Кто получит пенсионный бонус

Гости
Дмитрий Рогозин
директор Центра полевых исследований Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС
Валерий Рязанский
первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по социальной политике

Константин Чуриков: Для пенсионеров у нас сегодня две новости, как это обычно бывает, хорошая новость и плохая. Хорошая – это то, что накопительные пенсии в России увеличат на 9,13% в этом году, по-моему, в августе.

Оксана Галькевич: Вот так вот, до запятой просто.

Но есть и не очень приятная новость. Она состоит в том, что эта мера затронет только 80 тысяч человек, а средний размер доначислений составит 1 043 рубля, и здесь мы тоже точны до копейки, до рубля.

Константин Чуриков: А всего пенсионеров у нас в России при этом примерно 36 миллионов, и, конечно, подавляющее большинство этих пенсионеров пока останется без прибавки.

Оксана Галькевич: Ну вот давайте сейчас поговорим о том, как живется нашим пенсионерам, нашим бабушкам, дедушкам, какие у них пенсии, какие у них расходы при этом, при таких пенсиях-то. Давайте вот об этом в этом часе поговорим.

Константин Чуриков: Да, напишите нам, пожалуйста, каково вам сегодня, чем занимаетесь, может быть, о чем думаете, о чем мечтаете.

А для начала мы попросим все-таки прокомментировать эти надбавки Валерия Рязанского, это первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по социальной политике, председателя Союза пенсионеров России. Валерий Владимирович, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте, Валерий Владимирович.

Валерий Рязанский: Здравствуйте, добрый вечер.

Константин Чуриков: Валерий Владимирович, мы вот внимательно читали все эти сообщения, так и не поняли: все-таки кого же конкретно коснутся эти дополнительные выплаты?

Оксана Галькевич: Вот эти 80 тысяч человек – что это за люди, что это за категория пенсионеров?

Валерий Рязанский: Это те люди, которые получили при принятии закона о начале накопительных трудовых пенсий, они получили право расщепить тот взнос, который мы платили в размере 22%, расщепить его на две части, 16% плюс 6%. Делали это работодатели, и работодатели на накопительный компонент отправляли 6%.

Константин Чуриков: Ага.

Валерий Рязанский: Кто-то эти 6% оставил, в виде молчунов они были, оставили в государственной накопительной системе, кто-то распорядился ими самостоятельно, и таких тоже очень много, направили в негосударственные пенсионные фонды. Негосударственные пенсионные фонды вкладывают эти деньги в текущие экономические, будем говорить так, проекты, и на этом строится политика. Они имеют на руках возможность использовать недорогие деньги, дешевые деньги, которые попадают к ним в их экономические проекты, а те, кто эти средства отдал, получают прибавку. Вот сегодня те люди, которые уже оформили свои пенсии по старости, получили право и на накопительную пенсию, таких 80 тысяч человек. Действительно, прибавка небольшая, но с точки зрения...

Оксана Галькевич: Валерий Владимирович, я хочу просто уточнить, пока мы далеко не ушли: то есть эту прибавку получат люди, которые вот эти вот 6%, как вы сказали, не только расщепили, но и направили в негосударственный пенсионный фонд, верно?

Валерий Рязанский: Нет-нет-нет, в том числе по умолчанию в государственную управляющую компанию.

Константин Чуриков: То есть, Оксана, это не молчуны, это «громчуны», те, кто все-таки согласился...

Оксана Галькевич: Не молчуны. А, ну те, кто так или иначе сделал выбор, да, сказал, «мне туда или туда»? Ага.

Валерий Рязанский: Да. А вот те, кто сказал, что «я хочу пенсию получать»... Эта категория людей сказали, что «мы хотим свои накопительные пенсии разделить на всю жизнь, пока мы будем находиться на пенсии», вот они получать ее будут пожизненно. А что касается второй категории людей, пенсионеры, которые будут получать срочную выплату, там порядка 10 лет, они ее будут получать по тем размерам, которые определяются исходя из суммы, деленной на срок, который они определили, в среднем это 10–12 лет.

Оксана Галькевич: Ага.

Валерий Рязанский: И вот у них средняя прибавка будет выше. Почему? Потому что средний срок начислений пенсии, получения пенсии, когда пенсионер уходит на пенсию, больше 20 лет, а здесь меньше получается, поэтому пенсия чуть выше, она практически вдвое больше, прибавка, там порядка 900 с чем-то рублей, здесь будет прибавка порядка 1 700. Вот вся логика в этом.

И есть, наконец, третья категория пенсионеров, которые получают всю свою накопительную пенсию сразу, при выходе на трудовую пенсию получают ее так называемо единовременно. Это люди, у которых накопительный компонент образовался не очень большим, порядка до 5% их суммы трудовых пенсий, они ее получают сразу при выходе на пенсию. И таких, кстати, большинство, 98,7% пенсионеров, выходящих на пенсию, имеющих право на накопительный компонент, как раз получают единовременную выплату.

Константин Чуриков: Ага.

Валерий Рязанский: Поэтому вот эти вот цифры 80 тысяч и 32 тысячи вызывают у вас некое удивление, потому что они составляют как раз всего 2,3% от тех, кто выходит на пенсию.

Константин Чуриков: Валерий Владимирович, ну вы знаете, у нас прямой эфир, нам люди звонят, вот мы специально их не готовим к эфиру, вот о чем захочет, о том и спросит Николай из Красноярского края. Добрый вечер, Николай.

Оксана Галькевич: Доброй ночи уже. Здравствуйте.

Константин Чуриков: Вам уже доброй ночи, да.

Зритель: Добрый вечер.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Говорите, пожалуйста.

Зритель: Вопрос такой. Вот ваш ведущий и ваши гости говорят о пенсии. Вот я в свое время заработал максимальную пенсию 132 рубля, я получал больше 10 лет больше 300 рублей. Мой приятель судья получал в это время 145. Ваш гость месяца полтора назад сказал, что тот, кто заработал 132 рубля, должен получать сейчас 70 тысяч, то есть это примерно сопоставимые суммы по отношению к брежневским деньгам. А я получаю 15 тысяч вместо с инвалидностью. Как может закон иметь обратную силу, если... Я бы, может, не работал на этом месте, если бы знал, что у меня будет нищенская пенсия. Меня государство обмануло.

Константин Чуриков: Какая у вас степень инвалидности, Николай?

Зритель: Наше государство о пенсиях, о пенсионерах вообще последнее время не говорит...

Константин Чуриков: Николай, какая у вас степень инвалидности?

Зритель: У меня III группа.

Константин Чуриков: Третья группа, то есть одна пенсия, получается, по старости, другая по инвалидности?

Зритель: Да, это все вместе получается меньше 15 тысяч.

Константин Чуриков: В сумме 15? Все, понятно.

Зритель: Но наши... как-то группу не любят давать.

Константин Чуриков: Понятно, спасибо большое, Николай.

Оксана Галькевич: Да, спасибо. Валерий Владимирович, ну вот такой вот... Прокомментируйте, такой звонок у нас.

Валерий Рязанский: Звонок, в общем, говорящий о том, что те, кто действительно заработал себе пенсию 132 рубля в советское время, эта пенсия была и у моего тоже отца, потому что он ушел на пенсию машинистом. Ну а так как мы его проводили в последний путь не так давно, у него пенсия была порядка 22, по-моему, тысяч, потому что он уже за 80 лет получал еще дополнительную пенсию. Ну и добавка была по ежемесячной денежной выплате в соответствии с тем, что он был ветеран войны.

Ну, я что могу сказать? Пенсия, которая была заработана в Советском Союзе, к сожалению, автоматически в такие же объемы не выросла при переходе из одного нашего состояния в другое. Я могу констатировать это и никого не обманывать, это действительно так. Поэтому сопоставить эти цифры просто на сегодняшний день невозможно. И...

Оксана Галькевич: Валерий Владимирович, вы знаете...

Валерий Рязанский: Они пересчитаны в таком виде, на который были возможности у пенсионной системы уже собственно Российской Федерации.

Оксана Галькевич: Ага. Ну вот смотрите, наш зритель только что сказал, что, получается, его обманули, если бы он знал, он, может быть, работал бы в другом месте. А в принципе, вы знаете, я вас сейчас слушаю, и вот эта вот сложная история с процентами, 6% туда-сюда, надо быть молчуном или не быть молчуном – в принципе у нас человеку есть смысл разбираться в этих хитросплетениях нашей пенсионной системы, которая уже какое-то бесконечное количество раз за последние 20 лет менялась? Есть ли смысл в этом разбираться, понимаете, потому что на выходе ты все равно получаешь не пойми что, какие-то незначительные прибавки? Выгоду здесь вообще невозможно никак уловить.

Валерий Рязанский: Ну смотрите, на мой взгляд, тот опыт, который пришел сейчас к нам с вами, мы его обсуждаем, по накопительному компоненту, этот опыт каждый должен для себя, что называется, оценить. Какие итоги вот этого первого опыта с накопительными пенсиями? Первый опыт: в накопительные пенсионные накопления поверили достаточно большое количество людей, больше 50 миллионов человек согласились с тем, что это интересно. В основном это, конечно, люди молодого и среднего возраста, которые еще активны и работают.

Второе: в накопительных пенсионных системах сейчас больше 5 триллионов рублей, эта сумма сопоставима с объемом пенсионной системы нашей, которая порядка 9 триллионов, согласитесь. Третий вывод: если средняя пенсия в этом году, мы ожидаем, будет чуть больше 16,5 тысяч рублей трудовая, то если к ней добавить 1 700... Я понимаю, что это не сверхбольшие деньги, но это добавка почти 10% по отношению к той пенсии трудовой, которая заработана как страховая пенсия.

Поэтому развивать или не развивать накопительную компоненту, на мой взгляд, ее нужно развивать, и делать это нужно на добровольной основе, естественно, потому что система накоплений, основанная на добровольной и плюс корпоративной ответственности работодателя, является самой эффективной, она будет давать результат со временем. Фактически мы с вами сейчас вот являемся свидетелями такого, будем говорить, примера хорошего, все-таки 9% – это в 3 раза больше, чем инфляция, это такие деньги банк не дает.

Константин Чуриков: Да. Валерий Владимирович, просто чтобы было понятно, что такое, вы говорите, 1 700, вот я сейчас попытался умножить, у нас маска сейчас вот здесь внизу в «Останкино» 50 рублей стоит, то есть это получается, сколько там, можно купить порядка 30 масок, да? Или это, я не знаю, 3 килограмма говядины условно. Ну то есть мы понимаем, что это совсем немного, это вот на то, чтобы просто прожить.

Валерий Рязанский: Тут, понимаете, переводить все на говядину, на маски можно, но мы с вами говорим о реальных цифрах, которые образуются за счет того, что определенную реальную цифру каждый из нас перечислил в пенсионную систему накопительную, 6% от заработной платы. Поэтому все проблемы все равно не в говядине и не в масках, они в заработной плате, потому что здесь арифметика очень простая: сумма делится на то количество времени, которое, вы сказали, будете получать накопительную пенсию. Сказали 12 лет, вам эту сумму разделили на 12 лет и еще на 12 месяцев, вот простая арифметика. Поэтому если вы хотите, чтобы масок можно было покупать больше, значит, надо больше откладывать в накопительную...

Константин Чуриков: Это не мы хотим, это с нас хотят, Валерий Владимирович.

Оксана Галькевич: Кто бы знал еще, какие обстоятельства. Спасибо.

Давайте послушаем еще сейчас звонок, Галина из Московской области хочет высказаться. Галина, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Да, пожалуйста.

Оксана Галькевич: Говорите.

Зритель: Я пенсионерка. Дело в том, что я как бы не жалуюсь на то, что мне хватает не хватает, у нас хорошая кооперация с детьми, взаимопомощь, я им помогаю, они мне, дело не в этом. Дело в том, что когда мне назначили пенсию, у меня пенсия маленькая, как бы мне дотянули до прожиточного минимума Московской области, на тот момент я не смогла просто свою... Я ветеран труда сейчас, но на тот момент я не смогла найти подтверждение, что я как бы могу быть ветераном.

Позже, когда я нашла, мне никакой надбавки не сделали, объяснили, что у нас такие законы приняло московское правительство. Я сказала, что я тогда туда обращусь, а они мне ответили: «Ну обращайтесь-обращайтесь, все равно нам пришлют, будет вам такой же ответ». В результате, я просто хочу сказать, за то время, пока я получаю пенсию, я ни разу со своими ветеранскими не дотягиваю до прожиточного минимума пенсионера в Московской области.

Оксана Галькевич: Вот так. Спасибо.

Зритель: Дело в том, что говорят «ой, не может быть», а сумма у меня такая, 9 500 где-то.

Оксана Галькевич: Девять тысяч пятьсот, понятно. Спасибо.

Константин Чуриков: Понятно.

Валерий Владимирович, вот 9 500. По поводу прожиточного минимума пенсионеров, вот этот вопрос уже, я не знаю, мучает десятилетиями людей вот эта загадка, почему вроде как его там рассчитали, вроде принято считать, что он правильный, этот прожиточный минимум, а люди нам пишут, что им не хватает, значит, элементарно на «коммуналку», дилемма, что либо «коммуналка», либо поесть. Лекарства вообще отдельный вопрос. Не пришло ли время как-то вот пересмотреть прожиточный минимум пенсионера, тем более что, кажется, он у нас до сих пор самый низкий в стране, если вот взять и разложить категории граждан?

Валерий Рязанский: Да, из категорий граждан... Во-первых, не только пенсионерам рассчитывается этот прожиточный минимум, он просчитывается по всем категориям, работающим, детям и неработающим пенсионерам.

Константин Чуриков: Но пенсионер как будто бы ест меньше ребенка.

Валерий Рязанский: Делается это совершенно по понятным причинам – для того чтобы та категория пенсионеров, у которых пенсия плюс социальные доплаты, выплаты оказываются ниже прожиточного минимума, установленного в регионе, в среднем по Российской Федерации, им производится доплата. Некоторые регионы это делают за свой счет, некоторые регионы получают субсидию из федерального бюджета, и им доплачивается до установленного прожиточного минимума.

Да, не все пенсионеры получают пенсию, будем говорить, выше прожиточного минимума. Да, есть такая категория, которые имели невысокую зарплату, не все стаж выработали большой и так далее, и так далее, поэтому для них установлено... У нас таких пенсионеров порядка 4 миллионов человек, из них половина где-то, 2 миллиона, получает доплаты из регионального бюджета, а половина приблизительно из федерального бюджета. Но факт остается фактом, каждый из них должен получать в итоге обязательно доплату до прожиточного минимума, установленного в среднем по Российской Федерации.

Поэтому кто доплачивает, это в конце концов действительно не так важно, важно, что вот установленный принцип должен быть соблюден. Поэтому вы можете дать мои координаты человеку, который вам звонил, я готов посмотреть персональную историю, без проблем, будем разбираться, если в чем-то кого-то обидели из пенсионеров, обязательно будем разбираться.

Константин Чуриков: Валерий Владимирович, мы тогда вам передадим телефон этой женщины, которая была у нас в эфире, ладно?

Оксана Галькевич: Попросим, да, администраторов.

Константин Чуриков: Спасибо.

Валерий Рязанский: Пожалуйста.

Оксана Галькевич: И еще короткий вопрос к вам как к эксперту. Смотрите, тут нам пишет зритель: «Я работающий пенсионер, учитель, нужно ли мне сейчас бежать в пенсионный отдел, чтобы узнать, будет ли выплачиваться накопительная часть пенсии, или о ней уже следует забыть? Прежде мне отвечали, что ничего не положено, стаж 37 лет». Коротко, если можно.

Валерий Рязанский: Ну если он принимал участие в накопительном компоненте, то ему положено. Вопрос, какой год рождения.

Оксана Галькевич: Ну это мы не можем сказать.

Валерий Рязанский: Если он моложе, по-моему, 1967 года, то такие накопления должны были быть; если старше, то нет.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Константин Чуриков: Спасибо.

Валерий Рязанский: Но я вот, например, не имею права на эту пенсию.

Оксана Галькевич: Валерий Рязанский был у нас на связи, первый заместитель председателя Комитета Совета Федерации по социальной политике, председатель Союза пенсионеров России.

Константин Чуриков: Ну а теперь непосредственно давайте пообщаемся с еще одним звонящим, это у нас сейчас будет Владимир из Краснодарского края. Здравствуйте, Владимир.

Оксана Галькевич: Здравствуйте, Владимир.

Зритель: Здравствуйте-здравствуйте.

Константин Чуриков: Правильный заголовок у нас на экране «Русские народные пенсии», да? Такая вот тема.

Зритель: Нет, мне не до пенсии, мне дядечка душу расстроил про пенсии.

Константин Чуриков: Так. Ну-ка?

Оксана Галькевич: Да вы что?

Зритель: Ага. Он так рассказывал чудненько о накопительной пенсии – а как я могу получить эту накопительную пенсию, если, допустим, обанкротился фонд?

Оксана Галькевич: А, негосударственный пенсионный фонд, в котором были ваши средства, обанкротился?

Зритель: Да-да, поехали забирать, а нам сообщили с чудными улыбками о том, что мы слишком много накопили, понимаете ли.

Константин Чуриков: Ничего себе.

Зритель: Нам могут просто нашим детям после нашей смерти выплатить эти деньги.

Оксана Галькевич: Вот это история.

Константин Чуриков: Владимир, а пробовали посчитать, сколько вы накопили в этом пенсионном фонде за время... ?

Зритель: Да, там... Это не у меня, это у жены, там больше 130 тысяч.

Константин Чуриков: На дороге не валяются сейчас.

Оксана Галькевич: Конечно.

Константин Чуриков: Так, и что дальше? То есть все, сгорело и все?

Зритель: Ну, вы знаете, как бы да, нефтяной вышки нет, сразу говорим, личной.

Константин Чуриков: Да уж... Жалко, что нет. Спасибо, Владимир, вам за звонок.

Оксана Галькевич: Спасибо. Вот это история, конечно...

Константин Чуриков: Но мы спросим следующего эксперта.

Оксана Галькевич: Может быть, спросить эксперта, да.

А сейчас давайте пока посмотрим небольшой опрос, спрашивали людей, пенсионеров наши корреспонденты о том, как изменилась их жизнь в период самоизоляции. Побеседовали в Екатеринбурге, Липецке и в Самаре.

ОПРОС

Оксана Галькевич: Вот так вот.

Константин Чуриков: Еще и о туризме тоже отдельно поговорим вот как раз в пожилом возрасте.

Оксана Галькевич: Да, даже по своей стране не попутешествовать.

Николай из Ярославской области, давайте его выслушаем. Николай, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. У меня такой вот вопрос. Я на пенсии с 2010 года. Когда уходил на пенсию, был коэффициент 1,2, не больше, а у меня коэффициент намного больше. Будет добавляться этот коэффициент или не будет?

Константин Чуриков: Вот, Николай, вы сейчас задали вопрос, конечно, нам... Знаете, тут даже сидел бы эксперт, он бы вам вот сходу не ответил.

Давайте сейчас попробуем Ольгу Аникееву, социолога, доцента РГСУ, спросить, если Ольга Александровна сможет нам пояснить про эти баллы. Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте, Ольга Александровна.

Ольга Аникеева: Добрый вечер, друзья. Спасибо за приглашение, слушаю вас.

Константин Чуриков: Добрый вечер.

Оксана Галькевич: Можете внести ясность в этот вопрос? Наш зритель интересуется.

Константин Чуриков: Балл был высокий, а пенсия в итоге маленькая.

Ольга Аникеева: Это вообще, конечно, вопрос не ко мне на самом деле.

Но проблема здесь другая. Вы уже правильно сказали, огромное количество изменений, наслоений в пенсионных начислениях, в способах исчисления этих пенсий, по-моему, сами специалисты уже запутались, не говоря уже о людях, которые эту пенсию должны получать. И самое главное, самое ужасное – эта пенсия не стимулирует работать хорошо сегодня тех, кто, собственно, еще продолжает трудиться, это самое страшное, что у нас произошло. Те, кто трудился добросовестно, сегодня получает настолько маленькую пенсию, она так мало отличается от тех, кто, увы, сильно не преуспел в этом направлении, что, конечно, стимулировать молодых сегодня работать хорошо она не может.

Константин Чуриков: Ольга Александровна, а вот как так получается, что вот в странах Европы, в Германии, во Франции пенсионеры – это люди, которые путешествуют, они в поездах, они в самолетах, они в крупных городах, а у нас что на SMS-портале, что в нашем опросе, то есть чем человек старше, тем он беднее. Вот чем мы так не похожи на остальной мир?

Ольга Аникеева: Очень много чем не похожи. Прежде всего мы не похожи экономикой, мы не похожи зарплатой. В конце концов, пенсионер получает не те деньги, которые он когда-то заработал, еще в советское время, работая на высококвалифицированной, оплачиваемой работе, а он получает то, что, собственно, отчисляют сегодняшние рабочие.

Константин Чуриков: И что, мы даже не похожи богатством страны?

Ольга Аникеева: Безусловная связь. И чем меньше у нас доходы, чем меньше у нас зарплаты, тем меньше у нас пенсии. А потом есть у нас Международная организация труда, которая постановила, что пенсия должна быть не меньше, чем 40% от зарплаты, а мы до нее не дотягиваемся очень серьезно. Даже на ближайшее время поставлена задача дотянуть до 37%, то есть мы даже до самого нижнего порога не дотягиваем.

Оксана Галькевич: Ольга Александровна, подождите, вы знаете, очень часто нам пытаются говорить о том, что уровень вашей пенсии зависит от того, какой была ваша зарплата, даже не столько от стажа, сколько от того, насколько велика и хороша была ваша зарплата. Но вы знаете, вот так вот если начинаешь разбираться в этой ситуации, выясняется, что совсем и не зависит. Есть люди, которые работали и долго, и хорошо, и прекрасная была зарплата, а на выходе получают все тот же такой средний, среднесдельный уровень, явно не прекрасный, недостаточный для путешествий и европейского какого-то уровня жизни. Почему?

Ольга Аникеева: Ну да, в общем-то, я имею больше 40 лет педагогического стажа в ВУЗах, у меня есть и степень, и звание, и зарплата всегда была более-менее приличная, а пенсия у меня такая, на которую я прожить, наверное, прямо вот ну совсем-совсем, что называется, на макарошках я бы выдержала, но о путешествиях, конечно, не могло бы быть и речи. Какая-то зависимость все-таки от того, как человек работал и какую пенсию он получил, есть, но там такие крошечки, что на самом деле всерьез во внимание это принимать нельзя. Я еще раз повторяю, это зависит от того, какова зарплата у работающих сегодня. Мы получаем не за то, что мы когда-то работали хорошо, а платят кому-то сегодня.

Оксана Галькевич: Ах, вот в чем дело.

Константин Чуриков: Подождите, это очень важно. То есть получается, что это все не из-за того, что люди работают плохо в нашей стране, это потому, что такая у нас структура экономики?

Ольга Аникеева: Совершенно верно.

Константин Чуриков: А вот где вот эти прорехи? Вот это что, это Пенсионный фонд виноват, что у него там какие-то здания не те, что сотрудников много? Вот где вот это все теряется, исчезает? Мы знаем, страна очень богатая у нас ресурсами, мы знаем, у нас огромные компании тоже со своими, как сказать, ресурсами ручными. В чем проблема?

Ольга Аникеева: Ой, проблем здесь такой большой узел, что, наверное, прямо сразу так и не скажешь. Во-первых, конечно, у нас все-таки низкая производительность труда и в результате низкая зарплата, но, как говорят экономисты, даже при нашей низкой зарплате работники недополучают достаточно большую долю, по некоторым оценкам до 20–30% можно было бы зарплату увеличивать.

У нас очень высокие расходы на бюрократический аппарат, он у нас растет, бесконечно растет, и невозможно понять, собственно, почему это происходит. И все попытки как-то это сократить превращаются в очень странную какую-то картину, когда сокращают, скажем так, начальный персонал, например, в ВУЗе убирают лаборантов, методистов, поэтому профессор бегает, как лаборант и методист. В больницах убирают нянечек, санитарок, врачи работают давно в одиночку, все то, что делала раньше медсестра, делает сейчас врач. Я вот уверена абсолютно, что это означает снижение качества труда и снижение зарплаты, потому что...

Ой, вы знаете, я вспоминаю фильм «Гараж», там был такой профессор Миловидов, который, значит, отправившись на базу картофельную собирать картошку, укладывать в пакеты, он туда вкладывал свою визитную карточку...

Константин Чуриков: Да-да-да, карточку.

Ольга Аникеева: Да. Ему выговаривали: «Что же вы делаете?» Он говорит: «Чтобы советский человек знал, почем ему обходится килограмм вот этот картошки».

Вот, вы знаете, мы сегодня делаем то же самое, когда пытаемся сокращать аппарат, но не за счет бесконечного количества управленцев, которые бесконечное количество бумаг рождают... Там ведь очень интересная есть тема, эффективность труда, все подписывают договор об эффективности труда, и эффективность труда чиновника зависит от того, сколько новых документов, программ, форм отчетности он придумал. Ну и понятное дело, если он хочет получить зарплату хорошую, премию, поощрение своего труда, он будет нас «награждать» этими бесконечными отчетными документами. Поэтому аппарат растет...

Константин Чуриков: Ну да, задача марать бумагу.

Оксана Галькевич: Ольга Александровна, давайте послушаем с вами вместе Тверскую область, нашего зрителя Николая. Николай, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Я бы хотел рассказать про индексацию пенсий вообще. Я считаю, что эта индексация пенсий производится неправильно. Алло?

Константин Чуриков: Так. В чем ошибка, Николай?

Зритель: Надо индексировать пенсии не в процентах, а в твердой сумме, в рублях, потому что в процентах, кто получает большие пенсии, с каждым годом индексация у него все больше и больше, а у кого маленькие пенсии, то у того, значит, и маленькая индексация, вот. А этот человек не виноват, если у него была маленькая зарплата.

Константин Чуриков: То есть наоборот, если небольшая пенсия, индексация должна быть крупной; если пенсия о-го-го, то, в общем-то, ее, может, и индексировать не надо.

Оксана Галькевич: Таким образом как бы сравнять.

Константин Чуриков: Понятно.

Оксана Галькевич: Ольга Александровна, вы знаете, я правильно вас поняла, что пока у нас средняя зарплата по Росстату в районе 45–46, модальная (по-моему, так она называется) в районе 25, хорошие пенсии вообще по стране ждать не следует?

Ольга Аникеева: Я думаю, что нет, во всяком случае при нынешней системе начисления у нас пока не будет никаких...

Оксана Галькевич: А на кого же надеяться тогда все-таки? Поколение, которое еще готовится к вступлению в этот возраст пенсионный, подступает к нему, – вообще на кого надеяться? На государство надо надеяться?

Ольга Аникеева: Ну, как говорится, на бога надейся, а сам не плошай. Государство, конечно, должно предпринимать какие-то меры. Но сегодня мы уже с вами в вашей программе обсуждали необходимость для молодых накапливать средства самостоятельно, вне пенсионных фондов, может быть, в банковских каких-то вариациях, я не знаю, как угодно. То есть надо подумать об этом заранее, это безусловно.

Второе: все-таки должна меняться структура труда. У нас сейчас где-то от 27% до 37% низкоквалифицированного труда, и там работает все-таки в основном пожилое население. Давайте мы все-таки молодежи дадим возможность зарабатывать, зарабатывать много. Сегодня молодежь не может трудоустроиться, и у нас какая-то патовая ситуация, когда молодым людям не дают возможность работать, не дают возможность зарабатывать, а потом думают, как им помогать, как выплачивать деньги. Не надо им выплачивать деньги, надо дать хорошую работу с хорошей зарплатой, пусть они...

Константин Чуриков: Ольга Александровна, даже ситуация немножко другая: человек, как только там ближе к 60 подходит, даже уже в 55, это уже такой отработанный для многих компаний материал, его уже как бы на улицу выметают. То есть молодых не берут, а старикам тоже уже не дорога, понимаете, и даже не почет.

Ольга Аникеева: Даже в 40.

Константин Чуриков: А может быть... Вот сейчас крамольную мысль скажу, вот эти накопительные пенсии – а кому они вообще в принципе нужны сами по себе? Смотрите, вот даже на нашем веку, мы живем все время от кризиса до кризиса. Вы говорите, происходят сокращения, тут надо, значит, затянуть пояса, тут еще что-то, у нас какие-то вот постоянные эти кризисы. Так как мы можем вообще накапливать? Понимаете, время идет, и люди, в общем, что те, что эти, в общем, все в одинаковом положении оказываются в старости. Как разорвать этот замкнутый круг, понимаете? А то мы сейчас с вами поговорим, ничего не изменится.

Ольга Аникеева: Ну, оттого, что мы поговорим, тоже мало что изменится, но надо все-таки как-то шагать к тому, чтобы мы понимали эту ситуацию. Конечно, сейчас надеяться на какие-то государственные программы сложно, потому что ситуация меняется очень быстро, этих государственных программ у нас тоже очень много, к сожалению, никто не отчитывается о том, как были выполнены те или иные предшествующие программы, насколько они были выполнены, какие они дали результаты, что не получилось и почему. Поэтому приходится ориентироваться на свои собственные силы тоже. Да, это не гарантия 100%-я, но тем не менее это хотя бы какие-то возможности, других возможностей, к сожалению, пока нет.

Оксана Галькевич: Ну хоть есть, да, как-то, не знаю, с самого себя спросить, а то с государства как-то спрос сложно получается получить.

Ольга Аникеева: Да, где сядешь, там слезешь.

Оксана Галькевич: Да.

Ольга Александровна, давайте еще Тамару из Волгограда выслушаем вместе. Тамара, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Говорите, пожалуйста, Тамара.

Константин Чуриков: Пожалуйста.

Зритель: Вы знаете, у меня вот такой вопрос. У меня страховая часть пенсии 7 700, и я получаю за инвалидность 2 200. В общей сложности получается 9 900. Из них я плачу 4 200 за ЖКХ. Скажите, пожалуйста, как на оставшуюся сумму можно прожить?

Ведь везде говорят, что средняя пенсия 15 тысяч, – а почему вы не говорите о таких, как я, у которых пенсия даже 10 тысяч нет, понимаете, из которых оплачивается 4 200 ЖКХ? Я вот сейчас SMS читаю, пишут: «Вот у меня пенсия 16 тысяч с инвалидностью», – да дайте мне эти 16 тысяч с инвалидностью, я не знаю, на каких небесах буду радоваться.

Оксана Галькевич: Тамара, ну почему же не говорим? Говорим, и слово вам даем, и вот слушаем вас в прямом эфире. Сейчас вот Ольга Александровна, может быть, вам ответит. Ольга Александровна?

Ольга Аникеева: Наверное, все-таки нам надо в наших, так сказать, отчетах разделить понятие о среднем. Мы так радуемся, что у нас средняя температура по больнице вот такая; наверное, все-таки надо выделять отдельно категорию пенсионеров, у которых пенсия ниже 10 тысяч, пенсия средняя, пусть даже она будет приближена к той, которая у нас тут объявлена всероссийской; надо поговорить о тех пенсионерах, у которых выше.

Вот я не знаю, надо ли лишать, сокращать пенсию у тех, у кого пенсия большая, наверное, все-таки они это как-то заслужили, но о том, что надо думать в основном о малообеспеченных пенсионерах, думать в основном, как их приподнять, это безусловно. То есть все меры сейчас должны быть не на повышение какого-то процента, не на среднестатистический показатель, а надо подумать вот об этих людях, которые просто живут за гранью нищеты просто.

Константин Чуриков: Спасибо.

Ольга Аникеева: Надо о них подумать в первую очередь.

Константин Чуриков: Спасибо, Ольга Александровна. Ольга Аникеева, социолог, доцент РГСУ.

Давайте мы сейчас вот прямо, сию секунду начнем выяснять, что типично, а что не типично для наших пенсионеров. Вопрос к вам такой: ваша пенсия больше 15 тысяч рублей? Пожалуйста, отвечайте «да» или «нет», 5445, через 20 минут подведем итоги.

Оксана Галькевич: Ну а сейчас у нас еще один эксперт присоединяется к нашему разговору. На связи с нами сейчас Андрей Плотников, финансист, управляющий инвестиционным фондом «Custodian». Здравствуйте, Андрей Евгеньевич.

Андрей Плотников: Да, добрый вечер.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Андрей Евгеньевич, у нас вот как раз только что был звонок из какого региона, подзабыла уже, много было... В общем, смысл в том, что нам человек сказал... А, из Краснодарского края, по-моему. Человек нам сказал о том, что они вот накапливали, сберегали определенные средства, накопительная часть пенсии, пошли ее получать, а пенсионный фонд негосударственный сгорел.

Андрей Плотников: Ага.

Оксана Галькевич: Вот скажите, собственно, это насколько распространенная история? У нас что, прокатилась волна банкротств негосударственных пенсионных фондов в последнее время? Не выдержали чего?

Андрей Плотников: Слушайте, по сути так оно и есть. Главная проблема, вот то, что вы обсуждали ранее, что непонятно, куда деньги идут дальше из этих негосударственных, да даже и из государственных пенсионных фондов. Вот первый человек выступал, говорил, что они вкладываются в какие-то проекты. Вот я руководитель таким же инвестиционным фондом, у меня деньги никуда почему-то не деваются. У меня обслуживается на сегодняшний день, я подготовился, 137 пенсионеров, и их накопления у меня в фонде приносят ежемесячно от 1% до 2%. И четкая отчетность, четко понятно, куда идут деньги. А вот у меня вопрос: куда тогда идут деньги из негосударственных пенсионных фондов?

Константин Чуриков: Андрей Евгеньевич, вы реально про себя говорите, 137 пенсионеров у вас в специальный фонд?

Андрей Плотников: Да, я вот сегодня подготовился к эфиру, подсчитал: в фонде обслуживается 137 пенсионеров неработающих, и их накопления не держатся в банках, они работают на финансовых рынках и работают эффективно. Да, у кого-то это небольшие деньги, 300 тысяч рублей, у кого-то несколько миллионов, допустим, скопилось, и все равно от 10 до 50 тысяч ежемесячных компенсаций к основной пенсии – это достойно. Но то, что у нас пенсия, я вот сегодня опять же у коллеги узнавал, у нее мама 50 лет проработала учителем в школе, 50 лет, представьте. Знаете, какая у нее пенсия? – 8 200.

Оксана Галькевич: Вы нас, к сожалению, не удивили. Вот если бы вы нам назвали какую-то приличную сумму...

Андрей Евгеньевич, я знаете, о чем хотела спросить? У вас-то инвестиционный фонд, понимаете, это одна история, это все-таки пенсионеры, которые у вас обслуживаются, они, скажем так, рискуют своими сбережениями, да, потому что это...

Андрей Плотников: Нет-нет-нет, абсолютно ничем не рискуют.

Оксана Галькевич: А если говорить... Нет, ну я сейчас не о том, насколько качественно вы управляете чужими активами, я о другом вам хочу сказать.

Андрей Плотников: Дело не в качестве, дело в бумагах. Подождите, дело в бумагах. Облигации – это 100%-я гарантия, облигации Сбербанка, облигации ВЭБ, ОФЗ, российские облигации, здесь нет риска, вы неправы, я не позволю...

Оксана Галькевич: Андрей Евгеньевич, я не совсем об этом, я сейчас не о качестве управления, не о порядочности инвестиционных фондов и их управляющих...

Андрей Плотников: Я тоже не об этом, я о культуре.

Оксана Галькевич: Я о негосударственных пенсионных фондах. Если создается такая структура, соответственно, с нее и спрос соответствующий, с нее, соответственно, там и контроль, и регулирование, наверное, должно быть более каким-то серьезным? Государство должно сказать: «Люди, мы должны быть уверены в том, что вы эти деньги не потеряете, что к вам можно пускать людей». Или нет?

Андрей Плотников: Послушайте, я вас умоляю, я профессиональный участник рынка ценных бумаг, меня регулирует Центральный банк Российской Федерации, три ежемесячных отчетности, более 300 отчетностей в год. Куда выше? Я могу сказать, что пенсионные негосударственные фонды так не отчитываются, как мой инвестиционный фонд отчитывается ежемесячно.

Константин Чуриков: Так.

Андрей Плотников: У них нет никакой регуляторики, их никто не контролирует.

Оксана Галькевич: Так почему? Это же неправильно...

Андрей Плотников: По идее... Ну а кто их контролирует? Кто? Неправильно, я согласен, но их никто не контролирует.

Константин Чуриков: Андрей Евгеньевич, давайте послушаем наших зрителей, их много, все хотят высказаться. Андрей из Карелии, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте, Андрей.

Зритель: Здравствуйте. Вопрос. Большая группа пенсионеров, работающих пенсионеров, какие у них перспективы? Ведь с каждым годом получается так, что с каждым годом человек, работающий пенсионер, теряет свою пенсию, заработанную добросовестно и честно за всю жизнь, вот у меня 50 лет, каждый год я теряю свою пенсию, заработную пенсию, на величину инфляции. И получается...

Константин Чуриков: Да, спасибо.

Андрей Евгеньевич, давайте вы сейчас ответите на этот вопрос. Понятно, вы можете опять рассказать о своем инвестиционном фонде, о своей компании, а вот как это вообще обычно происходит? То есть вот почему люди теряют действительно такие большие деньги?

Оксана Галькевич: Чужие или свои?

Константин Чуриков: Свои-свои, кровно заработанные.

Андрей Плотников: Ну, во-первых, я не верю в то, что у нас работающим пенсионерам будет какая-то индексация в ближайшие 5–6 лет. Пока они работают, государство не будет ничего дополнительно давать. Тут опять же вопрос, как не работать, как не уходить? Вот опять же пример моей коллеги: мама проработала 50 лет учительницей, сейчас она работает учителем, у нее пенсия ниже прожиточного минимума, зарплата 20 тысяч рублей. Если она, конечно, рассчитается и уйдет, ей добавят где-то в среднем 5 тысяч рублей, но, извините меня, это 28 и 13, сравните. Разные цифры, разные вещи на самом деле.

Поэтому я считаю, что то, что творят с нашими пенсионерами, – это просто унижение. Это люди, которые сделали вот эту страну, это люди, которые нас вырастили, и нужно относиться к ним с почтением и с уважением в виде даже материальной составляющей этого вопроса.

Константин Чуриков: А как вы думаете, Андрей Евгеньевич, если бы напрямую из бюджета выплачивались пенсии минуя Пенсионный фонд, это было бы лучше? Это было бы больше по факту?

Андрей Плотников: Возможно, это было бы больше по факту. Но понимаете, деньги должны работать, они все равно должны куда-то вкладываться. Пенсионный, негосударственный и государственный пенсионные фонды все равно куда-то инвестируют. Проблема в том, что в нашей стране это реальный сектор экономики, это какое-то предприятие, это какой-то реальный бизнес, и риски там гораздо больше. В цивилизованных странах, в развитых странах пенсионные фонды регулируются как раз-таки профсоюзами, профсоюзы имеют огромную, большую власть и силу. В нашей стране профсоюзы, увы, сами знаете, никак и никто.

Оксана Галькевич: В общем, слушайте, проблемы по всей вертикали. Спасибо.

Константин Чуриков: Спасибо.

Оксана Галькевич: Андрей Плотников был у нас на связи, финансист, управляющий инвестиционным фондом «Custodian».

Друзья, давайте посмотрим небольшой сюжет о том, как вот пенсионеры сейчас спасаются от одиночества в период самоизоляции, как они выживают на самом деле на свои пенсии.

СЮЖЕТ

Константин Чуриков: Сюжет, конечно, красивый, образцово-показательный, но я уверен, что это, в общем, исключение из правил...

Оксана Галькевич: Но какие все-таки люди оптимистичные, как они вообще подходят правильно к этой жизни.

Константин Чуриков: Пенсионеры российские, которые думали полететь во Вьетнам.

Оксана Галькевич: Они молодцы.

Дмитрий Рогозин у нас сейчас на связи, заведующий лабораторией методологии социальных исследований Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС при Президенте России. Дмитрий Михайлович, здравствуйте.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Дмитрий Рогозин: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Дмитрий Михайлович, вот вы как раз следите за социальными, так сказать, настроениями, а пенсии и все, что с ними связано, пожалуй, один из главных поводов для недовольства. Ну, запрос общества понятен, мы сейчас вот видим результаты голосования, у подавляющего большинства...

Оксана Галькевич: Ну, пока не результаты, промежуточные.

Константин Чуриков: Да, промежуточные результаты: у подавляющего большинства пенсии меньше 15 тысяч рублей. Что с этим делать? Вот как работать с этими данными? Отовсюду, как говорится, как говорил Остап Бендер, мы слышим стоны. Вот что с этим делать дальше?

Дмитрий Рогозин: Что делать? Повышать пенсии, давайте людям больше денег, тут ответ-то очень простой. Просто где эти деньги брать, это другой вопрос. Вот вы показали сюжет, прокомментировали, что это исключение, – я не думаю, что это уж такое исключение для вот молодых пенсионеров, для вот этой группы людей, которые как-то находят свое место даже в такой непростой ситуации, как пандемия. А если мы посмотрим на пенсионеров постарше, то есть за 75, за 80 лет, вот здесь-то и начинается самая большая беда особенно у тех, кто живет в больших городах.

Сейчас же произошла очень интересная ситуация с точки зрения социологии и социальных отношений различных: Москва всю жизнь у нас была городом привилегированным, куда все тянулись и хотели тут жить у нас, а сейчас это стал один из самых неуютных городов России. И если у людей нет дач, у людей старшего возраста, или дачи есть, но нет сил на них работать, после 80 не так-то уж на грядках посидишь, то люди заперты в своих домах, и жизнь у них очень тяжелая в данном случае, и деньгами здесь не всегда поможешь.

Оксана Галькевич: Дмитрий Михайлович, а вот с точки зрения устройства в общем и целом нашей пенсионной системы скажите, вам не кажется, может быть, несколько избыточной эта конструкция? У нас есть, с одной стороны, государственный пенсионный фонд, а с другой стороны, у нас есть целая структура, разное количество этих негосударственных пенсионных фондов, накопительная, страховая, еще что-то... Вот это вот все правильно нагородили в свое время, как вы считаете?

Дмитрий Рогозин: Если уж говорить об избыточности, то отнюдь не институциональная у нас избыточность, поскольку конкуренция никогда лишней не бывает. У нас избыточность процессуальная, то есть у нас столько раз меняются правила игры, то вводятся одни правила, то накопительная пенсия у нас есть, то она заморожена и ее нет, то баллы считают и не считают... Даже сотрудники пенсионных фондов не всегда могут разобраться, как же начисляется эта самая пенсия, без особых программных конструктов. Поэтому если что-то избыточно, то это вот мозги наших реформаторов, которые либо постоянно что-то предлагают, а политики все это меняют.

Константин Чуриков: Да, вы знаете, есть даже мнение, что, если просто ничего не делать, просто не мешать какому-то процессу работать, он со временем как-то отладится и станет работать лучше. А как вот остановить, не знаю, эту машину нововведений, принтер? Что с этим сделать можно?

Дмитрий Рогозин: Здесь должен быть законодательный запрет на какие-либо изменения. Пенсионная реформа как таковая есть огромное зло вообще для нашего мира, потому что пенсия – это долгосрочные такие отношения и прогнозы, их нужно уметь прогнозировать. Как мы можем требовать от молодежи, чтобы она задумывалась о своей старости, если мы понимаем, что каждые 2–3 года у нас все меняется? И в этом смысле здесь можно только одно рекомендовать – перестать, запретить любые инновации в пенсионной системе, в том числе запретить... Я вот здесь услышал краем уха разговор о том, что пенсионный фонд вдруг лишним стал, – вот не дай бог кто-то покусится на Пенсионный фонд, ведь будут созданы десятки новых ФОИВов, федеральных агентств различных, которые только ухудшат ситуацию, если это произойдет.

Оксана Галькевич: Дмитрий Михайлович, просто, знаете, вот эта вот институциональная неизбыточность, как вы сказали, она все-таки тем не менее требует определенных издержек на администрирование, понимаете, этих финансовых потоков. Люди там отчисляют туда, сюда, потом куда-то переводят. Плюс еще вот очень сложно, как вы сами говорите, разобраться не только сотрудникам пенсионных фондов, но и сложно разобраться нам, простым гражданам, в этой арифметике, там просто черт ногу сломит.

Дмитрий Рогозин: К счастью, мы в новой России уже живем довольно долго, 30 лет уже, больше после распада Советского Союза, и мы видим, что любые сокращения в госслужбе приводят в конечном итоге к ее увеличению.

Оксана Галькевич: Ага.

Дмитрий Рогозин: Поэтому вот здесь нужно два раза перекреститься...

Оксана Галькевич: Не трогай лихо, пока оно тихо, поняли, да.

Дмитрий Рогозин: Да.

Оксана Галькевич: Давайте звонок примем, у нас есть...

Константин Чуриков: ...Светлана, Ростовская область.

Оксана Галькевич: ...Светлана из Ростовской области. Светлана, спасибо за ожидание.

Константин Чуриков: Здравствуйте, Светлана. Вот видишь, Оксана, долго ждал человек.

Оксана Галькевич: Николай из Чувашии зато у нас есть. Николай, здравствуйте.

Константин Чуриков: Николай, смелее, о пенсиях разговариваем, вам есть, что сказать, я уверен.

Оксана Галькевич: Николай?..

Константин Чуриков: Так, ладно, Николай пока думает. Челябинск... Смотрите, прямо вся страна, вот тут же цепляем звонок, в эфире сразу. Зинаида, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Зинаида из Челябинска, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте. Я хотела бы просто узнать, а то мне тут говорят-говорят... Вот я жила в деревне, а теперича я живу в городе уже, считай, 8-й год.

Оксана Галькевич: Так.

Зритель: И говорят, что пенсию должны прибавлять, если из деревни переезжаешь в город, то пенсия должна маленько прибавляться, правда это или нет? Я в пенсионный не ходила, потому что стеснялась, думала, хотела у вас узнать.

Константин Чуриков: А почему вы стеснялись, Зинаида? Почему стеснялись?

Зритель: Ну просто как-то не так. А вот сейчас я вижу ваш, это самое, по телевизору...

Константин Чуриков: Ага.

Зритель: И хочу вот, это, позвонить.

Константин Чуриков: Подождите, Зинаида, во-первых, чего стесняться? Мне кажется, может быть, это Пенсионный фонд должен стесняться, что такие пенсии.

Оксана Галькевич: Да, стесняться. Но мы сейчас попробуем выяснить. Дмитрий Михайлович, вы можете как-то прояснить ситуацию нашей зрительнице?

Дмитрий Рогозин: Ну, если человек прописался в этом городе и там есть какие-то надбавки региональные, то, конечно, она может повыситься, но это не факт, это неоднозначно. В любом случае не нужно слушать телевизионных советчиков, необходимо либо в Госуслуги зайти и посмотреть, либо просто позвонить по горячей линии. Сейчас у нас чиновники работают довольно оперативно и отвечают на все вопросы. Вот стесняться, вы абсолютно правы, точно не надо.

Константин Чуриков: Понимаете, но чиновники к нам не приходят, поэтому вам приходится сегодня за них отдуваться.

Оксана Галькевич: И они нам даже не звонят, Дмитрий Михайлович.

Константин Чуриков: Да.

Оксана Галькевич: У нас зато звонок есть из Ставропольского края, это Ирина. Ирина, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Зритель: Я живу в городе Минеральные Воды Ставропольского края. Регулярно смотрю вашу передачу, вот дозвонилась, это просто чудо, постоянно линия занята.

У меня такой вопрос. А вот пенсия 8 300, добавляют мне до 8 770, до потребительской корзины – вообще наше правительство в курсе, что вот такие бывают пенсии? Дело в том, что...

Константин Чуриков: Ирина, а вы скажите, просто вот чтобы как раз все были в курсе, чем нужно заниматься в жизни, сколько нужно работать, чем заниматься, чтобы получать пенсию 8 300? У вас как было?

Оксана Галькевич: Ваш стаж и профессия, вот что Костя хочет знать.

Зритель: Я повар по профессии, в советское время 80 рублей оклад был, не более. Вот я проработала, например, в детском саду, ясли в городе Георгиевске, туда выходила замуж...

Константин Чуриков: Да, понятно.

Зритель: Был огромный у нас детский комбинат от арматурного завода...

Оксана Галькевич: Ну понятно.

Константин Чуриков: Ирина, спасибо. То есть, короче, нужно всю жизнь кормить людей, и потом 8 300.

Оксана Галькевич: И потом сам впроголодь, вот так.

Константин Чуриков: Дмитрий Михайлович, что можем сказать Ирине?

Дмитрий Рогозин: Да что? Вздохнуть только. Конечно, надо поднимать пенсии. Ну а что мы можем с вами сказать? Написать петицию в правительство «платите наконец людям человеческие деньги»?

Константин Чуриков: Мы можем просто сейчас подвести итоги нашего опроса, согласно которому, значит, больше 15, вернее меньше... Сейчас, вот формулировка: «Ваша пенсия больше 15 тысяч?» – положительно нам ответили 12% нашей аудитории, а 88% нет, вот как-то вот меньше получается, меньше средней в России. Спасибо большое.

Оксана Галькевич: Спасибо. У нас на связи был Дмитрий Рогозин, заведующий лабораторией методологии социальных исследований Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС.

Константин Чуриков: Ну методология… Мы всего, сколько, 20 минут назад опрос объявили, уже 7 тысяч сообщений только на этот вопрос.

Оксана Галькевич: А портал чуть не провалился, да. Спасибо, друзья, что так активно участвовали в нашем опросе, звонили нам.

Но мы идем дальше, это еще не все.

И как быть всем остальным пенсирнерам?