Петр Кузнецов: Мы продолжаем. Первая тема – говорим о доходах, точнее о том… Ольга Арсланова: …на что мы их тратим. Петр Кузнецов: Да, что из них куда уходит. Итак, как выяснилось, почти треть дохода мы тратим на еду, по крайней мере это выяснило агентство под названием «РИА Рейтинг». В ходе исследования эксперты изучали структуры расходов жителей 40 европейских стран, нас в том числе, естественно. Ольга Арсланова: Лидером этого рейтинга стал Люксембург: его жители тратят на питание всего 9% своих доходов. Чуть больше, где-то по 10%, уходит у британцев и у голландцев. Далеко от нас. Петр Кузнецов: Наибольшая доля расходов на продукты среди участников этого исследования у граждан Восточной Европы. Россия занимает в этом списке 31-е место, видите, между Черногорией и Литвой. Ольга Арсланова: Ну а замыкает рейтинг Молдавия, Казахстан и Украина. Украинцы проедают больше половины всех своих расходов. Петр Кузнецов: Между тем по результатам другого опроса, проведенного уже порталом «Работа.ру», 91% респондентов признались, что им приходилось экономить на продуктах, соответственно, 9% этого пока не делают. Мне кажется, можно сказать, что «пока» не делают. Ольга Арсланова: Говоря о том, на чем можно было бы сэкономить в вопросе питания при нехватке денег, большинство граждан указали рыбу, сахар, кондитерские изделия, а также свежие фрукты и мясо. И вот получается, что именно на этих продуктах чаще всего экономят россияне. Давайте поговорим, сколько вы тратите на продукты, сколько уходит от того, что вы заработали, на то, что вы в итоге проедаете. Звоните и рассказывайте. Петр Кузнецов: Обсудим эти цифры с нашим экспертом: в студии Леонид Ермак, ведущий научный сотрудник Проектно-аналитического центра Академии труда и социальных отношений. Здравствуйте, Леонид Алексеевич. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Леонид Ермак: Добрый вечер. Ольга Арсланова: Скажите, пожалуйста, почему так много, получается, в России тратят на еду? У нас маленькие доходы, или дорогая еда, или и то и другое? Леонид Ермак: Оля, вы знаете, эти вещи нельзя однозначно трактовать. Все удельные вещи нельзя трактовать однозначно, потому что они зависят и от числителя, и от знаменателя, величина удельная, правильно? Так вот я вот был в Европе, причем был в семьях, не в гостиницах, ходил в магазины с ними, покупал продукты. Значит, если их переводить по курсу, то они там дороже на самом деле. Ольга Арсланова: Я думаю, что в Люксембурге, очевидно, еда намного дороже, чем, например, в Москве. Леонид Ермак: И я в этом уверен, хотя я не был в Люксембурге, я был в Голландии, Германии. Петр Кузнецов: А еще там скоро общественный транспорт будет абсолютно бесплатным. Но мы к еде. Ольга Арсланова: Да, продолжим. Леонид Ермак: Вообще общественный транспорт на Западе очень дорого стоит. То есть, понимаете, когда мы берем удельную величину и говорим, что у них там 10% или даже меньше, а у нас 30%, то это зависит не только от того, какую натуральную часть мы эту съедаем, это зависит еще от того, сколько это стоит, но это зависит и от того, сколько стоят остальные вещи, которые входят в наше потребление. Вот, например, у нас общественный транспорт дешев, правда? Ольга Арсланова: Относительно. Петр Кузнецов: Если с ними сравнивать… Леонид Ермак: Дешев, если с ними сравнивать, мы же сравниваем эти самые величины. Ольга Арсланова: Но все-таки главные вещи… Петр Кузнецов: Вы знаете, в тех странах, в которых я был в Европе, – да, соглашусь, у нас дешевле общественный транспорт. Ольга Арсланова: Но все-таки давайте говорить о главном: у нас очень низкие зарплаты. Леонид Ермак: Да, это правда. Ольга Арсланова: Это, наверное, самое главное. Поэтому огромная часть такой маленькой зарплаты уходит на еду, на самое главное. Леонид Ермак: Я хочу сказать, что когда мы берем среднюю зарплату, она практически ничего не характеризует. Вообще я так себе представляю, что в статистике среднее - это очень вредная величина, потому что когда один получает в месяц больше 5 миллионов, а другой получает 5 тысяч, о чем средняя говорит? Ни о чем. Ольга Арсланова: Конечно. Петр Кузнецов: Ну вот смотрите, Леонид Алексеевич, извините, средняя зарплата ничто не характеризует. Если мы берем продукты и еду как лакмус, что характеризуют они? Давайте разберемся вот с чем. Вот этот рейтинг, который мы сейчас обсуждаем, с чего мы начали, – это синоним рейтинга бедности? Это индикатор бедности, это индикатор уровня жизни, все то, что мы обсуждаем, то, что мы меряем по продуктам? Правильно ли мерять по продуктам и сравнивать страны по расходам? Леонид Ермак: Безусловно, так в международных расчетах все принято, что чем больше удельный вес продуктов питания, тем беднее страна, вернее чем беднее страна, тем удельный вес продуктов питания выше. У нас ведь когда мы берем по стране и такие величины получаются, 32%, а если мы берем бедные семьи, то там уже 50% эта самая еда занимает. Петр Кузнецов: То есть в зависимости от региона еще. Леонид Ермак: А если мы возьмем такую… Люди живут, получают доходы, питаются, они же не в стране это делают, они это делают в конкретном поселении, правильно? И когда мы опускаемся хотя бы до этих самых регионов, то есть до субъектов федерации, то разница в доходах колоссальная. Вот я специально взял, подготовил цифры. У нас, значит, в Российской Федерации медианный среднедушевой доход составляет 23 500 рублей на человека. Что такое медианная величина? Медианная величина – это средняя величина, которая разделяет исследуемую группу пополам, то есть 50% получают меньше 23 500, а остальные получают больше. Так когда мы берем Республику Тыву, то у них медианный среднедушевой доход 11 150 рублей, – как вы думаете, какие там должны быть цены, чтобы у них даже хотя бы 50% продукты питания занимали? Ольга Арсланова: Нам, кстати, из этого региона тоже написали SMS, из разных городов сейчас падают сообщения, о том, что вся зарплата уходит на еду и на оплату услуг ЖКХ. Леонид Ермак: Да. И вы знаете, я, немножко готовясь к этому эфиру, сравнил натуральное потребление богатых людей (последний дециль, самые высокодоходные, у них, по-моему, по крайней мере расходы на потребление на человека 47 тысяч с лишним), я с удивлением обнаружил… Ну да, то, что они мяса больше едят, рыбы, фруктов, это все загодя скажут, правильно, да? А вот то, что они едят больше хлеба и картошки, чем самые бедные, то есть из первого дециля, я это обнаружил с удивлением. То есть либо бедные сильно недоедают даже в самых дешевых продуктах (хлебобулочные изделия и картофель – это самые дешевые продукты для питания), даже там они съедают меньше. Правда, разница, так сказать, сближается, то есть в 2012 году они существенно больше ели, богатые, хлебобулочных и картофеля, чем бедные, в 2017 году уже разница незначительная. Но мяса в 2 раза больше, рыбы в 2 раза больше. То есть здесь, я бы так сказал, два явления: бедные недоедают, а богатые переедают. Все-таки такие превышения характеризуют, что человек избыточно питается. Ольга Арсланова: Ну у нас богатых немного, давайте прямо. Леонид Ермак: Ну в данном случае, когда мы на децили делим, это 14 миллионов. Петр Кузнецов: Вот смотрите, помните, у нас был еще один опрос, 9% признались, что не экономят на еде, – можно сказать, что это как раз и есть богатые? Ольга Арсланова: Выше среднего, скажем так? Петр Кузнецов: 91% признались, что регулярно экономят на еде или приходилось экономить, 9% пока этим не занимаются. Ольга Арсланова: Слушайте, вообще страшная цифра: получается, что 9% – это люди, которые живут… Это такой в принципе даже не средний класс, где-то на уровне среднего класса по европейским меркам, а все остальное, получается, что? Беднота? 91% бедного населения в стране? Петр Кузнецов: Те, кто экономят на еде, – это признак уже бедности или это уже признак нищеты, если мы говорим об экономии? Леонид Ермак: Кто экономит на еде, да? Ну есть два вида экономии: натуральная экономия и ценовая экономия. Ольга Арсланова: Либо в чем-то себе отказывают, либо просто выбирают продукты подешевле, да? Леонид Ермак: Да-да. Потому что, скажем, в Москве… Конечно, в маленьких городах это практически не различается. В Москве, когда масса ритейлов рядом с твоим местом проживания, всегда можно купить кофе за полцены, другие продукты по гораздо более сниженным ценам, и такая экономия характеризует не только, так сказать, бедность, а просто рачительное отношение к своим расходам. Ольга Арсланова: Ну вы нас успокоили тогда. Леонид Ермак: Но если брать девятую группу, девятый дециль, у которого 26 тысяч 800, почти 27 тысяч на человека… Ольга Арсланова: Это где-то уровень средней зарплаты так называемой. Леонид Ермак: Да-да, если муж с женой оба работают, получают среднюю зарплату, то эти люди, наверное, на натуральном потреблении не экономят, а на ценовом, я уверен, они экономят. Ольга Арсланова: Давайте послушаем наших зрителей. Петр Кузнецов: Екатеринбург, Татьяна с нами выходит на связь. Ольга Арсланова: Добрый вечер, здравствуйте. Петр Кузнецов: Добрый вечер, Татьяна. Зритель: Добрый вечер. Очень рада, что дозвонилась до вас. Петр Кузнецов: Мы тоже. Зритель: У меня к вам вот такое сообщение имеется. Вы знаете, моя пенсия на сегодняшний день (а мне 69 лет) 12 тысяч 700. Вчера мне пришла квитанция, в квитанции за квартплату трехкомнатной квартиры (62 квадратных метра) 9 200. Пенсия 12 700. Ольга Арсланова: Какая уж тут еда. Зритель: Да, какая тут еда? Я, конечно, не говорю, что я с голоду умираю, меня выручают сад и огород. Но все дело в том, что у меня уже сил не остается на сад и огород, мне даже страшно представить, что через год-два я уже даже не смогу обрабатывать этот огород, вы понимаете? Вот в такой критической ситуации, я просто не знаю даже, что делать. И вот сегодня я пришла в магазин и увидела, насколько подорожали цены. Филе куриное – я не купила, я только посмотрела, я смотрю, насколько что дорожает, – 290 рублей за килограмм… Петр Кузнецов: А было? Зритель: А еще на той неделе 240 было, можно было купить даже за 220 рублей, сегодня 290. И я продавцу говорю: «Как подорожало у вас филе куриное». Она говорит: «К Новому году еще подорожает». Петр Кузнецов: А уж после Нового года, когда НДС вырастет на 2%... Зритель: Ну мне ведь кроме того, что надо заплатить за квартиру, за еду, я еще пользуюсь общественным транспортом, у нас 450 рублей стоит карточка пенсионера, плюс положить деньги на сотовый телефон… И вот, знаете, это действительно самые бедные люди у нас – это одинокие пенсионеры. Вот если два пенсионера живут, муж и жена, у него пенсия и у нее, одна пенсия уходит на оплату, на транспорт, а на вторую пенсию хотя бы жить. Но я вдова, у меня муж умер, и вот я в такой можно сказать критической ситуации. Ольга Арсланова: Я думаю, что сейчас очень многие наши зрители вас слушали и узнавали свою жизненную ситуацию. Спасибо, что вы рассказали, поделились. И кстати говоря, по последним подсчетам, средний чек в магазине в ноябре вырос в цене примерно на 4.5%, даже больше, составил 528 рублей. Я не помню в последнее время ни одного месяца, чтобы эти показатели снижались. Петр Кузнецов: На 4.5%, да? Ольга Арсланова: То есть каждый месяц хотя бы какой-то небольшой рост идет несмотря на то, что нам говорят, что инфляция… Петр Кузнецов: Повышения НДС мы ждем 2%, а тут 4.5% без повышения. Ольга Арсланова: Пенсии при этом так не индексируются, зарплаты тоже не растут. Леонид Ермак: К сожалению… Ольга Арсланова: Получается, что каждый месяц люди тратят на еду все больше и больше. Леонид Ермак: К сожалению, Петр, НДС повысился не на 2%, а на 2 процентных пункта, что значительно выше 2%. Вы понимаете разницу между процентами и процентными пунктами? Петр Кузнецов: Как объяснить вот такое повышение, о котором сейчас говорит Оля? Ольга Арсланова: Почему постоянно растет средний чек в магазине? Это всегда происходит быстрее, чем те инфляционные цифры, которые нам презентуют. Леонид Ермак: Потому что здесь на самом деле складывается из двух частей увеличение стоимости среднего чека: одна – это инфляция, а другая – это больше покупают. Ольга Арсланова: Понятно. Мы спрашивали, наши корреспонденты спрашивали в разных городах россиян, какую часть дохода они тратят на еду. Давайте мы посмотрим, что отвечали. Леонид Ермак: Давайте. ОПРОС Петр Кузнецов: Леонид Алексеевич, скажите, пожалуйста, а есть вообще… Давайте так: какая доля на продукты должна уходить в идеальной экономической модели? Есть то, на что мы должны равняться? Только не говорите про Люксембург. Ольга Арсланова: Какой-то воображаемый российский средний класс для начала, забудем про Люксембург. Леонид Ермак: Я думаю, что такой не существует идеальной модели, потому что еще раз подчеркиваю, эта процентная величина зависит не только от того, сколько мы потребляем продуктов, и даже не только от того, сколько они стоят, а она зависит еще от того, сколько мы потребляем других видов товаров, услуг и благ и сколько они стоят при этом. Поэтому в каждой стране это должна быть конкретная величина, не одна для всех, даже не для страны, я бы сказал для региона. Возьмите наш регион, который мы уже приводили, Тыва, возьмите Ханты-Мансийский округ – ясно, что там будет при их среднедушевых доходах расходы на… Да, там овощи, фрукты стоят существенно дороже, остальные, может быть, тоже дороже, но не так существенно. Но при их доходах это будет, конечно, меньше, чем в среднем по Российской Федерации, не 32%, будет ниже. Поэтому это должно, скорее всего, определяться по территориям, по регионам: для данного региона, когда мы знаем, сколько все остальное стоит, сколько натурально чего потребляют, можно сказать, что это 20%, 25% или 30%. Петр Кузнецов: Было бы здорово, если бы мы не только сказали, что здесь так и так, а что-то сделали. Леонид Ермак: Ну да, обеспечили. Петр Кузнецов: Что-то могли с этими цифрами понять, что-то придумать хотя бы, чтобы ситуацию изменить, особенно в плачевных регионах в этом плане. Ольга Арсланова: Давайте послушаем Кемеровскую область, у нас на связи Максим, наш зритель. Здравствуйте, Максим. Зритель: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Мы вас слушаем. Сколько у вас уходит… Петр Кузнецов: Максим, сделайте, пожалуйста, телевизор потише или вообще выключите, пожалуйста, потому что эхо. Зритель: Я его убрал вообще. Ольга Арсланова: Спасибо. Петр Кузнецов: Слушаем вас. Зритель: Вот такой вопрос. Семья, получается, муж, жена и двое детей, мы вчетвером. Зарабатываем, я, получается, после травмы на регрессии нахожусь, 23 500 у меня регресс получается. Жена работает медсестрой… Я просто не понимаю, как они рассчитывают. Вот если человек, полноценное питание, 300 рублей если даже на человека посчитать, просто 300 рублей… Ольга Арсланова: В сутки. Зритель: То есть трехразовое питание в день, по 100 рублей получается, завтрак, обед, ужин, грубо говоря, если поесть. Это уже сколько получается на четверых? 36 тысяч. Петр Кузнецов: Да, получается. Зритель: Простая арифметика, 36 тысяч. Петр Кузнецов: Это даже мы просто взяли минимум, но мы понимаем, что 300 рублей в день… Ольга Арсланова: …маловероятно. Зритель: Это как? В смысле почему маловероятно? Леонид Ермак: Нет, домашнее питание вполне возможно… Если с общественным питанием присовокупить, это действительно… Зритель: Никак не маловероятно, у нас уходит на семью… Ольга Арсланова: Просто, я так понимаю, маленькие дети, которым, наверное, требуется больше денег. Зритель: Вот так получается. А как же остальное? – учебники, тетрадки, ручки, все остальное? Я уже не говорю про одежду и так далее. Ольга Арсланова: Понятно. Максим, скажите, пожалуйста, вы в первую очередь в вашей семье на чем экономите? Какая у вас статья расходов может быть урезана? Зритель: На еде, естественно, экономим, того же мяса недобираем. Рыбу, слава богу, еще я на рыбалку, получается, езжу, а так вообще… Ольга Арсланова: Спасибо большое. Скажите, пожалуйста, какая часть населения, можно ли вообще это подсчитать (может быть, есть какие-то исследования, у вас информация), спасается натуральным хозяйством, то есть помогают самим себе выжить благодаря огородам или огородам бабушек, дедушек? Мы просто понимаем, что это какой-то такой неучтенный сектор экономический, именно благодаря тому, что многие свои огороды держат, может быть, у властей складывается ощущение, что у людей все в порядке: они же живут, как-то питаются, им же этих минимальных зарплат хватает, зачем что-то менять? Леонид Ермак: Ну огород дает только овощи и картофель, больше ничего огород не дает. Пшеницу на нем не посеешь, хлеба не получишь. В сельской местности, которая сейчас у нас, конечно же, удельный вес сельских жителей, можно какую-то скотину держать, то есть выращивать какую-то часть для себя мяса. Ольга Арсланова: Курица опять же, яйца. Леонид Ермак: Но ясно, что огородом спасаться может только очень малая часть населения. Дело еще и в том, что, понимаете, меняется жизнь. Вот я по своему поселку, где я провожу летний отпуск, вижу, как сократилось число коров, которых кто-то где-то пас, даже коз особенно не видно. Пришло молодое поколение, которое не желает этим заниматься, а старое поколение уходит. И поэтому этот резерв становится все меньше и меньше. Но с другой стороны я могу сказать и такую вещь, что в 1990-х гг. у нас вокруг поселка раздавали огороды дополнительные и люди сажали картошку, все. А теперь там растет либо бурьян, либо вообще ничего. Значит, доходы жителей этого поселка, хотя в нем почти нет никаких таких производственных объектов, только чиновники, учителя, врачи, что-то такое… Правда, остальные ездят в Москву, но те, кто в Москву, те же охранники, не с очень высокими доходами, но тем не менее огорода уже нет. Петр Кузнецов: Спасибо. Мы о сельских жителях продолжим в рубрике «Аграрная политика» через несколько минут. Спасибо, что пришли, у нас время. Ольга Арсланова: Спасибо. Петр Кузнецов: У нас в гостях был Леонид Ермак, ведущий научный сотрудник Проектно-аналитического центра Академии труда и социальных отношений. Говорили о том, сколько мы тратим на еду сейчас, на сегодняшний день. Спасибо.