Виталий Млечин: Ну а сейчас «Личное мнение». У нас в гостях Константин Ордов, заведующий кафедрой финансовых рынков РЭУ имени Г. В. Плеханова. Здравствуйте. Константин Ордов: Добрый вечер. Тамара Шорникова: Да, здравствуйте. Много прозвучало громких заявлений... Константин Ордов: Очень много. Тамара Шорникова: ...на недавнем форуме инвестиционном «Россия зовет!». Давайте вот коротко пробежимся по некоторым... Виталий Млечин: Но можно и не очень коротко. Тамара Шорникова: Ну, для начала, да, чтобы больше дать времени нашему эксперту высказаться. Министр экономического развития Максим Решетников рассказал, у кого выросли зарплаты в пандемию. Глава «Русал» поспорил с главой Центробанка о том, какая должна быть ключевая ставка в стране и в принципе как регулятор должен вести себя в нынешней экономической ситуации. Владимир Путин рассказал об основной проблеме страны на ближайшие 10 лет, демографическая, причем он уточнил, что она в том числе и экономическая проблема для страны, а еще потребовал найти деньги на повышение зарплат бюджетникам. В общем, много всего... Константин Ордов: Место для дискуссий, так называлось. Тамара Шорникова: Да, много всего прозвучало действительно. Вы бы какие для себя выбрали главные фразы, главные моменты, которые хотелось бы обсудить? Константин Ордов: Ну, там действительно было произнесено достаточно много и сакраментального, и того, что вызывает действительно у нас тоже желание подискутировать. В том числе этот диалог Дерипаски с главой Центрального банка, потому что это действительно имеет такое глобальное значение для развития экономики России, как что мы видим в ближайшем... В ближайшем будущем, это же не вопрос десятилетий, это вопрос буквально 3–5 ближайших лет. Мы с вами слышали заявление министра финансов о том, что, в общем-то, он не видит необходимости во временном снижении налогов, это тоже такая вещь интересная... Тамара Шорникова: Болезненная, я бы сказала, для многих, не интересная. Константин Ордов: Ожидаемая, да, но, видимо, по отношению министра финансов мы видим, что, наверное, меры государственной поддержки активные и объемные, скорее всего, закончились, если не будет некоего более, что ли, весомого указания либо... Тамара Шорникова: ...жесткого карантина. Константин Ордов: ...некой экономической целесообразности. То есть мы с вами перешли в эпоху... Вот глядя на все высказывания наших чиновников, мы поняли, что для них инфляция стала доминирующей вот этой мозолью, на которую мы каждый раз наступаем, говоря о том, что, может быть, все-таки экономике надо дать шанс, дать шанс вырасти в следующем году не на 2%, а выше. Да, конечно, в этом году мы с вами можем отчитаться о том, что 4,3%, которые ожидаются роста ВВП, – это очень хорошо, это действительно восстановительный и даже опережающий некие темпы восстановления рост. Но следующий год уже наступает, вот мы по природе, по погоде с вами видим это, осознаем и понимаем, что уже надо жить следующим годом, сегодняшним уже бесполезно. И вот тут жесткая денежно-кредитная политика, нежелание, может быть, дополнительных расходов со стороны Министерства финансов, опережающие по сути все разумные, мне кажется, некие темпы прибавления Фонда национального благосостояния, то есть у нас с вами экономика порождает деньги, которые мы не готовы направить на развитие российского, не знаю, предпринимательства, неких иных способов стимулирования экономического роста... Виталий Млечин: Но это вроде резерв на черный день. Константин Ордов: Ну, вроде. Если вы ждете черный день, то рано или поздно, как у Чехова, это ружье может и выстрелить. То есть если каждый раз заниматься призывом черного дня, вы просто ускоряете его приход, вы не решаете проблем черного дня. Виталий Млечин: Но черный день, наверное, был, когда нефть была меньше 30, а сейчас... Константин Ордов: Ну, она была и минус 47, мы помним, это какие-то такие совершенно дикие сказки финансового рынка, я-то как специалист в этой области понимаю, о чем идет речь. Но это, мы видели, не продлилось долго, во-первых, во-вторых, наверное, вот сформированная подушка, уже я вам могу сказать абсолютно точно, нам может позволить год-два преодолеть даже 30 и меньше цену нефти. Но с другой-то стороны весов стоит вопрос развития экономики России, создания стимулов для экономического роста. На сегодняшний день мы с вами говорим о том, что на самом деле наш закон о банкротстве просто чуть-чуть отодвинул, но не закончились все негативные последствия того, чему мы были свидетелями в 2020 году. Так что тут не стоит расслабляться, кризис не закончился и не прошел, он сейчас просто переживает некую фазу созревания, дозревания. И вот нам бы, так сказать, купировать эти негативные тенденции было бы очень важно. Виталий Млечин: И вот тут как раз, говоря об инфляции, мы упираемся в ключевую ставку, да. Центробанк поднимает ключевую ставку, борется с инфляцией, но при этом замедляет экономический рост, и Дерипаска как раз об этом и говорил. Константин Ордов: Да-да. То есть мы с вами видим вот эти, в общем-то, две концепции, которые схлестнулись. Мы с вами можем выйти из инфляции путем дополнительного предложения, создания конкурентной среды, либо мы с вами... Ведь надо же понимать, что значит поднятие ключевой ставки... Виталий Млечин: Да, вот объясните, пожалуйста, явно не все это понимают. Константин Ордов: Да-да, вот я тоже, что это за способ борьбы с инфляцией, – это способ снижения доходов, денег, которые вы можете потратить в экономике, вашей склонности к дополнительным затратам, к привлечению потребительских кредитов, которые на самом деле, несмотря ни на какие ставки, мы видим ежегодно более 20% прироста. Мы дискутируем, то ли это необходимость, потому что людям не хватает и они готовы во все тяжкие пуститься, то ли это действительно некое роскошество, такой способ, «сегодня проживем, а завтра уже и не важно, что будет». Тамара Шорникова: Константин Васильевич, а действительно вот такая жесткая политика Центробанка как-то влияет на цены в магазинах, на ту инфляцию, которая беспокоит нас лично? Потому что весь год планомерно Центробанк поднимал ключевую ставку, весь год планомерно росли цены в магазинах. Так это действительно прямая зависимость? Виталий Млечин: И даже не очень планомерно они как-то в последнее время растут, как может показаться. Тамара Шорникова: Да, согласна. Та же Эльвира Набиуллина говорила о том, что продуктовая инфляция уже двузначное значение приобрела. Константин Ордов: Очень ужасно, это действительно бьет именно по кошелькам самых необеспеченных наших сограждан, и мы понимаем, что именно про эти риски и негативное влияние инфляции мы прежде всего говорим, упоминая этот термин. Но я вам могу привести сегодня, да, тоже вспоминая, так сказать, всего лишь двухлетней давности наше повышение налога НДС с 18 до 20%, это привело к снижению инфляции до 3%. Вот если не знать экономику, не знать финансы, можно вдруг на основании вот этих простых каких-то вроде бы цифр сделать далекоидущие выводы. Но мы же точно понимаем, что повышение налогов никаким образом не может служить снижению инфляции, хотя де-факто, статистически это было. Также я боюсь, что и с Центральным банком они вынуждены действовать в рамках своего мандата и тех инструментов, которые у них есть, особенно заявив, что они якобы могут контролировать инфляцию. У нас с вами предостаточно и статистических, и теоретических каких-то выкладок, которые могут доказать, что Центральный банк, к сожалению, не имеет такой возможности. Но косвенно, ха-ха, через определенный временной лаг влияние он может оказать. Но главное, чтобы лекарство не было пагубнее самой болезни, мы же об этом говорим. Тамара Шорникова: А почему мы так трясемся, вот эта официальная 4%? Ну вот в других странах сейчас, в той же Америке, побольше инфляция сейчас, ничего, не переживают. Виталий Млечин: Для них это катастрофа. Константин Ордов: Да, катастрофа. Виталий Млечин: Мы ставим 4%, для нас это хорошо, а для Европы 3% – это ужас-ужас. Константин Ордов: Ну они потому что имеют таргет 2%, да, видимо, здесь тоже. Ужас не ужас, но на сегодняшний день мы с вами видим, что ведущие Центральные банки мира не решаются на существенное ужесточение денежно-кредитной политики. То есть совсем недавно ФРС США сказала, что они снизят меры поддержки, то есть прямого выкупа с рынка, вот эти суммы, которые они туда направляют, они пока даже не переходят к ужесточению как таковому ключевой ставки. Тамара Шорникова: Так тем более, для них это ужас-ужас, и при этом Центробанк там не решается на такие меры, как у нас. Константин Ордов: Потому что у них есть двойной мандат так называемый. Они говорят о том, что инфляция действительно важный фактор и входит в их сферу влияния, и второе – это экономический рост. Они боятся того, что экономический рост в случае, если его не поддержать сегодня, а после экономического кризиса может и не восстановиться. И мы рискуем тогда попасть в очень опасную ситуацию, из которой даже теоретически на сегодняшний день нет концепции выхода, – это стагфляция. Виталий Млечин: Ну вот у нас еще перед глазами пример Турции, где постоянно Центробанк под давлением президента понижает и понижает ставку, там колоссальная растет, падает турецкая лира к доллару, соответственно, рубль тоже под давлением. Константин Ордов: Да. Виталий Млечин: То есть получается, что правильно все делает Центробанк, что не надо смягчать денежно-кредитную политику? Константин Ордов: Ну, это, я бы сказал, другая крайность. То есть я бы... Всегда мы понимаем, что в экономике необходим баланс, потому что есть факторы, которые негативно, позитивно влияют, и здесь, к сожалению, вот как на атласе выбрать один путь и по нему идти и вы дойдете до точки кратчайшим маршрутом не получается. То есть мы с вами понимаем, что всегда необходимо некое взвешенное решение, и, конечно, Турция для нас пример того, что бы могло произойти, если бы мы выбрали подобного рода путь. Но мы-то выбрали абсолютно радикально другой, так что тут, мне кажется, эти аналогии недостаточно уместны. Тамара Шорникова: Вот что пишут наши телезрители. Виталий Млечин: Давай. Тамара Шорникова: Свое мнение. Челябинская область: «Ребята, это как минимум негуманно бороться с инфляцией за счет нищих. Тогда уравняйте всех в доходах», – пишет телезритель. Волгоградская область: «Зачем мы рвались в капитализм, если все государство должно разруливать? Как же та самая рука рынка, где она?» Липецкая: «Водку наценили (это цитата прямая) – вот она, борьба с инфляцией». И Краснодарский край: «Поможет только конкурентная среда, а глава Центробанка загоняет страну в нищету и депрессию». Константин Ордов: Да. Тамара Шорникова: Как вы считаете, вот мы обсудили разные мандаты, вспомнили о спорах и т. д. – что думают экономисты, что нам нужно сделать, не чтобы добиться какого-то процента в инфляции или еще что-то, а чтобы мы себя чувствовали лучше, могли себе больше позволить купить в магазинах, лучше, качественнее жили, что ли? Вот для этого что нужно сделать? Виталий Млечин: Увереннее, да. Константин Ордов: Это вот на самом деле к продолжению, вот эта вот волосатая рука рынка, которая, к сожалению, за последние годы в России на 70% примерно стала государственной, она где-то в наших карманах все время шарит, и она в этом видит единственный способ преодоления экономических кризисов и вот сейчас борьбы с инфляцией. То есть рыночной экономики в чистом виде и даже приближенной к чистому виду нет вообще ни в одной стране мира, поэтому можно об этом забыть, это некая идеалистическая концепция, которая действительно описывала, как могло бы быть хорошо. Но вот эти райские кущи, они, к сожалению, уже давно на планете Земля отсутствуют как понятие. А что надо сделать? Ну, мы на сегодняшний день с вами можем начинать повторять вот эту, я не знаю, 10–15-летнюю, даже больше, догму: развитие малого и среднего бизнеса, рост конкуренции в отраслях, создание благоприятного инвестиционного климата, снижение в том числе ставок, может быть, даже целевые некие кредиты с низкой ставкой для наиболее чувствительных для нас секторов экономики. Мы же с вами, например, видим эти особые экономические зоны, мы с вами столкнулись с развитием автопрома, каким образом мы стимулировали и готовы были дать им льготы, для того чтобы не отверточное производство, а вполне реальное производство было. Но сегодня-то мы столкнулись с чем? С тем, что, например, отсутствие плат каких-то несчастных, казалось бы, просто стопорит развитие всей отрасли и ее функционирование. И выясняется, что мы с вами слишком глубоко, и это хорошо, интегрированы в мировую экономику, и уже на сегодняшний день закрыться от каких-то стран, наверное, невозможно. То есть мы с вами говорим о том, что мы сегодня единственный путь развития видим в том, чтобы Россия была интегрирована в мировые цепочки создания ценности, стоимости, поставок. И при этом вот вы совершенно правильно в начале передачи сказали о необходимости ответственного потребления. Виталий Млечин: Ха-ха, об этом мы будем говорить, да, чуть-чуть позже. Константин Ордов: Да. Тамара Шорникова: Давайте послушаем, сначала с телезрителями поговорим. У нас на связи Людмила из Пензы. Здравствуйте. Виталий Млечин: Здравствуйте, Людмила. Зритель: Добрый вечер. Людмила. Виталий Млечин: Добрый вечер. Зритель: У меня вопрос к эксперту нашему Константину Ордову... Виталий Млечин: Давайте. Тамара Шорникова: Так Зритель: ...какая у нас гиперинфляция, если у нас не инфляция идет, а уже гиперинфляция, и она уже у нас, это, не двухзначная, а трехзначная получается... Константин Ордов: Да, по отдельным товарным группам. Виталий Млечин: А вопрос ваш в чем? Зритель: Газ, свет, продукты – да все, любые возьми. Сейчас, это, например, мясо стоит уже с 80 до 220 – это сколько получается? Виталий Млечин: Понятно. Вопрос, вопрос, ваш вопрос какой? Что вы хотите узнать? Зритель: Ну, хотела узнать, вот газ у нас был сначала совсем дешевый, свет был... Вот у нас в сельской местности... Тамара Шорникова: Людмила, почему, доколе или кто виноват, что вас больше интересует, так сформулируем? Константин Ордов: Когда это все закончится, видимо, да, узнать. Виталий Млечин: Да, понятно. Спасибо большое. Ну, понятно, что цены не вернутся уже к тем, которые были... Константин Ордов: И это парадокс на самом деле, это другой парадокс. В мире это вовсе даже не константа: в условиях некой рыночной конъюнктуры они возрастают, после этого они вполне могут и откатиться. У нас в России мы с вами точно знаем, что вот этого обратного тренда практически, за редким исключением, редчайшим исключением не бывает. Это тоже ненормально, это говорит об отсутствии конкуренции. Конкуренция становится главным фактором, что ли, влияния на цены, отслеживания цен, ожидания того, что цены могут действительно стабилизироваться. И вот здесь как раз и ответ на вопрос нашего телезрителя: если на каких-то отдельных локациях, в каком-то конкретном городе закрылся из двух один мясокомбинат, поверьте, другой мясокомбинат имеет монопольную силу и будет увеличивать цены до тех пор, пока у вас еще есть деньги покупать. Вот это, к сожалению, является на сегодняшний день тормозом, и действительно это является причиной такого значительного, существенного роста цен. Тамара Шорникова: Константин Васильевич, а можно вот от мантр к конкретным решительным действиям хотя бы в нашем эфире, хотя бы в этой дискуссии? Потому что мы действительно все время повторяем: нужно, чтобы экономика росла, нужно, очевидно, чтобы развивался малый и средний бизнес и т. д., желательно, чтобы цены не были так высоко над нашими возможностями. Что для этого нужно сделать? Если прямо по пунктам. Снизить цены, например, вот ваше мнение, Константина Ордова, нужно, не знаю, государственно регулировать, раздать всем деньги в виде каких-то пособий, чтобы мы могли это купить, разогнать так экономику? Что сделать? Понижать или повышать ставку ключевую? Константин Ордов: Если бы было такое простое решение, оно бы было найдено, оно было бы предложено, его бы давно реализовали. Мы с вами понимаем, что только единая экономическая политика государства способна, и то в среднесрочной перспективе, нам гарантировать улучшение качества уровня жизни. Вот нет решения «А давайте мы сегодня с вами», «Если бы генеральным директором был я», как мы помним эти все передачи Советского Союза... Тамара Шорникова: Ага. Константин Ордов: Нет, нет. К сожалению, в рыночной экономике много субъектов, много объектов, нет... Тамара Шорникова: Мы же определились, что она у нас не рыночная уже. Константин Ордов: Ну, пока ОЭСР у нас не отозвал этого почетного звания. Тамара Шорникова: Понятно. Константин Ордов: Но мы с вами, к сожалению, действительно во многом полагаемся на крупных субъектов и объектов экономической деятельности. С одной стороны, это нам с вами внушает некую уверенность в том, что пенсии, зарплаты... Вот наш телезритель с вами звонил, а, наверное, она помнит 1990-е гг., правда ведь? Вот это был ужас, вот это был кошмар, когда цены растут, а товаров даже не было на прилавках. И вы вынуждены были брать эти талончики, занимать очереди многочасовые. Вот это был кошмар, и вот не дай бог это повторится, вот это ужас. А когда мы с вами говорим о том, как же сделать жизнь лучше, мы все-таки понимаем, что некие базовые уже для нас удобства, комфорт сформированы и мы совершенно справедливо хотим их улучшить, почему бы и нет. И для того, чтобы уже с этого базового, достаточно комфортного уровня стартовать куда-то выше, надо приложить гораздо больше усилий. Виталий Млечин: По поводу роста зарплат. Вот министр экономического развития Максим Решетников сказал, что наибольший рост именно там, где было раньше больше всего мигрантов, но, соответственно, просто там были изначально очень низкие зарплаты, и они вроде как выравниваются. Что вы думаете по этому поводу и что у нас с зарплатами сейчас происходит вообще, в целом? Константин Ордов: Ну, с зарплатами в целом, по статистике если, то вот в сентябре к сентябрю прошлого года реальный прирост средней заработной платы 2%. Виталий Млечин: Ага. Константин Ордов: Ну то есть +8% инфляция, это 10% в среднем. Много, мало? Давайте каждый... Опять же, мы понимаем, что это средняя, у кого-то они увеличились, у кого-то они, видимо, при этом сократились, кто-то нашел работу, а кто-то ее потерял. Мы с вами говорим о том, что бизнес все-таки явно не восстановился. И когда мы смотрим на уровень доходов, мы видим, что доходы предпринимателей просели и не восстановились так, вообще никак де-факто. То есть мы на сегодняшний день с вами дальше задаемся вопросом: а, собственно, развитие экономики России на чем должно основываться? На госкорпорациях? Значит, тогда их надо развивать и от них мы ждем дополнительные доходы. Если мы говорим о малом и среднем бизнесе, это явно не госкорпорации, и тогда мы с вами говорим о том, что надо предпринимать какие-то определенные в этой сфере усилия, опять же ориентируясь на опыт Европы, на опыт других развитых стран, где этот средний класс де-факто создает основу и для налоговых платежей, и для поддержки по сути всей государственной финансовой системы. На сегодняшний день мы с вами действительно путем повышения пенсионного возраста решили какую-то проблему на достаточно такой значимый период дефицита Пенсионного фонда... Потому что надо понимать, неблагоприятная у нас демография, от этого же никуда не денешься, поэтому здесь эти проблемы... Мы можем закрываться как-то, да, каждый раз говорить о том, что нам это не нравится, то не нравится, и вы совершенно правильно – а где же решение? А где решение? А вот «Россия зовет!», мы с вами видим, что министр финансов говорит: нет, снижать налоги плохо, не приведет. Центральный банк говорит: надо повышать с вас сборы через процентную ставку по кредитам и всему остальному и, больше того, ограничивать выдачу кредитов. Они добились того, что теперь они могут количественно ограничивать микрофинансовые и другие кредитные организации в выдаче кредитов – тоже плохо. Что, где? Они даже не предлагают нам решений – что же вы от нас хотите? Виталий Млечин: По поводу налогов. Вот Антон Силуанов: «Мы снижали налоги, видели, что преимущество от этого получали в первую очередь производители». То есть «как инструмент снижения цен снижение налогов я не думаю, что это хороший путь», говорит Силуанов, «но для поддержки наших производителей это хорошо было бы». То есть что-то мне по крайней мере не до конца ясна мысль. Так все-таки хорошо или плохо? Константин Ордов: Да, здесь согласен, здесь... Каждый раз, когда... Видимо, у человека какой-то кейс в голове, а этот кейс мы, скорее всего, можем ассоциировать с металлургами и с высказыванием Белоусова о том, что... Я не знаю, да, вот здесь каждый раз не очень удобно, но «нахлобучили» не «нахлобучили» что-то кого-то. И вот эти бесконечные перетягивания той прибыли, которую получили, а не планирование, а не некое развитие... То есть вот в этом году в результате благоприятной рыночной конъюнктуры действительно металлурги получили сверхприбыль, а в прошлом году они плакались и государство им помогло. И естественно, отдельные чиновники в государственном правительстве испытывают некие вопросы к ним, имеют с точки зрения, а что же, что произошло, зачем мы вам-то помогали, может быть, надо было кому-то еще. И сегодня они хотят изъять эту и помощь, и некую бенефицию от этой помощи... Тамара Шорникова: ...в виде повышенных налогов. Константин Ордов: Да. Мы же с вами вот в продолжение ESG и всех этих «зеленых» тематик и трансграничного углеродного налога понимаем, что завтра именно они пострадают больше всех в России, и с них уже не соберешь налогов, и им снова придется помогать. И вот эти вот горки бесконечные, как вот в России едешь в наши отдаленные, может быть, села, города, и ты видишь, что Россия – это вот бесконечная такая местность гористая, где ты то вниз, то вверх, и экономика... Но, наверное, это плохо, надо с точки зрения экономики, используя финансовые инструменты, делать более предсказуемые результаты, политику и ожидаемые для нас с вами некие формы доходов. Тамара Шорникова: Как раз вот Эльвира Набиуллина говорит о том, что, мол, в ее понимании планомерное повышение ключевой ставки хорошо прежде всего тем, что люди в экономике будут понимать, какая политика у Центробанка, какую позицию он занимает, сколько будут стоить кредиты через 5–10 лет условно, и это хорошо. Константин Ордов: Чтобы вы понимали, никаких 5–10 лет она не говорит. Она говорит ровно о том... И если мы с вами посмотрим на прогнозы Центрального банка, во второй половине 2022 года ставка начнет снижаться. Тамара Шорникова: Ага. Константин Ордов: Поэтому если вы хотите узнать 5–10 лет, какие будут кредиты, вы никогда не узнаете ни о ставке, ни о чем, вот это и является некой формой непредсказуемости. Сегодня мы с вами просто рефлексируем на тему того, что инфляция, ну а надо отдать должное, она почему-то все равно продолжает нарастать, нарастать и нарастать. Больше того, мы с вами от Министерства сельского хозяйства слышим о том, что, с одной стороны, то ли видят, то ли не видят причины подорожания продукции, а Центральный банк видит. Центральный банк говорит, что, к сожалению, до середины следующего года продукты питания имеют некий потенциал дальнейшего увеличения цен. Ну вот у нас происходит некая подмена, я боюсь, функций, ответственности, обязанностей отдельных государственных органов. И вот тут бы это все объединить в некую единую экономическую политику, и тогда, вполне возможно, мы с вами могли бы с большим основанием рассчитывать на достижение тех целей, которые служили бы интересам увеличения и качества, и уровня, и доходов, и чего хотите. Тамара Шорникова: Константин Васильевич, хорошо, не на 5–10 лет, сейчас в принципе любые эксперты из любой отрасли боятся давать прогнозы... Константин Ордов: Конечно. Тамара Шорникова: ...потому что COVID, пандемия, ничего не понятно, что там будет завтра. Константин Ордов: ЦБ. Тамара Шорникова: ЦБ опять же, да. Но тем не менее давайте все-таки попробуем. Вот 2022-й, какие-то сигналы все-таки на форуме прозвучали. Мы понимаем, что налоги снижать никто не собирается, ключевую ставку, по крайней мере пока, как заявляет Центробанк, повышать он будет. Константин Ордов: Да. Тамара Шорникова: Вот по этим сигналам, по тому, что вот сейчас говорит нам правительство и все, от кого зависит наше экономическое будущее, каким будет наш следующий год? Константин Ордов: Наш следующий год будет тяжелее, чем этот. Может быть, наверное, так не очень хорошо, да? Хотя мы еще в эту рождественскую эйфорию пока с вами не перешли... Тамара Шорникова: Давайте честно, без сладких пилюль. Константин Ордов: ...поэтому можем откровенно, да, можем положа руку на сердце... Мы с вами говорим, что этот год все-таки... 2020-й был очень тяжелый, 2020-й был беспрецедентно тяжелый с точки зрения и падения ВВП мирового в целом. 2021 год был глотком кислорода, практически чистого, 4,3%, которые мы ожидаем к концу года, это давно уже, ну за последние пару лет, для России является неким все-таки желанным показателям. В следующий год будет 2%, будет сложнее, будет гораздо «болотистее», что ли, вот это экономическое все пространство, и нам с вами надеяться на дальнейшее существенное увеличение наших доходов в случае, если все пойдет так, как идет, не приходится. Поэтому мы и ждем эти все «Россия зовет!» и выступления наших министров, для того чтобы они там подсказали, объяснили, как они видят, в общем-то, некое стимулирование и преодоление тех трендов. Вот мы с вами говорим о трендах, но это не данность, это не предопределенность, это можно изменить, именно для этого экономическая наука и финансы существуют. Поэтому здесь на самом деле мы с вами говорим о том, что мы ожидаем худшего, но, как всегда, надеемся на лучшее. Виталий Млечин: Что можно сделать, чтобы как-то, хоть как-то подготовиться к следующему году? Если есть какие-то сбережения, как с ними лучше сейчас поступить? Константин Ордов: Я бы даже начал... Вы знаете, вот проблема все-таки, Центральный банк, он же мегарегулятор и профессионал, он достаточно эффективный орган, и он говорит о том, что, ребята, перестаньте брать третий, четвертый, пятый кредиты. Если у вас больше даже 60% дохода уходит на обслуживание долга, вы в зоне риска. Виталий Млечин: Это уже, по-моему, катастрофа просто, больше 60%. Константин Ордов: Да. Но мы с вами говорим о том, что 5% и 80% – это практически, чуть ли не четверть физических лиц-заемщиков, то есть эта группа нарастает. А вот с точки зрения инвестиций, здесь остаются большие вопросы. Мы с вами последние 2 года были свидетелями массового перехода в спекуляции на фондовом рынке, и мы действительно говорим о том, что если все-таки американцы рискнут и решатся к ужесточению денежно-кредитной политики, то это практически неминуемо негативно скажется на инвестициях на фондовом рынке. К этому надо быть готовым. Хорошо, вы готовы рискнуть, это ваши не последние деньги и вы привыкли однорукого этого бандита дергать вечно за этот некий его в надежде получить сверхдоходы – да, главное не последние деньги. Виталий Млечин: Ага. Константин Ордов: А инвестиции, на самом деле надо переходить в консервативные, то есть облигации – это тоже неплохо. Например, сейчас опять же надо для себя понимать, что Центральный банк, он, с одной стороны, вроде бы для экономики создает в долгосрочной, среднесрочной перспективе при достижении инфляционного таргета позитив, в краткосрочной негатив, но для нас с вами как физических лиц, если ставка по депозитам достигнет 9–10% к началу следующего года, я бы тоже на самом деле призадумался, не отнести ли на год, на три, например, свои деньги в качестве депозита в банк. Виталий Млечин: Да, под 10% точно можно, да. Константин Ордов: Вот, вот они. Но это не сверхдоходы, это не криптовалюта, где вам... Тамара Шорникова: Так, «криптовалюта» в нашем эфире в принципе не произносим... Константин Ордов: А, запрещено? Виталий Млечин: Ха-ха. Тамара Шорникова: Чтобы даже не гуглили, что это. Константин Ордов: Да. Тамара Шорникова: Но более практичные советы, буквально 30 секунд, но многие пишут, боятся, что ставка, кризис, еще что-то, деньги превратятся в фантики даже на каком-то счету. Может быть, какие-то более практичные советы из серии, давно планировали и вот сейчас тогда покупайте квартиру, например, вкладывайте во что-то более вещественное или, не знаю, покупайте доллары, или юани, или еще что-то? Вот такое что-то можем посоветовать? Виталий Млечин: Главное турецкую лиру не покупать сейчас. Константин Ордов: Это надо быть очень отчаянным человеком или знать лично Эрдогана, потому что, если он продолжит эту политику, то, может быть, ее и надо купить, потому что дальше вы сможете на этом заработать. Ведь мы с вами говорим о том, что мы зарабатываем на информации, мы не зарабатываем на рисках, связанных с неопределенностью либо с нашим желанием порисковать. То есть мы с вами говорим: если у вас есть информация, вы четко во что-то верите и уверены, инвестируйте, если это сработает, это будет действительно хорошо, информация стоит дорого. А вот с точки зрения квартир и всего остального... Есть желание наше на то, что они перестанут расти дико, строительные материалы и все остальное, так, но при этом, опять же, если вам кажется, что это не удастся преодолеть, действительно покупайте объекты недвижимости, покупайте землю, она имеет ограниченный ресурс, площадь и объем. Так что тяжело давать советы. Виталий Млечин: Естественно. Спасибо. Константин Ордов: Спасибо. Виталий Млечин: Спасибо вам большое! Константин Ордов, заведующий кафедрой финансовых рынков РЭУ имени Г. В. Плеханова, был в нашей студии, это было его «Личное мнение». Сейчас прервемся буквально на несколько секунд, после этого будем говорить о том, к чему мы готовы ради сохранения нашей планеты. Оставайтесь с нами. Тамара Шорникова: Возможно, сейчас хорошая инвестиция канистры с водой покупать, потому что скоро придется серьезно экономить. Виталий Млечин: Или солнечную батарею тоже можно прикупить. Тамара Шорникова: Обсудим.