Леонид Григорьев: Уровень потребления падает во всём мире. И быстро он не восстановится

Гости
Леонид Григорьев
профессор ВШЭ

Константин Чуриков: Вот вы уже слышали голос нашего следующего гостя.

Оксана Галькевич: Да, друзья, мы, конечно... Теперь надо представить сначала нашего гостя – Леонид Маркович Григорьев у нас в студии, главный советник руководителя Аналитического центра при Правительстве Российской Федерации, профессор. Здравствуйте, Леонид Маркович.

Константин Чуриков: Добрый вечер.

Оксана Галькевич: Друзья, это наша рубрика «Личное мнение», и мы сейчас, в ближайшие полчаса предлагаем вам поговорить о перспективах нашей экономики краткосрочных, долгосрочных. Леонид Маркович, как, вы не против? Тут дело в том, что помощник президента Максим Орешкин на днях допустил, что Россия в этом году войдет в пятерку крупнейших экономик мира, может войти, допустил то есть такое развитие событий. Прежде это была наша цель до 2030 года, но вот теперь, видите, видимо, цель уже достигнута, скажем так.

Леонид Григорьев: Ну, давайте... Все-таки он экономист, придется на экономическом языке. Во-первых, это так называемый с паритетом покупательной способности.

Константин Чуриков: Да, совершенно верно.

Леонид Григорьев: Это очень тонкая вещь, давайте мы сейчас сразу, в одну минуту всех образуем. Паритеты покупательной способности придуманы были для того, чтобы мерить реальное потребление в ВВП без колебаний валют, потому что ну вот у нас упала валюта, значит, ВВП маленький, в долларах особенно маленький. Паритеты – это рассчитывается, как бы это искусственный, но стабильный курс валюты к доллару, поэтому у всех стран развивающихся типа нас, Китая, у нас недооценена валюта. Поэтому на самом деле у нас, в этой стране, меня будут многие ругать, у нас потребление намного больше, чем мы думаем, потому что оно в долларах маленькое, а если пересчитать по реальному объему, оно больше, отсюда и пятое потенциально место.

В нынешнем году пятое место, второй момент, – это кризис во всем мире. Значит, смотрите, в США, по-моему, ВВП падает на примерно 9%, в Германии 9% с чем-то, в Индии во II квартале грохнулось на 20%, значит, Франция -12,8% оценка, Италия и Испания поменьше – ну, у всех прилично грохнулись. У нас где-то оценка, -6% дают нам примерно. Поэтому в год кризиса, когда все грохнулись, у нас может быть немножко, так сказать...

Константин Чуриков: На общем фоне мы не так сильно грохнемся.

Леонид Григорьев: Мы гораздо меньше, и это связано со структурой экономики – у нас меньше доля тех услуг, которые попали под запрет во всем мире, поэтому во всем мире парализовало гораздо бо́льшую долю сферы потребления услуг, чем у нас.

Оксана Галькевич: Давайте просто попросим наших режиссеров показать сейчас как раз графику о том, как 2020 год отразился на экономике этих стран, как США себя чувствуют, насколько они упали, Германия, Китай и Россия, чтобы как-то проиллюстрировать, так скажем, ваши слова. США, за 2019 год у них +2,3% было, сейчас -8%, в 2021 году там рост предполагается 4,5%. Да, Россия на этом фоне не -8%, как в Соединенных Штатах, а -6,6%.

Леонид Григорьев: Это оценки Международного валютного фонда...

Оксана Галькевич: МВФ, да.

Леонид Григорьев: ...от 24 июня, потому что в апреле они дали более оптимистичные, то есть меньше падение у всех, у нас было -5%, стало потом -6%. Значит, смотрите, единственный, кто в плюсе из больших стран, – это Китай...

Оксана Галькевич: Плюс 1%.

Леонид Григорьев: ...но, понимаете, никто не понимает, что это значит, потому что что у них там внутри происходит, ну и на здоровье, но у них, конечно, упал экспорт и импорт, и в этом смысле тот ВВП, с которым мы взаимодействуем, упал более серьезно, естественно, причем это грохнулось еще зимой. И они понемножку восстанавливаются, но неполностью, потому что для того чтобы отвезти к какому-то, надо, чтобы там был подъем и те люди покупали, а поскольку легли все, там непросто им...

Оксана Галькевич: Смысл в том, что они раньше всех упали и раньше всех стали подниматься, нет?

Леонид Григорьев: Ну, не только. Поскольку остальные страны легли очень солидно, то экспорт просто физически не может в таких же... То есть они тоже страдают, хотя у них не так заметно, а общее падение торговли на нынешний год мировой примерно 11% дает.

Оксана Галькевич: Ага.

Константин Чуриков: Как же теперь все мы, я имею в виду все страны мира, даже партнеры, казалось бы, будем друг друга расталкивать локтями, чтобы расти быстрее? Потому что смотрите, какой сюжет, там история с угольными этими вагонами, которые идут в Китай, и уголь наш разворачивают; история, значит, с черным ломом из Казахстана, поставки которого прекратились куда-то там в Магнитогорск на стратегически важное предприятие. Может ли так получиться, что каждый сам за себя и облом, партнерство забыли?

Леонид Григорьев: Ну во-первых, во время кризиса всегда немножко сам за себя, как иначе-то? – надо как-то выживать. Значит, что легло? Сначала легло потребление богатых, вот это такая интересная штука, что... Ну что запретили-то? Запретили бизнес-класс, полеты, Мальдивы, так сказать...

Константин Чуриков: ...рестораны, гулять, куда-то выходить.

Оксана Галькевич: Сами полеты запретили прежде всего, Леонид Маркович.

Леонид Григорьев: Ну понимаете, в чем дело, я вам открою страшный секрет, что вся прибыль на больших трансатлантических, скажем, рейсах только в бизнес-классе. Там бывает, что студентам дают по 100 долларов слетать из Нью-Йорка в Лондон, а потом обратно, это просто самолет заполнить, чтобы он не болтался. Поэтому действительно очень любопытно: скажем, какая-нибудь Англия, вот такие страны с большим неравенством, там 20% состоятельного населения потребляет 45–47% всего потребления, то есть порядки величин такие. И понятно, что когда от них отрезали здоровые куски, то вот это все и легло.

Тут же, немедленно уволили тех, кто работал в тех предприятиях торговли, питания, транспорта и так далее. И очень сильно, конечно, пострадала авиационная промышленность, да миллионов 5, по-моему, баррелей в день до сих пор авиационного керосина не используется, потому что уже в марте там из 180 тысяч рейсов в мире упали до 60. Сейчас же летают совсем понемножку...

Константин Чуриков: Но у нас теперь ОАЭ открываются, Мальдивы, Египет – по чуть-чуть, там мало рейсов, конечно, в течение недели...

Леонид Григорьев: Ну вот понимаете, тут очень тонкая вещь. У меня там, значит, много чего написано, поскольку не трогай профессора, иначе он тебе расскажет все свои статьи…

Константин Чуриков: Рассказывайте, это ваше «Личное мнение».

Леонид Григорьев: А, это мое «Личное мнение»? Мое личное мнение глубоко обосновано научно и состоит в том, что не надо путать открытие экономики после коронавируса с карантинов с восстановлением экономической активности. Предположим, хорошо, открылись отели, давайте что-нибудь такое сладостное и далекое, открылись отели на Лазурном побережье...

Константин Чуриков: Ой, да.

Леонид Григорьев: А американцев в Европу не пускают, наших нет, китайцев нет, китайцы шли толпой, я был зимой там, ну просто Рим, все, вот, поэтому нет. Китайцы вывозили в год миллиардов 400 туристских услуг. А у нас почему меньше закрылось? – да потому что наши-то ездили туда тратить деньги...

Оксана Галькевич: У нас китайцев было меньше.

Леонид Григорьев: А китайцев в прошлом году у нас было, по-моему, 1 миллион 600 тысяч или 1 миллион 900 тысяч, не помню просто девятку с шестеркой, а наших там было 2,8. Причем, если вы посмотрите, 60% китайцев – это Москва и Питер, 40% – Восток, считая приграничный. А у нас, если вы посмотрите карту, то она выглядит, знаете, как будто из всех сибирских городов на Хайнань, на Хайнань, это в основном Хайнань.

Константин Чуриков: Остров, да.

Леонид Григорьев: То есть мы в значительной мере потеряли, конечно, для людей из многих относительно холодных мест летний теплый отдых, это понятно. Но вы понимаете, что вся эта Римская империя, что такое Римская империя – Средиземное море, вот оно все, там же вообще сезон потерян. И вот Лазурный берег, там наконец отели с дисконтами открываются, приезжают парижане отдохнуть без иностранцев.

Константин Чуриков: Редкая возможность.

Леонид Григорьев: Ну это не те деньги, это совсем не те деньги.

Константин Чуриков: Ой, да, если наши куда-то выезжают, уж не откажут.

Леонид Григорьев: Ну, китайцы берут числом, американцы тоже прилично тратят, хотя по-другому. Но наши-то лучшие туристы в мире, это известно, потому что...

Константин Чуриков: В duty free как нас обожают, как родных встречают.

Леонид Григорьев: Duty free понятно, особенно на обратном пути. Но главное не в этом, главное, что наш же человек приезжает покупать, все included, а потом начинает ходить в рестораны и плюс ездить на экскурсии.

Оксана Галькевич: Потому что уже надоело это included.

Так, давайте Ивана из Брянска выслушаем.

Леонид Григорьев: Есть еще, одна секунда. Наши ходят в музеи и на экскурсии.

Оксана Галькевич: А-а-а, вот.

Леонид Григорьев: Причем я вам скажу так: вот вы приезжаете, не знаю, в Шартр, какой-то Шартрский собор посреди Франции, там есть группы из Америки, из Китая и из наших, всех привезли по маршруту. Есть одна большая разница – наши знают, что такое Шартрский собор и зачем они приехали, остальных привезли втемную.

Константин Чуриков: Они просто впервые знакомятся с этим.

Леонид Григорьев: Ну да.

Оксана Галькевич: Ну это мелочь, а приятно, Леонид Маркович.

Леонид Григорьев: Образование.

Константин Чуриков: Конечно.

Оксана Галькевич: Да-да.

Иван из Брянска. Здравствуйте, Иван, мы вас слушаем.

Зритель: Добрый вечер, здравствуйте.

Константин Чуриков: Добрый.

Зритель: Смотрите, я хочу поспорить с Леонидом вашим экспертом...

Леонид Григорьев: Конечно.

Зритель: ...потому что нельзя сравнивать экономику США, Китая, которые там все производят, и Россию, которая разводные ключи дает, ну ничего не производит. Поэтому падение России больше, чем в Америке, в Германии и во всех остальных странах. Вот такое мое мнение. Коров было в Советском Союзе 65 миллионов, сейчас 8, и те больше половины не доятся. Поэтому сравнивать сейчас наши экономики нельзя, я считаю, это неправильно.

Оксана Галькевич: Иван, вы даже не столько с Леонидом Марковичем сейчас спорите, сколько с МВФ, но в принципе...

Леонид Григорьев: Нет-нет, дело не в МВФ. Я согласен, но только это не относится к этому коронавирусному кризису, это относится в принципе с историей.

Оксана Галькевич: Ага.

Константин Чуриков: Так, хорошо.

Оксана Галькевич: Но логика понятна нашего зрителя, да? Он немножко просто с другого ракурса смотрит на эту проблему.

Леонид Григорьев: Ну он большой берет период, а мы говорим о нынешнем годе.

Оксана Галькевич: Ага.

Константин Чуриков: Вы говорите, что мы не так сильно упали, как остальные, благодаря структуре экономики. Тут вот 1 сентября, во вторник президент Владимир Путин сказал, что вот пандемия доказала, что Россия – это не только страна-бензоколонка, то есть не страна-бензоколонка. Вот как вы считаете, мы какая страна?

Леонид Григорьев: Ну во-первых, все-таки про бензоколоночки тоже пару слов. Есть графики, сейчас они ходят по всему миру, можно прислать показать публике, по восстановлению транспортной активности, вот именно автомобильной, мы обогнали все страны практически. С нами вместе, где-то рядом Тайвань, еще кто-то, но в принципе по сравнению с... То есть наши стали ездить больше, чем перед кризисом, в феврале.

Оксана Галькевич: Ага, по своим дорогам внутренним, да?

Леонид Григорьев: То есть бензоколоночка у нас внутренняя во всяком случае работает.

Но безусловно, прежде всего у нас выдержали, им было очень тяжело, но у нас все-таки здравоохранение выдержало этот напор, у нас все-таки людей в конечном итоге более-менее вылечили и обиходили со всеми... Ну, медперсоналу, конечно, тяжело досталось, но все-таки вытащили. Плюс если сделали действительно вакцину... Причем мне нравится, на Западе все в одинаковом абсолютно положении, все начали делать вакцину..., у всех не прошли испытания, все абсолютно в одинаковом положении, но нашу ругают, говорят, что у них там, это, что-то не так, а свои никак не могут сказать, какие. Поэтому по вакцине сейчас все в одинаковом практически положении, сейчас посмотрим, как это пойдет, потому что дело важное. В зависимости от того, сработает вакцина или нет, и появится возможность (еще надо признать результаты), будет зависеть открытие мировой экономики и возможность свободной езды друг к другу.

Оксана Галькевич: Ага. Леонид Маркович, а вот эта вот позиция, что мы доедаем все советское, страна бензоколонка не бензоколонка, но ничего не создали за последние годы?

Леонид Григорьев: Ну, в этом есть много чего разумного. Но все-таки мы перевооружили часть отраслей, сельское хозяйство у нас уж точно получше, чем в Советском Союзе. Ну, там с коровами не знаю, как они доились, с молоком очереди были, сейчас как-то не видать, как они там доятся...

Оксана Галькевич: Ну, как минимум ввозим из других стран, я вот тут видела молоко казахское, из Казахстана, в продаже...

Леонид Григорьев: Ну, из Казахстана, белорусское – это все соседи, они все ввозят. Была старая шутка, когда в 1990-е гг. губернаторы накупили голландских коров, а их же надо специально кормить, а те стали доиться не на 12 тонн, а опять на 3. Шутка того времени была, что губернатор... говорит: «Коровы, либо вы даете молоко, либо вы даете мясо».

Константин Чуриков: Да-да-да, «молоко или мясо, подставив нож к горлу».

Леонид Григорьев: Вот. Нет, кое-что перевооружили, сельское хозяйство, ну жилищный сектор, транспорт, очень много всяких вещей с услугами, с информацией у нас все в порядке, я уж не говорю об Общественном телевидении, ну и остальное тоже ничего.

Оксана Галькевич: Есть из чего выбирать как минимум, да?

Леонид Григорьев: Ну, в общем, это понятно.

Константин Чуриков: Нет, у нас еще в 1990-е гг. пробовали создать общественное телевидение, но ничего не получилось, да.

Леонид Григорьев: Вот. Мы в любом случае в 1990-х гг. в силу специфики..., при приватизации все это немножко раздолбанилось, мы потеряли целый ряд потребительских, вот потребительские товарные области, обувь, одежда, многие вещи, конечно, ушли. Хотя сейчас стали появляться под иностранными марками производства нашего. Одна из первых... Знаете, как выглядела первая история на этот счет? Где-то в конце 1990-х гг. начали производить жуткое количество этих T-shirt, маечек.

Константин Чуриков: Да.

Леонид Григорьев: Было исследование очень интересное про нашего потребителя. Одинаковые майки, абсолютно одинаковые майки, значит, разные только ярлыки, производятся то ли в Иваново, то ли в Белоруссии, неважно. В Астрахани они турецкие, в Нижнем Новгороде итальянские, в Питере французские, а в Москве американские ярлычки.

Оксана Галькевич: Ага.

Леонид Григорьев: То есть все было подобрано под потребителя. Нет, экономика, значит, прямо скажем, не лучшая, и этого, собственно, никто не отрицает, но у нее есть свои, так сказать, опорные точки, и за них она держится.

Константин Чуриков: Но президент сказал, что мы «страна с ярко выраженными новыми технологическими возможностями, которые мы в состоянии быстро развивать, адаптировать к вызовам сегодняшнего дня».

Леонид Григорьев: Ну, понимаете, в чем дело? До санкций и до вот этих всех потрясений... у нас плакались научные институты, особенно, скажем, нефтяники, добытчики, что им денег не дают, потому что взяли и все купили готовое. Поэтому, когда появились первые санкции, в том числе технологические, реакция наших экономистов и моя была, что это называется по-английски miracle in disguise, то есть это невидимое чудо. Потому что заработал целый ряд институтов, много чего начали делать сами. Но честно говоря, пока нас не прижмет, мы очень, так сказать, спокойно на нефтяные и прочие деньги покупаем импорт и не делаем, вот это правда.

Оксана Галькевич: Звонок у нас есть, давайте выслушаем Ставропольский край, Сергей. Сергей, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Здравствуйте.

Зритель: Извините, пожалуйста, я хотел бы спросить у эксперта по поводу игры слов. У нас все чаще и чаще в последнее время, где-то, допустим, 20 лет, употребляется слово «экономика». Но экономика – это всего лишь управление своим домом, то есть управление хозяйством. У нас исчезли такие понятия, как промышленность, у нас не упала и не выросла тяжелая промышленность, например, или легкая промышленность. У нас абсолютно нет сельского хозяйства, как такового его нет, у нас есть интенсивное производство зерна. И мы чтобы исключить вот эти вот понятия вообще из жизни, придумали слово «экономика». Вот скажите, пожалуйста, прав я или не прав?

Константин Чуриков: Спасибо.

Леонид Григорьев: Ну, слово «экономика», прямо скажем, придумано не нами и не в последние 20 лет, это чисто технический, так сказать, термин. То, что, я только что сказал, у нас легкая промышленность, в 1990-х гг. мы ее потеряли, она слабенькая, хотя кое-что есть. Сельское хозяйство – на Ставрополье, я так понимаю, про зерно, но все-таки оно у нас есть, все-таки мы его экспортируем как, так сказать, строго говоря, в царские времена. И постепенно то, что у нас... Старая шутка, что в стране нечего есть, а на Новый год все в порядке, они все-таки ушли в прошлое. Страна не очень богатая, она с большим неравенством, но у нее... Вот в чем можно согласиться всегда с президентом – это что потенциал технического прогресса и образованных людей, людей с мозгами, которые могут что-то придумать и сделать, точно есть. Как мы его используем, другой вопрос.

Константин Чуриков: В частных структурах или в госструктурах? Где?

Леонид Григорьев: Ну вы знаете, государство не выдерживает ожидания, когда частные структуры сделают, и начинает все пытаться делать само, вот. Большинство экономистов считает, что это перебор, но как эксперт, который учит всех, у меня дед был преподавателем в гимназии по математике... до революции, мать заслуженный учитель, мы учим 120 лет в этой стране безостановочно. Я вам скажу все-таки, что придумывает человек, и креативный класс, это или бизнесмен, который рискует и что-то делает, или какой-то ученый, это интеллектуальный... Вот для них, конечно, надо создавать больше, и тогда и молодежь туда втаскивать. Конечно, мы можем сами придумать и сами сделать, но этот потенциал надо реализовывать.

Константин Чуриков: Вот вы сейчас сказали «креативный класс», я просто представил наши российские регионы, куда вот мы ездим, смотрим, как там люди живут. И я думаю: а там этот креативный класс вообще существует?

Леонид Григорьев: Вы знаете, я совсем по глубинке не езжу, у меня, так сказать, это просто физически не получается. Но я попадаю, по областным городам я езжу, студентам лекции читаю, сам общаюсь, там люди как мы, как говорится, никакой разницы. В принципе они понемножку, где-то военные предприятия постепенно используют для каких-то, ну старые, так сказать, ресурсы используют для новых возможностей. В стране есть, но в основном, конечно, в городах, в больших городах.

Константин Чуриков: Мы сейчас вступаем...

Оксана Галькевич: Леонид Маркович...

Константин Чуриков: Ой, давай ты, а потом я.

Оксана Галькевич: Да я вот хотела все-таки вернуться к перспективам к нашим, вышли ли мы, так скажем, оправились ли мы от того периода, который мы переживали все весной. Какой потенциал у нашей экономики и когда вернется вообще в нормальное состояние, когда восстановится рынок труда, когда восстановится рынок зарплат, как вы считаете?

Леонид Григорьев: Ну вы знаете, все-таки здесь это будет зависеть от коронавирусных всяких дел, потому что мы до конца не знаем, будет не будет вторая волна так называемая. Просто разговоры про это идут, она постепенно как-то смещается, в разговорах на первом месте появился грипп очередной, и меня больше волнует, если это будет у кого-то грипп, как его отличить от коронавируса на ходу, тоже... Потому что от коронавируса не привьешь, сейчас еще нечем. Я думаю, надо, во-первых, убедиться, что сейчас мы осенний вот этот сезон гриппозный нормально перейдем. Повторяю, движение пошло, пошел, так сказать, мелкий бизнес, вот это все пошло.

Оксана Галькевич: Хорошо, Леонид Маркович, а не дай бог там какая-то волна вторая или, не знаю, продолжение первой – у нас вообще, в принципе нашего ресурса внутреннего надолго ли хватит?

Леонид Григорьев: Ресурса чего?

Константин Чуриков: Иммунитета?

Леонид Григорьев: Терпения?

Оксана Галькевич: Нет-нет, ресурса экономики, экономики.

Леонид Григорьев: Ну, что значит экономика? Все упали весной по миру где-то на 15–20%, 30%, там были падения очень большие. Постепенно все выходят, и как бы, знаете, складывается такое равновесие на -10% по сравнению с предкризисным уровнем. У китайцев тоже там не все восстановилось. И вот из этого состояния... Вот угроза для мировой экономики, что мы там застрянем все вместе, то есть быстро выйти на предкризисные 100% пока не удается, и вот эти большие... Ну если во Франции обещают -12,8%, из этого ведь тоже не выскочишь, тем более в той мере, в какой страны зависят от вот этого импорта, приезда туристов, ну нет этого сезона в Средиземном море, ну ничего ты не сделаешь. Париж вы сейчас откроете, все приедут – и что?

Оксана Галькевич: Ну, не туризмом же единым. Туризм – это вообще, если о нас говорить, не совсем наша, так скажем, локомотивная история.

Леонид Григорьев: Ну вы знаете, мы выиграли, как ни странно, от закрытия, потому что у нас целый ряд людей остались тут и стали искать отдыха...

Константин Чуриков: ...пятый угол.

Леонид Григорьев: Они стали искать отдыха и стали ездить по стране. Сейчас, насколько я понимаю, самое время... Ну, не будем говорить о намерениях, это пусть они, так сказать, кто намереваются, сами рассказывают о своих намерениях. Но что точно, что надо воспользоваться этим моментом, когда у людей немножко... Кстати, остались деньги неистраченные там, вот.

Константин Чуриков: Ага.

Леонид Григорьев: Надо резко налаживать внутренний туризм.

Константин Чуриков: Нет-нет, подождите, вы главный советник руководителя Аналитического центра при Правительстве, если вы что-то знаете о наших намерениях, вы нам расскажите.

Леонид Григорьев: Вы знаете что? Я не должен забегать впереди паровоза.

Константин Чуриков: Но они есть.

Леонид Григорьев: Да, конечно, да, конечно.

Константин Чуриков: До Нового года?

Леонид Григорьев: Нет-нет-нет, это уже пусть они сами там разбираются. Но я сейчас дам очень уж, чтобы в рамках своей темы, – сейчас же будет бюджет, сейчас же начинается процесс, всю осень будет бюджет, всякие... Вот мы, так сказать, стимулы экономике выходить – это все будет в рамках бюджетного процесса, конечно.

Что я хотел сказать? Вот прихлопнуло что во время кризиса? Рекреацию, музеи, спорт, это самое – вот это должно открываться не только для того, чтобы можно было зайти на расстоянии 3 метров... Ну вы видели этот футбол европейский, где пустые... Там, правда, платят за телевидение, но все равно это не жизнь. Открытие кафе и так далее и масштабная работа, когда... У нас промышленность-то вернулась же на работу, а вот этот весь мелкий бизнес? А сколько людей в ресторане? Ну в Москве есть пара мест, где толпа народу, но будем надеяться, что они друг от друга ничего там не нанюхаются.

Константин Чуриков: Будем надеяться, не «нанюхаются».

Оксана Галькевич: Не «нанюхаются».

Константин Чуриков: И это тоже.

Оксана Галькевич: Соблюдают санитарную дистанцию.

Леонид Григорьев: Я имею в виду, да-да, чисто медицинские вещи.

Константин Чуриков: Алексей из Челябинска, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Алексей? Да, пожалуйста.

Зритель: Ну, у меня к Леониду короткий вопрос – хотелось бы понять, чем это все закончится.

Леонид Григорьев: А.

Константин Чуриков: А когда, вам не интересно? Спасибо.

Леонид Григорьев: Нет, знаете что? Мне этот вопрос задают уже 30 лет точно раз в неделю. Я думаю, что... Давайте, все-таки я профессор прежде всего мировой экономики, меня Аналитический центр использует в нескольких направлениях. Но про мир могу сказать одно, вот что мы точно видим – это съезжает уровень потребления в мире значительно, и он быстро не восстановится. И соответственно, открытие границ и движение людей будет зависеть, с какой скоростью это все восстановится.

Константин Чуриков: Очень короткий вопрос из Псковской области, мне он понравился: «Почему умные люди (ну это, видимо, вы же сказали, что у нас очень много умных людей в России) так глупо живут?»

Леонид Григорьев: Ну нет, ну ладно. Умные люди имеют всегда массу всяких развлечений, они не всегда в этом сознаются. Я вас уверяю, что в Советском Союзе, где не было политики и так далее, нужно было ходить на партсобрания, а когда сделали вольный тираж иностранной литературы при Горбачеве, так-то было 2 миллиона и в драку их читали, а написал 9 миллионов. Там было свободное время, люди были более заняты всяким образованием, там были свои вещи, теперь свои. Умные люди всегда найдут себе чем заняться.

Константин Чуриков: Вот сейчас, через несколько минут мы будем обсуждать проблему, что мы вот теряем людей, даже есть некий прогноз правительства...

Оксана Галькевич: Демографию, скажем.

Константин Чуриков: Да, демографический, что по итогам этого года у нас сократится число жителей нашей страны, население очень серьезно, это будет рекорд за 14 лет.

Леонид Григорьев: Вы знаете, во-первых, сейчас у нас эхо 1990-х гг. как раз, я хотел напомнить, это, так сказать, должны рожать те, кто не родились в 1990-х гг., это во-первых. И второе: у нас есть такое понятие, как сверхсмертность, у демографов, оно из советских времен. У нас очень много народу гибнет от таких необязательных смертей: ДТП, водка, еще всякие вещи...

Оксана Галькевич: ...бытовое насилие, ага.

Леонид Григорьев: Ну, бытовое население – это все-таки штуки. Ну вот общая масса необязательных смертей в этой стране всегда была большая и в Советском Союзе, причем там 80% – это мужики, и из мужиков 80% от 20 до 55. То есть в нашей стране главное дотянуть до 55, потом все в порядке.

Константин Чуриков: Ага.

Леонид Григорьев: Да.

Константин Чуриков: Я вступил в очень ответственный период, да?

Леонид Григорьев: Рекомендую…

Оксана Галькевич: Ты давно уже в этом периоде.

Леонид Григорьев: Я хочу сказать, что нам, конечно, надо прежде всего, на мой взгляд, заниматься сбережением мужика в рабочем возрасте от разных...

Константин Чуриков: Ага. Оксана, поняла?

Оксана Галькевич: Я, в общем, хочу вам сказать, что женская половина нашей страны только этим и занимается...

Леонид Григорьев: Согласен.

Оксана Галькевич: ...Леонид Маркович, вам так не кажется?

Леонид Григорьев: Но может быть, надо как-то больше...

Оксана Галькевич: Может, вы сами себя не бережете, мужики-то?

Леонид Григорьев: Ну, мы-то не бережем, значит, надо удвоить усилия, чтобы не выпускать нас в опасные обстоятельства.

Оксана Галькевич: Ой...

Константин Чуриков: В общем, да...

Оксана Галькевич: Вы знаете, тут Башкортостан спрашивает: «Если падает потребление, почему не падают цены?» Может быть, такой, знаете, наивный вопрос, обывательский, но тем не менее.

Леонид Григорьев: Ну вы знаете, цены обычно не падают, потому что издержки не падают.

Оксана Галькевич: Ага.

Леонид Григорьев: Понимаете, в обычной конкуренции, когда какой-то переполнение... Во всяком случае, у нас нет большого роста цен обычно, а летом обычно овощи... То есть реальная конкуренция локальна. Но какого-то большого роста цен сейчас ведь тоже нет.

Оксана Галькевич: Кстати, если можно коротко, вот то, что произошло вчера с курсами валют, доллар подорожал практически на 1,5–2 рубля, около 2 рублей, ну и евро тоже, – это нам даст какой-то ощутимый рост цен? Или у нас сейчас доля импорта не настолько велика?

Леонид Григорьев: Не думаю, не думаю. Вы знаете, они же в этих пределах все время колеблются, не думаю.

Оксана Галькевич: Но так, чтобы на 1 рубль 80 копеек, на 1,5 сразу, хоп!

Леонид Григорьев: Ну это...

Константин Чуриков: Оксана просто узнала об открытии некоторых стран и взволновалась.

Оксана Галькевич: Нет, кстати, Костя, меня это волнует, ты знаешь, меньше, чем тебя.

Леонид Григорьев: Ну вы знаете, колебания рубля – это, так сказать, многослойная, так же как и нефть, это такая многослойная игрушка. Ну уж это вы хотите... У нас же все-таки не РБК.

Константин Чуриков: Спасибо.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Константин Чуриков: С вам интересно очень. Леонид Григорьев, главный советник руководителя Аналитического центра при Правительстве России, профессор, это было его «Личное мнение».

Продолжим через пару минут.