Николай Миронов и Никита Исаев - должно ли государство выплачивать долги работодателей-банкротов по зарплатам

Гости
Николай Миронов
руководитель Центра экономических и политических реформ
Никита Исаев
директор Института актуальной экономики

Ольга Арсланова: А мы продолжаем "ОТРажение", и вот о чем мы хотим поговорить. Министерство труда раскритиковало идею выплаты многомиллионных долгов по зарплатам шахтеров. Мы помним эту громкую историю. Предприятие компании "Кинг-Коул" в Ростовской области в Гуково. Так вот во время встречи с представителями Государственной Думы Максим Топилин заявил о том, что это неправильно, потому что якобы предприятия будут банкротиться чаще для того, чтобы получить деньги от государства. Мы в ближайший час будем с вами обсуждать эту тему, и выяснять, кто же прав, и откуда эти деньги брать.

Петр Кузнецов: Да. Мы представляем гостей сегодняшнего часа. Николай Миронов, глава "Центра экономических и политических реформ". Здравствуйте, Николай.

Ольга Арсланова: Здравствуйте.

Николай Миронов: Здравствуйте.

Петр Кузнецов: И Никита Исаев, директор Института актуальной экономики. Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Здравствуйте.

Никита Исаев: Здравствуйте.

Ольга Арсланова: Давайте сначала поговорим о ходе конкретно этой истории. Потом мы расскажем о некоторых других случаях, которые нам удалось найти в регионах. Я так думаю, что наши зрители нам тоже помогут со своими историями, потому что явно это не только проблема Гуково. В общем, это прецедент, как мы с вами говорили чуть ранее, который в правительстве могли создать, но не решились на это.

Николай Миронов: Пока не создали, да. Смотря в каком правительстве. У нас мнение правительства насчет использования резервного фонда применительно к Гуково разошлись. У нас есть Министерство финансов, которое дало целых два письма, в котором написано, что Резервный фонд Ростовской области может быть использован, но не для выплаты долгов по зарплате – это чисто юридическая казуистика, но она здесь важна, – а для оказания шахтеров разовой материальной помощи на сумму задолженности, чтобы потом уже государство разбиралось, та самая региональная власть, с собственником, с имуществом, которого явно не хватает для всего этого. Так, чтобы сейчас снять социальный конфликт. При этом Минфин в письме отмечала, что Ростовской области специально переведены дополнительные трансферты на 3 млрд. руб., под разные цели, в том числе с учетом этой ситуации. Напомню, на тот момент, когда эти письма писались, долг был примерно 300 млн. Но на самом деле точную сумму долга ни правительство, ни шахтеры… То есть у всех разные цифры. Но, тем не менее, 300 млн. тогда называлась сумма как официальная. Она была, кстати, и в письме Минтруда на тот момент тоже обозначена.

Правительство Ростовской области с этой темой не согласилось. Они сочли, что Резервный фонд использовать для этих целей, тем не менее, не долго. Стали говорить о необходимости продажи имущества. Но надо отметить, что правительство Ростовской области уже гасило долги, чужие, не свои – долги предприятия, которое обанкротилось, и уже выплатило к тому моменту шахтерам около 50 млн. Это произошло за счет средств корпорации развития региона, то есть тоже, по сути, за счет государственных денег, только немножко с другой стороны, и немножко в другом статусе. Это детали, важные, может быть, для финансиста, но не такие важные для шахтеров, ведь они просто получали деньги, грубо говоря, от государства. Резервный фонд было решено не использовать, и теперь есть позиция Минтруда о том, что вроде как нежелательно. Наверное, правильнее было бы все-таки за основу брать позицию Минфина, потому что Минфин является тем ведомством, которое заведует бюджетный процесс, резервные фонды – это бюджетный процесс. Поэтому я считаю, что за основу надо брать письмо Минфина, и есть такой вариант. Но аргументация, которую приводит Топилин, конечно же, она тоже имеет смысл, потому что, действительно, если сейчас создать прецедент, то многие предприятия начнут осознанно не платить зарплату, может быть, даже по сговору с регионами, еще как-то – по-разному, – после чего губернаторы начнут все это гасить из резервных фондов, и, в итоге, за счет средств налогоплательщиков. Но здесь есть своя такая тонкость, мне кажется, очень важная, в том числе не только в этой ситуации, а и в других тоже в нашем государстве. У нас какая-то такая проблема, что государство свои косяки постоянно пытается переложить на людей, что они должны сами как-то что-то решать: "Вот пусть они потом оказываются крайними". Долги возникают не в один день, они копятся долго. У нас обычно государство бездействует все это время, ни правоохранительная система, ни инспекция труда никаких реальных мер не принимает, хотя там и уголовка есть, и административка – что хотите, можно делать. Ничего этого не происходит. Как долги накоплены, начинается социальный конфликт. Люди выходят на улицу, начинают протестовать, пытаются выехать в Москву, еще что-то происходит. После этого начинают искать механизмы, начинают обсуждать эти механизмы: "Вот такой механизм нельзя, а этот механизм можно, а это не очень", но люди при этом продолжают сидеть без зарплаты. Может быть, просто стоит вначале, не доводя до конфликта, увидев, что работодатель делает что-то не так, дать по рукам, остановить этот процесс? В той же Ростовской области это было возможно.

Ольга Арсланова: Вопрос: государство сейчас разве не должно заплатить за свой недосмотр и за свою, по сути, ошибку?

Никита Исаев: В чем здесь недосмотр государства? Скажите, пожалуйста.

Петр Кузнецов: Ведь такая проблема же во многих отраслях, практически во всех. Правильно? То есть это системная проблема уже.

Никита Исаев: Давайте попробуем понять, кто кому должен. Это частное предприятие или это государственное предприятие? Есть у нас частная собственность в стране, нет частной собственности в стране? И так далее. Если понимать, что у нас некое патерналистское государство, в котором государство берет на себя ответственность за все, что здесь происходит, то, наверное, да. Но тогда стоит отменить, наверное, частную собственность, и сказать о том, что у нас теперь государственная собственность, коллективная собственность. Вернулись в Советский Союз, и, действительно, ответственность за условный Новочеркасск или тоже еще, как раз тоже Ростовская область несет, государство. А если у нас декларируется в Конституции 1993 года, что у нас демократическое государство с рыночной экономикой, с частной собственностью и так далее, то тогда государство, наверное, здесь может сказать, что это не наша ответственность.

Ольга Арсланова: Но мы понимаем, что государство очень любит приходить с регулярными проверками куда-то, и выявлять очень часто мелкие нарушения, а вот эту ситуацию довели до такого состояния.

Никита Исаев: Тогда давайте будем немножко от другого плясать. Сама ситуация – это долги частного предприятия перед своими работниками, и за это это предприятие несет ответственность. Другой вопрос, что здесь есть и социальная составляющая, и я бы не сказал, что бюджетный процесс – это исключительно Минфин, ведь это и политическая составляющая, поскольку недавно Администрация Президента, Управление внутренней политики Резервный фонд Президента взяло на себя. Поэтому это во многом политика. Поэтому государство включается, понимая, что из относительно маленького конфликта в сотни миллионов рублей это может превратиться в марш в Москву, и поднимутся миллиарды рублей задолженности, которые существуют. И здесь государство должно делать.

Недавно, например, начальник Максима Топилина, министра труда и социальной защиты, Ольга Голодец, вице-премьер, заявила о том, что необходимо повышать минимальный размер оплаты труда, доводить его до прожиточного минимума с 7,5 тыс. руб. до свыше 10 тыс. руб., фактически обвинив предпринимателей в том, что они недоплачивают заработную плату сотрудникам, своим работникам, и поэтому те живут ниже прожиточного минимума. Неправильно. Если государство устанавливает налоговую систему с нагрузкой в 47%, если государство не платит по государственным контрактам, и прокуратуре приходится зачастую вмешиваться для того, чтобы государственный заказ был оплачен, если государство неспособно предоставлять малому и среднему бизнесу государственные контракты в соответствии с квотами, по которым это должно происходить, то государство, конечно, несет за это ответственность. Но давайте будем понимать, как мы будем привлекать государство к этой работе.

Если, как вы сказали, представители Государственной Думы – они, кстати, называются депутатами – решили проявлять здесь какую-то политическую активность фактически вразрез с позицией Министерства финансов, вразрез с позицией Администрации Президента, и становятся неким политическим игроком, пусть они несут за это ответственность.

Ольга Арсланова: Подождите. Мы же говорим про Минфин.

Никита Исаев: Что Минфин? Вот Силуанов принял решение о том, что, да, действительно, можно из Резервного фонда Ростовской области… Слава богу, там есть Резервный фонд какой-то.

Ольга Арсланова: В исключительных случаях, как он сказал.

Никита Исаев: У нас 2/3 обанкрочены сейчас под коммерческие кредиты, и не получают переобувку через бюджетные кредиты. Слава богу, что там хоть какие-то деньги есть. Но правильно Василий Голубев, губернатор Ростовской области, говорит: "Как только я из Резервного фонда оплачу какие-то средства, мне сразу скажут: "Ах, у тебя есть деньги? У тебя есть Резервный фонд, дорогой? Ну, все. Федеральные трансферты ты сейчас не получишь". И вся система межбюджетных отношений, которая предполагает, что все деньги выкачиваются в Москву, в муниципалитете остается порядка 7,5%, в регионе остается процентов 30%, и у них еще их вытаскивают – недавно скандал с Татарстаном по этому поводу, и банкротства банков, которые идут, – это все звенья одной цепи. В стране выстроена вертикаль, государственная система вертикального управления экономики, которая, очевидно, зашла в тупик. И с этим тупиком надо разбираться. А это вопрос экономических реформ, реформ системы межбюджетных отношений, местного самоуправления, различных административных подходов, приведение к тому пониманию, что есть наше государство. А то, что сейчас мы будем латать все эти дыры, они будут постоянно простреливать, с учетом того, что у нас нефть на 10% упала за три дня, и мы уже снова хватаемся за голову, исполним ли мы этот бюджет. А понимаете, что происходит в регионах, когда на этих губернаторов вешают всю ответственность за все, что происходит у них там на месте, и в том числе за частные предприятия?

Петр Кузнецов: Давайте будем насыщать наш разговор конкретными историями. Начнем с самой известной, той, о которой мы говорили, уже начали говорить, из Ростовской области – история с гуковскими шахтерами. Предприятие-банкрот "Кинг-Коул" задолжало им около 340 млн. руб. Давайте посмотрим сюжет.

Ольга Арсланова: Да, тем более нас зрители из разных регионов спрашивают, что там сейчас.

Петр Кузнецов: В дополнение к той информации, которая уже прозвучала, давайте посмотрим.

(СЮЖЕТ.)

Ольга Арсланова: Некоторые зрители возмущены: почему они должны как налогоплательщики оплачивать ошибки конкретных шахтеров? И говорят, что "Давайте арестуем имущество учредителей, продадим, выплатим долги и так далее". С этим возникли определенные проблемы.

Николай Миронов: Там просто мало имущества, потом, имущество еще и разворовывается, по ходу. Там очень много есть всяких моментов, из-за которых этого имущества недостаточно. Да, я согласен с мыслью о том, что, действительно, это не должно делаться за деньги налогоплательщиков, но насчет идеи реформ я, безусловно, согласен, и с этим я спорить не буду. Реформы, конечно же, нужны, нужно больше самостоятельности регионов, нужна реформа межбюджетных отношений, и экономическая модель у нас очень сильно страдает, действительно, сильно зависит от нефти. Но все это разговор общего плана. А если говорить про конкретную ситуацию, то в ней, действительно, есть очень серьезный косяк власти, извиняюсь за такое выражение. Долгое время людям не выплачивали зарплату, они жаловались, но им не платили зарплату. Они обращались в разные инстанции, инстанции бездействовали. Не платились налоги этим предприятием. Налоги государство недополучало и почему-то не реагировало. Давайте спросим любого предпринимателя, который сейчас смотрит нашу передачу: если он не заплатит налоги какое-то время, что с ним будет? Я думаю, что довольно быстро к нему придут и начнут арестовывать счет, как это обычно происходит, списывать с него деньги. Почему-то здесь ничего этого не происходило. Такая ситуация тоже продолжалась достаточно долго.

Ольга Арсланова: Но продукцию-то поставляли.

Николай Миронов: Продукция куда-то уходила, что-то с ней происходило. Потом это все прекратилось тоже, предприятие банкротилось, и это достаточно долго. Потом затапливались шахты.

Петр Кузнецов: Не платили за электроэнергию.

Николай Миронов: Да, накапливались долги по электроэнергии, соответственно, вода стала поступать в шахты, потому что прекратилась откачка воды. Затопили оборудование, которое можно было продать, между прочим. И тогда инициативная группа шахтеров предлагала, там небольшая нужна была сумма: "Давайте поднимем оборудование. Его потом можно будет продать". Ничего этого, опять же, не происходило. Сколько было жалоб, сколько было всего. Пока не начались активные действия, ничего не было.

Конечно, можно говорить о том, что "Предприятие частное, и разбирайтесь с ним сами", но государство на то и нужно, чтобы исполнялся закон. Закон требует своевременной выплаты зарплаты, и устанавливает ответственность за невыплату заработной платы. Эта норма закона должна быть исполнена государством, поскольку это его обязанность – исполнять эту норму закона. Если мы переведем все совсем в частную плоскость, то у нас тогда можно просто отменить Уголовный кодекс, какой-нибудь человек пойдет и ударит другого по голове, отнимет кошелек и уйдет, а мы будем говорить: "Ну, это же частные отношения. Ну, он подошел, тебя ударил. А зачем ты шел в темноте? Зачем ты ходишь по этому району? Ты же знаешь, что там плохо".

Ольга Арсланова: И нечего кошелек носить с собой.

Николай Миронов: Да. И давайте еще отметим важный момент. Одно дело, булочная № 3 на условной улице Ивана Петрова в каком-нибудь городе, а другое дело – достаточно крупный, по сути, стратегический объект угольной промышленности, который принадлежит далеко не последним и неслучайным людям. У нас есть предприниматели одного рода, которые заведуют булочными, а есть предприниматели немножко другие. Это, как говорится, все животные равны, но есть животные равнее других. У некоторых людей почему-то вдруг появляются какие-то привилегии. Если государство разберется с этой ситуацией, и когда крупные экономические игроки будут также отвечать по закону, как и все остальные, то, честно говоря, очень во многих случаях проблем с зарплатой у нас не будет.

Мы ведем мониторинг, мы смотрим на долги по зарплатам. Преднамеренных банкротство, после которых это предприятие снова вдруг возникает в новом обличье, но уже кинувшее своих работников, достаточно много. Когда начинаешь копать эти ситуации – везде бездействие государства. Коррумпированное оно или нет, я не берусь говорить, потому что не знаю ситуации, но предположения можно, конечно, строить. Тем не менее, нет как-то его, этого государства, и все. Работники остались без всего, банкротство, продажа имущества – продавать нечего, потому что офшор, например, или что-нибудь еще. Потом собственник вдруг снова появляется, какой-то непонятный директор сидит, потом он выходит по УДО (условно-досрочное освобождение), исчезает.

Петр Кузнецов: И ни один чиновник, который должен как бы отвечать за это…

Николай Миронов: Где все это? Да.

Петр Кузнецов: Как раз из Московской области Юрий: "У нас ни один работодатель, чиновник любого ранга, не отметил своим имуществом. Механизм ответственности не работает".

Николай Миронов: Почему?

Никита Исаев: Да. Честно говоря, я не услышал никакого рецепта, что же делать, кроме того, что реформы – это общие слова.

Николай Миронов: Нет, реформы нужны, я согласен.

Никита Исаев: Тогда это не общие слова, а, наверное, нужны. Честно говоря, из того, что я услышал, я так понял, что государство должно нести за это ответственность.

Николай Миронов: Оно должно нести ответственность на этапе, когда начинает нарушаться закон.

Никита Исаев: Сейчас что делать?

Николай Миронов: Во-первых, мы говорим о том, что надо было делать тогда. Это тоже важный момент.

Никита Исаев: Хорошо. Сейчас что делать? Откуда деньги?

Николай Миронов: Сейчас, так как ситуация стала чрезвычайной…

Никита Исаев: И не только им, но и миллиарды рублей задолженности по всей стране.

Николай Миронов: По Росстату, у нас сейчас…

Никита Исаев: 3,5 млрд. руб.

Николай Миронов: Да, 3,5 млрд. руб. у нас.

Никита Исаев: Откуда?

Николай Миронов: Давайте разберем задолженность. Она разная.

Никита Исаев: Можно взять Резервный фонд. У нас каждый день Резервный фонд увеличивается в связи с тем, что нефть у нас свыше 40 долларов.

Николай Миронов: Фонды разные.

Никита Исаев: Но тогда в такой момент встает вопрос. Коллеги, которые говорят, что люди не хотят направлять свои деньги, потому что Резервный фонд формируется, по большому счету, из налогов, направлять свои деньги куда-то еще, потому что это станет определенным неконтролируемым снежным комом, который в какой-то момент может поглотить всю финансовую систему.

Ольга Арсланова: В какой-то момент эти коллеги могут оказаться на месте шахтеров Гуково.

Никита Исаев: Они окажутся. Более того, скорее всего, они на этом месте и существуют. Вы что, считаете, что 3,5 млрд. руб. задолженности – это статистика, которая удовлетворяет реальности, что ли? Да нет, конечно. Без каких-либо сомнений, понимания, что существуют огромные задолженности по государственному заказу, где государство является у нас основным и хозяйствующим субъектом, и регулирующим субъектом, то задолженности категорически выше. Просто нам показывают эти 3,5 млрд. руб., говорят, что все красиво. Ну, увеличилось…

Николай Миронов: Потом люди начинают поздно жаловаться. У нас есть такие ситуации.

Ольга Арсланова: А давайте к реальным историям. У нас очень много звонков. Мы будем их время от времени принимать.

Петр Кузнецов: Да. Тот, кто уже оказался на месте тех шахтеров.

Никита Исаев: И булочников я бы не делил с шахтерами, потому что булочники хлеб нам пекут, ну, кто-то печет, а они продают. И если встанет эта ситуация, она может быть гораздо более социально проблемнее, чем ребята, которые ходят измазанные…

Николай Миронов: Не-не, я про мелких предпринимателей и крупных.

Никита Исаев: Условно, да.

Николай Миронов: У них какой-то разный статус почему-то. Мелких наказывают, крупных нет.

Петр Кузнецов: Волгоградская область, Ирина. Здравствуйте, Ирина.

- Здравствуйте. Звоним с Кумылженского района. У нас была птицефабрика, на ней работало 300 человек. Нас тоже не предупредили. Начальство уже знало заранее, но мы только об этом не знали. И сейчас мы с долгами, с кредитами бьемся два года, и нигде мы не можем добиться правды. Сейчас птицефабрика огороженная стоит с корпусами, и ее начинают растаскивать. Глава администрации начхал на нас, сказал, что это частное. Губернатора Бочарова мы вообще в глаза не видали, кто он такой есть. Говорят, он людей не принимает.

Я хочу обратиться к Исаеву. Я его часто вижу, его "Время" покажет, он на "НТВ" выступает. Если месяц не заплатить депутатам, как бы они сочли? Правильно или неправильно это все говорить, что "Мы не можем, у нас денег нет"? А как же нам? Мы свое здоровье оставили, мы семьей там работали. Как нам жить с долгами, с кредитами? Помогите, пожалуйста.

Петр Кузнецов: Ирина, скажите, пожалуйста, а сколько вы терпели?

- Два года мы бьемся.

Николай Миронов: А начали вы когда?

Ольга Арсланова: А без зарплаты вы сколько?

Петр Кузнецов: А начали вы когда возмущаться, придавать публичность?

- С 2015 года. В 2014 году нам последние деньги заплатили, а в 2015 году вся эта катавасия началась. Сначала нам 2/3 платили.

Ольга Арсланова: Понятно, Ирина.

Николай Миронов: Они сначала начинают часть недоплачивать. Там схемы однотипные.

Петр Кузнецов: Чтобы народ все-таки не сразу начал?

Ольга Арсланова: Очень терпеливый у нас народ. Почему, Никита, спрашивают про депутатов Государственной Думы? Видимо, подразумевают, что депутаты менее терпеливы.

Никита Исаев: И вопрос: есть ли эти долги человека, который звонит, в той статистике, о которой мы с вами говорим? У меня мало сомнений, что их нет, потому что учет идет такой: когда подается в статистику предприятие, которое находится действительно на некоем социальном конторе и так далее. А булочники и так далее вряд ли попадают в эту очевидную статистику. А малые предприниматели как таковые и индивидуальные частные предприниматели, которые не получают деньги, допустим, по каким-то государственным контрактам и так далее, тоже не идут в эту статистику, которые не могут платить своим работникам.

Относительно депутатов. Никаким адвокатов депутатов я не буду. Вообще, большая тайна, сколько получают наши депутаты. Я слышал недавно, что 250 тыс. руб., 350 тыс. руб. и 800 тыс. руб.

Николай Миронов: 450 тыс. руб., говорят.

Ольга Арсланова: Им вроде понизили официально немного.

Никита Исаев: Еще одна версия, сколько получают депутаты.

Николай Миронов: Вроде она реальная.

Никита Исаев: При этом депутаты получают вовремя, и даже с опережением. Перед Новым годом в радиоэфире – я веду одну радиопрограмму – я депутата Милонова спросил: "А тринадцатую зарплату вы получили?", он говорит: "Нет, тринадцатой зарплаты нет". Я говорю: "А за декабрь?" (а время было 25 декабря), он говорит: "За декабрь уже получили". То есть, в принципе, депутатами в том отношении…

Ольга Арсланова: Милонов просто не любит цифру "13".

Никита Исаев: Да. Единственное, у них сейчас есть штрафная система: если они не посещают свое пленарное заседание, у них снимают 20 тыс. руб., и поэтому, кто побогаче, не ходит и считает, что зарплату свою отдал, и у него есть корочка, кто-то возвращается в бизнес, как премьер-министр у нас рекомендует (часть депутатов сняли свои зарплаты), а кто-то, у кого зарплата действительно такая, которая позволяет ему жить, продолжает это делать. Если бы они ее не получали, я думаю, что вряд ли бы они выходили на улицу как люди, потому что у них есть какие-то запасы.

Ольга Арсланова: Вы понимаете возмущение Ирины и очень многих наших зрителей. Они-то подозревают, что деньги все-таки где-то есть. Резервные фонды регионов, возможно. Другие фонды, возможно.

Никита Исаев: В регионах, очевидно, денег нет, не существует, потому что регионы поставлены в такую ситуацию, что практически все крупные предприятия, которые у них находятся, они зарегистрированы в Москве, то есть это крупные государственные корпорации, которые имеют свои региональные предприятия: "Ростехнологии", допустим, или различные предприятия ВПК, "Газпром" имеет свои. Например, в Омске раньше был "Омский НПЗ" работал и обеспечивал налоговую систему Омской области. Сейчас он зарегистрирован в Москве или в Санкт-Петербурге, и Омская область по 4,5 тыс. руб. платит зарплаты, ниже не то, что прожиточного минимума, а минимального размера оплаты труда. Такие зарплаты у людей сейчас. Вот и все.

Конечно, люди не понимают, что происходит, для них непонятны эти понятия межбюджетных отношений. Но они должны понимать, что губернатор, на которого они клевещут – Бочаров из Волгоградской области, по-моему, – он, по сути, не так уж и сильно виноват, потому что его эффективность заключается не в том, сколько он инвесторов привлечет, а как он приедет в Москву и обобьет пороги кабинетов в Министерстве финансов или, возможно, выше, и от этого будет зависеть, насколько он получил трансфертов для того, чтобы погасить задолженность, которая у него есть. А в какой-нибудь Республике Мордовия долги в два раза выше регионального бюджета – 198%. И таких регионов огромное количество. Вот страна, которая попала в ту ситуацию, в которой, я очевидно повторяю, необходимо делать реформы, это назрело уже давно.

Петр Кузнецов: Башкортостан, Александр, здравствуйте. С нами на связи.

- Здравствуйте. Звонят вам с города Октябрьский Башкирской АССР, завод "Автоприбор". Наше предприятие с 7 декабря 2015 года признано банкротом. Учредители Серендеев Сергей Ильич, Знаменщиков Сергей Яковлевич, и конкурсный управляющий Кильдияров должны работникам, нас более 300 человек, 23,2 млн. руб. Глава республики Рамзан Закиевич Хамитов на заданный мною вопрос в вашей передаче Росстат 10 ноября 2016 года о задолженности пояснил, что после продажи цехов и оборудования будет выплачено нам все до копейки. Обещанное им мы уже ждем 4 месяца, но так ни копейки и не получили, хотя цеха и оборудование продаются.

По нашей задолженности показывали по телеканалам "Россия-1. Башкортостан", "Красная линия", на проведенные нами митинги. В феврале также показали в программе "Дознание" телеканал "БСТ".

Ольга Арсланова: Понятно, Александр. В данный момент нашу задолженность учредители и управляющий не выплачивают, говорят, что эти долги пойдут на уплату налогов, хотя мы налоги платили ежемесячно. Значит, теперь мы остаемся ни с чем? Справедливо поступает наше государство? Я у Николая Миронова спрашиваю.

Ольга Арсланова: Спасибо. Мы адресуем.

Петр Кузнецов: Спасибо. Вроде бы уже вмешательство главы региона.

Ольга Арсланова: Правда, когда наш зритель назвал Рустэма Хамитова Рамзаном, я немного вздрогнула. Думаю: что-то произошло, может, в стране за последний час?

Николай Миронов: Может, Рамзан уже есть.

Петр Кузнецов: Ладно, шутить нельзя на эту тему, но, в общем-то, есть идея.

Николай Миронов: Да. Что касается нашей темы, начну с рецептов, как Никита спросил меня, какие рецепты нам нужно применять, и хорошо ли все-таки использовать резервный фонд. Конечно, самый хороший рецепт – это реформы. Очень хороший рецепт – это наведение наконец-то порядка в деятельности тех государственных органов, которые сталкиваются с проблемами начавшихся преднамеренных и непреднамеренных банкротств и долгов по зарплате. Еще раз это повторяю, это происходит на глазах у государственных органов, и условная реформа этих государственных органов в том ключе, чтобы они наконец-то стали это делать, а не договаривались с конкурсными управляющими, и с ними в унисон жили, пока работники сидят без каких-либо денег и без продажи имущества, это, безусловно, назрело. То есть должен быть просто наведен порядок в государственной системе, это необходимо. В данном случае та же самая проблема. То есть она изначально возникает на частном предприятии, и там, действительно, частное лицо виновато, но дальше уже возникает зона ответственности как самих работников, конечно, которые выбрали себе этого работодателя… Но еще давайте зададим вопрос: а могли ли они выбрать кого-то другого? В случае с Гуково это просто предприятие, которое было приватизировано, они там до этого работали, и они этого нового хозяина не выбирали, так просто получилось, что он купил этот завод. А в значительной степени это ответственность государства, потому что мы не можем относиться к людям как к каким-то адвокатам, юристам, депутатам или еще как к людям с огромным влиянием, способным привлечь СМИ и защитить себя, потому что они слабы. Потому и нужно государство, иначе оно вообще было бы просто не нужно, если бы люди умели сами себя защищать. Это его базовая функция, за которое оно получает налоги. Разобраться с частником.

Разобраться с чиновниками, которые допустили эту ситуацию, потому что где-то всегда в основе есть и чиновник, который упустил этот момент. Есть понятие бездействия, халатности. Пускай это будет конфискация. Деньги можно брать из разных мест.

Еще есть один рецепт. Естественно, в тех случаях, когда возник социальный конфликт, использование резервных фондов в качестве чрезвычайной меры я считаю допустимым в качестве разовой материальной помощи, хотя имеются риски, что эта система пойдет вразнос, потому что работодатели начнут этим пользоваться. И здесь, опять же, возникает вопрос: государство будет следить или не будет?

Есть еще один рецепт, который предлагается в том числе в том же самом Минтруде – создание страховых фондов. Это хорошая мысль. У нас она есть в банковской системе, хотя там тоже частный капитал, но, тем не менее, вклады страхуются. Государство понимает, что если вклады вдруг неожиданно уйдут, то это большой социальный конфликт. Ровно по этой же причине Минфин накинул Ростовской области еще немножко трансфертов для того, чтобы они погасили проблему. Но они ее, правда, не погасили, но неважно. Так что вопрос, есть ли у регионов деньги – вообще, их, действительно, у регионов очень часто нет, но в этом случае они есть, если говорить о конкретной ситуации.

Страховые фонды – очень хорошая история. Работодатель платит определенную сумму, которая находится на депозите, при необходимости она используется для… Да, работодатели, естественно, будут возмущаться. Они скажут: "Почему мы обязаны? И так высокая налоговая нагрузка. Мы не должны", и так далее, и тому подобное.

Ольга Арсланова: Они это скажут. Скажут: "Просто не из чего".

Николай Миронов: Но как в банковской системе, так и здесь, сейчас эта проблема невыплаты зарплат… Правильно Никита говорит насчет того, что сумма значительно больше, чем та, которую показывает Росстат. Во-первых Росстат вообще показывает странные суммы. Мы там смотрели Ростовскую область, у нас получилась задолженность 36 млн. по Росстату. Скажут: "Предприятие зарегистрировано в Москве, оно не считается". Но люди-то живут в Ростове. Что значит? Задолженность не в Москве. Что за инструментарий статистический? Переводите тогда на другую методику.

Проблема приобрела системный характер. В стране сейчас на каждом шагу. Давайте вводить сейчас эту чрезвычайную систему. Но она должна сопровождаться наведением порядка в деятельности государственных органов. Они, по сути, просто разложились и бездействуют, это происходит много где.

Но есть регионы, в которых государство активно вмешиваются в эту ситуацию. Пикалево мы здесь не берем, там такой уж совсем случай, в Кемерово тоже не совсем удачно все прошло, но в Приморском крае смогли очень быстро разобраться с предпринимателями, которые там не платили (было несколько предприятий), лично подключался губернатор, в Свердловской области подключался, в Томской области подключался. Все, разобрались. И предприниматель, кстати говоря, когда подключаются губернатор и силовики, становится сразу шелковый. Раз, и у него деньги есть, оказывается. А так, их у него нет.

Петр Кузнецов: По-моему, о том, что критическая ситуация с зарплатами, говорит тот случай, что у нас даже в оборонке, в такой области, даже и там задержки.

Николай Миронов: И в оборонке, и то, что там происходит с госзаказом.

Никита Исаев: В Оборонке по полгода не платят зарплаты. Более того, в оборонке почему такая ситуация? Потому что норма прибыли в оборонке – максимум 2-3%, поэтому у нас такой большой экспорт вооружения, потому что там хоть 20-30% можно. Когда ты работаешь в норме прибыли 2-3% с теми валютными, бюджетными рисками, которые в стране существуют, когда нужно срочно перекинуть деньги сюда, этот резервный фонд сюда, и так далее, получается, что Гособоронзаказ просто не вовремя выполняется. Так что здесь ситуация такая.

А относительно того, когда государство, вернее, региональные власти подключаются, особенно с правоохранительными органами, то зачастую не появляются вдруг деньги, которых не было, а просто люди боятся выходить на улицу. Сегодня, например, Росгвардия провела первые учения, и люди понимают, что эти выходы на улицу становятся небезопасными в этом отношении. Люди живут лишь только с пониманием, где им найти пропитание завтра, с учетом того, что у них не только с зарплатой такая ситуация, но даже если и выплачивается заработная плата, то в магазинах цены соответствующим образом растут. А нам рассказывают о том, что у нас сейчас происходит рекордно низкая инфляция в стране. Поэтому здесь палка о двух концах, что происходит.

Владимирская область, рекордсмен по той статистике Росстата, но никто на улицу не выходит. Это хорошая работа Орловой и правоохранительных органов? Не знаю. Что там делал Миклушевский в Приморском крае, как он смог решить этот вопрос, как делают это обычно в Приморье? Тоже не знаю, не готов гадать по этому поводу. Но то, что Василий Голубев в Ростовской области допускает такие вещи, может быть, наоборот, говорит о том, что у него достаточно открытый подход по этому поводу. Я Василия знаю достаточно давно, и полагаю, что он-то готов был бы это закрыть, но он говорит: "Вы мне эти трансферты не пришлете теперь". А у него хватает вопросов по этому поводу. У него есть и бюджетники, которым нужно просто платить, зачастую в администрации негде зарплату найти просто сотрудникам администрации, чиновникам как таковым, притом, что им шесть лет уже не индексируется заработная плата. Вы думаете, что депутаты 250-350-450-800 тыс. руб. зарплату получают. Чиновник у нас получает 15-20 тыс. руб., и это максимально то, что можно получить, и то эти места очень ограничены. Поэтому завидовать чиновнику, который работает по 12 часов, тоже не нужно, поверьте мне. Все считают, что чиновник пришёл, и начинает устраивать себе ручейки каких-то коррупционных вещей. Это не всегда так, это в большинстве своем рабочие лошадки. А те чиновники, которые сидят на финансовых потоках – да.

Ольга Арсланова: "Вы скажите об этом шахтерам", – пишут наши зрители.

Никита Исаев: Шахтеры? Шахтеры, я думаю, что понимают этих чиновников.

Николай Миронов: Шахтеры традиционно смотрят эту передачу.

Никита Исаев: Они, очевидно, понимают этих чиновников, потому что это их друзья как таковые. Они их видят, они вместе с ними живут.

Николай Миронов: Ну, я думаю, шахтёры могли бы с этим поспорить. Их у нас нет на связи.

Никита Исаев: Поверьте мне, с низшим классом чиновников спорить они точно в этом отношении не будут.

Николай Миронов: С низшим – понятно.

Никита Исаев: Это сейчас не самая популярная профессия.

Петр Кузнецов: Николай, еще нас смотрит Омская область. Обращаются непосредственно к вам. Суть вопроса – бывшие сотрудники НПО "Мостовик" (Омск). Не могут получить зарплату за 2015 год. Компания — банкрот.

Ольга Арсланова: Просят к вам обратиться. Можно?

Николай Миронов: Передайте, да. Мы попробуем.

Петр Кузнецов: Ильсур, Татарстан. Здравствуйте. Еще одна история.

- Здравствуйте. Я тоже хотел обратиться к Николаю по поводу банкротства в Татарстане в Лениногорском районе. У нас холдинговая компания "Горизонт", я в ней работал директором подсобного хозяйства, один из бывших совхозов Советского Союза, когда еще Советский Союз был. И свою зарплату, заработанную там, получить не могу до сих пор. Это было по решению суда 11 апреля 2011 года. До сих пор там 200 тыс. руб. Сейчас после инфляции уже там половина осталась.

Николай Миронов: Да, тогда было побольше, чем сейчас, хотя все равно сумма хорошая.

- А сейчас хотя бы это получить. С кем мне разговаривать по этому поводу? Куда еще можно обращаться?

Николай Миронов: А куда вы обращались? Так, я так понимаю, дело у вас непростое.

- Обращался и к судебным приставам, и к своим, органам власти, скажем.

Николай Миронов: Я понимаю. Сейчас долго будем говорить. Вы соберите документы, пришлите в редакцию. Посмотрим их. Если есть там какие-то основания для того, чтобы помочь, то, конечно, можно сделать. Без проблем.

Ольга Арсланова: Спасибо. Видите, как интересно: тональность последних двух звонков, время от времени на какие-то советские аллюзии переключаются наши зрители.

Николай Миронов: Советское сильно у нас в голове.

Ольга Арсланова: Смотрите, пишут: "Давайте сделаем так: не выплатили месяц зарплату – арест имущества, государственное, а не внешнее управление, совместно с трудовым коллективом". То есть люди все-таки еще не отвыкли верить в проверки государства.

Николай Миронов: А кому им еще верить, как не государству?

Ольга Арсланова: Но времена, получается, изменились.

Николай Миронов: Когда отношения частные, так называемые рыночные, когда есть множество равных по своему праву игроков – я такое слово употребляю, – есть работодатель и работник, они юридически равны, то есть у каждого свои права, эти права защищены… И, действительно, у нас неплохое законодательство в этом смысле. Там прописаны все гарантии. Но всегда должен быть арбитр, тот, кто следит за соблюдением правил игры. Работодатель, кроме мелких булочников, о которых мы говорили, да и те иной раз могут. Но работодатель бывает крупный, бывает очень влиятельный, который может купить того самого бедного чиновника, купить еще кого-нибудь, как-то решить свои вопросы. У работника таких возможностей нет, они не равны по факту, в весовых категориях они совершенно разные. У них разный уровень образования, подготовки, вообще готовности к борьбе и так далее. Предприниматель – это все-таки другое существо по своей сути. Если все отдавать на откуп этим частным отношениям, то у нас возникнет тот самый дикий капитализм, который в мире цивилизованным не считается. В Латинской Америке он есть, может быть, где-то на Востоке. Это нам не нужно. Здесь как раз и должно быть государство в виде правовой системы, судебной, допустим. Необязательно чтобы каждый вопрос решал чиновник из своего кабинета. Но прокурор. Прокуратура – это традиционный российский орган защиты законов и защиты прав, который, будучи даже упраздняем в какое-то время, всегда возникал снова, потому что он в России необходим. Страна огромная, власть многослойная, чиновников много, и надо, чтобы за ними кто-то следил помимо суда и частных исков.

Судебная система. Суды выносят решения в пользу работников, это часто бывает, но судебные приставы не обеспечивают исполнение этих решений. Конкурсные управляющие обычно оказываются не друзьями работникам, а, скорее, друзьями кому-то другому, и они не действуют. Обжаловать их действия также практически невозможно, и сложно, и трудно людям. Именно поэтому мы и говорим, что здесь должно быть то самое сильное государство и те самые чиновники. Как говорится, так-то, пожалуйста, отношения частного характера.

Петр Кузнецов: Никита, есть что добавить?

Никита Исаев: Во-первых, с конца: сильное государство – это Росгвардия, или сильное государство – это богатое государство?

Николай Миронов: Я, кстати, не очень понял эту вашу мысль. Может, вы поясните насчет того, что, когда вмешиваются губернатор и правоохранители, то люди потом не выходят на улицу?

Никита Исаев: В той же ситуации в Ростовской области вы же видели, как были перед Новым годом введены специальные?..

Николай Миронов: "Анаконда", которую потом отрицали, потом кто-то подтверждал, но она фактически была.

Ольга Арсланова: Люди рассказывали.

Никита Исаев: Конечно.

Николай Миронов: Мы ее просто наблюдали.

Никита Исаев: Разумеется, в том числе. Это называется правоохранительные органы. Они что, обеспечивали безопасность?

Николай Миронов: Я-то говорил о другом. Просто у меня мысль была другая.

Никита Исаев: А я говорю о том, что губернатор именно таким образом действует.

Николай Миронов: По-разному.

Никита Исаев: Именно через правоохранительные органы он блокирует права граждан для этого всего.

Николай Миронов: Это неправильно.

Никита Исаев: А не выбивает деньги для них же.

Николай Миронов: А вот выбивать деньги было бы правильно. Тут как использовать правоохранительные органы, в этом вопрос. Они нужны, чтобы защищать права.

Никита Исаев: Относительно того, хорошее государство – это Росгвардия, или хорошее государство – это богатое государство? Мне кажется, второй вариант гораздо более предпочтительный для нас.

Николай Миронов: Смотря кто будет пользоваться этими богатыми деньгами государства. У нас государство не бедное. Люди у нас бедные.

Никита Исаев: Боюсь, что у нас идет по первому принципу, когда для того, чтобы проблему заглушить, необходимо обеспечить принуждение к закону кого-то.

Относительно граждан, которые говорят о том "Давайте, месяц не платят заработную плату – закрываем предприятие". Тогда можно, в принципе, закрыть, наверное, все сейчас в России предприятия, которые работают по единой цепочке. Это же не предприятие, которое вот оно берет, и сейчас вдруг не выплачивает заработную плату. Это цепочка взаимоотношений, которые существуют. Например, в 1990-е годы была система взаимозачетов, которые товарные и бартерные отношения. За газ платили носками, в бюджет платили запчастями для Министерства обороны, а Министерству обороны вместо денег направляли эти запчасти.

Николай Миронов: Было.

Никита Исаев: И этот круг замыкался через какие-то финансовые схемы, векселя и так далее. Можно вернуться, наверное, к этому обстоятельству, и тогда возникнет колоссальная коррупция, которая была тогда.

Ольга Арсланова: Но подождите, Никита. Извините, я вас перебью. А вам не кажется, что в такой ситуации, возможно, есть определенный сигнал этим предприятиям. Можно договориться, и некоторое время не платить зарплату, а пускать деньги, наоборот, на какой-то финансовый оборот, какие-то махинации и что-то другое. То есть просто говорят: почему бы нет? Это можно.

Никита Исаев: Да в их интересах платить эту зарплату. В их интересах, потому что кроме дамоклова меча, который над ними стоит в лице правоохранительной системы, и отчета губернатора за то, что у него такие большие долги по заработной плате предприятия, у них кроме этого существует производство, где должны быть квалифицированные кадры. А мы об этом говорим, что у нас недостаток квалифицированных кадров, которые разбегаются в этот момент. У нас банкротятся предприятия. У нас на 15% увеличилось количество банкротств в Арбитражном суде. Нужно посмотреть статистику.

Николай Миронов: У меня была последняя статистика в 14% как раз.

Никита Исаев: 14%, да. У нас сейчас банкротятся предприятия. И государство, которое должно напитывать деньгами экономику, этого сейчас просто не делает. У нас деньги, которые сверх 40 долларов, которые мы получаем в бюджет от нефти, направляем опять в резервный фонд. А у нас 400 млрд. долларов находится в Соединенных Штатах Америки, во Франции, в Германии и в Японии, денег, которые мы не можем вытащить и направить сюда в реальный сектор экономики. Только эти деньги позволят задышать предприятиям, и в том числе оплатить заработную плату. Поэтому государство в этой части виновато. Но государство не делает ничего, чтобы глобально справиться с этой ситуацией. Оно пытается латать дыры либо какими-то политическими увещеваниями или подбросами денег из разрешения региональным резервным фондам, которые еще в каких-то регионах есть в Ростовской области, либо системой давления через правоохранительные органы. Естественно, в какой-то момент это прорвет. Мы видели эту ситуацию с краснодарскими трактористами, которые ехали в Москву, мы видели ситуацию с Платоном, который поддерживали разные политические игроки, очевидно, не всегда верные и корректные. Мы понимаем, что ситуацией, связанной с шахтерами в Ростовской области, тоже воспользуются различные политические элементы, которые будут дестабилизировать ситуацию в стране, очевидно, имея для этого ресурс из-за рубежа, внутри здесь. На этом недовольстве будут играть. Государство должно понимать, что мы вошли в пору, когда нужно этим заняться глобально, и это принципиальная вещь, потому что латать эти дыры сейчас точно не удастся. Здесь палка о двух концах. Люди должны понимать: если предприятие закроется, им негде будет работать вообще как таковое.

Николай Миронов: Они и сейчас не работают. А это еще и моногород у нас. Вообще никуда не денешься.

Никита Исаев: Естественно. А у нас показывают, что у нас самая низкая безработица, по-моему, 5%. Притом, что у нас 21 млн. человек самозанятые. А это означает, что это серый сектор экономики. У нас серый сектор стал практически 50%. Люди на натуральное хозяйство перешли на 50%. Половина населения переходит в огород, как это делали в развал Советского Союза. Понимаете, что происходит? И люди, естественно, задаются вопросом. Мы вроде привыкли жить как в нулевые годы, у нас было хорошо. Но почему мы сейчас так не живем? Они же не поймут, что 100-150 долларов нефть была.

Петр Кузнецов: У нас подготовлен еще один материал, на этот раз об "АвтоВАЗагрегат". Тоже довольно-таки известная история. Давайте посмотрим, как сложилась судьба бывших работников банкрота.

Ольга Арсланова: Вспомним ее.

(СЮЖЕТ.)

Ольга Арсланова: Вот такая история. Еще нам пришло письмо: "Я предприниматель, и понимаю проблему. Сижу без денег, потому что по максимуму перед выходными выплатил зарплату. Бизнес у меня небольшой, и постоянно с финансовыми проблемами, но стремлюсь соблюдать периодичность выплат". Есть у нас и такие.

Николай Миронов: Хороший предприниматель. И он обозначил ту самую проблему.

Никита Исаев: Так они все, такие предприниматели, все хотят платить эту зарплату. Когда этот бизнес создавали, они совершенно точно не думали, как бы поменьше заплатить заработную плату, а они думали, как бы получить прибыль. А сейчас у них и прибыли нет, и зарплаты еще нужно платить, а им угрожают, что сейчас закроют.

Николай Миронов: А некоторые берут предприятие, отжимают, и все. И такое бывает. О людях не думают. Деньги выводят. Это тоже такая схема, пришедшая еще из 1990-х. Такие предприниматели не хотят платить зарплату. Мы, действительно, сейчас упремся в проблему, что выплачены налоги, выплачена зарплата. Зарплата – это налоги, и дорогие налоги, поэтому ее там стараются как-то снижать. И в итоге предприниматели тоже страдают. Но у нас предприниматели разные. Есть предприниматели, которые на достаточно прибыльных предприятиях находятся, владеют ими, и у них хорошие прибыли. Бывает, что они банкротят эти предприятия. В данном случае, если говорить о "Кинг-Коул", то это предприятие, которое у нас в кипрском офшоре находилось, деньги как-то туда и ушли. А есть предприниматели, которые пострадали в кризис, у которых упали обороты, которые, действительно, сейчас не могут ничего толком платить. Здесь я абсолютно согласен с той тематикой, которую Никита поднял, о том, что, конечно, государство должно сейчас быть не просто ночным сторожем, как это у нас в рыночную экономику было модно называть, а должно быть и локомотивом развития, и структурой, которая поддерживает предприятия, действительно, помогает им, в том числе финансово, развивает определенные перспективные отрасли, поддерживает внутренний спрос в государстве для того, чтобы предприниматели могли существовать, люди могли покупать у них товары. Действительно, подобного рода реформы нужны. Но мы видим, что здесь власть тоже бездействует. Действительно, мы не видим этих реформ.

Ольга Арсланова: Хотя, даже если судить по некоторым сообщениям, которые нам приходят из разных регионов… Вот смотрите, Калуга, Калужский мясокомбинат не получил ни копейки с 2014 года. Виновато государство, предполагает зритель, что позволили руководству вывести за рубеж деньги.

Николай Миронов: Они об этом правильно говорят. И проблема с этим есть.

Ольга Арсланова: "Гипротрансмост", предприятие с 80-летней истории, банкрот с декабря 2015 года, и два года не могут люди получить зарплаты.

Белгородская область.

Николай Миронов: Их много.

Никита Исаев: Вы назвали самых лидеров: Калугу, Белгород. Это наши регионы-лидеры. Еще Татарстан позвонил, и все.

Николай Миронов: Татарстан и Башкортостан звонили, да.

Никита Исаев: И Башкортостан.

Ольга Арсланова: У нас Ростовская область продолжается, Новосибирская область, Омская область, Краснодарский край, Оренбургская область.

Николай Миронов: Пострадали действительно регионы с предприятиями, где они были.

Ольга Арсланова: Я вот к чему. Я понимаю, что это капля в море, это только то, что падает на наш СМС-портал, и то, что мы успеваем заметить.

Николай Миронов: Их за квартал где-то 400-500 случаев.

Ольга Арсланова: Очевидно же, что проблема системная.

Никита Исаев: Очевидно.

Ольга Арсланова: Ну, хорошо, давайте страховой фонд.

Никита Исаев: А что предлагает Министерство труда? Топилин сказал: "Давайте блокировать деньги у предприятий на зарплату, чтобы они не смогли заплатить на что-либо другое". Тогда предприятие просто встанет. Тогда не будет зарплат через месяц. Все. Тогда просто людям нужно выходить на улицу, и уже будут делать это не потому что им зарплату не заплатили за 1 месяц, за 3 месяца или за 5 месяцев даже, сколько времени это происходит, а потому что у них просто нет работы. Потому что моногорода – а у нас их, по-моему, 113 по стране – так и не смогли перевооружиться.

Мы сейчас с вами поднимали вопрос Тольятти. Это же моногород по своей сути. Предприятие, которое, очевидно, уступает конкуренцию зарубежным автотранспортным производителям. И мы каждый год десятки миллиардов рублей направляем в "АвтоВАЗ" для того, чтобы поддерживать этот "АвтоВАЗ", а у него так ничего и не происходит. Надо определиться, нужен нам этот "АвтоВАЗ" или не нужен. Есть предприятие, на каком можно было бы сделать конверсию, запускать что-то другое. Но если мы неспособны это делать, значит, надо задуматься гораздо глубже, чем просто пытаться латать ту ситуацию из Советского Союза, как вы привыкли говорить. Мы живем теми же самыми стереотипами. Башкирские люди Башкирию называют Башкирской АССР.

Ольга Арсланова: Так привыкли.

Никита Исаев: Конечно, куда уж деваться?

Петр Кузнецов: Ранее Топилин, напомним, сказал, что государство не должно выплачивать долги разорившегося работодателя. С этим вопросом мы вышли на улицу, и спросили, должно ли государство выплачивать долги. Давайте узнаем, что отвечали нам люди на улицах в разных городах.

(ОПРОС.)

Петр Кузнецов: В общем-то, этот опрос – лучший итог нашей дискуссии. Согласны?

Николай Миронов: Мне кажется, что он, да, ставит все точки.

Петр Кузнецов: Спасибо. Николай Миронов, глава "Центра экономических и политических реформ". И Никита Исаев, директор Института актуальной экономики. Спасибо, уважаемые эксперты, что пришли.

Ольга Арсланова: Спасибо.

Проблема приобрела системный характер. Как навести порядок