Оксана Галькевич: Мы переходим к нашей следующей теме. Отечественные виноделы – те, что производят защищенные вина – лишатся пониженных ставок акциза. Ну, по крайней мере, так мы поняли, это следует из основных направлений бюджетной и налоговой политики. И тут, похоже, дело не в очередном желании Правительства дополнительно пополнить бюджет за счет новых налогов. Уравнять акцизы на российские и импортные вина требуют правила Всемирной торговой организации, в ряды которой мы несколько лет назад вступили. Виталий Млечин: Главное требование – отменить с 2019 года пониженную ставку акциза на вина и шампанское защищенным географическим указанием (так называемым ЗГУ) и защищенным наименованием места происхождения (ЗНМП). Сейчас акцизы на тихие вина без ЗГУ и ЗНМП составляют 18 рублей за литр, на игристые вина без защиты – 36 рублей за литр. Ну а защищенные вина и игристые вина – 5 и 14 рублей, соответственно. Пониженная ставка была введена в 2016 году для развития отечественного виноделия. Оксана Галькевич: То есть получается, что теперь у нас новый вектор – не только развивать, поддерживать, но и активно конкурировать в этой сфере с иностранным производством. Потому что акцизы, как вы видите сейчас на этой графике, она перед вами, вырастут и станут равными – что для наших, что для иностранных вин. Ну а для нас с вами, простых потребителей, видимо, российское вино станет несколько дороже. Так или нет? Насколько верны наши скромные умозаключения? Сейчас спросим у нашего эксперта. В студии программы "Отражение" – Леонид Попович, президент Союза виноградарей и виноделов России. Здравствуйте, Леонид Львович. Виталий Млечин: Здравствуйте. Леонид Попович: Здравствуйте. Спасибо за приглашение. Оксана Галькевич: Спасибо, что пришли. Леонид Попович: Я должен вас успокоить, на самом деле все немножко не так. У нас, как всегда, в стране все запутано. Оксана Галькевич: Давайте распутывать. Леонид Попович: Если мы посмотрим вот эти самые основные направления, на которые вы сейчас сослались, то вот то, что вы процитировали – там есть в разделе "Акцизы" пункт 3-й. Но если мы опустимся чуть ниже, то там мы увидим пункт 4-й, в котором говорится о том, что виноград должен стать подакцизным, потом из этого винограда мы сделаем вино, причем сделаем его из собственного винограда (я на этом остановлюсь чуть позже). А потом государство, посмотрев на все это, сделает специальный налоговый вычет с так называемым повышающим коэффициентом. Попросту… Оксана Галькевич: То есть вернет несколько больше, чем было потрачено? Правильно? Леонид Попович: Да. Попросту говоря, предполагается, что когда этот пункт обретет черты законодательные, и постановление будет написано, и приказы, то вот то, что, будем говорить, предприятие заплатило в качестве выравненного акциза, вернется на это предприятие от государства в качестве налогового вычета. Оксана Галькевич: Схема какая сложная! Леонид Попович: И таким образом, с одной стороны, будет соблюдено правило ВТО – акцизы заплатят все одинаково. А затем наше государство, в соответствии с другими правилами, вернет часть денег виноградарям и виноделам, с тем чтобы не изменилась цена и все осталось, как было. Оксана Галькевич: То есть это такая хитрая бухгалтерия специально для того, чтобы на бумаге выполнить условия ВТО? Все верно? Леонид Попович: Да. Но мы боимся одной вещи – чтобы она не оказалась слишком хитрая, потому что здесь, как всегда, спрятаны определенные вещи. Ну, например, там написано "из собственного винограда". А у нас так устроен мир винодельческий, что юридические лица, выращивающие виноград, и принадлежащие одному и тому же лицу юридические лица, превращающие виноград в вино, – это два разных юрлица. И фактически из одного предприятия на другое оно продается. Как только оно продается, оно уже не собственное. Оксана Галькевич: То есть получается, что это уже не собственный виноград. Леонид Попович: И такого винограда у нас, по большому счету, 95%. И тогда получается, если зафиксировать это собственное, то ничего у нас не получится в массовом порядке, а мы получим лишь вычеты. Это первый минус. Второй минус. Там же написано, что виноград признать подакцизным товаром. Это вообще какая-то такая уж очень большая хитрость, потому что в результате все, кто производят виноград, становятся производителями подакцизного товара. А у нас так устроено законодательство, что везде, где что-то хорошее написано, то написано "за исключением подакцизных товаров". И те, кто производят виноград, попадают под другие налогообложения. В общем, там много всякого. И тогда, если объявить виноград подакцизным, то предстоит гигантская работа документальная – как сделать так, чтобы он не пострадал. Вот нет уверенности, что не пострадаем. Так уж у нас устроено. И еще один момент. Когда идет возврат, мы уже акциз заплатили. А для того чтобы заплатить его, нужны деньги. А деньги в банке. Взяли под проценты. То есть мы опять уже что-то понесли. А потом, когда нам их вернут? А налоговая у нас такая очень сильная и умная организация, которая не любит возвращать ничего и может оговорить всякими условиями, которых мы еще не знаем. И сможем ли мы выполнить эти условия или не сможем? Тоже не знаем. Виталий Млечин: То есть цены вырастут все равно? Леонид Попович: Понимаете, нет. Если это все будет ласково, вот этот 4-й пункт по отношению к виноградарям и виноделам, то цены не вырастут, а наоборот – даже уменьшатся. Потому что сегодня ЗГУ и ЗНМП, о которых вы говорите, – это все-таки такой достаточно ограниченный объем. А так, как написано в этом 4-м пункте, то это может быть распространено еще и на ликерные вина, и на дистилляты, а из них делают коньяки (ну, из российского винограда). То есть здесь может где-то быть глубоко спрятана радость для покупателя. Оксана Галькевич: Где-то там что-то очень глубоко и очень хитро спрятано. Вы знаете, Леонид Львович, когда вы говорите, что цены, может быть, и упадут, тут у нас весь вековой скепсис, знаете, просыпается. Леонид Попович: Нет, сохранятся. Оксана Галькевич: Мы-то стреляные уже калачи, битые и тертые воробьи. Не верим мы в то, что у нас где-то что-то подорожает. Вы знаете, мы хотим сейчас спросить наших телезрителей, так как мы говорим об отечественном вине. Уважаемые друзья, расскажите нам, а вы российское вино любите, покупаете? Присылайте нам ответы на номер 3443. В конце этой беседы мы подведем итоги, еще потом побеседуем с сомелье. У нас сейчас, вы знаете, в стране популярными стали разные фестивали, популяризация идет отечественного вина. Вы чувствуете какую-то поддержку со стороны потребителей, нас? Леонид Попович: Эта поддержка очень сильно и комплексно ощущалась после того, как Крым стал наш. Вот как-то в течение 2016 и 2017 года этот патриотический общий подъем привел не только к тому, что крымские вина стали покупать, но и больше стали покупать российские вина. Ну, этому, правда, помогла немножко разница в долларе и в евро в 2015 году, которая была. И у нас фактически на полке где-то в 2015 году было больше 70% произведено российского вино, и оставшееся, лишь 26–27%, ну, по-разному – это был импорт. Но затем все перевернулось, и сейчас покупатели начали от нас отворачиваться. По итогам прошлого года на полке тихого вина, ну, обычного тихого вина было продано 59% только российского, а 41% – импортного. Оксана Галькевич: Так это же 59%. Леонид Попович: Так было 73–35%. То есть, в принципе… Виталий Млечин: Не пошло отечественное вино? Леонид Попович: То есть получается, что сейчас пошли в обратную сторону качели: импорта стало больше, российского стало меньше. Ну, вот так. Оксана Галькевич: А по качеству как вот вы с иностранными коллегами? Леонид Попович: А по качеству все отлично, по качеству все нормально. В ценовой категории, скажем, где-то рублей до 400, может быть, и до 500, если вы берете аналогичное вино российское и импортное, то российское не проигрывает импорту по своему качеству. Оксана Галькевич: Ну да. Потому что просто импорт за 400 рублей лучше брать не надо. Леонид Попович: Ну, не совсем так. Оксана Галькевич: Давайте послушаем нашего телезрителя из Туапсе, у нас дозвонился Валентин, если я не ошибаюсь. Верно? Валентин, да. Виталий Млечин: Валентин, здравствуйте. Оксана Галькевич: Валентин, здравствуйте, слушаем вас. Зритель: Значит, что такое вино, вообще говоря? Вот этому гражданину хочу сказать. Это сок яблочный или виноградный, или любой другой, который ферментирован дрожжами. И делается вино где-то минимум за полгода, а нормальное – за год. У нас сейчас на конвейерах наши умельцы за одну секунду две бутылки делают на основании этилового спирта C₂H₅OH, и добавляют туда разную муру для того, чтобы вкусовые качества и так далее. И они задают вопросы: "А почему, собственно, мы не можем конкурировать?" Да потому, что… Виталий Млечин: Валентин, а вы имеете какое-то отношение к производству вина? Вы так говорите со знанием дела. Зритель: Я не имею отношения к производству зерна… то есть вина, не имею. Леонид Попович: Я могу прокомментировать. Зритель: Я просто-напросто, исходя из той ситуации, которая у нас в виноделии. А я живу в Краснодарском крае, казалось бы. Я просто-напросто сам делаю сидр. Оксана Галькевич: А, понятно, ясно. Зритель: И знаю, что это такое. Понимаете? Оксана Галькевич: Да. Зритель: А вы… Виталий Млечин: Спасибо, Валентин. Оксана Галькевич: Валентин, спасибо вам большое. Виталий Млечин: Мне кажется, вам надо ответить. Оксана Галькевич: Прокомментируйте. Леонид Попович: Вообще-то говоря, человек ничего не понимает в виноделии. Оксана Галькевич: Нет, ну он вас уже… Леонид Попович: Я понимаю, это всегда так, это нормально. Дело в том, что если мы живем в правовой стране, в правовой стране мы пользуемся законами. Так вот, в законе записано, что вино – это когда только из винограда. А вот если мы делаем из яблок, то это уже не вино. Это или сидр, или фруктовое вино. Понимаете? И даже когда мы берем и делаем игристое вино, то это тоже не вино, потому что там появилось в результате вторичного брожения CO₂. Это называется игристым вином. Во-первых, термины. И это все понятно, все правильно. Во-вторых, вин действительно делаются очень много. У нас в России, на всякий случай, 90 тысяч гектаров виноградников. И мы в прошлом году собрали 500 тысяч тонн винограда. Если следовать тому, что говорил этот товарищ, то мы этот виноград закопали где-то в подвале или где-то выбросили, а вместо того, чтобы делать вино из винограда, делаем черте чего. Логики нет. Понимаете? То есть на самом деле… Оксана Галькевич: Мы сейчас, кстати, покажем, как у нас делают вино в нашей стране. Давайте посмотрим небольшой сюжет. У нас российские виноделы, которые действительно болеют, как вы говорите, за собственный продукт, они считают, что они должны быть интегрированы в общемировой рынок вина. Леонид Попович: Безусловно. Оксана Галькевич: Такой точки зрения, например, придерживается крымский бизнесмен, основатель винодельни (я не знаю, правильно ли я назову название) "Uppa Winery" Павел Швец. Леонид Попович: Абсолютно верно назвали. Оксана Галькевич: Когда-то он работал сомелье. Вы знакомы с ним, да? Леонид Попович: Да, конечно, и очень хорошо. Оксана Галькевич: Был ресторатором в Москве. А потом уехал на юг под Севастополь и там на бывших совхозных землях чуть больше десяти лет назад разбил виноградники и теперь делает вино – 50 тысяч бутылок в год. Напиток он производит не для всех, а для настоящих энофилов (так именуются знатоки вина), которым полусладкое из супермаркета так просто, особенно иностранное за 400 рублей, не годится. СЮЖЕТ Виталий Млечин: Для производства вина Павел Швец использует сложные технологии без применения ядов и химикатов. Например, виноград обрабатывается травяным чаем из настоя полевого хвоща, ромашки, крапивы и эфирными маслами. Такое вино называется биодинамическим. Ну и стоит оно дорого, даже не тысячу рублей за бутылку, а больше. Когда Павел только открывал винодельню, то основным рынком сбыта видел Европу. Но из-за проблем с банковскими переводами в Крым продавать свое вино он может только в России. Отечественного производителя нужно защищать в первую очередь от недобросовестных коллег, – так считают в одном из самых крупных в Крыму Инкерманском заводе марочных вин. Там выпускают 18 миллионов бутылок в год. По словам руководства, сейчас винная отрасль переживает не лучшие времена. Одна из главных проблем – это засилье дешевого импорта, когда, например, бутылку шардоне можно купить за 250 рублей. Оксана Галькевич: Для того чтобы такое вино, жидкость, можно сказать, не попадала на витрины, нужно поднять таможенные пошлины и закрепить законодательно минимальные розничные цены на вино, – так считает Сергей Лебедев. Еще одной мерой поддержки отрасли он видит введение общих стандартов качества как для отечественного, так и для импортного вина. Виталий Млечин: С поднятием пошлин я только не очень понял. Ну, поднимут пошлины. Вот то вино, которое сейчас стоит 250 рублей, будет стоить 1 250, но оно же лучше не станет от этого. Леонид Попович: Ну, его просто будет гораздо меньше, если так уж впрямую. На самом деле стандарты качества у нас существуют, и они, в общем-то, одинаковые и для нас, и для импорта. И у нас сейчас другая задача – чтобы этим стандартам импорт дешевый отвечал, потому что так уж как-то складывается, что нас проверяют очень жестко, а тот же импорт проверяют гораздо слабее, гораздо проще. Я просто приведу маленький пример. Зайдите в любой магазин, переверните этикетку и попробуйте найти запись о том, какому стандарту, государственному стандарту соответствует импортное вино. В лучшем случае… Оксана Галькевич: Нашему государственному стандарту? Леонид Попович: Нашему государственному стандарту. Оксана Галькевич: Наверное, никакому. Леонид Попович: В нашем законе 171-м записано, что все вина – и наши, и чужие – должны четко отвечать стандарту. А стандарт – что это такое? Это набор требований, чтобы было качественно, собственно говоря. Оксана Галькевич: Леонид Львович, так они же у себя там, во Франции, не знакомы с нашими ГОСТами. То есть получается… Леонид Попович: Извините, в правилах ВТО, о которых мы с вами вначале говорили, четко записано, что когда ты что-то отправляешь в какую-то страну, то это должно быть сделано в соответствии с правилами той страны, куда ты отправляешь. Поэтому мы под правила ВТО меняем даже акцизы, и мы точно так же требуем, в соответствии с правилами ВТО, чтобы все, что приезжает в нашу страну, должно соответствовать тем стандартам, которые есть в нашей стране. А иначе нет равной конкуренции, о которой говорили. Потому что если они делают что хотят, а мы делаем строго, то как тут поконкурируешь? Оксана Галькевич: Так это проблема кого? Тех, кто собственно привозит это вино и продаете его здесь, не производителей же. Они должны его… Леонид Попович: Это проблема проверяющих… Оксана Галькевич: Проверяющих? Леонид Попович: …которые должны периодически все-таки смотреть, что же пишут иностранные товарищи на своих винах. А во всем остальном Павел прав. На самом деле конкуренция – это хорошая вещь, и она есть. И эта конкуренция в России осуществляется. С каждым годом появляется все больше новых виноделен, мелких и небольших, на которых делают классные вина, пусть не биодинамические, пусть в принципе стандартные и обычные, но тем не менее они очень интересные, очень высокого качества. И между ними уже происходит конкуренция – не только с европейскими и с импортом, а даже со своими, между собой. То есть это есть. И благодаря этому мы развиваемся. Оксана Галькевич: Давайте послушаем Сочи. Смотрите, как у нас южане оживились. Ольга, наша телезрительница. Ольга, здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте, Ольга, вы в эфире. Зритель: Здравствуйте, здравствуйте. Я вот хочу сказать, что у нас на остановке плакат висит: "90% спиртного занято иностранцами". Пиво – иностранцы. Водка – иностранцы. Вина – иностранцы. Где мы можем купить, я живу на юге, где можно купить нормальное вино с гарантией? Пропагандируют здоровый образ жизни: "Не пейте водку, а пейте вина". А где же нормальные вина, крымские? Они все сделаны… Не знаю, куда отправлены, но то, что продается в магазинах, разведено. Как называется вот этот суррогат? И продают этот суррогат. Когда будут для россиян, чтобы проверяли качество? Оксана Галькевич: Ольга, давайте послушаем… Зритель: За границей страшно сказать, чтобы такой суррогат продавали в магазинах. Это в страшном сне бы не приснилось. Виталий Млечин: Да, Ольга, понятно. Спасибо большое, что позвонили. Оксана Галькевич: Так, Леонид Львович. Виталий Млечин: Вы сказали, что вы можете сказать, где купить хорошие вина. Оксана Галькевич: Где купить? Леонид Попович: Вы поймите, что я отвечаю прямо ей. В городе Сочи есть фирменные магазины, скажем, краснодарских таких предприятий, как "Фанагория", как "Кубань Вино", как "Абрау-Дюрсо". Вот там тысячапроцентная гарантия, что там все из винограда. Но и еще одну вещь я должен сказать. У нас ходят какие-то странные вещи. Кто-то пришел в магазин, купил вино, открыл бутылку, налил, попробовал – кисло, не понравилось. "Это гадость, разбавленная чем-то кем-то зачем-то!" Тебе хочется сладкого? Пойди и купи другую бутылку, сладкую. Купил сладкую, попробовал: "О, это настоящее!" На самом деле оба вина были настоящие. Не срослось. Вин очень много, они разнообразные. И в этом мире надо глубоко разбираться. В основном все то, что продается в российских магазинах, то, что проверено и перепроверено – это вино. Другое дело, что оно кому-то может нравиться, а кому-то – нет. Оксана Галькевич: Субъективно все. Леонид Попович: Да. Оксана Галькевич: Вы знаете, тут нам, в принципе, многие пишут, что они разбираются, ну, пытаются разбираться с русскими винами, отечественными, любят даже, марки какие-то называют. А давайте подключим к нашей беседе еще одного человека – Андрей Абрамов у нас на связи, сомелье ресторана "I like vine". То есть понятно, что ресторан ваш, Андрей, специализируется на вине. Вы винный такой ресторан, да? Андрей Абрамов: Да, это правда. Оксана Галькевич: И велика ли доля отечественного продукта в вашем меню, в вашей винной карте? Виталий Млечин: И велик ли спрос на него? Вот что самое главное. Андрей Абрамов: Сейчас у нас проходит Фестиваль российских вин, и он проходит все лето, до сентября, наверное, до середины. Мы специально летом решили расширить ассортимент российских вин в нашей карте, чтобы познакомить наших гостей с теми винами, которые нравятся нам, потому что все вина мы пропускаем через себя, мы их сначала пробуем и затем включаем в винную карту. Ну, кроме того, сейчас много гостей из других стран в нашем городе, поэтому им тоже очень интересно пробовать местные вина, произведенные из местных сортов, которые они вряд ли смогут попробовать у себя. Оксана Галькевич: Андрей, скажите, а вот эта винная карта (я сейчас спрашиваю, естественно, об отечественном продукте), насколько она сложно составляется? Вот вы говорите, что все через себя пропускаете. Насколько сложно составить, чтобы это было качественно, достойно, хорошего уровня? Вот мучаетесь, прямо ищете, ищете и еле-еле набираете десять позиций? Или, в общем-то, ассортимент широк, качество достойное и проблем особых нет? Андрей Абрамов: С качеством, в принципе, все хорошо. У меня проблема только в том, что у меня не хватает места, чтобы поставить все то, что я хочу. То есть вина на самом деле очень много. Есть крупные винодельческие предприятия, которые делают хорошее вино. Есть много маленьких виноделов, которые делают прекрасные вина. Есть микровиноделы, которые сейчас получают лицензии и выходят на рынок. Вина на самом деле много. Оксана Галькевич: И все-таки согласитесь, что определенный снобизм есть в отношении отечественного вина, согласитесь. Андрей Абрамов: Есть, конечно. Но тем не менее люди стали более открытые к тому, чтобы пробовать что-то новое, в том числе и наши вина, потому что лет пять назад продать отечественное вино было очень сложно в ресторане. Ну, их было не так много в картах. Теперь их стало гораздо больше. И люди, скажем так, более дружелюбно к ним относятся и готовы их пробовать. Оксана Галькевич: Здорово! Спасибо. Виталий Млечин: Андрей, а почему, по-вашему, до сих пор вот нет таких раскрученных брендов, что ли, которые могут конкурировать по известности со знаменитыми иностранными? Андрей Абрамов: Ну почему? Мне кажется, есть. Виталий Млечин: Какие? Андрей Абрамов: Ну, например, "Абрау-Дюрсо" запросто может конкурировать с иностранными. Виталий Млечин: Ну, это что-то крупное. А вы говорите, что производителей очень много. Почему не возникает новых имен? "Абрау-Дюрсо" мы давно все знаем. Леонид Попович: Я отвечу. Андрей Абрамов: Возникают, возникают. Просто одни могут выходить на рынок с помощью дистрибьюторов, которые занимаются логистикой, потому что многим маленьким виноделам сложно самостоятельно это сделать, и с помощью сомелье в ресторанах, а также с помощью специализированных СМИ. Потому что сомелье в ресторане – это посол винодела, так можно сказать, без него никто ничего не узнает. Оксана Галькевич: Андрей, спасибо вам большое. Виталий Млечин: Спасибо. Оксана Галькевич: На связи с нами был Андрей Абрамов, сомелье ресторана "I like vine". Возвращаемся в студию к нашему собеседнику. Виталий Млечин: Да, Леонид Львович, вы обещали тоже дать ответ на этот же вопрос. Леонид Попович: Я прежде всего хочу поблагодарить Андрея, потому что не так много все-таки таких ресторанов и таких сомелье, которые делают то, что делает он. А он просветитель, я бы сказал. И таких людей надо поддерживать. Мы с ними всеми контактируем. По поводу того, почему вы не слышите громких имен наравне с этим самым… Поймите, виноградарство и виноделие – это очень консервативная отрасль, невероятно консервативная. Вот вы решили сделать вино, у вас есть мешок денег. В лучшем случае вы приличное вино сделаете через 15 лет. А для того чтобы о вас заговорили, нужно еще 15 или 20 лет. А мы-то, собственно говоря, на уровне мирового мейнстрима работаем только где-то с 2000 года, грубо говоря. Поэтому дайте время. В вине требуется время. У нас много сегодня есть потенциальных предприятий. Я могу их называть, их десятки на самом деле. Но нужно время. И еще раз: у маленького маленький объем. А для того чтобы прозвучало, нужно, чтобы многие попробовали. Представляете, сколько лет ему надо делать, чтобы оно все распространялось и так далее. Вот здесь это очень важно. Мы по этому пути идем. И государство как раз, определив ЗГУ и ЗНМП, сделав на них вот тот самый низкий акциз, как раз подталкивало те предприятия, большей частью мелкие, для того чтобы идти по этому пути, чтобы они были более известные и более конкурентные. Оксана Галькевич: Звоночек из Тулы. Не юг, а Тула у нас. Александр, здравствуйте. Если можете, очень коротко. Виталий Млечин: Здравствуйте, Александр. Зритель: Добрый день. Во-первых, я очень люблю российское вино. И мне очень приятно, что президент по российскому вину… Меня слышно, да? Оксана Галькевич: Да-да, говорите. Зритель: Очень приятно, что обсуждаете такие вопросы. Первое, что хотел сказать? Во-первых, у нас с появлением Крыма, в общем, много площадей высвободилось. Я присутствовал, когда там рубили, и присутствовал, когда сейчас его там будут сажать обратно, потому что там поливать тяжело, центральные и северные районы. И там сейчас начинают выращивать виноград. Очень приятно. Но долгую историю вина я просматриваю еще по Краснодарскому краю. В 90-е годы невозможно было на российский рынок вывести краснодарское вино, это все тяжело происходило, было такое противостояние на дорогах. Оксана Галькевич: Да, Александр, спасибо. Зритель: В последнее время появилось это вино у нас в регионе. И очень приятно, что присутствуют дешевое довольно-таки, но очень вкусное. И кубанское вино довольно-таки вкусное. Но обидно за другое – что некоторые ритейлеры, как "Красное и Белое", позволяют себе использовать поддельные акцизы… Оксана Галькевич: Давайте не будем называть производителей, поставщиков. Спасибо большое, Александр из Тулы. Виталий Млечин: Да. Тем более что проверить мы это все не можем. Оксана Галькевич: У нас Хакасия, у нас время истекает, Хакасия на связи. Там уже ночь. Алина, наша телезрительница. Алина, здравствуйте. Очень коротко. Виталий Млечин: Здравствуйте, Алина. Оксана Галькевич: Алина? Зритель: Алло? Оксана Галькевич: Здравствуйте! Говорите. Очень коротко, пожалуйста! Зритель: Ага. Здравствуйте. Хотела бы спросить у вас такой вопрос. Проживаем в городе Черногорске (Республика Хакасия). Очень предпочитаем ваше… ну, наше русское вино, предпочитаем "Кубанскую винную компанию", "Изабелла". Очень приятное, пьется приятно. Оксана Галькевич: И что? Зритель: Но нам смущает цена. Стоит 150 рублей. Вот сейчас смотрим вашу передачу, и цены варьируются… Оксана Галькевич: Очень хороший вопрос, спасибо. Да, мы поняли. Может ли наше вино стоить 150 рублей? Леонид Попович: Конечно, может. Оксана Галькевич: А в Хакасии? Это еще надо туда довезти. Леонид Попович: Во-первых, она не зря сказала, что оно ей нравится. Следовательно, это вино сделанное. Есть ряд предприятий, которые за счет большого объема производства, за счет сокращения каких-то затрат выходят на вина стоимость фактически до 100 рублей. Бывает такое. И я рад, что тот, кто задал вопрос, попал на такое прекрасное вино. Оксана Галькевич: Замечательно! Леонид Львович, я не знаю, что там у вас с продажами. Вы сказали, что они просели несколько – с 70% до 51%. Но я могу вам сказать, как ответили наши телезрители. Любите ли вы российское вино, отечественное? – спрашивали мы их. Вот смотрите, что у нас получилось. 61% любят. Леонид Попович: Замечательно, замечательно! Оксана Галькевич: Ждите прибавочки в торговых сетях. Леонид Попович: Спасибо вам за хорошую новость. Оксана Галькевич: И только 39% предпочитают что-то там такое… Леонид Попович: Импортное. Оксана Галькевич: Да. Ну и пусть предпочитают. Леонид Попович: Ну, потихоньку придут к нашему. Время нужно. Оксана Галькевич: Отлично. Леонид Попович: Время нужно. Будут наши. Оксана Галькевич: Спасибо большое. В студии программы "Отражение" был Леонид Львович Попович, президент Союза виноградарей и виноделов России. Леонид Попович: Спасибо. Виталий Млечин: Ну а мы никуда не уходим, вернемся через пару минут.