Константин Чуриков: Ну и нашу первую темы мы хотели бы озаглавить перефразированной строчкой из песни (как говорится, песню не задушишь, не убьешь) – слова Лебедева-Кумача, музыка Исаака Дунаевского: "Легко на сердце от цифры веселой". Но вот есть какое-то противоречие, оно закралось во многие умы: у Росстата и Центробанка одни цифры, у людей другие ощущения инфляции. Вот как считает Росстат? Вообще сейчас он насчитал с начала года инфляцию в 2%. Всего 2%, скажете вы, но это именно так, если верить нашему официальному ведомству. Оксана Галькевич: Ну вот смотрите, список товаров и услуг, на основании которых Росстат рассчитывает этот хитрый индекс, весьма внушительный, там 500 позиций. Однако некоторые из них вызывают, скажем так, недоумение, может быть, удивление – у кого как. Например, инфляция рассчитывается относительно стоимости одного коробка спичек или же книги детективно-приключенческого жанра, Константин – не любовного, не поэзия, а детектив и приключения. Наверное, не очень подвержены изменениям стоимость земли для растений; также в этот список включен ртутный термометр (необходимо иметь). Надо сказать к чести составителей, в перечень включены поездки в некоторые страны, а также… Константин Чуриков: Я слышал, что в Турцию. Оксана Галькевич: В Германию и Финляндию, Константин. Константин Чуриков: То есть когда я открываю Турцию, значит, инфляция в стране падает. Оксана Галькевич: Там также есть такие услуги, как поход в баню. Константин Чуриков: Отлично. Оксана Галькевич: Но, правда, прости, не в люкс, а в общее отделение, один раз там включено. И обед в дневное время на одного человека в ресторане, Константин. Из ежемесячных расходов в этот индекс входит только стоимость одной минуты сотовой связи. У меня такое ощущение, что это только на звонок адвокату в, простите, сложной жизненной ситуации. Константин Чуриков: Ну вот смотрите. Значит, детективный жанр в виде книг включают, поездки в Турцию включают, а вот почему-то забыли включить в этот индекс стоимость бензина, электроэнергии и других коммунальных услуг. Видимо, по мнению Росстата это на инфляцию не влияет никак. Почему так считают и какова реальная жизнь, сейчас будем разбираться вместе с вами и с нашими гостями. В студии у нас сегодня сразу двое гостей – пожалуйста, проходите, сейчас мы всех представим. Оксана Галькевич: Мы вас приветствуем. Это Олег Константинович Шибанов, профессор Российской экономической школы, и Михаил Кимович Беляев, главный экономист Института фондового рынка и управления, кандидат экономических наук. Здравствуйте, уважаемые наши эксперты. Олег Шибанов: Здравствуйте. Михаил Беляев: Добрый вечер. Константин Чуриков: Добрый вечер. Вот на днях Эльвире Набиуллиной в Госдуме, казалось бы, выступая перед депутатами, пришлось уже рассказывать об "индексе салатов" – салат "Оливье", который подорожал, и "Селедка под шубой", который подешевел. Кажется, Центробанк уже сам понимает, что люди не верят его расчетам. Оксана Галькевич: Люди не понимают. Константин Чуриков: Скажите, пожалуйста, вот то, о чем мы сейчас рассказали – это первопричина этих ошибок или в чем-то другом? Михаил Беляев: А первопричина каких ошибок, Константин? Константин Чуриков: Расхождение между потребительской реальностью и этими цифрами. Михаил Беляев: Да. Вообще этот индекс цен потребительских, по которым, собственно, и считается инфляция – это как раз тот набор, по которому, собственно, идет дискуссия и вокруг которого может идти разговор. Кто как считает инфляцию? Инфляция считается по определенному набору потребительских товаров. Если определенная группа граждан потребляет вот эту группу товаров, вот такой категории и вот такого состава, значит, для нее инфляция, его личная потребительская инфляция будет вот такая. Для Росстата, который считает по 500 товаров… Причем, понимаете, там даже внутри каждой позиции… Допустим, колбаса – колбаса может быть дорогая, колбаса может быть дешевая, и это все будет влиять на индекс цен. И вот как раз вопрос о том, кто как считает. Я вам скажу, что когда… Вот я занимался западными странами практически всю жизнь свою научную (у меня и научная жизнь была тоже). Когда начался вот этот срыв инфляции в 1970-е гг., то в некоторых странах (в частности, Италия была такая наиболее яркая страна) считали инфляцию вообще для каждого региона отдельно. И я вам скажу, что профсоюзы считают по-своему, потому что им надо отстаивать права трудящихся; промышленники могут считать по-своему, потому что им тоже надо какие-то свои позиции отстаивать; и есть официальные ведомства – это может быть или Минфин, или Центробанк, или какое-то министерство – за которыми как бы закреплена официальная точка зрения. Вот, собственно, эти расхождения… То есть я мазками такими показал, откуда чего берется. Это не только наш феномен, это вообще общая ситуация. Оксана Галькевич: Уважаемые гости, просто вот этот список, набор товаров и услуг, входящих в расчет базового индекса потребительских цен (вот он у меня, все эти 500 позиций)… Константин Чуриков: То есть можно подробнее ознакомиться. Оксана Галькевич: Коротко называется "БИПЦ". Простите, я просто наблюдаю за комментариями на нашем сайте, там просто полный "бипц", самое приличное: "Ложь нужно приравнять к государственной измене". На, Константин, ознакомься. Олег Шибанов: Я бы, если можно, хотел пару слов все-таки добавить. Дело в том, что вы совершенно правильно показали базовый индекс потребительских цен, который БИПЦ. Но дело в том, что и Центральный банк, и Росстат ориентируются не на этот индекс, а они ориентируются на индекс потребительских цен, без слова "базовый". Это просто означает, что тот же бензин туда входить будет. И как получаются эти 500 товаров? Это, собственно, то, что Росстат считает важным и то, что люди потребляют. То есть когда вы смотрите и пытаетесь посчитать этот индекс потребительских цен, вам нужно знать веса товаров в корзине – просто сколько вы тратите на ЖКХ, на бензин, на обслуживание машины, на образование. И эти веса считаются из того, что реальные люди потребляют: вы берете некоторую выборку людей и смотрите, что они в течение года ели. И вот в результате у вас получаются какие-то веса. Они, естественно, нерепрезентативны, потому что у меня корзина потребления совсем другая, у меня машины нет, я, соответственно, на бензин ничего не трачу. И для того чтобы что-то считать, даже Росстат попытался сделать калькулятор, в который вы можете внести свои основные группы товаров и попробовать посмотреть, какова ваша личная инфляция по мнению Росстата, конечно. Оксана Галькевич: На сайте ведомства есть калькулятор, да? Олег Шибанов: Да, насколько я понимаю. Оксана Галькевич: И можно посчитать? Ага. Константин Чуриков: Можно действительно не потреблять бензин, я тоже его не потребляю, но, извините, мы все платим за коммунальные услуги. Олег Шибанов: Это абсолютно так. Константин Чуриков: Вот как можно это не включить? Олег Шибанов: Они есть в индексе потребительских цен. Константин Чуриков: Есть? Олег Шибанов: В базовом я уверенно не скажу, потому что не помню, честно говоря, а в индексе потребительских цен есть точно, я это преподавал месяц назад. Оксана Галькевич: Олег Константинович, но дело в том, что я могу посчитать на сайте Росстата свою личную инфляцию, очень интересно на самом деле, я обязательно это сделаю. Но когда глава Центробанка будет рассказывать о том, что у нас инфляция снижается, что достигнуты определенные успехи на этом направлении, она вряд ли скажет, что у Оксаны Глебовны Галькевич индекс инфляции, личного потребления снизился на столько-то – она будет рассказывать о каком-то среднем, о средней температуре по нашей стране. И вот здесь как раз те самые вопросы: ваш индекс, мой индекс, Костин. Олег Шибанов: Вот именно поэтому они смотрят не только… Оксана Галькевич: Где правда, которую, так скажем, можно стране сообщить, использовать? Михаил Беляев: Оксана, тут правда у каждого как раз своя, потому что есть средний индекс, над ним не надо смеяться, потому что это, в общем-то, ориентир, по которому живет страна и по которому, собственно, осуществляется управление экономикой (если оно осуществляется, конечно, в интересах страны должно). Оно должно считаться. Все считается… Вообще в экономике и в статистике, это надо понимать, все считается для каких-то определенных целей. Вот то, о чем я сказал в начале: профсоюзы считают одно, Центробанк другое – это для определения этих личных целей. И поэтому вот то, что вы считаете лично для себя, не идет ни в коем случае в разрез со средними цифрами. Вы это считаете для себя, для своего ориентира, для своего понимания, как вам жить, как вам расходовать ваши средства и как вам планировать свои личные финансы. Так что тут никакой, так сказать, дихотомии (не хочу пугать вас этим словом), расхождения во взглядах нет – это у каждого это все… Это нормальное явление, никакая это не ложь. Оксана Галькевич: В принципе получается, что это такой необходимый навык финансовой грамотности обывательской, да? Михаил Беляев: Оксана, вот то, о чем мы тут… Я в этой студии не первый раз, и я опять повторю это скучное слово, что финансовая грамотность нам всем необходима. Эта наука не очень веселая, но живем мы в мире денег и в рыночной экономике, и хотим мы этого или нет, мы должны это знать, потому что это наша жизнь. Константин Чуриков: Смотрите, что пишут зрители. Саратовская область: "Хитрый список. А почему забыли внести в него продукты?" – не забыли, они включены. Есть пельмени "Равиоли", сосиски, сардельки – тут огромное количество этих пунктов, просто мы говорим о том, что… Оксана Галькевич: Шоколадки, карамельки. Константин Чуриков: …нам даже наши эксперты не могут достоверно подтвердить, что все-таки расходы на коммунальные услуги включены. Олег Шибанов: Включены, в ИПЦ они точно есть, в базовом, честно скажу, просто не помню. Должны быть. Константин Чуриков: Вот та инфляция, которую нам предъявляют, что она сегодня всего ничего с начала года? Олег Шибанов: Это ИПЦ, про базовый Центробанк отказывается говорить ровно потому, что это более сложный индекс, его не надо рассматривать. Константин Чуриков: Давайте послушаем сейчас звонок нашего зрителя – у нас на проводе Юрий из Тульской области. Юрий, добрый вечер. Зритель: Добрый вечер, студия. Я если купил рубашку, мне ее хватает на 5 лет. Утюг – то же самое, и телевизор на 10 лет с холодильником вместе. А в магазин я хочу каждый день, я пенсионер. Соль на 10%, остальные продукты тоже в среднем на 10-15%, молоко для пенсионеров очень важно, оно опять подорожало. А пенсия… Министры, видно, у нас живут на небесах, а не на земле, и по магазинам не ходят. Хоть раз сходите по магазинам и посмотрите, поживите на наши пенсии и на наши зарплаты. Прибавка – инфляция, говорят, 2.3%, 2.7%, 2.8%. Сходите, посмотрите хоть раз, насколько выросли цены. Если раньше на Руси были соляные бунты, то сегодня на Руси могут быть пищевые бунты. Подумайте! Оксана Галькевич: Михаил Кимович, если у вас есть вопросы какие-то, вы всегда можете вступать в беседу с нашими телезрителями. Константин Чуриков: Юрий, спасибо за ваш звонок. Михаил Беляев: Нет-нет, я хочу утюг защитить. Дело в том, что, конечно, в магазин за солью ходят каждый день, хотя тоже не каждый день, но утюг, не хочу расстраивать, даже 10 лет не работает. Но все равно раз в 10 лет вам его нужно покупать, и поэтому одна десятая доля утюга все равно включается (одна десятая за год и еще поделенная на 12 месяцев) – вот эта доля утюга все равно входит в ваши расходы. Константин Чуриков: Я хочу вдогонку нашему зрителю Юрию сказать, что с точки зрения Счетной палаты, может быть, он еще даже не знает, как хорошо он живет. Пенсии в России в этом году обогнали доходы работающего населения, при этом прирост реальных пенсий оказался выше инфляции, в январе и сентябре он составил 4.2%. Михаил Беляев: Официальная инфляция. Константин Чуриков: Да, это заявила Счетная палата. То есть получается, что пенсионеры в этом году стали единственной социальной группой, доходы которой росли – это я вам просто передаю от Счетной палаты. Олег Шибанов: Я бы сказал, что это не очень точные просто подсчеты, потому что там реальные доходы считаются очень хитро – не по ИПЦ, не по индексу потребительских цен, они дисконтируются по дефлятору ВВП. По-русски говоря, это неправильные подсчеты, то есть вам нужно делать очень аккуратные вещи, чтобы это сделать точнее. Константин Чуриков: Это мы ссылаемся на "Известия", а "Известия" цитируют как раз-таки данные Счетной палаты. Олег Шибанов: Да-да, совершенно правильно. Михаил Беляев: Тут вот где момент. Дело даже не всегда в скорости роста, в темпах роста (я все пытаюсь попроще слова употребить), а в том, к какой базе они относятся. И вот когда мы говорим бодрые цифры о том, что, допустим, доходы (будем называть это доходами), пенсии росли быстрее, чем у остальных групп населения, это не ложь, они растут быстрее. Весь вопрос в том, что это прирастает к 10 тысячам, а та прирастает к 30 тысячам, и абсолютный прирост там получается больше, чем здесь. Конечно, это я ни в коем случае, не думайте, что я сейчас буду отстаивать, что пенсия в 9 тысяч – это как раз то, о чем мы мечтали, не дай бог, это может быть темой отдельного разговора. Я просто хочу внести кое-какие штрихи, чтобы понимать, где возмущение, так сказать, справедливо, а где несправедливо. Константин Чуриков: С другой стороны, мы же с вами сейчас не о каких-то пустячках, о бирюльках говорим, мы с вами говорим о выживании людей. И вот у нас программа "Отражение", мы видим на экране наших мониторов, и люди сейчас увидят, я думаю, вскоре бегущую строчку, как на самом деле им тяжело сводить концы с концами. Вот с этой точки зрения что надо сделать Центробанку, Росстату, чтобы увидеть реальную картину? Потому что это важно, исходя из этой картины формируется бюджет, принимаются решения о той или иной индексации или неиндексации зарплат и так далее. Михаил Беляев: Вы смотрите на меня, поэтому я скажу всего два слова и передам слово Олегу Константиновичу. Я хочу сказать, что надо серьезно заниматься своей собственной экономикой, чтобы она развивалась, росла, создавались рабочие места и была там заработная плата и товары. Вот это в двух словах – надо заниматься экономикой. Теперь будем обсуждать, как. Оксана Галькевич: Михаил Кимович, простите, а мы разве не занимаемся своей экономикой? – у нас государство и сюда посмотрит, и сюда посмотрит. Михаил Беляев: Ну вот посмотрит, а надо не только смотреть. Оксана Галькевич: Очень серьезно и этим скажет, и этим скажет. Михаил Беляев: Оксана, надо не только смотреть, но и делать, и не просто делать, а делать правильно, и делать не так, как в учебнике прочитали или что-то запомнили со студенческих времен, а так, как сообразно собственной экономике. И для того чтобы… Каждая же экономика обладает какой-то спецификой, какими-то особенностями. Вот надо посмотреть, какие у нас особенности, то есть где мы находимся (начальная точка), куда мы хотим прийти и какой инструментарий надо применить, для того чтобы из этой точки прийти в эту точку. Оксана Галькевич: То есть, условно говоря, у нас сейчас нефтезависимая, ресурсозависимая экономика, мы хотим с этой иглы, как нам говорят, сойти, слезть, соответственно мы ставим себе цель и что для этого нужно? – я правильно примерно обозначила? Михаил Беляев: Ну так, да. Оксана Галькевич: Олег Константинович, вы хотели продолжить. Олег Шибанов: Государство довольно активно занимается разными вещами, в том числе истории с цифровизацией экономики довольно интересные, то есть что-то произойдет. Но понимаете, надо отдать себе отчет: мы просто бедная экономика. То есть когда вы смотрите на сравнимые с нами страны, они живут примерно так же, так же бедненько примерно пенсионеры… Оксана Галькевич: С большими амбициями или нет? Олег Шибанов: Про большие амбиции я бы не сказал, потому что я вообще не очень понимаю это слово с точки зрения имперского величия или неимперского величия, разные бывают истории и будущее у стран. Но с точки зрения экономики здесь все очень понятно. Если вы посмотрите на сравнимые с нами страны, они живут сравнимо плохо. Оксана Галькевич: А какие это сравнимые страны? Олег Шибанов: Польша, Китай даже беднее, чем мы, но тем не менее там выправляется ситуация, они станут существенно богаче в будущем. И в принципе я бы сравнивал с Бразилией, хотя они тоже несколько беднее, но вот по пенсионной системе отличное сравнение, у кого социальное государство, у кого трущобы. Оксана Галькевич: Как-то вот Бразилия… Прости, Костя, несмотря на то, что ты любишь эту страну и там тепло, не хотелось бы в нее превратиться. Олег Шибанов: Не хотелось бы, да. Михаил Беляев: Для меня вообще в свое время человек, который захватил еще прежнюю историю, хотя я от нее тоже не в полном восторге, скажем так, потому что она прекратилась не потому, что была такая прекрасная, то есть там реформирование должно было быть, но для меня сравнение с Бразилией и прочее, в общем-то, как-то вызывает определенный душевный дискомфорт. И дело не в том, что мы себя сравниваем с кем-то. Вот у нас, кстати, привычка сравнивать себя с тем, кто хуже почему-то, а я бы предпочитал сравнивать все-таки с тем, кто лучше. Оксана Галькевич: Так. С кем бы вы сравнили? Михаил Беляев: Даже ту же Польшу взять, хотя она в 3 раза меньше, чем мы (по населению в 3-4 раза меньше, не будем о цифрах спорить), но они же в последнее время показывали достаточно бодрые темпы роста и улучшение экономики после такого определенного момента топтания на месте и всей этой польской, так сказать, неорганизованности, скажем так (это все-таки не немецкий Ordnung, где все быстро и просто получается), они же сейчас показывали такие неплохие темпы роста. И я хочу опять вернуться к нашей экономике, что та страна, которая достаточно большая и которая обеспечена ресурсами (я повторяю банальные вещи), мы ими не распоряжаемся так, как должны были бы распоряжаться и могли бы за эти годы с перестройки (допустим, 10 лет тоже на какой-то период растерянности спишем), но во всяком случае в последние 15-20 они должны были бы нам дать совершенно другой результат на сегодняшний день. Оксана Галькевич: Звонок. Константин Чуриков: Давайте выслушаем мнение нашего зрителя – это Валерий из Кирова. Здравствуйте, Валерий. Какие у вас ощущения инфляции? Зритель: Алло. Оксана Галькевич: Да-да, говорите, пожалуйста, вы в эфире. Зритель: Да-да. Здравствуйте, алло. Константин Чуриков: Валерий, слушайте нас, пожалуйста, в трубке, а не по телевизору. Зритель: Да-да. Значит, у нас вся беда в том, что вот эти энергоносители… Вы слушаете меня? Константин Чуриков: Валерий, еще чуть-чуть. Давайте, вы нас слушаете в трубке и говорите скорее. Зритель: Ага. Энергоносителей надо временно останавливать, цены по бензину надо останавливать, в том числе всю энергетику. Там десятки посредников сидят, ничего не делают. Если упорядочить эту систему, у нас экономика России будет расцветать. Спасибо. Константин Чуриков: Валерий, спасибо за ваш звонок. Будем надеяться, что с Антониной у нас из Московской области связь будет получше – Антонина, добрый вечер, теперь вам слово. Оксана Галькевич: Давайте просто сразу всем нашим телезрителям: друзья, если вы звоните в прямой эфир, пожалуйста, слушайте нас не по телевизору, а в телевизионной трубке. Константин Чуриков: Антонина, добрый вечер. Оксана Галькевич: Добрый вечер, Антонина. Зритель: Здравствуйте, я вас слушаю и вы меня слушаете. Я вот хочу задать этой Набиуллиной вопрос. Какую сумму она считает, чтобы про "Оливье" все говорить? – "Оливье", "Салат под шубой". Что это, самый дефицит, что ли? Она бы лучше про цены, газ 5.37 стоит куб в деревне. Я живу в частном доме, 13.5 тысяч пенсия. Половину пенсии я отдаю за газ, свет, мусор и воду, все надо заплатить, и остается хрен и трубка, как у турецкого султана, больше ничего нет. Что она болтает про этот салат? Уже надоело говорить, стыдно даже слушать в эфире такую хрень! Это пустая болтовня. Константин Чуриков: Антонина, спасибо за ваш звонок. Антонину можно понять: женщина работает на "Газпром". Михаил Беляев: Да. Я не знаю, входит ли хрен в эти 500 продуктов, необходимых для питания, этого я сказать вам доподлинно не могу, вряд ли… Оксана Галькевич: Мы тоже вряд ли сейчас быстро найдем. Константин Чуриков: Нет, подождите, тут все по алфавиту, я сейчас найду. Михаил Беляев: Нет, я хочу сказать, что вот этот вот Макдональдс и "Селедка под шубой" – это, видимо, кокетство определенное, потому что в мировой практике есть такой полушутливый индекс Макдональдса, который считается… Константин Чуриков: Индекс Биг-Мака. Михаил Беляев: Да, считается индекс Биг-Мака, который сравнивает валютное соотношение, это тоже… У нас, кстати, есть индекс Иванова менее известный – это как семья Ивановых, чего она там потребляет, за месяц вот эту инфляцию семейную и личную тоже считают по индексу Иванова. Но это определенное кокетство, и я бы, конечно, на этом бы не заострял, хотя Антонина ставит достаточно правильно вот этой вопрос. Я, правда, не знаю, как у Набиуллиной получилось, что и по "Оливье" у нее упало на 1%, но, видимо, взяла самые дешевые какие-то проценты и ингредиенты, тем более овощные поймав осенью, когда они "клюнули" вниз, эти продукты – видимо, в моменте легко было поймать и удачно подсчитать. Оксана Галькевич: Умеют ловить финансы финансисты – парковку на исходе, на взлете помидоры, чтобы хорошо посчитать. Михаил Беляев: Да, ну это идеология, тем более это человек привык. Оксана Галькевич: Мы так ловить не умеем. Михаил Беляев: Салат она с колбасой считает, хотя в классическом рябчики должны быть или что-то еще. Оксана Галькевич: Михаил Кимович, не разжигайте, я вас прошу. Давайте про простую колбасу вареную, без рябчиков. Михаил Беляев: Да. Константин Чуриков: У нас впереди Новый год, новогодние праздники. У нас впереди период активных трат: традиционно люди стараются какой-никакой новогодний стол собрать, подарки приготовить к Новому году. Ваш прогноз на инфляцию на ближайшее время – давайте так, до президентских выборов. Михаил Беляев: Мне неудобно, пусть Олег Константинович начнет. Константин Чуриков: Да, пожалуйста. Олег Шибанов: Смотрите. До президентских выборов – вы имеете в виду с какого момента? С марта по март? Константин Чуриков: Ну давайте вот сейчас будем считать, с сегодняшнего дня. Олег Шибанов: С сегодняшнего дня меньше 2%, я уверен на 100%. Но это короткий промежуток времени, мы понимаем, что остался там декабрь и три следующих месяца. Константин Чуриков: Ну хорошо, на следующий год давайте. Олег Шибанов: На год я думаю, что в районе 4% останется судя по денежно-кредитной политике, которую ЦБ будет проводить, они в общем способны удержать это близко к цели. Оксана Галькевич: Вы имеете в виду… А что будет со ставкой? Вот все обсуждают. Олег Шибанов: Ставка скорее всего будет снижаться, потому что смысла в такой высокой ставке все-таки нет. но здесь осторожность Центрального банка мне как раз понятна: у нас сильно очень все зависит от колебаний курса рубля, и если у нас нефть случайно пойдет вниз: теперь с этих уровней с 60 дойдет до 40… Оксана Галькевич: Как вы осторожничаете: случайно. Олег Шибанов: Да, это непредсказуемо, к сожалению. В таком случае у Центрального банка не будет много инструментов, чтобы это как-то преодолеть, поэтому я их осторожность понимаю, хотя не поддерживаю: я бы предпочел более низкие ставки. Константин Чуриков: У нас в Конституции записано, что мы являемся социальным государством, и у меня вопрос: ориентиром в социальном государстве является вот эта цифра 4% инфляция, ставка такая-то, или конечный субъект, то есть человек, гражданин Российской Федерации? Михаил Беляев: Константин, позвольте я еще два слова скажу по поводу инфляции. Во-первых, инфляцию я вижу не как продукт денежно-кредитной политики, а как производную от общего состояния экономики. Конечно, денежно-кредитная политика влияет на общее состояние экономики, но все-таки инфляция зарождается не в денежной сфере, а она зарождается внутри экономики: если у вас в экономике все в порядке, хорошие темпы роста и так далее, то инфляция угомонится сама собой. И я напрямую инфляцию с денежно-кредитной политикой не связываю и считаю, что инструментами денежно-кредитной политики инфляцию подавить… Конечно, давить ее можно, иногда это получается, но ценой того, что вы удушаете собственную экономику. И отсюда вы получаете низкий… И сама по себе постановка цели подавления инфляции – это, в общем-то (употреблю резкое слово) ложная цель, к которой стремится Центральный банк, ставит это во главу угла, но расплачиваемся мы за это, за достижение этой ложной цели как раз этими индексами, кубами газа, дровами и всем остальным. Константин Чуриков: А почему вот в нашей социальной политике, в нашей экономической политике цель не человек, а цифра? Михаил Беляев: Константин, не хочу вас расстраивать, но когда мы меняли ту коммунистическую модель на рыночную модель, мы тогда как раз и укоряли коммунистический режим в том, что там человек выброшен за пределы этой самой экономики, там как раз оперируют макроцифрами, а надо поставить человека в центр экономики. И в центр экономики… Мы действительно это все записали в Конституцию, и Конституция крайне уважаемый документ, но мы знаем, что не всегда то, что написано на бумаге… Сталинская Конституция была самой гуманной, самая гуманная на свете записана. Я вам хочу сказать, что в теории – а я занимаюсь теорией экономики, что сейчас не любят, надеюсь, гнев на меня не выльется… Константин Чуриков: Не знаю, сейчас проверю. Михаил Беляев: В принципе рыночная экономика не ориентирована, она не социальная. Вот все социальные достижения рыночной экономики… Она ориентирована только на человека по физиологическому минимуму, чтобы он ходил на работу, стоял у станка и крутил эти самые гайки. Все остальное – это завоевания вот этих… Поэтому все остальное, чтобы социальное государство было – это работа профсоюзов, это работа историческая, это работа традиций, которые сущности в этой стране, это работа соседей, которые показывают пример, и так далее. А вот внутри рыночной экономики, внутри социальный компонент никак не заложен. Оксана Галькевич: Уважаемые гости, нам нужно сейчас прерваться на новости. Очень много ругают, конечно, главу Центробанка, но насколько я помню, Костя спросил, почему не человек, а цифра – Набиуллина ведь говорила о том, что мы должны добиться низкой инфляции, потому что это то, что в первую очередь сказывается на благосостоянии простого российского человека. Михаил Беляев: А вот это после перерыва… Оксана Галькевич: …обсудим. Михаил Беляев: …Олег Константинович нам расскажет. Олег Шибанов: Я и начну, да. Михаил Беляев: Да, а потом я добавлю. Оксана Галькевич: Мы к вам вернемся, уважаемые друзья. НОВОСТИ Константин Чуриков: Итак, мы продолжаем говорить о драматических расхождениях между статистикой по инфляции и восприятием этой инфляции людьми. Я с большим интересом во время выпуска новостей, во время перерыва изучал перечень товаров и услуг, по которым тоже считается инфляция – вы знаете, это не только продукты, это еще, например, кирпич, валокордин, кстати, изготовление гроба, извините, и пользование общественным туалетом. На самом деле подход очень системный, надо признать. И давайте сейчас обратимся к еще одному исследованию – это, кстати, Высшая школа экономики. На днях следующие цифры она представила: 23% российских семей оценили свое материальное положение как плохое или очень плохое, что на 3% больше, чем в мае этого года. Процент домохозяйств, которые считают свой доход хорошим, за этот период также упал с 17% до 15%. Оксана Галькевич: Ну и смотрите, у многих есть все-таки сложности с приобретением одежды или продуктов питания – в этом признались 38% наших с вами соотечественников. В каждом 4-м домохозяйстве из-за финансовых трудностей не смогли оплатить жилищно-коммунальные услуги за последние 3 месяца, 17% опрошенных не смогли купить лекарства (может быть, даже и жизненно необходимые). Константин Чуриков: Вот сухая выжимка, то есть что следует из этих данных Высшей школы экономики: почти 40% российских семей не хватает на еду и одежду. Ну одно дело питание, другое дело одеваться, костюмы покупать, брюки, юбки. Давайте сейчас так: чтобы получить конкретную информацию, давайте мы вот так сформулируем опрос: "Вам на еду хватает?" – "да" или "нет", пожалуйста, напишите нам по SMS 3443, в начале буквы "ОТР" и дальше "да", если все в порядке, хватает, и "нет", если нет. Чтобы мы просто понимали градус проблемы. Оксана Галькевич: Ну Костя у нас так обострил донельзя… Сейчас посмотрим, что в конце этого часа у нас получится. Константин Чуриков: Посмотрим. Оксана Галькевич: Уважаемые друзья, я хочу вернуться к Олегу Константиновичу, раз Михаил Кимович вам поручил – расскажите, пожалуйста, почему не человек, а цифра. Набиуллина ведь говорила, что как раз она и добивается этой низкой инфляции, такова ее цель, цель Центробанка, потому что это важный для простого человека показатель, который в первую очередь сказывается на самочувствии домохозяйств, на благосостоянии простого российского человека (все время хочется сказать "советского"). Олег Шибанов: При низкой инфляции у вас ставки начинают меняться. То есть если мы смотрим на нынешние ставки (я вот сейчас ехал в метро и видел потребкредиты по 11.5%) – это уже сильно лучше, чем раньше, но это все равно запредельные цифры. Если вы думаете про образовательные кредиты, они 15-17% сейчас стоят в год – это совершенно невероятные цифры с точки зрения того, что нормальная экономика вам бы предложила. Почему так? Потому что банки боятся волатильной инфляции, потому что они боятся, что сегодня у нас инфляция 2%, к концу года 3%, а в следующем году опять 13%. Оксана Галькевич: Банки могут это себе заложить, понимаете? Олег Шибанов: Они это и делают. Оксана Галькевич: А мне как заложить? Олег Шибанов: Никак, в том-то и проблема. То есть вот эта высокая инфляция, вообще говоря, асимметрична: она для населения плоха, потому что она влияет на вашу способность договориться с работодателем, будет он вам на уровень инфляции повышать зарплату – да вряд ли, мне не повышают, а вот банкам как раз удается это все включить в свои ставки. И поэтому если вы думаете про то, как инфляция повлияет и уже влияет, она влияет, конечно, на снижение ставок, что важно для всех нас. Но с другой стороны, понимаете, я вот не до конца осознаю, почему люди так ненавистно говорят про Эльвиру Сахипзадовну. Дело в том, что… Оксана Галькевич: Работа сложная на самом деле, поэтому мы пытаемся защитить, как-то объяснить на самом деле. Олег Шибанов: Тут в другом вопрос. Понимаете, у вас есть Центральный банк и есть правительство – это просто разные органы, хотя они и состоят в одном большом государстве и в принципе подчиняются (Госдуме подчиняется Центральный банк и президенту соответственно). Но понимаете, у них просто разные задачи и разные инструменты. Если вы думаете про Центральный банк, у него инструментов довольно немного, они все связаны с монетарными, денежными факторами: он может менять свою ставку, он может требовать изменений нормативов. Неважно, что это такое – важно то, что по сути на скорость роста экономики он влияет весьма ограниченно. Откуда мы это знаем, спросите вы? – просто огромное количество макроэкономических исследований, которые пытаются в разных странах смотреть, как это влияние выглядит. Слабо влияет, правительство очень сильно влияет. Оксана Галькевич: И мы возвращаемся, собственно, к приоритетам, да, Михаил Юрьевич? Михаил Беляев: Да. Ну вот я тут с Олегом Константиновичем готов не согласиться. Уже даже не знаю, с чего начать. Начнем тогда с того, что было последним. Конечно, я согласен, что денежно-кредитные рычаги, которые находятся в руках Центрального банка, мягкие, они напрямую как бы на экономику не влияют в смысле ее стимулирования. Но кредитно-денежные рычаги создают условия для работы остальных действий правительство, без них невозможна реализация других мер правительство по уже более жесткому стимулированию экономики. Но, повторю, вот это вот был тезис Эльвиры Сахипзадовны, тут она поставила точку, а надо было поставить запятую и сказать, что вот эти инструменты денежно-кредитной политики, может быть, не могут быть драйвером (не стимулом, а именно драйвером, то есть тем, что жестко тянет), но ни в коем случае они не должны быть препятствием. А вот эта вот высокая ключевая ставка является препятствием для развития экономики. Конечно, кто говорит, низкая инфляция, конечно, лучше, чем высокая, и высокая, конечно, вносит определенные турбулентности в нашу жизнь, неопределенности и прочее, рост цен и прочее. Но еще раз повторю, нельзя ставить ее во главу угла, давить инфляцию ценой того, что ты душишь собственную экономику. И для людей не так важен рост цен – для них важна зарплата и рост зарплаты, создание рабочих мест, создание условий для бизнеса, чтобы он создавал вот эти вот рабочие места, люди шли туда работали, получали деньги, а дальше уже пусть их чуть-чуть отъедает инфляция, пусть она… Тем более что в развитых странах профсоюзы, заключение коллективного договора, то есть договора, чтобы там было повышение заработной платы в соответствии с инфляцией, но это тоже другая тема. Оксана Галькевич: Главное – это возможность заработать. Михаил Беляев: Главное – это возможность заработать, а этому как раз препятствует… Если позволите, у меня есть такой пример. Вот правительство прекрасные меры принимает по управлению экономикой, строит автомобиль (мы больше всего автомобили любим): придумало колеса прекрасные, мотор, двигатель, кожаный салон и прочее. А потом пришел Центробанк вот с таким штыречком в виде (возьму старую реалию) высокой процентной ключевой ставки и вот так вставил в колесо. И у вас весь этот прекрасный механизм никуда не едет, а никуда он не едет, потому что у нас кредитные ресурсы… Я не говорю, что развиваются на кредитных ресурсах, хотя и на них тоже, но оперативная работа отраслей идет на кредитных ресурсах. У нас отрасли кредитуются от 40 до 70% кредитных ресурсов – так устроена экономика, никуда не денешься, на своих деньгах никто не работает. И когда вот в колесе торчит вот этот штырек в виде вот этой высокой ключевой ставки, то у вас автомобиль, какой бы они прекрасный, какого бы бензина туда ни налили, не поедет, поедет с очень большим трудом. Константин Чуриков: Даже если это очень хороший отечественный автомобиль Лада Гранта. Смотрите, что пишут зрители: "На некачественную еду хватает, на здоровую нет", "Я врач, на питание хватает, но есть некогда". Еще предлагают просто всем работникам государственной статистики проехаться по стране, такое турне устроить Москва – Владивосток, а уж потом писать свои отчеты. Давайте послушаем, что нам сейчас в данный момент хочет рассказать Наталья из Москвы – добрый вечер, Наталья, спасибо за ожидание. Зритель: Здравствуйте. Я вот пока ждала своего выступления, что называется, у меня еще вопрос созрел. Первый у меня вопрос. Как вам объяснить… Я москвичка, платежка за капремонт, мы с квадратного метра платили 15 рублей, теперь в нынешних платежках 17 рублей за квадратный метр. Извините, это инфляция не 2%, все в школу ходили, считать умеем, это во-первых. Кстати, дом у нас 40 лет без капремонта, 1971 года постройки. Второй вопрос. Банки – да, 11%. Только вы зайдите с улицы, просто посторонний человек – вам меньше 25-30% никто не даст, извините, кредит. И третье: кому-то и на "Оливье" не хватает, а кому-то икра мелкая. Все, спасибо. Константин Чуриков: Спасибо. Олег Шибанов: Я не понял ни одного утверждения, скажу честно, но давайте я попробую перефразировать. Константин Чуриков: Нет, ну подождите, то, что за квадратный метр раньше платили 15 рублей, а теперь 17. Олег Шибанов: Нет, это, конечно, те неприятные неналоговые особенно платежи, которые, вообще говоря, и бизнес очень сильно затронули, и нас, простых людей тоже затрагивают довольно сильно. Но утверждение-то про что? – про то, что Центральный банк напакостил, что ли? Я вот этого не могу понять. Здесь вопрос опять же в том, что у нас есть правительство, которое отвечает за налоги, за социальную политику (в том числе за пенсии), отвечает за наполняемость федерального бюджета, за то, как развивается бизнес, и есть Центральный банк, у которого есть монетарные (денежные) инструменты и которыми он делает очень-очень маленькую вещь. Если мы опять же говорим про то, кто дает кредиты, их коммерческие банки дают. Коммерческие банки сейчас находятся в ситуации, когда у них излишняя ликвидность, когда они, вообще говоря, не занимают у Центрального банка, а наоборот, дают Центральному банку в долг. Константин Чуриков: Как, помните, Чубайс говорил на корпоративе: "У нас деньги, очень много денег". Олег Шибанов: Чубайс – это другая история, к сожалению. Оксана Галькевич: Чубайс про другое говорил, и опять мы сейчас разожжем. Но с точки зрения подхода, опять же, отвечать за большинство экономических вещей будет правительство. И то, что Центральный банк своей ставкой несколько ограничивает деловую активность – так у него цель простая: он пытается добиться того, чтобы мы перешли в состояние стран с нормальной низкой инфляцией, где ставки стабилизированы, все. Михаил Беляев: Олег, вот тут я готов спорить сколько угодно, потому что я считаю, я исповедую ту школу (это не мое личное мнение), которая считает, что инфляция коренится внутри экономики. Это не денежный феномен, то есть есть денежные факторы и есть неденежные факторы – как мы знаем, монопольное ценообразование, и ЖКХ из той оперы. Влиять на нее с помощью денежной политики совершенно бесполезно. И Центральный банк не должен отгораживаться от общей экономической политики государства, он должен идти в русле с ней. И пусть он делает, как мне Костя показывает, чтобы я покороче говорил, а я скажу… Константин Чуриков: Это я показываю, чтобы разрулить потоки слов. Михаил Беляев: …чтобы он чуть-чуть позанимает небольшое место вроде бы в общей экономической политике, но как раз тот штырь, который влияет и на неуверенность бизнеса, и невозможность бизнеса работать, и невозможность создания рабочих мест – все это чуть-чуть, формально это чуть-чуть, а на самом деле это один из основных вопросов. И поэтому говорить о том, что мы должны сначала… Причем в экономике, понимаете, все происходит одновременно, там нельзя, как у Эльвиры Сахипзадовны (я читал выдержки из ее статьи), ей надо сначала где-то создать производительность труда отдельно, ее на какой-то доске порубить, порезать, как она любит салаты "Оливье", потом положить их в экономику, потом отдельно ей надо что-то сделать с инвестициями (опять в этот котелок), и вот тогда у нее получится экономика. Константин Чуриков: Вы хотите сказать, что вот это малое на самом деле очень многое значит? Михаил Беляев: Вот в том-то все и дело. И все решается, понимаете, в общем виде и на движении. Если вы занимались лыжами (сейчас зима на дворе) – вот горнолыжный поворот практически возможен только на движении, и поэтому говорить отдельно, что сначала мы это подавим, задавим, порушим, и вот когда это сделаем, тогда начнем двигаться вперед. Двигаться вперед мы можем только, простите за тавтологию, когда мы двигаем вперед и когда мы применяем те меры, которые позволяют двигаться вперед, а не тормозить. Оксана Галькевич: И при этом работает в сложном повороте на движении широкая группа мышц, а не одна какая-то там ручная или ножная. Михаил Беляев: Да. Олег Шибанов: Если мы откроем основные направления по денежно-кредитной политике – тот документ, который Эльвира Сахипзадовна представляла в Госдуме – мы увидим буквально в 3-страничной преамбуле, что она пишет про деловую активность, и то, что она пишет, что они сотрудничают с Минфином, с Минэкономразвития и с кем угодно, для того чтобы добиться максимального успеха в росте экономики, одновременно сочетая это с правильной денежно-кредитной политикой. Все. Михаил Беляев: Вот правильное слово, ключевое – "правильной". Константин Чуриков: Вопрос короткий и простой, дилетантский абсолютно: а может быть цель у экономического блока правительства и у Центробанка, чтобы инфляция в стране составляла 0%? Михаил Беляев: Это утопия. Олег Шибанов: Нет, такой цели не может быть, потому что 0% инфляции – это очень плохо для экономики. Михаил Беляев: Это утопия. Олег Шибанов: У вас относительные цены начинают очень плохо взаимодействовать, но не в этом дело. 4%... Константин Чуриков: Нет, объясните, почему это важно, чтобы мы понимали. Олег Шибанов: Да. Для развивающихся стран 4% – это гораздо лучше, чем более низкая инфляция, потому что у вас успевают разные сектора экономики по-разному отреагировать. Представьте, что у вас было слишком много инвестиций в тяжелую промышленность, как в Советском Союзе, и слишком мало, скажем, в пищевую промышленность. Что вам нужно? Если у вас будет инфляция 0%, то это будет какая-то средняя нулевая инфляция по всем секторам экономики. Но если вы хотите поставить цель 4%, то у вас может в тяжелой промышленности цены несколько снижаться, а в сельском хозяйстве сильно расти, и в результате в балансе вы получите, что у вас есть перенаправление инвестиций в те сектора, которые вам интереснее. Поэтому с точки зрения развивающихся… То есть мы развивающаяся экономика, надо это признать, мы относительно бедные. В этих экономиках лучше 4%, чем 0%, так что цели такой нет. А вот цель как-то заставить экономику расти есть у всех, включая Центральный банк, Центральный банк говорит об этом постоянно. Константин Чуриков: Но у развитых стран, у многих в Европе сейчас даже дефляция 0%. Михаил Беляев: Олег, он говорит, но делает-то он совершенно другое. То есть он говорит, что он за то, чтобы экономика развивалась, но своими действиями, ссылаясь на этот боковой какой-то показатель инфляции, де-факто он давит экономический рост и препятствует экономическому росту. Вот почему инфляция нужна, я вспомню старика Кейнса (собственно, он вроде первый об этом сказал, что должна быть инфляция, она служит смазкой развития экономики), у Олега такой очень глубокий подход секторальный, а у Кейнса было попроще определение, что когда растут цены, то они дают соблазн промышленникам производить, потому что цены растут и это дает ему возможность, как смазка экономики. Мы это усиленно критиковали, находясь в студенческом возрасте, нам нужна была нулевая инфляция, но сейчас мы понимаем, что нулевая инфляция – это, в общем-то, утопия, действительно она вредна по тем причинам, о которых Олег Константинович говорил и по тем, которые я вспомнил. Константин Чуриков: Вы знаете, утопия не утопия, но когда мне друзья рассказывают, которые съездили кто-то в Болгарию, кто-то в Испанию, как дешево, какие дешевые продукты. Несколько недель провести там гораздо с точки зрения расходов на питание выгоднее, дешевле, чем это время скоротать в Москве. Михаил Беляев: Это не совсем инфляция, это уровни заработков и относительные заработки, потому что в Болгарии все-таки уровни заработков пониже, поэтому мы, приезжая все-таки с нашими заработками, которые у нас все-таки еще пока есть, чувствуем себя там более комфортно. Но как, тоже не скажите: у меня с Болгарией был опыт общения достаточно плотный – ну процентов 15 можно говорить, о разах там, конечно, речи нет, даже о 50% речи нет, но 15-20%. Но это, понимаете, структура цен, структура заработков, это немножко другое. Мы говорим сейчас о том, как наших людей обеспечить заработками, рабочими местами и достойной заработной платой. И вот я вижу тут борьбу с инфляцией пресловутую, которая попутно на всем этом ставит крест или во всяком случае затрудняет… Большим, так сказать… Вот слово сами найдете, потому что я среагировал на ваши жесты, и у меня все слова из головы вылетели тут же. Оксана Галькевич: Нет-нет, я просто хотела предложить Константину – может быть, твои друзья в следующий раз съездят в Швейцарию и расскажут нам об оскале капитализма безжалостного? Михаил Беляев: В Норвегию – там цены хорошие. Оксана Галькевич: В Норвегию съездить и критиковать, как там бессовестно дерут с нашего человека. Константин Чуриков: Конечно-конечно. Смотрите, что пишет Дагестан: "Может нам, нищим объяснят депутаты, что можно есть на 150 рублей в день?" Южно-Уральск, Челябинская область: "Продукты покупаю только с просрочкой". Давайте послушаем еще – у нас масса звонков, не знаю, все ли успеем принять… Оксана Галькевич: Борис из Екатеринбурга у нас ждет. Борис, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Меня зовут Борис Георгиевич, я из Екатеринбурга. Оксана Галькевич: Здравствуйте. Зритель: Я по специальности экономист, начальник отдела труда и заработной платы завода. И, кажется, вопрос не в статистике – вопрос в том, что у нас сейчас управленцы, которые руководят или областями, или в министерствах, не имеют даже нормального образования. Губернатор области у меня имеет погранучилище за плечами, у него нет никакого опыта хозяйственной деятельности. Если Министерство экономического развития взять, которое не может нам предложить никакого развития, тогда такое министерство надо убирать. Константин Чуриков: Прямо все министерство? Зритель: Спасибо вам за передачу. Потому что такие управленцы – это корень всех наших проблем. Спасибо. Константин Чуриков: Спасибо, Борис Георгиевич. Оксана Галькевич: Спасибо. Давайте следом сразу Алтайскому краю тоже предоставим слово, человек ждет – это Евгений, здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. У нас, в общем, ситуация такая. Летом стоил уголь 2 500, сейчас за тонну он стоит 3 тысячи. То есть уголь отвратительного качества, одна порода, которая не горит. То есть сейчас зима, начинаются 25 градусов мороза, а у нас топить практически нечем. И ситуация какая? Газ мимо прошел, стороной протянули, никто его сюда тянуть не собирается. Константин Чуриков: Евгений, вы живете в каком-то небольшом поселке, в городке небольшом? Зритель: Село Топчиха, где-то 30 тысяч человек, грубо говоря. Константин Чуриков: Сколько километров до Красноярска? Насколько вы близки просто к столице региона? Зритель: Нет, Алтайский край – у нас столица Барнаул вообще-то. Константин Чуриков: А, Барнаул – я думал просто, что Красноярский край. Сколько километров до Барнаула? Зритель: 80 километров. Константин Чуриков: 80 километров – казалось бы. Оксана Галькевич: Не так далеко. Константин Чуриков: В сибирских-то масштабах в алтайских. Спасибо за ваш звонок. Оксана Галькевич: Спасибо большое. Михаил Кимович, вы знаете, я вот вспоминаю. Мы вчера буквально обсуждали налоговую нагрузку на бизнес, которую обещают с 2018 года им прибавить, и вот там было такое сообщение от нашего телезрителя – это к слову о росте экономики. Смысл в следующем: страшно представить, что озадачатся этим вот слезанием с нефтяной иглы и ростом экономики, потому как сдерут вообще последнюю шкуру. Михаил Беляев: Вы знаете, Оксана, мы же с нефтяной иглы – мы не любим как-то об этом говорить, мы все по инерции, у нас есть инерционное мышление – достаточно уже, в общем-то, слезли. Во всяком случае внешнеторговый баланс нам показывает и в бюджете уже меньше половины доходов нефтяных, поэтому у нас такой фатальной и тотальной нефтяной зависимости уже нет, потихоньку мы с нее слезаем. Но дело в том, что экономика обладает живучестью, как я вам уже рассказывал, говорил: мое видение экономики – это как борьба за жизнь, коллективная борьба за жизнь. И в какие бы сложные условия ее ни ставили (с налогами, с кредитами), она все-таки каким-то образом выкручивается, потому что люди не хотят, промышленники хотят работать и люди хотят жить. Оксана Галькевич: А вот если честно, Михаил Кимович, я понимаю, вы с горными лыжами сравнили, а на вот этих вот крутых поворотах, закладывая туда-сюда, работая, естественно, на рост экономики как людей не терять? Или без этого никак? Михаил Беляев: А зачем крутые? Ведь вы можете ехать мягко. Оксана Галькевич: А, надо сначала с небольшой горочки, надо научиться? Михаил Беляев: Конечно. Ну вы же знаете, если вы стоите на месте, вы лыжи не провернете; как только вы поедете, вот тогда вы их кантуете (уж если мы на эту тему встали) и тогда въезжаете. И вы как раз скорость контролируете и мягкими, плавными поворотами идете к своей цели, а вовсе никто не призывает вас куда-то нестись и ломать голову, как Шумахер, извините. Константин Чуриков: Действительно у нас все очень мягко и плавно в экономике. Еще раз давайте увидим этот контраст. С начала нынешнего 2017 года инфляция составила 1.9%, практически 2%, округлим до 2%. И вот в стране, где по данным Росстата инфляция всего 2%, мы задаем людям вопрос в эфире: "Вам хватает на еду?" И смотрите: "да" нам отвечают 9%, а "нет" – 91%. Михаил Беляев: Ну на еду-то не хватает, Костя, не потому, что инфляция какая-то там, а потому что заработков нет – вот где корень-то проблем. Константин Чуриков: Секунду, вас не удивляют эти цифры на экране? Михаил Беляев: Удивляют. Олег Шибанов: Они шокируют. 91% не хватает на еду, причем я не знаю, какая у нас аудитория, но, наверное, существенная из нее из Москвы, да. Это очень странно. Константин Чуриков: Вся страна. Конечно, много социально незащищенных – мы поэтому и называемся Общественным телевидением. Олег Шибанов: Я понимаю. Константин Чуриков: Уже меняется: 8% и 92%. Оксана Галькевич: Все в прямом эфире, в живом режиме. Давайте не будем каких-то вот уж совсем печальных выводов из этого делать, это на самом деле ровно те телезрители, которые в этот момент включили телевизоры и увидели наше с вами обсуждение. Константин Чуриков: Секундочку, выводы должны делать сегодня не мы. Мы как Общественное телевидение показали, что думают наши зрители. Выводы пускай делают в других местах. Михаил Беляев: Подсвечиваем проблему только. Константин Чуриков: Спасибо уважаемым гостям. У нас в студии были Михаил Беляев, главный экономист Института фондового рынка и управления, кандидат экономических наук… Оксана Галькевич: …и Олег Шибанов, профессор Российской экономической школы. Спасибо, уважаемые гости. Олег Шибанов: Спасибо. Михаил Беляев: Спасибо. Константин Чуриков: Через пару минут мы к вам вернемся и продолжим.