Марина Калинина: Ну что, мы к следующей теме переходим. Отцы стали чаще жаловаться уполномоченному по правам человека Татьяне Москальковой на то, что после развода они не могут видеться со своими детьми. И число таких обращений за первое полугодие этого года выросло на четверть. Жалуются папы и на то, что от них скрывают место жительства ребенка, и они даже не могут заплатить алименты. Хотя таких… Константин Чуриков: То есть? Марина Калинина: Они хотят, но не могут. Константин Чуриков: Это удивительная ситуация! Марина Калинина: Они не знают, где живут их дети. Хотя пока таких, как вы понимаете, немного. Чаще приходится все-таки искать отцов, которые отказываются сами платить эти самые алименты. Константин Чуриков: Уважаемые зрители, кстати, уважаемые отцы, если есть на что пожаловаться, если все это так и у вас тоже нет возможности с ребенком видеться, или каким-то образом хотите помириться, денег передать, но ваша бывшая супруга вам этого не позволяет, то позвоните. И вообще расскажите о своей семейной ситуации. Марина Калинина: У нас на связи сейчас Виктория Данильченко, адвокат. Виктория Борисовна, здравствуйте. Константин Чуриков: Сейчас нам включат Викторию Борисовну. Здравствуйте, добрый вечер. Марина Калинина: Здравствуйте, Виктория Борисовна. Виктория Данильченко: Здравствуйте. Марина Калинина: Вот вам как адвокату насколько часто приходится с такими ситуациями сталкиваться, когда приходят отцы и жалуются, что они не могут общаться со своими детьми по тем или иным причинам? Расскажите. По вашему опыту как? Виктория Данильченко: Ну, во-первых, начнем с того, что я в своей адвокатской деятельности (и в вашей программе уже много раз об этом говорила) работаю в принципе с папами. Я практически не работаю с мамами, ну или этих мам просто какая-то толика. Поэтому приходится достаточно часто общаться отцам с приставами, с адвокатами, с инспекторами по делам несовершеннолетних, с опекой, которая тоже говорит: «Вы знаете, у нас установилась судебная практика». Но мы с вами знаем, что проходит достаточно серьезная, за последние 20 лет так точно, реформа, в том числе судебная. И я полагаю, что, может быть, все-таки отцы смогут глотнуть вот тот самый воздух и их права будут не только указаны в Семейном кодексе, но они будут на самом деле хоть как-то реализовываться. Пока на сегодня, что бы мы с вами ни делали, как бы мы ни говорили, у нас есть судебная практика, в соответствии с которой дети проживают с мамами, и мамы могут творить все, что им заблагорассудится. Константин Чуриков: Виктория Борисовна, я, конечно, за мир, дружбу и жвачку, но… Вот вчера мы беседовали с Сан Санычем Аузаном (это декан экономического факультета МГУ), мы говорили вообще о проблемах в нашей стране, о нашей ментальности. И он говорит: «Главная проблема у россиян в том, что мы недоговороспособные». Приведите какой-то хороший пример. У вас бывали случаи, когда уже раздел имущества, все плохо, пропало – и вдруг супруги воссоединятся, все хорошо? Виктория Данильченко: Я вам скажу так: наверное, у меня каждый третий случай именно такой, о котором вы говорите. Я максимально делаю все для того, чтобы стороны могли договориться полюбовно. И я всегда исхожу из того, что худой мир лучше доброй ссоры. Это не мной придуманная истина, которая действительно помогает. И когда уже, казалось бы, рухнуло вообще все на свете, когда вообще никак ничего не складывается, вдруг в какой-то момент… Кстати, я вам могу привести пример. Буквально на прошлой неделе мы подписали мировое соглашение. Знаете, сколько до этого судились? Пять лет. Люди ненавидели друг друга, просто ненавидели любой ненавистью. И вдруг взяли – и просто все. Я считаю, что это колоссальная заслуга и адвокатов той стороны, и моя заслуга – в том, что мы действительно смогли найти точки соприкосновения все-таки не далеких друг от друга людей, то есть не последних людей. Когда-то вы были вместе, когда-то вы были мужем и женой. И мы подписали мировую после всего, о чем вы уже сказали: и раздел имущества, и детей поделили, и порядок общения определили, и что только ни сделали. И вдруг так свершилось. Так что такое бывает. И я к этому стремлюсь. Марина Калинина: А что вы им говорите? Какими словами вы их смогли уговорить, чтобы они сошлись? Виктория Данильченко: Что я им говорю? Прежде всего я говорю: «Вы были близкими для себя, ну, друг для друга людьми. Понятное дело, да, вы расстались, да, у вас такая, в общем-то, скажем так, на сегодняшний момент не совсем хорошая история, вы друг к другу относитесь плохо. Что скрывать? Но мы все должны понимать, что опять же хорошо не будет ни для кого, ни для одной стороны». Почему? Потому что, например, суд первой инстанции принял такое решение, суд второй инстанции принял другое решение, суд третьей инстанции принял третье решение. А еще кто-то из супругов, из бывших супругов, естественно, из родителей не будет соблюдать ни решения, ни соглашения, ни какие-то постановления. И что тогда, когда все равно хорошо не будет опять же ни одной стороне, ни другой? Даже если бы мы говорили сейчас о той стороне, которая скрывает ребенка или детей. Почему? Потому что мы с вами понимаем прекрасно, что выйти на улицу, когда вот этот «злосчастный» (я говорю, конечно, в кавычках) папа, от которого она скрывает, например, детей своих, может стоять у дверей дома и желать общения с детьми. Значит, что она для себя выбирает, мама? «Пусть они находятся, например, в квартире, взаперти, никуда выходить у меня не будут. И пусть сидят без свежего воздуха, ничего страшного». Это разве хорошо? Нет. И вот таких случаев будет все время больше и больше. И ей нехорошо в конечном итоге. Константин Чуриков: Уважаемые мамы, Виктория Борисовна, Марина, давайте отцов послушаем. Марина Калинина: Давайте. Константин Чуриков: Тут уже прямо очередь. Александр из Курской области, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Марина Калинина: Слушаем вас, Александр. Константин Чуриков: Александр готовится. Зритель: Да, я вас слушаю. Константин Чуриков: Пожалуйста. Мы вас слушаем. Какая у вас история? Зритель: У меня полностью противоположное мнение. Я считаю, что сыновей, детей… Да, может быть, дочерей – не совсем, но сыновей должен воспитывать отец. Я вырос в традиционной русской семье. У меня дедушка с бабушкой были, и дедушка был главой семьи. Ну как может мать или отчим, который вообще чужой человек, передать своему сыну ответственность за семью? Ну, полностью мужское воспитание, понимаете, чтобы он вырос мужчиной. Ответственность за свои поступки, за своих домочадцев, детей и так далее. Марина Калинина: А почему мать не может этого сделать? Зритель: Женщины такого дать не могут. Может быть, редко-редко какая-то, но это очень сильная женщина. А так в основном воспитывают нюней, слюнтяев и так далее. Константин Чуриков: Я согласен с Александром. Марина Калинина: Ну почему? Женщина же тоже может вести разговоры, говорить, общаться, объяснять. Зритель: По нашей юстиции все время в пользу матери. Это неправильно. Константин Чуриков: Ну да. Но Александр говорит про сыновей. В принципе, в словах Александра есть логика. Спасибо большое за ваш звонок. Марина Калинина: Спасибо. Константин Чуриков: Виктория Борисовна, вот как раз по поводу того, что в пользу матерей все решения по детям. Виктория Данильченко: Конечно. Так я еще раз говорю, что так как веду исключительно данную категорию, занимаюсь именно этой проблемой, то я могу абсолютно открыто вам сказать, что, безусловно… Ну давайте так. Не люблю эти плюсы и минусы. Но если мы берем за основу 100%, то 90% решений – это в пользу мамы. Константин Чуриков: Еще такая история, сейчас мы вам и зрителям нашим расскажем. В Волгограде папа-одиночка воспитывает двухлетнего ребенка с синдромом Дауна. О своей жизни с сыном Евгений Анисимов ведет блог в Интернете, он даже его назвал «Яжпать» – ну, по аналогии с этими материнскими блогами «Яжемать». Марина Калинина: Когда Миша родился, врачи сразу же поставили диагноз – синдром Дауна. Мать отказалась от сына, но согласилась платить алименты. Отец забрал ребенка себе. После развода Евгений вернулся из Москвы в родной Волгоград. С воспитанием сейчас помогает бабушка. Первый год отец в декрете, учился всему: пеленать, кормить, менять, подгузники, читал специальную литературу, сидел в так называемых мамских чатах, учился на курсах (коммерческая организация предложила их бесплатно). Евгений сейчас работает, но при трудоустройстве пришлось рассказать свою ситуацию. СЮЖЕТ Марина Калинина: О выплатах, которые положены родителям, Евгений узнает из общения с женщинами. До конца он не уверен, все ли он получил, потому что, по его мнению, законы о государственной поддержке слишком сложные. Если ты не юрист, понять их трудно. Если говорить о законах, действительно людям иногда очень сложно разобраться, что к чему, на какие льготы они могут рассчитывать, а на какие – нет. Как быть с этим? Виктория Данильченко: Ну, законы есть законы. И это вполне логично, что не каждый человек все-таки их знает. Ну, разобраться в них действительно достаточно сложно. Ну какие льготы? Мы говорим сейчас в данном случае о том Владимире, которого вы показали. Это человек, у которого ребенок-инвалид. Конечно, по инвалидности Владимир должен получать, безусловно, помощь от государства. Тут даже говорить не о чем. Дальше с ваших слов опять же я поняла, что он оформил уже отпуск по уходу за собственным ребенком. И тогда же мы можем говорить, что по аналогии мы говорим, что и та мать, которая отказалась от ребенка, должна содержать того же самого Владимира до исполнения ребенком трехлетнего возраста, по уходу за ребенком. То есть это та же самая аналогия. Понимаете? Вот если мы с вами будем говорить: «А как это мужчина оформляет декретный отпуск, если он не рожал ребенка?» Это тот же самый применимый механизм. Константин Чуриков: Сейчас мы послушаем звонок. У нас на линии, по-моему, Михаил. Да, Михаил из Кабардино-Балкарии. Здравствуйте, Михаил. Зритель: Здравствуйте. Я по поводу… Алло. Константин Чуриков: …обсуждаемой темы. Пожалуйста. Марина Калинина: Да, говорите, пожалуйста. Зритель: Да, я по поводу того, кто должен воспитывать. Я уже в возрасте, но у меня получилось так, что я разводился с женой, и сын ушел со мной. И прекрасный пацан вырос, все нормально. Женщина не может дать мальчику мужское, потому что у нее этого нет, она этого не знает. Я сам вырос в неполной семье и знаю, что это такое. Не было отца, и я все это познавал методом тыка. Сунулся, тыкнулся – не так. Новый брак – опять не так. Новый брак. В конце концов, пятый брак удачный. Константин Чуриков: С пятого раза. Александр, сыном сейчас довольны? Чем сын ваш занимается сейчас? Зритель: Он в Подмосковье живет, работает, он спутниковое телевидение налаживает, все хорошо. Константин Чуриков: Спасибо, спасибо за вашу прекрасную историю. Виктория Борисовна, мы вас на этой ноте благодарим. До следующего раза. Марина Калинина: Спасибо. Виктория Данильченко: Спасибо и вам. Константин Чуриков: Спасибо. Виктория Данильченко, адвокат. А у нас сейчас на связи будет Игорь Серебряный, основатель общественного движения «Международный отцовский комитет». Игорь Аркадьевич, здравствуйте. Игорь Серебряный: Добрый вечер. Константин Чуриков: Регулярно у нас в Москве и в других городах отцы заседают. Тут недавно состоялся круглый стол, очередной форум – «Форум отцов». Вы знаете, мне кажется, что… С одной стороны, я думаю: а вот такие мероприятия нужны и зачем они нужны? С другой стороны, в принципе, каждый человек в рамках своей ситуации способен разобраться. Или вы считаете, что все-таки папы должны как-то объединиться и что-то вместе решать? Марина Калинина: Совместно принимать какие-то решения. Игорь Серебряный: Вы обращаетесь к человеку, который 11 лет назад уже организовал отцов сначала в межрегиональном, а потом уже два года в международном масштабе. Вы понимаете, мы за это время очень много раз, как вы правильно сказали, пытались связаться, как-то соединиться с теми папами, которые заседают. И у нас выработалось на практике очень четкое убеждение, что те папы, которые заседают, они немножко оторваны от жизни, потому что те папы, которые действительно папы, которые заняты детьми, заняты семьей, им нет времени заседать, потому что воспитание ребенка (я думаю, меня и мамы, и папы прекрасно поймут) – это работа 24 часа в сутки и 7 дней в неделю, без выходных и без зарплаты. Мы участвовали, пытались участвовать в конкурсе «Отец года», который проводила мэрия Москвы в 2013 году, мы помогали с организацией. И мы убедились на этом конкурсе, что все эти награды и призы доставались (ну, оргкомитет так решил, видимо) папам, очень хорошим родителям… Я совершенно не спорю, это действительно хорошие отцы, но они благополучные, у них никто не отнимал детей, их никто не прессовал в судах, они не тратили время жизни, которое они могли бы потратить на воспитание ребенка, на то, чтобы добиться права с этим ребенком общаться. Вот в чем проблема. Константин Чуриков: То есть должна быть награда за какое-то страдание, да? Марина Калинина: Ну, за решение проблемы какой-то, за ответственность. Игорь Серебряный: Для отца награда, как и для любого родителя, – это возможность воспитывать своего ребенка. Константин Чуриков: Ну, безусловно. Мне было просто интересно понять, вообще какие критерии. Я уже понял, что я пролетаю. Марина Калинина: То есть ты хороший отец? Константин Чуриков: Да. Марина Калинина: Скромный ты, Костя! Константин Чуриков: И скромный еще, да. Давайте сейчас послушаем… Марина Калинина: Владимир из Санкт-Петербурга у нас на связи. Владимир, здравствуйте. Зритель: Добрый день, уважаемая студия. Константин Чуриков: Добрый. Зритель: Я звоню, хотел бы высказаться по поводу неисполнения судебных решений по порядку общения с ребенком. В частности, у меня ситуация: мать ребенка не дает мне видеться в течение пяти лет. Несмотря на то, что исполнительное производство, уполномоченный по правам ребенка подключен, уполномоченный по правам человека, опека, приставы, мать ребенка не дает видеться мне с моей дочерью в течение пяти лет. Наказание за данное нарушение, к сожалению… Игорь Серебряный: Вы к Светлане Агапитовой обращались? Зритель: Да, я обращался во все инстанции. Приставы работают. Но суть в том, что наказание за постоянное неисполнение судебного решения – оно ничтожно, несопоставимо с тем злом, которое несет мать, нанося такой вред. Константин Чуриков: Владимир, у меня к вам короткий вопрос. А каким должно быть наказание, как вы считаете? Зритель: Адекватным. Таким, чтобы не было соблазна попирать судебное решение. Константин Чуриков: Ну например? Что вы имеете в виду? Марина Калинина: Что? В тюрьму ее посадить? Константин Чуриков: Арестовать? Оштрафовать? Игорь Серебряный: Господа, вы сейчас затронули тему, которую мы в течение десяти лет пытаемся пробить на всех уровнях, вплоть до Мизулиной, Астахова, о том, что сам факт воспрепятствования ребенку в общении с другим родителем должен являться основанием для лишения препятствующего родителя – так называемого алиенатора – родительских прав. Другие методы… Константин Чуриков: Так, спасибо за ваш звонок. Игорь Аркадьевич, пожалуйста, комментируйте. Игорь Серебряный: Никакие штрафы не работают в принципе, потому что эти штрафы платятся из тех самых алиментов, которые отец платит матери ребенка. Только лишение или ограничение в родительских правах родителя-алиенатора как абьюзера ребенка. Не давать ребенку общаться с отцом – это психологическое насилие над ребенком, и оно должно нести именно уголовное наказание, а не какие-то 500 рублей штрафа. Марина Калинина: Игорь Аркадьевич, скажите, вы же с отцами общаетесь, у которых схожие проблемы, и пытаетесь их решить. А что в качестве причин они называют? Почему им матери их детей не дают общаться собственно с детьми? Как это объясняется? Игорь Серебряный: Вы знаете, я сейчас специально на этот вопрос не будут отвечать, потому что это тема очень длинной диссертации – о мотивациях алиенатора. На эту тему написаны тома. Константин Чуриков: Алиенатора? Как это называется? Игорь Серебряный: В России даже слова такого нет. Alienator, алиенатор – это родитель, отчуждающий второго родителя от ребенка. На Западе эта терминология принята. Константин Чуриков: А, понятно. Отчуждатель. Игорь Серебряный: И на Западе на эту тему написаны тома, потому что это колоссальная проблема. Но это проблема психологическая. Константин Чуриков: Игорь Аркадьевич, все-таки время пока у нас есть – буквально минута или две. Я все равно не понимаю. Ну хорошо, я не разведенный, но я жене сейчас позвоню и скажу: «Слушай, давай я вообще все выходные, в понедельник, во вторник с детьми буду гулять, а ты отдыхай». Она скажет: «Супер вообще! Родной, спасибо!» То есть – в принципе. Ну понятно, в разводе другая ситуация. Но, по идее, мама в это время может выдохнуть, не знаю, собой позаниматься. То есть где логика? Игорь Серебряный: Логика в том, что женщины-алиенаторы (извините, буду использовать это слово) используют ребенка в качестве инструмента мести, инструмента борьбы со своим бывшим. Они абсолютно не заботятся о психологическом состоянии ребенка. Им абсолютно безразличны материальные условия. Я знаю, что некоторые отцы, кто побогаче, они гигантские деньги предлагали, просто готовы были покупать право на общение с ребенком. И отказывали, потому что для женщины это просто способ мести. Нет способа сильнее унизить, задеть и оскорбить мужчину, чем лишить его родного ребенка. Вот какой механизм. Константин Чуриков: Спасибо вам большое. Игорь Серебряный, основатель общественного движения «Международный отцовский комитет». Ты говоришь, что плохой папа. Извините! Борщ приготовил, котлеты сделал, сказку прочитал. Марина Калинина: Я же тебе сказал, что ты хороший. Константин Чуриков: Сейчас еще папа один звонит. Здравствуйте, Сергей, здравствуйте. Сергей, ну выходите в эфир! Марина Калинина: Сергей? Зритель: Алло. Здравствуйте. Сергей, Кемеровская область. Марина Калинина: Да, говорите, пожалуйста. Константин Чуриков: У вас ровно полминуты. Зритель: Вы знаете, у меня такая же ситуация. У вас тема очень интересная: «Трудно быть папой». Мне 39 лет, моему сыну 11 лет. В один год у нас так получилось с супругой, что мы развелись, у нас не сложилось. Вы знаете, многие папы меня поймут. Все-таки женская психология, которая… Ну, может быть, злость какую-то держат, может быть, что-то как-то. Не дают с детьми общаться. И мы как папы все-таки добиваемся, отцы, которые хотим иметь детей. Ну не сложилось у нас с мамами, но все-таки дети – это дети. Константин Чуриков: Ну и мамы, и женщины разные. Но хитрые, конечно, они. Это правда, да. Спасибо, спасибо, Сергей. Марина Калинина: Ой! Константин Чуриков: Ну, хитрые – в смысле мудрые, мудрые. Марина Калинина: Да что же такое? Что же ты на женщин-то? В следующий раз будем обсуждать тему, как мамами быть трудно. Константин Чуриков: Хорошо, обсудим. Марина Калинина: Обязательно. Константин Чуриков: Мы вернемся к вам через 25 минут после выпуска новостей. А потом уже будем говорить о том, что уже шесть лет антисанкциям, но «санкционку давить надо жестче», как говорит глава Россельхознадзора. Вот об этом.