Зритель: А почему происходит? А потому, что мы не заботимся о том, чтобы у нас страна наша развивалась, чтобы поднимались заводы, чтобы поля наши цвели и колосилась пшеница. А все у нас, если даже где-то и есть, вывозится за границу. А нашим людям остается только пустота, вот. Константин Чуриков: Любовь, несколько вопросов можно? От меня несколько вопросов. Следите ли вы за курсами валют? Зритель: Да, слежу. Слежу. Константин Чуриков: Вы заметили такую, как сказать, зависимость, что когда валюты растут, цены тут же повышают? Зритель: И не только повышаются, а они, вы знаете, это катастрофически повышаются. Слово «повышаются» это только так, это сказка. Они катастрофически повышаются. Константин Чуриков: И вот, по вашим данным, с точки зрения вас как потребителя, покупателя, на что больше всего сейчас растут цены? Зритель: Да на обычный хлеб даже растет. Я не говорю уже о других продуктах. На обычный хлеб. Овощи теперь невозможно купить так, как можно было купить. Вот. Невозможно ребенка одеть уже на эту сумму. Раньше на 2 тыс. я могла ребенка одеть прекрасно, чудесно, как куколку. А сейчас на 2 тыс. я только могу ему купить шапочку и ботиночки – все. Это разве новая жизнь у нас? Константин Чуриков: Ладно, Любовь, спасибо вам. Привет вашей куколке. Ольга Арсланова: Спасибо. Новосибирская область была с нами на связи. Давайте продолжим беседу. К нам присоединяется руководитель аналитического управления Фонда национальной энергетической безопасности Александр Пасечник. Здравствуйте, Александр. Александр Пасечник: Здравствуйте. Константин Чуриков: Здравствуйте, Александр. Смотрите, если предположить, что Россия даже действительно тоже, в общем, станет участницей соглашения о сокращении добычи нефти на уровне ОПЕК или ОПЕК+, что дальше? Россия обязана соблюдать это соглашение? Или Россия может делать вид, что его соблюдает? Александр Пасечник: Нет, ну естественно, это джентльменский, скажем, формат. Т. е. здесь никаких жестких обязательств нет. Но в принципе вот это выбирание квоты лимитирующей – мы в принципе сейчас на протяжении последних месяцев очень сложно выходим на 100%-ное исполнение вот этих обязательств и так. И без того. А нам предлагают еще глубже сокращать. Вот. Но в целом пока ситуация, скажем так, нормализуется за счет Саудовской Аравии. Они сокращают, что называется, с перевыполнением. И совокупно в рамках ОПЕК+ есть общая дисциплина. Но и мы стремимся к тому, чтобы все-таки выйти на режим 100% или даже перевыполнения. Ольга Арсланова: Но получается, что Саудовская Аравия, другие страны картеля во многом нам помогают. А у нас нефтяные компании имеют особый вес, в нашей стране… Александр Пасечник: У нас, смотрите, нефтяные компании, скажем, в последний, там, год получили по 19-му году довольно солидные прибыли и… Ольга Арсланова: Кто ж от них откажется-то, Александр? Александр Пасечник: …и… нет-нет-нет… и есть желание больше инвестировать в добычные проекты. А сделка ОПЕК+, по сути, связывает их инвестиционные планы. Вот в этом и сложность. Ольга Арсланова: А что будет, Александр (извините, я вас перебью), если, например, нефтяные компании будут вынуждены принять эти новые условия и не запустят эти проекты? Александр Пасечник: Нет, в любом случае нефтяные компании, да, слышат регулятора и все это исполняется, там, в пропорциях между вертикальными нефтяными компаниями ведущими – там пропорции эти соблюдаются. Кто больше всех добывает, тот больше всех и обязан в рамках ОПЕК+ снижать добычу. Поэтому сегодня, скорее всего, там будут новые консультации, но пока вот о более глубоком сокращении, по крайней мере от России, визы на такое сокращение, которое предлагает Саудовская Аравия и вообще в целом комитет мониторинговый, там горизонт весь год взять, а не только II квартал, и дополнительно еще 1,5 млн. баррелей снять с рынка… Константин Чуриков: Александр, пожалуйста, дайте повод для гордости, подтвердите: Россия – главная страна в мире по нефтедобыче? Мы первые здесь? Александр Пасечник: Вы знаете, здесь есть тройка нефтедобытчиков, и там в ежемесячном режиме меняется, скажем, по сути, в ежемесячном режиме меняется лидер. Это либо США, либо мы, либо саудовцы. Вот… Константин Чуриков: Но мы в 3 входим, что самое главное. Спасибо большое, спасибо. Александр Пасечник, руководитель аналитического управления Фонда национальной энергетической безопасности. А дальше у нас предпраздничная тема, с которой тянуть мы не будем.