Петр Кузнецов: Вот какие новости принес нам этот день, приносит. «Ни в одной стране нет таких наценок». Это сегодня Молочный союз России так пожаловался антимонопольщикам на высокие накрутки. По их данным, от 50 до 150% доходят эти наценки. «Конечно, вмешательство в рынок недопустимо, но что касается торговых сетей, то именно так нужно поступить», – говорится в письме, уже направленном в Федеральную антимонопольную службу. Ксения Сакурова: По словам директора Молочного союза Людмилы Маницкой, самая высокая накрутка идет на продукты, на производство которых требуется большое количество молока. Это, к примеру, сыр, масло и сметана. Ну, я думаю, что многие успели увидеть, как меняются цены на эти продукты в магазинах. Петр Кузнецов: «Жалобы на то, что у федеральных сетей высокие наценки, поступают в союз от производителей со всей России». Маницкая отметила, что почти все эти сети имеют иностранное происхождение. Обсудим эти накрутки с нашими экспертами. Константин Синецкий, генеральный директор Ассоциации предприятий молочной промышленности «Кубаньмолоко», с нами на связи. Константин Васильевич, здравствуйте. Константин Синецкий: Здравствуйте. Ксения Сакурова: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Раз уж союз отметил иностранное происхождение этих сетей, знаете, не отходя от кассы, хотелось бы узнать: а в этом корень зла – в иностранности этих сетей, по-вашему? Константин Синецкий: Ну здесь что хочу сказать? В первую очередь то, что, конечно, на пустом месте это заявление не прозвучало бы. И проблема такая есть. Я, может быть, даже не столько о наценке скажу, а сколько мы разделяем мнение союза о том, что во всех случаях, когда на полках фальсификат продается, сети знают о том, что это фальсификат: либо это подозрительно низкая цена, либо какие-то особые условия его производства. С другой стороны, очень много сделано для того, чтобы этого фальсификата стало меньше. Мы сами ведем подобную работу. И реально в сетях его сейчас меньше. Даже при том, что мы целенаправленно его ищем для того, чтобы выявить и обнародовать результаты лабораторных исследований, мы не всегда его находим. Петр Кузнецов: Мы сейчас больше не о фальсификате, а скорее о накрутке на продукты хорошего качества. Ксения Сакурова: На хорошую и качественную продукцию, да. Петр Кузнецов: Вот почему именно на молочке так накручиваются? До 150% доходит, по данным союзам. Константин Синецкий: Ну, очевидно, у союза есть такие данные, что накрутка до 150%. Я не представляю, на чем можно накрутить 150%. Здесь вопрос, наверное, даже в другой плоскости можно определить. Действительно, цена молочной продукции на полке стала высокой. И вот эту высокую цену необходимо, конечно, снижать, делать более доступной продукцию. Но из-за чего эта цена стала высокой? Вот здесь слишком плоский подход: «Сети накрутили». Здесь скорее выросла вся эта часть именно расходная, потому что не только подорожание связано с тем, что выросли расходные материалы, которые используются при производстве, но и смотрите, как финансовая нагрузка – налоговая, не налоговая – тоже выросла и на предприятия, и на торговые сети. Ведь все эти системы качества, та же система маркировки – это не бесплатно. За каждую марку платится организации, фирме, которая эту марку предоставляет. Система «Меркурий» (ветеринарная прослеживаемость), хоть и декларировано, что это бесплатно, но для того, чтобы ею воспользоваться, необходимо оборудование, необходимо программное обеспечение, которое тоже приобретается, люди, которые нанимаются, и в круглосуточном режиме вводятся туда данные. А это тоже стоит денег. Сами налоги выросли. И я не думаю, что сети специально провоцируют этот вопрос. Ну посмотрим. Обращение есть. Наверняка реакция на него будет. Петр Кузнецов: Не факт, что самые жадные в этой цепочке именно сети, понятно. Ксения Сакурова: Константин Васильевич, а все-таки как принимается решение о конкретной цене на полке? Мы часто слышим от производителей, что ритейлеры диктуют им то, по какой цене они готовы взять у них товар. И получается, что производители, в общем-то, здесь не обладают особыми возможностями, даже в плане компенсации собственных издержек, которые сейчас растут. Вот расскажите нам, как на самом деле это происходит. Кто решает, по какой цене литр молока будет стоять на полке конкретного супермаркета? Константин Синецкий: Вот все, что вы сказали – я подо всем могу подписаться. Вы сказали абсолютно верно. Кто решает? Очевидно, что решает покупатель: либо он это купит по этой цене, либо он не купит. Отсюда же сеть начинает диктовать производителю, по какой цене они смогут продать его продукцию. Конечно же, производитель здесь испытывает давление сетей. Ему бы хотелось, ни на чем не экономя, произвести хорошую продукцию высокого качества и продать ее за столько, за сколько она может быть продана. Ну, платежеспособный спрос тоже диктует. Ксения Сакурова: А каким образом и почему тогда сети вообще находят возможность делать вот эту накрутку в 50–150%, если верить данным Молочного союза? Константин Синецкий: Ну, здесь я не хочу обсуждать данные Молочного союза, потому что вот таких данных у нас нет. У нас, да, есть проблема, что не все имеют равный доступ к сетям. Конечно, крупным производителям – транснациональные компании или большие федеральные компании – им легче договориться с сетями и занять полку. А вот мелкие производители, которых большинство… Самое большое количество трудоустроенного населения работает на средних и малых предприятиях в молочной отрасли. Но вот эти предприятия на полки, конечно, попадают с ограничениями. Либо у них берут какой-то узкий ассортимент продукции, либо их вообще туда не пускают. А очень логично было бы: если бы предприятие в зоне какой-то находится, например, в небольшом районном городке, то чтобы, по крайней мере, в 50–100 километрах от этого предприятия в магазинах сети его продукция была представлена. Люди знают это предприятие, люди знают тех людей, которые там работают, хотят купить. Но вот эту проблему с сетями мы пока довести до логического конца не смогли. Ксения Сакурова: Ну хорошо, не 50, и не 150. По вашим оценкам, по вашим данным, какая разница между той ценой, по которой вы отдаете молоко, производители, и той ценой, которая на полке? Сколько процентов? Константин Синецкий: В данный момент рентабельность молочной отрасли стремительно движется к нулю – 2–3%. Если больше 5% рентабельность молочной отрасли, то это считается уже достаточно большим успехом. Ну представляете, при такой рентабельности и вложения в производство тоже ограничены. Кто захочет вкладываться в бизнес с такой рентабельностью? Сети же… Вот когда цена реализации идет… ну, обычная цена, то она высокая. По каким-то высокомаржинальным продуктам мы видим, что и 25, и 30, и 40%. Наценка действительно есть. Но мы видим также, что сети при истечении срока годности включают какие-то свои механизмы распродажи: и на 20, и на 30, и на 40% снижают цену продукта. Явно, что они уже выходят ниже той цены даже, которую они заплатили предприятию. И акции. Иногда предприятия сами удивляются: «Нам за продукцию заплатили дороже, чем сейчас в магазине она продается по акциям». Но, конечно же, проблема, которую озвучили, в той или иной степени она есть. В частности, нельзя по низкой цене, которую сети предлагают, произвести хороший продукт, ни на чем не экономя. И это толкает на то, чтобы продукты хорошего качества, высокомаржинальные, они ограничивались в ассортименте, вымывались с полок. Смотрите. Сейчас в основном снова покупают цельномолочную продукцию в большой упаковке, кефир, молоко. Еще недавно, до этого кризиса, до пандемии, активно развивалось направление продуктов… так называемого «употребления на ходу», в маленькой упаковке, вкусные. Петр Кузнецов: А сейчас – большие объемы. Константин, спасибо. Константин Синецкий, генеральный директор Ассоциации предприятий молочной промышленности «Кубаньмолоко», был с нами на связи. Вот об этих больших объемах… ну, не таких больших, как Константин описал, но тем не менее, Москва сейчас пишет: «Литр молока в сетевом магазине стоит почти как килограмм курицы». «Почему при отвратительном качестве на молочную продукцию растут цены?» – это Ростовская удивляется. «Во всех магазинах цены на молочку одинаковые – сети это или нет. Разница, может быть, один-два рубля», – показания из Калининградской области. Андрей Карпов с нами на связи, он председатель правления Ассоциации экспертов рынка ритейла. Андрей Николаевич, здравствуйте. Андрей Карпов: Здравствуйте. Ксения Сакурова: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Один из способов, предложенных ранее, по-моему, даже госпожой Матвиенко, – отрегулировать все наценки. Это просто идти в сеть и ставить ценник от поставщика и конечный ценник, чтобы сам покупатель мог видеть их наценку. Скажите, пожалуйста, эффективный ли этот способ? Поможет ли он отрегулировать наценки? Андрей Карпов: Ну, наверное, вопрос возникает прежде всего: а зачем? Петр Кузнецов: Ну, значит, если разница велика, покупатель как конечный потребитель, как такой народный контроль уходит в другую сеть смотреть, где разница не столь велика. То есть это отток покупателя. Андрей Карпов: Смотрите, все должно быть проще. Вы видите конечную цену. И если она вас не устраивает, то вы идете в ту торговую точку, где вас цена устраивает. Таким образом, вы способствуете продажам непосредственно в той торговой организации, которая вас устраивает. Соответственно, остальные компании банкротятся, уходят с рынка, потому что они не смогли удовлетворить вас как покупателя. Ксения Сакурова: Андрей Николаевич, все-таки мне бы хотелось разобраться с этими цифрами – вот эти 50–150%. Согласны ли вы с ними? Правда ли, что наценка на молочную продукцию достигает именно таких цифр? Андрей Карпов: Нет, я не согласен. Коллега, предыдущий выступающий, сказал, что он тоже про эти цифры, в общем-то, слышит впервые и видит их впервые. Поэтому оставим на совести тех людей, которые эти цифры заявили, которые пытаются, наверное, хайп сорвать как раз на этой теме с наценками, которая в последнее время обсуждается. Петр Кузнецов: Ну а какая цель может быть тогда у Молочного союза, когда они заявляют столь высокие наценки? Андрей Карпов: Ну спросите у них. Я, честно говоря, про этот союз первый раз слышу. Я знаю, что есть другие союзы – например, «Союзмолоко», который объединяет достаточно большое количество организаций-производителей, с которыми и у нас нормальный и конструктивный диалог. Поэтому вопрос в том, что ассоциаций может быть много, они могут быть разные. Соответственно, надо адресовать, наверное, вопрос им. Петр Кузнецов: Понятно, хорошо. Мы понимаем, что ФАС каждый раз обращает на это внимание, уже были такие случаи. И мы много раз, да и многие другие страны пробовали регулировать все эти наценки, но это приводило к тому, что цены только росли. А возможно ли унифицировать каким-то образом наценки? Андрей Карпов: Совершенно невозможно. И самое главное, что не нужно этим заниматься. Наценки должен унифицировать рынок. Должны быть разные форматы на рынке. Должна быть создана конкурентная ситуация на рынке. И это все будет способствовать как раз развитию тех предложений, которые будут устраивать прежде всего потребителя. Мы же должны понимать, что исходя из низкого потребительского спроса, исходя из того, что низкие доходы у населения, то это все является как раз отражением тех вопросов, которые сейчас возникают. Цены растут, потому что сложилась такая ситуация. В целом и в мире цены растут, и у нас они растут. Рыночная конъюнктура. Растут расходы, и расходы разные – и непосредственные, которые по бизнесу, и те, которые со стороны государства возникают (опять же коллега о них говорил): и «Меркурий», и маркировка, и другие вопросы возникают. И это все требует затрат и производителей, и переработчиков, и торговых сетей. Соответственно, цены растут, а доходы у нас, к сожалению, не успевают за ростом цен. Ксения Сакурова: Андрей Николаевич, я все-таки пытаюсь разобраться. Вот сколько в стоимости литра молока, какой процент уходит именно сетям? Мы сейчас не будем говорить, хорошо это или плохо. Я понимаю, что у всех свои издержки, и это абсолютно нормально, нужно содержать и магазин, и персонал, и прочее. Вот просто чтобы понимать, сколько из цены то, что забирает сеть? Андрей Карпов: Ну, пусть в среднем 25%. Ксения Сакурова: 25%? А вот теперь давайте так. Эти 25% – они на что уходят? Чтобы зрители наши понимали. Потому что мы каждый день про это говорим, якобы ритейлеры себе много забирают. Вот на что они забирают? Андрей Карпов: На строительство новых магазинов, на зарплату персоналу, на оборудование, на ту же самую доставку, на хранение этих товаров, на соблюдение всех необходимых требований, которые предъявляет в том числе и государство к торговым объектам. То есть перечень затрат, которые есть у магазина, он на самом деле достаточно большой. Это, наверное, только какая-то малая часть из того, что я назвал. Петр Кузнецов: И соблазн велик. Соответственно, хочется взять больше 25%. И сеть совершенно спокойно может превратить и в 25%, и в 35%, доходить до 50%, ну а в теории – и до 150%. Конкретная сеть. Андрей Карпов: Смотрите. В теории сеть может взять и миллион процентов. Петр Кузнецов: Да. Андрей Карпов: Еще раз, мы должны говорить о том, что должна быть конкуренция на рынке. За последние двадцать лет наценка на товары – что в продовольственной группе, что в непродовольственной группе – она неуклонно снижается, потому что конкуренция развивается, потому что сети работают над снижением издержек, над повышением оборачиваемости товара. И заработок в ритейле уже достаточно низкий. Недаром какое-то количество компаний обанкротились, ушли с рынка – только потому, что они не выдержали конкуренции друг с другом. Если такие большие проценты в целом, если много можно зарабатывать в ритейле, то непонятно, почему сюда не идут другие инвесторы, не появляются другие игроки на рынке. Ведь ответ же достаточно простой: если конкуренция обострена, если она сложна, сложен вход на рынок, именно тем, что нужно, в общем-то, выходить с каким-то достаточно интересным предложением, а наценка низкая, и, соответственно, зарабатывать там негде, то мы и не видим каких-то новых участников рынка, которые бы здесь появлялись. Поэтому именно рынок регулирует конечную цену для покупателя. То есть цена выставляется таким образом, чтобы торговая организация не потеряла своего клиента. Никто не хочет работать в минус, никто не хочет терять деньги. Поэтому, соответственно, складывается некий баланс между спросом и предложением. Петр Кузнецов: Спасибо. Ксения Сакурова: Спасибо. Петр Кузнецов: Андрей Карпов, председатель правления Ассоциации экспертов рынка ритейла. Все-таки этот баланс во многих населенных пунктах нарушается тем, что альтернативы этому магазину нет. И в этом магазине… Ксения Сакурова: Ну как нет? Смотри, что пишут наши зрители… Петр Кузнецов: Ну как? Единственный магазин, куда можно пойти. Ксения Сакурова: «Покупаем молоко у частника по 120 рублей за литр на первый год. Ничего у частника не меняется, коров столько же и техника старая». Вот такая альтернатива. Петр Кузнецов: Не везде частники с молоком. Идем дальше.