Ольга Арсланова: Ну и как всегда, самое актуальное, животрепещущее и то, что на нас с вами влияет в первую очередь, будем обсуждать в прямом эфире. У нас впереди большая тема. Мы решили, что эту дискуссию нельзя ограничивать какими-то получасами, а нужно говорить об этом час. Юрий Коваленко: Минимум. Ольга Арсланова: Кто не успел – тот опоздал. Дело в том, что страховщики хотят сильно ограничить срок обращения за выплатой по ОСАГО. Пятидневный срок ограничит возможность для мошенничества, по крайней мере так считают в Российском союзе автостраховщиков. Юрий Коваленко: Но указанного времени для обращения к страховщикам будет недостаточно, уверены в Федерации автовладельцев России. Случают разные ситуации: кто-то болеет, кто-то уезжает в отпуск. Люди попросту будут не успевать. Ольга Арсланова: Давайте посмотрим повнимательнее на предложение, которое страховщики сделали. Подготовлены, кстати, уже поправки в закон об ОСАГО, и РСА уже отправил их на рассмотрение в Минфин. Итак, в соответствии с ними о страховом случае можно будет сообщить в течение пяти дней. Сейчас срок может составлять до трех лет. Подавляющее большинство автовладельцев обращаются в компанию в течение двух месяцев. Такова средняя статистика. Пятидневный срок ограничит возможности для мошенничества, норма позволит избежать случаев, когда убыток заявляется через год-полтора, что делают авантюристы и мошенники. Так заявили в РСА. Но когда прошло много времени, разобраться в обстоятельствах ДТП страховщикам сложно, а задерживать выплату или отказывать в ней опасно из-за штрафов, которые могут на компанию наложить. Юрий Коваленко: И все же за 15 лет страховщики собрали 1,7 триллиона рублей премий по ОСАГО, при этом рентабельность составила 11, практически 12 миллиардов рублей – 0,7% от объема дохода, то есть в 7 раз меньше, чем допускает закон. Из этого следует, что до разрешенной законом 5-процентной планки прибыльности компании не добрали более 70 миллиардов рублей. Ольга Арсланова: Напомним также, что Банк России готовится уже буквально этой осенью расширить тарифный коридор ОСАГО на 20%. Диапазон базовых тарифов сейчас на ваших экранах. Понятно, что будет дороже, диапазон больше. Центробанк также предлагает реформировать коэффициенты бонус-малус – это скидки и надбавки за аварийность или безаварийность езды водителя, а также возраст и стаж. В итоге, по данным страховщиков, полис ОСАГО для среднего водителя подорожает примерно на 2 тысячи рублей. Это первый этап на пути к отказу от регулирования тарифов. Минфин намечает выход на полную либерализацию тарифов, по крайней мере как сейчас заявляется, к 2023 году. Расскажите, пожалуйста, в прямом эфире, позвоните нам, довольны ли вы сейчас тем, как страховые компании с вами взаимодействуют. Вы купили полис, а возможно, вы его не купили по каким-то причинам и нарушаете. Позвоните и расскажите, как у вас сейчас с этой системой все складывается. А мы приветствуем в наших гостях координатора общественного движения «Автомобилисты Москвы» Леонида Антонова… Здравствуйте. Юрий Коваленко: Здравствуйте. Леонид Антонов: Добрый вечер. Ольга Арсланова: …и проректора Финансового университета при Правительстве России Алексея Зубца. Алексей Николаевич, добрый вечер. Алексей Зубец: Добрый вечер. Ольга Арсланова: Давайте разбираться с предложением этим. Мне кажется, зрителям тоже было бы интересно узнать поподробнее, как срок выплаты по ОСАГО связан с возможность мошенничества. Леонид Антонов: Ну, здесь, в общем-то, как всегда, наши страховые компании жалуются на то, что у них, так сказать, жемчуг мелковат и бриллианты. Ольга Арсланова: Ну, их атакуют, очевидно, мошенники, пользуясь тем, что срок давности – три года. Я просто пытаюсь понять, как они это делают. Леонид Антонов: Мы, к сожалению, сейчас не знаем таких громких скандалов и случаев, когда бы какую-то страховую компанию атаковали какие-то мошенники или кто-то разорился по причине того, что это прямо такое широкомасштабное явление. Если бы этот бизнес не был так прибылен и если бы не сулил таких сверхприбылей… В общем, я считаю, что цифры, которые были перед началом нашего обсуждения, ну, они несколько лукавые. Это данные официальные. А на самом деле есть другая сторона медали, что автостраховщики недоплачивают регулярно, ежегодно довольно крупную сумму кругленькую, которая оседает, в общем, в недрах страховых компаний. И здесь, если бы этот бизнес не был таким сверхприбыльным, я думаю, что автостраховщики не цеплялись бы так за него. То есть, наверное, скорее, пришли бы и сказали: «Ну, мы больше вот на этом рынке работать не будем». Алексей Зубец: А вы знаете, сколько компаний ушло с рынка за последние годы? Ну, одна крупная компания взяла и продала свой портфель. Другие компании просто ушли. И разговоры про то, что… Ольга Арсланова: Вопрос: это связано с ОСАГО или это связано с их другими какими-то портфелями? Алексей Зубец: Конечно, естественно, мы говорим об ОСАГО. Ольга Арсланова: Ну, компании обычно занимаются чем-то еще, помимо ОСАГО. Алексей Зубец: Разумеется, конечно. Ольга Арсланова: Может быть, у них идут дела вообще не очень. Алексей Зубец: То есть они ушли с рынка ОСАГО, я не говорю о рынке вообще. Поэтому все эти разговоры о том, что это сверхприбыльный бизнес, за который страховщики цепляются, – это просто непрофессиональный разговор, потому что он не опирается на факты. Мы видим массовую убыль страховых компаний, которые занимаются операциями на рынке ОСАГО. Когда-то на старте их было несколько сотен, а сейчас их меньше ста. То есть количество компаний, которые ушли с этого рынка просто потому, что он нерентабельный, оно велико. И потом, есть цифра, которую озвучил РСА, о том, что средняя рентабельность составляет 0,7%. 1,7 триллиона – это сборы. 1 – это выплаты, расходы на ведение дела. При этом мы понимаем, что в эту цифру не входят, например, инвестиции. Инвестиции – это отдельно. Ольга Арсланова: Ну подождите. То есть я правильно вас понимаю, что желание сократить срок до пяти дней напрямую связано с якобы убытками страховых компаний, который они хотят покрыть, в том числе за счет недовыплат? Алексей Зубец: Это один из вариантов, конечно. Ольга Арсланова: А мы понимаем, что, вероятно, в эту категорию «те, кто не успел» могут попасть и честные люди. Алексей Зубец: Смотрите. Что значит «не успел»? О чем мы говорим? Мы же говорим не о предоставлении полного пакета документов, а о сообщении о ДТП. Ну, я не знаю… Ольга Арсланова: Мы об этом говорим? Или мы говорим именно о подаче документов? Поскольку, насколько я понимаю, и сейчас сообщить о ДТП мы обязаны в довольно краткий срок. Леонид Антонов: Да. То есть, в принципе, вы должны сообщить и затем, собрав документы, приехать… Ольга Арсланова: В течение пяти дней? Алексей Зубец: Разумеется. Юрий Коваленко: А если человек попал в больницу? Леонид Антонов: …в страховую компанию и предоставить полностью. Если вы по европротоколу оформляете или если все-таки была более тяжелая авария – значит, протокол ГИБДД, по старой схеме. То есть либо так, либо этак. В любом случае, в страховую компанию надо предоставить документы. Помимо вашего заявления о том, что произошел страховой случай, еще надо предоставить пакет каких-то документов. Алексей Зубец: Ну конечно, это не 5 дней. То есть мы говорим о сообщении. А сообщение в течение пяти дней… Ну, я не знаю, наверное, есть какое-то количество случаев, когда люди не могут в силу того, что водитель, условно говоря, после ДТП попал в больницу и не может сообщить. Или это произошло где-то в другом регионе, где проблемы с сотовой связью и так далее. Но таких случаев – десятые доли процента. Основная масса – это случаи, которые происходят в регионах, где есть нормальные средства коммуникации. И 5 дней… ну, может быть, не 5 дней, может быть, там этот срок надо увеличить до 15 дней, но этот срок должен быть разумным, и он должен быть коротким, он не должен быть многомесячным или многолетним. Юрий Коваленко: А почему так радикально – с нескольких лет до нескольких дней? Алексей Зубец: Ну, потому что с мошенничеством надо бороться. Юрий Коваленко: Но есть же какие-то здравые рамки. То есть, предположим, отвести три недели, месяц. Алексей Зубец: Ну, это предложение, на самом деле это предложение. Это начало для разговора. Когда эта цифра превратится из предложения в норму, может быть, она будет не 5 дней, а 15 дней или 25. Ну, что-то такое более разумное. Ольга Арсланова: Вы сейчас сказали очень важную вещь о том, что убытки реальные. Ну, давайте действительно с этими цифрами попытаемся разобраться. О чем мы говорим, когда упоминаем убыточность работы на рынке ОСАГО? Это реально работа в минус, или это просто некие недособранные, ожидаемые дивиденды, ожидаемая прибыль? О чем говорят страховщики? Леонид Антонов: Ну, страховщики, как всегда, в этой ситуации плачут о том, что бизнес не выгоден. И это основная всегда причина всех повышений либо этой либерализации тарифов. А либерализация в нашем понимании никогда не приводит к снижению, а только к увеличению тарифов. Ольга Арсланова: Ну, он не убыточен для них, он просто для них не выгоден. Правильно я понимаю? Леонид Антонов: Вот здесь коллега озвучил… Алексей Зубец: Нет, ну смотрите, у нас масса компаний ушли с рынка просто потому, что убытки были. «Росгосстрах» тот же самый по факту удалился. Леонид Антонов: Они по факту 1,7 триллиона собрали, а 700 миллиардов – это их операционные расходы. Значит, надо их как-то оптимизировать. Алексей Зубец: Не операционные расходы. Ну зачем вы говорите неправду? Леонид Антонов: А что? Алексей Зубец: Туда входит масса других составляющих: отчисления в резервы, возврат премий. Там собственно расходы на ведение дела из этих 700 миллиардов – 200 с чем-то миллиардов. Все остальное – это какие-то перечисления в Единый фонд РСА, из которого потом происходят выплаты за компании разорившиеся, банкроты. Там собственно расходы на ведение дел по нормативам, которые были прописаны еще в 2002 году при введении ОСАГО – насколько я помню, это 20%. 1% – РСА, и 1% – это резервные фонды. Всего 22%. Юрий Коваленко: Извините, а почему мне как водителю должно быть интересно, сколько они недособрали в собственную казну? Почему в таком случае инициатива априори изначально стоит на стороне страховщиков, а не на стороне человека, который платит деньги? Почему такое отношение, ну, мягко говоря, несправедливое? Алексей Зубец: Смотрите. Этот бизнес, как и любой бизнес… Во-первых, я хочу такой маленький дисклеймер: я не аффилирован ни с одной страховой компанией, я не работаю в страховом бизнесе и, собственно, в данном случае выступаю в качестве эксперта не от имени страховых компаний, а просто как бы эксперт по финансам. Этот бизнес должен приносить компаниям прибыль, потому что иначе нет смысла этим заниматься. И для того, чтобы этот рынок существовал, компании должны на нем что-то зарабатывать. На сегодняшний день в законе заложена норма – 5% от сборов являются доходом страховых компаний. На сегодняшний день вот по той статистике, которую предоставили в РСА, эта цифра не выполняется. Последние годы этот бизнес убыточен, и целый ряд компаний этот рынок покинули. Я знаю несколько крупных компаний, которые просто избавились от этого портфеля по ОСАГО и ушли с рынка – и не потому, что этот рынок замечательный, а потому, что он братская могила на сегодняшний день. И в этих условиях необходимо поправлять экономику бизнеса, чтобы он был – как бы сказать-то? – ну, чтобы рынок работал. И один из способов – это, во-первых, коррекция тарифов, в том числе и их увеличение. Ольга Арсланова: В сторону повышения. Алексей Зубец: Ну, там на самом деле речь идет о расширении коридора. Вот РСА говорит о том, что средний полис подорожает на 2 тысячи рублей. Там коррекция коэффициентов бонус-малус: за стаж, за мотор, за возраст водителя. Но это все как бы детали. А правда жизни состоит в том, что для того, чтобы этот рынок работал, он должен хоть что-то приносить страховым компаниям. Юрий Коваленко: Так повернитесь лицом к водителю! Ольга Арсланова: Нет, подождите… Юрий Коваленко: Заставьте его поверить в это. Ольга Арсланова: Я вот чего понять не могу. А этот рынок должен быть в принципе выгодным? Он должен быть доходным? Алексей Зубец: Как любой бизнес, он должен быть доходным. Ольга Арсланова: Если для нас, например, ОСАГО является обязательным, то есть это некая социальная нагрузка для страховой компании, мы вынуждены покупать полисы ОСАГО по довольно существенной цене для многих Алексей Зубец: А почему вы решили, что он должен быть социальной нагрузкой для страховых компаний? Ольга Арсланова: У них есть возможность заработать на КАСКО, на каких-то других видах страхования. ОСАГО обязательно для нас. Алексей Зубец: Смотрите, тогда получается, что люди, которые приобретают полисы КАСКО, выплачивают вам некий бонус и оплачивают аварии на дорогах. Почему они должны это делать – непонятно. Человек должен платить прежде всего за свои риски, а не за чужие, и покрывать свою собственную ответственность, а не ответственность третьих людей. В конце концов, возможно все что угодно, в том числе и введение какого-то налога (прямого или косвенного), который будет потом расходоваться на покрытие убытков по ОСАГО. Ну хорошо, давайте его введем, но это должно быть сделано на законодательном уровне. Вот здесь мы повышаем рентабельность, страховые компании здесь зарабатывают, а здесь они выплачивают. Ну давайте сделаем так, ради бога, но давайте это сделаем. А когда нам говорят, что по КАСКО бизнес идет так, как он идет, и, собственно, что заработали, то и ваше, а потом возьмите эти деньги и перенесите сюда, а здесь их выплатят – это неправильно. Ольга Арсланова: Леонид, а вы что думаете об этом? Вы верите в том, что компаниям невыгодно с ОСАГО работать? Леонид Антонов: Думаю, что надо посмотреть даже на европейский опыт. Во многих европейских странах стоимость ОСАГО существенно ниже, чем в нашей стране, иногда даже в несколько раз. Алексей Зубец: Но ведь при этом… Ольга Арсланова: А пример? Леонид Антонов: Ну, в той же Испании ОСАГО стоит порядка… от 25 до 50 евро, но при этом пакет услуг существенно шире, то есть практически как в нашем понимании КАСКО. То есть там компенсация не только ущерба, так сказать, невиновному участнику ДТП, но еще и вам. И если у вас безаварийная езда, то вы еще и получаете обратно эти деньги. Юрий Коваленко: Кстати, вопрос на самом деле. Я езжу из года в год на одной и той же машине, безаварийно, я повышаю свой стаж вождения, я получаю опыт, а страховка у меня дороже и дороже становится. Где логика? Леонид Антонов: Ну, вообще теоретически, если бы у вас не было вот этого коэффициента бонус-малус, который сейчас все обсуждают, то динамика роста вашего тарифа была бы еще выше. То есть вы тем не менее получаете некую скидку, которую, так сказать, страховые компании сподобились нам дать. Юрий Коваленко: Ну а сейчас либерализация тарифов – и я буду все-таки больше платить опять же? Но я не стал хуже ездить. Леонид Антонов: Да, естественно, вот это нам не понятно. Я тоже как пользователь задаюсь этим вопросом все время: почему набор услуг не увеличивается, а стоимость при прочих равных все равно растет? Алексей Зубец: Нет, набор услуг, во-первых, увеличивается. Тоже не надо как бы вводить в заблуждение нашу аудиторию. Те же лимиты ответственности по железу и по жизни были подняты, причем существенно. И сегодня, в общем-то, одна из проблем существенных ОСАГО состоит в том, что максимальная выплата по гибели человека на дороге в нашей стране просто какая-то фантастически низкая – по-моему, 500 тысяч рублей за погибшего. При том, что на воздушном транспорте это 2 миллиона, а при международных перевозках – 9,2 миллиона, стоимость человеческой жизни. А 500 тысяч – это чрезвычайно мало. И для того чтобы увеличивать возмещение, необходимо будет повышать тариф по страхованию ОСАГО. Ну, 500 тысяч за гибель человека – это вообще ничего. То есть, во-первых, разговор о том, что пакет не увеличивается, не соответствует действительности. Во-вторых, полис КАСКО с ОСАГО в Испании за 50 евро – ну, это фантастика. Ольга Арсланова: Вот я вижу информацию. 250 – это минимальная стоимость. Алексей Зубец: Ну да, это сотни долларов, сотни евро. Это не может стоить десятки евро просто по определению. Леонид Антонов: Нет, это стартовая цена. Алексей Зубец: Ну, если это на один день, на один час, короткий полис, то, может, он и стоит 25 евро. Годовой полис ну точно не может стоить таких денег, это совершенно невозможно. В-третьих, необходимо понимать, что когда задан вопрос: «Я езжу без проблем, а меня заставляют платить все больше и больше», – в страховании действует принцип солидарной ответственности: мы все скидываемся в котел, и оттуда идет распределение этих денег пострадавшим. Вероятность наступления аварии, по ОСАГО – это около 10%. То есть в среднем человек попадает в России аварию раз в 10 лет. Соответственно, 9 лет вы ездили без аварий. Не дай бог, конечно. Мы не будем вам советовать проверять на своей практике закон больших чисел, но это не исключено. Юрий Коваленко: Ну, у меня практически двадцатилетний стаж вождения. Алексей Зубец: Ну, значит, вы исключение. Значит, кто-то попадает в аварии чаще. Ольга Арсланова: И ты за них, Юрочка, вынужден платить. Алексей Зубец: Да, а вы за них платите. А когда-нибудь, не дай бог, это произойдет, и средняя стоимость выплаты по ОСАГО на сегодняшний день за первый квартал – если не ошибаюсь, это 65 тысяч рублей. Ну, не дай бог вам получить эти 65 тысяч рублей. Ольга Арсланова: Давайте автомобилистов послушаем, зрители с нами на связи. Алла из Смоленска в прямом эфире. Добрый вечер. Зритель: Здравствуйте. Очень люблю вашу передачу, очень ценная информация периодически проходит. Но иногда ощущение (и сегодня тоже), что живем в разных странах. У меня достаточно большой город – 300 тысяч населения. В этом году я в очередной раз должна была продлить страховку. То есть я покупаю каждый год, и каждый год с понижением цены за безаварийное вождение. В общем-то, три дня на это потратила, потому что купить страховку человеку, который не имеет опыта аварийного вождения, в Смоленске не так-то просто. В одной компании мне просто развели руками и сказали: «Мы не можем вам продать», – это там, где я до этого страховалась. Пришла в другую компанию. Не хочу просто никого рекламировать, тоже хорошая и сильно известная компания. Электронный полис без проблем, завела у них кабинет, стала выписывать страховку – выкидывает в страховую компанию, которая в Смоленске физически отсутствует. То есть, не дай боже, у меня аварийная ситуация – мне только материальное возмещение, что сильно ниже того, что может пойти на ремонт машины. Это категорически меня не устраивает. И только в третьей компании менеджер перекрестилась и сказала: «Ну, давайте попробуем». И мне повезло. То есть ситуация такая: без ОСАГО я как добросовестный водитель ездить не могу, а купить ОСАГО… Я пообщалась с народом, это не у одной меня такая проблема. И я, имея стаж безаварийного вождения, с трудом покупаю полис ОСАГО. И машина у меня не сильно старая. Это регионы. В принципе, не важно, сколько стоит ОСАГО. Как его покупать, если его отказываются уже продавать? Юрий Коваленко: Спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо. Вот у нас как раз зрители о таких же случаях рассказывают. Правда, сейчас этих жалоб стало чуть меньше, когда навязывают дополнительные услуги, дополнительную страховку или говорят о том, что нет возможности продать. Спрашивают: «А зачем вообще тогда нужны посредники в виде страховых компаний? Нельзя ли этим напрямую заниматься государству?» Кстати, по-моему, такая история в некоторых странах и действует. Вот в Японии совершенно точно государство продает страховку. Она не дешевая, но тем не менее никто не заботится о какой-то дополнительной сверхприбыли. Леонид Антонов: Вот здесь у нас наши страховые компании опять идут по пути – конечно, обкосить как можно больше простых людей. Потому что сейчас параллельно с этой историей о сокращении сроков заявлений по ДТП речь идет о том, чтобы все-таки вернуться к вопросу о том, чтобы этот ремонт в натуральном виде нам осуществляли бэушными запчастями, то есть легализовать вообще вот это. Юрий Коваленко: Но ведь на них нет гарантии. Леонид Антонов: Да. То есть мы будем получать ремонт чисто запчастями с разборки. И если это будет легализовано, то… Ольга Арсланова: Но логика, в принципе, понятна: деталь тоже была не новая, которую пытаются заменить. Леонид Антонов: Но здесь постольку, поскольку страховой случай. Деталь была исправная, и это важно. То есть в таких изделиях, которые требуют регламентной замены, есть два состояния: исправная и неисправная. Значит, исправную мы заменяем на неисправную. Исправная – то, на что дает гарантию фирма-производитель – это новая. Ни на какую бэушную, на разборку вам никто никогда в жизни никакой гарантии не даст. Поэтому, если вышла из строя в результате страхового случай исправная деталь, ее надо заменять на такую же исправную, которая будет сохранять ту же самую заводскую гарантию. А так где вы взяли, на какой помойке? У Васи или у Пети? У сгоревшей машины или у перевернувшейся? Или еще по каким-то причинам стали разбирать. То есть здесь… Алексей Зубец: Новая деталь – это здорово. Но при этом вы должны понимать, что новая деталь – это повышение цены. Тогда давайте пойдем на повышение стоимости ремонта и увеличение тарифа. И вы будете получать только новые запчасти. Но опять же тут экономика абсолютно прямая, понятная и совершенно очевидная. Предложение использовать бэушные запчасти, которые исправные, взамен пострадавших при ДТП, связано ровно с тем, что необходимо как-то уменьшить стоимость ремонта. Если мы говорим о новых запчастях при ремонте – здорово. Ну, страховое сообщество будет, наверное, только «за». Только давайте при этом увеличим тариф. Ольга Арсланова: Ну, чтобы было на что купить. Леонид Антонов: А кто будет сертифицировать вот эти бэушные запчасти и понимать, нет ли в них каких-то уже скрытых дефектов? Алексей Зубец: Ведь за это должен отвечать сервис, который это делает. Сервис отвечает за качество ремонта, да? То есть у нас же введена определенная система контроля за качеством сервиса, который идет в качестве возмещения натурального. Ну, пожалуйста. Сервис должен отвечать за качественный ремонт. Если они поставили негодные запчасти, которые не работают, то, наверное, сервис должен за это отвечать, должны отвечать страховые компании, которые должны перед клиентом обеспечивать качество. Но это уже совершенно другая история. Ольга Арсланова: Очевидно, да, клиенту может это не понравиться. Алексей Зубец: Да ради бога! Ольга Арсланова: И он, наверное, имеет право выбрать деньги, да? Алексей Зубец: Естественно. Ольга Арсланова: Ему такая возможность будет предоставлена? Алексей Зубец: Да, она предоставляется при определенных обстоятельствах, когда сервис очень далеко и так далее. Но если человек хочет вместо бэушных запчастей новые – ну, пожалуйста, доплати и поставь себе новые, будут вместо бэушных запчастей новые. Но для этого надо понимать, что это не должно входить в стоимость ремонта по ОСАГО. Или пусть входит, но давайте повышать тарифы. Ольга Арсланова: Нет, ну по сути сейчас, по старой схеме, то же самое происходит. То есть выплаты, которые получает автомобилист, всегда не равны стоимости новых запчастей и ремонта. Так смысл тогда проводить ремонт, если можно просто все оставить как есть? Просто давать небольшую сумму. Алексей Зубец: Ну, если разбитая машина, если вы хотите ездить на машине с разбитой, я не знаю, какой-то частью корпуса – ну ради бога, давайте. Юрий Коваленко: Так люди и говорят, что просто невыгодно, физически невыгодно. То есть я плачу натурально новые деньги, скажем так, хрустящие, а в итоге получаю гораздо меньше, и на это меньше мне не могут починить машину. И по-хорошему, многие люди не видят в этом смысла и отказываются от страховки. В принципе, их понять можно. Алексей Зубец: Они не могут отказаться, потому что это обязательное страхование. Юрий Коваленко: Ну, они просто не покупают. Алексей Зубец: Если они не покупают, то… Леонид Антонов: Но обязательным оно стало опять-таки по претензиям страховым компаний. Алексей Зубец: Введен контроль. И первое, что вы получите – это просто предупреждение, что у вас нет полиса. То есть камеры будут замерять не только скорость, а они будут замерять еще… ну, то есть они будут проверять наличие полиса по номеру и присылать вам «письмо счастья», что неплохо бы купить полис, иначе в следующий раз вы получите штраф. Ольга Арсланова: Который все равно не очень большой, скажем так, и дешевле, чем… Алексей Зубец: Ну, если вы будете ездить каждый день на машине и каждый день получать штраф – ну, в конце концов, вам все-таки… Юрий Коваленко: А каждая камера будет выписать свой штраф, да? Алексей Зубец: Нет, она будет выписывать, насколько я знаю, раз в день. Леонид Антонов: А можно ли за одно и то же нарушение дважды штрафовать? Тоже вопрос. Алексей Зубец: Поэтому каждая камера после того, как будут введены эти нормативы, раз в день… то есть одна из камер раз в день будет вам присылать «письмо счастья». И в конце концов, вы все-таки купите полис. Юрий Коваленко: По этой логике жители сельских районов, где нет камер, они просто откажутся покупать полисы. Алексей Зубец: Вы знаете, у нас есть по факту на сегодняшний день падение числа продаваемых полисов, которые в значительной степени связаны с тем, что многие ездят без полиса. И с этим надо бороться, потому что люди выезжают на дорогу, они могут совершить аварию, а потом выясняется, что им нечем платить, потому что их полис левый. Это тоже неправильно. Ольга Арсланова: Ну, к этой теме мы вернемся через две минуты. У нас сейчас новости, а затем продолжим. НОВОСТИ Ольга Арсланова: Мы продолжаем. У нас в студии проректор Финансового университета при Правительстве России Алексей Зубец и координатор общественного движения «Автомобилисты Москвы» Леонид Антонов. Обсуждаем предложение страховых компаний – урезать сроки, когда водитель может сообщить о ДТП и получить положенные ему выплаты. Не так давно нам звонила зрительница из Смоленска и рассказывала о том, что не может купить полис ОСАГО. Почему так происходит? Это следствие убыточности в данном конкретном регионе работы страховщиков или другие накладки? Алексей Зубец: Вот это одно из доказательств того, что рынок ОСАГО – это не медом намазано. И если страховщики не продают полисы, то, наверное, для этого есть причина. А причина – высокая убыточность. В России, насколько я помню, 17 регионов, которые называются «токсичными», где убыточность ОСАГО намного выше нормы. Лидером, насколько я помню, является Республика Северная Осетия, где размер выплаты по страховому событию раза в три, что ли, выше, чем в среднем по России. Ольга Арсланова: То есть там чаще аварии происходят? В этом дело? Алексей Зубец: Ну да, там чаще аварии. Там хорошо налажен бизнес по изъятию денег у страховых компаний. И там большое количество судов, автоюристы там работают в полную силу. И понятно, что в этих регионах страховщики не заинтересованы что-либо продавать, и там действует такая система, которая называется «единый агент», который распределяет запросы на страхование между компаниями, которые выпадают случайным образом. Собственно, этот случай нам как раз и был описан, когда по жребию выпадают компании, которые могут не присутствовать в регионе. То есть на самом деле это показатель крайнего неблагополучия рынка ОСАГО в ряде регионов, откуда страховщики просто бегут. То есть убыточность такова, что она не позволяет заработать что-либо. Эти регионы приходится дотировать за счет продаж в других регионах. Юрий Коваленко: А как быть тогда в таком случае со страховкой автомобиля из одного региона в другом регионе? Проблема, насколько я понимаю, достаточно острая. Их не хотят брать, якобы то мошенники. Приходится покупать страховой полис у перекупщиков, доплачивать какие-то деньги – и получается полис в два раза выше. Почему нет единой системы, которая гарантированно страхует всех россиян на территории всей России? Алексей Зубец: Она есть, но в каждом регионе есть свои региональные коэффициенты. Если вы уедете в другой регион, где эти коэффициенты ниже, и попытаетесь на этом сэкономить, то вас не застрахуют, вам скажут: «Поезжайте в свой регион и, исходя из тех коэффициентов, которые есть в вашем регионе, покупайте полис». Юрий Коваленко: Ну, человек купил автомобиль во Владивостоке, а ездит в Москве. Ольга Арсланова: Леонид, а вы как можете эту схему прокомментировать? Почему так? Леонид Антонов: Ну, здесь я все-таки на своей позиции останусь, что страховщики зачастую лукавят о том, что бизнес настолько невыгодный, что вот есть автоюристы, которые якобы… Ольга Арсланова: Ну, они есть. Вопрос: почему им удается отсудить? Леонид Антонов: Автоюристы тоже возникли не на ровном месте. Они возникают в той ситуации, когда страховые компании отказываются платить. А ведь мы знаем, что игра с этими коэффициентами износа, с несвоевременностью заявления о ДТП, о том, что «мы сейчас проведем собственную экспертизу». Эксперты страховой компании осматривают ваш автомобиль, не замечая при этом какие-то скрытые повреждения. То есть оплачивают вам по внешним признакам, а потом, когда в сервисе выясняется, что стоимость ремонта существенно больше, страховая компания говорит: «Нет-нет-нет, вы уже свое получили, до свидания, это нас не волнует». То есть здесь, конечно, консенсус надо искать, но пока, к сожалению, мы, с одной стороны, видим постоянно плачущие страховые компании о том, что этот бизнес убыточный, «нас раздевают автоюристы». А с другой стороны, мы видим отзывы автомобилистов, которые не могут купить полис. Ольга Арсланова: И которые считают, что раздевают их. Леонид Антонов: А купив его, подчас не получают должной компенсации. И которых постоянно стращают тем, что «сейчас, с завтрашнего дня вас начнут дубасить камеры». А за что – тоже непонятно. Я опять возвращаюсь к уже сказанному. Я не очень понимаю, сколько раз можно штрафовать за одно и то же правонарушение. Я не купил раз в год полис. Меня можно штрафовать 365 раз за это, каждый день? А почему не каждый час тогда? Почему не каждую минуту? Почему не раз в год? Не очень понятно. Алексей Зубец: Смотрите, вы едете по дороге и превысили скорость… Леонид Антонов: Штрафы – это уже совсем не страховые компании. Алексей Зубец: Вы превысили скорость. Вы едете по дороге, и на дороге висит десять камер. Вот каждая из этих камер пришлет вам… Леонид Антонов: Она меня оштрафует. И за каждое новое правонарушение на отдельном участке…. Алексей Зубец: Она вас оштрафует за нарушение скорости, конечно. То есть вы не один раз превысили. Вот то же самое и с полисом ОСАГО – вы будете нарушать один раз, но это в течение каждого дня, когда вы ведете на дорогу. Соответственно, будете получать. Тот же самый принцип. Юрий Коваленко: То есть разная пролонгированность правонарушений получается, да? Алексей Зубец: Вы выехали на дорогу сегодня, вы выехали на дорогу без полиса ОСАГО – сегодня вы нарушили правила, совершили правонарушение, да? Завтра вы выехали – вы совершили другое правонарушение, снова выехав на дорогу без полиса. Юрий Коваленко: За один день я могу проехать три или четыре региона. И в каждом из этих регионов мне выпишут штраф, да? Алексей Зубец: Насколько я знаю, тот норматив, который установлен сегодня – это одно нарушение в один день. То есть вы будете получать его каждый день. Без полиса ездить не рекомендовано. Ольга Арсланова: Послушаем зрителей наших. Самарская область на связи. Сергей, добрый вечер. Зритель: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Мы вас слушаем. Зритель: Алло! Ольга Арсланова: Да, слушаем. Юрий Коваленко: Вы в эфире. Зритель: Здравствуйте. Вот я смотрю про страховки. У меня стаж – 30 лет. Машина новая была у меня, иномарка. Но когда у меня страховой случай произошел, они сразу – хлоп! – километраж смотрят, износ машины. Какой износ машины? Делают одно, страховку оплачивают, а ребятам приезжаю в сервис – у них другая сумма. И что мне делать? А страховочку-то они берут с меня как положено. А машина у меня-то практически новая, просто по работе я езжу много. Мне сразу километраж включили много и за износ машины. Что это такое? Вот в чем вопрос-то. Ольга Арсланова: Да, понятен ваш вопрос. Юрий Коваленко: Спасибо. Ольга Арсланова: Износ все-таки объективно существует, если у машины большой пробег. И страховая компания тоже не может это не учитывать. Леонид Антонов: Конечно, если большой пробег. Но опять-таки все зависит от того, в каких руках машина. Ведь может машина при большом пробеге иметь практически заводское состояние, а может превратиться, как говорится, в «ведро с болтами». Юрий Коваленко: Но все же человек выехал на четырех колесах с исправной машиной, более или менее исправной машиной, а оплатили ему стоимость ремонта, предположим, только капота. Тут логическая несправедливость получается. Леонид Антонов: Ну, если человек выехал, грубо говоря, на машине, которая прошла техосмотр, которая считается технически исправной, то она исправна, она соответствует заводским спецификациям. А если попал в ДТП и появились какие-то скрытые дефекты, помимо капота, еще что-то внутри, двигатель пострадал, я не знаю, система охлаждения, электрика, то это все на первый взгляд не видно. Это может выясниться только тогда, когда вы придете в сервис. Но в сервис вы приходите уже с документами от страховой компании, которая вам уже все оплатила и от вас, так сказать, отодвинулась, потому что вы в данной ситуации… Алексей Зубец: Ну, это не так. Нет, смотрите, если получается натуральное возмещение, вы отправляетесь в сервис, вам страховая компания должна восстановить машину – соответственно, никаких денег вы не получаете. Собственно, вы получаете свою машину назад, когда ремонт закончен. Вы сохраняете отношения со страховой компанией до окончания ремонта. Поэтому здесь чуть-чуть по-другому. Если вы взяли деньги, действительно, а потом пошли в сервис, и вам сказали, что это стоит дороже – ну, тогда да. Тогда не надо брать деньгами, а надо брать натуральным возмещением и ремонтом. Здесь есть проблема, о которой много говорят на рынке и которая, в общем, большая проблема, о которой здесь говорят наши слушатели, зрители: есть как бы разница между нормативной ценой запчастей, которая по справочникам вычисляется, и фактической. Но эти нормативные справочники, которые утверждены Центральным банком, по-моему, они могут действительно отставать от реальной стоимости ремонта, есть такая проблема. Но эти справочники введены для того, чтобы избежать мошенничества и как бы ввести в рамки приличия автоюристов, которые раньше занимались тем, что «раздевали» страховые компании ровно на том, что заявляли цену ремонта, сильно отличающуюся как бы от фактической. И для того чтобы этот беспредел прекратить, были введены справочники. Эти справочники на сегодня могут отставать от реальности, и в этом есть проблема. То есть вам начисляют одну стоимость, а потом выясняется, что по факту при ремонте то другая история. Но опять же, если мы вернемся к обобщению, к пониманию, что происходит на рынке, то я не собираюсь здесь быть адвокатом страховых компаний, но надо понимать, что тот кризис, который мы переживаем на рынке ОСАГО в последние годы, его сотворили все сразу. Его сотворили страховщики, которые допустили массу нарушений за последнее время. Его сотворили контролирующие органы, которые долго не замечали того, что происходит на рынке. Его сотворили автовладельцы, среди которых не считается грехом обмануть страховую компанию. Проводились социологические опросы, которые показывают, что 20% населения заявляют в ходе опросов, что если у них будет возможность обмануть страховщика, то они это сделают, и они не считают это грехом. То есть проблема есть, и ее надо решать. И, к сожалению, эту проблему не решить без повышения тарифов. Вот это правда жизни. Юрий Коваленко: А единственный способ – это повышать тарифы? Алексей Зубец: Можно снижать возмещения. Но тогда будет вопрос о том, почему у нас неполное возмещение и неполный ремонт. Если вы хотите починить свою машину, чтобы она ехала и была не хуже, чем до аварии, к сожалению, иного пути просто нет. Это правда жизни. Ольга Арсланова: Корреспонденты наши в разных городах жителей спрашивали, спокойнее ли им с полисом ОСАГО. Давайте посмотрим, что автомобилисты отвечали. ОПРОС Ольга Арсланова: Ну что же, продолжим общаться с нашими зрителями. У нас Сергей из Кемеровской области на связи. Добрый вечер. Зритель: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Как у вас отношения складываются со страховыми компаниями? Зритель: Очень плохо. Toyota Land Cruiser, сзади запаска. Машина не из дешевых, правильно? Въезжает «КамАЗ» – и запаску загоняет внутрь салона. Страховая компания сама оценивает весь ущерб, специалисты по ущербам. Семь элементов под замену на машине. Не выплачивают. Приходит SMS: «Вам выплата – 9 600». Я прихожу в страховую: «Вы с запятыми не попутали ничего?» Они говорят: «Да Москва считает, московский офис так посчитал вам». То есть меня заставили обратиться к автоюристам, сделать независимую экспертизу, обратиться к юристам. Да, получились другие деньги совсем, как бы меня устраивающие, но – время и юристы. Свои деньги я получил на восстановление. Да, я восстановил машину, все хорошо. Но это не получилось вот так, чтобы пришел в нормальный офис и получил, что не надо. То есть не надо мне лишних рублей. Мне надо ровно столько, чтобы я восстановил. Но не 9 600 за замену семи элементов. Покраска одного элемента стоит 5 000 в нашей деревне, по-русски говоря. И второй вопрос. Нет никаких льгот для инвалидов вообще, то есть ни рубля, скидки нет инвалидам. Ольга Арсланова: Спасибо. Зритель: И еще третий вопрос. Ольга Арсланова: Давайте. Зритель: В соседней области два раза дешевле страховка стоит, чем в Кемеровской области, то есть в том же Алтайском крае… Ольга Арсланова: Там аварийность, наверное, меньше. Спасибо. Юрий Коваленко: Спасибо. Ольга Арсланова: Леонид, получается, что страховой компании, наверное, по логике было бы выгоднее изначально платить вменяемые деньги, чем потом судиться с юристами, которых они называют мошенниками, но при этом эти мошенники почему-то в суде выигрывают дела. Зачем терять эти деньги? Леонид Антонов: Ну, здесь опять возвращаюсь к началу нашего разговора. Эти автоюристы так называемые появились не на ровном месте. Ольга Арсланова: Вот, пожалуйста, человек рассказал. Леонид Антонов: Эта ситуация довольно типичная, когда страховая компания всеми силами стремится занизить страховые выплаты в случае ДТП. Сейчас упомянули каталог, по которому эта натуральная компенсация вычисляется, каталог запчастей. На сегодня стоимость запчастей в каталогах иногда в три раза дешевле, чем та стоимость, по которой придется покупать новые запчасти на рынке, ну, у официальных дилеров. То есть здесь я, честно говоря, не понимаю смысла в том, зачем вообще платить страховку, если мы все равно получаем существенно меньше, чем должны потратить на ремонт, в случае если произошло ДТП. Юрий Коваленко: А в чем секрет автоюристов? Кто эти люди? И как они «отбивают» эти деньги? Леонид Антонов: Люди – специалисты, которые знают законодательство, потребительское законодательство в том числе, и могут потребовать от страховой компании составить грамотную и аргументированную претензию, а если компания не пошла навстречу, подать в суд и в суде уже решить этот вопрос. Юрий Коваленко: Хорошие люди, получается. Ольга Арсланова: И получить разницу, да? Леонид Антонов: Естественно, естественно. Получить те деньги, на которые можно реально уже будет сделать ремонт, по-человечески, не тяп-ляп, не из непонятно каких запчастей с разборки, а именно ремонт так, как это нужно. Юрий Коваленко: Но ведь они Робин Гуды! Ольга Арсланова: Понятно. Судя по тому, что рассказывают страховые компании, автоюристы «охотятся» на автомобилистов и сами их заставляют ввязываться в это дело и доказывать, что они могут получить больше. Но наши зрители уверены в основном, что автоюристы – это пока единственная защита граждан от страховой вакханалии. Юрий Коваленко: Они хорошие, да? Алексей Зубец: Вакханалии? Насчет вакханалии. Значит, смотрите. В среднем, насколько я помню, выплаты по судам – это около 10% по стране в целом. А есть регионы, где количество выплат по судам доходит до 40% и больше, до 50%. В Волгоградской области, насколько я помню, там около половины всех выплат идет по суду. О чем это говорит? Краснодара – там около 40%. И так далее. Это говорит о том, что в этих регионах создается индустрия – индустрия по изъятию денег у страховых компаний. А первые, кто попадает на место ДТП – это не гаишники, а автоюристы, которые здесь же, прямо на месте выкупают право требования к страховым компаниям по этому иску. То есть пострадавшему выплачиваются какие-то деньги, при этом автоюристы получают право требования. Дальше они идут в суд, доказывают, что страховая компания неправильно посчитала. И эта разница может быть в цене между исходным требованием и итоговой компенсацией – 100 рублей. Собственно, главный доход этих людей – не разница, которую они дополнительно получают, а те накладные расходы, которые являются основой их существования, адвокатские, юридические расходы, которые потом взыскиваются обязательным образом со страховых компаний, просто списываются со счета. Собственно, на этом они и живут. И, вообще говоря, юристы – то здорово. Но случай, когда компания назначает выплату в 9 600 рублей при цене в несколько десятков тысяч – это, безусловно, беспредел, с этим надо бороться. И если юристы могут «отбивать» эти деньги – здорово. Мы не говорим о справедливой защите пострадавших. Мы говорим о бизнесе по изъятию денег у страховых компаний под предлогом ОСАГО. И те самые регионы… Вот я говорил, что у нас 17 «токсичных» регионов в России. Это регионы, где эти автоюристы, где налажен этот бизнес. И это не имеет никакого отношения к реальной защите пострадавших в ДТП. Собственно, у страховых компаний деньги выносят не автоюристы как таковые, а автоюристы в таких регионах. Убыточность в Северной Осетии – больше 200%. То есть на каждый рубль собранной премии 2,3 рубля выплачивается, в том числе выплачивается этим юристам. Ольга Арсланова: Пообщаемся еще со зрителями, у нас Виталий из Красноярского края на связи. Добрый вечер. Зритель: Здравствуйте, добрый вечер. У меня вопрос. Я хотел бы узнать, почему при покупке полиса ОСАГО расчет его стоимости производится от мощности двигателя автомобиля, а не от стажа вождения, допустим, от безаварийного вождения? Ольга Арсланова: Спасибо. Ну, наверное, чем больше машина, тем ее дороже, как правило, ремонтировать? Леонид Антонов: Ну, кстати, у меня к этой системе тоже большой вопрос. Ведь фактически мы страхуем ответственность водителя перед третьим лицом в случае причинения ему ущерба в результате ДТП. Ольга Арсланова: При чем тут его машина? Леонид Антонов: Автомобиль-то сам по себе ущерб не приносит. Фактически всегда есть виновное лицо – либо это обоюдно, либо лицо, сидящее за рулем одного из автомобилей, попавших в ДТП. А страхуем мы ответственность автовладельца. А владелец и водитель автомобиля – это не всегда одно лицо. Ну, представьте: таксопарк выдает автомобиль водителю для работы, который может меняться каждый день. То есть фактически надо страховать ответственность человека, который за рулем, а мы страхуем ответственность владельца железки. И то же самое с обычными гражданскими лицами. Ну, представьте себе, я не знаю, условно, бабушка для того, чтобы сэкономить на транспортном налоге, оформила автомобиль на себя, а ездит ее внук или сын. Алексей Зубец: Но в полисе записываются лица, допущенные до управления. И там есть стаж, и там есть возраст. Леонид Антонов: И опять мы платим стоимость страховой премии по самому медленному кораблю в этой флотилии. Ольга Арсланова: Там среднее по больнице получается? Леонид Антонов: То есть идеально водящий автомобиль отец будет платить ОСАГО по ставке за сына, которому 18 лет, и он два дня… Алексей Зубец: Нет, если сын записан в полис и водит машину, то, разумеется, молодой владелец… Леонид Антонов: А почему нельзя отдельно застраховать безаварийного отца и отдельно застраховать молодого водителя? Алексей Зубец: Смотрите. Вопрос был не про это. В этом случае им надо выписывать два разных полиса, в которых будет написано… Леонид Антонов: Прекрасно, прекрасно! На каждого человека, получившего права и собирающегося управлять автомобилем, ты покупаешь полис. Алексей Зубец: Вопрос был про мотор, про мощность мотора. Предполагается, что те люди, которые покупают машины с мощными моторами… Ну, мощный мотор как бы дает возможность совершать опасные маневры и так далее. Кроме этого, есть статистика. На самом деле все эти тарифы основаны на актуарной статистике по вероятности наступления ДТП. Соответственно, существует какая-то корреляция между мощностью двигателя… Ольга Арсланова: И ущербом. Алексей Зубец: …и вероятностью попасть в аварию и нанести серьезный ущерб. У нас самые безаварийные люди – это пожилые люди на пожилых автомобилях с небольшой мощностью двигателя. И вот там самые низкие повышающие коэффициенты, которые вообще меньше единицы, особенно с большим стажем. И там идет скидка за слабый мотор и за большой стаж. Ольга Арсланова: Уважаемые гости, у нас остается минута. Хотелось бы узнать ваше мнение все-таки об инициативе, которую предлагают страховщики – ограничение срока обращения за выплатой по ОСАГО. Как вам кажется, что изменится для автомобилистов, если эту идею одобрят? Алексей Зубец: Для автомобилистов практически ничего не изменится, потому что в большинстве, в подавляющем большинстве случаев добросовестные автовладельцы сообщают о ДТП сразу после того, как оно произошло. Количество случаев, когда люди не смогли сообщить, оно мизерное по отношению к общему количеству. То есть мошенников будет меньше. Это способ для борьбы с мошенничеством. Значит, людям достанется больше возмещений за реально наступившие ДТП. Юрий Коваленко: То есть полисы не будут дороже? Ольга Арсланова: Леонид? Леонид Антонов: Ну, мне кажется, что здесь, как всегда, пострадают, конечно, простые автомобилисты, люди, которые сидят за рулем. Если, не дай бог, в процессе ДТП человек получил еще какие-то травмы, оказавшись в больнице, то понятное дело, что он не сможет в течение этих пяти дней сообщить в страховую компанию о страховом случае. И это, может, будет поводом для того, чтобы ему отказать вообще в выплате. Поэтому сегодня, когда исковая давность, грубо говоря, по автостраховке соответствует обычному процессу в гражданском правовом поле, то это нормально. А когда она искусственно будет ограничиваться пятью днями или десятью, или, как коллега, говорит, пятнадцатью днями, то я считаю, что это в корне неправильно, потому что какие ситуации могут возникнуть – совершенно непонятно. Ольга Арсланова: Спасибо большое за то, что ответили на наши вопросы. У нас в студии были – координатор общественного движения «Автомобилисты Москвы» Леонид Антонов и проректор Финансового университета при Правительстве Российской Федерации Алексей Зубец. Большое спасибо. Юрий Коваленко: Спасибо. Алексей Зубец: Спасибо и вам.