Россияне бьют рекорды по кредитам.Около 2,3 триллиона рублей страховых взносов теряют российские социальные фонды из-за теневой экономики, заявила вице-премьер РФ Татьяна Голикова. О выводе самозанятых из тени, жизни за чертой бедности и неэффективных налоговых льготах поговорим - доктор экономических наук, профессор Никита Кричевский. Ольга Арсланова: А мы продолжаем. Оказывается, может быть, для кого-то это новость, у россиян серьезные проблемы с кредитами. Об этом сообщают российские и зарубежные эксперты. Александр Денисов: В апреле этого года банки выдали кредитов почти на 450 миллиардов рублей – это именно физлицам, не бизнесу. Такого не было с 2012 года. Рост по сравнению с апрелем прошлого года составил 27%. Ольга Арсланова: И это несмотря на то, что Банк России неоднократно предпринимал попытки рынок несколько охладить, например, повышал надбавки к коэффициентам риска по потребительским кредитам. Кстати говоря, многие эксперты уверены, что сейчас, после вот таких данных Банк России снова будет это делать. Александр Денисов: Ну вот по подсчетам Всемирного банка, Роспотребнадзора, больше половины всех заемщиков относятся к категории так называемых проблемных должников, испытывают трудности с погашением процентов по кредитам. Ольга Арсланова: Давайте на цифры посмотрим. Из тех, кто имеет сложности, 9% семей имеют просроченную задолженность, 10% были вынуждены реструктурировать или продлить кредит, 14% испытывают трудности с выплатой процентов, а более четверти тратят на платежи по кредитам, повседневные траты семьи и оплату услуг ЖКХ более 75% совокупных доходов семьи. Ну а не испытывают трудности с обслуживанием кредитов меньше половины заемщиков, примерно 41%. Это данные Всемирного банка и Роспотребнадзора. Как всегда мы ждем ваших звонков в прямом эфире. Вы себя к какой категории относите? Позвоните, расскажите о своей кредитной истории в прямом эфире. Ну а мы приветствуем нашего гостя: у нас в студии доктор экономических наук, профессор Никита Кричевский. Никита Александрович, здравствуйте. Александр Денисов: Здравствуйте, Николай Александрович. Никита Кричевский: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Давайте начнем с данных о том, что такого спроса на наличные рубли не было в нашей стране с 2012 года. Что было в 2012 году, кстати говоря? Никита Кричевский: В 2012 году был подъем. Ольга Арсланова: Так, может, и сейчас подъем? Никита Кричевский: Нет, подождите. В 2012 году считалось нормой жить в кредит, потому что все росло… Александр Денисов: …и нестрашно было. Никита Кричевский: Не было еще никаких санкций, в помине никакого Крыма, ничего этого не было и близко даже. Были совершенно нормальные предпочтения, что с кредитами можно будет относительно легко и быстро рассчитаться. Но я хотел бы вас поправить, потому что россияне испытывают проблемы не с кредитами, а с доходами. А что касается второй поправки, сегодняшние данные по поводу роста, рекордного роста выдачи кредитов – это наличными деньгами и только банки. Не вообще в целом, потому что кто-то может подумать, что это ипотека, автокредит, все вместе, потребительские кредиты – это только наличные потребительские кредиты, только наличные. Ольга Арсланова: Но это показательный сектор? То есть люди берут наличные деньги на что? На повседневные нужды, получается? То есть мы откидываем ипотеку, мы откидываем автомобили? Никита Кричевский: Ну это вообще… Ольга Арсланова: И остается вот то, что… Никита Кричевский: Ну вот на мой взгляд, Оля, это очень тревожная цифра, особенно если учесть, посмотрев слегка вперед, мы увидим, что мы входим в период засухи, она уже очевидна, во многих регионах, в Центральной России это уже факт, очень мало воды. Сегодняшнее похолодание, так называемый холодный суховик, когда вторгается арктический воздух и как губка высасывает остатки влаги из почвы, только лишь подтверждает ситуацию, при которой с влагой, с дождями, с урожаем в этом году будет весьма и весьма напряженно. Но отвечая непосредственно на ваш вопрос, почему это тревожно, – это тревожно, потому что, с одной стороны, это показывает об общей экономической стагнации в экономике, то есть фактически о спаде экономическом несмотря на то, что Росстат нас радует все новыми и новыми положительными показателями. Это говорит о чрезвычайно жесткой, излишне жесткой политике Центрального банка. Это говорит о многих других показателях, но главное, на мой взгляд, из того, что стоит перечислить, – это то, что все больше и больше россиян не могут перестроить свои потребительские предпочтения и линию финансового поведения. Александр Денисов: Никита, то есть… Никита Кричевский: То есть предпочтения старые остаются, а денег становится все меньше. И они думают, что ну вот-вот все наладится, вот-вот откроется какой-то канал, по которому мы начнем снова зарабатывать, и мы эти кредиты отдадим. Но ничего не наладится, лучше-то не будет. Александр Денисов: Ну вот вы упомянули Центробанк – в Центробанке как раз не считают, что ситуация критическая, что нужно бить тревогу. Вот спор мы наблюдали на форуме в Петербурге между Набиуллиной и министром Орешкиным. Министр, наоборот, говорит, что у нас тут пузырь надувается, она утверждала, что ничего страшного у нас не происходит. Суть не в этом. Мне интересовало: хорошо, допустим, они бы признали, что у нас проблема с закредитованностью, – какие бы меры они предложили? Вот мне интересно. Никита Кричевский: Ну это вопрос не на мою зарплату, это совершенно очевидно. Александр Денисов: Ну как Игоря Ивановича Сечина повторяете. Никита Кричевский: Да. Я, конечно, не Игорь Иванович Сечин… Ольга Арсланова: Зарплаты немного отличаются? Никита Кричевский: Отличается зарплата, по доходам, по доходам мы немного отличаемся. Александр Денисов: Вот мне интересно: хорошо, допустим, они пришли к согласию, и дальше что? Никита Кричевский: Давайте так. Орешкин хайпожор, ему лишь бы высказать какой-нибудь громкий тезис, так чтобы у всех, что называется, вдруг широко открылись глаза: «Как же так? Что же происходит?» Они очень любят высказываться кто о проблемах глобализации, кто о 4-дневной рабочей неделе, кто о пузыре закредитованности. Что касается госпожи Набиуллиной, у нее несколько иная задача, у нее задача – держать финансовый сектор в ситуации спокойствия, стабильности, задача политическая, поэтому она и говорит, что она ничего страшного не видит. И я с ней согласен, действительно ничего страшного сегодня, в начале июня… Ольга Арсланова: …для банковского сектора, за который отвечает госпожа Набиуллина. Никита Кричевский: Для банковского сектора, конечно, вы абсолютно правы, это очень важное уточнение – именно для банковского сектора я ничего страшного не вижу. Ольга Арсланова: Речь же о нем сейчас, да, идет, сфера интересов именно там у госпожи Набиуллиной. Никита Кричевский: Ничего с ним не происходит, тем более что доля уж таких невозвратов-невозвратов-невозвратов составляет порядка 8%, что касается ипотеки, там и того меньше. Ольга Арсланова: А если вот вы говорите, что у банков сейчас все хорошо, – это что значит? Это значит, что сейчас они очень хорошо подстрахованы, то есть те проценты, по которым сейчас обслуживается население, для банков достаточно хороши и удобны, правильно? Никита Кричевский: Дело даже не столько в процентах, сколько в комиссиях, потому что проценты, может быть, и не самые большие, плюс-минус 12%, мы детали не будем сейчас обсуждать. Но там же за каждый чих идет комиссия: за внесение комиссия, за снятие наличных комиссия. Ольга Арсланова: А, вот почему. Никита Кричевский: За какие-то операции по переводу средств из одного банка в другой комиссия идет. В итоге мы получаем, что кредит стоит не 12%, а существенно больше, скажем, около 25%, а это в свою очередь означает, что если из 4-х человек один не вернет, то банк все равно остается в плюсе. Ольга Арсланова: А вот такую важную вещь сказали о том, что не хотят россияне пересматривать свои привычки потребительские и берут деньги. Если банки, например, с подачи ЦБ начнут комиссию повышать, коэффициенты повышать по риску, может быть, это людей научит отказываться потихоньку от заемных средств и отрегулирует рынок? Никита Кричевский: Вы знаете, мы живем в ситуации, сейчас скажу умное слово, трансформации экономики и занятости. Иными словами, экономика структурируется незаметно на наших глазах. Скажем, четверть занятых в Москве и Питере – это самозанятые, которых вообще не видно, то есть это даже не фрилансеры, это те люди, которые работают на нескольких работах и совершенно не горят желанием показывать свои доходы, это с одной стороны. С другой стороны, мы видим, что впервые за все последние годы количество ИП превысило количество коммерческих организаций: это значит, что люди начинают шевелиться, начинают работать самостоятельно, работать на себя. Мы видим, что достаточно успешно идет эксперимент по налогу на профессиональный доход, налогу на самозанятых 4%. То есть те скажем так паттерны поведения, которые мы видели, как вот вы сказали, в 2012 году, сегодня не работают. В 2012 году что было во главе угла? «Присоседиться» к бюджетным потокам, получить свою посредническую маржу, откусить немножко от коррупционного подношения и порешать вопрос где-нибудь в органах власти за, что называется, долю малую, понимаете? Вот на этом жила очень серьезная часть народа, особенно, скажем так, мое поколение, то есть плюс-минус 50 лет. Сегодня это ничего не работает, сегодня этого ничего нет и не получится, а стандарты поведения остались прежние. Что я имею в виду? Я имею в виду склонность к дорогим машинам, к заграничным поездкам… Александр Денисов: Никита, ну разве они остались? У кого они, эти склонности к дорогим машинам и заграничным поездкам? Никита Кричевский: Да что вы, да что вы! Ну посмотрите, на улицах новых машин в крупных городах, дорогих машин не меньше, чем раньше. Ольга Арсланова: Да? Ну это точно не наша аудитория. Никита Кричевский: Не меньше, чем раньше. Ольга Арсланова: У нас тут люди горюют, что им на коммуналку… Никита Кричевский: Я говорю не об этом, я говорю о том, что вот эти привычки никуда не исчезли. И когда я общаюсь с этими людьми, они говорят… Из нашего окружения ни у кого лучше не стало (то есть плюс-минус 50), у всех становится хуже, с одной стороны. А с другой стороны, перспектив, для того чтобы исправить ситуацию, они для себя не видят и залезают в кредиты. И я спрашиваю: на что живут? Они говорят: на кредит. Наличными берут, по карте лимиты выбирают, кредитные лимиты. Я говорю: а как отдавать? – ну как-нибудь отдадут, как-нибудь перекредитуются, может быть, что-то продадут. Ольга Арсланова: Там видно будет. Никита Кричевский: То есть финансовое поведение у людей остается в массе своей поведением, которое было 2–3 года назад, и оно всегда запаздывает, по опыту и по экономической теории всегда запаздывает за изменениями в экономике и в финансовой сфере. И осенью, когда после отпусков, – а ведь отпуска надо же провести достойно, надо поехать на престижный курорт… Александр Денисов: Вот, кстати, статистика по кредитным отпускам действительно растет, их больше. Никита Кричевский: Надо перед своими отчитаться, что я был там на серьезном курорте, а не в Турцию опять поехал. Ольга Арсланова: Ну вы знаете, у кого как. Вы сейчас… Никита Кричевский: Я к чему? Я к тому, что… Ольга Арсланова: У очень тонкой прослойки. Никита Кричевский: …финансовая линия поведения остается прежней. Ольга Арсланова: А давайте узнаем у зрителей. Никита Кричевский: Она меняется в последнюю очередь. Ольга Арсланова: Давайте спросим у зрителей у наших, на что они тратят. Потому что сейчас мы, мне кажется, удивимся. Никита Кричевский: Оля, я почему говорю о поведении? Я этим объясняю закредитованность и рост вот такой вот, на мой взгляд, сумасшедший просто, на 27% год к году – это очень серьезный рост именно наличных потребительских кредитов. Ольга Арсланова: Нижний Тагил на связи у нас, Надежда. Здравствуйте, Надежда. Вот кто-то берет на дорогие престижные курорты кредиты, а вы берете на дорогие курорты? Зритель: Здравствуйте. Ольга Арсланова: Да, слушаем. Зритель: Я Надежда Александрова, пенсионерка, мне 68 лет. Три года назад я схоронила мужа, мать и отца. Знаете, как говорится, пока не болели, деньги все продержались. На похороны мне пришлось взять кредит. Я взяла 100 тысяч кредит на похороны, похоронить троих. Сейчас мне на 3 года… Я все еще в яме этой долговой, 3 года плачу по 3 500. Вы понимаете, вот такие проценты берут страшные, представляете? Я не знаю, как выбраться. Вот представляете, на похороны я взяла. Дочка у меня взяла кредит тоже, попросила 50 тысяч, говорят: «Нет, мы не даем, мы только 100 тысяч даем». Мальчика в школу в первый класс собирала, взяла деньги – сейчас точно так же в каббалу влезла, 134 тысячи надо платить, представляете? Вообще… Я говорю: кто-то чего-то гужует действительно. Сейчас, в данный момент я тоже взяла деньги на ЖКХ. За 4 года, пока я схоронила мужа, у меня скопилось за содержание общего имущества дома многоквартирного 33 тысячи и пени 2,5 тысячи, представляете? А так разобраться, у меня квартира муниципальная, находится в реестре города Нижнего Тагила в фонде социального использования. Я считаю, что я за содержание общедомового имущества в многоквартирном доме не должна платить вот поэтому. Ольга Арсланова: Да. Ну вот видите, как. Александр Денисов: Надежда, а вы вернули кредит, все, что занимали? Никита Кричевский: Нет, платит. Ольга Арсланова: Продолжает же, говорит. Зритель: Еще пока нет, еще остался год, еще год. Ольга Арсланова: Спасибо вам. Александр Денисов: Спасибо. Ольга Арсланова: Вот, пожалуйста, то же самое – хочется есть, на еду, на ЖКХ… Никита Кричевский: Это… Оля, это к вопросу… Нет, подождите, на пельмени… Мы не будем обсуждать, что хочется есть. Это к вопросу о том, что… Ольга Арсланова: Не одни же пельмени едят. Никита Кричевский: Это обиходное название таких кредитов, «кредит на пельмени». Это о чем говорит? Это говорит о том, что доходов у людей нет, доходы у людей падают. Вы спрашиваете, что сделать, чтобы остановить этот рост, – а вот звонит вам Надежда Александровна с Нижнего Тагила и говорит: «А у меня за имущество общего пользования накопилось, а у меня за похороны мужа и прочих накопилось, я на это брала кредит». Вот где резервы-то, вот просто выйти хотя бы с элементарными льготами, даже не льготами, послаблениями по ЖКХ. Это же элементарно, это же элементарно. Ольга Арсланова: А вам скажут чиновники: существует, 50% пенсионеру одинокому, пожалуйста, пойди собери бумажки, принеси, работает. Никита Кричевский: Вы знаете, то, что скажет чиновник, – это его бюрократическая, что называется, идея, его задача, задача оправдать необходимость получения все новых и новых денег, потому что сколько чиновнику ни давай, ему всегда мало будет. Вопрос в другом, вопрос в том, что по осени мы увидим, действительно я не могу сказать, что это будут голодные бунты, но это будет очень серьезный протестный потенциал, очень серьезный, это будет очень серьезное недовольство. Ольга Арсланова: Это будут регионы российские? Какие конкретно? Никита Кричевский: Да, конечно. Ольга Арсланова: Это будут большие города или это будут села? Никита Кричевский: Ну смотрите, по Москве официально только 7,5% жителей нищие, не бедные, нищие, 7,5%. Александр Денисов: Вот если вернуться к разговору с Надеждой Александровной… Никита Кричевский: Это 1 миллион человек. Александр Денисов: Она пожаловалась на высокие процентные ставки. Есть такое понятие, как отрицательная процентная ставка. Вот я так понимаю, это когда ниже уровня ставки рефинансирования, правильно? Никита Кричевский: Нет. Александр Денисов: Нет? Никита Кричевский: Это ниже уровня инфляции. Александр Денисов: Ниже уровня инфляции. Вот мы себе можем позволить такую отрицательную процентную ставку или нет? Никита Кричевский: Мы себе с вами, Александр, такую процентную ставку не можем позволить. Александр Денисов: Нет, я имею в виду в стране, в России. Мы-то понятно. Никита Кричевский: А тут возникает вопрос, какая у нас инфляция, потому что официальная инфляция у нас составляет… Александр Денисов: …в районе 5%, да? Никита Кричевский: …меньше 5%. В реальности мы с вами видим, что инфляция у нас существенно выше. Почему денег-то у людей нет? Ольга Арсланова: Потому что не сходятся циферки. Никита Кричевский: Ведь раньше-то хватало, раньше хватало. И ведь вы не поверите, средняя пенсия у нас в этом году 15 300 по стране, средняя пенсия, это данные ПФР. Это значит, что есть люди, которые получают 10 тысяч, но есть люди, которые получают 25. У нас средняя зарплата по стране больше 40 тысяч, 42 тысячи. Пусть это температура по больнице, но это так, и этих денег не хватает. Их не хватает уже сейчас, и после лета, – а лето является традиционно периодом затишья, потому что это дача, это отпуска, это, что называется, подножный корм, – осенью власть столкнется с ситуацией, когда люди будут спрашивать, на что им жить. Александр Денисов: Так вот чтобы закрыть тему с отрицательной процентной ставкой – учитывая, что банки у нас монополисты на рынке, то, может быть, я не знаю, в ипотечном кредитовании можно объявить и сказать: ребята, давайте, жизнь трудная, людям надо как-то выкручиваться, что мы их загоняем в угол? – давайте включим отрицательную процентную ставку Раз уж вы хозяева на рынке, раз монополисты? Никита Кричевский: Нет, это отбивает на счет раз, Александр. Александр Денисов: На счет раз? Никита Кричевский: Да. Пришел к банкиру, он сказал: «Вы знаете, я двумя руками «за», но за мной стоят акционеры, акционеры вложили деньги, они заинтересованы в получении прибыли, я работаю в интересах своих акционеров». И мы на это с вами ничего не сможем возразить, он будет абсолютно прав. Понимаете, он будет абсолютно прав. Что с этой ситуацией делать? Я, например, вот сегодня не могу сказать определенно. То, что с ней что-то нужно будет делать в любом случае, факт. Списывать эти кредиты? – за счет чего? За счет кого? За счет бюджета, за счет Фонда национального благосостояния, за счет чего профицита? Профицит у нас около 600 миллиардов рублей по итогам первого квартала. Вопрос: а зачем нам такой профицит? Ольга Арсланова: У нас нацпроекты. Никита Кричевский: Нацпроекты и профицит – это разные вещи. Превышение доходов над расходами. Ольга Арсланова: Ну так на это и потратим. Никита Кричевский: Превышение доходов над расходами. Нацпроекты финансируются, само собой, а вот это превышение у нас 600 миллиардов. Возникает вопрос: зачем? И при таком богатом государстве, при таком богатейшем правительстве у нас люди… Это 27% только по банкам наличными деньгами. Ольга Арсланова: А МФО, наверное, никто и не считал. Никита Кричевский: А микрофинансовые организации не подпадают в эту статистику. И вот эти 41%, которые не испытывают проблем с кредитами, – возможно, они просто боятся сознаться себе в этом, но у них есть очень серьезные опасения за завтрашний день. Потому что сегодня у кого ни спроси, ни у кого нет уверенности в том, что завтра, через полгода, через год в его жизни ситуация в худшую сторону не изменится. Александр Денисов: Давайте послушаем зрителей, Татьяна из Калужской области дозвонилась. Татьяна, добрый вечер. Ольга Арсланова: Добрый вечер. Зритель: Добрый вечер. Я звоню вот по какому поводу. Внуку 29 лет, он инвалид II группы, соответственно он не работает, парализованный, частично парализованный, правая страна, он не работает. Через онлайн он получил кредит, притом под очень высокие проценты, и сейчас я не в состоянии ему помочь. И как ему выйти из этой ситуации? Как? Вот он не может, у него пенсия 12 тысяч, он отдает 3 с чем-то за кредит – и на что ему жить? Ольга Арсланова: А кто кредит ему этот дал, банк или микрофинансы? Зритель: Банк. Ольга Арсланова: Банк дал. Ну вот такая ситуация, а банки еще и дают без проверок. Зритель: Банк онлайн, не проверяли его, конечно. Ольга Арсланова: Кому война, как говорится. Александр Денисов: Спасибо, Татьяна. Ольга Арсланова: Спасибо. Никита Кричевский: Да, тут можно сказать, что, конечно, парню надо было хоть немножко голову включать и думать, онлайн получить и все, ведь это же очень просто, нажал, в два клика деньги тебе упали на карту и карту тебе привезли, как нам в рекламе говорят: карту привезли на дом, осталось только вставить ее в банкомат и под процент… Под процент, вот они и пошли, накрутки, комиссия, под процент эти деньги забрать. Что теперь делать? Ждать, когда придут коллекторы, других вариантов я не вижу, а они придут. Но у нас сейчас треножены-коллекторы, они не могут писать нам на стену… Ольга Арсланова: Они придут, но очень аккуратно. Но придут. Никита Кричевский: Да, но они будут постоянно, постоянно надоедать, будут постоянно надоедать. Так или иначе это крест, пока не отдашь, ничего не изменится. Ольга Арсланова: Давайте еще к важным цифрам вернемся. Вы уже говорили о теневой занятости, о ней говорила и вице-премьер по вопросам социальной политики Татьяна Голикова. Вот что она заявила: «По косвенным данным, в неформальном секторе в нашей стране трудится порядка 15 миллионов человек, – вот эта графика сейчас. – Что касается превышения расходов над доходами граждан, разница составляет 13,3 триллиона рублей, это 14% ВВП. Часть из них – недоуплаченные налоги, очевидно. Если говорить о страховых взносах, то это приблизительно 2,3 триллиона рублей». Никита Кричевский: Да… Александр Денисов: В этом году в Москве и Московской области, Татарстане и Калужской области идет пилотный проект, предлагающий самозанятым зарегистрироваться через приложение и платить налоги. Сейчас по данным налоговой службы зарегистрировались 102 тысячи человек, суммарный оборот их бизнеса 7 с лишним миллиардов рублей. Ольга Арсланова: А вот скажите, вот эта теневая экономика – это то, что нашу систему более-менее как-то держит еще в равновесии, или наоборот, на дно опускает? Никита Кричевский: Нет, это способ граждан прокормиться. Александр Денисов: Так называемый буфер, как говорят. Никита Кричевский: Ни больше ни меньше. Это возможность подработки, возможность получения дохода дополнительного. Ну например, работа няни, муж на час, то есть ремонтные работы какие-то небольшие, незначительные; люди таксуют не в Москве, а в малых городах. Ну то есть это вот такие вещи, которые позволяют людям прокормиться и держаться на плаву. Четыре процента – это, на мой взгляд, совершенно посильная величина налога, и я не вижу никаких препятствий, для того чтобы… Я знаю эту систему, не буду говорить почему, из первых рук. Система элементарная в обращении. Ольга Арсланова: Систему налогообложения вы имеете в виду? Никита Кричевский: Да, элементарная: зарегистрироваться в налоговой службе составляет пару-тройку, максимум пять минут. Налог приходит тебе автоматически, тебе нужно только, что называется, эти 4% выплачивать, он приходит раз в месяц, не суть. Давайте о Голиковой. Голикова фактически повторяет то, что я говорил: 25% в столицах неформальной занятости, в целом по стране порядка 15%, то есть вот те самые 15 миллионов человек, о которых сказала госпожа Голикова. С одной стороны, это призыв к увеличению фискальной ревности, рвение государства. С другой стороны, вы знаете, это очень тревожный тезис, то, что сказала Голикова, объясню почему. Она сказала, что… Тут важнее не первая цифра, 13 триллионов мы недополучили… Александр Денисов: …а скорее дефицит 2,3. Никита Кричевский: Да, 2,3. Александр Денисов: То есть это проблема «безбилетников», которые лечатся, но за них никто не платит. Никита Кричевский: Дефицит Пенсионного фонда России 3,3 триллиона рублей, так называемый трансферт из бюджета в пенсионную систему, он не называется дефицитом, дефицит там порядка 50 миллиардов, ни о чем. Ольга Арсланова: И чем это плохо? Никита Кричевский: Это плохо тем, что даже если гипотетически все эти 2,3 триллиона собрать и отправить в пенсионную систему, хотя там еще медстрах и соцстрах, то этих денег все равно не хватит, чтобы покрыть трансферт, то есть там триллион остается. Я к чему? А не пересмотреть ли нам в сторону повышения ставки страховых и пенсионных взносов? Понимаете, это такой вброс, тонкий, как бы ни о чем. Ольга Арсланова: Ну то есть все равно заплатят те, кто и так платят налоги. Никита Кричевский: По сути да. Ольга Арсланова: Отлично, потому что ну а как можно смотивировать «теневика» вдруг начать платить? Ему это вообще не нужно. Давайте возьмем с тех, кто платит, это надежнее. Никита Кричевский: Другой вариант. Вот самозанятые 4%, ИПшники платят в Пенсионный фонд, у них есть фиксированный взнос. Ольга Арсланова: Ну их просто выявить потому что. Никита Кричевский: У них есть фиксированный взнос. Индивидуальные предприниматели нет. О чем это говорит? Это говорит о том, что нужно что-то менять в этой системе. Либо самый простой путь, который я, кстати, поддерживаю, потому что у нас 22% взносы в Пенсионный фонд действительно ниже низшего предела, в Европе это 40–42%, как в Австрии, например, даже в Белоруссии 29%. Либо вводить какие-то другие, скажем так, неудобные меры. Например, установить обязанность каждому работодателю выплачивать за своего работника не менее 5 тысяч рублей в месяц пенсионного взноса. Ты можешь платить ему зарплату 3 тысячи, но вот не меньше 5 ты должен перевести. Почему? Потому что у нас 2/3 работников сегодня работодателями оплачиваются в Пенсионном фонде по суммам меньшим, чем 5 тысяч. Александр Денисов: Спасибо, Никита. Ольга Арсланова: Спасибо. Александр Денисов: В студии у нас был Никита Кричевский, доктор экономических наук, профессор. Говорили о закредитованности населения и о теневой занятости. Спасибо.