Идеальные соседи. Одинокие пенсионеры и мамы с детьми. Россияне рассказали об идеальных соседях. И тех, с кем жить рядом кажется невыносимым. Узнаем данные социологов. Ольга Арсланова: Ну что же, мы продолжаем, предлагаем сегодня поговорить о соседях. Мы с вами прекрасно понимаем, что в зависимости от соседей жизнь может быть прекрасной более-менее, плюс-минус, или невыносимой. Именно поэтому социологи «Левада-центра» решили выяснить у россиян, с кем бы они предпочли жить в соседстве, а с кем, если есть такая возможность, отказались бы делить лестничную клетку. Петр Кузнецов: Давайте посмотрим, что же получилось у опросников. Ольга Арсланова: Давайте. Петр Кузнецов: Больше всего россияне хотели бы жить по соседству с пожилым одиноким человеком. На втором месте здесь мать-одиночка с ребенком или семья с инвалидом. Затем идут очень бедные семьи и очень богатые семьи. Меньше всего россиянам хотелось бы жить по соседству с членами религиозной секты, дальше, смотрите, однополая пара и неблагополучные семьи. Ольга Арсланова: Что значит «неблагополучная семья», не уточняется. Петр Кузнецов: Ведь однополая пара может быть неблагополучной, правильно? Ольга Арсланова: Она может быть при этом очень богатой. Интересно, что же тогда перевесит. Петр Кузнецов: Вообще, конечно, вот прямо чувствуется стереотип на стереотипе в этом опросе. Давайте в этих стереотипах и разбираться. Ольга Арсланова: А вы, самый важный вопрос – довольны ли вы вашими соседями и с кем бы вы не хотели жить рядом? Позвоните в прямой эфир и расскажите. Петр Кузнецов: Мы приглашаем к эфиру Михаила Черныша, доктора социологических наук, и он присоединяется к нам по телефону. Михаил Федорович, здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Слышите ли вы нас? Михаил Черныш: Здравствуйте, здравствуйте. Петр Кузнецов: Скажите, пожалуйста, вот этот опрос показывает не только отношение к соседям, то есть он не только в рамках определенного дома происходит, здесь вообще речь идет наверняка о доверии россиян к тем или иным группам, правда? Ольга Арсланова: Кто нам нравится и кто не нравится. Михаил Черныш: Ну вы знаете, я не думаю, что здесь как раз именно так можно интерпретировать этот опрос. Мне кажется, давайте его рассматривать именно так, как он был сформирован. Петр Кузнецов: Задавался, сформирован, да, давайте. Михаил Черныш: Ну да, то есть он касается прежде всего соседей, и прежде чем мы начнем рассматривать этот вопрос, интерпретировать его, давайте решим, что такое сосед вообще говоря, это кто? Сосед – это тот, кто живет за стеной, это тот, кто живет выше, это тот, кто живет в подъезде, это тот, кто живет на одной улице? Петр Кузнецов: В соседнем подъезде, да. Михаил Черныш: В соседнем подъезде – вот кто такой сосед? В каждом отдельном случае «сосед» – это некая дистанция между вами и другим человеком. И эта дистанция, давайте прямо скажем, в нашей стране постепенно увеличивается, со скрипом, может быть, небыстро, но увеличивается. Постепенно мы становимся дальше от других людей: мы можем жить с человеком на одной площадке много лет и не знать, кто он, чем он занимается, какая у него профессия, какие у него проблемы. Нас это по большому счету не интересует. Мы живем в обществе, которое становится все более индивидуализированным, и это индивидуализированное общество так устроено, что нас не интересуют люди, которые находятся рядом с нами. Это равнодушие к человеку, который живет рядом с нами, выливается в то, что мы становимся по отношению к нему более толерантными: он нас не волнует, и мы надеемся, что мы, наша жизнь его тоже не очень-то и волнует. Но вопрос в другом: а хорошо ли это? Я бы на самом деле не торопился радоваться этому. С учетом нашей истории, нашей неспособности организовываться, неспособности совместно решать какие-то проблемы такое отдаление одного человека от другого приводит и к одиночеству, и к дефициту помогающего поведения. В общем, вот такая ситуация непростая. Ольга Арсланова: Смотрите, вот нам тут многие зрители уже пишут о том, что комфортно жить с теми, кто воспитан в тех же традициях, кто соблюдает правила общежития, не лезет в чужую жизнь, с кем не будет конфликтов потенциальных. То есть правильно ли мы понимаем, что выделяя те или иные группы социальные, люди наделяют их априори какими-то чертами и как раз от кого-то ждут большего комфорта лично для себя, а от кого-то ждут проблем? И здесь не всегда понятно, почему именно вот эти группы ассоциируются с этими ценностями, с теми или иными. Михаил Черныш: Да, именно так. Есть некоторые типические представители нашего общества, которые для людей могут быть более проблемными. Вот помните, там упоминались неблагополучные семьи? Понятно, что когда речь о неблагополучных семьях идет, имеются в виду прежде всего люди сильно пьющие, шумные, буянящие, создающие проблемы для соседей, милиция появляется, ночные пьянки-гулянки. Это, конечно, людей не устраивает, они хотят отдыхать, они не хотят иметь дело с такими соседями. Здесь вполне понятный собственный индивидуальный интерес в том, чтобы рядом, за соседней стеной жили люди порядочные, цивилизованные. Петр Кузнецов: Михаил Федорович, а можно ли сказать, что отношение людей к соседям зависит, скажем так, от информации, которая прежде всего подается через прессу? Вот обратите внимание, ксенофобских настроений сейчас в обществе как-то не наблюдается, ну и судя по этому опросу, намного толерантнее в качестве соседей наши стали относиться к таджикам, к азиатам, к африканцам. Михаил Черныш: Ну давайте все-таки будем здесь реалистичными. И таджики, и азиаты, и африканцы попадаются нам в качестве соседей довольно редко, отсюда такое вот некоторое, как бы сказать, толерантное, равнодушное отношение к самой возможности того, что эти люди могут находиться рядом с нами. Скорее всего, они рядом с нами не окажутся по той причине, что они живут в каких-то других местах, чем мы, по той причине, что их по большому счету мало, гораздо меньше, чем других людей. Петр Кузнецов: Хорошо. Но вот с другой стороны зайдем, нетрадиционные пары, которые в антирейтинге, их не хотят видеть большинство, ведь все потому, что сейчас как раз транслируется вот это негативное отношение к нетрадиционным парам. Ольга Арсланова: Конкретно в нашей стране. Михаил Черныш: Здесь я, пожалуй, с вами соглашусь, потому что вот эта вот идея нетрадиционных пар, которая у людей вдруг появилась, связана именно с теми типическими образами, с теми стереотипами, которые распространяются через средства массовой информации, причем иногда неуправляемо, например, через Интернет, через какие-то группы, которые формируются в Интернете. Уверяю вас, что если какая-то пара нетрадиционной ориентации будет рядом с вами жить, то может быть, вы даже и не заметите. Петр Кузнецов: Да, мы можем не знать, что они… Михаил Черныш: …нетрадиционной ориентации, да. То есть на самом деле… Петр Кузнецов: И при этом говорить: «Какие хорошие, тихие соседи! Всем бы таких». Михаил Черныш: Тихие, интеллигентные люди, да, вы посмотрите, какие… Петр Кузнецов: Чистые. Михаил Черныш: В храм ходят, интеллигентные, все чисто, убираются, и вообще очень хорошо, когда такие люди живут рядом с нами. Но мы даже можем не знать, что эти люди имеют такую ориентацию. Поэтому здесь, конечно, чистой воды стереотипы. Ольга Арсланова: Исследователи из «Левада-центра» регулярно делают этот опрос и обратили внимание, что россияне стали спокойнее относиться к приезжим из других стран. В частности, неплохо относятся к представителям Африки, видят соседей вьетнамцем, китайцев, выходцам с Кавказа или Средней Азии. О чем это может говорить? Меняются установки у людей, или все больше контактов случается с приезжим, соответственно меньше непонимания, меньше страхов? Становятся новой реальностью для нас? Михаил Черныш: Вы знаете, рассеивание, растворение стереотипов происходит благодаря двум явлениям, двум тенденциям. Во-первых, это то, о чем вы сказали, это такие постоянные контакты с людьми… Ольга Арсланова: Информированность. Михаил Черныш: Американцы, изучая межрасовые отношения, отметили, что если ты неплохо знаешь, если белый неплохо знает чернокожих, дружит с ними, то у него совершенно другое к ним отношение, чем у тех, кто видит их на расстоянии. Точно так же и у нас, конечно, тоже: если мы знаем этих людей, если мы с ними знакомы, то мы видим, что они учтивы, что они неплохо себя ведут, и поэтому нам кажется, что вполне мы можем с ними ужиться. А вторая тенденция – это то, что их стало меньше. Дело в том, что по сравнению с предыдущим периодом миграция в нашу страну замедляется по понятным экономическим причинам, этих людей становится меньше, тех точек напряжения, которые возникали тогда, когда их было больше, теперь тоже становится меньше. Ольга Арсланова: И вот еще какой вопрос. Есть точка зрения, что добрососедство более развито у более бедных людей, потому что им тяжело выживать, они вынуждены помогать друг другу, понимание есть, что друг без друга не выживешь, отсюда большая сцепка и большая доброжелательность. А богатые, которые могут себе позволить больше личного пространства, как соседи менее надежные, хуже. Вот что социологические, может быть, исследования об этом говорят? Это действительно так? Михаил Черныш: Тут я бы, наверное, не согласился с такой распространенной точкой зрения. Как правило, в тех слоях, о которых идет речь, в бедных слоях населения сильно, широко распространены разного рода негативные явления, такие как пьянство, такие как насилие, внутрисемейное насилие. В качестве соседей такие люди… Нормально, если они нормальные, если они цивилизованные, но часто бывает так, что и не очень они хороши в качестве соседей. А вот, скажем, такая социальная группа, которую мы обычно называем, определяем как средний класс, она позитивна, она ведет себя цивилизованно, она предпочитает чистоту, цивилизованный образ жизни. Вот в этой группе как раз возникают наиболее гармоничные отношения между соседями. Петр Кузнецов: А с очень богатыми не очень хотят соседствовать, наверное, тоже потому, что каждый день слышат о том, что этого поймали с миллионом, у этого нашли миллиард? То есть очень богатый – значит, не совсем хороший человек? Ольга Арсланова: Ну а как в одном доме очень богатые и очень бедные? Вряд ли встретятся. Михаил Черныш: Не совсем, я думаю, не поэтому. Я думаю, что с богатым вообще-то опасно проживать вместе… Петр Кузнецов: С богатым опасно соседствовать? Михаил Черныш: …потому что у него власть, потому что деньги – это по большому счету власть… Петр Кузнецов: Вот почему меня не любят соседи. Михаил Черныш: Да, и поэтому они по большому счету… Есть основания опасаться таких людей, потому что… Ну вот вспомните, сколько было случаев, когда богатый человек, построив себе особняк, построив дом, закрывал всем остальным доступ к водоему, взял и закрыл, или еще что-нибудь придумал, или дорогу перекрыл, или что-то свое построил, или построил у себя в квартире бассейн, или еще что-то в этом роде. В общем, вот такие случаи бывают, поэтому, конечно, с таким человеком может быть и опасно связываться, потому что у него влияние, у него власть, у него деньги, и попробуй-ка ограничь его в его желаниях, это сложно. Ольга Арсланова: Спасибо вам большое, очень интересно. Петр Кузнецов: Спасибо вам большое, Михаил Федорович, спасибо, что помогли разложить нам этот опрос. Это был Михаил Черныш, доктор социологических наук, был с нами на прямой связи. А у нас сейчас на связи Михаил из Московской области, да? Ольга Арсланова: Добрый вечер, Михаил. Какие соседи у вас в Московской области, расскажите? Зритель: Да я… Петр Кузнецов: Ой… Зритель: Я слушаю ваши разговоры сейчас, начну по очереди. Вы говорите, почему относимся, стали относиться хорошо к нашим приезжим, в смысле Африка, неважно… Петр Кузнецов: Ну это так, это показал опрос. Ольга Арсланова: Лучше, чем раньше, скажем так. Зритель: Почему стали хорошо относиться? Объясняю: потому что мы россияне, и они у нас приехали, мы вынуждены как бы, то есть мы главенствуем, они побаиваются нас, это раз. Ну понятное дело, ну как же, я могу и туда, и сюда, и в шею могу… Но я не про то. Вот мы живем на лестничной клетке, у нас квартира создается 2 года, и там появляются люди разного типа, из Средней Азии и прочие-прочие. Самое фиговое, плохое то, что там вот эти вот… Ну там трехкомнатная квартира, там, как говорится, цыганский табор помещается. И они… Если что-нибудь, начинают галдеть и все прочее. Дело в том, что я серьезный товарищ, я им говорю так: «Ребята, вы же живете, нас 4 квартиры, через энное время вас тут не будет. Хотите жить здесь спокойно – живите». Просто надо соседу или соседям им втык давать, только и всего. Лучше всего, ребята, когда заселяются вот в эти наемные квартиры семья: спокойствие, тишина, коляска стоит и все в порядке. Петр Кузнецов: Ребенок кричит за стенкой по ночам… Ольга Арсланова: Коляска стоит в общем тамбуре, не убирают… Петр Кузнецов: Сверлить начинают, потому что там ребенку полки какие-то новые нужны, приспособления… Зритель: Да его не слышно, почти не слышно… Нет, это, знаете, когда… Петр Кузнецов: Это не самое страшное, самое страшное – это геи, Михаил, как мы выяснили. Спасибо вам огромное. Ольга Арсланова: Спасибо большое. Петр Кузнецов: А вы, наверное, уже видели, что да, к нам в прямом эфире прямо присоединяется Любовь Адамская, доцент кафедры «Государственное и муниципальное управление» Финансового университета при правительстве, кандидат социологических наук. Здравствуйте, Любовь Владимировна, спасибо, что в итоге до нас доехали. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Любовь Адамская: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Рады вас видеть. Давайте поговорим еще раз о тех данные, которые нам социологи предложили. Тут вот интересно, что выбрали, наверное, наиболее спорных соседей, и среди них предложили людям выбрать наиболее терпимых, скажем так. Любовь Адамская: Так. Ольга Арсланова: И вот получилось, что более-менее терпимый, наиболее желателен пожилой одинокий человек, хотя, как пишут многие наши зрители, такой человек может забыть закрыть кран или газ, в общем, не очень приятно. Мать-одиночка с ребенком, который опять же может бегать, мешать и кричать, или семья с инвалидом. Петр Кузнецов: Я что, похож на мать-одиночку, ты на меня показала? Любовь Адамская: Какую категорию людей возрастную опрашивали? Вот это очень важно. Ольга Арсланова: Ну вот смотрите, опрашивали разные возрастные категории и выяснили, что молодые люди демонстрируют большую толерантность ко всем группам, неужели люди среднего и старшего возраста. Здесь, наверное, в общем, ничего нового. Любовь Адамская: Здесь не поспоришь. Да, действительно, есть такое, что люди возраста до 40, 38–40 лет более спокойно реагируют на все такие шумные моменты, как я уже сейчас услышала с подачи вас как ведущих. Все, что касается возрастной категории, – да, в принципе и пенсионеру хотелось бы в 70 лет, в 70+ или в 56+ отдыхать, а молодежь как раз включает музыку. Более того, не всегда бывает, что спокойно с инвалидом, который проживает в подъезде, потому что вот мой 20-летний опыт работы на муниципальном уровне депутатом, хочу сказать, что, в общем-то, очень много было обращений, сама лично контактировала с семьями инвалидов. Там, конечно, очень большие требования именно по отношению к себе. Мы понимаем, что подъездная часть, когда мы входим в подъезд, это является общедолевой собственностью, и чтобы устанавливать там подъемник для инвалида, необходимо решение собственников жилья. Петр Кузнецов: Дома, да. Любовь Адамская: Именно собственников жилья, потому что те, которые наниматели, за них принимает Департамент жилья, департамент города… Ольга Арсланова: И что, есть люди, которые против выступают? Любовь Адамская: Конечно, конечно. Ольга Арсланова: Почему? Любовь Адамская: И я, знаете, в некоторых случаях… Вот у меня был даже случай, когда я сначала не поняла таких жителей, они: «Нет, нам не нужно, нет, мы не будем…» Ольга Арсланова: А что? Любовь Адамская: Я говорю: «Слушайте, ну как вам не совестно?» Семья, двое детей, у одного ребенка проблема, церебральный паралич ног, нужно как-то ребеночка… Мы же видим, что отец взрослого ребенка, которому 18–19 лет, такой хороший парень, он его чуть ли не на руках заносит. Я говорю: «Нет, давайте». Кое-как уговорили жителей, столько времени было потрачено, с каждым индивидуально, давайте, проголосовали. Теперь что мы видим? Коляска проехала, за собою грязь оставила. Подхожу, говорю: «Слушайте, с таким трудом… Мы вам даже поставим здесь метелочку, шваброчку – вы проехали, протрите, пожалуйста, потому что дом хороший, жители будут опять возмущаться». – «Нет, на это есть техничка». Значит, встал подъемник, тут же сразу жалоба, крик: «Почему к нам такое отношение?» То есть нужно понимать одну простую формулу, из опыта я понимаю: если человек инвалид или семья с инвалидом, очень и очень сложно с ними договориться. Сначала договариваешься с жителями, с ними невозможно договориться; договорился с жителями, потом невозможно договориться с инвалидом. Результат следующий: пишем обращение к депутатам, чтобы как законодатели рассмотрели возможность на будущее, как только ведется новое строительство, пожалуйста, предусмотрите, чтобы не было соседских войн, чтобы на первом этаже был хороший пандус и чтобы обязательно на первом этаже были квартиры для инвалидов. Ибо наступило такое время, мы его называем капиталистическое, когда человек человеку волк… Кстати, волки никогда друг друга не едят, а вот жители иногда… Петр Кузнецов: Соседствуют хорошо. Любовь Адамская: Да. Петр Кузнецов: Вернемся к опросу, Любовь Владимировна. Любовь Адамская: Да, пожалуйста. Петр Кузнецов: Вам не кажется, что как-то к реальной жизни отношения он не имеет, потому что народ отвечал шаблонами и стереотипами? Что плохо? – геи, потому что господин Киселев об этом говорит каждое воскресенье… Ольга Арсланова: А почему? Члены религиозной секты, кстати, самые плохие, хотя они, может быть, тихонечко там сидят… Петр Кузнецов: Сектанты… То есть одно дело соседствовать с ними, другое дело не желать с ними соседствовать, хотя, может быть, они уже веками соседствуют с такими и просто не знают. Ольга Арсланова: Почему люди выбирали именно таких? Почему вот эти группы попали в самый конец списка? Любовь Адамская: Группы эти попали, понимаю. Вот знаете, сама житель многоквартирного дома, очень люблю людей, открыта для людей, но тем не менее наблюдаю следующее. Вот микрорайон 21А, где я проживаю, несколько многоквартирных домов. Да, в рыжих одеждах ходят, как их называют… Ольга Арсланова: Кришнаиты? Любовь Адамская: Кришнаиты. Ольга Арсланова: Они же мирные! Любовь Адамская: Ну что вы! Все время с этим барабаном под окнами… Ольга Арсланова: А, понятно, это совершенно другое. Любовь Адамская: Да. Дальше: их руководители, как правило, живут в трехкомнатных квартирах, они используют эту площадку своей квартиры… Петр Кузнецов: …для собраний. Любовь Адамская: …для собраний. Это значит, в подъезд 30 человек сразу войдет, 30 человек выйдет, и не факт, что эти 30 человек где-то жвачку не оставят, где-то не плюнут, где-то занимают лифт, а мамаша стоит с коляской, ей нужно поехать, потому что ребенку нужно памперс менять, кришнаиты проходят… Петр Кузнецов: Качает коляску она в ритм бубна, да, вы сейчас показали очень похоже. Любовь Адамская: Да-да. Поэтому в принципе это объяснимо, и это действительно, если это выборка была просто случайная, это реально, это действительно так. Поэтому наступил такой период сейчас времени, когда действительно при застройке… Да, вот еще момент через запятую. Значит, вы все водители… Петр Кузнецов: Да. Любовь Адамская: Вот это у меня прямо сейчас, когда я ехала в пробке, я это резко почувствовала. Значит, большие такие рекламные проспекты «VIP-дом», «VIP-строительство», «Самый лучший жилой дом». Я еду и думаю: слушайте, вы даже еще не понимаете: он красивый, этот дом, станция метро «Сокольники», «Аэропорт», он внешне красивый, замечательный, но он многоквартирный. И там элитность по красоте – это зеро, это не то. Вот элитность, когда будет возможность выбирать соседа, – вот это будет элитное жилье. А вот это – это то же социальное общежитие, но только в другом окрасе. Петр Кузнецов: Очень интересно. Любовь Адамская: Та же матрешка, только буквально с другим сарафаном, с оборочкой. Петр Кузнецов: И хороший пример с пробкой, потому что мы сейчас, как правило, в пробке соседствуем чаще, чем дома. Любовь Адамская: Да. Петр Кузнецов: Это правда. Кира из Москвы к нам присоединяется. Здравствуйте. Ольга Арсланова: Здравствуйте. Довольны ли вы вашими соседями? Кира, расскажите. Зритель: У меня проблема такая… Алло, я в эфире? Ольга Арсланова: Да, рассказывайте. Петр Кузнецов: Кира, чувствуется, не все хорошо. Зритель: У меня проблема такая. Я думаю, что такая проблема есть у миллионов семей. Мы некурящие, мало того, в нашей семье есть астматик. Но наши соседи сверху, супруги, муж и жена, кстати, нашего возраста, то есть у нас одни и те же, то же советское хорошее воспитание. Но тем не менее почему-то они считают, что они имеют в этом праве первенство. Они закуривают абсолютно всех, не только нас. От них страдают соседи сбоку, соседи сверху. Мы все общаемся, мы обращались к милиционеру еще в советское время – бесполезно. Петр Кузнецов: Ого, столько лет. Зритель: То есть наша квартира практически нам не принадлежит, потому что запах стоит постоянно табачный: пропахла мебель мягкая, пропахли шторы. Даже бумаги… Любовь Адамская: Это Москва, да? Петр Кузнецов: Это Москва, да. Ольга Арсланова: Скажите, пожалуйста, они курят где? На балконе, в квартире у себя? Зритель: Вот я даже на эту тему написала рассказ, что все абсолютно пропахшее чужим запахом, и в этом состоянии нам приходится жить. Но понимаете, если днем… Ольга Арсланова: А курят-то, я все пытаюсь понять, они у себя? Петр Кузнецов: Кира, очень коротко, у нас времени не хватает, Оля хочет выяснить. Ольга Арсланова: У себя они курят? Зритель: Минуточку. Если днем у нас есть возможность выйти, то уже ночью никуда не денешься. Ольга Арсланова: Так они у себя дома курят или на балконе? Зритель: Конечно, они курят в две, извините, трубы круглосуточно. Ольга Арсланова: Где? Петр Кузнецов: С балкона тянет к вам вниз? Ольга Арсланова: Дома они у себя курят или где? Ольга Арсланова: Да, они курят у себя дома, они расположены сверху. Сверху соседи, я так думаю, получают еще большую дозу, чем мы… Ольга Арсланова: Ясно, да. Спасибо. Давайте разбираться. Петр Кузнецов: Да, спасибо. Ольга Арсланова: Я просто что могу сказать? Они имеют полное право курить в своей квартире. Любовь Адамская: Значит… Ольга Арсланова: Не на лестничной площадке. Петр Кузнецов: На балконе пока не запрещено. Ольга Арсланова: Они у себя в квартире. Любовь Адамская: Значит, если они доставляют неудобства именно в сегменте курения, то сейчас есть московское законодательство… Я почему спросила, в Москве или нет? Есть, в законодательстве четко прописано, что вы должны написать письменное заявление на участкового – письменное, не просто его пригласить, чтобы он обследовал, а письменное заявление на участкового, первое, и ждать обратной связи, это 56-й закон об обращении граждан, с указанием причины. Далее вы идете к председателю совета дома, это статья 161.1 Жилищного кодекса Российской Федерации, где прописаны полномочия председателя совета дома. И со своими соседями, которым он тоже доставляет неудобства, верхнего этажа, соседствующие квартиры, вы составляете акт. В этот момент вы можете пригласить участкового, что в данный момент они зафиксировали такое неудобство ваше. Ну есть такие приборы, пока я только о них наслышана, что именно меняется воздух по периметру квартиры. И вы начинается с ним уже не общение: «Ты такой плохой, ты мне тут мешаешь жить», – вы с ним не разговариваете, вы разговариваете только посредством законодательства. Да, может быть, на сегодняшний момент именно надзорные органы, надзорность над исполнением не так сильно прописана, но это реально, уже есть нормативная база, и по этой нормативной базе вы просто занимаетесь документооборотом, к сожалению, только таким образом, больше никак. Петр Кузнецов: Очень коротко, Любовь Владимировна, если можно. Тем не менее этот опрос показывает снижение в общем, в целом количества конфликтов межсоседских – это правда? Меньше стали ругаться, меньше стали… Ольга Арсланова: Лучше договариваются? Петр Кузнецов: …сверлить, ходить, не знаю? Это связано с тем, что мы все меньше и меньше знаем о своих соседях, вообще контакт практически отсутствует… Ольга Арсланова: …или, может быть, присутствуют какие-то медиаторы, которые помогают решать конфликты? Петр Кузнецов: …или как-то мы научились сосуществовать все-таки? Любовь Адамская: Значит, медиатор на сегодняшний момент – это какая-то группа активных жителей, активных, ответственных, неравнодушных. Они, как правило, являются или председателями совета дома и входят в совет дома… Ольга Арсланова: И всех мирят. Любовь Адамская: Да, и всех мирят. Если такой ответственный человек… Когда у меня была маленькая дочка и я была молодая, приехала, тоже у меня и курили, и под окнами вообще что было, просто катастрофа, детской площадки не было, задумалась и пошла по этажам. 17 этажей – познакомилась, подружилась, у каждого взяла контакты, сказала: «Давайте соберемся, давайте продумаем, это наш социум, мы должны навести в нем порядок». Сейчас могу сказать, что в моем подъезде, может быть, один-два человека, на которых мы можем, скажем, обидеться где-то, и то мы придем 3–4 семьи и скажем: «Сергей Александрович, как-то вот нужно подчиниться, мы живем в социальном жилье». Поэтому медиация сегодня – это, согласно опять-таки хоть и маленькой законодательной нормы, но это Жилищный кодекс, статья 161.1, где четко прописано, что есть полномочия, раньше не было этих полномочий, а сейчас эти полномочия есть у вот этого актива, неравнодушных, добрых, порядочных, ответственных людей не только за свою семью, но и за социум, территорию, где они проживают. Это возможно решить, это и есть пока, на сегодняшний момент то решение, которое возможно. А так в основном, конечно, еще большая занятость, это как сопутствующее, большая занятость: люди утром уходят, люди приходят поздно вечером только для того, чтобы поспать, все. Петр Кузнецов: Все, время закончилось. Ольга Арсланова: Вот тут интересы большинства совпадают. Спасибо вам большое. Петр Кузнецов: Спасибо. Любовь Адамская, доцент кафедры «Государственное и муниципальное управление» Финансового университета при правительстве. Спасибо. Ольга Арсланова: Спасибо.