Культура спасёт село?

Гости
Вячеслав Бабурин
профессор кафедры экономической и социальной географии России МГУ, доктор географических наук
Владимир Климанов
директор Центра региональной политики РАНХиГС, доктор экономических наук

Оксана Галькевич: Ну а мы сейчас поговорим с вами о том, что у нас в стране планируют расширить программу земств. По крайней мере, есть такое предложение, оно сейчас обсуждается. К земским врачам и учителям хотят добавить еще и работников культуры.

Давайте посмотрим, как работает это сейчас в нашей стране, это земство современное. За шесть лет земскими докторами, например, стали больше 34 тысяч специалистов. Те, кто выбрал удаленное место для своей работы, получали 1,5 миллиона рублей в качестве поддержки. Если же место было поближе, то миллион.

Александр Денисов: Аналогичная программа действует для школьных учителей. Правда, выплаты там зависят от региона – от 1 до 2 миллионов платят. Спрос большой. В прошлом году подали заявки 4 тысячи человек в отборочную комиссию. Правда, получили деньги по программе «Земский учитель» всего 240 преподавателей. Немного.

Оксана Галькевич: То есть конкуренция была большая, но на линейку 1 сентября в школы вышли 240 новых земских учителей. Другие от прошлых лет тоже продолжали работать.

Обязательное условие есть во всех этих программах (что у врачей, что у учителей): пять лет работы на одном месте. Логично предположить, что такие же условия могут быть предложены и работникам культуры, когда эта программа заработает. Посмотрим.

А пока давайте о том, где нужны земские работники культуры. Например, в деревне Осинцево Пермского края в свое время очень нужен был такой работник – до тех пор, пока единственный клуб сельский не закрыли. Здание четыре года уже стоит без отопления. С потолка там падает теперь штукатурка. Никого нет – все и разваливается.

Чиновники клуб закрыли, даже не пытаясь найти средства на хоть какой-то ремонт. Хотя клуб был очень востребован: дети занимались там спортом, музыкой, взрослые вязали, вышивали, просто собирались для общения. Сейчас проводить свободное время стало негде. Школьники собираются на площадках, на остановках, а пенсионерки арендовали дом в селе и встречаются теперь там. На свет и отопление просто скидываются. Ближайший клуб теперь в нескольких километрах.

СЮЖЕТ

Александр Денисов: Даже если чиновники найдут финансирование и откроют в Осинцеве новый клуб, возникнет другая проблема – нет хорошего организатора досуга, профессионала. Едут в глубинку неохотно.

На эту тему мы поговорим с нашим первым собеседником.

Оксана Галькевич: Знаете, какая-то ситуация. С одной стороны, люди говорят: «Нам нужен этот клуб, он востребован». И даже снимают, арендуют какое-то помещение. С другой стороны, руководители на этих местах говорят: «Вот был бы востребован – тогда мы бы его и отремонтировали». С чего тут началась проблема? Надо разбираться.

Подключайтесь к разговору, друзья. Ваше мнение тоже интересно. Помогут вообще земские работники культуры восстановить, как-то оживить жизнь, если можно так сказать, у нас на селе? Звоните, пишите. Мы в прямом эфире.

Ну а первым нашим собеседником сейчас будет Вячеслав Бабурин, профессор кафедры экономической и социальной географии России Московского государственного университета, доктор географических наук. Вячеслав Леонидович, здравствуйте.

Вячеслав Бабурин: Добрый день.

Оксана Галькевич: Вячеслав Леонидович, ваше мнение. Это правильное, не лишнее предложение по земским культурным работникам, скажем так, в дополнение к врачам, к учителям?

Вячеслав Бабурин: Безусловно, это не лишнее предложение. Но я прежде всего хотел бы обратить внимание на то, что говорить о сельской местности вообще – это говорить о некой абстракции, потому что, как еще писал Блок, Россию аршином общим не измеришь.

Одно дело – сельская местность на Северном Кавказе, где самая высокая в России плотность населения, высокая рождаемость, низкая смертность, самая высокая продолжительность жизни. Посмотрите, в каких домах там люди живут. Совсем другое дело – Центральная Россия, где плотность населения, соответственно, в сельских населенных пунктах на порядок ниже, самая высокая смертность, низкая рождаемость. И совершенно третье – это районы Севера, Сибири, Дальнего Востока, где сельская местность – это в основном, прежде всего, коренные малочисленные народы Севера.

Поэтому когда мы пытаемся некие мероприятия в целом на всю сельскую местность растянуть, то мы эффекта не получаем, потому что в одних местах это не нужно, потому что там и так… Вот на Северном Кавказе просто огромные сельские агломерации, десятки тысяч человек.

Оксана Галькевич: Просто вы говорите о том, что для каждой территории должен быть свой рецепт какой-то.

Вячеслав Бабурин: Совершенно верно.

Оксана Галькевич: Сельские территории очень разные.

Вячеслав Бабурин: И при этом комплексный подход. Одними культработниками ничего не решишь.

Александр Денисов: Вячеслав Леонидович, уточню: про аршин – это не Блок, а Федор Тютчев. Ну да ладно. Вернусь к этой программе. А вам не кажется, что мы так будем оголять территорию то одну, то другую, так сказать, перетягивать кафтан с одного бока на другой? Потому что, например, с теми же самыми земскими врачами… Я вот знаю, что у меня в поселке был хороший врач. Вот она уехала в Смоленскую область, потому что ей дали миллион. И мы остались без врача. Наверное, то же самое происходит и с преподавателями. Вот сейчас будет и с культработниками происходить.

Вячеслав Бабурин: Безусловно, конкуренция присутствует. Просто я акцентирую внимание на том, что в одних местах у нас есть так называемая скрытая сельская перенаселенность. И там, в принципе, избыток и потенциальных специалистов, и потенциальных людей, ориентированных на их услуги. И совсем другое дело – огромные просторы северных районов России, где и населенные пункты на порядок меньше по размеру.

А вы же понимаете, что чем меньше по размеру населенный пункт, тем меньше там потенциальных пользователей соответствующих услуг. Там всегда будет малокомплектная школа. Там ничего больше, чем ФАП (и то в лучшем случае), вы не создадите. Там, конечно, будет меньшее число услуг в клубе и так далее.

Поэтому я и говорю, что, скажем, для Центральной России, а тем более для Севера, вот эти общие стандарты, которые нам сейчас демонстрировали, они не очень подходят. И неслучайно оптимизация и образования, и здравоохранения в сельской местности нанесла самый тяжелый удар именно по русским регионам, будем говорить прямо.

Оксана Галькевич: Давайте примем звонок как раз региона. У нас на связи Саратовская область, Людмила. Людмила, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте, добрый день. Очень рада, что до вас дозвонилась.

Оксана Галькевич: И мы рады.

Зритель: Хочу рассказать вам о клубе, так как речь идет о культуре села. Это все-таки какая-то тема для разговора. Каждый день я вижу по работе наш клуб. Раньше это была церковь, немецкая церковь. Она большая, с колоннами, двухэтажная. И когда в советское время советская власть забрала эту церковь, превратили ее в клуб. И этот клуб стал превращаться просто в катастрофу. Рушатся стены, облицовка просто ужасная…

Оксана Галькевич: Ну, просто здание ветшает без надзора, да?

Зритель: Да. Ступени разваливаются. Он, конечно, работал в советское время, какая-то часть облицовки оставалась. Здесь даже проводились дискотеки, Новый год, детей из школы водили в какие-то секции культурные. Сейчас несчастные работники этого клуба получают минимальную зарплату. Понимаете, то, что им сейчас осталось в пользование – это очень старые, еще советских времен народные костюмы, какие-то просто нищенские наряды для Деда Мороза. Когда последняя елка здесь проходила, я зашла посмотреть. Елка просто ободранная!

Понимаете, деньги не выделяются вообще ни на что. Все строится только на их личной инициативе: чуть-чуть подкрасят двери, чуть-чуть подлатают окна. Повесили памятные доски в честь участников Великой Отечественной войны. Белится только вот эта часть, где висят эти доски. То есть – для отчета. Сфотографируют эти доски, якобы на белой стене. И все, на этом работа закончилась.

Этих несчастных работников гоняют каждый день на работу. Они приезжают, приходят, подметают эти ободранные лестницы, эти обшарпанные стены, что там последнее облупилось. И все. О какой культуре можно говорить, если дети каждый день ходят в школу мимо этого клуба?

Оксана Галькевич: Ну а мероприятия там какие-то, кроме елки новогодней, что-то еще у вас там проходит?

Зритель: А их не на что проводить. Понимаете?

Оксана Галькевич: Не на что проводить. Понятно. Кстати, это тоже вопрос, это тоже вопрос. Людмила, спасибо.

Вячеслав Леонидович, смотрите. Выделят средства на то, чтобы земского культурного работника, так скажем, снабдить подъемным капиталом, отправить в регион. А на работу-то, собственно говоря, бюджет предусмотрен? Организация мероприятий, я не знаю, поддержание какой-то культурной жизни на селе.

Вячеслав Бабурин: Это одна из проблем, когда федеральный центр и регионы строят соответствующую инфраструктуру, а потом все это ложится на баланс местных муниципалитетов, у которых абсолютно нет денег ни на эксплуатацию этих учреждений, а особенно если они, как сегодня модно, высокотехнологично оснащены, ни на достойную оплату культработникам и так далее, и тому подобное. Есть противоречия между созданием самих объектов и обслуживанием, функционированием.

Александр Денисов: Вячеслав Леонидович, такой вопрос. Вот та же деревня Осинцево, мы приводили пример, Оксана рассказывала. Это Пермский край. Там у них пенсионеры собираются, что-то там отремонтировали и так далее. А школьники у них без призора по остановкам тусуются.

Ну почему мы все пытаемся замазать деньгами? Ведь в этой сфере всегда было полно энтузиастов. Кто-то на баяне умеет играть, организовывали кружки. Ну договоритесь! Если в вашей деревне беда, ну найдите человека, который имеет играть на баяне. Ну не знаю, бутылку ему поставьте на праздник. Как-то это тоже можем решить. Будем дожидаться денег – ну и ничего у нас не будет.

Вячеслав Бабурин: Вы знаете, конечно, не все деньги решают. Вы поймите, в стране десятки тысяч сельских населенных пунктов. И, вообще говоря, найти десятки тысяч энтузиастов, способных к такой работе, – я думаю, это не столь простая работа. И еще нужно, чтобы они поехали именно в сельскую местность. Мне кажется, это очень сложно. А особенно это касается деревень Центральной России, Русского Севера. Понимаете, подавляющая часть контингента – это пенсионеры, люди, в общем-то, уже усталые по жизни, у которых куча своих личных проблем. В общем, здесь есть, что называется, вопросы.

Оксана Галькевич: Но им тоже нужен какой-то досуг. Слушайте, нужна какая-то организация свободного времени. Я хотела у вас спросить с точки зрения социально-экономической все-таки: мы говорим о культуре как о чем? Вот нам многие зрители пишут: «Да вот эти поплясушки-попрыгушки – зачем они на селе? Вы лучше поднимайте зарплаты, пенсии и так далее». Что, действительно нет никакого смысла в этом, правда? Она не несет в себе какого-то жизнеобразующего начала?

Вячеслав Бабурин: Вы знаете, культура – это вообще такое понятие более широкое. Грубо говоря, и асфальтированные дороги, и отсутствие свалок – это тоже все элементы культуры.

Оксана Галькевич: Кстати, да.

Вячеслав Бабурин: В данном случае мы говорим лишь об одном аспекте культуры – по сути дела, о сфере досуга. А досуг отчасти просветительскую функцию выполняет, так же как и образование. В этом смысле мне кажется, что мы все время упираемся… Вот «Земский доктор», «Земский учитель». Теперь мы говорим о культуре. Мне кажется, говорить нужно в комплексе, потому что поодиночке никто из них деревню не вытянет.

Мне даже кажется, что, может быть, в условиях ограниченных средств и нужно строить что-то типа модулей, где будет и школа, и клуба, и ФАП – все, что называется, в одном помещении. А особенно учитывая климатические условия нашей страны с долгими зимами, низкими температурами и так далее.

Оксана Галькевич: Спасибо. Вячеслав Бабурин, профессор кафедры экономической и социальной географии России Московского госуниверситета, доктор географических наук, был у нас на связи.

Сейчас еще один пример хотим вам показать. В астраханском селе Началово (достаточно большое село) живет 12 тысяч человек. Большой дом культуры. Там есть даже современный кинозал. Работают в ДК 16 человек. Штат укомплектован только на 70%. То есть там проблема совсем другая: всего один сотрудник, которому меньше 30 лет, все остальные – предпенсионного возраста либо уже вышли на пенсию. В прошлом году уволились три человека, проработали там всего год, уехали в Москву или в Петербург. Это при том, что средняя зарплата у работников культуры там сейчас – 30 тысяч рублей. Глава села сейчас ищет для дома культуры семерых человек: организаторы мероприятий, преподаватели по вокалу и другие.

СЮЖЕТ

Александр Денисов: В доме культуры есть своя театральная студия, спектакли ставят. Есть ансамбль. По программе Минкульта ДК собирается закупить осветительное оборудование на 800 тысяч рублей. Правда, непонятно, кто там будет с ним работать.

Оксана Галькевич: Слушайте, ну живой такой дом культуры, просто другие там проблемы.

А у нас еще один собеседник на связи – Владимир Климанов, директор Центра региональной политики РАНХиГС. Владимир Викторович, здравствуйте.

Владимир Климанов: Здравствуйте.

Оксана Галькевич: Владимир Викторович, предыдущий собеседник сказал, что просто отправить какого-то культурного работника на село какое-то определенное – не поможет, ситуацию не спасет. Нужно комплексно действовать: врач, учитель, соответственно, культурный работник и так далее. А по какому принципу должен идти отбор этих населенных пунктов? Знаете, в советское время было такое выражение – перспективные и бесперспективные села. Теперь возвращаемся к этой терминологии? Или как-то иначе?

Владимир Климанов: Ну, я такой новой терминологии еще не встречал, но проекты таких интегрированных социальных проектов на селе существуют. Более того, они иногда инициируются даже не государственными структурами, а есть целый ряд благотворительных фондов в нашей стране, которые инициировали возникновение подобных объектов. Как ни странно, даже Правительство Москвы выступало инициатором поддержки близлежащих регионов к Москве, именно с точки зрения формирования там таких центров притяжения. Есть подобные инициативы и в ряде муниципалитетов в самых разных регионах. Иногда просто энтузиасты. Иногда это, наоборот, органы местного самоуправления.

Я вспоминаю, что подобный вопрос поднимался недавно на Форуме лидеров муниципального управления, осенью, который был в Великом Новгороде, с участием премьер-министра И там глава одного из районов Нижегородской области рассказывал ровно эту инициативу. Поэтому эта инициатива существует, она неоднократно, так сказать, возникает в разных регионах.

Другой вопрос, что здесь очень много возникает ограничений – и не только чисто финансовых, но и во многом управленческих. Потому что как только мы начинаем разные источники финансирования смешивать в один котел, то наша система дает здесь сбой. И создание подобных, таких интегральных, интегрированных социальных объектов иногда вызывает сложности.

Я, пожалуй, сразу бы, например, вычленил там объекты здравоохранения. Там очень сложная система лицензирования вот именно тех объектов, где должны оказываться у нас услуги здравоохранения. Их, наверное, надо как-то отделять. А что касается объектов культуры и образования, физкультуры, кстати говоря… Очень часто возникает сейчас желание создать тренажерные залы где-то. А где их создавать? Ну, условно говоря, в учреждениях культуры. Но это немножко другая функция.

И здесь есть вопрос для смешивания. Потом – оказание разного рода услуг социального обеспечения, социального обслуживания населения. Они тоже могут быть привязаны к подобному интегральному объекту.

Такие проекты есть, но они пока не доходят до какого-то логического завершения. И в этой связи… Знаете, я много работал с работниками именно культуры в разных регионах, с департаментами и министерствами культуры региональными. И мне кажется, что такая их некоторая ведомственная боязнь интегрироваться очень четко прослеживается. То есть: «Вот есть библиотека, есть дом культуры, а все остальное – это не наш функционал». И это так немножко даже отпугивает, честно говоря. Во что бы то ни стало нужно сохранить это учреждение культуры. Хотя почему только оно? Почему оно не может быть соединено с кем-то? Разумного ответа нет.

Оксана Галькевич: Понятно. Спасибо.

Александр Денисов: Владимир Викторович, поговорим со зрителем…

Владимир Климанов: Я читал предложения, которые то же Министерство культуры как раз в части земских работников культуры выдвигало. Оно говорило, что есть нехватка 9 тысяч специалистов на селе. Вот мы видим по школам даже, что не возникает такой потребности даже в тысячах людей. Я не знаю, есть пока какое-то непонимание того, сколько реально нам человек туда нужно. Вот у нас на селе и в малых городах порядка 26 тысяч школ. Вы называли цифры, что первыми тысячами измеряется только объем вакансий. По-моему, 4 тысячи, как вы вначале сказали.

Оксана Галькевич: Да. Это было подано заявлений.

Владимир Климанов: И всего несколько сот человек под эту программу в прошлом году попали.

Оксана Галькевич: 240.

Александр Денисов: Владимир Викторович, чуть попозже дадим зрителю слово. Вопрос сразу: а не стоит ли просто решить проблему с зарплатами, внятную тарифную сетку выстроить по всей России, понятную. Вот со мной спорил Артем Кирьянов – мол, она есть. Да нет ее! Учитель в Москве получает 90 тысяч, а в глубинке – в Карелии – он будет получать 14 тысяч при тех же прочих данных. Выровнять. То же самое касается врачей. То же самое касается работников культуры. И проблема, возможно, будет решаться самой собой на длительную перспективу. А то дали миллион – а дальше что?

Оксана Галькевич: Если можно, коротко.

Владимир Климанов: Я принципиально с вами не согласен, потому что обратная позиция: как раз этот миллион в целом для всех регионов, за исключением Дальнего Востока, где планируется два или полтора для каких-то очень удаленных территорий, – это как раз некоторая уравниловка, которая где-то не решит проблемы, а где-то, наоборот, это будет избыточной суммой. Поэтому мне кажется, что система оплаты труда работников бюджетных учреждений более или менее внятная, она формируется именно региональными органами власти, исходя из тех возможностей, которые есть в каждом конкретном регионе.

Оксана Галькевич: Давайте успеем выслушать Александра из Челябинской области. Здравствуйте, Александр. Если можно, очень коротко.

Зритель: Добрый день.

Оксана Галькевич: Добрый.

Зритель: Есть прекрасный дом культуры, хорошее оборудование. Но село стремительно стареет, ходить туда некому абсолютно. Потому что я не знаю, спасет ли культура село. Если, конечно, будут рабочие места… Но нет надежды на то, что все вернется на круги своя.

Оксана Галькевич: А что спасет, если не культура? Что спасает? Что нужно делать?

Зритель: А, что делать надо?

Оксана Галькевич: Да.

Зритель: Надо создавать рабочие места.

Оксана Галькевич: Рабочие места.

Зритель: Надо, чтобы все приехали назад, все поселились, чтобы жизнь возродилась на селе. Вот тогда только можно будет говорить о культуре, которая спасет село. Спасибо.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Владимир Викторович, у нас процесс-то пока обратный – идет отток населения, наоборот, в большие города. Его развернуть, видимо, уже невозможно? Или все-таки есть какие-то примеры, способы?

Владимир Климанов: Вы знаете, это мировая тенденция – увеличение урбанизации. Я не вижу здесь в этом ничего такого, скажем, плохого. Тем более у нас демографическое сжатие. Мы тут за три года планируем, что у нас численность населения сократится на 1,5 миллиона. Вы посмотрите последние документы Правительства.

Катастрофа именно здесь, а не в том, что… Население не так активно на самом деле переезжает из сельской местности в города. Ну, переезжает, соглашусь с вами. И то, что происходят естественные демографические процессы, и с ними нужно считаться, в том числе в обеспечении социальной инфраструктуры, – здесь спорить нельзя.

Понимаете, у нас некоторые малые города на Дальнем Востоке за два-три десятилетия потеряли половину населения. И возникает вопрос: нужно ли держать муниципальный театр в городе Тында, который существует, который тоже очень небольшой сейчас? Это было все для других каких-то эпох, скажем так, сделано. А сейчас нужно это как-то переосмыслить.

Александр Денисов: А я вот не соглашусь, Владимир Викторович, теперь я с вами. Александр Журбин, композитор, сказал: «Мы же не только о рабочих местах, но и о детях должны думать. Кто хоть раз прикоснулся к клавишам рояля – это изменило его на всю жизнь». Поэтому культура имеет значение в любом месте. И в Кунгуре тоже.

Владимир Климанов: Соглашусь с вами абсолютно.

Оксана Галькевич: Это уже о музыкальных школах.

Александр Денисов: Спасибо.

Оксана Галькевич: Да, спасибо. Владимир Климанов, директор Центра региональной политики РАНХиГС, был у нас на связи.

Тогда музыкальные школы надо повсюду открывать, художественные. Это дело хорошее.

Александр Денисов: А там тоже кружки самодеятельности.

Оксана Галькевич: Друзья, у нас на этот час все. Впереди у вас выпуск вечерний с Константином Чуриковым и Мариной Калининой. И вот что они будут обсуждать.

Девять недель непрерывного роста цен на бензин. Счетная палата говорит: опять будет кризис. Кремль говорит: все под контролем. А что все-таки будет?

Александр Денисов: За отдых в России снова доплатят. Третий этап продажи льготных туров начнется завтра. На каких условиях и где отдохнуть бюджетно, если не в Крыму и не в Сочи? Об этом – в половине девятого.

Оксана Галькевич: Овощи, курятина, растительное масло, бензин… Рост цен все больше напоминает пожар. А правильно ли его у нас тушат? Обсудим в 21 час. Пожалуйста, посчитайте, что и на сколько подорожало за последний год.

Александр Денисов: На этом все. Для вас работали Александр Денисов и Оксана Галькевич.

Оксана Галькевич: Спасибо, друзья. До новых встреч, до свидания.

О новом проекте «Земский культорг». Кто еще нужен на селе?