Леонид Огуль: О проблемах с получением обезболивающих сообщайте на горячую линию Росздравнадзора. Действует во всех регионах
Депутаты задумались о паллиативной медицине. Госдума в первом чтении единогласно приняла закон, который призван облегчить доступ пациентам к обезболивающим. Важнейший пункт законопроекта - положение о том, что неизлечимо больные люди смогут получать необходимую помощь не только в больницах и хосписах, но и на дому. Достижима ли эта цель?
Ольга Арсланова: Ну а мы продолжаем, поговорим о паллиативной помощи в нашей стране. Закон о ее оказании приняли в первом чтении депутаты Госдумы. Самый важный параметр, важный для собственно самих больных: теперь такие люди, неизлечимо больные пациенты имеют право на специализированный уход не только в хосписе, но и дома. Есть еще некоторые другие нововведения.
Виталий Млечин: Да. Но касается это и предоставления обезболивающих лекарств тем, кто проводит последние дни в своем жилье. Сейчас с получением препаратов (а они, как правило, из списка наркотических) есть сложности. В случае принятия закона неизлечимым пациентам будут положены эти медикаменты и на дому.
Еще один пункт сегодняшней повестки – новые требования к председателю Правительства России. Предлагается обязать тех, кто будет вступать в эту должность, одновременно выходить из рядов любой политической партии.
СЮЖЕТ
Ольга Арсланова: Да, вернемся к главной теме. В стране в паллиативной помощи нуждаются более миллиона человек каждый год, – это подчеркнула руководитель Центра паллиативной медицины Департамента здравоохранения Москвы и основатель благотворительного фонда помощи хосписам «Вера» Нюта Федермессер. Но на самом деле нуждаются в ней 18 миллионов каждый год – это ее подсчеты, подсчеты фонда. Сейчас эту помощь получают только около 300 тысяч человек в год.
Давайте поговорим о новом законе, о законопроекте пока что, который может стать скоро законом, с заместителем председателя Комитета Госдумы по охране здоровья – Леонид Огуль у нас в студии. Леонид Анатольевич, здравствуйте.
Виталий Млечин: Здравствуйте.
Леонид Огуль: Здравствуйте.
Ольга Арсланова: Скажите, пожалуйста, доступ к обезболивающим – что сегодня с ним? Просто люди, у которых серьезно болели родные, знают прекрасно, сколько кругов ада нужно пройти для того, чтобы получить обезболивающие препараты, и как человек часто боль вынужден терпеть. Вот это реальность, которая есть сейчас. Что реально изменит закон?
Леонид Огуль: Вы знаете, дело в том, что по применению и использованию обезболивающих – эта тема поднималась намного раньше, чем принятие закона о паллиативной помощи. И мне очень приятно, что о паллиативной помощи… эта терминология все чаще и чаще употребляется не только специалистами, но и обычными людьми.
По поводу обезболивающих могу вам сказать, что на сегодняшний день процедура очень упростилась, значительно упростилась после тех громких скандалов и историй, которые были. Я сейчас не хочу напоминать, но мы их помним.
Ольга Арсланова: Мы помним о самоубийствах неизлечимо больных.
Леонид Огуль: Совершенно верно, совершенно верно.
Ольга Арсланова: Они были действительно.
Леонид Огуль: И на сегодняшний день имеет право любой врач, если есть на то показания, выписать рецепт на обезболивающий препарат, наркотический. Конечно же, здесь мы понимаем, что прежде всего нужно обезопасить, снять боль и облегчить страдания больного, и в то же время чтобы была безопасность врача, который выписывает рецепты. Вот это самое важное. На сегодняшний день таких проблем нет. Есть такая, знаете, наша ментальность, что люди до сих пор, к сожалению, еще не верят в то, что они могут, если мучаются, есть боль, они вправе попросить лечащего врача или просто врача, чтобы он выписал рецепт на болеутоляющий препарат. Это первое.
Второе – врачи еще некоторые… Есть определенный страх. Но на сегодняшний день вышел приказ… не то что на сегодняшний день, а уже задолго до этого вышел приказ Министерства здравоохранения, где он, в общем-то, упрощает эту систему. Нет вот тех врачебных комиссий, которые предшествовали выписыванию этого рецепта. Ну и многие такие моменты, которые, в общем-то, позволяют любому врачу, еще раз, выписывать этот рецепт.
Самое важное, уважаемые друзья, чтобы родственники и больные комфортно, если так можно назвать, и своевременно (это самое главное) получали эти рецепты и эти препараты. Это первое. И второе – чтобы врачи, конечно, знали, что они могут и должны выписывать эти рецепты.
И если сравнить, допустим, год-два назад, то на эту тему было очень много жалоб в «Прямую линию» и ко мне как депутату, и в Комитет по охране здоровья поступало очень большое количество жалоб. На сегодняшний день количество жалоб значительно уменьшилось.
Ольга Арсланова: А с чем это связано?
Леонид Огуль: С тем, что были приняты вот такие меры, которые упростили именно выписку данных рецептов. И самое главное, наверное, то, что… Ну, самые основные аспекты я сказал, то есть здесь проблем не будет. Конечно же… Да, работает горячая линия, самое главное, если нас смотрят телезрители. И если это случается, то работает горячая линия. В любом субъекте, в любом регионе работает горячая линия, и есть телефон Росздравнадзора, который очень активно реагирует на это.
Ольга Арсланова: Ну, некое подобие горячей линии у нас сейчас будет в прямом эфире, мы принимаем звонки от наших зрителей. Если что-то непонятно в действующем законодательстве… А очень часто больные не знают своих прав.
Леонид Огуль: Это да.
Ольга Арсланова: И если интересно, что будет меняться в ближайшее время, пожалуйста, звоните и задавайте вопросы. У нас на связи Николай из Новосибирска. Здравствуйте, вы в эфире.
Виталий Млечин: Здравствуйте, Николай.
Зритель: Здравствуйте, студия. Во-первых, у меня первый вопрос такой. А кто будет определять нуждаемость в паллиативной помощи? Кто конкретно? Если это медико-социальная экспертиза, как делается сейчас, то это бесполезно. У нас мужчина, у него онкология, дали третью группу… вторую группу, операцию сделали первую. Потом вторую операцию сделали, дали третью группу. Потом сделали третью операцию и убрали группу вообще. Вы понимаете, что он умирал без обезболивающих. Если нет группы, то нет и статуса. Это первый вопрос.
И второй вопрос. А кто вообще будет вот этим заниматься – соцзащита или медицинские организации? Кто будет приходить, понимаете? Кто это будет все оплачивать? Какие документы нужны для того, чтобы признали вас паллиативным больным? Медико-социальная экспертиза? К ней доверия вообще никакого нет. Во-первых, сейчас еще какой-то 1083-й закон, что ли, вышел, сейчас по-новому определяют. Если нет одной ноги – значит, не инвалид. Если одной почки нет – значит, не инвалид. Не должно быть парных органов. То есть если у меня нет обеих почек, то тогда я инвалид. Ну, я, труп, во-первых, для начала, если без обеих почек. Понимаете?
Дело в том, что я сам инвалид второй группы, и я сталкивался с этими делами всеми, с медико-социальной экспертизой. Они пишут… Во-первых, вам врач никогда не напишет, что вы нуждаетесь в этой паллиативной помощи, потому что это будет указание сверху, чтобы этого не писать. То есть как было все, весь этот бардак, так он и будет. Я не могу понять, для чего паллиативная. Где-то будут созданы вот эти хосписы? Или они будут в больничных вонючих и грязных коридорах умирать, вот эти больные, понимаете, которые безнадежные совсем? Вот это. Закон о чем? Все есть уже, больницы есть…
Ольга Арсланова: Понятно.
Виталий Млечин: Понятно, Николай, спасибо большое. Давайте попробуем ответить.
Ольга Арсланова: Главное уже прозвучало, да.
Леонид Огуль: Ну, я могу сказать. Конечно, это очень такой большой пласт, который подразумевает не только оказание медицинской помощи данной категории больных, но и психологической, и социальной, о чем сейчас говорил наш телезритель. И мое мнение: конечно же, здесь нужно готовить отдельно специалистов. Есть вообще наука о боли, и здесь нужно подходить очень… Должен быть специалист, который должен работать по синдромам.
Кто будет определять, нуждается ли человек в паллиативной помощи или не нуждается? Ну конечно, не медико-социальная экспертиза, а, естественно, это будут делать специалисты. И я думаю, что эта помощь медико-социальная, которая должна оказываться, даже в этом законе… Этот закон и эти поправки к закону об общественном здоровье – это та основа, от которой будет строиться и выстраиваться работа именно по оказанию данной категории пациентов.
Важно следующее – рассматривается также помощь на дому. Будут подниматься вопросы о строительстве хосписов, по открытию… увеличению коек для больных паллиативной помощью. Конечно же, здесь ни в коем случае… Вот только вчера у нас прошло заседание. И хочу заверить вас, что единогласно депутаты поддержали эти данные поправки. И уже стало поступать… До этого два года работает рабочая группа, уже поступает большое количество звонков и предложений.
Конечно, людей волнует, когда об этом многое время не говорили, и люди уходили домой, и знали об этой беде только родственники, ну, может быть, еще соседи и специалисты, которые, может быть, приезжали на этот адрес, ну, делая такой патронаж. И всегда искали мы кого? Мы искали сиделок, чтобы хотя бы дать воды, если родственники уйдут на работу или по каким-то причинам покинут квартиру, чтобы дали воды и как-то немножко ухаживали за больным. На сегодняшний день этот пласт весь поднят. И на сегодняшний день, конечно, будет оказываться очень серьезная помощь данной категории больных.
Ольга Арсланова: Давайте поговорим о масштабе проблемы. Сколько действительно россиян сейчас нуждаются в этой помощи? И достаточно ли финансирования? Я помню, что президент говорил, что будет увеличено в 2018 году. Произошло ли это? И что будет с финансированием дальше?
Леонид Огуль: Да. Вот вы приводили в начале передачи статистику Минздрава – где-то порядка 1,5 миллиона людей.
Ольга Арсланова: 1 миллион 300 тысяч, по-моему, да.
Леонид Огуль: Могу сказать, что точную цифру установить… И она меняется ежедневно, будем так говорить. Конечно же, на местах, и особенно в субъектах, конечно же, нужно знать и вести реестр. И этот реестр позволит все-таки высчитать необходимое количество коек, необходимое количество ресурсов, которые нужно задействовать, и необходимое количество специалистов, которые необходимы для того или иного региона. Поэтому на сегодняшний день, вы правильную цифру назвали, может быть… Ну, конечно же, она не соответствует действительности. Наверняка это количество людей намного больше.
По финансированию. До 2020 года… в 2019 году, в этом году, планируется порядка 4,3 миллиарда выделить дополнительных средств. На 2020 год – где-то 4,6 миллиарда. На что пойдут деньги? Деньги пойдут в первую очередь на оборудование медицинское именно для этой категории больных и на обезболивающие средства.
Ольга Арсланова: Вот нам пишут, жалуются очень многие зрители. «Возил жену в больницу много раз, каждый раз обезболивающее покупали сами». Что делать, если пока что, может быть, не очень работает законодательство, и отказываются выписывать? Куда жаловаться?
Леонид Огуль: Я могу посоветовать уважаемым телезрителям. Конечно же, обращаться в Росздравнадзор на горячую линию. И конечно же, знать свои права. Врачи, которые вас наблюдают, где вы находитесь на участке, прикреплены к поликлинике или к данному стационару, конечно, должны вести вот такую просветительную работу, должны информационно просвещать людей в этом плане. Но, к сожалению, могу сказать, что очень многие своих прав не знают.
Ольга Арсланова: Очень многие зрители интересуются, что будет с паллиативной помощью в стационаре, если разрешат на дому. Не станет ли меньше койко-мест, то есть не снизится ли их количество?
Леонид Огуль: Ольга, дело в том, что на сегодняшний день вот любой регион возьмем – дефицит этих коек. Ведь и койки… Допустим, я встречался в своем родном регионе. Есть койки при онкологическом диспансере, 30 коек при онкологическом диспансере.
Ольга Арсланова: Это очень мало, конечно.
Леонид Огуль: Это мало. И туда попасть… И каждый родственник хочет, чтобы его родственник был именно при этих койках, потому что здесь грамотные специалисты, которые профессионалы. Есть под рукой обезболивающие, которые могут всегда сделать. И конечно, они под присмотром. И они, конечно же, не вызывают определенное психологическое и моральное угнетение родственников. Это самое важное.
Но задача, конечно, с принятием данного закона, чтобы было количество этих коек достаточное, чтобы была возможность еще. Кто желает, чтобы была возможность и на дому этих выхаживать. И наверное, здесь нужно облегчить эти страдания не только больному, самое главное, но и их родственникам, родным и близким.
Виталий Млечин: А как должна строиться работа с теми, кто захочет все-таки остаться дома или своего родственника оставить дома?
Леонид Огуль: Конечно же, должны приезжать на дом специалисты. Это должны специалисты быть, которые могли бы разбираться посиндромно. Это те специалисты, которые могли бы оценивать ситуацию по тем или иным осложнениям, которые могут быть. И самое главное – специалисты, которые должны обучиться навыкам общения с родственниками. А это очень важно. Если врач приезжает, и он, как глухонемой, и он делает только, как автомат, те свои, как говорится, профессиональные, я не знаю, процедуры, то – извините, грош цена.
Виталий Млечин: А как часто он должен приезжать?
Леонид Огуль: Это будет прописано. Понимаете? Это по состоянию. На сегодняшний день… Я вот звонил в Пензенский район… в Пензенский субъект. Там выезжает машина уже, есть автомобиль. Конечно же, необходим и транспорт. Но самое главное… «Как часто?» – вы говорите. Ну, это все по состоянию.
Ведь дело в том, что подразумевается оказание помощи не только специалистами, но и средним медицинским персоналом, и социальными работниками, и даже волонтерами, даже волонтерами. Даже приехать на дом и просто человека обтереть, перевернуть и как-то поменять – это волонтеры. Вот на сегодняшний день волонтерское движение. Мы активно работаем с волонтерами. Они молодцы! И я двумя руками их поддерживаю. И они очень охотно на это идут.
Виталий Млечин: А много желающих?
Леонид Огуль: Много желающих, много желающих, именно студентов медицинских колледжей, студентов университетов, будущих врачей. На сегодняшний день я могу сказать, что идет вот такая, знаете, волна благородства.
Ольга Арсланова: Законопроект подразделяет помощь на первичную и специализированную. Объясните, пожалуйста, неспециалистам, что это значит.
Леонид Огуль: Ну, она подразделяется, да, правильно вы сказали, на амбулаторную и на специализированную. Это о том опять же, какой диагноз и какие нарушения у данного пациента, что требуется ежедневно, допустим, данному пациенту – сменный катетер, допустим. Опять же – посиндромно. То есть это специализированная, которая оказывается уже в специализированных учреждениях, допустим. Опять же говорю, есть помощь, которая оказывается на дому. Вернее, в этом законе она предусматривается.
Ольга Арсланова: У нас тут очень много сообщений. Недовольны люди, как сейчас функционирует. «Обман насчет выпуски обезболивающих. У нас в подъезде умерли два человека от рака, им ничего не выписывали. Пили анальгин. Не дай бог оказаться в таком положении», – это Оренбургская область. Многие рассказывают, как родственники умирали без обезболивающих.
Леонид Огуль: Вот поэтому этот закон и прошел очень быстро. И на сегодняшний день, конечно, ко второму чтению будет очень много поправок. Конечно, на это мы будем обращать внимание. И в первую очередь, конечно же, я хотел бы сказать, что не только здесь проблема в обезболивающих, а в глубже надо смотреть.
Ольга Арсланова: Послушаем Владимира из Оренбургской области. Здравствуйте, Владимир, вы в эфире.
Зритель: Добрый день всем. У меня два вопроса. Первый вопрос. Я правильно понимаю, что то законодательство, которое сегодня принимается в Госдуме – это только будущий проект, и он когда-то будет?
Ольга Арсланова: Ну, второе и третье чтения.
Леонид Огуль: Будем так говорить: это поправки к закону «Об основах здоровья населения», которые дают понятие, что такое… понятие паллиативной помощи. И на основании этого будут дорабатываться все нюансы именно по оказанию паллиативной помощи, не медицинской, а паллиативной помощи, которая будет включать и медицинскую, и психологическую, и социальную.
Ольга Арсланова: Владимир, еще какой-то вопрос у вас был, если вы с нами?
Зритель: Следующий вопрос у меня еще был. Хорошо, а если бы уважаемая Нюта не выступила в Госдуме, то чиновники бы активировали действие, внедрение этого закона?
Леонид Огуль: Еще раз, не понял.
Ольга Арсланова: Еще раз, Владимир, мы тоже не расслышали.
Зритель: То есть после выступления в Государственной Думе уважаемой Нюты чиновники инициировали движение этого закона, внедрение его. А если бы она не выступила? Я извиняюсь, где наши чиновники?
Ольга Арсланова: Что повлияло на продвижение?
Леонид Огуль: Я могу сказать. Во-первых, это было поручение президента Российской Федерации Владимира Владимировича Путина. Во-вторых, рабочая группа (я об этом уже говорил) была создана два года назад, два с половиной года, и активно работала с общественными организациями. И мы Федермессер приглашали в Государственную Думу. Наш комитет очень активно работал и приглашал Анну именно на каждое заседание рабочей группы, на заседание комитета.
Поэтому я думаю, что на сегодняшний день просто созрела такая, не знаю, ситуация, что на это обратили внимание. Ну, я понимаю, что это очень… Когда эта тема поднимается, всегда мы вспоминаем, что… не то что вспоминаем, а понимаем, что эта тема была далее-то полузакрытая. И я в самом начале сказал, что, конечно, она касалась только родных и близких, к сожалению.
Ольга Арсланова: Ну и врачи интересуются на нашем SMS-портале, как изменится их работа. Что нового будет для них после принятия закона?
Леонид Огуль: Хороший вопрос, Ольга. Я могу сказать мое мнение. Я считаю, что здесь нужно готовить отдельно специалистов по паллиативной помощи, которые бы владели всеми теми методами, про которые я говорил до этого. Я за то (и меня некоторые коллеги поддерживают), за то, чтобы эта категория специалистов получала какие-то льготы, потому что могу сказать, что это психологически очень непросто и морально непросто – находиться каждый день с данной категорией людей. Возьмите детей – ну, без слез невозможно смотреть. Нет слов.
Виталий Млечин: Долго ли их готовить-то придется? То есть какое время должно пройти до тех пор, когда это все заработает на полную силу?
Леонид Огуль: Ну, на сегодняшний день я могу вам сказать, что помощь эту оказывают и онкологи, и терапевты на том уровне. Но если серьезно говорить, конечно же, наши университеты готовы уже готовить этих специалистов, именно проводить курсы по подготовке и переквалификации дополнительной. Ну а в целом, конечно, если глобально, то, конечно же, нужно начинать проект по подготовке таких специалистов, потому что этих больных меньше не станет, и они будут всегда, к сожалению.
Виталий Млечин: Спасибо вам большое за то, что пришли и ответили на наши вопросы. У нас в гостях был заместитель председателя Комитета Госдумы по охране здоровья Леонид Огуль. Мы беседовали о паллиативной помощи. Вернемся через пару минут.
Ольга Арсланова: Спасибо большое.
Леонид Огуль: Спасибо.