Тамара Шорникова: Рубль начал рабочую неделю с позитива, доллар и евро стали слабеть к нему. В первый день после новогодних праздников единица европейской валюты на Мосбирже к закрытию торгов опустилась более чем на 1,5%, до 74 рублей с лишним, американская потеряла почти 2,5% и стоила меньше 70. Что будет дальше? Каким этот год встретит наша валюта? Что будет с долларом и евро? С юанями что будет (побольше их станет в нашем резерве)? Обо всем по порядку. Александр Лосев, финансист, на связи. Здравствуйте. Александр Лосев: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Александр Вячеславович, давайте начнем с укрепления рубля. Многие, конечно же, поспешили об этом написать, но мы понимаем, что все эти результаты такие сиюминутные. Надолго ли рубль окреп? С чем его рост по отношению к другим валютам вы связываете? Александр Лосев: Давайте начнем от другого немножко. Вот ослабление рубля, которое мы наблюдали в конце декабря, – это, скорее всего, была аномалия, т. е. неликвидный рынок, наличие нескольких покупателей доллара, очень крупных покупателей, это было видно по динамике покупок доллара на Московской бирже, при очень ограниченном предложении валюты вывели рубль на тот уровень, на котором он не был с весны, на уровень 72, даже 73 рубля за доллар. Это в принципе аномалия. Сейчас рубль медленно, но верно возвращается к более равновесному состоянию. И вот на I квартал таким медианным, равновесным курсом многие аналитики признают уровень 65 рублей за доллар, сейчас 69,3–69,6 и т. д. То есть впереди планомерное укрепление рубля. На каких факторах? На тех же самых, на которых рубль был достаточно крепким значительную часть прошлого года, а именно на очень хорошем сальдо торгового баланса, профиците счета текущих операций. На том, что наш экспорт, пусть в выражениях тонны или кубометра, снизился, но при этом цена на энергоносители выросла, соответственно, у России рекордный профицит счета текущих операций, 220 миллиардов долларов за прошлый год. Импорт упал. Вот сейчас мы понимаем, что даже несмотря на ограничения поставок в Европу наших энергоносителей, даже несмотря на проблемы с нашим импортом открывается новый мощнейший фактор поддержки сырьевых цен – это Китай, который снимает ковидные ограничения. И вот сейчас уже можно с уверенностью сказать, что нефть дальше падать не будет, спрос на нефть будет продолжать расти, даже если в Соединенных Штатах и в Евросоюзе начнется рецессия, соответственно, это удерживает рубль, потому что ничего принципиально не меняется в сальдо торгового баланса. По-прежнему доллар и евро – это токсичные валюты, их нельзя накапливать в резервах, от них постараются избавляться и экспортеры, соответственно, у нас теперь главная валюта для внешнеторговых операций будет китайский юань. Вот он как раз будет накапливаться. Китай опять же, выходя из карантинных ограничений и заново перезапуская ряд отраслей своей экономики, предлагая торговать нефтью за юани, не только нефтью, становится такой вот реальной силой, противостоящей Соединенным Штатам на финансовом рынке и не только в мировой экономике. А это уже серьезно, это создаст проблему для доллара американского, потому что это усилит дисбалансы американской экономики и мировой экономики в целом. Тамара Шорникова: Зрители у нас радуются, ну так, ехидно немного: мол, здорово как, доллар ослабел, это значит, что, наверное, и цены опустятся в магазинах!.. Потому что по привычке у нас обычно спекулянты говорят, что доллар, конечно, столько стоит сейчас, поэтому и цены такие, чего вы хотите. Сейчас, когда рубль укрепляется, мы можем рассчитывать на это? Насколько вообще сейчас курс доллара и евро влияет на цены в российских магазинах? Александр Лосев: Ну смотрите, то, что мы импортировали инфляцию в начале прошлого года и весь 2021 год, как раз наш зритель прав, очень многие спекулянты ориентировались на доллар. И к сожалению, тогда было принято рассчитывать стоимость металлов, стоимость зерна, ориентируясь на ценовые центры, находящиеся за океаном, либо Чикаго, либо Нью-Йорк, либо Лондон. Прошедший год все изменил, теперь у нас внутренние цены. И если говорить о продовольствии, потребительскую корзину, мы часто сравниваем цены на продовольствие, здесь либо мы будем ориентироваться на местные цены, либо нужно будет обращаться в ФАС и требовать, чтобы сети не накручивали стоимость продуктов там. Потому что здесь понятно, что Россия собрала рекордный урожай всего, что только можно было собрать, Россия самодостаточна по продуктам питания; если цены идут вверх, значит, за этим стоят механизмы олигополии скорее, чем рынка или реального ценообразования. Мы отвязались от иностранных цен, и не надо смотреть сейчас по доллару, приходя в магазины, забудьте, тут уже другие механизмы. Тамара Шорникова: Мы отвязались от всех иностранных цен, валют, курсов, или за какими-то стоит следить, например, за теми же юанями? Александр Лосев: Смотрите, мы до конца не отвязались, потому что от нефтегазовой отрасли зависят доходы нашего бюджета, Россия по-прежнему встроена в значительную часть мировых цепочек создания стоимости. Мы расширяем сотрудничество с Индией, с Китаем, с другими странами, которые не присоединились к антироссийским санкциям, даже Турция, такой посредник, или Объединенные Арабские Эмираты, поэтому так или иначе мы встроены во внешнеэкономическую деятельность. Но просто, когда мы говорим об инфляции, о ценах в магазинах, надо смотреть, какие товары производятся у нас, и, если импортозамещение продолжится и будут у нас на прилавках не только наши картошка и морковка, но что-то еще, это одна ситуация. Если мы говорим, допустим, о бытовой технике, об электронике, ну конечно, это китайский юань. Здесь понятно, что это валюта, на которую придется ориентироваться в ближайшие несколько лет. Тамара Шорникова: Давайте поговорим немного о юанях. Что такое нефтедоллары, многие знают, по-прежнему большинство расчетов в мире именно в нефтегазовом секторе производится за доллары. Но постепенно начинаются расчеты и в других нацвалютах, в т. ч. в юанях, поэтому постепенно входит в обиход «нефтеюани» и т. д. Как скоро, по-вашему, Пекин сможет сбросить со счетов доллары как такую основную торговую мировую валюту? Александр Лосев: Ну, это потребует нескольких лет. Все будет зависеть от того, как в этом году мировая финансовая система переживет возможный кризис долговой, возможную рецессию. Потому что проблема долга никуда не делась, 305 триллионов долларов – это размер мирового долга, это крупнейший размер со времен истории человечества, при этом долги делались в значительной степени в долларах по очень низким ставкам. ФРС продолжает повышать ставки, соответственно, часть долгов просто не может быть погашена. По данным МВФ, 53 страны в очереди на дефолт, 100 стран будут испытывать серьезные проблемы с финансированием своих долгов. То есть доллар, который может лишиться такого статуса главной нефтяной валюты или главной валюты расчетов за сырьевые товары, с одной стороны, еще может получить очень сильный удар со стороны кредитной системы. Если начнутся дефолты корпоративные или начнутся неплатежи по государственному долгу в развивающихся странах, начнется бегство долларов внутрь Соединенных Штатов, где будет расти инфляция, при этом будет дефицит доллара во всем мире, конечно, нужно будет искать ему замену, нужно будет придумывать какие-то суррогаты или рассчитываться в национальных валютах. И Китай – это очень серьезная замена для доллара. И вот этот год покажет, насколько Китай готов... Проблема-то в чем? Китай защищает внутреннюю финансовую систему, очень система защищает. Китай не стремится сделать юань сейчас вот такой главной резервной валютой для всех стран. У Китая два контура денежного обращения, есть внутренний юань и есть внешний юань. Китай очень аккуратно выводит юань во внешний мир. Поэтому, с одной стороны, у доллара проблемы, точнее, не у доллара, у доллароцентричной финансовой системы, с другой стороны, Китай пока не торопится. Это означает, что не только юань, но и российский рубль, и индийская рупия, и бразильский реал, и другие валюты могут занять определенные ниши в расчетах. То есть мы в этом году, скорее всего, увидим больше расчетов в национальных валютах, больше бартера, возможно, больше каких-то взаимозачетов. Но то, что мы движемся от такой однополярной, одновалютной системы доллара к многовалютной системе мировой, – это уже понятно и очевидно. Тамара Шорникова: Вот только как раз хотела спросить. Следим с интересом, доллары, юани и т. д. – почему не продвигаем собственный рубль, почему не включаем его активнее в торговые цепочки? Вот была инициатива по поводу продажи газа, которую мы воплотили, в рублях – куда дальше можем в этом плане двинуться? И можем ли? Александр Лосев: Ну, куда угодно, было бы желание, но просто желания нет. Поймите, когда нам вице-премьер заявляет о том, что желательно курс уронить до 80, простите, но резервная валюта, которую можно так вот ронять, на 10–20% за месяц, – это не валюта вообще. И на одной чаше весов у нас возможность использовать рубль в международных расчетах, стабильный рубль – это то, что будет стабилизировать нашу экономику, а с другой стороны – паразитическое желание части нашего правительства опять за счет девальвации решать свои проблемы, вместо того чтобы развивать экономику внутри страны, развивать переработку внутри страны. Вот и все – просто нет желания сделать рубль расчетной валютой. Тамара Шорникова: Понятно... Александр Лосев: Имена называть не буду, они известны. Тамара Шорникова: А чем тогда, как вам кажется, продиктовано желание вновь увеличить долю иностранной валюты в Фонде национального благосостояния? Минфин, слава богу, намерен исключить евро, фунты стерлингов и иену из валютной структуры ФНБ, но при этом предельную долю юаней увеличат до 80%. Александр Лосев: Ну, видимо, Минфин не хочет развивать экономику страны. Я вообще не понимаю: страна ведет войну, часть территории Российской Федерации оккупирована нацистами, при этом вместо того, чтобы направить все средства на победу, мы будем их где-то морозить в юанях. Это очень странно, это необъяснимо с точки зрения никакой логики. Тамара Шорникова: Возможно, есть в этом какая-то как раз финансовая логика, которую мы, обыватели, не очень понимаем?.. Александр Лосев: Вы знаете, если мы не победим в обозримом будущем, то никакой уже финансовой логики не будет, потому что не будет страны. Поэтому здесь эта логика больше подходит нашим противникам, чем тем, кто должен принимать решения внутри страны на высшем уровне. Тамара Шорникова: Как, по-вашему, должен формироваться сейчас Фонд национального благосостояния? Каким он должен быть? Мы долгое время хотели как-то сделать его пожирнее, побольше, многое объяснялось тем, что как раз придет черный день. Очевидно, что сейчас у нас есть много позиций, по которым нужно тратиться. Фонд национального благосостояния – вот ваша формула какая? Александр Лосев: Я думаю, что нам специальный такой фонд не нужен. Национальное благосостояние создается ежедневно, и если мы обеспечим участие российских капиталов для работы внутри страны, если государство создаст условия для инвестиций... Потому что мы 30 лет наблюдали, что значительная часть национального дохода создается в экспортных отраслях и накапливается в иностранной валюте, т. е. вывозится из страны. И в прошлом году тоже вывоз денег был рекордным, несмотря на все ограничения. Вот если мы будем эти деньги оставлять внутри страны, если будут создаваться условия для того, чтобы развивать нашу экономику, наши города, наши дороги, наши производства, то Фонд национального благосостояния может быть небольшой лишь для того, чтобы балансировать какие-то там дыры в платежах по пенсиям или социальным обязательствам и все. То есть нам бы эти деньги внутри страны и чтобы они работали. Нам нельзя выпускать деньги из страны – нам нужно делать все, чтобы деньги приходили сюда и здесь работали, а не уходили в юани, доллары и куда-то еще. Тогда это будет уже другая формула, другая страна. Тамара Шорникова: Александр Вячеславович, как это сделать? Александр Лосев: Ну, вот те указы, которые подписал президент в конце февраля – начале марта, серьезно стабилизировали финансовые рынки и прекратили бегство капиталов. Но потом в них начали делать окошки, лазейки и т. д. Нужно снова вернуться к тому состоянию, которое появилось в нашей финансовой системе после указов президента, тех, которые были как раз направлены на обеспечение финансовой стабильности, возможно, добавить и ужесточить регулирование по оттокам средств, и тогда все будет хорошо. Тамара Шорникова: Сейчас кажется такой идеей сумасшедшей хранить деньги где-то за рубежом, потому что страны обсуждают ежечасно, как изъять замороженные активы россиян. Если кто-то еще хочет добавить в эти замороженные активы свои деньги... Кажется как минимум странно. Но тем не менее это исключительно какие-то рестрикции условно, заградительные меры, или все-таки мы можем как-то повлиять на то, чтобы больше желания было работать, приумножать капитал внутри страны? Что в этом смысле нужно сделать государству? Александр Лосев: Ну смотрите, здесь первое – это, конечно, стимулирующие меры, потому что одними рестрикциями ничего не сделать, просто остановится деятельность предприятий, экономическая деятельность, поэтому нужны стимулы. Нужны гарантии от государства, допустим, по ряду проектов. То есть, когда мы говорим, хватит ли бюджета на все, не обязательно тратить бюджетные деньги на все подряд – достаточно от лица государства прогарантировать те или иные проекты, что они не будут свернуты, что там не будет воровства, что те средства, которые туда будут вкладываться, получат определенные льготы, будут какие-то целевые программы и т. д. Это все проходили, все страны, нам просто нужно взять опыт Советского Союза, лучший опыт, опыт даже наших противников и понять, где могут быть точки роста. А вот такой очень серьезной точкой роста является постконфликтное восстановление экономики разрушенных областей, новых областей Российской Федерации на Донбассе, потому что это загружает огромное количество отраслей: это новые рабочие места, это восстановление, это транспорт, это связь и т. д. И военно-промышленный комплекс также загружается, потому что нам нужна победа. Нам нужно восстанавливать машиностроение, самолетостроение. Нам нужно восстанавливать космос... У нас за 30 лет разрушено все промышленное производство, там очень много чего нужно восстанавливать. Дайте гарантии государства и пустите частный бизнес, и посмотрим, какие будут результаты. То есть мы должны пройти тот путь, который прошла Российская империя со времен Александра II и до 1917 года, или тот путь, который прошел Советский Союз с 1929-го по 1941-й гг., та самая индустриализация, пятилетки и темпы роста 10–15%. Тамара Шорникова: Экспорт и импорт – какие ограничения или, наоборот, стимулирование здесь нужны? Вот мы радуемся, что условно сейчас Китай снимает коронавирусные ограничения, поэтому начнет активно торговать, поэтому мы начнем активно поставлять товары Китаю, Китай в свою очередь нам. Нам сейчас тот же самый импорт зарубежный сильно нужен, или нужно ставить какие-то барьеры, чтобы активнее развивалось производство внутри страны, может быть, и в каких-то прямо стесненных обстоятельствах? Александр Лосев: Вы знаете, протекционизм всегда полезен, тем более в том состоянии, в котором находится сейчас мир и куда мир движется. Мир движется как раз к регионализации и к тем настройкам, которые были до Первой мировой войны, т. е. разумная протекционистская политика. Там, где мы можем, там, где у нас есть возможности не зависеть от импорта или вернуть себе долю рынка, мы должны это делать. Там, где мы пока не можем, нет технологий, нет компетенций, нет знаний, там придется пока пользоваться тем, что может нам предложить тот же самый Китай или другие страны. Но вот баланс между тем, что мы можем делать у себя, и тем, что мы можем закупать, должен, конечно, постоянно смещаться туда, где мы можем делать для себя. Есть такое понятие «автаркия», самодостаточная экономика. Очень многие считают, что в современном мире автаркия невозможна. Тем не менее наши американские коллеги и противники говорят о том, что и Индия, и Китай, и сами Соединенные Штаты потихонечку двигаются к состоянию автаркии, когда значительная часть того, что необходимо стране, должна производиться внутри страны или производственные цепочки должны быть очень короткими, чтобы не зависеть от поставок из-за рубежа в критически важных областях. Тамара Шорникова: Спасибо! С нами на связи был Александр Лосев, финансист. Спасибо за, как всегда, обширный и подробный экспертный комментарий. Дальше больше комментариев, ваших в том числе. Подключайтесь к разговору: 5445 – это короткий номер для ваших SMS; есть телефонный номер, он работает, это прямой эфир, прямо сейчас набирайте. Дальше будем говорить о мусоре в стране, о новых штрафах для тех, кто предпочитает не доезжать до специализированных мест, где складируются бытовые отходы, а выбрасывать на обочину или в какой-нибудь укромный уголок в лесу. Что с ними будут делать? И как выглядят сейчас ваши регионы? Звоните-пишите.