Петр Кузнецов: Ну что же, большая тема, о которой мы начали, еще раз, в дневном «Отражении» с 13 до 15 часов по Москве. Будем говорить сейчас чуть-чуть пошире о доступности льготных лекарств в нашей стране – пошире, потому что у нас целый час впереди. Мы поднимаем эту тему после того, как узнали, вся страна узнала, об этом доложено уже президенту, что произошло в Саратове. Там умерла 28-летняя девушка, потому что не получала положенных ей медикаментов. Ольга Арсланова: Вот, собственно, эта история. Ольга Багаева болела сахарным диабетом. После обследования ей назначили препарат железа и Эпотион. В прошлом году она их принимала, а в этом в городской поликлинике, где она стояла на учете, лекарства по льготам не выписывали. Пациентка в итоге их не получала 5 месяцев. В августе Ольге стало хуже, ее госпитализировали, через месяц она скончалась. Саратовские следователи возбудили уголовное дело об оказании услуг, не отвечающих требованиям безопасности жизни и здоровья. Дмитрий Букин: Льготные рецепты на жизненно необходимые для нее лекарственные препараты врачами не выписывались ввиду их отсутствия в необходимых количествах в аптечных учреждениях. Родственники заявительницы были вынуждены приобретать дорогостоящие лекарства за свой счет и в малом количестве. Из-за неполучения необходимых лекарств и ненадлежащего осмотра врачами у заявительницы развилось осторожно. Петр Кузнецов: Да, и по материалам проверки прокуратуры нехватка лекарств в аптеках возникла из-за проблемы с их закупкой областным Минздравом. Госконтракт на поставку был заключен лишь в августе, а до этого чиновники давали районным поликлиникам негласное указание не выписывать рецепты на получение отсутствующего, вот этого очень важного препарата. Ольга Арсланова: Эту тему мы обсуждали сегодня днем в рамках дневной программы «Отражение». У нас в гостях была исполнительный директор Российской ассоциации аптечных сетей Нелли Игнатьева. Она прокомментировала ситуацию с обеспечением льготными лекарствами россиян и отметила, что нарушения есть в самой системе – это отсутствие координации между аптечными сетями и неправильная логистика при заказах лекарств. Нелли Игнатьева: У нас среди тех нарушений в системе льготного обеспечения, на уровне качества в числе нарушений есть одно из для меня очень больных моментов – это неправильное управление товарными запасами. Вы понимаете, при этой поликлинике или в той поликлинике, о которой, допустим, наша пациентка говорит, что этого лекарства нет, может случиться, что рядом в другой аптеке, но которая обслуживает другую поликлинику, это лекарство есть первоначально, и это должен быть именно рецепт в руке врача. Те комментарии, которые можно слышать от врача, я допускаю, что такое есть на самом деле, что лекарства в аптеке нет, – не разворачивайтесь, не уходите, вы требуйте выписки рецепта, потому что с этого момента пошло… Именно с наличия этого рецепта начинается момент, когда государство официально подтверждает, что оно обязано дать вам гарантию. Ольга Арсланова: Если у вас, уважаемые зрители, были проблемы с льготными лекарствами, которые вам положены по закону, позвоните в прямой эфир, расскажите нам об этом, поделитесь своей историей. Ну а мы приветствуем гостей в студии. Это директор Института экономики здравоохранения Высшей школы экономики Лариса Попович – добрый вечер. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Лариса Попович: Добрый вечер. Ольга Арсланова: Эксперт ОНФ, председатель исполнительного комитета «Движение против рака» Николай Дронов. Здравствуйте, уважаемые гости. Николай Дронов: Добрый вечер. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Уважаемые гости, скажите, саратовская трагедия из-за кого, по чьей вине произошла? Ольга Арсланова: Что это вообще такое? Петр Кузнецов: Насколько этот случай типичен? Носит ли проблема такой системный характер? Потому что, по словам пресс-секретаря президента Дмитрия Пескова, эпизодически такая проблема случается. Лариса Попович: Давайте действительно будем разбираться по сути. Первое, что для меня совершенно непонятно, – почему девушку не положили в больницу, потому что в больнице все эти лекарства бесплатны, покупать их не нужно. При ее состоянии, при ее осложнении действительно почему ее не госпитализировали? С этим надо разбираться. Петр Кузнецов: А вы уверены, что в больнице, если мы берем прямо Саратов, были эти препараты? Лариса Попович: Я уверена, что в больнице все необходимые препараты либо закупаются по ускоренной процедуре, они имеют право это сделать куда быстрее, чем это делается в массовом количестве для амбулаторного лечения. Во-вторых, при таких осложнениях, о которых мы слышали, – а эта девушка, судя по всему, с осложнениями, – она, конечно же, должна была наблюдаться стационарно, это первое. Второе. Да, безусловно, сама процедура закупки лекарственных препаратов для льготных категорий граждан в амбулаторном звене… У нас каждый 5-й гражданин в Российской Федерации льготник в амбулаторном звене, в стационаре мы все с вами льготники, мы все с вами имеем право на бесплатные лекарства). Вот каждый 5-й действительно должен получать те препараты, которые включены в так называемые списки жизненно необходимых и важнейших препаратов, и их государство закупает: либо это закупает федеральный бюджет, либо регион. Сама процедура закупки, к сожалению, выстроена так, что довольно длительный период от момента планирования, если, кстати, планирование сделано правильно, до момента закупки. И если на закупку вдруг не выходят поставщики, их не устраивает цена, которую государство готово им заплатить… Такое бывает, к сожалению, иногда в том числе и не очень добросовестно поставщики себя ведут, пытаясь заработать как можно больше. Если сорвалась закупка, то следующая будет опять через 3 месяца, а то и через 4. Так выстроена, к сожалению, система закупок. Вот в этом смысле это проблема системная. В смысле того, что государство не работает на благо льготников, с этим я согласиться не могу. Я знаю, как работает Министерство здравоохранения по выбиванию денег для льготников, потому что дефицит действительно всегда есть, хотя государство тратит почти 350 миллиардов, этого все равно мало, это действительно реально мало, потому что население тратит в 2 раза больше само. И конечно, Министерству здравоохранения при всей моей симпатии к ним все-таки следовало бы куда более жестко ставить вопрос об изменении вообще системы лекарственного обеспечения. В поликлинике если у нас возникает серьезное заболевание, мы не должны покупать лекарство за свой счет, этого даже в слаборазвитых странах уже редко когда встретишь. Есть система возмещения стоимости лекарственных препаратов в амбулаторном звене. Если болезнь начинается, ее лучше на самом начальном этапе прекратить, чтобы потом не потребовалось ложиться в стационар с обострением. Весь мир выстраивает систему лекарственного обеспечения так, чтобы захватить болезнь на самом раннем этапе. Мы не даем нашим людям, 4-м из 5 не даем возможности бесплатного получения лекарств в амбулаторном звене. Это абсолютно неправильная система, в этом смысле проблема системная. Ольга Арсланова: Скажите, пожалуйста, как вы видите, в чем корень проблемы в этой истории? Что там произошло? Петр Кузнецов: На какой стадии, по-вашему, этот процесс затрудняется у нас? Николай Дронов: Давайте будем говорить объективно. Претензии к Минздраву Российской Федерации в плане Саратовского сюжета быть не может. К сожалению, как справедливо заметила Лариса Дмитриевна, Министерство здравоохранения в пределах, я подчеркиваю, в пределах своих полномочий делает все возможное, чтобы регионы хотя бы как-то исполняли свои обязательства по охране здоровья граждан. Но у нас отсутствует единая вертикализированная система управления в сфере здравоохранения, и Министерство здравоохранения не является вышестоящей организацией по отношению к региональным органам управления здравоохранением. Ну это такой вопрос управленческий, административно-правовой. Если же касаться саратовской истории, то мы объективно с вами видим, что здесь в полный рост имеет место быть непрофессионализм, некомпетентность органов управления здравоохранением, конкретно Министерства здравоохранения Саратовской области, его руководителя, профильного вице-губернатора и если хотите губернатора. Именно они в соответствии с законом «Об основах охраны здоровья граждан», статьей 16-й и 26-й статьей закона «Об общих принципах организации деятельности органов власти в Российской Федерации» несут персональную ответственность за организацию специализированной помощи медицинской, первичной медико-санитарной помощи и лекарственного обеспечения вверенного им региона. Лариса Дмитриевна абсолютно правильно заметила относительно планирования. Когда у нормальных менеджеров, которые видят много дальше своего носа, нежели, так сказать, вот такие неуклюжие специалисты в области организации здравоохранения, как в Саратове, они имеют возможность правильно планировать, определять действительную потребность, и понимая, что… А денег не хватает во многих регионах, даже Москва не исключение, хотя в Москве практически нет проблем с лекарственным обеспечением, надо отдать должное Департаменту здравоохранения города, эта работа была налажена за последние 2-3 года. Тем не менее они планируют, и предвидя определенные негативные последствия, могут принимать правильные управленческие решения, которые не допустили бы такого развития событий. Что касается госпитализации, тут не могу согласиться с Ларисой Дмитриевной. Я думаю, что с точки зрения… Хотя я не врач по образованию, течение клинической ситуации было таково, что она нуждалась именно в амбулаторном лечении. Как правильно заметила Лариса Дмитриевна, из 5 нуждающихся дай бог 1 получает у нас лекарственные препараты в амбулаторном сегменте без сбоев и без проблем. Те проблемы, которые мы видим, допустим, на примере онкологических проблем… Лариса Попович: Я имела в виду другое, я имела в виду, что 20% населения России имеют льготы. Это означает, что 1 из 5 населения, а сколько из нуждающихся, это второй вопрос. Николай Дронов: Это другой вопрос, да, он тоже очень болезненный, он относится как раз к сбалансированности системы лекарственного обеспечения. Если мы говорим в данном случае на примере онкологических больных, – а сейчас президент поставил задачу, наконец, 10 лет писали, нас услышали, создать национальную онкологическую программу, там, правда, Минздрав несильно торопится, как я вижу, но тем не менее – мы видим, что людям отказывают по каким причинам? Нет денег в бюджете, поэтому мы вам не выписываем льготный рецепт… Петр Кузнецов: Но они же не могут так сказать. Николай Дронов: Вот Нелли Валентиновна в предыдущей передаче… Вот так и говорят, мы просто анализируем анкеты, которые к нам приходят… Лариса Попович: Не могут, но делают. Николай Дронов: Не могут, но говорят: «Препарата нет в аптеке, что мы вам будем его выписывать? Там и рецепт будет на отсроченном обслуживании валяться (а для Росздравнадзора это один из показателей)». Ольга Арсланова: «Купите сами». Николай Дронов: Они еще придумывают различные способы, что вам это не нужно, вы вот это попробуйте, мы предложим вам альтернативные методы лечения. Особенно это касается депрессивных регионов, там, где управление системой здравоохранения налажено из рук вон плохо, потому что, к сожалению, качество наших государственных менеджеров во многих отраслях оставляет желать лучшего, но просто здравоохранение – это ощутимо для всех нас, потому что мы сталкиваемся с этим через день или чуть ли не каждый день, а хронические больные, как диабетики, онкологические больные, пациенты с хроническими обструктивными болезнями легких постоянно нуждаются в лекарственном обеспечении. Для многих из них вопрос лекарственного обеспечения – это вопрос жизни и смерти, потому что систематичность приема лекарств… К сожалению, система управления здравоохранением, которая разделена у нас в силу конституционных положений как предмет совместного ведения субъектов и федерации, не отвечает сегодняшним вызовам времени, не отвечает национальным задачам в области обеспечения конституционных прав граждан на охрану здоровья, и она должна быть приведена в нормальное состояние, вертикализирована, чтобы было понятно и ясно. Вот Лариса Дмитриевна не даст мне сорвать: у нас есть замечательная государственная программа лекарственного обеспечения, единственная у нас по сути дела федеральная программа «Семь высокозатратных нозологий». Там осуществляется планирование на уровне федерации, там есть регистр пациентов, там определяется потребление задолго до формирования заявок из регионов, за этим следит Минздрав. Никаких вопросов. Лариса Попович: Не дам вам соврать, потому что у нас 8 вообще-то программ, из которых одна региональная и семь федеральных. Николай Дронов: Я имел в виду 7 высокозатратных и редких заболеваний. Петр Кузнецов: Я хочу обратить внимание на то, что именно в этом случае в Саратове, там же ужас и безысходность всей ситуации была в том, что девушка, родственники обращались вообще во все инстанции, до прокуратуры дошли, то есть там целая цепочка виноватых: и Минздрав, и главврач… Все, что есть… Николай Дронов: А там прокуратура борется с общественными объединениями, они не пациентов защищают. Ольга Арсланова: Вы себе не представляете, что у нас происходит сейчас на SMS-портале, нам из разных регионов страны пишут об этом. Лариса Попович: Да, мы знаем. Николай Дронов: Мы прекрасно понимаем, мы получаем огромное количество жалоб каждый день, у нас больше нескольких тысяч… Ольга Арсланова: Просто пройдемся по нескольким. Калининградская область: «Федеральный льготник, всегда проблемы с нужными лекарствами». Николай Дронов: Так точно, есть проблемы. Ольга Арсланова: «Дают то, что не подходит. Отказываюсь, покупаю сама что нужно», «В стационаре пенсионеры лечатся своими лекарствами», – пишут. Лариса Попович: Нет, ведет себя неправильно, потому что если не подходит тот препарат, который идет по… Ольга Арсланова: Других нет. Николай Дронов: Есть путь его замены. Этот вопрос может быть решен. Лариса Попович: Это есть специальная система, человек должен знать. То, что ей это не объяснили в Минздраве, – вот это прокол Минздрава. Ольга Арсланова: Хорошо, мы вернемся к этому. Еще несколько сообщений. Иркутская область: «Инвалид III группы, написал отказ от бесплатных лекарств, так как их нет вообще, вынужден покупать сам за свою пенсию». Николай Дронов: Отказываться от льготы… Лариса Попович: Отказываются, для того чтобы взять деньги и уйти, это абсолютно неправильная вещь. Николай Дронов: Одна из самых распространенных ошибок льготников. Лариса Попович: Это абсолютно неправильное поведение наших граждан. Ольга Арсланова: «У мамы сахарный диабет II типа, – Волгоградская область пишет, – лекарства получает после звонка только на горячую линию, хотя давно стоит на учете. Тест-полоски не получает 2-й год, приходится покупать». Лариса Попович: Тест-полоски… Николай Дронов: …не во всех регионах в региональную льготу входят. Лариса Попович: Это проблема, но их выдают меньше, чем необходимо. Петр Кузнецов: Смотрите, а льготник же может на свои деньги купить необходимые лекарства, а потом ему компенсируют? Николай Дронов: Нет, это отдельная история, могу пояснить. Ольга Арсланова: Если лекарств нет, то дайте деньгами. Петр Кузнецов: Но для этого все равно нужен рецепт врача. Николай Дронов: Нужен рецепт врача. Вот Нелли Валентиновна вам днем правильно сказала, что первый шаг на пути к получению рецепта – это настоять на выписке рецепта. Да, препарата может не быть в аптеке, но рецепт будет поставлен на отсроченное обслуживание, и время будет идти. В этом случае по истечении 15 дней, на 16-й день вы идете и покупаете, если вам рецепт не отоварили, и с этим чеком соответственно в суд, если мы говорим об амбулаторном лекарственном обеспечении, такие дела мы выигрывали и успешно через федеральное казначейство возвращали деньги с регионального Минздрава. Лариса Попович: Вообще по закону наши граждане должны знать, что предельный срок на отстраивающемся содержании 10 дней, за 10 дней вам обязана этот препарат аптека обеспечить. Николай Дронов: Просто там есть исключительные сроки, как в процессуальных законах. Лариса Попович: Ну конечно. Но тем не менее есть индивидуальные механизмы обеспечения конкретных случаев. Речь идет о закупке не для одного человека, видимо, Минздрав собирался закупать этот препарат для большого количества пациентов, и поэтому не сработал этот тендер. Николай Дронов: Конечно, диабетиков-то много в стране. Лариса Попович: Здесь речь не идет о препарате конкретно сахароснижающем… Николай Дронов: Там были сопутствующие терапии, да. Лариса Попович: Да, конечно. Петр Кузнецов: Очень много вопросов, звонков, сообщений. Послушаем Николая из Саратовской области, он льготник. Здравствуйте, Николай. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. С госпожой Попович я уже беседовал, между прочим, не один раз, вот уже третий раз. Вы меня, конечно, не помните, я-то всех помню. Я что хочу сказать? Вот дайте, пожалуйста, я немножко волнуюсь, дайте я все расскажу… Ольга Арсланова: Да, Николай, если можно, коротко, пожалуйста, очень много звонков. Зритель: Да, коротко. Значит, ложь, что это единичный случай. Во-первых, ложь в том, что не только в Саратовской области, это я уверен, что по всей России. Во-вторых, ложь, что если человека положат в стационар, он там получит качественное лечение. Я инвалид I группы… Лариса Попович: Речь идет о лекарствах, а не о качественном лечении. Зритель: Да-да. А как льготное лекарство? Я сначала должен получить стационарное лечение, а потом долечиваться амбулаторно. Если я не получу качественное лечение в стационаре и не получу качественное лечение амбулаторно… Такая идет практика. Ольга Арсланова: Николай, а что, расскажите, у вас был случай какой-то, что вы попали в больницу и вам не дали лекарства, положенные вам? Зритель: Да-да. Ольга Арсланова: Можно поконкретнее об этом тогда? Петр Кузнецов: Что за лекарства, что говорили, сколько вы ждали и как вы в итоге его получили. Зритель: Я льготник с 2015 года. Наконец в прошлом году летом в Первой саратовской больнице лечащий врач Скрябин, я получил качественное лечение на уровне Советского Союза. Но к этому лечению еще добавили новый препарат, которого раньше не было... После этого… выписали лекарство, которое я должен получать, у меня сосудистое заболевание, дважды я получил… Ольга Арсланова: Так, и что, Николай? Вы не смогли его получить, правильно мы вас понимаем? Лариса Попович: В амбулаторном сегменте. Николай Дронов: Да, уже в амбулаторном. Зритель: Нет, я не смог. Ранее я обращался в прокуратуру… Ольга Арсланова: Понятно. Лариса Попович: В стационаре все получал. Петр Кузнецов: Так в итоге вы получили его? Зритель: Нет, я не получил. Лариса Попович: А что получили? Вообще ничего не получили? Петр Кузнецов: Получили отписки, отказы? Зритель: Я обращался к депутатам, один депутат наш саратовский, между прочим, депутат Государственной Думы, и кроме отписок, кроме обещаний… Ольга Арсланова: Ясно. Спасибо, Николай. Петр Кузнецов: Спасибо, Николай. Николай Дронов: Надо не к депутатам обращаться. К сожалению, саратовская прокуратура, как я уже говорил, предпочитает бороться с общественными организациями пациентов, а не защищать их права. Но смотрите, объективно говоря, мы видим при рассмотрении этих жалоб, которые получаем, допустим, от онкологических больных, что в госпитальном сегменте крайне редки отказы в лекарственном обеспечении, там действительно обеспеченность стационаров необходимыми лекарственными средствами из списка ЖНВЛП поддерживается. Это редкий случай. Кроме того, там всегда могут на помощь прийти страховые поверенные, страховые медицинские организации. У всех у нас есть полис ОМС, мы застрахованные лица, страховщики обязаны защищать наши права, обычно горячие линии работают очень исправно и препараты быстро находятся. Сложный вопрос, как обозначил сейчас наш телезритель, – вопрос получения лекарств в амбулаторном сегменте. Вот здесь, за это система ОМС не отвечает. И хотя у нас декларировано так называемое одноканальное финансирование, то есть вроде как страховая медицина, вопрос обеспечения лекарств в амбулаторном сегменте лежат на региональных властях. И вот здесь начинается… Лариса Попович: Или федеральных. Николай Дронов: Мы говорим сейчас о федеральных льготниках, которые не отказались от своего пакета. Лариса Попович: Да. Николай Дронов: Сегодня мы видели пример, это распространенная, типичная ошибка льготника – отказ от соцпакета в пользу денег. Лариса Попович: Да. Николай Дронов: Ну не спасают эти 900 рублей, ни одного льготника еще не спасли. Лариса Попович: Конечно. Николай Дронов: К сожалению, это проблема с монетизацией льгот существует давно, ей 10 лет, мы все прекрасно все помним. К сожалению, для государства более выгодно раздать по 900 рублей людям, чем консолидированно на эти деньги обеспечивать льготников. Лариса Попович: Невыгодно, я могу точно сказать, что невыгодно, потому что эти люди, уходя из федеральной льготной системы (так называемое ОНЛС, обеспечение необходимыми лекарственными средствами), у нас там вообще-то в принципе… Николай Дронов: Они растаскивают этот бюджет и подрывают эту систему обеспечения. Лариса Попович: …закреплено 15.5 миллионов человек ушли из нее, остались в ней только 3 миллиона, все остальные, забрав деньги, ушли. Куда ушли? – в региональную льготу, в которой значительно меньше объем льгот… Николай Дронов: Это другой системный изъян лекарственного обеспечения. Лариса Попович: Совершенно верно. Николай Дронов: Когда человек, отказываясь от прав федерального льготника, все равно по программе госгарантий имеет право претендовать на региональную льготу. Но у нас есть, так сказать, особо «продвинутые» регионы, в частности, Новосибирская область в свое время, еще ряд регионов, Ростовская область, я не буду все называть, которые на уровне региональных законов приняли положение, что человек, отказавшийся от федеральной льготы, не может пользоваться региональной. Ольга Арсланова: Понятно. Николай Дронов: Такие сюжеты тоже есть, и там, конечно, эти решения приняты не потому, что так захотелось, а потому что нет ресурсов и нет понятной и четкой системы организации лекарственного обеспечения. Петр Кузнецов: Смотрите, мы здесь не только о Саратове, не только о саратовском Минздраве, потому что историй очень много, проблемы с льготными лекарствами в других регионах есть. Вот два материала из регионов, давайте посмотрим. Ольга Арсланова: Это Иркутск и Ярославль. Я думаю, что таких историй может быть еще больше. Николай Дронов: Из каждого региона можно посмотреть. Петр Кузнецов: Репортаж Елены Тимоновой посмотрим. СЮЖЕТ Ольга Арсланова: Мы понимаем, что истории совершенно разные… Лариса Попович: Совершенно разные, совершенно разные системные проблемы здесь внутри. То, что касается… Петр Кузнецов: Мы понимаем, что деньги есть, препараты есть, как будто бы даже на самом деле проблема… Николай Дронов: По Иркутску, мы видели, не самые дешевые хотели препараты. Лариса Попович: Нет, просто первая проблема в Иркутске: знаете, иногда пациенты хотят препарат, о котором им хорошо рассказали, который им хорошо представили, прорекламировали… Петр Кузнецов: А кто его представляет? Лариса Попович: Это второй вопрос: либо врач, либо производитель, либо… Николай Дронов: Здесь чувствуется рука производителя, который, кстати, «наследил» и в Саратове, потому что это же не самый дешевый препарат, не самый незаменимый, давайте будем говорить так. Лариса Попович: Отнюдь. Есть вполне адекватные аналоги. Николай Дронов: У этого производителя агрессивная политика на рынке, они принимают меры, чтобы в том числе и пациентов ввести в заблуждение. Лариса Попович: Да, а потом пациенты, естественно, очень несчастливы, потому что они думают… Петр Кузнецов: Врач может предложить аналог? Лариса Попович: Врач может предложить аналог, пациент его не слушает, если ему такие же пациенты сказали, что нужно только это, либо кто-то там на улице сказал. В результате пациент уже не воспринимает советы врача, вот что плохо. А у нас сейчас огромное количество препаратов, особенно сахароснижающих, особенно инсулинов, их действительно много. Но требовать конкретный, просто вот такой препарат неправильно. Важно понимать… Николай Дронов: И неправомерно, кстати. Лариса Попович: Да. Важно понимать, что для любого лекарства самым главным является действующая молекула, которая может быть в разных форматах, с разными добавками. Пациенты иногда привязались к какой-то конкретной форме препарата, торговому названию и не воспринимают ничего другого. Ольга Арсланова: Может быть, оно им действительно помогает? Петр Кузнецов: Вы как будто бы сейчас всю вину складываете на пациентов. Лариса Попович: Нет, я не складываю. Николай Дронов: Нет. Петр Кузнецов: Вот они упорные и все, хотят только этот препарат. Николай Дронов: Нет, я могу прокомментировать как представитель пациентского сообщества, руководитель пациентской организации. Я вот здесь поддержу отчасти Ларису Дмитриевну. Почему? Потому что действительно иногда у людей складывается субъективное впечатление о препарате, но даже наше законодательство не обязывает, наоборот, предписывает выписывать лекарственные препараты, вернее рецепты, по международным непатентованным наименованиям. К счастью, линейка… Лариса Попович: А это название молекулы. Николай Дронов: Это название молекулы, да. Поэтому иногда у людей, действительно такие случаи бывают, они имеют свое решение, когда они имеют индивидуальную непереносимость или жизненные показания, здесь врачебная комиссия обычно без вопросов, потому что таких людей не так много. Лариса Попович: Выписывает то, что нужно, да. Николай Дронов: Именно по медицинским показаниям, по жизненным или при наличии доказательств индивидуальной непереносимости назначают конкретный препарат по торговому наименованию. И в этом случае, кстати, орган управления здравоохранением обязан его под конкретного пациента закупить. Таких случаев немного, но они бывают в нашей практике. Лариса Попович: Это разные системные… Это два совершенно разных с точки зрения системных решений случая. Вот в случае с Лантусом нужно просто выяснять, почему именно Лантус и откуда эта информация, зачем так сложно его доставать. Что касается второго случая: все, что относится к так называемым редким заболеваниям, к орфанным заболеваниям, – это действительно серьезная головная боль не только региональных систем здравоохранения, для них это вообще часто бывает неподъемной историей. Например, нам рассказывал один из губернаторов, что у него 4 человека требуют затрат столько, сколько 120 тысяч остальных льготников. Ольга Арсланова: А ему нужно, в общем-то, как-то выбирать, на кого направить. Лариса Попович: А ему нужно выбирать. Николай Дронов: Да-да, там лечение может составлять и 40, и 50 миллионов рублей. Они пробивают такую брешь в региональном бюджете, и откровенно говоря я понимаю по-человечески отдельных организаторов здравоохранения, когда сидит региональный министр и думает: «Господи, мне надо вот этого с мукополисахаридозом лечить, 50 миллионов рублей, а еще у меня стоит 100 диабетиков, которых я могу обеспечить, а также 30 женщин с раком молочной железы, которых я полностью вылечу на эти деньги». Вот что ему делать? Вот чтобы не было таких дилемм и терзаний для менеджеров от здравоохранения, нам надо все-таки вернуться к созданию стройной системы лекарственного обеспечения. К сожалению, несмотря на то, что формально указ президента майский еще прошлый, 2012 года, в части создания стратегии лекарственного обеспечения был выполнен, нас привлекали, я даже был в этой рабочей группе, там было много общественников. Приказ об утверждении стратегии оказался мертворожденным. Вот документ, который оформлен приказом Минздрава России №66 от 13 февраля 2013 года, он как был приказом, так и остался, лежит на бумаге, а реализовать его невозможно. Лариса Попович: Надо пересматривать. Николай Дронов: Потому что реализовать такой документ можно только на базе другой юридической силы, на базе других подходов. Это должна быть национальная программа, это должна быть система, которая обеспечена, защищена бюджетом либо средствами обязательного медицинского страхования. Ольга Арсланова: Понятно. Еще несколько историй от наших зрителей. Константин из Челябинска в эфире, добрый вечер. Петр Кузнецов: Здравствуйте. Зритель: Да, здравствуйте. Петр Кузнецов: Говорите. Зритель: Я хотел бы задать вопрос. Петр Кузнецов: Пожалуйста. Зритель: Вот у меня меланома, я обратился в онкоцентр, мне поставили диагноз. Необходимо лечение, препарат называется Дабрафениб. То есть таргетная терапия показана в моем случае, именно вот эта таргетная терапия. Наш онкоцентр предложил мне что? Предложил мне химиотерапию сейчас 3-4 месяца, а потом по истечении 3-4-х месяцев они смогут заказать это лекарство Дабрафениб. Вот я хотел у вас проконсультироваться, как мне быть в этой ситуации. И еще сразу же добавлю, что я созвонился с Министерством здравоохранения, у них узнал насчет вот этого препарата, потому что заказывается все равно через Министерство здравоохранения. Как мне пояснили там, наш онкоцентр заявку на меня вообще не делал на вот это вот лекарство. Лариса Попович: Конечно, только установили диагноз. Зритель: Заявка на меня не приходила. Ольга Арсланова: Но человеку-то лечиться надо срочно. Лариса Попович: Конечно. Николай Дронов: Хорошо, я отвечу. Петр Кузнецов: Константин, спасибо, сейчас попробуем вам помочь. Николай Дронов: Константин – это один из наших пациентов. К сожалению, диагноз такой очень нехороший, действительно он требует дорогостоящего лечения зачастую. Вместе с тем надо понимать, что диагноз только установлен, и челябинскому диспансеру надо отдать должное, он один из не самых плохих в нашей стране, там работает очень приличный коллектив профессионалов-онкологов. Они понимают ситуацию, они понимают ситуацию с точки зрения управления системой закупок лекарственных средств и поэтому сейчас предлагают хоть какой-то вариант пациенту. Вместе с тем, конечно, настаивать на назначении этого лекарственного препарата надо, но надо заручиться, видимо, все-таки вторым мнением из федеральных медицинских организаций, допустим, того же Института Герцена, Центра Блохина или Института Петрова. Нужно проконсультироваться у врачей, получить второе мнение у федеральных врачей и настаивать на назначении таргетного препарата, который да, действительно будет стоить несколько миллионов рублей, это его курсовая стоимость, вместе с тем обязанность региона опять-таки лечить этого пациента. Но для того чтобы аргументированно дискутировать с врачами по месту жительства, нужны вот эти вторые мнения. Кроме того, надо обратить внимание, что врачи не отказываются его лечить, по закону они определяют тактику лечения, и я считаю, что даже от терапии, скажем так, по старым схемам отказываться не надо, потому что многие старые схемы тоже являются проверенными, просто они более тяжелые по переносимости, по условиям лечения. В любом случае с болезнью надо начинать бороться. Ну и надо помнить о своих правах. «Движение против рака» никогда не отказывает в конкретной консультативной помощи пациентам, к нам обращается много людей, – пожалуйста, мы поможем, в том числе есть наше челябинское региональное отделение, если будут проблемы. Лариса Попович: Вы знаете, вот еще одна действительно системная проблема здесь: появляется новый пациент, которому страна нужны препараты, а он до этого не был учтен в этом регионе. Поэтому когда вот эта длительная процедура закупок, пациенту ждать невозможно. Ольга Арсланова: Понятно. Николай Дронов: Это еще хорошо, что здесь диагноз такой. Меланома, к счастью, в отличие от инфаркта или инсульта за 2 секунды не развивается, поэтому, конечно, эта временная терапия может помочь. Петр Кузнецов: Скажите, а у нас реально выстроить четкий вот такой персонифицированный график даже не по группам, а по каждому? Лариса Попович: Да не нужно этого делать. Когда мы говорим о системе возмещения стоимости препаратов, то тогда можно задействовать систему межрегиональных доставок, то есть можно совершенно по-другому организовать, отказаться от закупочных компаний, вот таких тяжелых закупочных компаний, и обеспечивать пациента тогда, когда ему это необходимо. Ольга Арсланова: То есть просто дать денег и все? Николай Дронов: Если бы у нас система ОМС работала, как она задумывалась, страховая… У нас же есть межтерриториальные расчеты. Вот смотрите, лечение новообразования, той же меланомы – это комплексные, комбинированные методы лечения, ведь не только препарат нужен, там, возможно, потребуется и оперативное лечение… Лариса Попович: Конечно. Николай Дронов: ...и потребуется лучевое лечение, которое в Челябинске одно из лучших. Лариса Попович: Химиотерапия та же самая. Николай Дронов: И мы понимаем, что в данной ситуации есть способы, допустим, за стационар рассчитаться в рамках системы ОМС, даже если житель Челябинска поехал и получил это лечение, допустим, в Екатеринбурге или в Хабаровске. Лариса Попович: Конечно. Николай Дронов: Нет проблем никаких. А с лекарствами у нас проблема, потому что они покупаются из регионального бюджета, и понятно, что Челябинская область будет покупать лекарства только для жителей Челябинской области, отнюдь не для соседних областей. И нет этого страхового принципа. Лариса Попович: Да, и если человек уедет в другую область… Ольга Арсланова: …все заново. Николай Дронов: Вроде у нас у всех полисы ОМС есть, в любой точке страны мы имеем право на получение помощи по системе госгарантий, но амбулаторное лекарственное обеспечение мы можем получать только по месту жительства. Это еще одна системная проблема. Таких жалоб, кстати, много, обычно в Москву люди приезжают с хроническими заболеваниями (рак, диабет)… Лариса Попович: …и не могут получить. Николай Дронов: Они не вправе на самом деле без постоянной регистрации получить. Ольга Арсланова: Хотя страна одна. Петр Кузнецов: Смотрите, очень много вопросов по отсутствию того или иного препарата в нашей стране. Спрашивают, почему в России нет Минирина, спрашивает Пермский край, и так далее. Вот импортозамещение в этом процессе решает проблему или наоборот, тормозит? Объявлена программа. Лариса Попович: Нет-нет, это совершенно другая проблема. Импортозамещение, к сожалению, в Российской Федерации… Петр Кузнецов: Минздрав называет его решением проблемы, одним из. Лариса Попович: Импортозамещение так выстроено пока, что оно замещает только те препараты, которые уже не являются новыми. Если препарат новый, защищен патентом, то его невозможно импортозаместить, потому что никто не разрешит, кроме патентообладателя, его выпускать. Поэтому наше импортозамещение в основном ориентировано на так называемые аналоговые препараты, а в мире постоянно появляются новые препараты. И если производитель не сочтет для себя интересным прийти на наш рынок, например, это очень характерно для редких препаратов для лечения редких заболеваний, их много препаратов, а у нас зарегистрировано не так много, не хочет производитель. Не потому, что страна не хочет, а потому что производителю это невыгодно: создавать здесь офис, делать здесь клинические испытания дополнительные. У нас достаточно жесткая система регистрации, она немножко барьерная. Поэтому, к сожалению, далеко не все препараты, которые доступны в богатых странах (скажем откровенно, Россия не является богатой страной), могут быть доступны здесь. Это проблема. Но импортозамещение решает значительную ее часть в отношении тех препаратов, которые вышли уже из-под патента. Петр Кузнецов: Понятно. Ольга Арсланова: Еще несколько сообщений… Николай Дронов: Могу немножко другую точку зрения сказать по поводу импортозамещения. Я считаю, что Минпромторг проделал колоссальную работу, и даже анализируя жалобы пациентов, мы видим, что изменилась структура этих жалоб. Те препараты, которые раньше, даже отечественные…, не попадался, отказывали и в таких препаратах, сейчас нет проблем с этими препаратами, биоаналоги заместили огромное количество, решили много проблем, увеличили доступность лечения того же рака молочной железы если не в разы, то на большие проценты, и это очень хорошо. На самом деле действительно импортозамещение – это не только, так сказать, производство препаратов воспроизведенных, на которых срок патентной защиты истек, импортозамещение – это правильная политика Минпромторга по привлечению западных производителей сюда и строительству здесь производств. Петр Кузнецов: Больше стало доступнее, понятно. Николай Дронов: Многие препараты, которые находятся под патентной защитой, сейчас производятся в Российской Федерации, на территории нашей страны... Лариса Попович: Если локализуется, это правда. Николай Дронов: …великой и богатой нашей страны, да, Западом производимые. Петр Кузнецов: Это дешевле? Николай Дронов: Это инвестиции, это рабочие места, это позволяет сократить стоимость этого препарата и увеличить доступность для пациентов. Ольга Арсланова: А главное, что они более доступными становятся. Вот что нам пишут. Саха, Якутия: «Рецепты на бесплатные лекарства выдают, но лекарств нет. Кто идет ругаться к главному врачу, получает лекарства, кто не идет, не получает». Пензенская область: «Ужасное положение с обеспечением бесплатными лекарствами. Даже с ребенком-инвалидом лежали в областной детской больнице, и все лекарства были за свой счет». Лариса Попович: Вот это вообще… Николай Дронов: Это беспредел. Ольга Арсланова: Вологодская область, Череповец: «Почти в конце каждого квартала после 20-го отказывают в получении инсулина, ссылаясь на его отсутствие по льготным рецептам». Продолжаем общаться с жителями нашей страны. Саратовская область. Петр Кузнецов: Саратовская область, Николай. Здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Слушаем вас. Зритель: У меня такая проблема. Я являюсь инвалидом II группы, у меня больное сердце с детства, все это осложнилось еще легочной гипертензией. Чтобы жить, мне необходим дорогостоящий препарат. Но где-то до декабря прошлого года мне его так худо-бедно давали, выписывали, а с декабря мне его заменили на российский аналог, после чего мое состояние очень сильно ухудшилось, и Минздрав мне в возвращении этого препарата отказывает. Лариса Попович: Медицинская комиссия. Николай Дронов: Я поясню алгоритм действий. Зритель: Медицинская комиссия подтвердила, что мне необходимо вернуться на прежний препарат, но увы. Николай Дронов: Если у вас есть решение врачебной комиссии, а только она может в данном случае определить, что вам именно по жизненным показаниям либо по индивидуальной… Ольга Арсланова: Определила по словам Николая, а что дальше? Николай Дронов: В этом случае я вам рекомендую судиться с Минздравом Саратовской области, потому что… Лариса Попович: Нет, сначала в Росздравнадзор, это значительно быстрее… Николай Дронов: Росздравнадзор и далее суд, если они отказывают в закупке этих лекарств. В принципе на основании решения врачебной комиссии можно смело идти покупать и выставлять потом счет. Лариса Попович: Это прямое нарушение ваших прав. Николай Дронов: Это нарушение ваших прав на получение медицинской помощи. Лариса Попович: Росздравнадзор, там есть горячая линия, пожалуйста, сразу. Ольга Арсланова: И послушаем Татьяну из Свердловской области. Добрый вечер. Зритель: Добрый вечер. Извините, пожалуйста, у меня вот муж заработал болезнь ХОБЛ на производстве. Худо-бедно в больнице мы полежали, еще раз скажу, еле-еле добились бесплатных лекарств. Работы он лишился по закрытию предприятия, лекарств нет, ходим-ходим, нет и нет. Лариса Попович: В аптеке оставили рецепт, через 10 дней обязаны лекарства быть, в противном случае Росздравнадзор. Зритель: Да, ходим. Куда нам обратиться? Лариса Попович: А рецепт у вас есть на эти лекарства? Зритель: Да-да, так как производство сократили, у него работы нет, я одна работаю… Николай Дронов: Рецепт есть у вас на лекарство? Рецепт выписан? Зритель: Вот как ему выписала терапевт. Петр Кузнецов: Есть. Николай Дронов: Есть. Лариса Попович: А льготный она ему выписала? Он вообще инвалид у вас? Николай Дронов: Льготник? Зритель: Нет, не дали нам инвалидность, ничего, слава богу, что хотя бы мы… Лариса Попович: ХОБЛ у нас не входит в 890-й, у него нет льготного статуса. Николай Дронов: Нет региональной льготы. Зритель: Не можем получить уже сколько. Петр Кузнецов: И что? Николай Дронов: Мы рекомендуем вам следующее. Во-первых, обратиться за разъяснениями в Росздравнадзор, территориальный орган по Свердловской области. Во-вторых, позвонить в свою страховую компанию (на обороте полиса всегда написан телефон) и рассказать о сложившейся ситуации, напомнить им, что именно страховщики должны защищать ваши права. И безусловно, если это рецепт льготный, это первый вариант, тогда можно и покупать по истечении срока отсроченного обслуживания препарат и возмещать. Лариса Попович: Это скорее всего обычный рецепт, потому что, к сожалению, скорее всего льготного статуса не имеет. Я думаю, что нужно добиваться льготного статуса. Николай Дронов: В таком случае только за свой счет. Ольга Арсланова: Вы сейчас важную вещь говорите о том, как 10 дней нужно ждать, дальше судиться, в Росздравнадзор идти. А вот у нас очень много жалоб от зрителей на то, что нет лекарств бесплатных в стационаре. Например, из Владимирской области: «Лежали с ребенком, все лекарства сказали покупать, даже парацетамол». Петр Кузнецов: То есть даже стационар… Ольга Арсланова: Нет времени разбираться, то есть им нужно срочно лечить… Николай Дронов: Чеки собираем и складываем. Ольга Арсланова: Что дальше? Николай Дронов: Идем в свою страховую компанию, пишем туда претензию с копией в территориальный фонд обязательного медицинского страхования с просьбой на основании статьи 81-й закона «Об основах охраны здоровья граждан» (и с копией в Росздравнадзор, тоже полезно) возместить стоимость лекарственных средств, деньги, потраченные на приобретение лекарств, использованных в стационаре, поскольку они по программе государственных гарантий, по программе ОМС должны быть предоставлены бесплатно. Лариса Попович: Стационар эти деньги обязан будет возместить. Петр Кузнецов: А в течение каких сроков это все будет рассматриваться? Николай Дронов: Я вам скажу, что скорее всего судиться, а так месяц. Лариса Попович: Вообще обычно в досудебном порядке такого рода жалобы страховые компании, если они работают, решают очень быстро, и медицинское учреждение, даже узнав о самом факте такой жалобы, как правило, перестает хулиганить. Петр Кузнецов: Вот еще об ответственности такого звена, как аптека. Вы сказали, что в течение 10 дней. Лариса Попович: Это другая история, это если льготный рецепт. Петр Кузнецов: Хорошо, я просто пытаюсь понять. Если в течение 10 дней не будет лекарства, аптека несет ответственность. Что будет аптеке? Лариса Попович: Да. Аптека обязана за 10 дней обязательно этот рецепт отоварить. Николай Дронов: Вы знаете, по факту аптеке ничего не будет по той простой причине, что они являются транзитером этих лекарств, они просто раздаточный пункт. Лариса Попович: Министерство здравоохранения отвечать будет. Петр Кузнецов: Может быть, просто в этом проблема в том числе, потому что наказание несущественное? Николай Дронов: Ну вы понимаете, если вам государство покупает и передает на раздачу, какая ответственность? Где принцип вины для аптеки? Их вина в чем? – в том, что им не привезли то, что надо выдавать? Здесь нет вины никакой, ни умышленной, ни неосторожной. Объективно давайте смотреть на вещи. Ольга Арсланова: А чья вина тогда все-таки? Лариса Попович: Министерства здравоохранения этого региона. Николай Дронов: Органа управления здравоохранением. Минздрав региона, Департамент здравоохранения не спланировал, с чего мы начали… Лариса Попович: …не проконтролировал… Николай Дронов: ...не организовал закупки. Ольга Арсланова: А вы знаете какие-то хорошо закончившиеся для пациентов дела с вот этим региональным министерством? Лариса Попович: Конечно, Росздравнадзор столько возбуждает дел, вы не представляете. Я являюсь членом Общественного совета Росздравнадзора, мы очень много занимаемся в том числе ситуациями с обеспечением лекарственными препаратами. Росздравнадзор в этом смысле работает прекрасно, просто один Росздравнадзор здесь не справляется, особенность если граждане сами не будут ему сообщать хотя бы об этих случаях. Петр Кузнецов: В каких регионах проблем нельзя сказать, что нет, но они минимальны? Мы можем назвать эти регионы? Ольга Арсланова: Например, в Москве наверняка попроще. Николай Дронов: Москва. Москва последние годы по нашему профилю… Лариса Попович: Ханты-Мансийск удивительно. Ольга Арсланова: В общем, там, где деньги. Лариса Попович: Богатые регионы, конечно. Николай Дронов: Да, Ханты-Мансийск – это эксклюзивный регион. Петр Кузнецов: А Ханты-Мансийск почему? Региональный Минздрав? Николай Дронов: Оттуда у нас была одна жалоба… Нет-нет, там немножко другая история, просто это к вопросу о выравнивании обеспеченности ресурсов. Оттуда была жалоба пациента несколько лет назад, губернатор Комарова получила эту информацию, мы ее сразу по существующей традиции передали в Росздравнадзор, который единственный, наверное, государственный орган, который всю жизнь помогал и помогает пациентам, пациентским организациям… Лариса Попович: Это правда, и помогает хорошо. Николай Дронов: Дай бог ему здоровья и процветания. К сожалению, у них сотрудников действительно маловато. Так вот губернатор ответила, что они приняли к сведению нашу информацию, постановлением правительства округа принято решение компенсировать проезд пациентов с данной категорией заболевания к месту получения лекарств и обратно. Но понимаете, для жителей других регионов это не понять. Пациент пожаловался, что у него лекарств нет, что ему далеко ехать, условно говоря, из одного города в другой за лекарством, – вот такое было решение, чтобы компенсировать. Лариса Попович: Сейчас в Ханты-Мансийске упаковку лекарств доставляют вертолетом для льготников, они могут себе это позволить. Николай Дронов: К счастью, Ханты-Мансийский автономный округ имеет соответствующее ресурсное обеспечение, как, например, Красноярский край, есть еще ряд регионов, где более-менее умеют обеспечивать лекарственными препаратами, правильно планируют и предвосхищают определенные вещи. Петр Кузнецов: Понятно. Москва как раз у нас один из благополучных в этом плане и не только в этом плане регионов, Любовь. Лариса Попович: Тоже жалуется? Ольга Арсланова: Давайте послушаем Любовь. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Да, рассказывайте, пожалуйста, вашу историю. Зритель: Вы знаете, я пенсионер, инвалид III группы, диабетик, глаукома. И в этом месяце я сидела на Галвусе, Галвус не дали, пустая аптека, и плюс Ксалатана нет (глаукома). Петр Кузнецов: Вот, а вы говорите, в Москве все хорошо. Николай Дронов: А вы пробовали звонить на горячую линию до Департамента здравоохранения? Обычно вот эти проблемы решаются в Москве в течение одного-двух дне. Это опять может быть пример логистических сложностей, когда действительно до аптеки не довезли. Лариса Попович: В эту аптеку не довезли, в другой, соседней есть. Николай Дронов: В эту не довезли, отвезли в другую. Лариса Попович: Конечно. Николай Дронов: Здесь вопрос именно логистики. И в любом случае вы пытались ставить рецепт на отсроченное обслуживание? Петр Кузнецов: Любовь, вы на связи с нами? Вы в одну аптеку ходили? Зритель: Только в свою аптеку, где получаю. Лариса Попович: Ну понятно. Николай Дронов: Позвоните на горячую линию Департамента здравоохранения… Лариса Попович: …и вам скажут, что за углом есть. Николай Дронов: Они решают эти вопросы, в Москве серьезно налажено. Петр Кузнецов: Адреса вам назовут, где можно получить. Ольга Арсланова: Итак, наши корреспонденты в разных российских городах спрашивали у людей, какие льготные лекарства они получают, часто ли приходится покупать их на свои деньги. Давайте посмотрим. ОПРОС Петр Кузнецов: Мы уже касались этой темы, давайте о монетизации льгот поговорим еще, потому что вроде бы как в Минздраве упирают на то, что граждане сами слишком активно монетизируют эти льготы. Я сошлюсь на замминистра здравоохранения Наталью Хорову, которая говорила весной, что «дефицит средств на закупку для льготников возникает именно там, где большое число граждан, имеющих право на льготы, их монетизировали, а потом, сделав это, они еще идут за лекарствами». Николай Дронов: Это правда. Лариса Попович: Я объясню вам. Петр Кузнецов: Если отказаться от принципа монетизации льгот? Лариса Попович: От принципа монетизации отказаться нельзя, у нас Конституция запрещает ухудшать положение граждан… Петр Кузнецов: Но это же вызывает проблемы. Лариса Попович: Это безусловная проблема, она возникла с того момента, как мы разрешили гражданам, государство разрешило гражданам выходить из системы вот этого ДЛО, дополнительного лекарственного обеспечения. Система дополнительного лекарственного обеспечения была создана как страховая, когда предполагалось, что дорогие препараты нужны не всем, кому-то нужны дешевые, а средняя цена была рассчитана с большим-большим запасом на те самые 16 миллионов человек, которые изначально в ней числились. Но когда граждане, которым нужны дешевые лекарства, из программы выходят, считая, что лучше взять денег, а потом либо купить, либо в региональной льготе получить эти препараты, уходят, то остаются в программе только те, кому нужны очень дорогие лекарства. И тогда все расчеты пропадают, тогда они уже не годятся, и тогда получается… Ольга Арсланова: Это разве было неочевидно на старте? Лариса Попович: Это было очевидно, но, к сожалению, было принято такое ошибочное, на мой взгляд, популистское решение. И тогда понимаете, что получается? Увеличивать вложения в лекарственное обеспечение тех, кто остался, сложно, потому что ровно эту же сумму денег люди вынесут обратно. И возникла вот такая патовая ситуация с этой программой монетизации. Конечно же, нужно было и сейчас, может быть, нужно возвращаться к страховой системе, о которой мы говорим с Николаем. Нужно возвращаться к системе государственной программы государственных гарантий лекарственного обеспечения, основанной на страховом принципе, когда мы все вместе имеем право, а деньги рассчитываются в среднем на дорогие и дешевые препараты, но для всех. И тогда граждане будут получать. Петр Кузнецов: Короткий комментарий, и у нас еще Любовь из Саратова. Николай Дронов: Я поддержу: надо отменять 122-й закон, мы об этом давно говорим… Лариса Попович: Невозможно. Николай Дронов: Это, к сожалению, было неправильное решение. Это не ухудшение прав граждан, это, наоборот, их улучшение, потому что здесь консолидированный подход. Вы только что правильно сказали, что это разрушило систему консолидированного финансирования федеральной льготы. Безусловно, это легло тяжелым бременем на регионы. Надо набраться политической смелости и решать этот вопрос. Петр Кузнецов: Любовь из Саратова, здравствуйте. Зритель: Добрый вечер. Лариса Попович: Как у нас Саратов сегодня активен. Зритель: У меня такой вопрос. У меня муж, Артур Викторович Колесников, льготник федерального и регионального, у него астма и ХОБЛ. По этому заболеванию мы получаем препараты, но когда возникает вопрос госпитализации, в госпиталь на реабилитацию, задают однозначно сразу вопрос: «Вы со своими лекарствами?» Да, он принимает их. Но бывает, с 1 по 10 числа я должна получить в поликлинике, выписать рецепт, мне говорят: «А мы не имеем права, он находится на лечении, на реабилитации». Ольга Арсланова: Спасибо. Лариса Попович: Это очень правильно, потому что когда вы приходите в стационар… Зритель: Минуточку, какое правильно? Не надо мне говорить «правильно». Дело в том, что где он должен брать за эти 10 дней? Он пропивает свое, 10 дней мы теряем, значит, я должна покупать за свой счет? Поликлиника не выдает, госпиталь не выдает, у них нет препаратов. Ольга Арсланова: Получается люфт в 10 дней. Лариса Попович: Не поняла я тогда. Зритель: Это один вопрос. На сегодняшний день он по общему заболеванию (по кардиологии, неврологии) – это что-то с чем-то, ходит… Ольга Арсланова: Понятно, у нас просто мало времени. Зритель: 20-я поликлиника города Саратова. Ольга Арсланова: Спасибо, Любовь. Петр Кузнецов: Спасибо, вы услышаны. Лариса Попович: Очень важно, что со своими препаратами приходить в стационар неправильно, потому что неизвестно, как эти препараты, где они хранились, откуда вы их взяли… Николай Дронов: Если речь идет, конечно, о стационарной помощи, а не о реабилитации, может быть, это санаторно-курортное лечение, но это другой вопрос тогда, не предмет нашей беседы сегодняшней. Лариса Попович: Да, это тогда другой вопрос. Ольга Арсланова: Если можно, очень коротко… Петр Кузнецов: В качестве итога. Ольга Арсланова: Какие шаги могли бы помочь? Лариса Попович: Нам нужно пересматривать содержание той стратегии, которая у нас сегодня есть. Нам нужно менять организацию лекарственного обеспечения, переходя к системе возмещения стоимости препаратов для того, что обеспечить всех пациентов, нуждающихся в лечении в амбулаторном звене, а не концентрироваться на каждом 5-м только, это абсолютно неправильное решение. Николай Дронов: Дальнейший переход к страховой модели, об этом президент говорил еще на форуме ОНФ в 2015 году, посвященном здравоохранению, реализация страхового принципа и, безусловно, внедрение системы лекарственного страхования, то есть действительно переход на страховые модели. Ну и, безусловно, надо поднимать уровень юридической силы той же стратегии лекарственного обеспечения с приказа Минздрава до как минимум постановления Правительства, может быть, и федерального закона. Петр Кузнецов: Ну здесь и как с льготными лекарствами в аптеке, остается только ждать принятых мер. Ольга Арсланова: Спасибо нашим гостям. Петр Кузнецов: Спасибо большое. Лариса Попович, директор Института экономики здравоохранения Высшей школы экономики, и Николай Дронов, эксперт ОНФ, председатель исполнительного комитета «Движение против рака». Спасибо. Ольга Арсланова: Большое спасибо.