Иван Князев: Мы продолжаем. Ну, разумеется, главная тема сегодняшнего дня – это все-таки 60 лет со дня первого полета человека в космос. 12 апреля 1961 года простой советский парень с широкой улыбкой Юрий Гагарин стал первым космонавтом, и, разумеется, всем нам стоит этим гордиться, мы об этом помним. Тамара Шорникова: Ну и многим, что было после этого первого полета: и выходом Алексея Леонова в открытый космос, первой космической станции на орбите и станцией «Мир». Чем будем гордиться дальше? Руководитель «Роскосмоса» Дмитрий Рогозин заявил о грядущих важных изменениях в отрасли: страну ожидает переход на новую ракетно-космическую технику, а также начало лунных исследований. Иван Князев: О предстоящих достижениях поговорим через пару минут. А сейчас о том, что в преддверии юбилея с «Байконура» стартовал на орбиту пилотируемый корабль, носящий имя «Юрий Гагарин». Давайте посмотрим репортаж Алексея Дашенко. СЮЖЕТ Иван Князев: О нашем космосе сейчас будем говорить с экспертами. Александр Цыганков у нас выходит на прямую связь со студией, генеральный директор «НИИхиммаш». Александр Сергеевич, здравствуйте. Александр Цыганков: Добрый день, здравствуйте. Иван Князев: Александр Сергеевич, если я не ошибаюсь, ваш НИИ, наверное, единственный, который занимается системами жизнеобеспечения космонавтов, работает над ними? Александр Цыганков: Да, все верно. Продукция не настолько нужна народному хозяйству, что, видите, мы заточены исключительно под космос. Те системы, которые на борту есть, они позволяют людям долго жить в космосе. Тамара Шорникова: Александр Сергеевич, там высоко, для того чтобы обычные жизненные вещи делать, действительно нужны целые системы. Ну вот из направления деятельности изучали, готовясь к эфиру, как раз, конечно же, системы генерации кислорода, основной источник для дыхания экипажа на борту МКС. Какие еще системы вы разрабатываете, чтобы космонавтам там жилось почти так же, как у нас, с таким же комфортом? Александр Цыганков: Ну, первое, мы занимаемся воздухом, то есть все, что связано с воздухом: очистка воздуха, регенерация воздуха, и водичка, то есть мы влагу убираем, мы позволяем людям водичку восполнять, у нас есть система СРВ-К, система регенерации воды из конденсата атмосферной влаги. Также люди в туалет ходят благодаря нашим системам, то есть там унитаза нет как такового, там достаточно сложный процесс, тоже помогаем это делать людям. Это то, что сейчас есть. И планируем делать такие вещи, как душевая кабинка, то есть люди не могут там по-человечески принять душ, там это достаточно сложный процесс, вот. Масса других систем, масса других систем, мы готовимся... Иван Князев: Да, Александр Сергеевич, спасибо, что вы упомянули. Я как-то смотрел видео, как космонавты пытаются принимать душ, это достаточно такая интересная и сложная процедура. А можете вот поподробнее рассказать, вот система очистки воздуха, сохранения воды – как это все работает? Понимаете, просто мы люди здесь, на Земле, не представляем себе, как это может выглядеть. Александр Цыганков: Ну, перво-наперво какие проблемы? Там очень мало электричества, очень маленькая мощность, то есть половина станций находится на солнечной стороне, батарейки заряжаются, половина в тени Земли, то есть батареек нет, все это на аккумуляторах, то есть очень-очень маленькие энергетические возможности, это первое. Второе: очень маленькие габариты систем, то есть ты не можешь поднять в космос столько, сколько хочешь, это должен быть минимальный вес. Третье, одно из самых главных, – это безотказность, то есть не получится туда возить запчасти, надо так, чтобы это работало годами и десятилетиями и не ломалось. Пожалуй, три основных самых таких наших требования. Тамара Шорникова: А какие требования у космонавтов? Я думаю, что душевую кабинку они заказали, наконец-то требуем разработать уже в конце концов. Что еще может появиться на космической станции? Александр Цыганков: Ну, до сих пор не решен вопрос со стиркой одежды: каждый грузовик приходит, поднимает туда чистую одежду, люди какое-то время в ней ходят, дальше ее куда девать? – обратно в грузовик и сжигать в плотных слоях атмосферы, то есть стиральной машинки нет. Тоннами возят одежду туда и обратно, вот тоже проблема такая, которую до сих пор пока решить не получается. Иван Князев: А почему стиральную машинку туда не поставить? Александр Цыганков: Понимаете, в чем дело, на Земле у нас капелька воды упала вниз и все, вопрос в этом отпал. В космосе капелька воды не падает, во-первых, во-вторых, те стиральные машинки, которые есть, роторного типа, там, где двигатели крутят, если машинка будет долго работать, она может в конце концов огромную станцию и с орбиты сбить, то есть это придется двигатели включать, корректировать. То есть там масса таких вещей, о которых мы на Земле даже не задумываемся. Тамара Шорникова: Сегодня, в День космонавтики, руководитель «Роскосмоса» приоткрыл завесу тайны, рассказал подробнее, чем космическая отрасль будет заниматься, чем будет удивлять нас в ближайшие годы. Планов много, вот небольшая выдержка из интервью, рассказывал о предстоящей лунной программе Российской Федерации: «Наши конструкторы, – говорит Дмитрий Рогозин, – выбрали, скажем так, очень сложную, амбициозную задачу. Мы впервые идем на посадку на южный полюс Луны. Почему южный полюс? Потому что ученые (сокращу немного) определили, что именно там есть наличие водяного льда под слоем реголита, соответственно, это возможности для работы, для выработки кислорода, электричества и так далее». Новые амбициозные задачи, соответственно, новые задачи для вас. Требуются ли какие-то изменения систем жизнеобеспечения для полетов на другие планеты, для выполнения лунной миссии, для выполнения полетов на Марс? Александр Цыганков: Ну, Марс... Смотрите, во-первых, туда лететь очень долго, системы должны быть еще более, наверное десятикратно, надежные, десятикратно более легко обслуживаемые. Очень далеко на Марс лететь, еще раз повторюсь, грузовик туда не пошлешь вдогонку. С Луной тоже все непросто. Почему? Потому что, если это окололунная орбита, наверное, можно использовать наши системы. Если это лунная поверхность, там уже есть какая-то микрогравитация, то есть наши системы настолько сложные не должны быть, то есть там уже гравитация помогает, все равно их придется перерабатывать. То есть под каждую задачу системы должны быть кардинально новые. Тамара Шорникова: Если говорить о сотрудничестве с зарубежными компаниями, в чем оно выстраивается у вас? Есть ли сейчас в связи с этим проблемы, потому что так же недавно господин Рогозин ругал американские санкции, которые сорвали много контрактов в нашей космической сфере. Есть ли у вас такие проблемы? Александр Цыганков: Наши системы есть в Америке, они стоят в Америке у NASA. Наши ребята эпизодически, ну раз-два в году, ездят обслуживают их, то есть у американцев есть все то, что есть у нас. Пока новейших разработок у них нет, а то, что у нас достаточно давно используется, все это у них есть, они эксплуатируют, они смотрят на все это, то есть оно как было у них, так и есть. Тамара Шорникова: Если говорить о гонке между странами, по-вашему, есть ли она сейчас? За чем, за какими новостями вы внимательно следите? Условно, волнуют ли вас запуски Starship Илона Маска и так далее? Какие там возможны системы? Какие разработки сейчас ведут конкуренты в других странах? Александр Цыганков: Вы знаете, за время со времен Советского Союза, конечно, технический прогресс не стоял на месте, он достаточно здорово пошел вперед, это я уж не говорю про электронику, материаловедение, появились достаточно новые, достаточно интересные материалы. Появились... Мы как-то начинаем все лучше и лучше разбираться в каких-то принципах физики, химии, которые как раз могут работать на нас, то есть время не стоит на месте. Конечно, системы могут быть очень здорово изменены на новых химических, физических принципах, я уж про электронику, еще раз говорю, даже и молчу. Тамара Шорникова: Давайте послушаем... Иван Князев: Давайте вместе послушаем телезрителей, у нас Наталья из Московской области сейчас на связи. Здравствуйте. Зритель: Да-да-да, я слушаю. Тамара Шорникова: Наталья, мы вас внимательно слушаем. Иван Князев: Мы вас слушаем. Зритель: Да, мои дорогие ведущие. Я хочу сегодня сказать о своей боли, о своей боли. Мне 67 лет, и я помню тот день, когда Гагарин полетел в космос. У нас, у моих родителей был черно-белый телевизор у одних в доме, к нам сбежался весь дом. Это было такое ликование, такое ликование! В прошлом году я ездила в поликлинику, проезжала мимо памятника Гагарину, в центре Люберец установленному, и город наш известен как город, где учился Гагарин, там памятник, лицей, где он учился. Я когда увидела в прошлом году четыре тюльпана, я рыдала целый день. Поехала в этом году, ну случайно проезжаю мимо, и вижу какие-то четыре горшочка с цветами. В советское время перекрывалось центральное наше шоссе, приезжали космонавты, стояли пионеры, почетный караул – это был праздник, это был праздник! Сейчас я вот знакомым своим говорю: «Вы выйдите, никто же не выходит, старшее поколение, из дома, пандемия. Вы выйдите, посмотрите, там лежат четыре гвоздики, они случайно не сделали ли в люберецком бюджете дыру?» Человек должен по грудь погружен быть в цветах, и их имена помнить не будут, а вот его будут помнить, и будут помнить долго. Это такая боль! И о каком патриотизме вы говорите, о каком? Дети посмотрят, скажут: «Да, значит, можно плевать на всех». Как это, как это? Почему? Я позвонила в администрацию, они говорят: «В 15 часов только мэр пойдет туда возлагать цветы». А почему в 15? Он в 8 должен уже стоять и отдавать честь этому человеку! Тамара Шорникова: Наталья... Да, мы поняли вас, спасибо за ваш звонок. Иван Князев: Спасибо, спасибо. Александр Сергеевич, ну вот... Кстати, многие, немногие, некоторые наши телезрители пишут, что, может, действительно нам как бы поменьше внимания космосу уделять, денег столько туда тратить. Вот что им на такие утверждения, на такие SMS можно ответить, как считаете? Почему это важно? Александр Цыганков: Если позволите, вот Наталья, да, предыдущий оратор, я что хотела сказать? Она говорила слово «патриотизм». Вот я могу сказать по своему предприятию, у нас достаточно много молодых ребят, которые работают за достаточно небольшие деньги. Почему они это делают? Да потому что они хотят науку развивать, они хотят так, чтобы мы значительно лучше, значительно сильнее были. То есть патриотизм есть, он есть, и достаточно сильный. Это то, что касается реплики моей. И то, что касается космоса. Все самые новые, самые серьезные, самые нереальные, можно сказать, решения что химические, что физические, что любые, как правило, они обкатываются в космосе. Космос – это очень дорогое удовольствие. Почему? Потому что, еще раз повторюсь, это безумно надежные системы, безумно экономичные системы, и там слово «безумно» я могу продолжать, на протяжении двух часов перечислять. Космос – это то, что позволяет обкатать то, что на Земле достаточно сложно, то, на что достаточно сложно выделить время, для конструирования нужно или нет, непонятно. Много вещей из тех, что используются на Земле, та же электроника, она начала зарождаться именно в космосе. То есть как бы это не просто эксперимент ради эксперимента, это эксперимент ради цели, это так я себе вижу. Тамара Шорникова: Спасибо. Иван Князев: Спасибо! Александр Цыганков, генеральный директор «НИИхиммаш», был с нами на связи. Спасибо вам большое. Тамара Шорникова: Да. И подключаем к нашему разговору Михаила Корниенко, летчик-космонавт, Герой России. Здравствуйте, Михаил Борисович. Алло? Иван Князев: Восстанавливаем пока связь. Тут вот предметные вопросы пошли уже к нашему предыдущему эксперту, кстати, они меня тоже очень сильно интересовали. «А почему не применить, например, мини-химчистку на орбитальной станции?» – это вот про то, что стиральную машину поставить нельзя туда. Из Архангельской области: «После 1961 года главным рисунком у нас в детстве была ракета». Тамара Шорникова: Да. «Все в упадке, и космос тоже», – это пессимизм в сообщении из Ленинградской области. «Действительно, раньше были масштабные выходы на улицу в честь этого праздника, сегодня все меньше, нужно больше рассказывать о современных космонавтах», – будем стараться. Иван Князев: Из Ярославской области сообщение: «Космос – это все-таки мечта, нужно почаще и побольше смотреть на звезды, тогда и здесь, на Земле, все будет хорошо. Тамара Шорникова: Позвоните нам, расскажите, с чем у вас ассоциируется космос. Вспоминаете ли вы тот самый знаменитый полет, если застали его? Иван Князев: Да, конечно же, старшее поколение, позвоните, вот какие эмоции у вас были в тот день, 12 апреля 1961 года, что вы испытали. Калининградская область: «Космос наш! – пишет телезритель. – Это самое большое научное достижение СССР, и мы всегда будем гордиться нашими успехами», – наверное, и прошлыми, и теми, которые все-таки будут у нас, а они будут. Тамара Шорникова: Да. Еще немного о наших задачах в космической отрасли. Какие перед нами стоят? Вот что сообщил Дмитрий Рогозин, руководитель «Роскосмоса». Итак, о наших на Луне: собственно, по плану, к 2030 году российские космонавты окажутся на Луне. Что этому будет предшествовать? Собственно, 2024 год – облет Луны и работа на орбите Луны. Потом прототип лунного взлетно-посадочного комплекса, или, как мы называем его, это цитата из Дмитрия Рогозина, его интервью, «лунный лифт», который должен опустить экипаж с корабля, который будет находиться на орбите Луны, на поверхность Луны. Такой корабль называется «Орел», он уже в работе. И собственно, 2030 год, это уже пилотируемый полет, высадка. Иван Князев: Ну а теперь Михаил Корниенко, летчик-космонавт, Герой России, с нами на связи. Здравствуйте, Михаил Борисович. Ну, конечно же, позвольте в самом начале, для начала поздравить вас с праздником с этим. Михаил Корниенко: Спасибо большое. Добрый вечер, дорогие друзья. Иван Князев: Как нам сообщили наши редакторы перед этим, вы на МКС провели 516 суток, 10 часов 00 минут, совершили 2 выхода в открытый космос длительностью 12 часов 16 минут, все верно? Михаил Корниенко: Ну, в общем да, хотя минутки сам подзабыл, благодаря вашим редакторам я сейчас уже более точно помню. Иван Князев: Ну, это мы вспомнили. 516 суток – это много же, да, наверное? Тамара Шорникова: По космическим меркам. Михаил Корниенко: За два полета? Ну нет, есть ребята, которые летали больше, Сергей Крикалев, Геннадий Падалка, которые со мной, у них суммарный полет больше. Иван Князев: Просто нам, понимаете, земным людям, очень сложно представить, как можно провести больше года в закрытом помещении на космической станции. Вот каково это, просто хотелось бы у вас узнать, ваши личные ощущения. Михаил Корниенко: Ну, я был готов к этому полету, я понимал, что полечу на год. Кроме того, у меня был опыт полугодового полета до этого. Но тем не менее легко это, конечно, не было, прежде всего психологически это достаточно сложно находиться в замкнутом объеме без земли, без всего того, что связано с землей. Я не буду скрывать, это сложновато. Тамара Шорникова: Михаил Борисович, 2020 год научил нас тому, что за один год может произойти очень много событий: мир может закрыться и открыться заново, марки телефонов меняются, в странах происходят разные события. Что произошло условно за год ост№ вас на Земле? Какие-то важные события? Что вас удивило? Михаил Корниенко: Вы знаете, я когда прилетел, я сбежал с профилактория через 3–4 дня. Вот я ходить еще слабо мог, а на машине ездил. И я поехал, и я заблудился на МКАДе в этих развязках, которые Сергей Семенович Собянин понастроил... Тамара Шорникова: Так. Михаил Корниенко: Ха-ха, и для меня это был реальный шок, как я приехал просто в другую страну, в другой какой-то мир, столько всего нового появилось на Земле. Вот это для меня было удивительно. Тамара Шорникова: Родные, близкие, я слышала в одном из интервью, что вы внука с трудом узнали, да, после возвращения на Землю? Михаил Корниенко: Вот он меня узнал, да, поскольку я все время появлялся там на видеоконференциях, а я его с трудом, настолько подрос парень, да. Ну это, конечно, в достаточной степени шутка, но тем не менее вот реально человек настолько подрос за год, что для меня это тоже было удивлением. Иван Князев: Михаил Борисович, Земля из космоса красивая? Каково вот это, видеть нашу планету с орбиты? Михаил Корниенко: Очень красивая, друзья, очень красивая наша Земля, и в этой связи я бы хотел призвать всех относиться к ней более бережно, потому что в том числе плавающий остров из пластиковых бутылок видно с орбиты, и это угнетает. Иван Князев: Я просто вспоминаю вот эти слова Гагарина, когда он тоже говорил о том, какая красивая наша планета, когда смотришь на нее с орбиты. Тамара Шорникова: Ваш любимый участок пролетая... Михаил Корниенко: Ну, я просто присоединюсь, да. Тамара Шорникова: Ваш любимый участок есть на этом круглом шарике? Михаил Корниенко: Любимый... Ну, наверное, это все-таки родина, это Россия. Ну а если взять в России, это моя родина, это Сызрань, Самара, где я сейчас нахожусь. У каждого свои любимые участки. Иван Князев: А о чем думаешь, когда смотришь на нашу планету из космоса? Вот вы можете вспомнить ваши мысли? Тамара Шорникова: Условно, это что-то глобальное или, наоборот, «так, нужно записать в бортовой журнал то-то и то-то», какие-то рядовые? Иван Князев: Да, то есть какие-то там рабочие мысли, или действительно есть... ? Тамара Шорникова: О судьбах? Михаил Корниенко: Ну, давайте так: на работе это мысли, конечно, о работе, но, когда появляется свободная минутка просто посмотреть на Землю и пофилософствовать, наверное, это мысли немножко другие, глобальные такие. У каждого они разные. Я вот еще раз повторюсь, акцентируюсь, меня немножко угнетало то, что мы к своей Земле относимся не должным образом, человечество целиком я имею в виду. Земля очень маленькая, 90 минут виток, я это понял реально, да. Вот все космонавты, которые летают, об этом говорят, я это подтверждаю, и ресурсов на ней не так много, надо нам за ум браться в плане экологии. Тамара Шорникова: Да, сейчас обязательно ответим на звонок. Михаил Борисович, вы говорили о том, что готовились к полету, и готовились вы долго тоже, 13 лет, да, вы были в отряде до вашего полета? Михаил Корниенко: Ну почти 13 лет, да. Тамара Шорникова: Его могло не случиться? Михаил Корниенко: Вполне. Могли быть медицинские проблемы, могли быть проблемы какого-то другого плана. Скажем, ребята у нас получали какие-то травмы во время банальной физкультуры, казалось бы, чего уж там ожидать плохого, но случалось такое, убирали из экипажа, потом ставили опять в экипаж. Не все держат вот этот удар, многие, ну не многие, некоторые уходят после вот таких сложностей. Тамара Шорникова: Михаил Борисович, это действительно тяжелая нагрузка поддерживать себя в такой физической форме, это тяжелый стресс, мне кажется, вот этого ожидания постоянного. А что заставляет оставаться в профессии? Что в ней удерживает? Михаил Корниенко: Ну, наверное, все-таки мотивация, она должна быть у космонавта, вот это совершенно железная штука. Если ты пришел в космонавтику, то ты должен совершенно четко понимать, что быстро это не будет, будет на пути много препятствий, в том числе ожиданий, перемещений из экипажа в экипаж, и ты должен быть к этому готов... Иван Князев: Михаил Борисович, давайте дадим возможность задать, может быть, вам вопрос нашим телезрителям, потому что у нас с Тамарой вопрос, наверное, миллион сейчас вам, но все-таки попробуем дать возможность телезрителям. Нина, Московская область сейчас на связи. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Да, Нина. Михаил Корниенко: Добрый день. Зритель: Поздравляю всех-всех, на Земле даже людей и космонавтов, конечно, с Днем космонавтики. Михаил Корниенко: Спасибо. Зритель: Я закончила в 1965 году Московский энергетический институт, и когда я поступила в 1960-м, как раз была, типа на производстве мы там работали по 2 недельки, и как раз в это время запустили Гагарина. Мы так радовались, мы так кричали «ура!» и так далее! Поэтому, конечно, это замечательный день. И хотелось бы пожелать всем здоровья, чтобы у нас не было никаких больше происшествий в космосе, чтобы все четко было. Хотелось бы поздравить наших ученых, и хотелось поздравить работников ЦУПа, потому что я там работала вместе с мужем. И вот звоню вам из Королева, здесь очень много наших сотрудников и прочее, которые имели дело с космонавтикой. Поздравляю всех, желаю им здоровья, радости побольше, никаких войн, то есть все было чтобы мирно и был космос тоже мирным. Тамара Шорникова: Да, спасибо вам, Нина. Иван Князев: Спасибо, спасибо. Тамара Шорникова: Давайте еще Татьяну из Тулы послушаем следом. Татьяна, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте! Я из Тулы звоню. Во-первых, я всех поздравляю с этим великим праздником, я считаю, всех космонавтов, дай бог всем здоровья, всего хорошего. Я хочу рассказать о своих ощущениях. Мне было тогда 8 лет. Мы и представить не могли, я в центре Тулы, мимо нас шла ликующая демонстрация, как на 1 Мая, все обнимались, целовались, радовались, прыгали от счастья, и мы, дети, в том числе, 8 лет нам было. Погода была лучше, сегодня была хорошая, но тогда было прямо тепло, как вот в мае. Это было вообще! Гордость! Мне было 8 лет, а я гордилась своей страной, понимаете? Это даже не могу передать. Вот даже со слезами я сегодня праздник смотрела, вот эти воспоминания, это чудесный был, чудесный был день! Тамара Шорникова: Да, спасибо вам, Татьяна. Иван Князев: Спасибо. Михаил Корниенко: Спасибо. Тамара Шорникова: Михаил Борисович, а вас что вдохновило на то, чтобы выбрать космонавтику делом жизни? Михаил Корниенко: Ну, наверное, те же самые события начала 1960-х гг. Я в 1960-м родился, в 1961-м полетел Юрий Алексеевич. Отец у меня служил в группе поиска и спасения первых космонавтов, он встречал, вертолетчик был, и все это, конечно, не могло на меня не повлиять. Тогда все мальчишки и девчонки хотели стать космонавтами, я не исключение, просто я пронес вот эту идею, эту мечту через всю жизнь, мне удалось ее реализовать. Иван Князев: Михаил Борисович, какие у нашей страны перспективы в космосе? Михаил Корниенко: Ну, это достаточно философский вопрос, мне сложновато на него ответить. Я только могу сказать одно, что любой процесс волнообразен. Вот если сейчас у нас некоторый спад идет, то дальше пойдет непременный подъем, я в это верю, я это знаю. Иван Князев: Просто, понимаете, сейчас вот говорят, что вот там американцы уже запускают свои возвращаемые ракеты, Китай уже на пятки нажимает. Хотелось бы как бы понимать, что нам и дальше будет чем гордиться. Михаил Корниенко: Ну, я в этом уверен. Да, если сейчас, я опять же повторюсь, имеют место какие-то затруднения, скажем так, отставание некоторое, то дальше пойдет подъем, он виден уже, он идет, это неизбежно. Не будем отчаиваться, я оптимист в этом плане. Тамара Шорникова: Да. Михаил Борисович, а вы вот за этими новостями следите с радостью, с ревностью? Космос – это все-таки общее дело, одно на весь земной шар, или вот национальные интересы тоже играют важную роль в оценке событий? Михаил Корниенко: Вы знаете, вот как показывает опыт Международной космической станции, космос может быть и интернациональным делом, там же много стран-партнеров в МКС, это Канада, Япония, Европа, США, Америка, и, как показывает этот путь, он наиболее эффективен и продуктивен. Но при этом нельзя забывать о собственных национальных интересах, понимаете, в чем дело. Иван Князев: Алексей, Самара сейчас на связи. Здравствуйте, Алексей. Зритель: Да, здравствуйте. Иван Князев: Слушаем вас. Зритель: Хотел бы вот, да, Михаилу задать вопрос такой вот именно насчет психологического воздействия пребывания в космосе в первые дни, недели, месяцы. Как вообще это происходит? Насколько это вообще давит на психологию? Тамара Шорникова: Да, Алексей, поняли вас. Иван Князев: Спасибо. Тамара Шорникова: Михаил Борисович? Михаил Корниенко: Ну, это штука индивидуальная у каждого. Кто-то приспосабливается к невесомости сразу, у кого-то этот процесс идет более затрудненно. А то, что касается психологического аспекта, то он, безусловно, имеет место быть, и, на мой взгляд, он более труден, чем физически привыкнуть. На станции все-таки есть тренажеры, много физкультурных тренажеров, это беговые дорожки, велосипеды, но психологический вот этот дискомфорт, конечно, никуда не деть, отсутствие земли, привычной среды обитания, конечно, давит и с этим нужно бороться, особенно в дальних перелетах, я об этом всегда говорил, это будет проблемой при перелете на Марс, при полетах в пределах Солнечной системы. Тамара Шорникова: Да, Михаил Борисович, как раз вот до говорили с Александром Цыганковым, генеральным директором «НИИхиммаш», они как раз заботятся и работают над тем, чтобы там, наверху, было привычнее, обстановка была более знакомой, разрабатывают системы жизнеобеспечения. Пообещали, что вот в будущем появится душевая кабина. Хотим у вас спросить, чего действительно космонавтам не хватает, чтобы жить там была привычнее? Стиральная машина, вот говорят, нужна, что бы вы добавили еще в комплектацию? Михаил Корниенко: Ну, стиральная машина слишком громоздкий, тяжелый и трудно реализуемый проект. Его можно, наверное, сделать, но сейчас просто выгоднее и дешевле работать на доставляемых средствах, в том числе и одежде и так далее: относил трое суток, выкинул. Стиральная машина в космосе займет пол-объема этого отсека, ну я утрирую. Что касается душевой кабинки, то, скажем, если лететь на Марс, да даже и просто по орбите, это было бы неплохо, очень неплохо. На «Мире» вот она была как пробный вариант, но она, к сожалению, требовала много времени на установку, потом на уборку после всего этого. Если сейчас инженеры придумают более эффективный какой-то вариант душевой кабинки, то это было бы чрезвычайно здорово. Иван Князев: Михаил Борисович, смотрите, 60 лет назад никто не сомневался, что полет Гагарина в космос – это подвиг. Сейчас мы как-то уже достаточно обыденно смотрим на старты кораблей, если вообще кто-то наблюдает, наверное, не каждый день мы прямо следим, что вот очередной старт состоялся. Но тем не менее сегодня полет космонавта на орбиту – это по-прежнему трудная задача? Это по-прежнему подвиг, как считаете? Михаил Корниенко: Ну, вы знаете, мне трудно назвать свою работу подвигом хотя бы из обыкновенной скромности, вот. Я просто могу сказать, что каждый полет штучный, каждый полет испытательный и все мы, в общем-то, рискуем. Юрий Алексеевич, безусловно, был первым и шел в неизведанное, у него шансы были 50 на 50, это грандиозный подвиг, благодаря ему мы все полетели и делаем то, что делаем дальше. Ну это неизбежный процесс, на мой взгляд, то, что интерес со временем попритухает, стирается, я ничего не вижу тут... Мне не обидно. Тамара Шорникова: Да. Михаил Борисович, мы каждый раз рискуем, полеты штучное дело. Вот ваши личные 516 суток 10 часов на МКС – за это время стали ли вы меньше бояться, или страх в любом случае в каждом штучном полете дело неотъемлемое от работы? Космонавты боятся? Михаил Корниенко: Вы знаете, а мы нормальные люди, страх – это базовый инстинкт самосохранения: если ты его потерял, то ты уже не жилец, вы понимаете, он должен присутствовать. Но вот летать 516 суток и все время бояться, конечно же, нельзя. Страх должен присутствовать при выходе в открытый космос, при каких-то стрессовых ситуациях, он помогает сконцентрироваться и не наделать ошибок, вот такой страх нужен, не тот, который парализует и у космонавта, и у летчика, и вообще в экстремальных профессиях его быть не должно, а нормальный страх должен присутствовать, это нормально. Тамара Шорникова: Мне сложно представить, как в принципе шагнуть в черную бездну, тот самый открытый космос, а какой там основной страх? Михаил Корниенко: Ха-ха-ха! Тамара Шорникова: Потому что мне кажется, что их миллион. Михаил Корниенко: Ну, безусловно, когда открываешь люк, там сбросили давление шлюзового отсека, открываешь люк, под тобой 400 километров, естественно, боязно, так мягко говоря. Ну и основной страх, конечно, это вот тот, про который я говорил, – это обеспечение безопасности, протокола безопасности, то есть два карабина скафандра… обязательно должны быть на поручнях станционных на внешней поверхности, чтобы ни в коем случае не отойти от станции. То есть шутки закончились, это не лаборатория гидроневесомости, где тебя дайверы могут подхватить, перенести с макета на макет, это космос, открытый космос, и твоя безопасность в твоих руках. И вот этот страх присутствует и помогает не наделать ошибок. Тамара Шорникова: Еще один телефонный звонок? Иван Князев: И наверное, вопрос от Юрия из Липецка. Здравствуйте, Юрий. Зритель: Здравствуйте. Юрий Колпаков из Липецка. У меня вопрос к Михаилу Борисовичу. Скажите, пожалуйста, вот из космоса как вы видите, есть у Земли край? А если есть, то какой он? Иван Князев: Ха-ха-ха. Зритель: То есть вот такого плана вопрос. Тамара Шорникова: Да... Михаил Корниенко: Да, я сразу вам скажу, что Земля круглая... Тамара Шорникова: Без вариантов, да? Михаил Корниенко: Край не видел, я видел только край горизонта. Я понял, в чем вопрос. Ну вот поверьте просто на слово, что наши полеты – это не выдумка, это не фейк, это не съемки в павильоне, это реальная штука, орбитальный полет возможен только вокруг круглой Земли. Края я не видел, честно скажу. Иван Князев: Михаил Борисович, ну и последний вопрос вам: вам космос снится? Или как в песне, «Снится нам не рокот космодрома...» и так далее? Михаил Корниенко: Ну, как в космосе мне снилась Земля, так на Земле мне иногда снится космос, это нормально же. Такая ностальгия, конечно же, присутствует, если отдал этому всю жизнь. Тамара Шорникова: Мы видим, как за вашей спиной появляются тревожные лица, видимо, мы слишком долго вас от празднования отвлекаем уже. Спасибо, что уделили нам время! Еще раз с праздником! Иван Князев: Спасибо большое, спасибо! Михаил Корниенко: С праздником, с праздником! Тамара Шорникова: Михаил Корниенко, летчик-космонавт, Герой России. Иван Князев: «Космос – наше все!», «Гагарин – лучший!» – вот такие сообщения. «Королев, Гагарин – это ценности нашей страны», – это из Самарской области. Из Орловской области: «Россия всегда на старте и впереди планеты всей», – ну, так и будем держать. Скоро продолжим. Тамара Шорникова: Да, и не только эту цель будем обсуждать, но и другие важные, оставайтесь с нами