Александр Денисов: Депутат Елена Драпеко посетовала на идейный кризис в российском кинематографе, который при всем своем технологическом мастерстве никак не выведет на экраны героя нашего времени, ну реального или выдуманного. Сама Елена Григорьевна когда-то сыграла погибающую в схватке с немецкими диверсантами Лизу Бричкину в фильме «А зори здесь тихие». На борьбу с кем должен выходить современный киногерой, обсудим с нашим собеседником. На связи со студией Олег Леонидович Чернозуб, ведущий эксперт-консультант ВЦИОМ. Олег Леонидович, добрый вечер. Марианна Ожерельева: Здравствуйте. Олег Чернозуб: Здравствуйте. Александр Денисов: Здравствуйте. Олег Леонидович, а нужны ли современному обществу герои? Герой – это что-то однозначное, однозначная позиция, однозначный поступок, а сейчас время дуализма, как модно говорить. Вроде мы все знаем, что нужно прививаться, но при этом не настаиваем на своей правоте, ну мало ли, люди имеют право на дурость, и так во всем, можно подбирать примеры бесконечно. Время дуализма не подходит для героев, как считаете? Олег Чернозуб: Ну, я считаю, что, конечно, это не так. Александр Денисов: Не так? Олег Чернозуб: Значит, герой, тем более герой в искусстве, в литературе, в кинематографе, – это определенная логика действий, логика поведения, которая коллективным сознанием, коллективным опытом нашего общества транслируется, значит, его отдельным членам и в частности, а может быть, и в первую очередь, подрастающему поколению. То есть что такое героический поступок, кто такой герой, в каких условиях возникает возможность и потребность его совершить? И соответственно, вот тот стержень, который закладывается внутрь человека, в его сознание и подсознание, кстати говоря, воздействуя очень большим количеством каналов, воспитанием в семье, в школе, не знаю, на улице, но и, конечно, произведениями искусства, вот этот стержень в определенных ситуациях спасает и самого человека, и многих вокруг него. Значит, я считаю, что очень актуальна постановка вопроса о том, что пора нам уже заговорить об осмысленности произведений наших, так сказать, кинематографистов. И вот очень часто даже вот зрители нашей с вами передачи упрекают меня, что я, так сказать, выступаю с таких сохранительских позиций и все мне в нашем правительстве и в руководстве страны нравится. Вот ответственно совершенно заявляю – категорически не нравится, как у нас обстоят дела в образовании, науке и культуре. Александр Денисов: Абсолютно подтверждаю, неоднократно вы это высказывали, особенно в области культуры, Олег Леонидович, подтверждаю, да-да. Олег Чернозуб: Вот. Поэтому очень хорошо, что такой вопрос встал. Значит, очень хорошо, что такой вопрос встал. Мало того, что нам нужны герои, нам нужны герои те, которые нам подходят, подходят нашему обществу, нашей культуре, которые нам будут не мешать жить, а помогать нам, которые будут нас не вести к обрыву, а которые, наоборот, будут спасать нас в критической ситуации. И в этой связи я хотел бы обратить внимание на ту, ну как сказать, пропасть, которая разделяет культуру героизма, присутствующую в нашей стране, в нашем обществе, и, например, ту культуру героизма, которая навязывается, скажем так, стандартами героев, пришедших к нам из-за рубежа. Например, типичный герой, скажем, американского кинематографа, таким образом не исчерпывается американский кинематограф, там есть много хороших фильмов даже сейчас, но тем не менее типичный, выраженный, самый яркий, агрессивно продвигаемый герой западного вообще и американского в первую очередь кинематографа – это человек, который не такой, как все. Супергерой прилетел из космоса, Халк умеет превращаться в монстра, женщина, значит, актуальная в рамках существующей повестки (или повесточки, как теперь говорят), кто там, женщина-кошка, значит, обладает своими несусветными свойствами. То есть продвигается идея того, что для того, чтобы добиться чего-то существенного, чего-то важного, необходимо быть не таким, как все, отличаться от других. И соответственно, транслируемая в общество эта мысль, конечно, ни к какому героизму не приводит, но приводит к желанию, к подспудно формирующемуся желанию, прежде всего у неокрепшего нашего молодого поколения, выдумать что-то такое, отгородиться от всех, быть не таким, уйти в собственный мир, что, конечно, ничего хорошего с точки зрения и судьбы этого человека, и общества в целом, ни к чему хорошему привести не может. В этом отношении... Марианна Ожерельева: Олег Леонидович... Олег Чернозуб: Я хочу завершить. По другую сторону пропасти, в нашей культуре героем становится самый обычный человек, даже не то чтобы самый обычный, а намного более «хуже обычного»: Иванушка-дурачок и всякие Емели непонятные, которые лежали на печи. Но внутри у них существует такой стержень духовный, который, когда человек оказался поставлен в ситуацию, дающую возможность и создающую потребность этому стержню проявиться, этот стержень проявляется, и оказывается, что совершенно никчемный человек выступает, ну как выступает, играет роль героя лучше, чем мы могли бы об этом себе представить. Вот я приведу пример действительно героя из героев. Вот знаменитый автор фразы «Работайте, братья» Магомед Нурбагандов, он не был ни спецназовцем, ни каким-то сверхподготовленным представителем правоохранительных органов... Александр Денисов: Но он полицейским был, он был полицейским. Олег Чернозуб: Да, он был всего лишь лейтенантом вневедомственной охраны. И тем не менее в ситуации, когда обстоятельства потребовали поступка, он этот поступок совершил и, без сомнения, обессмертил себя. Александр Денисов: Олег Леонидович, а если мы вот вернемся к моему вопросу, что обществу все-таки эти герои не нужны, их масса? Я к чему клоню? Вы привели Нурбагандова, я вам приведу пример Позынича, Пешкова, которые вот погибли в Сирии, Прохоренко, который вызвал огонь на себя. Герои есть всегда, но у общества востребованности и интереса нет к ним, потому что это же требует всегда поступка, определенного отношения к жизни. Нет, безусловно, у определенной категории есть, я уж за всех не буду говорить, но раз мы не видим фильма, не видим сериала, не читаем книги про них, значит, в общем-то, так общество и проявляет свое отсутствие интереса? Олег Чернозуб: Нет, я категорически с этим не соглашусь, и вот по каким основаниям. Во-первых, героизм проявляется не только в противостоянии каким-то внешним силам. Значит, геройским может быть и поступок в ситуации, когда человек преодолевает сам себя. И в этой связи я бы хотел, кстати говоря, обратить внимание на фильм, причины популярности которого, на мой взгляд, оказались непоняты ни публикой, ни критикой, это фильм «Холоп», который собрал огромную кассу, толпы народа на него шли. И та версия, которая, ну как сказать, оказалась подсунута, что ли, общественному сознанию, на мой взгляд, не вполне квалифицированными критиками, заключалась в том, что ну вот людям интересно смотреть, как там издеваются над мажором. Александр Денисов: Когда из князи в грязи, вот такая версия, да. Олег Чернозуб: Да-да-да. Я категорически с этим не согласен. Людям было интересно смотреть, как совершенно, как Иванушка-дурачок и Емеля, так сказать, в кубе и в квадрате, вообще не приспособленный к тому, чтобы критически к себе относиться, внутренне развиваться, оказавшись поставленным в определенные обстоятельства, нашел в себе силу и проделал колоссальный путь внутреннего развития. И то, каким мы видим его в начале и каким мы видим его в конце, значит, это небо и земля, вот эту стартовую точку и точку финала, которые разделяет пропасть, возможно и даже 100% более глубокая, чем пресловутого супермена и пресловутого нашего Иванушку на печи. Марианна Ожерельева: Олег Леонидович, вы же сказали, что героями становятся. Получается из этого предложения, необходимо создавать некий образ национального героя. Мой вопрос в следующем. Национальную идею искали, продолжаем искать. Национальные пути развития искали, продолжаем искать. Этот былинный, национальный образ, какой он... Скажите, пожалуйста, вот если герои, не знаю, Ланового, Тихонова нравились аудитории, то потом они, собственно, были популярны. Разве можно... ? Это же такая саморождаемая история, как песни, поэзия, все что угодно. То есть написана книга, по ней сняли, допустим, фильм, он стал кассовым, он полюбился детям, взрослым, всему поколению, появились футболки, майки с ним, блокноты, все что угодно. Не то чтобы он стал национальным каким-то героем, национальным лидером, но это какая-то популярная история, которая, может быть, объединяет где-то, где-то позволяет научиться чему-то новому, подражать этому герою. Вот есть ли какая-то сегодня цель, для того чтобы киноиндустрия была под это заточена, что нам это необходимо? Или же это такая самораспространяемая история, то есть как бы вот оно тут вспыхнуло где-то и не ожидали, а оно стало популярным? Или все-таки есть вот эта вот линия, которая четко ведет к тому, что мы как бы его выпестовываем, этого героя? Или нет? Пытаемся как-то его придумать всячески. Олег Чернозуб: Хороший вопрос. Вы знаете, по рецепту можно снять... Марианна Ожерельева: Можно, да. Олег Чернозуб: ...поставить интересное шоу и снять хороший фильм, который пройдет в прокате один раз, и вполне может оказаться, что неплохо пройдет, но про который никто не вспомнит через пару лет. И можно снять фильм и поставить шоу, написать сценарий, пьесу и т. д., к которому общественное сознание будет возвращаться раз за разом годами. Вот вы посмотрите, например, у того же «Мосфильма», у «Ленфильма», сейчас многие киностудии стали вывешивать свои фильмы старые, снятые 10 лет назад, и 20, и 30, и 50, и там миллионные просмотры. Марианна Ожерельева: Да. Олег Чернозуб: Из чего я делаю как социолог простой совершенно и очевидный, неоспоримый вывод о том, что потребность со стороны общественного сознания в фильмах, стандарты которых были заданы 50–60 лет назад, такая потребность есть. Почему наше уважаемое киносообщество на такую потребность не отвечает, а если отвечает, то во многом, наверное, получается ну как бы случайно, спонтанно? Я думаю, потому, что не хватает квалификации, квалификации не просто сработать вот такой как бы мастерский продукт, который неплохо зарекомендует себя в прокате, а профессионализма, чувствовать вот этот нерв общества, который действительно был бы затронут, и, возможно, способность не только почувствовать нерв, но и профессионально, технически предложить этому нерву пищу для размышления, создать что-то, что будет с этим нервом резонировать. Вот, например, я же не... Например, я вот не художественный деятель, я как ученый понимаю этот нерв, но, естественно, выразить это в художественном произведении не могу, я не профессионал. Александр Денисов: Олег Леонидович, ну раз уж я... Олег Чернозуб: У наших... Я закончу... Александр Денисов: Заканчивайте, да. Олег Чернозуб: Мне кажется, у наших кинопроизводителей, и не только у них, у наших деятелей искусства, значит, узкое место в другом. Мы, на мой взгляд, очень неплохо сейчас набрали опыта в части инструментальной, в части способности показать, но заметно отстали в вопросе осмысления того, что было бы интересно услышать и увидеть, реально интересно, не просто поглазеть. Хотя я еще раз закончу на том, хотя я никогда не оспаривал необходимость легких жанров и того, что людям нужно не только вот что-то глубокое и интересное посмотреть, к чему будешь возвращаться раз за разом, но и, конечно, нужно посмотреть что-то такое, что никогда в жизни не вспомнишь, но на котором отдохнул и подготовился для новых героических свершений, о которых мы с вами сегодня разговариваем. Александр Денисов: Олег Леонидович, я, безусловно, со всем бы согласился, кроме одного – не стал бы обвинять наш кинематограф только по одной простой причине. Они нас спросят: ребята, а у вас какая идеология? У нас какая идеология? Вот какие ценности вы хотите, чтобы мы донесли нашей стране? Да, безусловно, мы все скажем, что семья и прочее, но это не ответ. Вот те фильмы, которые вы упоминали, с Лановым и прочими, они ведь появились на четкой, крепкой идеологической базе. А сейчас какая база, Олег Леонидович? – база индивидуалистов, опять же дуализма, я повторюсь... Марианна Ожерельева: Бинарная система. Александр Денисов: У каждого одна и та же (можно смеяться, безусловно, и обоснованно) цель – отъединиться и заработать, все. А другой идеологии нет, Олег Леонидович, а вы их упрекаете. Олег Чернозуб: Ну, вы знаете, если мы... В свое время, наверное, вы знаете, в рамках нашей страны Пушкин был самым успешным и самым высокооплачиваемым автором, произведения которого не потеряли актуальность до сих пор. Я не очень себе представляю, что был какой-то орган или персональное лицо, которое задавало бы ему идеологию. Александр Денисов: Принимается. Идеологический писатель, «Капитанская дочка» – предельно идеологическое произведение, принимается, да. Олег Чернозуб: Значит, автор, художник, представитель именно искусства, его профессиональной обязанностью является увидеть в единичном, в отдельном случае... Встретились два человека, поговорили, поругались, разошлись; вот в этом простом наборе событий увидеть нечто важное для общества в целом, и это профессионализм художника. Если он не видит в истории, которую он снимает или ставит на сцене, того, что значимо для всего общества, ну это не профессионализм. У нас можно найти, на просторах интернета есть замечательная лекция Луначарского чуть ли не перед красноармейцами, которые отправляются на фронт. Но я добавлю, кстати говоря, что Луначарский для своего времени был исключительно популярным автором и признанным в Европе и мире теоретиком искусства, между прочим. И вот он поясняет красноармейцам, на пальцах поясняет, что, вы знаете, наука берет вот такое одно явление, второе, третье, четвертое, смотрит, что в них общего, это общее объединяет и делает вывод, что вот существует такой вывод, который характер и для первого, и для второго, и для третьего. А искусство – оно отталкивается от обратного: оно берет единичное, одну судьбу, одно событие, и как в капельке росы в этом единичном, в этом событии, в этой судьбе видит целый мир. Если художник не... Александр Денисов: Олег Леонидович, с вами поспорю не я, поспорит Виктор Петрович Астафьев. Ему тот же самый вопрос задали про Пушкина, про Лермонтова, и он сказал: «Вы знаете, это гении, а современный художник должен прожить, пережить то, о чем он будет рассказывать, ощутить это на своей шкуре, оказаться в этом событии, только тогда он может создать хорошее произведение». Виктор Петрович Астафьев, «Прокляты и убиты» роман, уж спорный, безусловно, но тем не менее роман талантливый, и другие его произведения он пережил. Чуть не погиб, был беспризорником в советские времена, такое у него в жизни было, все это он описал. Поэтому если сейчас художник опять же вместе с обществом проживает кризис безыдейности, что он вам придумает в таких условиях, если он не Пушкин и не Лермонтов, опять же вернусь к этому, какого героя он вам выведет? Олег Чернозуб: Ну, еще раз, что... Честно говоря, даже не знаю, что добавить к тому, что уже высказано. То есть если это художник, если это не ремесленник, при всем уважении к инструментальному мастерству и художников, и музыкантов, и всех остальных, вот если это художник с большой буквы, он безо всяких подсказок увидит то, что не увидит обычный человек, и в этом его общественная функция. Если у него есть обостренное вот это чутье, которое вырывает из обыденности такие сигналы, такие маяки он в состоянии разглядеть, которые говорят намного больше ему, чем человеку неподготовленному, который мимо этих маяков и мимо этих сигналов пройдет и вообще не поймет, о чем речь идет, вот тогда этот художник будет состоятельным и тогда ему действительно, этому человеку, действительно есть что сказать. К сожалению, подавляющее большинство наших... я слишком крепко, конечно, выразился, прошу меня извинить, не могу сказать, что подавляющее большинство, скажу аккуратно... многие из наших уважаемых, глубокоуважаемых деятелей культуры, искусства, науки пока, опять же осторожно скажу, не демонстрируют своей способности увидеть нечто большее, чем видит рядовой гражданин, в том, что они показывают. Марианна Ожерельева: Олег Леонидович, зачастую режиссеры молодые, когда получают какой-то грант на фильм, вот сколько читала их интервью, они говорят, что хотели бы, наоборот, от этой госистории отойти, потому что им была бы навязана та или иная модель, что снимать, о чем снимать, как снимать. То, о чем говорил Александр, они живут в современной России, они представляют свои фильмы за рубежом на различных фестивалях в тот или иной период, но эти фильмы у нас непопулярны, это некое артхаусное кино, определенная когорта людей это смотрит. Как вы думаете, надо ли принуждать, может быть, заставлять повышать планку вот этого финансирования, для того чтобы как раз-таки эту национальную идею как-то вместе развивать и вместе с тем преподносить национальных героев? Уж если не получается как-то ему родиться самому, появиться, то, может быть, действительно стоит его как-то создать, профинансировать? Хотя я согласна с Александром, что действительно все, что было написано, просто было уникальным, оно было некой свежестью, поэтому, конечно же, становилось любимым. Олег Чернозуб: Я думаю, что, без сомнения, будет полезным для решения вот той задачи, которую мы с вами обсуждаем, а именно поддержки общества и общественного сознания ориентирами в части не только героев и героических поступков, но и по широкому спектру культурных явлений, было бы полезно, безусловно, улучшить, расширить финансирование культурной сферы, вне всякого сомнения. Но само по себе подобного рода решение не будет достаточным. Вот на фоне этого расширения финансирования необходимо, безусловно, более последовательно и скорее даже более глубоко отработать механизмы собственно распределения этого финансирования. Потому что, насколько, вот я специально отмечу, глубоко не разбирался, но немного представляю, как там все это устроено. У нас финансирование распределяется, в частности, авторам, которых первый раз неудача постигла, второй раз неудача постигла, третий раз их постигла неудача, но тем не менее как они получали эти гранты, так и продолжают получать. При советской власти, как мы с вами знаем, значит, уже на этапе сценарной заявки профессионалам своего дела было понятно, стоит ее финансировать или не стоит. А в нашем случае, во-первых, и сценарные заявки одобряются просто не пойми какие, и, во-вторых, что не менее важно, бывает, что сценарная заявка более-менее приличная, но то, что сняли, к тому, что было написано, никакого отношения не имеет. Я, честно говоря, ни разу не слышал, что кто-то бы понес в какой-то форме, не знаю, хотя бы нравственную, политическую ответственность, ну не говоря уж о финансовой, за то, что он нарушил вот такие содержательные условия контракта. То есть деньги ему давались на одно, что было написано в сценарной заявке, а снял он там совсем другое. Александр Денисов: В общем, трудно жить без худсовета, Олег Леонидович. Олег Чернозуб: Это правда. Александр Денисов: А вот любопытно ваше мнение, на ваш взгляд, есть ли тут какая-то уникальность в этой истории – в чем причина популярности фильма «Брат» и «Брат 2»? Вот вы упомянули, что герой даже «хуже обычного», – 10 лет назад, ну, может быть, даже чуть побольше, Данила Багров воспринимался как откровенный антигерой и продукт своего времени очевидный, не рефлексирующий, стреляющий быстрее, чем думает, после этого спрашивающий, просит у режиссера переписать «Яблокитай», если есть, это, конечно, удивительно комично все это было. А сейчас мы перелистнули какую-то страницу и для нас он стал национальным героем, мало того, патриотичным, и все эти фразы бьют точно в цель про Америку, которой кирдык, «мы вам козью морду-то покажем», и прочее, то есть отношение к западной культуре там четко прослеживается. Даже к современному российскому кинематографу – он высказал все вот ровно то, что мы сейчас думаем. Как это произошло? И видите ли вы в этом уникальный кульбит, вот в этом фильме? Олег Чернозуб: Вот это, кстати говоря, прекрасный пример вы привели того, когда вышла наверх подлинность художника. Когда был снят фильм, неоднозначный в той конкретной ситуации конъюнктурной, краткосрочной, но к которому люди возвращаются раз за разом и раз за разом находят там все более и более широкие пласты смыслов, которые, может быть, художник несознательно закладывал, но они там оказались, потому что художник по-другому думать не может, дышать не может, он так видит. Вот это как раз к месту, когда он так видит. И вот на чем я закончил рассказ про Луначарского, как вот в этой капельке росы отразился огромный мир, так вот этим фильмом удалось показать реалии того нашего мира, который уже в прошлом, с божьей помощью, но действительно реальный, он реальный, объемный, цветной, фактурный. Фильм снят так, что там видно, что это, ну как сказать, не набор картонных картинок, картонных персонажей. В этом отношении фильм оказался удачным, как я это называю, в инструментальном плане, то есть он качественно, профессионально снят технически, ну в широком смысле, не только с точки зрения техники работы с камерой, но и с точки зрения игры актеров, подбора музыки и т. д., но он оказался еще и любым содержательно. То есть это действительно оказалось зеркало, предъявленное, я бы даже сказал, предъявленное поколениям Бодрова, поколениям прошлых, результатом деятельности которых оказались вот эти события, и поколениям будущим. Ну и нельзя, опять-таки возвращаясь к инструментальному мастерству, нельзя не отметить, что, конечно, в основе, собственно, истории, в которую завернуты вот эти смыслы, это, в общем, архетипическая история, значит, Робина Гуда, который отбирает у плохих, отдает хорошим, при этом, значит, сам считает нормальным, что у него ума хватит отличить плохих от хороших. И в принципе... Марианна Ожерельева: Спасибо. Давайте звоночек примем от телезрителя. Александр Денисов: Олег Леонидович, простите, сейчас со зрителем поговорим, вернемся. Марианна Ожерельева: Константин из Бурятии. Здравствуйте, мы вас слушаем. Зритель: Добрый вечер. Вот Александр произнес про худсоветы, про гранты замечательные слова. У меня ощущение просто, что есть разные искусства, искусство получать гранты и искусство снимать хорошие фильмы. И сейчас, видимо, время тех, кто умеет получать гранты, то есть нужно то ли как-то менять время, то ли каким-то образом сделать так, чтобы эти два искусства сошлись, может быть, не в одном человеке, а в разных. Спасибо. Александр Денисов: Спасибо. Отличный, кстати, вопрос. Олег Леонидович, а те ли люди сейчас вручают гранты? Кто сейчас выдает гранты, ценители ли искусства или те, кто занимаются бизнесом, политикой на высоком уровне и просто спрашивают свое окружение, ориентируясь на их вкусы, вот кто, на ваш взгляд, сейчас хороший, кому следует дать, оттого и получают, как правило, те режиссеры, о которых говорила Марианна, снимающие так называемый артхаус, то есть скучное, неинтересное зрителю кино, как правило, кино, ориентированное на заграницу, ориентированное против России? То есть формирует всю повестку и все финансирование культуры небольшая прослойка как раз вот прислужников, которые своими вкусами и вот определяют, кому дать, кому не дать? Олег Чернозуб: Да, вы знаете, у меня конкретного ответа на прозвучавший вопрос нет, потому что я не компетентен в вопросах внутренней кухни распределения кинематографических грантов. Но как человек, знакомый с теорией игр, я бы предложил рассмотреть вопрос о том, чтобы у нас за гранты, за бюджеты конкурировали, например, даже не кинопроизводители, а конкурировали как раз вот эти редакционные советы, чтобы государство как основной, собственно, финансист, как основная сторона, предоставляющая гранты, как раз могла бы судить о том, насколько квалифицирован не художник и не продюсер в съемке фильма, а насколько квалифицирован худсовет. Я не знаю, как, может быть, по-другому их можно более современно назвать, насколько квалифицирован худсовет в поисках идеи, в подборе реализатора этой идеи, в отфильтровывании хороших заявок от плохих, в контроле за тем, что снято действительно по заявке, а не отсебятина, вообще никакого отношения к заявке не имеющая, и т. д. Марианна Ожерельева: Давайте послушаем. Наши корреспонденты спрашивали в регионах, кто же наш герой, и вот какие были ответы. Предлагаю потом обсудить. ОПРОС Александр Денисов: Да, непонятно, почему Буратино, но... Олег Леонидович, вот про бурятского Капитана Америку... Марианна Ожерельева: ...с мечом. Александр Денисов: ...по-моему, замечательно было, да. Марианна Ожерельева: Как вам такой национальный герой? Олег Чернозуб: М-м-м... Ну, здесь мы видим с вами фактически реплику, воспроизведение в общем и целом присутствующей в нашей культуре, но в целом не характерной для нее модели сверхчеловека, человека не такого, как все, который способен, так сказать, на большее, всех осчастливить. И вот, кстати говоря, в политологическом плане непрерывно льющиеся обвинения в том, что вот у нас русский народ авторитарный, они привыкли к тому, что им кто-то командует, им только дай, значит, волю, они притащат к себе, посадят на шею железную руку, им нравится подчиняться, унижаться и т. д., – вообще ничего этого мы не наблюдаем ни в русской народной культуре, ни, кстати говоря, в практическом поведении наших сограждан. И вот как раз то, что у нас из всех... Обратите внимание, вот интервью было порядка 10 человек, из всех наших проинтервьюированных уважаемых сограждан единственный человек воспроизвел эту культуру. В остальном, кстати говоря, они же не смотрели нашу передачу, мы увидели Чиполлино в рваных штанах своих, Буратино. Буратино тоже, кстати, это же образ совершенно бестолкового человечка, который в конечном итоге, значит, вырулил на понимание, скажем так, смысла жизни. И в этой связи, кстати, уважаемые коллеги, мне очень понравилось, что наши респонденты вспомнили фильм «Бригада». Вот, казалось бы, да, фильм «Бригада». Содержательно, ну или формально, по своей, так сказать, фабуле... Александр Денисов: То же самое, что «Брат 2», о котором мы говорили, то же самое. Олег Чернозуб: Да, он очень похож на «Брата»: значит, там какие-то терки, бандиты, стрельба, машины. Но жанрово это другой фильм. Но тем не менее, вот смотрите, какой резонанс в национальной культуре, какой след оставил один фильм и какой след оставил второй. Значит, именно потому, что первый, «Брат», он действительно затронул те струны, которые звучали в душах миллионов наших сограждан, поэтому... Во-первых, я думаю, кстати говоря, ни один художник, ни один режиссер, не знаю, ни один писатель не оспорит тему, что очень хорошо задеть эти струны. Другой вопрос, что вот профессионализма пока и увлеченность вот этой внешней стороной дела пока, не знаю, не оставляет сил, для того чтобы всерьез подумать о том, что это за струны, как они могут звенеть и звучать. Я должен сказать... Вот я хотел бы привести в качестве положительного примера, но не из кинематографической области, а из драматургии – это Юрий Поляков, который в своих пьесах очень точно, звучно, емко и востребованно отразил, но он отразил в принципе уже ушедшую эпоху. И в качестве вот документа эпохи, который был очень положительно воспринят нашими согражданами, там аншлаги, в десятках театров эти пьесы шли и во многих продолжают идти, и аншлаги были тогда и присутствуют сейчас, но тем не менее все-таки фокус сместился. Вот это пример того, как писатель, драматург, художник с большой буквы, в широком смысле действительно увидел нечто большее, чем просто череду событий. Александр Денисов: Олег Леонидович... Марианна Ожерельева: Спасибо. Александр Денисов: Да, сейчас мы закончим. Хотелось бы фразой Алексея Октябриновича Балабанова. Знаете, когда он начинал съемку, что он говорил перед съемкой? – «Давайте снимем это гениально». Вот это у него была такая заходная фраза при съемках фильмов, да. Марианна Ожерельева: На связи с нашей студией был Олег Чернозуб, ведущий эксперт-консультант ВЦИОМ.