Лучше на экспорт, чем своим?

Гости
Сергей Гудков
исполнительный директор Рыбного союза
Георгий Остапкович
директор Центра конъюнктурных исследований НИУ ВШЭ
Владимир Рожанковский
экономист, управляющий директор компании «Trade123»

Оксана Галькевич: Сейчас у нас все как в русских сказках – будем, знаете, просить избушку повернуться к лесу задом. Только в роли избушки у нас экспортно ориентированная экономика, а в роли леса те самые покупатели за рубежом.

Константин Чуриков: А мы что, в роли переда, что ли, да?

Оксана Галькевич: Костя, а мы в роли самих себя, потребители внутренние.

Константин Чуриков: Понятно, ну ладно.

Ключевое слово на самом деле – экспортно ориентированная. Ну вот правда, вот почему о внутреннем потребителе рыбы, например, у нас вспомнили, только когда Китай резко по своим причинам отказался покупать улов минтая у наших рыбаков? Цены на российском рынке, естественно, резко упали со 100 до 65 рублей за килограмм, это оптовые цены, я подчеркну, вот. Склады уже не вмещают всей замороженной рыбы. Ну и тут вдруг прозвучало: так давайте россиянам рыбу продадим!

Оксана Галькевич: Накормим собственных потребителей. Ну да, мы ведь, собственно, и до этого были не против покупать, рыбы в меню жителей холодных широт, я думаю, не хватает, и очень не хватает. Но ладно бы только рыбы, друзья, та же самая петрушка (в переносном смысле) у нас и с другими ресурсами, которых в России, в нашей стране, к счастью, в изобилии. Давайте посмотрим: нефть, тот же бензин, то же самое, древесина, и так еще можно дальше перечислять.

Константин Чуриков: Или, например, пшеница. Что мы слышим в последние дни? На мировом рынке зерно дорожает, ждите, все подорожает и у нас, хлеб, макароны и прочее. Но при этом, конечно, мы гордимся нашими аграриями, урожай отличный, на внешние рынки мы продаем все больше, но...

Оксана Галькевич: Но как же мы-то с вами, те самые внутренние потребители, россияне? Почему не только, получается, неудачи наших производителей, но и их удачи для нас в любом случае означают все то же самое, рост цен? Почему все на экспорт в первую очередь? Получается так.

Константин Чуриков: Что нужно и возможно ли поменять в настройках нашей экономики, чтобы она все-таки работала в первую очередь на нас, на внутренних потребителей, а потом уже что-то туда продавала за рубеж? Внизу экрана указано, как с нами связаться, SMS-портал 5445.

Оксана Галькевич: А у нас на связи первый наш эксперт, заместитель исполнительного директора Рыбного союза, руководитель направления развития потребительского рынка Сергей Гудков. Сергей Владимирович, здравствуйте.

Сергей Гудков: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Сергей Владимирович...

Оксана Галькевич: Сергей Владимирович, мы задавались этим вопросом неоднократно, но мы так и не получили ответа. Нам говорят, что это выгоднее, вы же понимаете, там цены за границей выше, цены мировые, выгоднее сначала вывозить все туда. Но это какая-то нездоровая ведь ситуация, согласитесь. Как сделать так, чтобы все-таки и мы, вот как нам сейчас собеседник в предыдущей теме рассказывал, крабов пробовали, рыбу видели на своем столе, но и заграница была не в обиде?

Сергей Гудков: Ну, нездоровая ситуация – как посмотреть, с какой стороны на эту грядку посмотреть. Мы говорим, я представляю интересы бизнеса, и мы понимаем, что бизнес развивается за счет прибыли. Если прибыли нет, то нет инвестиций, не будет вылова. Вы говорите про насыщение внутреннего рынка...

Оксана Галькевич: Да.

Сергей Гудков: Это прерогатива правительства, у правительства есть рычаги. Вот мы упоминали зерно, регулируется зерно, есть экспортные пошлины, точно так же и у нас есть пошлины. Вот, наверное, все-таки корень лежит в системе управления рыбохозяйственным комплексом, и у нас в течение нескольких лет велась дискуссия, не создать ли нам Министерство рыбного хозяйства в России.

Константин Чуриков: Так.

Сергей Гудков: Вот мы как поставщики рыбы застряли между полномочиями Министерства сельского хозяйства, которое отвечает за насыщение продовольствием внутреннего рынка, и Росрыболовством, которое отвечает только за вопросы вылова рыбы и безопасного мореплавания.

Константин Чуриков: Так, подождите, вы хотите сказать, что ни одно ведомство в нашей стране не отвечает за необходимую задачу доведения рыбы до прилавка, до конечного потребителя в нашей стране?

Оксана Галькевич: То есть не ставят даже такой задачи?

Сергей Гудков: Вот точно. У нас есть стратегия развития рыбохозяйственного комплекса, у нас есть госпрограмма, и там про рыбопереработку указано, что мы должны делать только фарш и филе. Там не указано, как должна формироваться структура, товаропроводящая цепь, где и кому нужно оказывать поддержу, чтобы рост был, чтобы потребление было в соответствии с установленными нормами. Вот этот пункт в стратегии еще не проработан, он только на повестке дня, соответственно, нет и показателей, за которые должны отвечать чиновники.

Константин Чуриков: Сергей Владимирович, можно еще наводящий вопрос? Но у нас же есть доктрина о продовольственной безопасности, какой-то очень большой, важный документ, который там несколько раз за последнее время пересматривался. Вы хотите сказать, там про рыбу на наших прилавках тоже ни слова?

Сергей Гудков: Там все есть. Но доктрина продовольственной безопасности – это примерно такой же статус, как и Конституция Российской Федерации, да, это верхний уровень документов, а все-таки мы живем в соответствии с приказами, распоряжениями, распределением финансовых средств, кого в первую очередь поддерживать. И если в документах вот такого низкого уровня нет, не указано задачи непосредственно для чиновников, то есть какую продукцию в каком виде нам стимулировать для экспорта или для внутреннего рынка, если нет вот этих вот показателей, то тогда и ответственности чиновников среднего уровня, министерских работников, нет. Основной показатель, по которому сейчас отчитывается рыбохозяйственный комплекс, – сколько выловили рыбы. Вот предлагаем его заменить на вопрос со стороны президента или со стороны председателя правительства, сколько съели рыбы, вот тогда ситуация начнет меняться.

Оксана Галькевич: Это говорит о том на самом деле, как слова меняют, да, целеполагание, какие-то моменты очень важные смысловые.

Константин Чуриков: Или сколько мы не съели рыбы, например.

Оксана Галькевич: Да, либо не съели сколько, да.

Сергей Гудков: Нет-нет-нет, сколько не съели не очень корректно, все-таки нужно, сколько съели. И эта задача нам крайне важна, потому что сейчас все больше... Есть два очень важных тренда и в управлении экономикой, и в управлении социальными проектами, это качество жизни, и это вопрос экологической продукции. Во всем мире растет спрос на продукцию натурального происхождения, рыба – это белок натурального происхождения, это продукт, который очень важен для профилактики неинфекционных заболеваний. И вот в этой части нужна поддержка для разъяснения населению, для чего нужно есть рыбу. Безусловно...

Оксана Галькевич: Слушайте...

Сергей Гудков: Да?

Оксана Галькевич: Я просто подумала, что это ведь на самом деле очень важно вот именно таким образом выстраивать систему, потому что, когда вы считаете, сколько люди съели рыбы, вы по этим показателям можете действительно, так же как и по другим, может быть, продуктам, следить, как растет благосостояние домохозяйств, отдельных семей в нашей стране, это замечательно. Не по каким-то там МРОТ, не еще по чему-то, а вот растет качество питания, человек может себе позволить больше рыбы, значит, как-то жизнь налаживается.

Сергей Гудков: Можно и чуть дальше провести аналогию, потому что с ростом качества питания снижаются государственные расходы на здравоохранение.

Оксана Галькевич: Ага.

Сергей Гудков: На больничные.

Оксана Галькевич: Сергей Владимирович, а скажите, вот вы как руководитель направления развития потребительского рынка объясните такую историю. Тверская область пишет: «У нас в Твери минтай 280 рублей». Мы только что сказали о том, что оптовые цены от 65 до 100 рублей сейчас составляют, а в рознице, пожалуйста, 280. Как так? Откуда еще дополнительные 180 рублей накрутились?

Сергей Гудков: Это неразвитость инфраструктуры, это отсутствие информации. Нам как цивилизованному рынку необходимо иметь биржевые инструменты, у нас их нет. Нам нужны индикаторы, на которые могла бы ориентироваться розница и федеральная, и региональная. У нас очень низкая конкуренция в товаропроводящей цепи.

Оксана Галькевич: Ага.

Константин Чуриков: Вот еще такой вопрос, вернее я попрошу вас прокомментировать. Сегодня глава Минэкономразвития Максим Решетников заявил, что рост цен на продукты на самом деле, ну это в каком-то смысле, я прямо процитирую: «Успехи нашего сельского хозяйства последних лет, мы реально стали крупнейшим экспортером, особенно по пшенице. Производители, когда цена повышается, вполне естественно, продают туда, где она выше, а она выше на экспорт». Как вы считаете, это вообще, как сказать, правильная позиция, что если цены мировые растут и мы зарабатываем за границей, значит, мы молодцы?

Сергей Гудков: Абсолютно точно позиция неправильная, потому что основная задача государства, как у главы семьи, накормить свою семью. Если ты думаешь о том, как продать все, что ты произвел, и не кормишь свою семью, ты долго не будешь главой этой семьи. Это дискриминационная политика.

Оксана Галькевич: Слушайте, а потом можно же снять последние штаны с этой семьи и сказать: «Ну, редко носишь что-то, давай продадим тоже?» Так вообще без штанов останемся, это если со штанами.

Сергей Гудков: Вы понимаете, какая ситуация? Есть очень сложный такой баланс, что нужно, инвестиции и потом внутреннее потребление или внутреннее потребление и инвестиции. Но мы сейчас все-таки живем не в депрессивной экономике, мы нормально развиваемся. Мы видим, как у нас развиваются параллельные проекты, где... Например, нам очень нравится проект по свиноводству и птицеводству, мы понимаем, что мы полностью вышли на импортозамещение, что у нас очень качественное с точки зрения мирового рынка сырье, мы с готовой продукцией... Мы с удовольствием смотрим, как наши коллеги с готовой продукцией выходят на внешние рынки.

Оксана Галькевич: Кстати, да.

Сергей Гудков: А мы продолжаем поставлять рыбу в виде сырья непереработанного.

Константин Чуриков: Да. Давайте еще звонок послушаем, Игорь из Калуги. Игорь, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Я вот хотел такую тему, ну и эксперта заодно спросить. Вот у меня знакомый, он учился в Японии и там подрабатывал в магазине. И там продукция, ну как рыба, как мясо, если оно больше суток, оно уже считается несвежим и делается уценка. Знаете, как я этому удивился? А вы посмотрите, какой рыбой нас кормят. Ее жаришь, она все разваливается на сковородке. Какими нас продуктами кормят, овощами и фруктами, полугнилыми и зелеными. То есть наши, вот как вы говорите, хозяева, которые должны о своей семье заботиться, – этот хозяин нас за свиней держит.

Нас, понимаете, кормят, мало того, что рыба дефицит и дорогая, так ее жрать невозможно. Колбаса та же, возьмите там на 100 килограмм фарша, ложут 1 килограмм говядины или 2 килограмма свинины, остальное добавки. Вот как, как вот можно? Зато изобилие в магазинах. Вот насчет рыбы да, говорит, если сутки пролежала в магазине, все, уценка идет, она несвежая.

Константин Чуриков: Да. Игорь, но, может быть, дело даже в том, что тут и хозяин-то ни при чем, просто, как сказать, как выгоднее, так они и зарабатывают, нам вот, так сказать, один товар, там другой.

Кстати, вот по поводу рыбы, Сергей Владимирович, на самом деле прямо, мне кажется, в яблочко попал наш зритель. Мне кажется, или она на прилавках в других странах, скажем так, как-то немножко по-другому выглядит?

Оксана Галькевич: Пахнет по-другому?

Константин Чуриков: Да, вот. Или мне показалось? Я говорю исключительно о московских, например, магазинах такого, так сказать, низкого ценового сегмента.

Сергей Гудков: Ну, давайте вот пахнет не пахнет, оставим пока этот вопрос в стороне. Что очень важно понять? Вот коллега говорит про Японию, а в Японии вообще традиционно оборот свежей продукции, вот именно такой суточный, характерен для всей истории развития Японии. Мы не можем продавать такие большие объемы охлажденной продукции, потому что мы ее вылавливаем, 2/3 рыбы, за 10 тысяч километров от Москвы, от Центрального региона.

Константин Чуриков: Так.

Сергей Гудков: Самолетом это будет очень дорого, мы привозим замороженную продукцию, это объективно, мы не можем иметь все в охлажденном виде, ну хотя какую-то часть, конечно же, на прилавке крайне важно поддерживать в охлажденном виде.

Константин Чуриков: Так, то есть в Европе она такая симпатичная, хорошо выглядящая просто потому, что до берега моря в принципе, условно говоря, рукой подать, сутки на машине?

Сергей Гудков: Ну конечно, там каждый день с прибрежного прилова привозят в качестве ассортимента и кладут на прилавок. Мы не можем этого сделать. Мы, как правило, говорим про большие города-миллионники, они у нас все удалены от районов промысла.

Оксана Галькевич: Ага.

Константин Чуриков: Хорошо. Спасибо вам большое.

Оксана Галькевич: Спасибо.

Константин Чуриков: Сергей Гудков, заместитель исполнительного директора Рыбного союза, руководитель направления развития потребительского рынка, был у нас в эфире. Но это еще не все, это только начало списка.

Оксана Галькевич: Это еще не все, только начало, да, списка, но вот уже как-то понятнее стало, да? Друзья, ждем ваших звонков и SMS-сообщений.

А сейчас у нас еще один эксперт на связи – экономист Владимир Рожанковский. Владимир Юрьевич, здравствуйте.

Владимир Рожанковский: Здравствуйте. Всегда рад вас видеть.

Константин Чуриков: Взаимно. Владимир Юрьевич...

Оксана Галькевич: Владимир Юрьевич, мы сейчас будем вас «убивать», в самое сердце поражать...

Владимир Рожанковский: Не надо.

Оксана Галькевич: ...своими дилетантскими вопросами глупыми. Скажите, вот при производстве какого-то товара, какого-то продукта на экспорт поставляются излишки того, что не потребилось на внутреннем рынке, или это вообще никак не связанные вещи?

Владимир Рожанковский: Смотрите, ситуация достаточно жесткая, и она такая в отношении практически всех стран, которые диктуют свою импортную политику и у которых более-менее твердые валюты. Это относится и к Японии, и к Корее, это, разумеется, относится к Европе, с которой мы торгуем.

Смотрите, какая политика. Почему страдают так, например, все наши страны бывшие СНГ, та же Украина? Она ничего не может продать в Европу, потому что там действуют жесткие стандарты. Есть жесткие стандартизационные комитеты, которые не допускают нашу продукцию глубокой переработки, а именно в продукции глубокой переработки, как мы все прекрасно знаем, содержится наибольшая добавленная стоимость.

Поясню. Вот вы, например, значит, добываете камчатского краба. Если вы его продали, то вы его должны продавать на вес, а если вы его упаковали в банки и еще, предположим, туда засунули, я не знаю, какого-нибудь там, чего-то такого... В общем, одним словом, это водоросли какие-то, что-то, специи какие-то. Цена за килограмм камчатского краба очень резко повышается, потому что это считается конечным продуктом.

Так вот понимаете, что они делают? Они не стандартизируют такую продукцию, они говорят: «У нас по нашим стандартам пищевым (а везде в мире очень жесткие пищевые стандарты) клешни краба или там что-то еще – это стандартизировано, поэтому вы можете это нам экспортировать за, что называется, твердую валюту. А вот то, что вы у себя с высоким переделом продукцию произведете, она у нас не пройдет сертификацию, соответственно, вы ее не сможете». В результате этого получается, что наши рыболовы вынуждены продавать туда не то, что бы мы хотели, не продукцию более высокого передела, а то, что у нас купят.

Оксана Галькевич: Владимир Юрьевич, мы, простите, не совсем об этом спрашивали. Вы говорите о продукции, о стандартизации продукции глубокой переработки – а не должно ли нам, простите, быть глубоко на вот эти их стандарты, потому что...

Владимир Рожанковский: Нет, нет.

Оксана Галькевич: Я о чем говорю? Потому что у нас вот эта рыба, вот это сырье на внутреннем рынке отсутствует, понимаете, ее не видит внутренний потребитель.

Владимир Рожанковский: Так. И теперь я подвожу медленно, значит, вот эту цепочку к выводу. Почему она отсутствует? Потому что мы продаем лучшее сырье в Японию, Корею и Европу, лучшее сырье, а то, что у нас остается, оно все вот в таком виде, как сказал человек, который дозвонился. Потому что мы не можем продавать продукцию стандартизированную, они забирают лучший улов.

Оксана Галькевич: А внутренних стандартов у нас нет, чтобы своих людей вот этим вот размороженным... ?

Владимир Рожанковский: Да, это лоббизм, это политический и экономический лоббизм.

Оксана Галькевич: Понятно. Вот, вот, вы только сейчас подошли к сути-то.

Константин Чуриков: Размороженным продуктом, Оксана.

Владимир Рожанковский: У нас этим никто не занимается, стандартизация продукции для экспорта – это очень большая и серьезная работа. Вот у нас сейчас, я извиняюсь, Анатолий Чубайс ушел из «Роснано», вот ему бы сейчас заняться, он известный у нас, так сказать, менеджер по внешним проектам, вот такой вещью, как лоббирование наших интересов по продаже продукции высокого передела, именно она нам дает наибольшую добавленную стоимость, а не высококачественное сырье, которое мы ловим и отгружаем и сами его не видим.

Константин Чуриков: Еще звонок у нас есть, Галина из Москвы. Галина, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Константин Чуриков: Ваш вопрос или мнение?

Зритель: Добрый день.

Я вот слушаю всю эту передачу вашу каждый день, и вот смотрю, в магазине с нового года зашли, магазин называется «Рыба и икра», их по Москве сейчас много. Рыба была приличная, которая в вакуумной упаковке, ее можно было купить, ее как-то можно было пенсионерам, мы покупали все, мы созваниваемся, мы ее ели. Но сейчас мы приходим в магазин, цены просто неимоверные, икра подорожала, та, которую мы самую дешевую брали к празднику, 580 рублей была, стала под 800, рыба стала жуткая. Это где же пенсионеры могут вообще рыбой питаться, когда нам каждый день врачи говорят: «Вам надо есть рыбу, вам надо есть рыбу»? Ну где же мы ее будем есть? И тем более она такого плохого качества стала.

Владимир Рожанковский: Согласен.

Константин Чуриков: Галина, до подорожания в этом магазине какую конкретно рыбу покупали?

Владимир Рожанковский: Она вся плохого качества.

Зритель: Ой, я всякую там покупала. Я там покупала и селедку, вот несоленую жарили, и кету, и горбушу, всякую рыбу покупали.

Константин Чуриков: Ну да.

Зритель: А сейчас стала очень дорогая рыба, подорожала.

Константин Чуриков: Да, понятно, спасибо.

Зритель: И особенно икра подорожала.

Константин Чуриков: Да, спасибо, спасибо за ваш звонок. Владимир Юрьевич, вот у этого сериала какое-то, так сказать...

Оксана Галькевич: ...решение есть?

Константин Чуриков: ...решение, хеппи-энд может быть?

Владимир Рожанковский: Смотрите, если мы хотим качественное сырье, которое пойдет на внутренний рынок, я еще раз... Вот вы сказали, что я немножко не ту тему начал раскручивать, а, по моему мнению, это как раз та самая тема, которую нам нужно сейчас обсудить. Чем больше мы будем высококачественное сырье, в том числе рыбное, в том числе, я не знаю, мясное, в том числе зерновые, лучшую пшеницу мы будем отправить на Запад или на Восток, ну то есть экспортировать, тем меньше внутри страны будет оставаться нашим гражданам для собственного потребления.

То есть выход из этой ситуации один: продавать не сырье, стараться по крайней мере продавать не сырье, а конечную продукцию. Продавать не клешни краба, не гребешки свежевыловленные, а какие-нибудь там консервы из гребешков, предположим, с каким-то наполнителем, или какой-то деликатес, предположим, дальневосточный, что-то в этом роде. И для этого нужны очень серьезные лоббистские, значит, возможности и умение, правильнее сказать, людей, которые этим совершенно не занимаются. То есть мы сейчас в позиции, понимаете, плебеев, мы исполняем то, что нам говорят, и практически везде так получается, выкачка, что называется, из колоний, я не знаю... Ну, себя колонией называть неправильно, но тем не менее...

Оксана Галькевич: Придаток Запада, вот пишут нам, понимаете, придаток.

Владимир Рожанковский: Выкачка природных ресурсов лучшего качества, и, соответственно, это синдром колониального мышления, понимаете, не колониального, ну вы понимаете, о чем идет речь. То есть мы не можем встроиться в эту международную систему распределения производства и реализации продукции, поэтому мы вынуждены поставлять сырье, нефть (но тут хотя бы понятно), а не можем поставлять бензин, предположим, и масло дизельное и так далее. Мы должны поставлять, я не знаю, тот же самый лес-кругляк, но мы не можем бумагу поставить, потому что они тут же говорят: «А у нас параметры другие у бумаги, прозрачность, белизна...»

Оксана Галькевич: Понятно, ага.

Константин Чуриков: Ну да.

Владимир Рожанковский: Мы не можем рыбу поставлять в виде уже конечной продукции, потому что нет-нет-нет, они говорят, подождите, какие такие порезанные гребешки с наполнителем? Нам нужны только самые лучшие, свежие, свежевыловленные гребешки, при этом диаметр их должен быть не менее 3 сантиметров, понимаете? То есть вот, пожалуйста, вот смотрите, вот история наша, сегодняшнего дня. Просто у нас страна какая-то, знаете, некому за нее заступиться, получается; куча людей, куча менеджеров, куча, так сказать, интересных людей, которые заняты на интересных постах своей работой, но реально людей, которые бы могли лоббизмом заниматься, в хорошем смысле этого слова, просто нет.

Константин Чуриков: Ну подождите, есть вы, есть наши зрители, которые нам пишут SMS, которые открытым текстом говорят, как им хотелось бы, и даже предлагают решения, что надо.

Оксана Галькевич: Рыбы и не только рыбы, кстати.

Владимир Рожанковский: Ну если нас услышат... Смотрите, вот те же самые гребешки, кто видел в последний раз гребешки диаметром больше 1,5 сантиметров в магазинах?

Оксана Галькевич: Да мы уж вообще забыли, что такое.

Константин Чуриков: Мы забыли.

Оксана Галькевич: Владимир Юрьевич, мы сидим напрягаемся, что такое гребешок, а вы тут про размер.

Константин Чуриков: Это такие вот круглые белые штучки такие, да?

Владимир Рожанковский: Белые штучки, да.

Константин Чуриков: Да, я когда-то один раз видел.

Владимир Рожанковский: Потому что они на самом деле должны быть крупные. И вот эти крупные настоящие гребешки, они все экспортируются. Даже уже дело дошло до белых грибов, вы не найдете нормальных белых грибов у нас, только какие-то недоростки либо ножки какие-то. Вот вы открыли банку, купили, и там ножки от белых грибов. У меня вопрос: а где шляпки?

Оксана Галькевич: А где шляпки?

Константин Чуриков: Ха-ха-ха!

Владимир Рожанковский: Это как бы смешно, да, с одной стороны, но уже это перестает быть смешно.

Константин Чуриков: Это сказка, да, про вершки и корешки.

Оксана Галькевич: Да, Владимир Юрьевич, вы глубоко копнули, мы, кстати, про белые грибы, про шляпки и ножки не додумались.

Константин Чуриков: Прошляпили эту тему, да. Спасибо.

Оксана Галькевич: Спасибо. Владимир Рожанковский, экономист, у нас был на связи.

Константин Чуриков: Новгород пишет: «Краба видел только в телевизоре», – ну как я вот гребешки. Краба я под водой видел один раз. «Много ли в России рыбных ферм?» Ростов пишет: «Когда рыба кончится, тогда что, море продадут?» – ну ладно вам, по́лноте.

Оксана Галькевич: Кстати, забыли, что у нас есть еще реки и речная рыба тоже должна быть как-то представлена у нас на прилавках.

Ирина из Тулы, давайте спросим ее. Ирина, здравствуйте.

Зритель: Здравствуйте.

Во-первых, хочу сказать, что ваш эксперт абсолютно прав. Мы как колониальная страна, из нас выкачивают. Мы продаем на экспорт наши ресурсы, нефть, газ, тут и рыба, все, в общем, перечислять невозможно, это продукция с минимальной добавленной стоимостью. А закупаем, импортируем мы продукцию с огромной добавленной стоимостью: станкостроение, приборостроение, электроника, тряпки – все что угодно. Это не просто ошибочная политика нашего государства, верхнего руководства, это преступная экономическая политика руководства нашего государства, вот так вот я считаю.

Константин Чуриков: Спасибо. Мнение Ирины из Тулы.

К нам присоединяется Георгий Остапкович, директор Центра конъюнктурных исследований Высшей школы экономики. Георгий Владимирович, здравствуйте.

Оксана Галькевич: Здравствуйте.

Георгий Остапкович: Да, здравствуйте, Оксана, здравствуйте, Константин.

Оксана Галькевич: Как развернуть вот?

Константин Чуриков: Ну вот всегда, наверное, хочется, так сказать, сгоряча сказать: «А, вот это там все, кто наверху, вот они виноваты», – да? Если глубже посмотреть, в корень этой проблемы, в чем вам видится первопричина? Это какой-то вселенский заговор, внутри страны заговор против российских потребителей, или это по какой-то другой причине? По какой?

Георгий Остапкович: Ну, вы знаете, что мы сейчас, конкретный товар минтай или вообще?

Константин Чуриков: Да вообще.

Георгий Остапкович: Да вообще... Ну, я бы не сказал, вот как предыдущий спикер, что все пропало, «гипс снимают», ужас-ужас. Я думаю, что просто ситуацию нужно отрегулировать. И главная проблема даже не столько в поставках на экспорт... Ну слушайте, мы производим почти 130 миллионов тонн пшеницы. Нам для внутреннего потребления достаточно 80. Ну правильно, что мы 50 продаем, какая в этом проблема? Это абсолютно верно.

Ну вот, кстати, с крабом... Но у нас больше 90% улова идет на продажу на экспорт, Южная Корея, азиатские другие страны. Но вы поймите, они там стоят по 40 долларов, по 45 долларов за килограмм. Если мы будем поставлять на внутренний рынок этих крабов, то кто его за 3 тысячи банку 500–700-граммовую купит?

Константин Чуриков: Ну конечно, не о крабе речь, мы говорим в целом о товарах народного потребления, например, не знаю, о хлебе насущном о нашем, который в магазинах, тут не надо быть экспертом, просто достаточно прийти в магазин и посмотреть, какого он, как правило, качества, да?

Георгий Остапкович: Слушайте, ну эта проблема качества, у нас есть масса всяких организаций: Роспотреб, Рос- такой, Рос- сякой. Но это, во-первых, на них возложено, регулируйте качество продукции, регулируйте, пускай люди обращаются, регулируют качество продукции. К сожалению, я согласен с вами, что с качеством продукции, в том числе с рыбной, у нас, мягко говоря, не очень хорошо.

Но эту проблему нужно ликвидировать, она, в общем-то, решается на раз-два, это можно за год-два ликвидировать проблему. Нужно делать открытые рынки, нужно и торговать на экспорт, и торговать внутри, потребительский климат нормальный чтобы был у предпринимателей, понимаете? Нам чтобы, правильно вот кто-то из спикеров говорил, довезти этот минтай с Дальнего Востока, он 1,5 недели, нужно арендовать рефрижераторы, по дороге устраивается масса всяких посредников, и приезжает с 60 рублей опта на Дальнем востоке за 300 рублей филе минтая, стоит уже в Москве и Подмосковье. Накрутки...

Оксана Галькевич: Георгий Владимирович, но тот Китай, который покупает основную массу нашего минтая, – это ведь тоже не маленькая страна, там тоже, знаете, от северной до южной границы чтобы ту же северную рыбу минтай довезти, надо проехать, пролететь, но как-то справляются, наверное, да, а у нас проблема.

Георгий Остапкович: Оксана, это проблема китайцев, это не наша проблема довозить из одного региона...

Оксана Галькевич: Это и наша проблема, потому что они у себя перерабатывают, а нам обратно продают.

Георгий Остапкович: Ну вы посмотрите, если я продаю с Дальнего Востока в Китай, у меня рентабельность этой продукции 60, а то и 70%, а если я продаю эту продукцию в Москву, у меня рентабельность падает до 20%. Кстати, рыболовство и рыбоводство – самые рентабельные отрасли, у них средняя рентабельность почти 50%. Например, в строительстве всего 4–6%, и то строители жалуются...

Оксана Галькевич: Подождите, то есть это вообще вот эти аппетиты никак не регулируются, да, Георгий Владимирович? То есть вот никак?

Георгий Остапкович: Нет, Оксана, ну есть квоты, есть определенные квоты, но есть и «серый» рынок, есть и какой-то лоббизм, когда там разрешают кому-то продавать сверх квот. Но это все можно отрегулировать, для этого, конечно, не надо создавать Министерство рыболовства и рыбоводства, завтра мы Министерство овощной продукции, послезавтра Минхлебхоз создадим. У нас есть Минпромторг, у нас есть другие организации, которые отвечают за регулирование рынка. В общем, это решаемая проблема.

Константин Чуриков: Георгий Владимирович, объясните, пожалуйста, почему... Я вот все равно не могу понять: что, китайцы настолько платежеспособнее, чем наше население? Почему выгоднее в Китай-то все поставить, чем поставить на внутренний рынок? Все равно не понимаю.

Георгий Остапкович: Китай покупает эту продукцию, понимаете, значит, доходы населения, да, может, доходы домашних хозяйств позволяют китайцам есть наших отечественных крабов. А даже 10%, которые попадают на наш рынок той крабной продукции, для высокодоходного населения это достаточный объем. Это я не знаю, вот женщина говорила, что крабов она последний раз видела, – да крабы вроде у нас более-менее стоят в рыбных магазинах, только они стоят соответственно, и на рынках крабов полно, но они стоят, еще раз говорю, по 3 тысячи за килограмм.

Константин Чуриков: Еще раз, да не о крабе речь, хотя бы о какой-то рыбе, ну хотя бы о какой-то доступной более-менее, я не знаю, красной рыбе, хотя бы о горбуше раз в месяц по праздникам, как говорится.

Георгий Остапкович: Константин...

Оксана Галькевич: Слушайте, минтай нормального качества.

Георгий Остапкович: У нас вообще-то нет проблем с рыбой, понимаете. Ну ладно минтай, минтай, кстати, занимает только третье место, у нас есть сельдь, осетровые, у нас есть другие рыбы, скумбрия. Ну нет у нас проблем с рыбой. Другое дело, что стоимость достаточно высокая, – так вот главная проблема, надо поднять доходы населения, доходы домашних хозяйств, хотя бы поднять доходы низкодоходного уровня, кто живет ниже прожиточного, кто живет ниже медианной зарплаты. Для высокодоходного населения нет проблем купить любую рыбу.

Константин Чуриков: Ну да.

Георгий Остапкович: Любой односолодовый виски, для них нет. Проблема в доходах, а вторая уже проблема в инфраструктуре, как довезти и что там делать, убрать посредников. Но главное – поднять доходы, тогда и рыба у нас появится, будет спрос...

Оксана Галькевич: Георгий Владимирович, у нас морской город на связи, Юрий из Санкт-Петербурга. Юрий, здравствуйте.

Константин Чуриков: Юрий? Юрий, здравствуйте, добрый вечер, вы в эфире.

Зритель: Я как бы был немножко связан с рыбой, да.

Оксана Галькевич: Ага.

Константин Чуриков: Так.

Зритель: Я, конечно, слушаю экспертов, но все почему-то забыли, что до 2014 года, до резкого скачка доллара у нас рыба была доступна...

Константин Чуриков: Да-да, слышим.

Зритель: ...и не для особо богатых.

Константин Чуриков: Ну да.

Зритель: А как скаканул доллар, и все. И любому рыбопромышленнику это как бы понятно, что ему выгоднее продавать за валюту за границу. Мы возили, я вот лично возил по магазинам рыбопродукцию, вот я водителем работаю. И дело в том, что, когда после 2014 года скаканул доллар, с Мурманска нам рыбу сказали: «Так нам ее выгоднее продавать за границу. Зачем нам ее продавать вам за три рубля (грубо говоря), если мы за три доллара ее продадим норвежцам?» А все заграничники почему на нашу рыбу такие бабки? Потому что она натуральная, не искусственная, что вся дальневосточная, что наша мурманская. Вот и все, поэтому.

Оксана Галькевич: Ага.

Константин Чуриков: Да, спасибо большое, Юрий.

Ну вот видите, мы не находимся, так сказать, в центре внимания руководящих, так сказать, министерств и ведомств. Как сделать так, чтобы мы были в центре внимания, Георгий Владимирович? Про доходы мы поняли, всем хочется, чтобы зарплаты были высоки. Как сделать так, чтобы думали о нашем внутреннем потребителе прежде всего?

Оксана Галькевич: Целевые показатели здоровья и нормального питания есть какие-то?

Георгий Остапкович: Ну, вы знаете, вы уже ставите какой-то политический вопрос. Это вопрос не ко мне, это к экономическим регуляторам, как их заставить более ответственно относиться к поступлению товаров на российский рынок. Но я бы не сказал, что там это полная безответственность, как вот господин Рожанковский говорил, ужас, колония... Ну замещаем мы сейчас, у нас нет никакой... У нас экономическая безопасность с точки зрения продовольственной безопасности, с точки зрения продуктов гарантирована, у нас нет проблем с продовольственной безопасностью. Проблема цен, понимаете, проблема логистики. Ну давайте как-то эту проблему изучать, менять, но только не за счет, опять же повторюсь, создания всех ведомств и министерств, которые будут этим заниматься. Ну что я могу, Оксана, сказать?

Оксана Галькевич: Ну, может быть, все-таки какое-то регулирование? Потому что, Георгий Владимирович, понимаете, у нас идет перекос, так скажем, в потребительской корзине. Понятно, что люди, конечно, не могут позволить себе рыбу, вот они и позволяют себе макароны, я не знаю, картофель, вот эти вот высокоуглеводистые, крахмалистые вещи, а потом у нас сахарный диабет в раннем возрасте, понимаете, COVID наступает, у нас люди умирают, потому что у них иммунная система сахарным диабетом посажена, ну это же ненормально. А йода, вот каких-то питательных веществ, этого легкоусваиваемого белка как раз недостает. Не надо об этом думать разве в экономических ведомствах?

Георгий Остапкович: Надо думать. Но, Оксана, у нас потребляют рыбы примерно в среднем 23–25 килограммов на душу населения в год, это примерно европейский уровень, ну, может быть, в Европе 30–35, но в зависимости от страны. Например, в Румынии и Болгарии, вроде черноморские, но там еще меньше потребляют рыбу, чем Россия, значит, что там? Но они тоже думают об этом, понимаете. Ну, проблема есть, нужно ее решать, и я считаю, что это не такая уж существенная проблема. Но не надо кидаться там все на рыбу, у нас, вон, видите, там сейчас с сахаром, с подсолнечным маслом, сейчас начнут регулировать цены, и мы попадем еще в больший коллапс.

Константин Чуриков: Подождите, мы исходили из того, что с сахаром и с подсолнечным маслом худо-бедно разобрались и все хорошо, как раз мы отпустили эту ситуацию, как говорят психологи, поэтому сейчас схватились за рыбу, нет?

Оксана Галькевич: Там на самом деле не только...

Георгий Остапкович: Ну вот именно, а завтра мы схватимся за молоко или еще за что-нибудь.

Оксана Галькевич: Георгий Владимирович...

Георгий Остапкович: Проблему с сахаром мы отпустили сегодня, но вы поймите, что цены на продукты питания, на сельскохозяйственную и рыбную продукцию всегда очень волатильны. Мы обязательно увидим и в этом году, и в следующем году какие-нибудь вот эти кунштюки, прыжки, только надо к ним спокойно относиться, надо регулировать спрос и предложение, не нужно бросаться в какие-то там страсти вселенские, понимаете, и налаживать через регулирование цен. Можно на месяц, на два, на три заняться регулированием, но это нерыночный механизм, нужно думать о других, более сложных процессах. Тем более весь мир уже прошел, уже и лауреаты Нобелевской премии давно описали все эти ситуации, нам не нужно велосипед придумывать. Нужно просто...

Оксана Галькевич: Да. Георгий Владимирович...

Георгий Остапкович: Да?

Оксана Галькевич: Георгий Владимирович, ну вот пытаясь (опять же, конечно, совершенно дилетантски со своей стороны) проводить какие-то параллели, смотрите, это все равно что представить себе, допустим, французов без французского вина, потому что вот оно дорого, его дороже производить, выращивать, производить и продавать сразу в Россию, например, или в Польшу, или в Германию, а сами, ну да, вот есть немного, только для людей с хорошим достатком, которые могут себе позволить бутылку вина. Странно ведь, правда?

Георгий Остапкович: Это странно, но это никто так не делает, и французы со своим вином...

Оксана Галькевич: Нет, мы-то делаем.

Георгий Остапкович: ...и немцы со своим пивом. Они в первую очередь обеспечивают свой внутренний рынок...

Оксана Галькевич: Так мы же об этом же говорим, елы-палы, Георгий Владимирович!

Константин Чуриков: Спокойно, спокойно.

Георгий Остапкович: Так, Оксана, я говорю, что мы рыбой обеспечены. Ну нельзя вот так говорить, что у нас не хватает рыбы.

Константин Чуриков: Оксана, и рыбой, и «елами», и «палами», да.

Оксана Галькевич: Всего не хватает.

Георгий Остапкович: И «елами» обеспечены, вон, до сих пор стоят еще елки у некоторых датские, они до 1 мая стоят. То есть с экономической безопасностью у нас все в порядке, с продовольственной тоже все в порядке. Вы хотите улучшить?

Оксана Галькевич: Да.

Георгий Остапкович: Правильно, надо улучшать, надо добиваться верхней планки, надо прыгать на 2 метра 45 сантиметров, чтобы мировой рекорд.

Константин Чуриков: Вот.

Георгий Остапкович: А мы прыгаем на 2 метра. Но нельзя заставить человека...

Константин Чуриков: Будем тренироваться, да.

Георгий Остапкович: Ну так тренируйся не тренируйся, то есть ты физиологически прыгаешь на 2 метра, а к тебе подходят и говорят: «Знаешь что? Завтра давай выходи и прыгай (на первенстве каком-нибудь «Динамо» или «Спартака») на 2,40». – «А откуда? Я не могу». – «А мне по ОТР сказали, чтобы я прыгнул завтра на 2,40». Ну делается, но делается медленно, понимаете. Конечно, нужно делать, стратегические задачи решать.

Оксана Галькевич: Вот.

Константин Чуриков: Спасибо.

Георгий Остапкович: Мы живем тактически на сегодняшний день.

Константин Чуриков: Спасибо вам, Георгий Владимирович, спасибо, что успокаиваете раздраженных граждан. Георгий Остапкович, директор Центра конъюнктурных исследований Высшей школы экономики. Ну прокомментируй.

Оксана Галькевич: Не успокаивает раздраженных граждан, а наших озабоченных зрителей, которые, конечно, тоже за то, чтобы все улучшать, где что-то не так.

Константин Чуриков: Но мы сейчас озаботимся еще одной проблемой, пенсиями. Через пару минут.