Тамара Шорникова: Мы начинаем прямой эфир. Мы и не заканчивали его, но сейчас начинаем обсуждение нашей большой темы. Перед этим напомним, как с нами связаться: по телефону (контакты все сейчас будут на ваших экранах), по SMS. Не забывайте про наши группы в соцсетях, комментируйте и задавайте там вопросы. Также спросить, посоветовать или рассказать о своей истории вы можете на нашем сайте otr-online.ru – там рядом с окошком прямого эфира есть чат. Общайтесь, мы все читаем. И сейчас расскажем о теме, с которой начнем, она касается многих. Петр Кузнецов: Большая тема сегодня у нас, да. Тамара Шорникова: В России могут ввести гибкий отпуск по уходу за ребенком. С такой инициативой выступила рабочая группа по социальной политике Экспертного совета при Правительстве. Общая сумма выплат останется неизменной, но размер ежемесячного пособия будет напрямую зависеть от длины отпуска: чем короче, тем больше денег. Петр Кузнецов: Пример конкретный. Допустим, женщина зарабатывала 40 тысяч рублей в месяц. По нынешним правилам, после родов она полтора года будет получать 40% зарплаты, или в нашем случае 16 тысяч рублей. Общая сумма выплат при этом составит 288 тысяч рублей. Но если женщина возьмет только год, то в нашем примере она будет получать 24 тысячи рублей в месяц. Если возьмет девять месяцев – 32 тысячи рублей. А если декретный отпуск продлится три года – 8 тысяч рублей. Тамара Шорникова: Это каждый месяц. На то, что россиянки стали позже рожать первого ребенка, ранее обращала внимание вице-премьер Татьяна Голикова. По ее словам, в 2000 году 60% всех детей рожали женщины до 25 лет, а в 2017-м – меньше, лишь 45%. Петр Кузнецов: Будем говорить сегодня не только о мамах. Большинство россиян – 70% – верят в способность оцтов ухаживать за детьми и вести домашнее хозяйство не хуже женщин. В опросе «Кому уходить в отпуск по уходу за ребенком?» мнение женской аудитории довольно категорично: 63% против того, чтобы отпуск брал мужчина. Среди мужчин 55% поддерживают этот тезис, а 42%, напротив, согласились бы взять на себя уход за новорожденными вместо жены. Тамара Шорникова: Ждем звонков от всех. Расскажите, с какими трудностями вы столкнулись, став родителями, и какие меры поддержки помогли бы вам легче их преодолеть. А сейчас представим эксперта в нашей студии. У нас в гостях – Любовь Храпылина, профессор кафедры труда и социальной политики РАНХиГС. Здравствуйте. Любовь Храпылина: Добрый день. Тамара Шорникова: Если говорить о желании женщин современных, особенно в городах, рожать позже – можно ли с помощью материальных стимулов, с помощью различных мер государственной поддержки эту тенденцию изменить? Или это уже неизменимые такие тенденции в обществе, обусловленные просто временем? Ну, как раньше, например, молодым человеком не считался уже тридцатилетний, в произведениях наших классиков это был уже старик, а сейчас все по-другому. Может быть, и тут так же? Или все-таки на это можно как-то влиять? Любовь Храпылина: Во-первых, это мировая тенденция, это же не особенность нашей страны. И она связана, несомненно, с тем, что рыночные условия и, скажем так, образ жизни современного человека и семьи с огромным потребительским желанием (иметь те услуги, иметь те условия), конечно, изменили психологию и мотивацию. И поскольку в реальности, в реальной экономике нашей российской не получается, чтобы только один мужчина был главой семьи и добытчиком, который бы обеспечивал эту потребительскую настроенность, то и женщины очень активно включились в этот процесс. Ну, это одна тенденция. А теперь не забудем про распад браков. Женщина сегодня не хочет остаться у разбитого корыта. Она прекрасно понимает, что ей надо иметь профессию, рабочее место, которое дает хороший доход, и она будет отвечать за себя и за ребенка, если распадется семья. Это тоже очень влияет. Вот я обучаю молодых людей в академии президентской и смотрю на ту настроенность, которая есть у наших девушек обучающихся. У нас очень сложные программы в академии. И несмотря на это, девушки одномоментно с тем, что обучаются у нас, они тут же поступают еще на массу курсов каких-то, начинают уже работать в процессе обучения, загружают себя так! И настрой у них четкий: «Я должна встать на ноги, а только потом заниматься семьей». Так что эта тенденция уже на уровне, мне кажется, знаете, подкорки, уже не только в коре сидит: надо быть очень значимым финансово и экономически членом семьи для благополучия семьи. И поэтому, безусловно, настроенность женщин рожать попозже и, к сожалению, поменьше детей иметь – она имеет место в настоящих отношениях мужчины и женщины. Но ведь и мужчины поддерживают вот такую фактуру и тоже не считают нужным быстро заключать браки. Если такие гражданские отношения могут очень рано начинаться, то это не означает, что это перерастает в ответственность за ребенка. Петр Кузнецов: Общая тенденция, да. Нам пишут уже: «Мама на работе, дети растут обалдуями», – Вологодская область. «Пусть будет выбор, – Краснодарский край. – Кто хочет, выгоднее – тот пусть и сидит». Ну и нам уже пишут, что на самом деле вместо каких-то реальных методов поддержки, таких как реальный, хороший, хорошо действующий материнский капитал, место в яслях, в детских садах, как тут выразились, «по сути, у нас стимулируют раннее разлучение мамы с ребенком». Это мы сейчас возвращаемся к тому самому гибкому графику. Любовь Храпылина: Очень точная и очень жесткая формулировка. Сколько бы мы ни рассуждали, как бы хорошо другой член семьи мог заменить маму, никто и никогда в биосоциальном смысле маму не может заменить – ни у мамы-человека, ни у мамы в животном мире. Мама и есть мама. И вот это эмоциональное родство, которое есть у мамы и ребенка, должно сопровождать довольно долго ребенка в его взрослении, в его становлении, в формировании разума ребенка. И когда маму отлучают от ребенка, а ребенка – от мамы, они оба изменяются в своей ответственности и взаимозависимости. Ничего хорошего в этой ситуации нет. И никакая мама-кормилица, гувернант или кто-то еще такой не заменит. В том числе и не заменят члены семьи. И нечего по этому поводу спорить, это давно-давно доказано природой и наукой. Но если говорить, опять в экономически-рыночные отношения вступая, то это то, что называется второй частью этого постулата, самого настоящего постулата, который выразили наши зрители. Конечно же, необходимо государству, которое решает демографические проблемы… Мы – огромная территория, которая должна иметь население гораздо большее, чем имеем. И понимать это государству, несомненно, надо в лице соответствующих лиц, что нужен экономический, интеллектуальный, человеческий потенциал такой огромной территориально стране. Конечно же, в этой ситуации нужны разные способы поддержки материнства и детства в совместном контексте. И конечно же, это не только выплаты. Это, безусловно, услуги, которые сегодня очень много стоят. Это услуги, которые касаются детских учреждений, вот этого дошкольного периода. Это услуги по развитию ребенка. Это та самая программа образовательная, которая в дошкольном периоде должна быть такой, чтобы ребенок пришел в школу и не отличался от других детей в худшем плане по развитию и по знаниям. Тут очень много нюансов, это отдельная должна быть передача как раз по поводу включенности государства в услуги. У нас, к сожалению, про услуги все время забывают. И если говорить о бедности семей, то если бы эти услуги реально оказывались семьям, то суммарный доход за счет этих услуг очень существенно бы изменился. И мама с удовольствием бы сидела с ребенком, получала эти свои 8 тысяч или сколько еще там получается, то есть не эту большую сумму, которую озвучивают, потому что знала бы, что за счет услуг идет очень существенная прибавка. Тамара Шорникова: У нас телефонный звонок, но до него коротко, пока далеко не ушли от размера отпуска по уходу за ребенком: на ваш взгляд (или на взгляд науки), есть ли оптимальный размер этого отпуска? Любовь Храпылина: Да нет такого, конечно! Нет. Потому что, по большому счету, конечно, чем дольше мама сидит с ребенком… По крайней мере, до семи лет точно, потому что в семь лет формируется разум как таковой, и разумность ребенка уже такая солидная для того, чтобы ориентироваться в пространстве и так далее. Конечно же, нужна мама. Петр Кузнецов: И очень коротко: вам понятен все-таки этот подход с дифференциацией, с этим гибким графиком? То есть чем раньше, тем она больше будет получать? Это чтобы у нее были дополнительные деньги на няню? Или что? Как это должно работать? То есть она выходит – соответственно, с ребенком кто-то уже через полгода должен сидеть. Соответственно, она то, что своим ранним выходом чуть-чуть подзаработала, получается, накопила благодаря этому новому графику – это идет, не знаю, на место в детском саду частном, возможно, потому что в государственном мест нет, на няню. Любовь Храпылина: Ну да. Петр Кузнецов: Это так? Любовь Храпылина: А лучше – в домашнем. В своем подъезде собрались… Петр Кузнецов: И то она еще, скорее всего, в минусе останется, потому что мы знаем, сколько тот же самый частный детский сад стоит. Тамара Шорникова: Ну, это вряд ли окупит, да, действительно. Любовь Храпылина: Да не окупит. Петр Кузнецов: Да и ту же няню даже. Тамара Шорникова: Тем более что нужны средства на текущую жизнь. Любовь Храпылина: Сколько мы знаем примеров негативных влияния нянь. Что, у них на лбу написано: «Я прекрасная няня»? Петр Кузнецов: Ну знаете, это тоже отдельная тема. Любовь Храпылина: Конечно. Тамара Шорникова: Давайте послушаем Ольгу из Московской области. Здравствуйте, Ольга. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Слушаем вас. Зритель: Я бы хотела просто коротко о себе рассказать. Когда мы с мужем поженились, мужу было 33, а мне – 32. За девять лет совместного проживания, брака зарегистрированного у нас трое детей, мы стали многодетной семьей. Муж работает в Москве, зарплата больше 100. У нас семейный доход где-то 140 получается. Просто я к тому, что когда люди осознанно получили высшее образование (у мужа высшее юридическое, у меня высшее медицинское, муж юрист, а я врач), когда у родителей есть высшее образование, они уже имеют и хорошую работу, имеют достаток, свое жилье (у нас трехкомнатная квартира в Подмосковье), то они и детям могут дать. Конечно, спасибо государству хочу сказать, поддержка многодетной семьи ощутима. Плюс ипотека. За счет ипотеки мы купили вторую квартиру уже детям. То есть и по ЖКХ, и проезд бесплатный в метро, в электричке. Все-таки льготы ощутимые. А когда ты рожаешь в 20 лет, то ты и сам на ногах не стоишь, и ты детям-то особо ничего дать не можешь. И начинают сетовать: «Вот нам должны помочь». Я считаю, что поддержка нужна, но в первую очередь нужно рассчитывать на себя. Петр Кузнецов: Ольга, еще об одной поддержке. Не знаю, может быть, я прослушал. Места в яслях и детских садах – как у вас с этим дело обстоит? Зритель: У нас все нормально. Муж имеет высшее юридическое, у него льгота, работники прокуратуры идут без очереди. Петр Кузнецов: Все получили. Зритель: Мы всех детей отдаем в год и восемь, в два года. Петр Кузнецов: Видите, как здорово? Тамара Шорникова: Про поддержку поняли. А если говорить о том, с чего мы начали программу – о гибком декретном отпуске? Вот скажите, каково ваше отношение к возможности менять размер отпуска и, соответственно, получать больше ежемесячно, например? Многим женщинам это поможет? Зритель: С первым ребенком я была полтора года, потом вышла на работу. Со вторым – год и восемь, потом тоже вышла на работу. Сейчас ребенку девять месяцев, я планирую на следующий год тоже выходить на работу. Мое пособие до полутора лет – 14 600. Но это благодаря тому, что у мужа хорошая работа и, так сказать, хорошая зарплата, больше 100. Нам хватает вполне. Плюс еще ипотека. Тамара Шорникова: Да, хорошо, Ольга, спасибо. Петр Кузнецов: Спасибо вам за этот пример. Тамара Шорникова: А как вы думаете, такая вариативность длины этого отпуска к чему больше будет подталкивать женщин? К тому, чтобы раньше выходить на работу? Или, например, сейчас получив возможность остаться до трех лет по уходу за ребенком, получать денег больше, чем нынешние 50 рублей, – это их скорее подтолкнет, чтобы остаться дома подольше? Любовь Храпылина: Я думаю, это очень сильно зависит от ситуации в семье. Там, где ситуация в семье вот такая благополучная, как нам рассказали, благополучно решаются и другие вопросы – по уходу, по тому, какие отношения у мужа и жены с детьми, возиться и так далее. Это замечательный пример. Но этот замечательный пример такой единичный, такой нетипичный! Потому что большинство семей, конечно же, особенно многодетных, не имеют таких возможностей, которые здесь были приведены. И я полагаю, что если в семье плохо в экономическом плане, конечно, мамы будут стремиться изыскивать какой-то вариант, чтобы уйти на работу. И конечно же, если неблагополучные отношения между мужем и женой, то этот вариант тоже начнет действовать, потому что начнет заботиться женщина о своем будущем. А если в семье есть еще и родственники (например, дедушки и бабушки), которые с удовольствием возьмут на себя вот эту заботу, то, конечно же, женщина тоже будет стремиться выходить. И подталкивать будут родители, потому что они понимают, что нельзя профессионализм, специальность терять. Вот сейчас спрогнозировать, сколько процентов семей по тому пути, а сколько по другому – это невозможно. Это должен быть определенный период переосмысления у самих людей своего выбора. Что – меньше денег в семье, но забота о детях с помощью мамы прежде всего, либо все-таки надо свое благополучие наращивать в деньгах? Петр Кузнецов: Вы знаете, я сейчас поймал себя на мысли, когда Ольга из Московской области привела этот шикарный пример. Несмотря на то, что все это положено, они имеют на это право, все получили, места в детских садах, все равно почему-то хочется сказать: как же ей повезло! Любовь Храпылина: Конечно. Петр Кузнецов: У нас Ирина из Петербурга теперь на связи. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Вот я хотела бы спросить, такой вопрос. Я получаю сейчас все пособия на ребенка, но этих пособий, к сожалению, не хватает для того, чтобы растить, содержать, все такое. Я пыталась подавать на пособие от Путина, но, к сожалению, у нас буквально на 2 тысячи был превышен лимит по доходам с мужем. Я вот хотела спросить: можно будет еще раз подать? И вообще будут ли какие-то изменения, чтобы мы смогли получить это пособие? Потому что это же получается вроде бы как материальный капитал на первого ребенка, то есть это какое-то новшество, я так поняла. Нет? Петр Кузнецов: Ирина, а уточните, сколько лет ребенку? Зритель: Год и четыре месяца. Петр Кузнецов: Год и четыре. Тамара Шорникова: Вы знаете, то, о чем вы говорите – это немного разные вещи, потому что так называемые президентские пособия – это действительно помощь семьям с низким достатком. Материальный капитал на первого ребенка сейчас обсуждается, он пока еще не введен. Но я думаю, что вы в любом случае можете уточнить в региональной соцзащите, там бывают местные пособия какой-то и свой порог нуждаемости. Вы пробовали обращаться? Зритель: Да, я пробовала обращаться. У меня там вошли единоразовые поощрения, из-за чего, в принципе, получилось, что мы превысили этот порог. Могу ли я, например, сделать повторное обращение? Тамара Шорникова: Я думаю, что в любом случае, конечно, еще раз попытаться стоит. Да, спасибо вам. Зритель: Уже с полутора лет, когда ребенку будет полтора года. Тамара Шорникова: Обращаться нужно всегда и везде – от этого точно хуже не будет. Спасибо вам за ваш звонок. Петр Кузнецов: Тамара разжевала прямо, как эксперт. Круто! Тамара Шорникова: Не первый раз это в прямом эфире программы «Отражение» звучит. Петр Кузнецов: Давайте мы посмотрим материал, как раз вернемся к нехватке мест – в данном случае в детских садах. Отправимся в Читу. Там более 5 тысяч детей не могут получить место в детском саду. Наш корреспондент Ирина Трофимова все расскажет и покажет. СЮЖЕТ Петр Кузнецов: Вот такая история получилась. При этом известно, что компенсацию за нехватку мест в яслях и в детских садах родителям выплачивают в Пермском крае. Это какие-то дополнительные пособия, насколько я понимаю, несущественные, потому что там размер МРОТ. Это может заработать во всей стране? И вообще помогает ли это компенсировать? Главная же задача… Они так и называются – компенсация за нехватку мест. Любовь Храпылина: Вот это заработает только в том случае, когда честно, не просто чтобы плюс поставить, что компенсацию выплатили, а честно, вообще-то, посмотрят на рынок услуг и сколько это стоит. Если это выплачивать по тем реальным ценам на такие услуги, то, конечно, заработает. А если выплачивать тот мизер, который никаким образом не решит проблему – ну, он и не решит. В данном случае такая нерасторопность инфраструктурная властей – это, наверное, дело не только местных властей. Наверное, это дело контроля со стороны центра, который, объявляя такие замечательные программы из уст, например, председателя Правительства, который так активно обратил внимание на эти учреждения детские… Вероятно, надо было сразу же выстроить вот эту систему контроля, чтобы понимать, возможно ли это в регионах, какие очереди есть и чем центр может помочь, в том числе финансово, например, для того чтобы все же этот вопрос решить. Петр Кузнецов: Судя по тому, что это работает исключительно в Пермском крае, все-таки можно предположить, что во многом это заслуга именно местных властей. Любовь Храпылина: Конечно. Вот эти все вопросы – и наличие детских яслей, детских садов, этих мест, и упорядочение этих очередей, и создание семейных групп организационного характера с помещениями – ну, кто это выделит? Конечно, это местные власти. И по пособиям, которые они организуют. Это инициатива местных властей, региональных. Я имею в виду, что не в каждой деревне, не в каждом городе, а регионально. Тамара Шорникова: Давайте послушаем еще телефонные звонки. Надежда, Краснодарский край. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Тамара Шорникова: Слушаем. Зритель: Я бы хотела обратиться с такой просьбой, не знаю, или за помощью. Как может женщина прожить с двумя детьми, получая от работодателя 6,5 тысячи? Я в декрете со вторым ребенком, получаю 6,5 тысячи от работодателя. А от соцзащиты мы раз в три квартала получаем по 2 тысячи. То есть выходит у меня, грубо говоря, 7 тысяч примерно на двух детей. Петр Кузнецов: 6,5? Просто чтобы понять. Это как раз те самые 40%, да? О них речь? Зритель: Да-да, правильно. Петр Кузнецов: А сколько у вас была зарплата? Зритель: У меня зарплата – 13 тысяч. Тамара Шорникова: Сколько? Зритель: 13 тысяч. А вот сейчас Краснодарский край дал право, что можно до 10 тысяч. Те, кто неработающие, получают 10 тысяч. А те, кто работающие, не получают этих денег. И вот как быть? Тамара Шорникова: Вы обращались к местным властям за компенсациями, за помощью? Потому что мне кажется, что… Зритель: И за помощью обращалась. Мне сказали: «Вы не имеете права никакого получать». Я говорю: «Почему?» – «Вы работающая. Вам только пособие по 150 рублей, раз в месяц должно вам пополняться. Все, больше ничего», – в соцзащите нашей. Петр Кузнецов: Нужно уточнить. Да, спасибо большое. Заинтересованность работодателей. Они по-прежнему не заинтересованы максимально в молодых мамах? Потому что ребенок может заболеть, маме нужно на обследование, это все очень нестабильно. Или же все-таки отношение работодателей сейчас к современным молодым мам меняется? И здесь нужно, конечно, еще раз подчеркнуть, как нам пишут, что эти деньги во время декрета получает мама не от работодателя, а из фонда соцстрахования. Любовь Храпылина: При анонимных опросах работодателей они прямо говорят, что они думают по этому поводу. Ничего хорошего не думают. То есть они считают, что это некий балласт, и такой серьезный. А вот если они фамилию свою пишут, то вот тут они говорят: «Конечно! Ну а как же? Надо же участвовать в демографических процессах страны, мам надо поддерживать». Если мы все время будем почему-то упираться в поддержку только мамы, а не будем понимать, что детоцентризм… Кстати, я сейчас приехала к вам с социального форума. И сегодня была очень интересная вот эта мысль, которая, конечно, не новая совсем, но она впервые так была озвучена и Матвиенко, и Голиковой – о том, что мы идем очень усиленно (в следующем году, прямо с января) к тому, что начнем реализовывать политику детоцентризма. Это для ребенка должны быть пособия. Для ребенка! Не в поддержку мамы только, хотя это тоже важно. А если для ребенка, то давайте рассчитываем, сколько это должно стоить, на его физиологическое питание, какой-то соответствующий, по крайней мере, минимум, набор, связанный с тем, что одеваться надо, да еще и сезонно в нашей стране. Естественно, развитие – услуги, связанные с тем, что ребенок у нас должен в школу уже академиком прийти. И так далее. Поэтому вы сами понимаете, что если мы идем к детоцентризму, то, естественно, пособие не у мамы, не для мамы, а как обязательный, вообще-то, атрибут развития ребенка и обеспечения его счастливого детства. А это тоже сегодня обсуждалось. Тамара Шорникова: А эта формулировка вообще имеет значение? Потому что до определенного возраста в любом случае расходовать эти средства будет семья. Любовь Храпылина: Вот семья. А надо, чтобы понимание было, что на ребенка, а что применительно, например, к той же маме. То есть в это просто надо вникать и не уходить государству при оценке услуг, которые предоставляются, или при расчете денежных сумм в пособиях, от того, что требует рынок на приобретение тех или иных товаров или услуг. Иначе и будет 50 рублей, 150 рублей. И работодатель будет всегда где-нибудь в стороне. Тамара Шорникова: Ну не знаю, мне кажется, что… А вот сейчас никто не понимает, что 50 рублей не хватит ни на что – независимо от того, маме ли это отправляется или ребенку? Любовь Храпылина: Ясное дело, что понимают, но просто все равно, в том числе и обществу было много лет все равно. Не интересно было тем же общественным организациям, партиям, движениям. Посмотреть на эти 50 рублей – и, вообще-то, крайне удивиться! Петр Кузнецов: Каждый раз, когда называете, это очень смешно, правда. Любовь Храпылина: Наверное, не смешно было, раз терпели все время. Петр Кузнецов: Ладно бы, если в день. Я каждый раз читаю, и мне кажется, что я ошибся, что где-то ноль потерялся. Любовь Храпылина: Ноли потеряли. Петр Кузнецов: Или просто это 50 рублей в день хотя бы. Тамара Шорникова: Либо это почасовая оплата родительского труда. Петр Кузнецов: Давайте еще одну историю посмотрим. По пять часов в день тратит на дорогу до работы мать-одиночка из Москвы, она работает в 130 километрах от дома. Женщину перевели из московского офиса (к вопросу о взаимоотношениях работодателя и молодых мам), потому что у нее часто болел ребенок. Маргарита Твердова расскажет эту историю. СЮЖЕТ Тамара Шорникова: Если говорить об этой конкретной истории… Нам разъяснили юристы, есть официальный ответ от работодателя. На самом деле как часто это происходит? И кто здесь на самом деле прав, по вашему мнению? Любовь Храпылина: Ну, по закону все правильно, все замечательно и все хорошо. Это я вам уже привела пример, когда анонимно мы отвечаем на вопросы, а когда фамилию написать надо. Конечно же, эта этическо-нравственная сторона дела присутствует. Вот жестокость. В данном случае, на мой взгляд, это жестокость невероятная. Если по этой девушке постучать, то, наверное, металлический звук получился бы, как у робота, потому что не может человеческая натура терпеть вот такую жестокость в отношении ребенка и этой мамы. И безысходность ее связана с тем, что найти работу… Это сказки, что помогут, служба занятости подсуетиться, найдет. Тем не менее я все-таки очень советую маме и очень прошу службу занятости, в которую обратится эта мама: ну помогите ей, пожалуйста, найти работу! И маму прошу: в том числе в электронном варианте, направьте в службу занятости свой этот запрос о себе. Не постесняйтесь сами посмотреть, какая работа из предлагаемых на тех же интернет-сайтах, еще где-то, свое резюме. Ну невозможно, безусловно, чтобы вся эта ситуация сохранялась долго. А вот это выжимание таких мам – технология, совершенно отработанная в этой компании, – это, скажем так, общепринято. Это не только у этой мамы присутствует. Надо искать действительно другую работу и не надеяться на благо этого работодателя. Петр Кузнецов: Служба занятости, хорошо, в лучшем случае поможет. А кто же все-таки конкретно контролирует эту ситуацию с отношениями работодателя и молодой мамы? Если молодая мама приходит искать работу, пишет, приходит на собеседование, а ей говорят: «Так, родила недавно? Ну, погуляй еще, через пару лет приходи». Любовь Храпылина: Инновационные моменты… В принципе, она же не будет без конца бегать по судам и доказывать, что у нее дискриминация. Да ей даже в голову не придет взять с собой диктофон и вовремя включить после этой фразы. Ну, доказательная база. Поэтому в данном случае речь, конечно, идет о поиске работы, которая в территориальном плане все-таки была бы где-то поближе. И конечно же, в службах занятости, на мой взгляд, более порядочные люди, чем те, которые вот так с ней поступают. Тамара Шорникова: Давайте послушаем Оксану из Крыма, давно ждет. Оксана, здравствуйте. Спасибо, что дождались. Зритель: Здравствуйте. У меня такой вопрос, хочу коротко и ясно. Сельская местность. Естественно, садик работает с полвосьмого до пяти, ну, до шести пускай работает. Мало того, нужно отвести. Допустим, у меня дочка работает шесть часов, в 6:30 уезжает, зять тоже. Он работает в частной фирме, она работает в государственной. Чтобы добраться до работы в час пик, нужно выезжать рано. Детей, естественно, она не успевает отвести. Мало того, лето. Один – первоклассник, один – четвертый класс. 24-го закончилась учеба. Даже если возьмет отпуск она и возьмет отпуск муж, месяц остается. И куда их девать? Даже если в лагерь уедут, если дадут лагерь. То есть получается, что дети бесхозные. Допустим, я сижу уже третий год, как пошли в первый класс. Мне некуда деваться. Она в 28 лет вышла на работу. Мне до пенсии осталось… вот в октябре, я 64-го года. Я пожертвовала этим, ушла. Мне никто ничего не платит. Естественно, пособия не платят за то, что, допустим, дети… А растит-то она детей для государства, нормальных и здоровых пацанов, которые ни разу не пропустили школу, ни одного дня, естественно, ни разу не заболели. Не то что пропуска, а справки нет. И это все благодаря мне, потому что я сижу дома, я смотрю за ними, я помогаю вырастить их, чтобы здоровые и нормальные дети были для нашего государства. Они все равно пойдут служить, все равно пойдут где-то работать. Правильно? Так почему просто не внести пособие, допустим, на ту же нянечку, которую можно нанять? Пускай это будет небольшое, пускай не будут, как предлагают, бешеные, пускай 10–15 тысяч будет – ну, чтобы нянечка отправила в школу, а в два часа они приходят домой. Один – первый, один – четвероклассник. Петр Кузнецов: Вот смотрите: якобы вот эти пособия нужно искать в гибком декретном графике, как предполагается. Да, спасибо вам большое. Ситуация действительно страшная. Два сообщения просто за одну минуту. Павел пишет: «На предыдущей работе работодатель открыто всем девушкам заявил: «Захотите завести детей – лучше сразу увольняйтесь, з/п платить не буду». Все «серое», кроме минималки, так что получат гроши. А как появится возможность – сразу уволят. В итоге вроде как все без детей пока что». И Ирина вдогонку: «Поэтому я не хочу иметь детей – ты становишься такой уязвимой в этом мире!» Послушаем… Кто у нас? Яна из Ленинградской области. Здравствуйте. Зритель: Здравствуйте. Петр Кузнецов: Слушаем. Зритель: Меня зовут Яна. Мы многодетная семья, у нас трое детей. Последнему ребенку моему год и три сейчас, на данный момент. Яслей у нас нет, у нас дети идут в детский сад с трех лет. И вот меня интересует вопрос. Говорят, поступил какой-то новый у нас закон о том, что дети должны поступать в детский сад с трех лет, на 1 сентября им должно исполниться три года. Получается так, у меня ситуация такая. У меня ребенку в феврале месяце исполняется три года. Значит, с февраля по сентябрь я должна где-то найти, я не знаю, няню или кого-то? У нас нет здесь ни бабушек, ни дедушек, у нас все очень далеко. Няню у меня нет возможности нанять, потому что у меня ипотечная квартира и все тому подобное. Частные детские сады, которые зарабатывают очень большие деньги? Мне на работу тоже не выйти, потому что моя зарплата месячная будет отдаваться туда. Моя зарплата составляла 22 тысячи рублей, а детский сад – 19–22 тысячи как раз. Вот что нам сейчас делать в данной ситуации? Вышел новый закон, что… Мы пошли в детский сад узнавать, и нам сказали, что ребенку должно на 1 сентября быть три года. Петр Кузнецов: Да-да-да, знаменитое 1 сентября. Зритель: И как нам быть? Работодатели – никто нас держать просто так не будет. Что, они нас будут ждать еще полгода? Нет конечно. Вот такая ситуация. Нас в такие рамки поставили, что мы, например… Как выходить? У меня муж один работает, сейчас я сижу в декретном отпуске, у меня трое детей. Одна ходит в шестой класс, другая – в третий класс, и вот маленький. Я, например, не знаю, что нам делать в этой ситуации. Как выходить? Потому что лишних денег, вы сами понимаете, у нас просто нет, потому что у нас ипотечная квартира. Что нам делать? Мне не выйти на работу. Вот такая у нас ситуация. Тамара Шорникова: Да, поняли, спасибо. К сожалению, пока она выглядит риторической, потому что, действительно, гарантии есть с трех лет. А до этого – «думайте сами, гадайте сами», что называется. Если все-таки вокруг работодателей еще поговорить, есть примеры – и они, конечно, звучит фантастически абсолютно. Как правило, это за рубежом – различные ясельные группы в крупных компаниях и так далее. В наших реалиях это абсолютная фантастика? Или все-таки мы можем к этому прийти? Любовь Храпылина: В наших реалиях не надо по голове стучать работодателя, чтобы он потом все свои социальные учреждения отдал муниципалитету, что имело место быть за все эти годы. А потом удивляться: почему же не хотят? Конечно же, вот эта стабильность самого поведения работодателя как раз связана со стабильностью уважительного отношения со стороны органов власти и поддержки, в том числе поиска мотивационных поддержек, ну, например, связанных со снижением выплат в фонды социального страхования, которые занимаются ответственностью по беременным, по детям и так далее. То есть найти эти механизмы и можно, и нужно. Вот надо прекратить в этой ситуации уходить от тех реалий, о которых нам сегодня рассказывали женщины, и не фантазировать сами себе, находясь в кабинете, как бы мы тут придумаем, из Франции выпишем какой-то пример, еще где-то. Мы живем в России, у нас есть своя история, свои технологии и свои очень интересные предложения, в том числе от молодых. Вот эти проекты социальные, инновационные, очень интересные – они как-то не востребованы ведомствами наши. Проводятся какие-то акции по поводу вот таких каких-нибудь проектов, а услышать тех, кто инициативно вам подает очень интересные варианты решений – вот этого как-то никто не хочет. А это же ключевая, на мой взгляд, дорога выполнения этих нацпроектов, в том числе по демографии и так далее. Вот эти инновационные банки данных, быстрое их решение в регионах, на федеральном уровне – что называется, «единое окно». Ну невозможно же вот так надеяться, что сейчас кто-то из работодателей, даже если союз работодателей что-то примет, возьмется опять строить, организовывать или выделять деньги, например, индивидуальные какие-то пособия на своих работников… Не возьмется, если не будет для этого нужных и серьезных толчков или сигналов со стороны президента, Правительства. Петр Кузнецов: Мы в самом начале еще приводили статистику, согласно которой, по итогам 2018 года, по-моему, около 14 тысяч мужчин уже уходили в декретный отпуск. И эта цифра растет по сравнению с аналогичным периодом 2017 года. Во-первых, с чем вы это связываете? И во-вторых, если сидеть будут мамы и папы более или менее равномерно – сделает ли это женщину на рынке труда более защищенной, что ли? Любовь Храпылина: Ну, мы же с вами прекрасно понимаем, почему выбор падает на то, что папа становится домохозяйкой. Да потому, что у папы доход существенно ниже. И в этой ситуации какой выбор? На совещании в семье ясно поняли, что этот доход, который мама приносит, ее стабильное положение там, где она работает, более надежное, чем у папы. Вот и выбор простой. Это не только… Опять-таки возвращаюсь к мировому поведению в семьях. А ваше предложение любопытное. Мне кажется, оно бы было хорошим стимулом: а давайте сделаем гибкое поведение, кто замещает и на какой период, чтобы и мама, и папа поучаствовали в этом, чтобы и мама, и папа, естественно, для семьи приносили то пособие, которое связано с ребенком. Тамара Шорникова: Очень много разных мер обсуждаем и сегодня в программе, и до этого, конечно. Петр Кузнецов: Это еще не все, это часть. Тамара Шорникова: Да. Правительство регулярно предлагает все новые материальные стимулы, варианты какие-то переподготовки мам и так далее, и так далее. При этом, как только мы начинаем обсуждать эту тему, часто приходят SMS (вот Петя некоторые уже зачитывал) о том, что многие девушки, женщины в 30–35 пишут: «Я не хочу рожать. Я это не потяну». И это уже тоже мнение, которое разрастается и забирает в себя все больше людей. Что-то государство делает не так? Оно не понимает, на чем нужно сфокусироваться, какие меры должно простимулировать и помочь, реально помочь? Или что происходит? Любовь Храпылина: Нам девушка замечательную выдала идею, и она абсолютно правильная: с рождением ребенка мама и семья становятся незащищенными, особенно если вдруг складывается, что мама одна с ребенком (да даже не одна). Безусловно, роль государства в повышении социальной защищенности во всех этих ситуациях, связанных с ребенком, она должна быть не просто в теоретическом посыле, а осязаема, чтобы вот те выплаты и деньги, которые приходят в семью в связи с ребенком, они действительно позволяют достойно, вообще-то, создавать детство и заниматься ребенком, а маме не заниматься тем, что мы сегодня услышали: за тридевять земель ехать на работу, выходить заранее на работу, лишая ребенка ласки, тепла и так далее, изменять отношения поведенческие мужчины и женщины, ну и много еще чего. Конечно, жизнь заставляет это делать. Тамара Шорникова: Но хочется понять, что конкретно? Потому что, глядя на документы, на программы, кажется, что государство заботится по очень многим направлениям. Просто нужно больше денег семьям давать? Любовь Храпылина: Денег надо больше. Пособия должны быть достаточно высокие. Петр Кузнецов: Не 50 рублей, а 70, да? Любовь Храпылина: Нет, с 1 января нам обещают ввести любопытный… Это уже так записано в проектах и документах, которые принимаются и с 1 января заработают – и с точки зрения приближения, а вернее, уравнивания по прожиточному минимуму этих пособий минимальных, и разные такие варианты, связанные с поддержкой мамы. Вы понимаете, вот от того, что на бумаге, как-то… Доживем до понедельника, который называется «1 января 2020 года». Я очень надеюсь, что Правительство выполнит свои хорошие начинания и что-то изменится серьезно. Петр Кузнецов: Спасибо вам большое, спасибо. Это Любовь Храпылина, профессор кафедры труда и социальной политики РАНХиГС. Мы говорили о мамах на работе. Нам очень много сообщений поступает о том, что… «Бабушки и дедушки сидели бы с внуками, если бы не пенсионный возраст», – Ленинградская область пишет. И Краснодарский край: «Бабушка, моя жена, должна сидеть дома с внучкой, а она бегает на работу». Мы эту тему обязательно поднимем, потому что это наша большая тема сегодня, в большой теме, в вечернем блоке «Отражения». Никуда не уходите, через две минуты мы вернемся. Тамара Шорникова: Спасибо.